Текст книги "Фронтир. Дорога на двоих"

– Не иначе как на них действует мое имечко.

– Ага. Верная Рука, та еще диковинка. Хоть к тебе примазаться, – осматривая панораму, согласился Хват. – Ну что, командир, опять вопросов больше, чем ответов? – явно растерянно, но с неизменной улыбкой произнес вор.

– А у тебя их нет?

– Да просто уйма.

– Угу. Но что-то мне подсказывает, что сейчас на кое-какие нам ответят.

– И кто же?

– Во-о-он тот отряд. – Сергей указал на всадников, уже направлявшихся к госпиталю.

– А может, кто из них чирей заработал на интересном месте, или все разом.

– Может, и так. Да только сдается мне, что эти едут по нашу душу.

– Можно начинать бояться?

– Тогда зачем было нас выхаживать? Нечего нам бояться. А вот разговор предстоит. Устал я что-то. Идем присоединимся к Анушу. Вон как ленивый кот развалился в тени, аж завидно.

– Мне-то чего туда идти? Я и тут устроюсь неплохо.

– Чтобы я потом все тебе пересказывал? Состояние не то. Лень. Не захочешь говорить – просто слушай.

– Ну идем тогда, чего уж.

Ожидать прибытия гостей пришлось достаточно долго. Настолько, что Сергей успел усомниться в правильности своих выводов. Может, и вправду у всего этого отряда чирьи повылазили на интересном месте. В доме местного вождя, если это был он, прибывший провел куда меньше времени. А может, все не так и он является военным вождем, возвращающимся из похода.

Жители поселка, судя по всему, не особо на охоту рассчитывают, только разве в качестве подспорья, а на хлеб насущный зарабатывают иным способом. По всему получается, что тут кожевенный промысел развит. А за добычей можно и в поход отправиться. Хотя… Если и так, то вернулись они налегке, да и какой смысл всем подниматься в госпиталь, логичнее разойтись по домам.

Тогда остается другое. Вождь этого поселка или рода – фигура менее значительная, чем доктор, и основной визит всадники нанесут именно к последнему. Вполне логично. Подумаешь, Верная Рука. Не такой уж и пуп земли, чтобы только ради него предпринимать сколь-нибудь значимое путешествие. Да и значимое ли? Может, за тем взгорком, не далее десятка верст, еще один поселок, да не чета этому.

– О. Идут.

Он уже практически уверился в том, что слишком большого мнения о собственной персоне, когда заговорил Хват. Сергей открыл глаза и слегка скосил взгляд влево. Угу. Идут. Двое. Доктор и какой-то незнакомый пинк, с султаном из перьев на голове. Не показалось Сергею издали, перья и впрямь орлиные. Да к тому же горного орла. Они отличаются от обычных как по окраске, так и по величине. Такие носили вожди, имеющие большие заслуги перед племенем.

Надо заметить, мужик не из простых, видно, из очень заслуженных. Об этом говорит не только головной убор, но и то достоинство, с которым он ступал по земле. В отличие от того же доктора в его движениях как раз сквозило изящество хищника, в любой момент готового как броситься на противника, так и отбить атаку. Но вместе с тем держался он как-то величественно, с чувством собственного достоинства. Ну не мог он быть не кем иным, как признанным и уважаемым лидером, и все тут.

Охранники при его приближении подтянулись, наскоро приводя себя в опрятный вид. Ничего общего с военнослужащими, действующими подобным образом при виде большого начальства. Нет и намека на раболепство. Да и желание произвести благоприятное впечатление тоже отсутствует, это ясно даже последнему болвану. Во всем чувствуется только глубокое уважение и желание не уронить себя в глазах человека, добившегося высокого положения своими деяниями, а не по праву рождения.

Что же, для пинков ты непререкаемый авторитет, а вот для Сергея пока никто и звать тебя никак. Сумеешь показать обратное, может, и он станет заглядывать тебе в рот и ловить каждое твое слово, а пока пусть идет, как идет. Варакин отвел взгляд от высокой статной фигуры приближающегося вождя и вновь закрыл глаза. Надо сказать, яркий солнечный свет их изрядно утомил, едва смежив веки, он почувствовал облегчение, даже пульсирующая боль в висках и затылке поутихла.

– Мое имя Высокая Гора.

Хм. Ну ничего себе. Высокая Гора. Верховный вождь народа куроки. Это понимать нужно. С другой стороны, того народу наберется едва ли тысяч тридцать. Иными словами, градоначальник небольшого города, даже не уездный начальник. Поэтому Варакин отреагировал довольно спокойно, хотя и без хамства. К чему такие крайности? Этот человек ничем не заслужил подобного обращения, и даже наоборот, куроки спасли Сергею и его друзьям жизнь.

С помощью Хвата Сергей поднялся на ноги. То же самое сделали и его соратники. Утвердившись на ногах – все же неприятно, если тебя будет раскачивать, как тополь на ветру, – он посмотрел в глаза мужчине. Они излучали ум, жесткость, волю и в то же время любопытство. Высокая Гора ростом с Сергея, правда, и Варакин не так чтобы мал, но куроки шире в плечах, отчего белый человек несколько терялся на его фоне.

– Варакин Сергей. Пинки называют меня Верной Рукой. Это Ануш Бартова и Хват. Чем обязаны вниманию верховного вождя гордого племени куроки?

– Ты знаешь, кто я?

– Как и ты – кто я. Прости, вождь, но мне немного нездоровится, может, присядем?

– Тогда пойдем в дом.

В дом идти не хотелось, но и здесь расположиться негде. Они не старинные друзья, чтобы разговаривать, сидя плечом к плечу на завалинке. В предстоящей беседе нужно смотреть в глаза друг другу, а бревно одно. Не хотелось идти в больничную духоту, но, видно, придется. Или так, или тащить сюда табуреты. Но тогда получится лишняя суета. Поэтому Сергей согласился с предложением Высокой Горы.

А ничего так мужик. Ушлый. Сразу прошел к преподавательскому столу и уселся на единственный стул, предоставив в распоряжение остальным табуреты или койки. Словом, расставил акценты, кто есть кто. Ладно. Поглядим, что будет дальше.

А дальше все было до безобразия просто. Сергей решил было, что сейчас будет разыграна сценка на тему «Великий вождь снисходит до беседы с залетными бледнолицыми», но просчитался. Первое, что сделал Высокая Гора, – это снял султан с перьями, извлек откуда-то чистую тряпицу и протер взмокший лоб.

– Жарко сегодня. А тут еще и полсотни верст пришлось проскакать.

О как! Картина маслом! Как видно, удивление было аршинными буквами написано на лицах белых. А как еще можно объяснить улыбку эдакого хитрована, которой одарил их вождь. А еще ухмылку доктора. Нет, ну ни дать ни взять чистой воды доктор из Старого Света, причем дорогой, знающий себе цену.

– Удивлены? Ничего не поделаешь, люди хотят, чтобы их верховный вождь отличался от простых воинов. Вот и приходится ходить с этим украшением.

– Стоит ли так себя изводить? – удивился Сергей.

Вот вроде общаются по-простому, причем тон задал сам вождь, но отчего-то желания сказать: «Послушай, дружище Гора» – не возникает. Может подать себя мужик, даже держась просто и без претензий. Но, надо заметить, общаться так было куда легче. Поведи Высокая Гора себя иначе, и, скорее всего, у Варакина включилась бы защитная реакция. Ну не привык он к тому, чтобы с ним говорили свысока. Сколько ни била жизнь, уважение к себе он никогда не терял. А вот такой тон беседы в самый раз.

– Ради людей стоит.

– Летом слишком жарко, зимой, наоборот, холодно.

– Все так, – согласился с выводами Сергея Высокая Гора, – но это самая меньшая плата за мое положение.

– Звучит убедительно.

– Верная Рука, я ждал известий о твоем самочувствии, потому что мне нужно поговорить с тобой об очень важных вещах.

– Настолько важных, что хотел бы остаться наедине?

– Не совсем. Хитрый Змей будет здесь.

– Тогда отчего я должен просить моих друзей оставить нас? У меня нет от них секретов.

– Секреты есть всегда, и даже от самых близких и проверенных друзей. Тебя зовут Хват. Но ведь это не имя. – Еще бы ему не отличить имя от прозвища, при таком-то владении языком. Как и у доктора, у вождя не было и намека на акцент. – Отчего твои друзья не знают твоего настоящего имени? Разве они никогда не спрашивали тебя об этом? И разве ты не отказывался его назвать? – вроде и спрашивает, и в то же время ответов не ждет. – Этот секрет, по сути, ничего не значит и ничего не меняет, на поле боя ты, не задумываясь, готов драться за друзей, в том числе и погибнуть за них. Верная Рука, ты потом сам расскажешь им то, что посчитаешь нужным, я ни на чем не стану настаивать. Ты можешь передать им весь наш разговор слово в слово. Но сейчас мы будем говорить одни или не будем говорить вовсе.

– Нормально, командир, – поднимаясь и потянув за собой Ануша, успокоил Сергея Хват. – Поговори. А то я потом спать не смогу от любопытства. И помни: я пойму все, что угодно, разве только если ты не окажешься мужеложцем.

– Он всегда такой? – утирая слезы все той же тряпицей и едва сдерживая новые позывы хохота, произнес вождь.

– По большей части, – недовольно потирая виски и стараясь унять пульсирующую боль, ответил Сергей. Что поделать, смеялся вождь под стать своей комплекции, от души и очень громко. А подобные звуки с некоторых пор доставляли Сергею болезненные ощущения.

– Уймись, Высокая Гора. Не то ты все мое лечение сведешь на нет.

С этими словами доктор подошел к тумбочке Сергея, на которой стояли несколько склянок. Варакин все время путался в них, норовя выпить что-нибудь не то. Хорошо хоть этот процесс не выпускал из виду вездесущий Хват, неизменно находя нужное снадобье и вливая его в глотку друга в положенное время в строго оговоренной доктором дозировке.

Сергей опрокинул стопку с какой-то настойкой себе в рот. Никакого вкуса, тягучая и абсолютно пресная штука. И от этого она была еще противнее. Однако результат последовал незамедлительно. Именно эту дрянь Хват и вливал в него, когда случались приступы головной боли. П-пакость. Но работает.

– Итак, может, начнем, Высокая Гора?

– Хорошо, – легко и без обиняков согласился верховный вождь. – Восточнее проживает племя икезов, они не любят простор, а потому держатся за свои леса. У них есть одно священное место, посещать которое запрещается под страхом смерти. Как гласит древнее предание икезов, существует множество миров, разделенных тонкой гранью, за которую не дано проникнуть никому. Но есть места, где эта грань порой истончается и исчезает на несколько дней. Все, что не принадлежит нашему миру, не может принести ничего хорошего. Все живое обходит эти места стороной, а наши меньшие братья умеют чувствовать опасность лучше нас.

По мере того как вождь говорил, Сергей все больше мрачнел. Нет никаких сомнений, этот рассказ имел к нему самое непосредственное отношение. Похоже, пинки сумели как-то вычислить того, кто вышел из запретного места. Ну и чем это грозит ему? Пока неизвестно. Сейчас куроки пытается понять, представляет ли Сергей для них опасность или нет. Черт. Оружия никакого. Бросаться в драку – глупее не придумаешь, с ним сейчас и ребенок справится, не то что взрослый, тем более такой здоровый мужик. Остается только молча слушать и постараться не выдать охватившего его волнения.

– Никто не знает, когда именно стирается грань миров. Как говорят икезы, она исчезает раз в пять поколений. Но точная дата им неизвестна, – продолжил вождь. – Скорее всего, когда-то шаманы наблюдали за этим явлением, но потом или бросили, или что-то случилось. Эти знания утрачены. – Высокая Гора не только говорит без акцента, но и, похоже, имеет еще и хорошее образование. – Пока никаких бед из другого мира не приходило, но неизвестно, чем это может грозить. Мудрость древних нам уже недоступна. Если они опасались чего-то и старались оградить от этого свой народ, то явно не без причин.

– Зачем ты все это рассказываешь мне, Высокая Гора?

– Два года назад икезы заметили следы, которые выходили из запретного места. Следы двух мужчин. Очень странные, оставленные непривычной обувью. Они вели в степь. Икезы не любят открытый простор и не пошли дальше, поэтому, куда направились эти двое, они не узнали. Еще следы сказали, что с неизвестными были четыре собаки. Два года назад двое мужчин, не знающие языка, одетые в странную одежду и вооруженные неизвестными ружьями, появились вблизи форта Опань. С ними были четыре собаки странной породы, таких раньше никто не видел. Один из них погиб, другой ты.

– И почему об этом вы узнали только сейчас?

Раз с ним разговаривают, то, скорее всего, убивать не собираются. Можно, конечно, и запираться, но кто знает, насколько любопытен вождь, а в деле истязаний пинки были настоящими мастерами, способными мучить свою жертву, долго не давая ей умереть. На фиг, на фиг, он не герой-подпольщик на допросе в гестапо. Если уж грохнут, то пусть лучше сразу, без мучений. Но пока с ним говорят, брыкаться не стоит, тем более кроме себя любимого, подставить он никого не может.

– Икезы не очень общительное племя. Это их предание. Весной пути моего сына Вольного Ветра и вождя икезов пересеклись. Ночь была длинная, беседа долгая, рассказано было много. Если бы там был кто-то другой, то никто не придал бы этому значения, но Вольный Ветер был с вами знаком, вот и постарался все выяснить.

– Вождь рода, кочующего вдоль границы, твой сын?

– Вольный Ветер не вождь рода. Он военный вождь и охраняет границу на востоке, – возразил Высокая Гора.

Хм. Все страньше и страньше. Может, просто набраться наглости и попросить, чтобы вождь рассказал все и сразу. Глядишь, и вопросов поубавится, а то от такого разговора их только больше. Н-да. Не тот случай. Правила устанавливает куроки, а значит, и беседу будет вести в той манере, какую сочтет нужной.

– Так что ты хочешь услышать, Высокая Гора?

– Ты и твой друг пришли из другого мира?

– Да. Нам не больно-то этого и хотелось. Все случилось помимо нашей воли. Но это так. Мы из другого мира.

– Рассказывай.

– А зачем? Проход туда открывается один раз в сто лет и держится открытым только четырнадцать дней. Ни ты, ни я до этого времени не доживем. Бесполезное знание. Если только для ученых. Но мы не принадлежим к науке.

– Бесполезное знание, – задумчиво произнес вождь, а потом посмотрел прямо в глаза Сергея. – Мои предки когда-то думали так же, но это ошибочный путь. Знания – это сила. Иное дело, что не все их можно применить на практике. Впрочем, зачастую со временем и этот недостаток проходит.

– Трудно тебе в этом возразить. Так что ты хочешь услышать?

– Рассказ о твоем мире.

– Разговор может оказаться очень долгим.

– Начни. А там посмотрим.

– Ладно…

Поначалу Сергей хотел рассказать все откровенно. Но, задумавшись, с чего, собственно, начать, он решил, что поторопился насчет откровенности. В конце концов кто такой этот пинк, чтобы он ему доверялся без остатка? Да, он с уверенностью может утверждать, что Варакин пришелец из другого мира, но это вовсе не значит, что перед ним нужно раскрываться полностью. Кто знает, куда может завести правда. Ему приходилось читать фантастические романы с похожим сюжетом, и вариант с глухой комнатой и мягкими стенами его вовсе не устраивал. Лучше подстраховаться.

По версии, изложенной Сергеем, его мир практически такой же, как и этот. В чем-то они ушли вперед, в чем-то отстали от местных, но в общем и целом разница не так чтобы и велика. Например, у них научились делать оружие, которое по некоторым показателям превосходит изделия местных оружейников. Взять его карабин, изделие того мира. Да, он способен поражать цель на большем расстоянии, имеет большую пробивную способность. Но вместе с тем его конструкция даже проще того же «дятлича» и ненамного сложнее «балича». В скорострельности он превзойдет второй, но в то же время значительно уступит первому.

Оптика? Ну да. Оптика получше, чем известные местные образцы. Кстати, здесь умеют делать линзы сопоставимого качества, хотя и немного уступающие, просто не додумались до подобной компоновки. Да, в этом его мир немного ушел вперед.

Но в то же время у них не так развито электричество. Здесь генератор и электрическое освещение в приграничных поселениях не являлось чем-то из ряда вон, была бы только возможность приобрести необходимое. В его же мире генераторы были настолько редки, что электричество было только в единичных городах. Процесс шел, но явно отставал от местного уровня.

Вместе с тем, в их Новом Свете аборигены, называемые индейцами, уже не являлись хозяевами своих территорий. Их загнали в негодные земли, и они существовали на скромные пособия государства, которые безбожно разворовываются чиновниками.

Как Сергей ни напрягал свое воображение, рассказ его все же вышел недолгим, хотя вначале он думал, что сможет вещать часы напролет. Однако настоящий разговор начался после того, как верховный вождь начал сыпать вопросами. Грамотно так сыпать, затрагивая самые различные области и стараясь вникнуть в детали. Сергею пришлось постараться, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнее. Удавалось это не всегда, и ухватившийся за какую-нибудь зацепку Высокая Гора начинал раскручивать маховик вопросов.

Грамотный мужик. Варакину приходилось всячески изворачиваться, чтобы вождь не решил, что ему в руки попал настоящий посланец Великого Духа, призванный спасти его народ от наступления белых. Почему Сергей пришел именно к такому выводу? А он и сам не знал. Вот чувствовал, что эта самая глухая комната с мягкими стенами где-то рядом, и все. Это придавало ему сил врать самозабвенно, со всей возможной убежденностью.

И все же с каждой минутой разговора Высокая Гора все больше утверждался во мнении, что сидящий перед ним мужчина – это просто подарок Великого Духа своему народу, участь которого была предрешена. Другие могли твердить сколько угодно о неизменности миропорядка и держаться за древние устои. Высокая Гора знал точно – это не так. Их привычный уклад жизни, остававшийся незыблемым спустя сотни или даже тысячи лет, стремительно рушился. Они уже во многом изменили свой образ жизни за сравнительно небольшой промежуток времени. Но этого было недостаточно.

Ситуация менялась настолько стремительно, что сроки исчислялись уже не десятилетиями, как это было совсем недавно, а считаными годами. Если не внести изменения в ближайшее время, они проиграют войну, растянувшуюся на сотни лет и неуклонно проигрываемую сейчас.

Человек образованный и очень умный, вождь понимал, что, если бы белые имели возможность заселить пространство, все еще остающееся во владении пинков, они это уже сделали бы. Успешное сопротивление колонизации белых возможно только до той поры, пока попытки освоения новых земель исходят от одиночек, стремящихся к самостоятельности и независимости. Но как только в этот процесс вступит государственная машина…

Одной государственной машине может противостоять только другая, такая же. У пинкских племен против такого аргумента нет шансов. Даже если все они вдруг воспылают любовью друг к другу и объединятся в кулак, это будет лишь досадным и незначительным препятствием на пути белых. Пинки проигрывают во всем, начиная с численности и заканчивая уровнем развития.

Казалось бы, зачем Высокой Горе этот человек? Если бы он пришел оттуда, где имелись знания, сильно разнящиеся с их миром, то толк был бы огромным. Впрочем, и это сомнительно. Если бы пришелец попал в руки какого-нибудь государства, то они сумели бы извлечь пользу. Ведь любое государство, даже самое слабое, – это не полунищее пинкское племя.

Так зачем ему цепляться за Верную Руку? Он задавал себе этот вопрос и тут же сам на него и отвечал. Очень скоро война из холодного состояния может перейти в горячее, и, если ему удастся заполучить этого человека, тот сможет помочь достойно встретить врагов. Эта уверенность была основана не на пустом месте.

Со слов Сергея получалось, что он обычный охотник из края бесконечных лесов. Не военный, и вообще никогда не участвовал ни в каких войнах. Может, так, а может, это и ложь. Но правда в том, что он уже успел применить столько всего разного, что умудрился заработать определенную репутацию. Его имя гремело на всю степь, а женщины арачи пугали Сергеем своих непослушных детей.

Его нестандартный взгляд на многие очевидные вещи мог помочь в предстоящей борьбе. Потому что, действуя по старинке, просто невозможно выстоять перед напором белых. Воины куроки – прекрасные и храбрые бойцы, они ничем не уступят ни одному племени, и уж тем более белым. Но маленький гарнизон, где служил Верная Рука, сумел не только противостоять арачам, но и в значительной мере ослабить силы племени из-за многочисленных потерь. Вождь чувствовал, что ему просто необходим этот человек.

Беседа из домика, занимаемого друзьями, переместилась в кабинет доктора. Слушая пришельца из другого мира, старавшегося обстоятельно отвечать на вопросы, Высокая Гора пытался делать какие-то выводы, наметить некий курс. Однако обилие информации приводило только к тому, что он еще больше запутывался.

Осознав это и придя к выводу, что одна, пусть даже самая обстоятельная беседа неспособна раскрыть всю полноту картины, вождь решил прекратить расспросы. Самым лучшим вариантом будет держать этого человека поближе к себе и в процессе общения постепенно обрастать необходимыми знаниями. Именно необходимыми, а не бросаться, как голодный, на все корки хлеба сразу.

Сергей это прекрасно понял, едва только вождь заявил, что их беседа еще продолжится, когда раненый достаточно окрепнет. Насчет того, что их сочтут дезертирами, Высокая Гора просил пока не волноваться. В конце концов причина их отсутствия на прежнем месте службы в настоящий момент вполне уважительна. Когда же шевроны будут чувствовать себя лучше, к этому вопросу можно будет вернуться.

Что же, раз так… Сергей очень устал. Голова буквально раскалывалась, и ему раз за разом приходилось пользоваться снадобьями доктора. Последний был явно недоволен таким оборотом и предложил сначала дать раненому передохнуть. Но тут уж закусил удила Варакин.

Плевать. Он не Высокая Гора и не собирается набрасываться на все и сразу, требуя обстоятельных ответов со всеми деталями. И потом, у него было преимущество перед вождем – он уже два года жил в этом мире и за это время успел ознакомиться со многими реалиями. Круг его любопытства был куда уже.

– Высокая Гора, расскажи о куроки.

– Ты хочешь знать нашу историю?

– Я знаю, что вы способны опуститься вниз более чем на десяток колен, но мне интересно узнать вашу историю в общих чертах…

Что же. В общих чертах все выглядело так. Еще три сотни лет назад арачи проживали на побережье океана. Именно арачи, тут нет никакой ошибки. Они вполне уживались с белыми колонистами. Конечно же случались и дрязги, и грабежи, и убийства с обеих сторон. Это вполне объяснимо. Но в целом они прекрасно сосуществовали, дополняя друг друга.

С годами белых становилось все больше. Им нужно было все большее пространство. Они договаривались с пинками и где уступками, а где прямой покупкой получали новые земли или разрешение на проживание. Все больше белых начинало промышлять охотой, составляя тем самым конкуренцию аборигенам. В конце концов наступил предел, когда арачи сказали категоричное «нет». Они больше не могли тесниться, уступая белым все большие территории.

Вот тогда-то и началась большая война, результатом которой стало массовое переселение арачей на запад. Тяжкий и скорбный путь, на котором было утрачено множество родов. Кого-то настигли белые, кто-то пал от рук тех пинкских племен, через земли которых пролегала дорога арачей.

Наконец была достигнута договоренность, по которой племена икезов и гаюнов пропустили слабаков, не выдержавших напора белых, в негодные места. Именно таковым считался открытый степной простор. Но эта земля, ранее пустовавшая, стала буквально обетованной для гонимого судьбой племени. И, что самое странное, именно благодаря белым, а вернее, лошадям, завезенным ими.

Сегодня по бескрайним просторам бегает множество табунов диких лошадей. Но до появления белых, привезших это животное из Старого Света, местные никогда не видели ничего подобного. Лошадь стала верным товарищем человека и позволила выжить. Благодаря этим животным роды могли вести кочевой образ жизни и добывать основной ресурс, которым была богата степь, – буйволов.

За сотню лет остатки племени сумели восполнить свои потери и расселиться по огромной территории. Некогда единое племя арачей разделилось на четыре самостоятельных племени и заняло земли в поймах рек Изеры и Ославы. Это были арачи, куроки, солоты и окаты.

Но белые и не думали останавливаться на достигнутом. Их становилось все больше, и им хотелось все больших земель. Границы их территорий вновь начали разрастаться. Этот неуклонный процесс привел к практически полному уничтожению тех племен, что оказались на пути прогресса.

На юге движущимися вверх по Изере колонистами Новой Валенсии почти под корень были уничтожены солоты. Остатки племени присоединились к арачам. Потом они вместе приняли грудью напор валийцев, препятствуя дальнейшему их продвижению.

С востока, растворяя в себе аборигенов, надвигалась Новая Рустиния. Здесь уже не лились реки крови, рустинцы учились на чужих ошибках, но остающиеся на их территории пинки уже не были народом икезов или гаюнов. Роды переселялись с насиженных мест, где добровольно, а где и силой. Нет, их не отправляли в негодные земли, их не сгоняли в резервации. Все было иначе.

Их расселяли по землям Новой Рустинии, по желанию обучали той или иной специальности. Выделяли участки и заставляли вести оседлый образ жизни. Особые упрямцы могли заниматься промысловой охотой, но на законном основании, с лицензией и припиской к определенной компании. Им выделялись подъемные и беспроцентные ссуды. Все как для самых настоящих рустинцев. Но при этом власти всячески старались избежать компактного проживания пинков. Представители одного рода могли оказаться разделенными тысячами верст, без какой-либо связи.

Поколение за поколением пинки утрачивали свои обычаи и устои, перенимая их у белых, даже отрекаясь от своих богов и принимая Создателя. Кстати, согласные поменять веру получали заем, который и займом-то назвать было нельзя, потому что возврат его не предусматривался. Разумеется, за ними осуществлялся надзор священнослужителями, но если все было по-честному, то и претензий никаких.

Частыми были смешанные браки, что способствовало еще большей ассимиляции аборигенов среди рустинцев. Вот таким, с одной стороны, затратным способом Рустиния не только приращивала новые территории, но и опережала остальные колонии по густонаселенности.

Словом, хотя на востоке крови теперь лилось не в пример меньше, это не спасало пинков от вырождения, их численность неуклонно падала. Появилось большое количество метисов, в которых с первого взгляда угадывалась изрядная примесь пинкской крови, но тем не менее они были рустинцами, и не только по закону, но и сами считали себя таковыми. Мало того, именно так их воспринимали и чистокровные рустинцы.

Неуклонное расширение границ белых остановилось совершенно неожиданно. И хотя многие пинки, в частности арачи, утверждали, что это результат их непримиримой борьбы, на деле причина была в другом. Эпидемия, разразившаяся в Старом Свете, оказалась настолько губительной, что унесла множество жизней. Даже если государства и были заинтересованы в расширении границ своих колоний, заселять новые земли было попросту некем.

Болезнь проникла и в Новый Свет, пройдя по всем поселениям. Подчас она выкашивала всех жителей до единого. По мере продвижения к малообжитым районам ее накал спадал. Здесь было гораздо проще устроить карантин. Доходило до того, что фермеры и хуторяне и сами не высовывали носа со своих участков, и никого не пускали к себе, не позволяя приближаться и расстреливая любого незнакомца еще на подходе. До пинков эта зараза не добралась.

Многие жрецы, воспользовавшись этим, начали утверждать, что устоявшийся миропорядок неизменен и что Великий Дух покарал белого человека за то, что он решил все порушить. Слова, не лишенные основания, и подавляющим большинством они были приняты безоговорочно. Ну а как же еще? Конечно, это воля Великого Духа. Ведь ужасный мор так и не коснулся пинков.

Но нашлись и те, кто увидел в этом не просто проявление божественной воли, но и шанс для своего народа. Таких вождей поддержали далеко не все соплеменники. Многие покинули свои роды и ушли в другие племена, стремясь оставаться верными традициям и не желая начинать новую жизнь. Остались только те, кто был согласен сделать решительный шаг в новом направлении, и сомневающиеся.

Процесс этот был запущен тогда еще молодым верховным вождем народа куроки Бурым Медведем. Памятуя о манере валийцев предавать все огню и мечу, а также имея между своими землями и Новой Валенсией племя арачей в качестве буфера, верховный вождь решил сделать ставку на рустинцев. Конечно, если они придут сюда, то постараются растворить куроки в себе. Но зато не прольются реки крови и люди выживут, даже утратив свои корни. По сути, это такая же гибель народа, но все же бескровная. Поэтому лучше уж так.

Однако это был худший сценарий, на который рассчитывал Бурый Медведь. Главной его целью было влиться в состав рустинской короны на правах союзника, а не перейти полностью в ее подчинение. Для этого аборигенам нужно было стать не просто сильнее, но и достаточно многочисленными.

После раскола численность куроки сократилась почти на треть. Нужно было постепенно начинать оседлый образ жизни. Немалая часть территории на севере отошла к отколовшимся, державшимся за старые устои какуроки – истинным куроки.

Бурый Медведь был не просто сторонником образа жизни белых. В отличие от остальных он умел трезво взглянуть на то, что всем казалось непоколебимым. Было время, когда благодаря появившимся лошадям и бесчисленным стадам буйволов арачи смогли не просто выжить, но и разрастись, заселив собою степь. Буйволы давали все необходимое для жизни пинков: мясо, шкуры, кости, жилы, кишки. Все шло на пользу, ничто не пропадало даром.

Правда заключалась в том, что эти стада уже начали уменьшаться, истребляемые не столько племенами пинков, сколько теми же белыми. В основном это делалось ради добычи шкур. После белых охотников оставалось великое множество туш убитых животных с содранной шкурой. Даже падальщики, стекавшиеся к подобным местам целыми тучами, не были способны съесть и малую часть желанной добычи.

Нередко охотники погибали от рук пинков, но это их не останавливало. В степи все чаще появлялись значительные отряды, способные не только охотиться и увезти на своих больших повозках богатую добычу, но и дать достойный отпор. Некоторые пинки также способствовали уничтожению буйволов, позабыв о заветах предков. Соблазн иметь вещи белых, а в особенности оружие, был слишком велик, а на это нужны были средства.