Текст книги "Мы наш, мы новый…"

Когда Дукельский в очередной раз разбудил Макарова, тот проснулся уже куда более бодрым. Нет, полностью восстановиться не получилось, но и состояния полной разбитости тоже не было. Наскоро приведя себя в порядок, Степан Осипович поднялся на мостик. Понятно, что в море нечего и думать о том, чтобы принимать доклады, и по большому счету ему тут вообще было не место, но он хотел лично присутствовать при прибытии этих кораблей. Это были не просто корабли – это был его залог на успех в предстоящих боях. Эти два корабля были вестниками того, что переход небольшого отряда по Желтому морю – это не иллюзия, а вполне свершившийся факт, и если это возможно для двоих, то по силам и десятку, тем более что десяток будет куда опаснее.

Организация встречи оказалась нелишней, так как напересечку «Чукотке» и «Росичу» уже двигались два отряда из четырех легких крейсеров и четырех миноносцев. Возникшие русские крейсеры вынудили противника изменить курс и ретироваться, бессильно наблюдая со стороны за тем, как в крепость проходит транспорт с необходимыми для осажденной крепости грузами. А чем еще мог оказаться этот пароход?

Было у этого выхода еще одно значение. Как видно, появление на блокирующей линии одних только легких сил говорило о том, что Того еще не имеет информации, что проход удалось расчистить. Возможно, у него были сведения от участвовавших в ночном бою командиров миноносцев, но появление легких крейсеров, имеющих куда более мелкую осадку и габариты, вовсе не означало, что проход свободен. Затонувший пароход вполне могли и развернуть вдоль прохода, что позволило бы вывести «Новика» и «Боярина». А вот выход всех крейсеров уже говорил однозначно о том, что проход свободен. Это обстоятельство неизменно должно было оказать влияние на дальнейшие действия японского адмирала. А вот какими они будут? Что же, война план покажет.

– Экипа-аж! Сми-ирна! Ваше превосходительство, плавбаза «Чукотка» и миноносец «Росич» прибыли в ваше распоряжение. Личный состав здоров, матчасть исправна. Командир миноносца «Росич» прапорщик Песчанин. – Антон, не скрывая своего радостного возбуждения, смотрел на адмирала, который ему показался несколько усталым, ну да не на пикнике – чай, тут война. Сам он тоже изрядно устал – все же больше недели в море в постоянном напряжении, – но он был и помоложе.

– Вольно.

– Вольно!

Макаров внимательно осмотрел экипаж этого кораблика, только что завершившего трудный переход по водам, где господствовал противник. Господи, да ведь это же самые настоящие мальчишки, им еще года по два-три до призывного возраста. Но орлы. Глаза горят лихорадочным огнем, лица полны задора, ну ничуть не уступят бывалым морякам. Отдельной группой стоят офицеры и унтеры. А вот тут полный контраст – все отставники, хотя и выглядят бодро, но видно, что годы у них уже не те, хотя, как говорится, есть еще порох в пороховницах. А вот знаков различий никаких. Кхм.

– Прапорщик, давайте пройдем в вашу каюту.

– Прошу, ваше превосходительство. Виктор Михайлович, командуйте.

– Что так-то, по имени-отчеству, перед строем? Непорядок, – когда они наконец оказались в каюте Антона, попенял адмирал.

– Так звание только у меня, остальные по-прежнему являются бойцами Магаданского ополчения.

– Мой недосмотр. Наверное, старею. Сегодня же представьте списки Петру Афанасьевичу, он командует отдельным отрядом истребителей, в который войдут оба корабля.

– Слушаюсь.

– Докладывайте, как прошел переход.

– Прибыв в Магадан, я организовал рейд по Охотскому морю, уменьшив рыболовный флот японцев на двенадцать вымпелов. Паре судов я дал уйти, чтобы до противника дошло, что «Росич» сейчас охотится в тех водах в составе ополчения.

– Могут и корабли подтянуть.

– Сомнительно, ваше превосходительство, сейчас для них главное – Порт-Артур и Владивосток, а вот если с этим разберутся, тогда вполне возможно.

– Продолжайте.

– Переход прошел без происшествий, нам вполне удалось проскользнуть незамеченными.

– Никого не пытались атаковать? – Макаров вперил в Песчанина внимательный взгляд, и тот, не выдержав, потупился.

– На траверзе Чемульпо нами был обнаружен крейсер, который шел без ходовых огней, я принял решение об атаке.

– Вы с ума сошли?! Откуда уверенность, что это японский корабль?!

– Я в своем уме, ваше превосходительство. Если это был нейтрал – это он сошел с ума, решив бродить по театру военных действий без ходовых огней.

– Прапорщик, запомните раз и навсегда: с вольницей покончено с того момента, как на ваших плечах оказались погоны. Вы получили конкретный приказ не ввязываться в бой без крайней на то необходимости. Вы считаете, что вправе игнорировать мои приказы?

– Никак нет.

– Тогда как мне расценивать ваши действия? Молчите? – Макаров смотрел на Песчанина не то что осуждающе – нет, он готов был съесть этого глупца с потрохами, целиком и без остатка. Господи, ну где у него были мозги, когда он решил атаковать неизвестный корабль? – Значит, так. Если выяснится, что вами был потоплен японец, так тому и быть, вот только на награды не надейтесь, но если это окажется нейтрал… Ну, я не знаю. Не в моем характере выдавать своих подчиненных, но если все сойдется на вас…

– Я все понял, ваше превосходительство. Что же, отвечу по всей строгости.

– Да уж придется. Вас не заметили? – тут же переменился Макаров. Сейчас он просто олицетворял пословицу «И хочется, и колется, и мамка не велит». Вот хотелось ему похвалить Песчанина, так как отчего-то в том, что потоплен японец, сомнений не возникало, но нельзя. Это же просто безобразие, что он себе позволяет. Да если каждый прапорщик или мичман…

– Атака была ночью, видимость очень плохая, дистанция в восемнадцать кабельтовых – сомнительно, чтобы нас смогли рассмотреть.

– Ладно, забудем пока об этом. Пока. С чем прибыли?

– На «Чукотке» имеется половина от полного запаса топлива. Складировано тысяча фугасных снарядов калибром семьдесят пять миллиметров, четыре самодвижущихся мины. Также нами доставлено продовольствие, консервированные рыба и красная икра. Я подумал, что для госпиталей будет полезным иметь в своем рационе эти продукты. Это будет передано безвозмездно. Не надо на меня так смотреть, ваше превосходительство, – вскинулся Антон заметив ироничный взгляд адмирала. – Я не собираюсь таким образом ничего покупать, в том числе и вашу благосклонность. Это было запланировано изначально.

– Так же, как и подготовка более чем трех сотен сестер милосердия в детском приюте и целый склад медикаментов и медицинского инвентаря?

– Именно так. А еще – выгрузка продовольствия даст понять возможным японским шпионам, что «Чукотка» является обычным транспортом, доставившим в Артур продовольствие. Будем надеяться, что объемам они не придадут большого значения. Опять же в акватории нашего завода мы вполне в состоянии обеспечить секретность.

– Ох и странные вы, господа «Росичи». Есть еще что-то, чего я не знаю?

– Возможно, ваше превосходительство.

– А вам не кажется, что старшему воинскому начальнику в осажденной, да чего уж, именно в осажденной, крепости стоит знать несколько больше, чем вы решите рассказать?

– Мы – гражданское предприятие. Но в силу сложившихся условий вы, разумеется, будете в своем праве, если решите поставить у нас все с ног на голову. Вот только вся наша скрытность до этой поры шла лишь на пользу, а не во вред.

– Если забыть последнюю выходку…

– Она не имеет никакого отношения непосредственно к концерну.

– Что ж, тоже верно. Ну, пока вас не объявили пиратом, – Макаров все же не удержался и ухмыльнулся, – поступаете в распоряжение Науменко. Кстати, на «Чукотке» случайно не предусмотрена возможность установки артиллерии?

– Имеются фундаменты для шести семидесятипятимиллиметровых орудий.

– Маловато, но все лучше, чем ничего. Установка не займет много времени?

– Никак нет. Орудия можно установить в течение суток, а возможно, и меньше.

– Элеваторы, я так понимаю, не предусмотрены?

– Имеется только один, но это скорее для пополнения боекомплекта на миноносцы, а так, при случае, придется разносить вручную.

– Неразумно.

– Матка переоборудовалась из обычного грузопассажирского судна, нас интересовали только удачные обводы корпуса, чтобы можно было добиться достаточно высокой скорости. Если бы строилось специальное судно, его можно было бы спроектировать куда удачнее, а переделка – она и есть переделка.

– Согласен. Напоследок напоминаю в последний раз. С вольницей покончено.

– Есть.

Глава 2
Западня

– Да-а, завертелось тут у вас, – когда с приветствиями было покончено, произнес Антон, нарочито почесав затылок.

– А ты как думал! – довольно улыбнулся Сергей.

В настоящий момент оба бронепоезда находились в районе Нангалина. Несмотря на то что на фронте наметилось затишье, эти подвижные батареи, столь хорошо проявившие себя в бою, все время находились на боевом дежурстве. Правда, был поочередный отвод для ремонта, но сейчас оба были в строю. Однако там произошла некоторая реорганизация. Участие в памятном бою показало, что оба состава хороши именно как подвижные, маневренные батареи, а вот применение их в качестве фронтовых было крайне нежелательным. Слабое бронирование, вследствие чего весьма существенные потери, низкая скорострельность орудий, сам весьма мощный калибр, дистанция огня диктовали иную тактику применения этих боевых единиц, а именно – с закрытых позиций и вдали от линии фронта.

Исходя из этого, было принято решение о замене десанта и сокращении его численности до пятидесяти человек. Роту Звонарева в полном составе перевели на другой бронепоезд, который планировалось сделать именно фронтовым, а соответственно и десант там должен был быть из подготовленных людей. Подразделение Сергея настолько хорошо проявило себя в прошедшем сражении, что его не задумываясь перебросили на новодел, тем более что он принимал участие в строительстве первых бронепоездов, значит, окажется полезным и при строительстве нового.

В депо сейчас велись работы по постройке этого нового типа бронепоезда. Его отличало куда более мощное бронирование, толщина которого доходила до сорока миллиметров в бортах, так что полевым орудиям он был уже не по зубам. На одной четырехосной платформе в разных концах устанавливались два семидесятипятимиллиметровых полевых орудия в поворотных башнях. Конструкция получалась несколько неуклюжей и угловатой, но иначе никак: нет тут пока танковых орудий, и ничего с этим не поделаешь. Всего состав включал в себя паровоз с тендером, две орудийные платформы, десантный вагон, две двухосные платформы с ремонтным материалом, на которых должны были располагаться в укрытии из шпал пулеметные точки. Практика показала, что полотно нужно все же зачищать, не то и до беды недолго. Была и новинка: между десантным вагоном и артиллерийской платформой нашла свое место еще одна четырехосная платформа с хорошо бронированными стенами, вот только крыша у нее отсутствовала, а борта были всего метр высотой. Здесь расположились четыре миномета – уж больно живо стояла картина засевших за железнодорожным полотном японцев, которых не могли достать ни артиллерия, ни винтовки. Командиром батареи назначили прапорщика из запасников. По предложению Сергея командир бронепоезда отправил новоявленных минометчиков к Гаврилову: если где и могли преподать им урок, то только там.

Именно благодаря этому Сергей и имел возможность повстречать друга в тот же день, когда он прибыл. Правда, встреча состоялась уже поздно вечером. Звонарев весь день провел в депо, Песчанин занимался вместе с тестем перераспределением личного состава, укомплектовывая «росичи». Но вот на землю опустилась ночь, и у них появилось время, чтобы отпраздновать встречу. Ну, без фанатизма – пришлось ограничить себя только легким вином: не хватало еще наутро маяться с похмелья.

– Стало быть, Макаров не оговорился, когда назвал себя старшим воинским начальником в Порт-Артуре?

– Читай, на Квантуне. Тут такая подковерная резня была, что мама не горюй. Сразу, как только утвердили назначение Макарова, тот озаботился отправкой Стесселя в Чифу, выделив для этого целых четыре миноносца, – считай, целую операцию под это провернул. Хотел было и Фока отправить, благо тот уже на поправку пошел: очень не понравилось Степану Осиповичу, как тот противодействовал десантной операции японцев, – но раздумал. Знаешь, у Фока весьма высокий авторитет у личного состава дивизии – ну ничуть не меньше, чем у Кондратенко.

– Этот умник еще доставит проблем, попомни мои слова.

– Может, ты и прав, но видишь ли, тут не все столь однозначно. Командир он довольно неглупый.

– Может, и неглупый, да только если бы Семен не позаботился о нем, то наверняка сдал бы позицию – не помогли бы и бронепоезда.

– Возможно, но не факт.

– Ты его не больно-то защищай. Если бы не его гениальное командование, то в той истории Артур продержался бы еще как минимум месяц. После гибели Кондратенко он только и делал, что сдавал одну позицию за другой, быстро доведя ситуацию до критической.

– Это если исходить из тех данных, которыми располагаешь ты. А могут ли твои данные быть полными, позволяющими сделать однозначный вывод? Сомневаюсь.

– Ох, Сережа, тебя послушать – так и Ренненкампф в известной нам истории невинный агнец, а ведь его действия повлекли поражение русских в Пруссии, и именно благодаря им была наголову разбита вторая армия под командованием Самсонова. Фок когда-то был лихим офицером, участником турецкой кампании, обороны Шипки, но сейчас он если и не предатель, то балласт. Кстати, Ренненкампф уже отличился в ходе подавления «боксерского» восстания и вполне будет лихо и грамотно воевать с японцами, но в четырнадцатом году попросту подставит русскую армию[2]2
  Суждения Песчанина ошибочны, так как разгром армии Самсонова во многом был обусловлен именно безграмотными действиями самого командующего второй армией. Действия же Ренненкампфа отличались сбалансированностью и выверенностью. Однако в результатах следствия по разгрому в Пруссии именно он был признан виновным, а не Самсонов, однако тот факт, что его лишь отстранили от командования и отправили на пенсию, указывает на то, что не все было столь однозначно. Расстрелян красными по обвинению в разгроме русской армии в кампании 1914 года.


[Закрыть]. Так что не больно-то доверяйся чувствам. Не хватало еще, чтобы Фок к Первой мировой тоже командовал какой-нибудь армией.

– Опять ты рассуждаешь, основываясь на данных, которые были обнародованы в советское время, но ведь мы знаем, что историю пишут победители.

– Не тот случай. Ренненкампфа отстранил от командования император, Советы его только расстреляли.

– Но ведь не отдал под суд!

– Может, ты и прав. Ладно, хватит о высоком. Объясни-ка мне, любезный, что же ты вытворяешь? Я там распинаюсь, расписывая, в каком ты тихом месте, а ты тут в штыковую ходишь!

– А откуда…

– Ну, о твоей лихой атаке разве только ленивый в Артуре не знает, опять же награда боевая за красивые глазки не дается. Не смотри на меня так. Да, я только сегодня приехал. Да, времени собирать сплетни у меня не было. Но ты забываешь, что непосредственным начальником у меня мой тесть, так что он мне многое порассказал. И про минную постановку, и про Цзиньчжоу.

– Ну, так уж вышло, – тяжко вздохнув, потупился Сергей.

– Так вышло, говоришь. А ты в курсе, что ваши жены мне устроили форменный скандал и обвинили во всех смертных грехах? Понятно, что нет.

– Вы поссорились с Аней? – тут же вскинулся Звонарев, и на этот раз вид у него был озабоченным.

– Не то слово. Разругались в хлам. Вернее, она разругалась, а мне и ответить было нечего, – вздохнув, ответил Антон.

– Зря это она.

– Зря-а. Ты бы наперед думал, а потом на фронт бегал. Да это бог с ним, помиримся, правда, если ты, дуболом, жив останешься, но ведь тебе неймется. Все решилось, все поняли, что эти бронепоезда на передовую выпускать не следует, а лучше держать в тылу. Ну все нормально, кроме того, что тебе обязательно нужно было напроситься именно на фронтовой бронепоезд.

– Я не просился. Просто так уж вышло. Получил приказ – взял под козырек.

– Вот попомни мои слова: если японцы не убьют – сам грохну. Отработать назад никак? – все же успокоившись, поинтересовался Антон.

– Не. Не поймут.

– Эх, Сережа, Сережа. Ладно, чего уж. Ты там смотри, хотя бы поаккуратнее, у нас еще столько дел, что мама не горюй. Кстати, как там у Гризли?

– Нормально, – заметно оживился Звонарев, когда понял, что гроза вроде как миновала. – Сидит в своем медвежьем углу и в ус не дует. Его как поставили охранять Инченцзы, так он там и торчит, со сменой командования ничто не поменялось. Знаешь, полное ощущение, что о нем попросту забыли, – он ведь был в непосредственном подчинении у Стесселя. Стоит себе часть и стоит. В седьмой дивизии думают, что это подразделение четвертой, а там – что седьмой.

– Бардак.

– Полный. Но Семена устраивает. Как он говорит, и к передовой поближе, и никакого командования.

– Ну а на заводе как?

– Тяжко, как еще-то. Вот вроде тысяча человек, и еще китайцев понабрали, сейчас уже начинаем понемногу к станкам ставить – у кого с овладением специальностью получше, – а людей как не хватало, так и не хватает.

– Ну дак пускай Зимов не разбрасывается.

– А как ему не разбрасываться? Снаряды двух видов дай. Вот сейчас минометы в ход пойдут, и расход у них намечается мама не горюй. Опять мины дай. Гранаты тоже дай. Все пулеметы, что на складах были, уже разошлись. А сколько они патронов сожрут? Наши забитые склады очень скоро опустеют, если производство не будет поспевать. И это только по боеприпасам. Люди в две смены пашут по двенадцать часов.

– А кому сейчас легко? – вздохнул Песчанин, и было это не наигранно, а вполне искренне. – Людей-то не загоняем?

– Ничего, эвон в отечественную не меньше пахали да со скудным пайком, и ничего, выстояли, а здесь и котел изрядный, и медицинское обслуживание, и досуг.

– Ну там-то за Родину, а здесь…

– А здесь наши рабочие за солдатиков жилы рвут. Почитай, все женщины в госпиталях работают, рассказывают муженькам о страдальцах. Опять же разъяснительную работу проводим, фильмы крутим.

– Так, значит, с хроникой пошло?

– Пошло – не то слово. Стессель, кстати, с собой увез чуть не два десятка коробок с пленками, опечатанных, понятно, лично для царя. Под Цзиньчжоу все четыре оператора работали, одного тяжело ранило, да аппарат немного повредило, хорошо, хоть пленки не засветились. Кстати…

– Привез я аппараты, три штуки, больше изготовить пока не успели. Но операторов тут уж…

– С этим проблем не будет: у Палухина сейчас уже дюжина добровольных помощников, прямо-таки влюбленных в синему. Вот смеяться будешь. У нас тут настоящая киностудия.

– Чего-о?

– А того. Кроме как хронику, Палухин начал снимать фильмы. Нет, то, что удалось доставить из заграничных короткометражек, тоже есть, но здесь настоящее немое кино. Со сценарием, смыслом, актерами, субтитрами, чтецом – рабочие и солдаты ведь плохо читают, – под аккомпанемент пианино. Нам, понятно, смешно, но сейчас это просто фурор.

– А как же это?.. Это ты подсказал?

– Нет. Палухин сам догадался. Посмотрел на короткометражки и догадался. Он даже обратился с просьбой о выделении под шапито помещения и получил его, дело еще и прибыльное – жуть, так что, кроме поддержания боевого духа, и копейка капает: зал постоянно битком. Ну и выездные показы на позициях тоже не забывает. В общем, если его не тормознуть, то тут самый настоящий порт-артурский Голливуд выйдет.

– И не надо тормозить. Ты его в свободное плавание, надеюсь, не отпустил?

– Я что, дурной на голову? Быстренько сбацали акционерное общество, у концерна семьдесят процентов, но он доволен дальше некуда. Кстати, и перед царем засветимся, а то после Сучанска на нас немного негатива пролилось – глядишь, и до него докатилось, – а тут нате вам наше с кисточкой: и хроника, и кино в осажденной крепости снимаем. И завод наш засняли, рабочих за станками, да с пояснениями, да жен их, которые, проводив мужей на работу, идут в госпитали. Это уже я подсказал.

– Дубина ты, Сережа, – неожиданно выдал Антон.

– Вот те здрасте. Ты это к чему?

– А к тому, что тут такое поле деятельности, а ты на фронт подался, – вот тут от тебя куда больше пользы было бы.

– Думаешь, не понимаю? Да поздно уже.

– Палухина надо бы не забрасывать, подсказывать, как да чего. Ну не мне тебя учить, ты в деле подсказок уже ас.

– Не переживай, не заброшу. Ну как, по маленькой?

– Наливай.

– Степан Осипович, я все же считаю, что отправлять мой отряд рано, – проговорил Науменко, наконец отодвинув чашку с уже выпитым чаем.

Макаров с каким-то сожалением посмотрел на Веру Ивановну, которая, заметив, что разговор перетек в иную плоскость, начала сноровисто прибирать со стола. Прислуги у них дома отродясь не водилось, а потому и здесь чета Науменко осталась верной себе. Вернее, это супруга, которая привыкла со всем управляться сама, не желала заводить прислугу, ну а раз уж так решила хозяйка, то Петру Афанасьевичу ничего не оставалось, кроме как согласиться с этим.

Заметив этот взгляд, Науменко только мысленно ухмыльнулся. Нет, ни о какой ревности и речи не могло быть. Что было, то быльем поросло, вот только заметно – уж больно соскучился по уюту семейного очага этот неугомонный человек, и его полный сожаления взгляд был адресован не именно Вере Ивановне, а тому, что вот опять началось.

– Умеете вы все испортить, Петр Афанасьевич. В кои-то веки я позволил себе немного расслабиться, побыть в кругу семьи, пусть не своей, но все же. Хоть бы дождались, когда мы, по обыкновению, пройдем в кабинет.

– Прошу простить.

– Да чего уж, – безнадежно махнул рукой Макаров. – Ну раз уж так, то давайте пройдем в кабинет, опять же Вере Ивановне мешать не будем.

– Вы мне никоим образом не мешаете.

– Мешаем, мешаем, – добродушно улыбаясь и поднимаясь со стула, возразил адмирал. – Если рассуждать как лицо, командующее флотом, то я соглашусь с вашими словами, – когда они наконец оказались в кабинете, начал Макаров. – Но все дело в том, что я сейчас должен думать не только о флоте, а вот тут получается совсем иная картина. Нарушение перевозок из метрополии в значительной степени ослабит противника на сухопутном театре, а сейчас судьба Артура и всей войны в большой степени зависит именно от успехов и неудач на суше. С Того мы еще схлестнемся, никуда он не денется, но прежде мне хотелось бы внести в их перевозки некий дисбаланс. Если действия вашего отряда вынудят японцев перейти к перевозкам посредствам конвоев, то это повлечет за собой большую выгоду. Того будет вынужден привлечь к конвоям военные корабли и отвлечь на это боевые вымпелы, причем не старье какое, а броненосные крейсеры, так как в этом случае над перевозками довлеют владивостокские корабли.

– Но он и без того держит там сильную эскадру.

– Держал – до тех пор, пока не выяснил, что проход теперь свободен. Так что не пройдет и пары дней, как минимум два броненосных крейсера будут уже под Порт-Артуром. Уверен, что соответствующий приказ ушел уже сегодня, причем не с посыльным кораблем, а по телеграфу, благо они его контролируют по всей Корее. Так что крейсеры если не ушли, то выйдут уже завтра. Ему просто необходимо иметь преимущество перед моей эскадрой, чтобы быть уверенным в своих силах. И как в таких условиях заставить его оттянуть часть сил в Корейский пролив? Владивостокский отряд? Сомнительно. Они уже не раз выходили в рейды, правда, результат не очень впечатляет, но даже эти малоэффективные действия наделали достаточно много шума. Теперь за действиями Иессена наблюдают очень пристально, но опять-таки нет ничего проще, как прекратить перевозки на несколько дней, пока крейсеры не отвернут обратно, а потом начать все заново. Ваш отряд – дело совсем другое. Он будет способен действовать автономно, длительный срок и охватить большую территорию, он как заноза будет беспокоить противника. Вы можете начать еще на траверзе Чемульпо и постепенно спускаться к Корейскому проливу, затем выйти в Японское море и начать терроризировать район Цусимы. В конце концов, обогнуть Японию и выйти на Тихоокеанское побережье. Крейсеры не имеют возможности такой автономности, как ваш отряд. Так что японцы будут обречены распылять свои силы. Обойтись одними миноносцами они не смогут, так как те не имеют достаточного запаса хода, поэтому даже начало снабжения посредством конвоев не является панацеей. Да, конвои вам станут не по зубам, но остаются торговые перевозки, а Япония очень зависит от импорта. Много ли найдется желающих поставлять товары, если существует высокая вероятность того, что они отправятся на дно?

– Но «росичи» не так чтобы и велики, а кроме осмотровых команд, нужно еще куда-то девать экипажи пароходов – не высаживать же нейтралов на шлюпки в открытом море.

– И не надо. На «Чукотке» с относительными удобствами вы сможете разместить экипажи минимум десяти пароходов, а если людей немного потеснить, то и больше. Потом при заходе в какой-нибудь нейтральный порт высадите их и повторите. Не надо задавать вопросов, на которые и сами имеете ответы. Вы думаете, я не понимаю, что вам не терпится сцепиться с японцами в смертельной схватке? Прекрасно понимаю, но вы и ваш отряд нужны мне именно там, где нужны: на кровеносных артериях, которые питают Японию. Если нам удастся оказать влияние на экономику, если получится посеять панику в деловых кругах, то это будет агонией Японии – очень скоро она выдохнется. Вот сходите в один рейд – тогда подумаем и о том, как сломать хребет Того. Все же мне кажется, что, несмотря ни на что, он постарается сохранить преимущество здесь, у Артура, так что и решится все здесь. В связи с этим я попросил бы вас по возможности не афишировать дальноходные мины. Помимо новых мин вы получите и обычные, я решил разоружить броненосцы, так что эти мины пойдут на ваш отряд.

– Рискованно, Степан Осипович. Получается, что вы все же делаете ставку на «Росичей», а ведь в походе всякое может случиться, мы можем понести потери. Можем потерять матку – и тогда просто не будем иметь возможности вернуться. Где мы сумеем раздобыть столь необходимый нам мазут? Ведь на всех станциях и во всех портах имеется только уголь. Я считаю, что сначала следует устроить баню японцам здесь, а уж потом отправляться в рейд. Сами посудите, о матке противнику ничего не известно. Они могут сделать какие-то выводы по тому, что «Росич» сумел пройти сюда, но это объяснится наличием топлива на борту парохода – для одного миноносца это не проблема, а для десятка уже совсем другая песня. Так что, кроме того, что у нас имеются в наличии новые мины, им больше ничего известно не будет, рейд для них явится такой же неожиданностью.

– Да, в предстоящем сражении я рассчитываю на «Росичей», а в частности – на новое минное вооружение. Даже если в ходе боя удастся потопить хоть один броненосец, это сразу перевесит чашу весов в нашу пользу. Вот только вы забываете о том, что в бою, если таковой случится, вы гарантированно понесете потери: дистанция в двадцать кабельтовых не так уж и велика, а канониры у Того далеко не безрукие. Сколько кораблей тогда сумеют отправиться в поход? А ведь еще будут и повреждения, значит, понадобится ремонт. Когда «Росичи» смогут выйти в море? Сколько успеют перебросить войск из метрополии японцы? В этом случае эффект рейда будет смазанным. Так что будем действовать так, и никак иначе. Кстати, как там у вас с комплектованием?

– Нормально. Антон Сергеевич не обманул. Конечно, молоды еще, но, судя по всему, дело свое знают. Правда, пришлось с ним выдержать целое сражение. Я хотел на «Росича» назначить новую артиллерийскую прислугу – так он воспротивился, да так рьяно, что пришлось осаживать. Ведь что удумал: мальчишек к орудиям! Я ему проверенных комендоров – а он ни в какую. Хотел парнишек на «Чукотку» – там ведь тоже орудия будут устанавливаться, все одно подбирать народ. Так опять в штыки. Только и согласился, что Кузнецова отдать, у меня все еще незаполненной оставалась вакансия командира на один миноносец.

– Кстати, а где он? Я думал, что он обязательно посетит вас.

– Так и планировал, да как только узнал, что вы будете, стушевался и отработал назад. Впервые вижу, чтобы он пасовал.

– Это потому что раньше он был вольным стрелком, а сейчас на службе.

– Стало быть, досталось моему зятю.

– Пока только аперитив, и будем надеяться, что на этом все и закончится.

Корабли, корабли, корабли… Кругом одни корабли, вот только несколько угольщиков, а остальные все под военными вымпелами. Одни стояли, лениво коптя небо в ничегонеделании или, подойдя к угольщикам, принимали в свои недра черное золото, которому надлежало сгореть в их топках, даря жизнь механизмам этих стальных монстров и приводя их в движение и внушая уважение противнику. Другие – это в основном миноносцы – носятся по тесной акватории, поднимая волну, заставляя раскачиваться лениво и как-то величественно даже броненосцы.

Эти крепости из стали смотрятся тяжеловесно и весьма угрожающе, в особенности если задержать взгляд на их главном калибре, упрятанном в бронированных башнях. Они стоят отдельно, словно возвышаясь над остальными. Также отдельной группой стоят броненосные крейсеры – они хотя и уступят своим старшим братьям, но выглядят весьма солидно, броня и калибр вполне позволяют использовать их в эскадренном бою – если они и уступят первым, то ненамного. Легкие крейсеры, канонерки, вспомогательные корабли, вездесущие миноносцы, сосчитать которых практически невозможно, так как большинство находится в постоянном движении.

Элиот. Временная военно-морская база японского флота близ Порт-Артура, зажатая между островами с заминированными и перекрытыми боновыми заграждениями проходами, надежно прикрывающими от атак миноносцев противника. Именно отсюда выдвигаются отряды для проведения морских операций по блокированию русской крепости и уничтожению тихоокеанской эскадры Макарова. Сейчас здесь собраны далеко не все вымпелы, часть находится в районе Артура. Вся эта махина нацелена на одно: уничтожить или запереть русский флот на внутреннем рейде. Миллионы иен, сотни жизней, около десятка дорогостоящих судов и кораблей, а на выходе – ноль.

Не далее как два дня назад Того решил получше запереть русских и предпринял очередную попытку по закупорке прохода. К сожалению, вовремя снабдить его информацией о том, что проход уже свободен, не успели. Миноносец, который должен был получить эту информацию световым кодом, отчего-то к месту контакта не пришел. Это стоило больших жертв и очередного провала тщательно подготовленной операции. Снова миллионы выброшены на ветер, а положительного результата не достигнуто.

Ямомото тяжко вздохнул, осматриваясь с парового катера, которым его приказано было доставить с брандвахты на флагманский «Микасу». Миноносец опять не прибыл, а информация была слишком срочной, вот и пришлось обходиться рыбачьей калошей, чтобы добраться сюда, а потом его служба на Квантуне все одно подошла к концу, его отчего-то вызывали в Токио, поэтому он сам и отправился. Команды дежурных миноносцев были весьма удивлены его внезапным появлением – а чего удивляться, ну прошел над минами, ничего сверхъестественного, не против же лодок они устанавливались. Там его высадили, досмотрели и, поняв, кого именно к ним занесло, отправили к адмиралу. Вообще отношение моряков к рыцарям плаща и кинжала не радовало: успели проникнуться духом европейских союзников.