Текст книги "Пилигрим. Воевода"

Степняки кочевали не плотной массой, а распределившись по фронту с определенными интервалами между куренями. Перемещаться меньшим количеством, может, было бы и целесообразней, но не так безопасно.

Половцы появились в этих краях только четверть века назад и не могли называть себя их полноценными хозяевами. Все это время они проводили в беспрерывной борьбе с другими кочевниками, русичами, природой. Осваивались в своем новом доме и приноравливались к его особенностям. Позже, возможно, и станут кочевать аилами. Но пока только такими вот крупными силами.

Михаилу в очередной раз повезло. Обустроив стойбище, не меньше трети куреня вновь засобирались в дорогу. На этот раз не так чтобы и далеко. Всего-то один дневной переход к стойбищу куреня Белашкана. Оказывается, намечались празднества, знаменующие окончание сытого периода и преддверие сурового испытания зимой.

Прибыв в стойбище хана, люди Теракопа разбили временный лагерь. А сам куренной отбыл пред светлы очи Белашкана, чтобы сообщить как о своем прибытии, так и о появлении посланца.

С приемом хан тянуть не стал, решив совместить его с вечерним пиром. Вот так. Весь день в трудах, походе, не покидая седла. А вечером пир в кругу соратников. Нормальный такой распорядок дня.

Сначала они отдали должное еде, успев запить свежее мясо тонким ромейским вином, и только после этого наконец вспомнили о посланнике то ли Комнина, то ли князя Ростислава, ну или все же Горыни. Мальчишку брать в расчет еще долго никто не будет.

– Меня зовут Михаил из рода Романовых, и я прибыл к тебе с миром, хан Белашкан, – когда перед главой орды разложили подарки, произнес парень.

Набор, можно сказать, стандартный. Доспехи, оружие. Разве еще и седло. Намеренно не стал дарить Ростиславу или Горыне, а приберег для этого случая. Вообще-то пришлось помучиться, пока сумел воссоздать конструкцию казачьего седла. Спасибо все тому же парнишке из его строительной бригады.

Любил Андрей рассказывать. Вот и про седла заводил речь. Помнится, с пеной у рта доказывал, что казачье не имеет ничего общего с черкесским. Что конструктивно они различаются. И вообще, горцам ли учить казаков – исконных наездников – искусству создания седел. Доводилось Михаилу видеть это изделие и самому. Пощупать, так сказать, своими руками.

Впрочем, и шашка, по его же словам, это глубоко модернизированная казачья сабля. А что до черкески, так крой да, позаимствовали у горцев, но не казаки, а царь. Вот захотелось ему обрядить казаков в такую одежку, он и расстарался. Зато газыри это чисто казачье изобретение.

Вообще-то ерунда все это. Но переубедить парня так и не получилось. Да и бог бы с ним. Главное, что удалось удивить хана, как и других присутствующих. Легкое седло, не стесняющее движений всадника и лошади. Уж кто-кто, а кочевники прекрасно знали как анатомию, так и особенности лошадей. Поэтому преимущества новой конструкции усмотрели сразу.

Хан даже закруглил пир, выйдя на улицу, куда высыпали и все его сотрапезники. Ему подвели коня, и он тут же начал седлать вороного. После чего, быстро разобравшись что к чему, скоренько подрегулировал высоту стремян. Вскочил верхом и умчался прочь. Михаил счел это хорошим признаком.

Ждать пришлось где-то с полчаса, пока хан накручивал круги. Когда же вернулся, начал расседлывать. И все сам. Сгрудившиеся вокруг куренные и не подумали вмешиваться в процесс. Романов даже предположил, что подобное может быть воспринято как оскорбление. Ну, как вариант.

Сняв седло, хан несколько раз подбросил его в руках и перекинул одному из гостей. Тот деловито взвесил изделие, повертел и передал следующему. Пока одни крутили и мяли седло, другие придирчиво осматривали лошадь.

Одобрительные перешептывания и цоканье языками подсказали Михаилу, что его подарок только что успешно прошел короткий тест-драйв. Простота, легкость и удобство. Вот три слагаемых успеха. Ну а как им не появиться, если это результат многовекового опыта.

– О чем ты хотел просить? – когда они вернулись обратно в шатер, благодушно поинтересовался хан.

– А разве я говорил, что хочу тебя о чем-то просить, хан? – вздернул бровь Михаил.

Подобный ответ вверг Белашкана в замешательство. Он явно такого не ожидал. Но тут дело такое, конечно, Михаил заинтересован в спокойном соседстве. Но и выставлять себя в роли просителя не лучшая политика. Не давая ему прийти в себя, Романов продолжил:

– Я хотел предложить тебе дружбу и доброе соседство, хан. По повелению князя Ростислава я буду ставить град у слияния Псёла и Славутича. И тут уж мы можем либо договориться о взаимной выгоде, либо не договориться.

– И что ты хочешь мне предложить?

– Десятая часть от всего, что будет произведено в моем граде, будет твоя.

– А что взамен?

– Взамен ты возьмешь град под свою охрану и отвадишь от него своих соплеменников. Я готов иметь дело с тобой, но не желаю делиться с другими.

– А что, если я решу, что мне нужно забрать все?

– Ты можешь так решить, – согласно кивая, произнес Михаил. – И получить много. Один раз. А еще заплатить за это большой кровью. Теракопа был в Царьграде и слышал обо мне.

– Но ты можешь и не вернуться. Теракопа уже просил у меня твою голову.

– Конечно, ты можешь меня убить. Но тогда мои люди не придут сюда, – равнодушно пожал плечами Михаил.

Самое смешное, что ему реально было не страшно. Дело даже не в том, что он не боялся умереть, так как окончательная смерть ему не грозила. Просто он вдруг осознал, что в какой-то момент все же переступил грань. Вид всех присутствующих свидетельствовал о том, что он уже труп. А раз так…

Михаила лишили оружия, прежде чем впустить в ханский шатер. Но не обратили внимания на заклепки его пояса, которые являлись навершиями стальных метательных стержней. Так что уж кого-кого, а хана он с собой заберет.

– Теракопа, ты был прав. Он редкий наглец. Ну что же, ты хочешь его голову, тебе ее и охранять. Сажай его рядом за пиршеством, а потом веди его в свой шатер, – озвучил свое решение Белашкан.

Хм. А ведь все не так печально, как ему начало казаться. Вообще-то подобный подход изначально был авантюрой. Но, похоже, выгорело. Ну по меньшей мере пациент скорее жив, чем мертв.

Глава 8
Союзник

– У вас так не бывает, – покачав головой, возразил Теракопа.

– С чего бы? А как же вольные городки да слободки.

– Тамошних мужчин назвать воинами нельзя. Если брать на силу, то один русич, пожалуй, и с двумя половцами управится. Но в бою один половец побьет двух русичей.

– Ой ли? – впиваясь зубами в кусок мяса, возразил Михаил.

Отлично приготовлено. В меру жесткое, чтобы откусывать и жевать, а не размазывать по нёбу языком или терзать зубами полусырое. Половцы знают толк в приготовлении мясных блюд. Вот это, к примеру, конина. Пришлось зарезать состарившуюся кобылу. И ничего. Вкусно настолько, что пальчики оближешь.

– Мы же сейчас говорим о тех, что в слободах да городках, – пожав плечами, возразил куренной.

– А к чему моих людей сравнивать с ними?

– Ты сам говоришь, что вы пашете землю и занимаетесь ремеслами.

– Это не мешало нам бить турок и норманнов.

– Мы тоже били турок и норманнов, – возразил Теракопа.

– Хочешь сказать, что они плохие воины?

– Среди них есть разные. А половцы все хорошие бойцы.

– Ну что же. Вы всегда можете попробовать, каковы мы в деле.

– А разве ты к нам пришел не за миром?

– Один мудрец сказал: «Хочешь мира, готовься к войне». Думаешь, я не понимаю, к чему все твои разговоры, – хмыкнул Михаил. – Кажется, Белашкан решил не довольствоваться десятой частью, а забрать себе все. Захватить мастеров и заставить их работать на него. Только ваша орда ничего не получит, кроме стали в живот. Конечно, мы сами не выстоим даже против одного твоего куреня. Тысяча воинов это серьезно. Но за победу вам придется заплатить большую цену. Потому что даже наши женщины, дети и старики будут метать в вас стрелы и колоть копьями. Потеряв многих, вы кого-то захватите. И даже приберете все наше добро. Но если сделаете так, то возьмете лишь раз и не так много, как думаете. Так что поступите глупо.

Романов в стойбище половцев уже третий день. Все это время идут празднества, знаменующие окончание летнего кочевья. Сытое лето осталось позади. Впереди людей ждут испытания суровой зимы. А потому немного веселья не помешает. К тому же это хорошая пора для свадеб. На этом празднике перемешивается и знакомится молодежь из разных куреней и аилов. Парни показывают удаль молодецкую. Девушки – какие они хозяйки и мастерицы.

Как по заказу, закончились затяжные дожди и установилась ясная погода. Похоже, бабье лето. Плохо. Ведь если он задержится еще, то как бы им не пришлось преодолевать волок в распутицу. Приятного в этом мало.

Михаил ходил по стойбищу в неизменном сопровождении Теракопы, знакомился с бытом кочевников, с удивлением отмечая для себя, что многое из этого он видел. Не воочию, а в документальных фильмах о кочевых народах. Тысячелетия минули, а в их жизни мало что изменилось. Разве что шатров на помостах нет, а кибитки заменили грузовики. Вероятно, причина в том, что определенные условия порождают схожие пути адаптации к ним.

Ну и вот такие беседы с куренным случались с неизменным постоянством. Да, Теракопа слышал о нем, но не так уж и много, чтобы сделать какие-либо однозначные выводы. А Белашкану нужна была информация, чтобы принять правильное решение. Вот он и выуживал ее всяческими способами.

– Теракопа, а не твой ли курень зимует рядом с местом, где мы собираемся ставить град? – поинтересовался Михаил.

На зимовье половцы становились с достаточно большими интервалами между куренями. Стада распределялись на обширном пространстве, опекаемые небольшими воинскими отрядами. Стоять на месте не получится. Зимняя пора это время испытаний. Кочевники все время пребывают в движении, выискивая наиболее удобные пастбища. Что непросто под толстым снежным покровом. Признаться, Михаил не представлял, как это у них получается. Но они справлялись.

Шутка сказать, на одну семью среднего достатка из пяти человек приходилось порядка двадцати пяти голов лошадей. Не в прямом смысле, конечно. Они выступают своеобразным мерилом. Непосредственно лошадей с десяток. По две на каждого члена семьи. Далее каждая лошадь соответствует пяти головам скота или тридцати овцам. Да с ума сойти!

– А ты как догадался о месте нашей зимней стоянки? Подслушал разговоры? – поинтересовался Теракопа.

– Зачем мне это, – хмыкнул Романов. – Ты ведь еще не сделал из моего черепа себе кубок. А значит, моя голова на плечах, а она, поверь мне, не глупая. Не один ты ходил к ромеям и мог слышать обо мне. Зато для тебя важнее всего, кто будет жить по соседству. Да еще и в пору, когда стойбище твоего куреня слабее всего. Это если я задумал что-то дурное. Но если я не держу за пазухой камень, то тебе такое соседство может быть выгодным. С соседями ведь лучше не ссориться. А потому ты будешь стараться понять меня как никто другой. А Белашкан хочет решить, что ему выгоднее – ограбить меня или иметь со мной дело. Ведь если град встанет, то он может стать и зубной болью орды.

– Из твоего черепа получится достойный кубок. Я, пожалуй, не стану говорить Белашкану о том, какой ты умный, – оглаживая редковолосые усы и бородку, произнес Теракопа.

– Боишься, что затребует слишком много золота, – хмыкнул Михаил.

– Умный рус.

– Да уж не дурак. Выгода твоему куреню будет прямая, Теракопа. Если пообещаешь, что без войны ты и твои воины не станете ходить в набег на Русь, мы сможем с тобой договориться.

– Говори, Михаил. Говори.

– Я поставлю на твоем зимовье поселение. Десяток семей. Ты позволишь им распахать небольшой клин земли, чтобы они могли прокормиться. В ответ они будут заготавливать сено для вашего скота. Если сделать это в начале лета, то к осени трава опять поднимется. Поэтому, когда ваши стада придут на зимовье, их встретит прежнее пастбище.

– А если трава не поднимется?

– В любом случае им не выкосить все пастбище куреня. Это никому не по силам.

– А как десять семей смогут заготовить так много сена?

– Я дам им особые косы. И сено они заготовят не на весь скот. Но его хватит, чтобы подкормить животных, когда будет совсем плохо. Уж больно большое у вас стадо.

Вообще-то кос, в понимании Михаила, он пока не встречал. Нечто похожее по форме используют как ромеи, так и в Европе вообще. Но они только и того, что похожи. Конструкция лезвия совершенно другая. К слову, изделия достаточно тяжелые. На Руси и вовсе пользуют косы-горбуши, эдакие большие серпы на длинной рукояти. И он уже прикидывает, как можно наладить производство столь полезного инструмента, который позволит в разы увеличить производительность косарей. Правда, сейчас он имел в виду конную косилку. Но не видел смысла вдаваться в подробности.

– Ты хочешь купить меня, чтобы я сказал хану, что твои помыслы чистые?

– Я предлагаю тебе жить добрыми соседями, – с долженствующим поклоном принимая у жены куренного пиалу с кумысом, возразил Михаил.

Кислое кобылье молоко тот еще напиток. Третий день его потребляет и всякий раз прилагает усилия, сдерживая рвотные позывы. Как, впрочем, старается и не замечать… наверное, это все же не вонь, а специфический запах. Сильно так специфический.

А вот жена у него настоящая восточная красавица. На вид за тридцать. Но сохранилась так, что обзавидуются царьградские матроны. Теракопе лет сорок пять. Здесь это уже серьезный возраст. Однако он все еще крепок и даст сто очков вперед любому молодому.

Детей у него пятеро. Четверо сыновей разного возраста. Старшему двадцать. И дочь Алия лет пятнадцати. Были еще дети. Забира – вторая жена куренного. Девчушка была ее первенцем. Зато потом она подарила мужу пятерых сыновей, двое из которых все еще живы. Родила шестерых и при этом выглядит как куколка. Вот уж недаром говорится, что вожди всегда забирали себе самых красивых женщин. Девчушка удалась в маму.

И все бы ничего. Если бы от мамы и дочки не несло как из давно немытого унитаза. Правила гигиены они, конечно же, соблюдают. Но у разных народов свои традиции и подходы. Вариант кочевников Михаилу не нравился категорически. Ну хотя бы потому, что, несмотря на красивые черты и легко угадывающийся гибкий стан с приятными формами, желание в нем даже не шевельнулось. И это при том, что ему сейчас всего-то шестнадцать и до этого его шельмец делал стойку с полуоборота.

– Михаил, а не желаешь ли поучаствовать в игрищах. Не дело молодому и полному сил парню все время проводить со стариком.

– Тебе до старика еще очень далеко, Теракопа. Но твоя правда, я не был бы против разогнать свою кровь по жилам. Другое дело, позволено ли мне будет участвовать в играх. Ведь вы посвящаете их вашим богам.

– Наши боги поймут.

– Даже если их потомки проиграют?

– Сильного человека поражение делает еще сильнее. Слабого ломает. У нас сильные воины.

– Ну что же, я готов сделать их еще чуточку сильнее, – с хитринкой произнес Михаил.

И тут же из дальнего конца шатра послышался легкий девичий смешок. Похоже, шутка пришлась по душе дочери куренного. Вообще-то красавица Алия уже взошла в возраст замужества. И то, что она все еще в отцовском доме, несколько удивительно. Хотя-а-а Теракопа пусть и куренной, но все же хан. Абы за кого свою дочь не отдаст. К тому же, насколько успел заметить Романов за прошедшие дни, она любимица всей семьи.

Едва покинули юрту, как тут же в уши ударил шум большого лагеря, где сейчас собралось несколько тысяч человек. Представители всех куреней. Ярмарка у них или где. Все обряжены в лучшие свои наряды. Кстати, мужская и женская одежда довольно схожи.

Прекрасная половина расхаживает в штанах и сапогах. Две рубахи, нательная и верхняя. Халат или кафтан обычно с рукавами до локтя, наверное, чтобы проще было управляться по хозяйству. Отличие женского кафтана от мужского в подоле. Он вроде и чуть ниже колен, но в то же время сшит в виде юбки. А вот головные уборы отличаются уже более серьезно, хотя и те и другие из войлока, но форма уже иная. Ну и вышивка. У женщин она гораздо ярче и нарядней.

Для затравки Теракопа потащил Михаила на состязания лучников. Стрелять, стоя на твердой земле, кочевникам было скучно, ну или недостойно. Кто знает, что там у них в головах. Поэтому они состязались верхом.

Так как у гостя не было ни своего коня, ни своего лука, Теракопа снабдил его всем необходимым. Судя по тому, что его старший сын встретил его со всем необходимым при выходе из шатра, сомнений никаких, акция спланированная. И, похоже, не только самим куренным. Значит, нельзя ударить в грязь лицом.

Если вождь новых поселенцев окажется недостойным воином, то и его людей не стоит опасаться. Не факт, что подумают именно так. Но некое мнение для себя все же составят. Особенности политических взаимоотношений данного времени. Тут мало быть умным, нужно еще подтверждать свое положение и воинскими умениями.

С лошадью он более или менее свыкся, проскакав на ней довольно изрядный круг. Заставил неказистую низкорослую лошадку выполнить несколько команд. Управлял как с помощью повода, так и коленями. Надо отдать должное, животное было подготовлено хорошо, и вскоре они нашли взаимопонимание. Вернее, Михаил сумел подстроиться под свой транспорт.

С луком вышло несколько не очень. Здесь не было его стрел, подогнанных одна к одной, которые он мог пускать если не как Робин Гуд, то уж точно близко к этому. Эти были, как говорится, из обоза, то есть валовый продукт, когда гонят количество, не особо заботясь о качестве. Разное состояние оперений, вес и отделка самой стрелы. Встречались и вовсе со слегка искривленными древками.

Пришлось начать подготовку к соревнованиям с отбора стрел. Как результат, забраковал около половины колчана, чем заслужил одобрительный кивок Теракопы. Из-за чего заподозрил очередную проверку, учиненную ему половцем.

Потом начал пускать стрелы в вязанку камыша, приноравливаясь к каждой стреле отдельно. Что с учетом его памяти было вполне возможно. Тут куренной над ним начал откровенно потешаться. Мол, пока Михаил соберется, соревнования уже закончатся.

Зато, когда Романов пустил лошадь по кругу, ни одна его стрела не ушла мимо цели, как в неподвижную, так и в раскачивающуюся. Словом, умыл местных влегкую.

Не улыбнулась удача половцам и в рубке на мечах. Михаил без труда победил в трех схватках. После чего его гостеприимный хозяин решил, что не помешало бы гостю показать удаль молодецкую. И повел на площадку, где состязались борцы.

Для начала пришлось понаблюдать за схватками, чтобы понять, что тут и как. Борьба на поясах велась не как придется, а по регламентированным правилам. Поединок проходил под присмотром судьи, строго следившим за тем, чтобы соперники не допускали использования грязных приемов. В общем и целом все проходило жестко, но, как говорится, честно. И без членовредительства. За это спрашивалось всерьез. Не дело, когда братья калечат друг друга, для серьезной драки есть враги.

Они это серьезно?! А о весовых категориях им что-нибудь слышать приходилось?! Против Михаила выставили здоровенного детину. Раза в полтора тяжелей и гораздо массивней. Наверняка не обошлось без пришлой крови. Романов таких тут попросту больше не встречал. Бросить он его, конечно, бросит. Но ведь тот не будет стоять истуканом и непременно станет этому противиться. Но выхода нет.

Повязал пояс так, чтобы он был свободным на два кулака. После чего вышел на вытоптанный круг. Склонившись и положив головы друг другу на правое плечо, соперники взялись за пояса противников, сделав на кистях по одному обороту. Сигнал судьи. Пошла пляска.

Противник, который, к слову, был раза в полтора тяжелей и массивней, давил, что говорится, как каток. Михаил упирался как мог и, возможно, справился бы с этим, если бы на его сапогах были шипы. А так ступни скользили по земле, оставляя после себя явственные борозды.

В какой-то момент соперник прекратил давить и резко подался назад, потянув Михаила на себя, одновременно отрывая его от земли и делая бросок… Ну, через бедро это не назовешь. Романов попросту взмыл в воздух, описав ногами полукруг.

Все произошло очень быстро. Но едва он оказался в воздухе, как вокруг уже послышались торжествующие выкрики. Только был один нюанс. Такая атака не явилась для Михаила неожиданностью. Он-то как раз его ждал с того момента, как этот танк начал давить. В распоряжении борцов было не так много приемов. Борьба на поясах не слишком способствует разнообразию. Уж больно тесно сходятся соперники. А при таком преимуществе в массе подобный подход напрашивался сам собой.

Едва только громила потянул его на себя, как Михаил сам оттолкнулся от земли. И то, что остальные приняли за бросок, на самом деле было эдакое сальто. Выпустить пояс – получить поражение. Остановить полет тела, которое изначально подхватило твое же движение, несмотря на преимущество в силе и массе, попросту нереально.

Уже приближаясь к земле, Михаил тащил за собой своего противника, чувствуя, что рискует заполучить как минимум разрыв связок. Боль он отключит, но это не спасет руку от повреждений. Решив, что победа того не стоит, он разжал пальцы, выпуская пояс. Вот только тот и так был перекручен, а тут и вовсе впился в кисть, не давая возможности ослабить хватку. Так что пришлось Михаилу завершать прием вопреки своим желаниям.

– Я никогда не видел ничего подобного, – не скрывая восхищения и качая головой, произнес Теракопа.

– И не увидишь, – массируя левое плечо, заверил Михаил. – Похоже, я повредил руку. Сомнительная победа.

– Победа есть победа. Но тебе лучше больше не бороться, – сделал свой вывод куренной, отрицательно покачав головой кому-то за спиной Романова.

В этот момент чуть в стороне послышался сдавленный вскрик и взволнованные голоса. Одни звучали недоумевающе, другие осуждающе. Теракопа тут же поспешил к месту происшествия. Куренной не мог оставаться в стороне, коль скоро случился поблизости. Михаил последовал за ним.

Ну что тут сказать. Даже спорт его современности, при всех правилах и ограничениях, изобилует травмами. Что уж говорить о нынешних единоборствах, проходящих жестко и в полный контакт. Цели такой, конечно, не стоит, но от случайностей никто не застрахован.

Вон стоит бедолага, виновник происшествия, с растерянным и недоумевающим видом. Понятно, что ничего подобного не хотел. Но случилось то, что случилось, и назад не воротишь. Его соперник сидит на земле, зажимая руку и роняя тягучую слюну. Народ тут крепкий, и коль скоро он себя так ведет, то ему и впрямь невероятно больно. Как еще в отключку не ушел от болевого шока.

М-да. А вообще парню не позавидуешь. Ладно бы еще нога. Кочевники, считай, все время проводят в седле. Но рука. Да еще и правая. Вот уж инвалид так инвалид. У половцев с медициной откровенно плохо. Переломы, само собой, случаются, и зачастую это приводит к инвалидности, что в их среде равносильно приговору. Никогда увечному не подняться в их иерархии.

– Теракопа, можно мне посмотреть его? – поинтересовался Михаил.

– Ты лекарь?

– Я умею лечить некоторые раны и увечья, – уклончиво ответил Михаил.

– Сейчас придет наш знахарь, он и посмотрит.

Вскоре и впрямь появился мужичок средних лет. Поглядел так и эдак. Помял руку, определяя степень повреждений. От Михаила не скрылось то, насколько он все делает грубо и неумело. К тому же от боли парень непроизвольно дергался, чем усугублял положение. Ну что тут сказать, коновал.

– Теракопа, он сделает его увечным, – вдруг проникшись состраданием к парню, произнес Михаил.

Впрочем, вело его далеко не только оно. Он все еще продолжал зарабатывать очки в глазах кочевников. Кто знает, быть может, когда-нибудь вот этот молодчик будет пускать стрелы в Михаила вот этой самой рукой. Но сейчас он может сослужить службу. Так отчего бы не воспользоваться ситуацией.

– Ты можешь помочь?

– Я сделаю это гораздо лучше вашего знахаря.

Куренной подошел к знахарю и поинтересовался его прогнозом. Тот оказался неутешительным. У него никак не получалось сложить кость обратно. Когда он, казалось, уже был близок к цели, сам же раненый неизменно все портил, дергаясь от боли и только усугубляя положение.

Михаил склонялся к мысли, что знахарю попросту не хватает квалификации. Не было у него нормального учителя. Что-то он почерпнул от наставника, до чего-то дошел сам, но в его обучении слабо учитывался опыт прошлых поколений, что имело место в Царьграде. Пока имело место.

Михаил подступился к раненому. Ощупал руку, не обращая внимания на состояние воина и полностью сосредоточившись на пальпации. Удовлетворенно кивнул. Потребовал отрез полотна и ровные рейки. Получив потребное, ободряюще улыбнулся бедолаге и без затей врезал ему ребром кулака в лоб, отправляя парня в нирвану.

Долго беспамятство не продлится. Игнорируя возмущенные крики и увещевания присутствующих Теракопой, Романов сосредоточился на составлении плечевой кости. Действовал он четко, решительно и где-то даже грубо. Но рассусоливать времени нет. Обезболивающие отсутствуют, отключка будет недолгой, перелом достаточно сложный. Но все же он успел управиться еще до того, как раненый пришел в себя.

После этого Михаил подошел к знахарю, чтобы переговорить. Вот уж чего не хотелось, так это оставлять за спиной обиженного лекаря. Они всегда и во все времена пользовались уважением, а к их мнению прислушивались. Так уж устроен мир. Никто не застрахован от различных болячек, и хорошее расположение со стороны врача никогда не будет лишним.

Романов объяснил знахарю. В чем именно он ошибся и как нужно было действовать. Рассказал, как следует лечить переломы и как пойдет процесс заживления у конкретного больного. В результате он сумел-таки подластиться к нему, и два последующих дня они частенько проводили вместе. Навестили других больных. Чему-то научился и Михаил, узнав кое-что новое о некоторых лечебных полевых травах.

А еще днем позже хан наконец объявил свое решение. Он готов заключить договор с Романовым на обозначенных условиях. Что не могло не радовать. Дело оставалось за малым. Теперь нужно было технично свалить от императора и добраться до своего нового дома.

– Михаил, нравится ли тебе моя дочь?

Они с Теракопой завтракали в его шатре. Вчера хан объявил свою волю. Сегодня Романову предстояла дальняя дорога к Славутичу, где его уже заждались пограничники. В путь решено было двинуться с рассветом. А до того неплохо бы плотно поесть.

А ведь куренной спрашивает не просто так, а с намерением. Тут двух мнений быть не может. Как и в том, что отрицательный ответ попросту не подразумевается. И что теперь? Жениться? Хм. А почему бы и нет. Любимая дочь главы рода, чья территория граничит с будущими владениями Романова. Выгодная партия. К тому же она и впрямь красива. А что касается… Ничего, приучит ее к регулярным омовениям. Это мелочи.

– Твоя дочь красива, как луна. Как она может не нравиться, – ответил Михаил.

– А готов ли ты взять ее в жены? – гнул свое Теракопа.

– Об этом любой мужчина может только мечтать.

– Так отчего же тогда ты об этом молчишь?

– Не думаю, что простой воин достоин чести даже думать о том, чтобы стать мужем твоей дочери, Теракопа.

– Моей воле подвластна тысяча воинов. Но я как был простым воином, так им и остался. Так чьей же женой быть моей дочери, если не воина.

– Значит, если я попрошу тебя отдать ее за меня, ты не будешь против?

– Я подумаю, – с самым серьезным видом кивнул куренной, и на этом беседа завершилась.

Подумает он. Тут впору думать Михаилу о калыме. И кстати, неплохо бы разузнать по этому поводу все поподробнее. Чтобы не попасть впросак. Ну надо же. На подобный успех он не мог даже надеяться. Если он женится на Алие, то о безопасности со стороны половцев можно практически не беспокоиться. Во всяком случае, орда Белашкана его не тронет точно. А это уже великое дело.