Текст книги "Тавромахия"

Копьё судьбы

1

 
Астрология – Звездословие
Астрономия – Звездознание
Встали молча у изголовья
две сестры, а может быть, няни
 
 
Нисходя к точке на двух опорах
как кариатиды стих держат плечами…
Китайцы изобрели порох —
взорвали порох датчане
 
 
Караимскую крепость Чуфут-Кале
Мой взор растерянно ищет
Чуфут-Кале стоит на скале
а в ней мой предок Челищев
 
 
Мой Крым не выкупить не продать
Землю предков нельзя предать
Как неотделима синь моря от неба сини
Так неотделима от Крыма Россия
 

Так неотделим Крым от России

2

 
Все что в запасе имеет небо
я могу сосчитать на пальцах
Все либидо восходит к «либо»
входя в черепаший панцирь
 
 
Как компьютерный вруцелет
умещается в руце лет
с дочерями проснулся Лот
и умножился в род и род
 

3

 
Вдыхайте ладан – бездонен он
Вдох – и ты в глубине окна
Так однажды взглянув в ладонь
я увидел всадника и коня
 
 
Всадник взметнул копье судьбы —
линия жизни ушла в зенит
линия жизни ушла в себя
линия счастья еще летит
как копье девственницы над Орлеаном
как копье римлянина на Голгофе
так мой взор пронзило железо Жанны
острием сияющих голо-графий
 
 
Вижу Жанну – желание входит в латы
в игрище звездных игр
Взмах – копье в боевом полете
Взлет – зенит вонзился в надир
 

4

 
Молекула человека неизмерима
ведь никто не знает
из чего состоит человек
Все дороги в Рим
но все дороги из Рима
Рим никто не минует
и это рок
 
 
К счастью, существует периферия
до которой ни один гонец не доскачет
Так парфяне ничего не знают о Риме
слово «Рим» для них ничего не значит
 
 
Так свет бегущий от Полярной звезды
полтысячи лет летит от пункта до пункта
но 500 лет преодолевает взгляд
за полсекунды
 
 
Миг – разверзаются двери гроба
и неба звездного
Взгляд – мгновение: видим небо
времен Иоанна Грозного
 
 
Панагия на душегубе сияла как Вега
Отче наш, иже еси на небеси…
Но Иван Грозный не видел своего неба
он видел небо времен Крещенья Руси
 
 
Как по воде расходятся блики
так созвездья расходятся от креста
Зато Иоанн Златоуст и Василий Великий
видели небо времен Иисуса Христа
 

5

 
Все же яблоко Адама содержит пусть
пустоту чувств с полнотою чрева
Раскусив его Ева познала грусть
в середине Рая
Рай мой рай прорыдал Адама
Рай мой рай прорыдала Ева
Никогда Адам не войдет в Эдем
Никогда Ева не будет дева
 
 
В словаре Фасмера одно слово
удивило меня не то смыслом
не то звучаньем
Это слово стояло слева
но я не помню его значенья
 
 
Эту задачу я решал честно
до рези в глазах до боли
но если значение неизвестно
икс и игрек меняют роли…
 
 
Фехтование противопоказано принцу
но принц погибнет за принцип
Так убойная сила рапиры —
принцип принца «быть и не быть»
измеряется в два Шекспира
переводится как «убить»
 
 
Слишком медленный земной быт
слишком изысканно, слишком галантно…
Пока Гамлет говорит «Быть…»
во вселенной гибнет 500 галактик
 
 
«Быть» – раскрылось 1000 роз
«ИЛИ» – образовалась галактика Офелия
«Не…» – взорвалось 100 000 звезд
от избытка в космосе гелия
 
 
Слаще щемящей щели втянувшей флот
где на пути щекочущий Шикотан
между мирами есть микро– и макрофлирт
абы ты сии пелки ущекотал
 
 
Боян бо был негром, в нем играли зубы
но каждый зуб играл по-другому
Клавиатура рояля вмонтирована в зебру
как шлагбаумы на пути к дурдому
 
 
Черно-белые шпалы где каждый тур яр
повторяют ребра Анны Карениной
по которым летит паровоз-рояль
от Карелии до Армении
 
 
В клавиатуре где карна и жля
увязла не одна конница
Так колибри влетает в «ля»
где сплетаются пальцы Горвица
 
 
Будто бы попал под пустой вагон
или оказался внутри рояля
или вышел на полигон
полгая что это всего лишь поле
 
 
Когда тебя берут на прицел
ты конечно же близок к цели
В перестрелке важна не цель
а цель цели
 
 
Не сходя по бегущей лестнице
ты нисходишь
хотя стоишь как Ленин
Потому в пристрелянной местности
ты живешь навсегда пристрелянный
Эскалатор – тот же орган
восходящий ввысь
нисходящий вниз
в Рай – небесный ангар
в ад – подземный ангар
в направлении «в – из»
 
 
Извлекая корень из глубины
сходишь с эскалатора прямо в небо
Извлекая корень из вышины
сходишь в земные недра
 
 
Человек не корень но в нем количество
иррациональных чисел равно друг другу
Квадратный корень – кубический
но кубический корень – круглый
 
 
Так по рельсам страну кроя
паровозы уходят в дебри
Потому паровоз-рояль
есть прообраз бегущей зебры
 

6

 
Библия для верующих и неверующих
где 11-я заповедь невидима и неслышима
ее нет на иврите
но в душе
она известна на идише
 
 
Ангелы изъясняются подарками,
даря друг другу кино
Так в арку въезжает Жанна д» Арк
так Баттерфляй выпадает из кимоно
Минуя Прованс и Реймс
улетело копье судьбы
в сияющий рейс
 
 
Я хочу проследить за полетом ее копья
но для этого надо прожить лет 300
Но зато я видел копию копия
коим воин пронзил Христа
 
 
Узор похожий на график бедствий
Одиссея
что вычертил нам Гомер
так за вязью копья Орлеанской
девственницы
не уследит ни один геометр
 
 
В чертежах Лобачевского и Евклида
я не раз узнавал письмена то иврита, то
санскрита
У судьбы на плече есть печать Миледи
но это от глаз сокрыто
 
 
Так лорд Байрон покинув Грецию
плыл в Элладу как древний грек
Человек человеку – Ангел
Ангел Ангелу – Человек
 
 
Так Кирилл обрёл мощи Климента
В крымской земле
Так Перельман искал ответа
И доказал теорему Пуанкаре
 
 
Как Магеллан отправился в кругосвет
И вернулся к отправной точке
Так я всю жизнь продолжаю эксперимент
Продвигаясь от строчки к строчке
 
 
Так Ушаков атакует несметный флот
Так Нестеров завершает петлёй полет
Так я стремлюсь к завершению
Подчиняясь судьбы решению
 

7

 
Если бы я жил в пустоте как Бог
я бы наполнил ее собой…
Но Бог без одежды наг
Одежда Его – собор
 
 
Так 11-я заповедь «НЕ дыши»
читается после смерти
Это есть в поминальнике и кадише
Где путь копья предначертан
 
 
Как копьё судьбы Карадаг
Острием вершины вонзается в Зодиак
 

МОЙКРЫМ

Поэзия автора термина метаметафора Константина Александровича Кедрова-Челищева неразрывно связана с Крымом. Если князь Владимир крестился в Корсуни, то поэт получил своё поэтическое крещение в сборнике «Компьютер любви», где Андрей Вознесенский справедливо написал в послесловии: «Константина Кедрова смело можно назвать Иоанном Крестителем новой метаметафорической волны в поэзии». И действительно в одной из бухт Коктебеля в 1977 году вместе со своими студентами из Литературного института, глядя на порхающих над морем стрекоз, задумал основать новое поэтическое движение ДООС (Добровольное общество охраны стрекоз). В ДООС со временем вошли не только студенты, но и маститейшие поэты: Андрей Вознесенский и Генрих Сапгир в звании Стрекозавров и даже Милорад Павич в звании Сербозавра. Сам поэт принял титул Стихозавра, а стрекоза стала символом поэзии. «Ты всё пела – это дело!» – девиз ДООСа.

В 1993 году Константин Кедров вместе с Генрихом Сапгиром, Кириллом Ковальджи, Игорем Волгиным и Яном Пробштейном (США) активно участвует в Международной Волошинской конференции в Коктебеле, а в 2008-м он вместе с обществом ДООС участвует в Волошинском фестивале. В 2015-м он один из лауреатов Волошинского конкурса.

Звёздное небо Крыма надиктовало ему теорию метакода и докторскую монографию «Поэтический космос». Поэт стал ещё и доктором философских наук, а его поэтический манифест «Компьютер любви», переведённый на множество языков, был увенчан сразу двумя международными наградами: Южнокорейской литературной премией Манхэ-2013 и немецкой Мюнхенской премией «DOMINANTA-2014».

Крым буквально осыпал поэта литературными наградами: медаль и диплом Григория Сковороды (за гуманизм в искусстве») на фестивале «Славянские традиции» в Казантипе одна из самых ярких из них.

Сегодня Константина Кедрова можно видеть и слышать каждый день и в режиме онлайн и в Интернете, где он вдохновенно читает свои поэтические лекции «Человек космический» и «Сила ненасилия» на канале «Просвещение». Сбылось пророчество Андрея Вознесенского, обращенное к своему соратнику и другу в стихотворении «Эфирные стансы»:

 
Костя, Костя, как помирим
Эту истину и ту —
Станем мыслящим эфиром,
Пролетая в темноту!
 

Херсонес
или Жесть – жесткая поэма на жидком диске

 
Моредиск всё точно записал
Там в Лазурной бухте Херсонеса
Текст мой над Гомером зависал
Уходя в регрессы от прогресса
 
 
Здесь театр античный мной озвучен
Он похож на старую пластинку
С полукружьем звуковых дорожек
Где из камня выложен весь стих мой
 
 
Я актёр античного театра
С маскою из своего лица
В ней застыл навеки мой характер
И характер моего отца
 
 
Бог-Отец и режиссёр-отец
Сфокусировался в Юрия Любимова
Я один ответчик и истец
В этой театральной пантомиме
 
 
Я поставил своего Сократа
Роль его играл актёр Антипов
Чувств античных вечная растрата
Маслова была моя Ксантиппа
 
 
Я сыграл или меня сыграли
В новой Греции у Парфенона
А потом мы всё переиграли
На Таганке сразу без прогона
 
 
Жесткий диск не жесткий он живой
Он переписал свою программу
Что со мной случилось Боже мой
Превратил гекзаметр в негизамертв
 
 
Ямб не ямб и не хорей хорей
Амфибрахий – антиамфибрахий
 
 
Хор хореев Архииерей
Перст анапест Брахман – Антибрахман
Страсть моя бесстрастна я спокоен
Мед желаний выкачан из сот
Как корабль Дискавер дисковери
Как хорал Кирие Элейсон!
 
 
Прошлое ну это как прописка
Без нее ты бомж и гастарбайтер
Арбайтер Макс Фрайер в центре списка
Валленберга пыточный спичрайтер
 
 
В лабиринте мозга Пифагор
Никогда не наведет порядок
Кровь Христова это не кагор
А могилы не холмы из грядок
 
 
Что там и когда там прорастет
Кроме лебеды и злой крапивы
Кто над нами млечный путь простер
На мозги надел презервативы
 
 
Все сие неведомо уму
На мундире неба звезд расстрел
Маяковский ввысь летит сквозь тьму
В звездном оперении из стрел
 
 
Носорог космические недра
Пашет рогом вдоль ширинки млечного
пути
Рог его расстегивает небо
Рвет его на млечные куски
 
 
Уходя за горизонт событий
Носорог оставил только зад
Злодиак пытающих открытий
Зодиаком топчет Зодиак
 
 
Бертран Рассел рыцарь сверхспокоен
Он не просчитался – просчитал
Над оркестром как глухой Бетховен
Рогом ввысь подведена черта
 
 
Людвиг Ван Бескровен не бескровен
Хватит звуки хуками месить
Звуков революции Бетховен
СМОГ со звуком звук кровосмесить
 
 
Правозвестник ты или пролайзер
Или лузер в лузе всех шаров
Музыкальный телезвуколазер
Прорезатель линз среди миров
 
 
Как Термен вобрав все излучения
Тело – электромагнитный тремор
В Херсонесе все полно значения
Всех коллизий Колизей и термы
 
 
О симки Сима
О Хамасутра
Невыносимо
Наступит утро
 
 
Грозит нам грезящее гюрзою
На нас грядущее всей грозою
 
 
Убившей молнией сверхбезмолвие
Где все безмолвнее и безмолнее
 
 
Басит Дон – басом
Дон Басков Дон
Гвидон гондона
Гондон Гвидон
Гондон гондолы
Гандоловеды
Из вены в Вену
Из Вены в вену
 
 
Взлетел фонтанами Петергофа
Нижинский снежный Лифарь Голгофы
Павел задушенный духами шарфа
На дне Романовы в шахте шурфа
Ах Целко Валка ах щелка валко
Меня бы что ли поцеловал-ко
В двойном азарте цыганка Аза
В глазах двоятся две Пизы сразу
Две Пизы сразу спасут от сглазу
Цыганку Озу цыганку Азу
 
 
В тебе Венеция как Флоренция
Во мне Флоренция как Венеция
Ты крепость женская Генуэзская
А я мужская Неги-нуэзская
 
 
Коней Троянская птица-тройка
Ты мировая всех Трой настройка
В млечпуть откинуты все копыта
Все звезды-гвозди в подковы вбиты
 
 
Кудрявопушкинское барокко
Как рок из рога как рог из рока
Палит из всех бородинских пушек
Кудрявый Пушкин курчавый Пушкин
 
 
Наполеон наполнен неоном
Дантес наполнен Наполеоном
Взлетел летающий шар над лесом
Дантес стал Пушкиным – Пушкин
Дантесом
 
 
Прощай свободная стихия
В последний раз пишу стихи я
 
 
Косноязычны боги в небесах
Там в небесах Пехасис стал Пейсах
Он стал Пегасом в греческой гортани
Гортанной речи в горле крокотау
Глоток свободы у Гомера в глотке
Свобода глотки с небом посередке
 
 
Там море-Пушкин с берегом – Дантес
У Лукоморья древний Херсонес
Как кудри Пушкина барашки волн
Плыви мой чёлн как член по воле лон
 

6 августа 2015

Зеркальное дежавю

 
Завязывая узел из пространств
я так и не заметил, что однажды
преодолел в пространстве слово «транс»
и оказался здесь однажды дважды
 
 
Я вспомнил, что уже пересекал
трамвайный путь
и впереди трамвая
я так же оступился между шпал
и выскочил
страх преодолевая
 
 
Я узнавал знакомые узлы
когда заранье знал что будет дальше
из будущего в прошлое разрыв
преодолен
и «позже» было «раньше»
 
 
Мне объяснил психолог
что порой
нам кажется
что мы здесь были в прошлом
так солнце
закатившись за горой
зайдет еще раз за ее подошвой
 
 
Потом я убеждался что в Крыму
один закат мог повториться дважды
и трижды
если плыть вослед ему
вдоль берега
но это все не важно
 
 
Куда важнее узел из пространств —
творящий неизведанные связи —
нить времени связующая нас
в сплошной узор из зазеркальной связи
 
 
Зеркальный узел двух слепящих тел
за отраженьем вяжет отраженье
Я
отражаясь
в зеркало влетел
и вылетел навстречу от рожденья
 
 
Все зеркала связующие нас
давно отражены в других пространствах
поэтому впадающие в транс
всегда обнажены в зеркальном трансе
 
 
Узел из за —
зеркалья
 

Казантип
Поэма

 
Цветы салютуют садами
Сады салютуют цветами
Весна салютует летом
Тьма салютует светом
Тела салютуют негой
Земля салютует небом
Вот-вот и звезды сольют
Все небо в один салют
Волны играют солнцем
Солнце играет волнами
Это света цунами
Сны снующие снами
Кажется мне что вскоре
Сольются в едином хоре
Чайки – барашки моря
Барашки-чайки над морем
Открывают чакры
Мореволночайки
Все прибои как салют всех пушек
Моренебо с чайками хохочет
Млечный путь из перламутровых ракушек
Ласково ступни мои щекочет
Мы дельфины – только говорящие
И на сушу с морем выходящие
Гены говорят – мы угро-финны
ну а финны это же дельфины
– Я украинец угро-финн ―
Говорит дельфину дельфин
Говорит украинцу русский:
– Я украинец древнерусский ―
Говорит дельфину дельфин:
– Я не угро– я укро-финн ―
Я пишу языком дельфиньим
Укрофиньем русскоафиньем
Древнегреческовесскоготским
Антибродско-антивысоцко
Переполнен я моря чарками
В высь распахнутый чайкочакрами
Море пенится как бокал
Ограненный гранями скал
Я не укро ― угро-финн
Я взлетающий дельфин
Слышу в их клокочущем вздоре
Стих который давно знаком
А дельфины в просторе моря
Говорят моим языком
В ваши уши давно проник
Мой язык как дельфиний крик
Во всех раковинах ушных
Бесконечное море в них
Вой гобоя и шум прибоя
Шум прибоя как вой гобоя
Возникают из морелада
Энеида и Илиада
 
 
Как звучащий чертеж Эвклида
Илиада и Энеида
Как рассыпанные лекала
Волны высыпаны на скалы
Все тела – лекала небес
Все моря лекала телес
Женских волн телесный изгиб
Тонет взор и пловец погиб
Тело словно блесна ловца
И пловец плывет на живца
На земле мы лишь проживаем
Только в море мы оживаем
Угро-угри и угро-финны
Мы дельфины только дельфины
Я дельфин с вами говорящий
Я дельфин, дельфин настоящий
Шагами волнам помогая
В сплетении молний и гроз
Беспечно по морю шагая
Выходит из моря Христос
69
Кто скажет: Христос не смеялся —
Не понял тех гроз пантомим
Возможно Христос не смеялся
Но море смеялось под ним
Там ор ораторий Танеева
Тон тонущих в море теней
Отчаянный ор Орестеи
И чаянье чаек над ней
Доныне и ране и вскоре
Ты вечно зияющий понт
Под именем Черное море
 
 
За флотом глотающий флот
В тебе Ушаков и Потемкин
Беседуют с турками пушками
Ах помнят ах помнят потомки
Над морем орущего Пушкина
А там на Востоке на Западе
И море и небо в огне
Так мы обменяемся залпами
И встретимся только на дне
 

5 сентября 2015

Чернильница моря

 
Взлетая над всем что будет
Минуя все что возможно
Опережая время
И становясь всем сразу
Я вычитал вычитая
Славянскую вязь из вязи
Серебряное из золотого
Алмазное из алмаза
 
 
Гора алмазного света
Обрушилась с неба в море
Макая в чернильницу моря
Перо из школьного детства
 
 
Пишу тебе море морем
Прибоем строк и приливом
стихов, подкативших к горлу
из бездных глубин бездонных
 
 
Пусть будет прилив отливом
а море, став авторучкой
уместится в моих пальцах
как я в тебе умещаюсь
 

Мощь мощей св. Климента

Метро

О не мертвей душа в метро

в туннеле морте-политена

душа от тела отлетела

и не осталось даже тела

но только трубная труба

трубящая вагонным громом

Молитва св. Кирилла

 
Богородица – дорога в рей
радуга мурлычущего луча
ты ввела меня в ажурную дверь
по черным клавишам ночи
по белым клавишам дня
хрустальной поступью
не ведающей веса
сошла как снежинка
с-не-бес
не касаясь сугроба
такой боли
какой боли
нет
то к чему ты взошла
твое Схождение
Вознесение
Взывание к Сыну Выси
 
 
О нет нельзя возноситься выше высоты
но Ты
за пределами высоты
там где высота упирается в Твердь
другой высоты
еще нет любви
но уже прощения
где за первой ступенью прощения
разверзается рай примирения
где ладан дал даль
но не примирился
а прощен
 

Лестница

 
Радуйся – Лестница от земли к небу
небо выше небес
печаль нежнее печали
это называется
амаль-гамма
это вспоминается
но не называется
это как воздух
и видим и невидим
Филос – дружеское расположение
Агапия – мировое влечение
Эрос – сладостное томление
все это конечно же есть
но скорее мерцает
нежели отражает
Это похоже на морское дно в лучах света
близко и отдаленно одновременно
Если вспомнил
это уже не то
Вот когда и помнишь
и не можешь вспомнить
одновременно
знаешь что есть
но не знаешь что
как холодок валидола под языком
вот нет его
вот тут-то он и остался
Взор упирается в стену
затем в стекло
но если нет ни стены ни стекла
а взор улетел за взором
или еще
улетает мяч
но пока он не вернулся
он уже ракеткою пойман
То ли улетает мяч
то ли прилетает
это смерть – любовь
это разлука – встреча
Я бы назвал это прикосновением
если бы прикосновение улетело
Я бы назвал это поцелуем
если бы поцелуй отделялся от губ
 
 
Если огненный крест на небе
видит его каждый у кого слезы
ибо слезы – линзы
для Того Света
ибо Тот Свет
состоит из слез
ибо слезы состоят из этого света
Молитва моря —
вздыбленные валы из слез
пронизанные лучом
где в имени
Ай-ваз-зовский
Ай-святой-зов
воз-глаз
Аз-Яз
после глаз только сердце
но сердце слепо
как новорожденный котенок
кот-ток
ток-кот
от тела ток окат откат
кто-то
того
Мерцание
двух зеркал
друг в друге
 
 
Ангелический свет
он тепл
воздушно-телесен
Любая лодка
ускользающая
от берега в реку
может быть прообразом
этой встречи
Выдох – это далекий вдох
вдох – это близкий выдох
дальше выдоха
ближе вдоха
эскалатор из арматуры света
там где лестница
из-под ног уходит
ты ступаешь на эту Твердь
из интимных слов
Заинька
Кисанька
Боженька
аньки
иньки
 
 
Что важнее
знание или башня?
если знание – башня
а башня – знание
Дом где я живу насквозь зеркален
В зеркалах есть я
но есть надежда
что запуталась душа в сетях зеркальных
и улов небесный
тяжелеет
светом
Рыбкой золотой
св. Климент
в нем
Христос в нем нем
Роза и риза
Хор и Озирис
и сирота – мир
 
 
Святой Климент
амброзией тления благоуханен
твой незримый храм
состоящий из кипарисов
сосновый храм
источает смолы
смола молитвы
морская литургика
акафист прилива
молебен отлива
соленые четки волн
 
 
«Господи владыка живота моего» —
ПЕРВЫЙ ВАЛ
«Помилуй мя грешного» —
ВАЛ ВТОРОЙ
«Богородица Дева радуйся» —
ТРЕТИЙ ВАЛ
«Благодатная Мария Господь с тобой»
Брег небесный гудит от молитвенных волн
Папа Климент истомленный исторг глагол
«Оглашении изыдите»
но не изыдут оглашенные
и тогда сказал
«Всякий приди и ешь»
Небо возликовало волнами света
 
 
Первая волна
– Царю Небесный —
 
 
Вторая волна
– Утешитель души Истинной —
 
 
Третья волна
– Иже везде сый
 
 
Четвертая волна
– Прииди и вселися в ны —
 
 
Пятая волна
– И жизнеподателю —
 
 
Шестая волна
– И вся исполняяй сокровища благих —
 
 
Седьмая волна
– И очисти ны от всякие скверны —
 
 
Восьмая волна
– И спаси Блаже души наши —
 
 
Девятый вал света
– Аминь
 

Бахчисарай
Мелодия для зурны

 
Увидев её, хан воскликнул:
«О дюляра бикич!» —
что значит «прекрасная».
 
 
О Дюляра, о бикич! —
лара де бю и чек бюль
Полон тьмой тонколистной и зноем
резанул закапала кровь
полон крови фонтан весь высох
хрястнул саблей резанул —
закапал фонтан кровавый
арабской вязью струясь.
О Дюляра! А Дюляра! У Дюляра! Ы Дюляра!
АОУЫ Дюляра…
Душистый прах в садах и праха колесо
в котором вертится воздушное лицо
там ворох лепестков их имена похожи
на груди женские наполненные негой
направленных сосцами на восток
наполненный дворцами
всё это густо орошает кровью
безжалостный но и не злой садовник
в садах уснули розы
как рыбы золотые спят в садках
Бьют в ладони друг в друга сады
аплодирует семенем прах И сказал:
– Разгневан Аллах
и прах Аллах превращает в прах
но милостию Аллаха мы все из праха!
Птица Рух снесла яйцо голубое и улетела
даже птица Рух стала прах и – порх
Кто семя своё уронил на каменное лоно
опавших роз лепестками тот знает —
даже камни дети Аллаха.
 
 
Не плачьте жены Востока
личики ваши рисует зурна
над пепелищем дворца
Дай и ай и мне и ты
звени-звени щебечет грудь
а в устах кровь густа млеет лал-ла
клюет виноградную печень
розы о розы – звенит муэдзин
отрывая от капли каплю
содрогается грудки сгрудил
восторг исторг сладок Восток
колыхнулся затих рассыпал зурну
дай и ай и мне и ты
 

1975, Алушта – Бахчисарай

Море

 
Нету у моря края
Бездны кроя
лезет в небо лестница водяная
Море край мира – мир края
Переполнен трезубцами горизонт
Моря взлёт
Миг и взлет лазури
воды излом – россыпь гроз
громоздящих гроздья шипов из роз
Велосипедное море колес
море велосипедных колес
 

1979, Ялта, Дом творчества

Крест

 
В окруженье умеренно вянущих роз
обмирает в рыданиях лето
Гаснет радужный крест стрекозы где
Христос
пригвождается бликами света
 
 
Поднимается радужный крест из стрекоз
пригвождается к Господу взор
распинается радужно-светлый Христос
на скрещении моря и гор
 
 
Крест из моря-горы Крест из моря-небес
Солнце-лунный мерцающий крест
Крест из ночи и дня
Сквозь тебя и меня
Двух друг в друга врастающих чресл
 

1976, Коктебель,

Дом творчества писателей