Текст книги "Шелест. Экспедитор"

Есть такое дело. Гвардейские офицеры непременно должны были приобрести боевой опыт, без этого нечего и мечтать о карьере. Годы идут, а по выслуге подходит время получения следующих чинов, и отслуживший в горячих точках имел преимущество перед паркетными шаркунами. Гвардейский поручик, не участвовавший в боях, это нонсенс. Но прежде чем отправиться за соответствующей записью в формулярный список, требовалось минимум год отслужить в своём полку.

– Рада за вас. Надеюсь, через два года там не выйдет ещё замирения, и я успею сойтись в схватке с горцами, – ответила Долгорукова.

– Два года? Вы не намерены служить в гвардии? – искренне удивился он.

– Полагаю, что служба в обычном линейном полку мне пойдёт на пользу. Ну, вот вы гвардейский офицер, но в результате командируетесь на Кавказ. К чему терять целый год, если можно сделать это сразу.

– Понимаю вас, хотя и не одобряю. Гвардия это элита русского воинства, и большая честь быть причастным к её рядам.

– Я непременно подумаю над вашими словами, Кирилл Дмитриевич.

– О, что вы, я не смею давать вам советы, Мария Ивановна, это всего лишь моё мнение. Кстати, вы позволите пригласить вас на танец?

– Вам повезло, у меня пока расписаны только три танца с моим спутником. – Она кивком указала в мою сторону.

Я, улыбнувшись, изобразил лёгкий поклон. Таковы правила этикета, кавалер, сопроводивший девицу или даму на бал, должен был протанцевать с ней минимум три танца. Хотя она и не могла обещать ему все, подобное дозволялось только обручённым, но даже в этом случае так поступали только редкостные ревнивцы.

– Мария Ивановна, что-то мне подсказывает, что это не мне следует опасаться натиска потенциальных невест, а вам чрезмерного внимания охотников на вашу руку и сердце, – провожая взглядом очередного кавалера, застолбившего мазурку, произнёс я.

– Похоже, моё инкогнито это секрет Полишинеля, – пряча улыбку под веером, произнесла Мария.

– А вы разве в этом сомневались?

– Ну-у, скажем так, имелась слабая надежда.

Наконец в центр зала вышел распорядитель бала и объявил первый танец. Я не боялся ударить в грязь лицом, потому что умел танцевать. Тут и уроки дома, и наши сельские балы, и моя абсолютная память мне в помощь. Я схватывал все па буквально на лету, а после пары-тройки медленных и плавных повторений вгонял их себе в подкорку раз и навсегда.

Я предложил моей партнёрше правую руку, она положила на неё свою левую, и мы направились к центру зала. Были перехвачены распорядителем бала, который мгновенно определил нам наше место. Едва управившись с нами и парой фраз пояснив, что именно нам надлежит делать, он скользнул в сторону. Походя расставил сразу две пары и двинулся дальше, порхая по паркету с лёгкостью и стремительностью бабочки.

Ему потребовалось не больше четверти минуты, чтобы расставить по местам более пятидесяти пар. Хотя, справедливости ради, он имел дело не с новичками, и участники танца в принципе знали, что именно от них требуется, оставалось лишь получить уточнение. Многие и сами безошибочно занимали свои места.

Я приметил трёх возбуждённо-радостных дебютанток. Девчушкам всего-то по шестнадцать, и это их первый бал. Стоит ли говорить о том, сколь значим для них первый выход в свет. Но, несмотря на их взволнованность, как раз они-то ошибок и не допустили, потому что были сосредоточены и внимательны настолько, что вели своих более опытных кавалеров. Наверняка родные или двоюродные братья, в новом веянии кузены. От корней Россия-матушка вроде бы и не отрывается, но и нахвататься у запада успела немало.

Наконец ударил оркестр, зал наполнился звуками полонеза, и пары пришли в движение. Не успели мы завершить первый круг, как распорядитель, оказавшись на пути первых пар, начал вносить изменения в рисунок танца. Вообще-то, это самый настоящий высший пилотаж. Он уподобился регулировщику, двигался плавно, стремительно и легко, перенаправляя потоки участников танца, разбивая пары и соединяя новые. Ещё круг и, вновь перетасовав колоду, он вернул всех партнёров друг к другу. Почти всех.

Ч-чёрт, всегда уважал настоящих профи! И этого паразита оценил по достоинству. Ну вот как такое возможно? Все пары восстановились, и только я оказался рядом с боярышней Астафьевой, а на руке её братца уже лежала рука Марии Ивановны. И ведь технически получается, что это был мой танец, так как начинали мы вместе, а уж что там получилось по воле распорядителя бала, это уже дело десятое. Вот молодцы! На ходу подмётки рвут!

Глава 5

– Чему вы улыбаетесь? – двигаясь со мной рука об руку в танце, спросила Астафьева-младшая.

– Восхищаюсь виртуозностью распорядителя, Анна Дмитриевна. Он так ловко сумел развести меня с Марией Ивановной, сведя её с вашим братом, что прямо любо-дорого.

– Просто случайность. Управляя столь большим числом танцующих, невозможно не ошибиться.

– Пусть так, – легко согласился я, чуть склонив голову в вежливом поклоне.

– Я вижу, вас это совершенно не задевает, – заметила она.

– С чего бы меня это должно задевать? – удивился я.

– Мне показалось, что вы по-особенному относитесь к Марии.

– Я? Да бог с вами. Просто подумайте, мелкопоместный дворянин, да к тому же бесталанный, и великая княжна, наследница российского престола. Только мне эта мысль кажется абсурдной?

Я всё же предпочёл не употреблять слово «поскрёбыш», граничащее с оскорблением, а обошёлся более нейтральным. В принципе это правда, но ведь и мои родители считались бесталанными, и вообще таких большинство. Так что слегка лукавил, это да.

– К тому же, если я не ошибаюсь, у её высочества имеется воздыхатель, ваш однокашник боярич Тучин, – заметил я.

Мне доподлинно известно, что он её однокурсник и не оставляет попыток заполучить Марию. Ничего невозможного в таком браке нет. Да, она наследница престола, но это вовсе не означает, что её супруг должен быть непременно королевских или княжеских кровей. Достаточно, если он выходец из старинного дворянского рода минимум в седьмом поколении. Иное дело, когда большая разница в силе дара, это да, подобное неприемлемо.

– Вот только у неё он никаких иных чувств, кроме как раздражения, не вызывает, – хмыкнула Астафьева.

– А я, стало быть, вызываю, – слегка пожал плечами я, словно показывая абсурдность этой мысли.

– Ну, по меньшей мере о вас она вспоминает без негатива, называет другом и порой даже ставит в пример.

В этот момент новая фигура, заданная распорядителем бала, развела нас, и моей партнёршей стала статная и стройная дама хорошо за сорок, что никоим образом не отразилось на её внешности. Наоборот, она выглядела спелым, налившимся соком и на вид очень сладким плодом. Ага, бальзаковский возраст это мой типаж. И уж тем паче, что местным женщинам благодаря дару получается куда дольше сохранять свежесть и привлекательность.

– Сударыня, – улыбнувшись, я изобразил кивком поклон.

– Сударь, – ответила мне она.

Я невольно залюбовался этой красавицей: смуглое лицо с правильными чертами, мягкий и в то же время решительный, оценивающий взгляд. Полноватые губы, которые придавали её облику чувственности. Тёмные волосы уложены в затейливую причёску, не прижились в России парики, сбоку изысканная брошь с самоцветами и белым пёрышком. Грация и женственность, не отвести взор.

М-да. С благородными женщинами этой России всё неоднозначно. Вполне может статься и так, что сейчас на моём предплечье лежит рука, отправившая к праотцам не одного врага. Увы и ах, но это вполне реально, и с парочкой таких валькирий я знаком довольно близко, а третья и вовсе является моей матерью. Как они при этом умудряются не терять свою женственность, для меня остаётся загадкой.

К чему это я? Да к тому, что вот эта незнакомка сразу приковала к себе мой взор. Не то чтобы я поплыл, но она целиком и полностью отвечала моему плану по обеспечению безопасности моей руки и сердца. Да-да, Мария оказалась совершенно права, и на меня посматривали как на желанную добычу. Предполагаю, что не столько из-за должника князя Долгорукова, сколько из-за внимания, оказываемого великой княжной.

В перерыве между танцами к нам подошёл Астафьев-младший и, испросив моего дозволения, пригласил Марию. И чего было спрашивать во второй-то раз? Ведь он уже значится в её бальной книжице.

Занятная вещица, между прочим. Эдакая программка, где расписан весь репертуар и есть место для внесения имени того, кому обещан танец. Это позволяет избежать неразберихи и соблюсти приличия. А так же служит поводом для гордости девиц и дам.

Эти книжицы являются документальным подтверждением былой популярности их обладательниц. Впрочем, хватало и тех, кто, несмотря на возраст, продолжал пополнять свою коллекцию, складывая их в отдельную шкатулку, а то уже и ларец.

Кирилл застолбил за собой три танца с Долгоруковой, больше не позволяли приличия. Как нельзя было танцевать и с одной и той же партнёршей подряд. Но этот хитрец сумел извернуться, и так уж вышло, что сейчас будет танцевать с ней второй раз. Прохиндей. И ведь его не обвинить в неприличествующем поведении, всего лишь досадная промашка распорядителя бала. Ну да, с кем не бывает.

Едва сбагрив с рук Марию, за которую, будучи её сопровождающим на балу, я, получается, как бы в ответе, направился в сторону той самой незнакомки бальзаковского возраста. При этом заметил на себе несколько едва ли не осуждающих взглядов матрон и молоденьких девушек, мимо которых проследовал.

Бал в самом начале, и я так подозреваю, если не проявлю свою заинтересованность, меня могут взять в оборот. А что ещё прикажете делать с таким телком? Послать-то проще простого, но не обижать кого-либо, не ссориться категорически не хотелось. Поэтому я решил действовать на опережение.

– Сударыня, не имею чести быть вам представленным. Разрешите отрекомендоваться. Ярцев Пётр Анисимович, помещик Воронежского княжества.

Воспользовавшись тем, что она осталась одна, подошёл я к заинтересовавшей меня даме. При этом отвесил чётко выверенный поклон ровно настолько, чтобы он был учтивым, но не раболепным.

– Очень приятно, милостивый государь. Тульева Елена Митрофановна, – легонько кивнув, представилась она.

При этом в её глазах заплясали бесенята, и она окинула меня изучающим и в то же время пронизывающим взглядом. Чего греха таить, от которого мне стало слегка неуютно. Но не отступать же теперь, в самом-то деле. Оно и без того выглядит несколько забавно – мальчишка, у которого молоко на губах не обсохло, попёрся к зрелой и вполне состоявшейся даме. А на нас сейчас многие пялятся во все глаза, это я прекрасно вижу. Заняться им нечем. Но это ладно, к такому я готов, иначе не отсвечивал бы, а вот заднюю давать, как нашкодивший щенок, это уже ни в какие ворота.

– Пройдясь с вами в танце, мне захотелось вновь испытать тот краткий миг несказанного удовольствия от вашей близости.

– И что же вы предлагаете? – обмахиваясь веером и подбадривая меня игривой улыбкой, спросила она.

– Сударыня, позвольте мне иметь удовольствие пригласить вас на танец, – вновь поклонившись, произнёс я.

– Но как же быть, следующий танец мною уже обещан. Не так ли, Аркадий Давыдович? – сложив веер и принимая бокал вина, с досадой произнесла она.

Ч-чёрт! Слишком много народу, а потому я не видел эту парочку прежде, как не приметил и вот этого господина в мундире офицера Измайловского полка с горжетом майора на груди. Вступать в препирательства с будущим начальством не хотелось категорически, мало ли чем это аукнется в будущем.

В принципе я не позволил себе ничего особенного, но кто их знает, этих гвардейских, много о себе думающих павлинов. Воспримет ещё это как личный выпад. А потому пора предпринять тактическое отступление. Но сохранив лицо.

– Ярцев Пётр Анисимович, помещик Землянского уезда Воронежского княжества, – коротким кивком изобразив поклон, вновь представился я.

– Изотов Аркадий Давыдович, майор гвардейского Измайловского полка, – в свою очередь представился тот.

– Быть может, в вашем расписании всё же найдётся один свободный танец и для меня, сударыня? – вновь я обратился к даме.

И чего это майор вздёрнул брови? Неужели счёл меня чересчур назойливым? Э-э-э, дядя, полегче на поворотах! Это нормально, что подошедший кавалер не ретируется по первому требованию. Всё в рамках приличий.

А с этой-то красавицей чего творится? Даже не пригубив вино, вновь раскрыла веер и прикрыла лицо, только глазки наружу, в прищуре которых озорной блеск. Весело ей, а я уже и не знаю, во что вляпался.

– Эм-м, милостивый… – начал было майор вполне дружелюбным тоном.

– Аркадий Давыдович, не уступите ли вы свой танец Петру Анисимовичу? За вами ведь ещё два, и вы в любом случае не окажетесь в накладе.

– Рад вам служить, Елена Митрофановна, – после короткой паузы и быстрых переглядываний с дамой без намёка на неудовольствие ответил он.

Мне не могло показаться. А если и не уверен, то я могу перед внутренним взором вынуть эту картинку и рассмотреть под разными углами. В глазах Тульевой по-прежнему плясали озорные огоньки, и появилась просьба. Изотов же излучал недоумение, готовность служить и… Он как бы переспрашивал её взглядом, точно ли ему следует так поступить. А вот ко мне отношение совершенно ровное, как будто он и не гвардейский офицер, у которого увели даму из-под носа.

В этот момент в центре зала раздался задорный голос распорядителя бала, приглашающего пары на менуэт. И коль скоро вопрос с приглашением был решён, я без лишних слов подал даме правую руку. Та вновь окинула меня оценивающим взглядом, что-то там для себя решила и, передав свой бокал, из которого так и не отпила ни глотка, майору, положила мне на предплечье свою левую.

– Вам уже говорили, что вы весьма уверенный в себе молодой человек? – когда мы сблизились в танце, тихо произнесла она.

– Я всего лишь взял на себя смелость пригласить на танец красивую женщину. Не думал, что для этого нужна храбрость, – вставая на колено и подавая ей руку, ответил я.

Она вложила в неё свою и начала обходить вокруг, касаясь меня своими юбками. Я же осмелился и слегка сжал её пальцы. Нет, ну а что такого, сгорел забор, гори и хата! Пока ведь всё идёт нормально. Ну и что с того, что её сопровождает гвардейский майор, он ведь не выказал даже намёка на неудовольствие. В нём присутствовало только удивление и любопытство, да и оно было обращено вовсе не ко мне, а к моей партнёрше.

Похоже, я всё правильно сделал, потому что она ответила на моё пожатие. А ещё, так уж случилось, что я нащупал на безымянном пальце левой руки обручальное кольцо. Разводы тут отсутствуют как класс, а потому это могло означать только одно, она вдова. Ну что сказать, дамы её круга не прочь пойти на небольшие любовные приключения в определённых рамках приличий, тут нет ничего особенного. А уж у вдов воли в этом вопросе куда больше, хотя, конечно же, до вседозволенности не доходит…

– Сударь, я прошу прощения, вы позволите отвлечь вас на секунду.

– Слушаю вас, сударь, – с готовностью отозвался на моё обращение распорядитель бала.

– У меня к вам просьба, не могли бы в следующий раз, когда будете перетасовывать пары и разлучать меня с моей спутницей…

– Сударь… – возмутился было он.

– Я ничуть не в претензии, если боярич Астафьев таким образом пытается ухаживать за Марией Ивановной, – перебил его я. – Более того, одобряю его изобретательность и восхищаюсь той виртуозностью, с которой вы перетасовываете пары, как колоду карт. Но я раздражаюсь всякий раз, когда из меня делают дурака. Уверены, что поединок с взбалмошным юнцом добавит вам авторитета, и вас впредь станут приглашать для проведения столь значимых балов?

– Что вам угодно, милостивый государь? – явно не желая скандала, спросил он.

Не имеет значения, кто победит в поединке, он проиграет в любом случае. Так что выбор у него невелик.

– Как я уже говорил, у меня к вам просьба в следующем танце свести партнёршу боярича Астафьева не со мной, а с майором Изотовым, а меня поставить в пару с госпожой Тульевой.

– Хм. Вы уверены, милостивый государь?

– Разумеется, я уверен, сударь. А иначе к чему бы тогда тратил ваше время.

– Хорошо, – после слегка затянувшейся паузы ответил он.

Вот интересно, что знает этот прохиндей, чего не знаю я? Ладно, с этим мы разберёмся после. А пока стоит поторопиться к великой княжне, так как этот танец за мной и опаздывать никак нельзя. Не хватало только, чтобы с началом музыки она осталась в одиночестве. Эдак ведь и обидеться может, всё же девица, и танцевать ей нравится.

– Сударыня, – протянул я Марии стакан с прохладным лимонадом.

– Благодарю, Пётр Анисимович, – приняла она напиток.

Утолив жажду, Долгорукова оставила стакан на подносе проходящего рядом слуги. Затем поклонилась двум молодым дамам, с которыми вела беседу, и, положив свою левую руку на моё правое предплечье, пошла рядом со мной, задавая направление лёгкими толчками и пожатиями. Браться за руки с дамами и девицами слишком интимный жест. Вне близких отношений подобное допускается только в двух случаях – первый, чтобы поцеловать ручку, и второй, в танце.

– Я гляжу, вас продолжает тянуть к дамам много старше, – идя со мной под руку, с ироничной улыбкой произнесла Долгорукова.

– О чём это вы? – слегка насторожился я.

Уж больно мне не понравился тон, которым она это сказала. Такое впечатление, что ей известно то, что неведомо мне. Причём это чувство у меня возникло уже не впервые за этот вечер. И вообще ощущение, словно я лицедействую на сцене, а остальные в роли зрителей. Я понимаю, что-то происходит. Вот только, несмотря на весь мой жизненный опыт, никак не могу понять, что именно.

– Всего лишь припомнила Эльвиру Анатольевну, а также ваших соседок по имению, кажется, Котова и Панова. Мне о них Лиза рассказывала, – с издёвкой произнесла Мария.

– Лизе стоило бы слегка укоротить язык, – недовольно заметил я.

– Ну, с сестрой вы разберётесь при встрече, а вот я сделала для себя вывод, что вам, Пётр Анисимович, нравятся зрелые женщины, – улыбнулась она.

– Признайтесь, Мария Ивановна, что вы в первую очередь посматриваете всё же не на своих сверстников, а на мужчин постарше, – вернул я ей шпильку.

– Полагаете, что победили в этой пикировке? – хмыкнула она.

– А вы полагаете, что проиграл? – улыбнувшись, изобразил я поклон.

– Посмотрим. Время всё расставит по своим местам, – многозначительно закончила она.

В этот момент из центра зала вновь раздался голос распорядителя, объявляющего следующий танец. Он каждый раз выдерживал паузы, дабы дать гостям время пообщаться и перевести дух. А иначе танцы из веселья превратятся в настоящую каторгу. Мария кивнула мне, предлагая занять наше место.

Ну что сказать, не подкачал господин Косин. Он вновь мастерски перетасовал пары, причём так ловко, что Тульева сразу же оказалась моей партнёршей.

– Сударыня. – Я кивком изобразил поклон, беря её за руку.

– Сударь. – Она слегка сжала мои пальцы в ответ на моё пожатие.

Улыбаясь друг другу, мы прошли ещё один круг, после чего распорядитель вновь начал перенаправлять потоки танцующих. Причём делал это настолько ловко, что я в очередной раз восхитился его профессионализмом.

– Сама судьба сводит нас вместе, – заметил я, вновь беря Тульеву за руку после очередной перетасовки.

– Что-то мне подсказывает, что вы решили не полагаться на судьбу. Я видела, как вы разговаривали с Косиным. Не всякому распорядителю такое по силам, но он настоящий мастер своего дела, – приседая в реверансе в ответ на мой поклон, тихо произнесла она.

– Прошу простить мне мою хитрость, но что же мне делать, коль скоро я желаю с вами танцевать, но не имею такой возможности, так как все ваши танцы уже расписаны, – и не подумал оправдываться я, вновь предлагая ей руку, ну или всё же предплечье.

– Б-боже, милостивый государь, да к чему вам старуха? – хмыкнув и слегка пожав плечами, произнесла она. – Осмотритесь вокруг, здесь в избытке молодых девиц, которые так и ждут, когда на них обратят внимание.

– Увы, я бесталанный. – Я вновь решил не акцентировать внимание на полной никчёмности моего дара.

– И что с того? Уж поверьте, тут хватает младших дочерей и их родителей, готовых породниться с другом Марии Ивановны.

Угу. А я о чём. Инкогнито Долгоруковой это секрет Полишинеля. Только и того, что её не титулуют и общаются чуть свободней, коль скоро она сама себя так позиционировала. Но с другой стороны, быть может, даже вот такой вид свободы для неё уже отдушина. Откуда мне знать, каково ей находиться под пристальным вниманием окружающих.

– Но в мои планы не входит жениться и даже задумываться над этим вопросом, – развернувшись на сто восемьдесят градусов и вновь предоставляя ей руку, на этот раз левую, возразил я.

– Вы находите меня легкодоступной? – Тульева бросила на меня недовольный взгляд.

Не сказать, что там зашкаливало возмущение, но некое разочарование по отношению ко мне присутствовало.

– Я нахожу вас дамой взрослой, самостоятельной и точно знающей, что именно ей нужно. А себя тем, кто имеет представление о потребностях женщины. Возможно, вы видите во мне молодого нахала, но уверяю вас, что разочарованы моим обществом вы не будете.

– Несколько самоуверенное утверждение, вы не находите? – смерив меня взглядом, в котором появились смешинки, заметила она.

– Как знать. Не попробовав, утверждать подобное с уверенностью нельзя, – чуть склонив голову, с хитринкой ответил я.

Танец завершился, и я проводил Тульеву туда, где она стояла в прошлый раз. Оставлять партнёршу в одиночестве дурной тон, и я подумал было, что мне предоставляется возможность поговорить с ней наедине. Но не успели мы продолжить беседу, как к нам подошёл майор Изотов, окинувший меня изучающим взглядом и многозначительно хмыкнувший. Я раскланялся и отправился восвояси.

Показалось, или Елена Митрофановна и впрямь была слегка раздосадована появлением офицера. Я вернул перед внутренним взором картинку, и на моих губах появилась довольная улыбка. Никакой ошибки, её явно расстроило то, что Изотов нарушил наше относительное уединение.