Текст книги "Сектант"

– Данила, скажи, а кто у большевиков вождь?

Данила помрачнел:

– Нет больше вождя.

Оп-па…

– Умер Владимир Ильич еще в прошлом году…

А-а, он про Ленина… А кто на его месте?

Никого… Ленин был вождем, а это должность неофициальная, на нее не назначают. Управляет же партией орган под названием Политбюро.

Да-да-да, Политбюро, что-то такое припоминается… А кто в него входит?

В Политбюро входили семь человек. В принципе их всех можно было назвать вождями.

Бухарин. Ух ты, знакомая личность! На фото – забавно ухмыляющийся дяденька с клочком бороды и усами, очень похожий на какого-то комедийного актера из сериалов. Главный редактор газеты «Правда».

Зиновьев. Незнаком. Несмотря на русскую фамилию, типичная еврейская внешность. Взлохмаченные черные волосы, длинный нос… Председатель исполкома Коминтерна.

Сергей вздохнул. Большевистские шифровки уже начали напрягать.

– Данила, что это значит?

Исполком – Исполнительный комитет. Коминтерн – Коммунистический Интернационал, международная организация, объединяющая все (все!) коммунистические партии мира. И глава всей этой мафии – товарищ Зиновьев. О котором Сергей даже не слышал. Вот это да…

Каменев. Незнаком. Взгляд доброго доктора, роскошные усы, небольшая бородка. Председатель СТО СССР. Блин…

– Данила…

СТО – Совет Труда и Обороны. Аналогий в современном мире Сергей придумать не смог. Орган, в случае войны подчинявший себе все другие учреждения… Ого! Вот именно во главе такой организации Сергей ожидал увидеть Сталина: глава СТО – готовый диктатор. Ан нет, не Сталин, товарищ Каменев… Ладно, кто там еще…

Рыков. Ну этого мы уже знаем, глава правительства, Совнаркома то есть. И на этом месте ожидался Сталин… Кто там пятый?

Пятый… Крупный грузинский нос… Пышные усы… Кепка-фуражка… Сталин…

Сталин. Сталин. Сталин.

Вот он. Наконец-то…

Неожиданно Сергей обрадовался товарищу Сталину, как вновь обретенному родственнику. В принципе-то Сталин был здесь наиболее близким ему человеком: все друзья и знакомые еще не родились, родственников (прабабушек и прадедушек) Сергей не знал, никто из известных личностей ему незнаком, разве что смутно и понаслышке. Остается только Сталин, про которого Сергей уже отчаялся услышать. Даже начал подозревать, что угодил не в прошлое, а в альтернативную вселенную, в которой нет Сталина. А он – вот он. И даже среди вождей… Кстати, а кто он по должности-то?

Сталин – генсек! Да! Точно! Генсек – значит, главный в партии. В ООН же генсек – это главный, правильно? Значит, и у большевиков так же! Правильно, Данила?

Так. Стоп. Данила утверждает, что в партии главы нет, управляет ею Политбюро, а генсек – сокращенно от «генеральный секретарь»… Это и так понятно! Почему он не глава партии?!

Ага…

Сталин никакой не глава партии. Генеральный секретарь – всего лишь глава Секретариата ЦК. А Секретариат ничем не управляет, занимается исключительно второстепенными вопросами, типа подбора кадров, организации съездов, бумаготворчества и тому подобного. То есть практически Сталин – глава отдела кадров и канцелярии, а это не те должности, в которых можно претендовать на власть.

Сергей вспомнил начальницу отдела кадров в фирмочке, где он работал, – громогласную вредную тетку. Менеджеры перед ней лебезили, но никакого влияния в фирме у нее не было. Вообще кадровик, как всегда казалось Сергею, – должность женская, особого ума не требующая. И на таком заштатном месте – Сталин? Сталин, который уже год как должен прийти к власти? Что за бред?

Ладно, сказал себе Сергей, успокоимся. Ведь товарищ Сталин все-таки в Политбюро, а туда кто угодно бы не попал, правильно? Здесь наверняка только люди, имеющие влияние и власть…

Ага, например Бухарин – редактор газеты. Офигенная власть.

Кстати, кто там еще остался из членов?

Томский. Незнаком. Неприятная личность, с зализанной челкой и нехорошим взглядом. Хотя усы и обычные, а не квадратиком, но почему-то возникли ассоциации с Гитлером. Как выяснилось, глава ВЦСПС – лидер советских профсоюзов, отчего неприятное впечатление только усилилось. С российскими и советскими профсоюзами Вышинский не сталкивался (бог их знает, чем они там занимаются), поэтому цепочка возникла следующая: профсоюзы-Америка-мафия.

Троцкий. Троцкий?! Ну да, узкая козлиная борода, лохматые волосы, небольшие очочки – тот самый товарищ Троцкий, который якобы был смертельным врагом Сталина, конкурентом в борьбе за высшую власть. И вот они оба преспокойно работают бок о бок…

Правда, насчет преспокойно Сергей немного погорячился. На просьбу рассказать о роли Троцкого Данила замялся и пояснил, что товарищ Троцкий уже не совсем товарищ, в частности возглавляет некий уклон в партийной политике, расходящийся с общим направлением советского строительства… Короче, Троцкий попер против большинства, в результате его повытолкали со всех должностей и не сегодня завтра выпрут из Политбюро. Пост, который занимал Троцкий еще в начале года, тоже оказался для Сергея неожиданностью – военный министр, в смысле наркомвоенмор.

Итак, подведем итог. В Политбюро находятся: редактор газеты, лидер всех коммунистов мира, потенциальный диктатор, глава правительства СССР, начальник партийной канцелярии, то бишь Сталин, профсоюзный лидер и безработный по фамилии Троцкий. Если бы Сергея спросили, на кого бы он поставил в борьбе за лидерство, то Сталин бы оказался пятым в списке. Хуже, чем у него, шансы были только у Бухарина и Троцкого. Даже у профсоюзного Томского была весомая поддержка. А что у Сталина? Только его Секретариат.

Сергей встряхнул уже немного гудевшей головой. Так сразу загадку Сталина не решить, нужно хорошо подумать.

Спина уже ныла. Сколько же времени Сергей провел в библиотеке? Солнце опустилось по-вечернему низко, пора идти обратно в Козью Гору. Иначе есть риск часть пути пройти в темноте и наткнуться на злых волков или не менее злых белогвардейев-террористов.

Сергей тепло распрощался с Данилой. Судя по тому, что в библиотеку за полдня не зашло, кроме Сергея, ни одного человека, чтение не было популярно среди жителей Загорок. А тут такой благодарный читатель и слушатель.

Проскочил мимо двери начальника Павла, вышел на крыльцо. Да-а… Пора, пора домой.

Сергей подхватил палку-меч, оставленную у крыльца, повернулся в сторону Козьей Горы… Вот растяпа!

Забыл! Забыл, зачем вообще приходил в Загорки! Колдунья Алена! Артефакт!

Нужно срочно убираться из этого мира. Сергей все понял.

Это НЕ ПРОШЛОЕ.

У власти не Сталин, а некий Рыков, Дзержинский – министр промышленности, вместо рублей ходят червонцы, большевики спокойно относятся к церкви, через эстонскую границу переходят террористы, да не просто террористы, а белогвардейцы, хотя война уже три года как закончилась… Польские концлагеря, казаки-садисты, святой Илья Муромец.

Ничего этого в прошлом Сергея не было. А значит…

Он в параллельном мире. Альтернативная история.

Сергей лишился единственного преимущества провалившегося в прошлое – знания того, что будет. Теперь все, что он знает о будущем, – то, что умрет своей смертью. И то, если верить батюшке Йоде. Невеликое преимущество.

Нужно срочно найти бабку Алену. Раздобыть, выпросить, отобрать артефакт (думать о том, что у нее его нет, Сергей не хотел) и срочно, сегодня же отправляться обратно в будущее, вернее, в свой мир, где не нужно вкалывать с утра до вечера, где можно просто жить.

Без предзнания Сергей превращается в того, кем, собственно, и являлся всю жизнь, – неудачника и лентяя. Любой из местных жителей – и пасечник Никитич, и безногий Данила – умнее его хотя бы потому, что лучше знают здешний мир. Разве можно без сведений о мире, без знания традиций, обычаев, суеверий, правил, законов и порядков, разве можно на таких условиях стать кем-то, кто будет лучше местных жителей. Посмотри правде в глаза, Сергей, здесь ты всего лишь сектант, способный только работать батраком у крестьян. «Сяктант Сярежа», который постоянно огребает по лицу.

Сергей свернул в узкий проулочек между двумя заборами, из-за которых торчали ветки кустов, и остановился. Фингал под глазом болезненно напомнил о себе.

Те самые парни, которые орали перед церковью: «Не надо нам монахов!» – прижали к забору девчонку лет четырнадцати. Нет, не с пошлой целью полапать, девчонку даже не трогали. Однако от этого ситуация остроты не теряла. Вероятно, собирались бить.

Парни обступили свою жертву полукольцом, так что вырваться она могла, только растолкав их. Судя по интонациям, доносившимся до Сергея, девчонке предъявлялись некие претензии, от которых она активно отбрехивалась. Пока удачно. Однако рано или поздно, когда парни исчерпают аргументы, им придет в голову, что перевес в грубой физической силе гораздо лучше любых слов доказывает их правоту.

Глаз дернулся еще раз, предупреждая хозяина, чтобы не вздумал вмешиваться. Синяк был достаточно велик и красив и не хотел ни меняться в сторону увеличения, ни приобретать близнеца под вторым глазом.

Сергей на ватных ногах тронулся в сторону пока не замечающей его компании.

– Ну и цто? – уперла руки в боки девчонка, наседая на заводилу Рыжего.

Невысокая, пухленькая, курносая, с косой, торчащей из-под косынки, она выглядела как множество краснощеких девушек из советских фильмов о сельской жизни. Ей бы еще деревянные вилы в руки.

– Цто вы мне сделаете? А?

– Смотри, – закипал Рыжий, – мы тябе сказали, перестань…

– А то цто? Ты-то мне ницего не сделаешь…

Рыжий не выдержал и потянулся к ней рукой.

– Руки убяри! – отшатнулась девчонка. – А то будешь у меня всю ноць свой дом искать…

– Ах ты…

– Рябята, а давайте ей хвост оторвем! – высунулся из-за спин дружков Губатый.

Сергей кашлянул. Компания быстро обернулась.

– А-а, – протянул Рыжий, – сяктант…

«А я предупреждал», – напомнил фингал. Заныли ребра.

– Я пройти хочу, – уточнил Сергей.

– Прой-ти? – Компания нашла более удачный предмет для развлечения. – А сяктантам у нас в Загорках делать нечаго!

Девчонка могла сбежать, но не стала:

– А ну отстаньте от няго!

Рыжий отмахнулся, медленно приближаясь со своей свитой к Сергею.

Сергей перехватил поудобнее палку-меч. Отмахаться от семи человек… Может, проще дать деру?

Вожак увидел движение Сергея:

– Ня балуй… – Он картинно полез за пазуху и резко выхватил…

Попытался выхватить. Что-то запуталось в одежде. Сергей хотел подойти поближе, Рыжий задергался, как рыба на крючке, и наконец-то достал, что хотел.

Револьвер. Еще одну точную копию того, что лежал в котомке у Сергея.

– Ня подходить!

Сергей замер. Да что это такое, все с оружием! Большевики оружие у населения не любили!

«Альтернативка…» – шепнул некто бестелесный.

Рыжий, увидев замешательство противника, приободрился:

– Ну цто, сяктант, испугался?

А ты подойди чуть поближе, смельчак…

– Ну и что здесь происходит? – раздался за спиной Сергея ленивый голос.

Рыжий побледнел, даже веснушки выступили. Сергей медленно обернулся, пытаясь не выпускать из виду Рыжего, даже глаза чуть в стороны не разбежались.

У входа в проулок стоял Дзержинский. Сергея чуть кондратий не хватил.

Натуральный Дзержинский, в точности как стоял на площади: высокий, худой, с бородкой клинышком, в фуражке. Только вместо шинели – подпоясанная узким ремешком гимнастерка без погон. На груди – три полосы светло-красного цвета. На рукаве – следы от споротых нашивок (длинная, узкая – от обшлага к локтю, в виде ромба – над локтем).

В руке – пистолет.

– Что здесь происходит? – размеренно повторил Дзержинский.

– А… мы… это… – начал объяснение Рыжий.

Зашуршали кусты: Губастый, а за ним еще двое перескочили через забор и дали деру.

Взгляд бесцветных рыбьих глаз незнакомца – Сергей уже понял, что это не Дзержинский, просто похож – обежал Сергея, Рыжего, притихшую компашку и остановился на девчонке.

– Все вон.

Компания борцов с религией (может, девчонка – внучка батюшки?) послушно двинулась мимо Сергея к выходу из проулка. Ствол пистолета уперся в грудь Рыжего.

– Оружие.

Рыжий опустил револьвер в протянутую ладонь и скрылся.

– Все вон.

Пистолет смотрел на Сергея. Тот начал медленно отступать, мимо девчонки. Потом повернулся и быстрым шагом – насколько он мог быть быстрым – двинулся подальше от закутка с непонятными разборками. Только успел ухватить кусочек разговора:

– Что ж это вы, гражданка Выреева, в неприятности встреваете? Ведь вам предлагалось…

– Сто раз вам, товарищ Вацетис было говорено: нет. Ницего вы от меня не полуците…

Сергей свернул за угол. Интересно, это кто был, местный участковый? А что это он от девчонки требует? Да ну их всех! Живите сами, без меня! Мне дайте только до колдуньи добраться!

Сергей шел по узкому, постоянно петляющему проулку. Мысли, взбудораженные несостоявшейся дракой, а также чудесным явлением двойника Дзержинского, успокоились и вернулись обратно к загадке Сталина.

Насколько Сергей помнил – альтернативная история не была его любимым жанром, – должно быть только одно допущение, отличающее наш мир от этого. Здесь, судя по всему, такое допущение – Сталин не у власти. Надо было лучше учить историю! Хотя бы смог понять, почему, что произошло. А так Сергей даже не мог припомнить, как Сталин сумел взять власть после смерти Ленина.

Заборы кончились, проулок превратился просто в тропинку, петляющую между кустами. Широкая тропка – видимо, народ частенько бегает к колдунье.

Ладно, бог с ним, со Сталиным. Сейчас Сергей увидит колдунью… Живую.

Колдунья опять предстала в мыслях Сергея в образе рыжеволосой ехидной ведьмы. Брр! Ведьма постарела, поседела, сгорбилась и превратилась в Бабу-ягу. Да блин!

Тропинка вышла к дому, стоявшему почти за пределами деревни, посреди мощных зарослей ольхи. Дом бабки-колдуньи. Единственный в Загорках с высоким забором, сколоченным из досок.

Мощные ворота выглядели так, как будто их не открывали уже пару лет. Сергей остановился.

Ну что встал? Давай проходи. Ты же хочешь вернуться назад?

Сергей стоял. Даже возможность драки с местными гопниками не так пугала, как встреча с настоящей колдуньей.

Весело читать фэнтези, где магия и колдовство – обычное дело, где языкастые ведьмы так забавно издеваются над окружающими. Читать про то, как кого-то превратили в лягушку или подпалили фаерболом, – смешно. А самому оказаться перед такой перспективой?

Неизвестное всегда пугает. Сергею было страшно.

Давай, трус! Иди же.

Он стоял.

Ну!

Сергей глубоко вздохнул и двинулся к калитке. Потянул за кольцо…

По законам жанра должен был раздаться зловещий скрип, однако калитка открылась бесшумно. Или колдунья смазывала петли, или сюда ходили слишком часто…

Небольшой дворик. Справа – дом, вполне себе крепкий, вовсе не покосившаяся избушка. Слева – сараи под низкой крышей. По двору гуляет несколько кур, деловых, как дворники-гастарбайтеры. Прямо – сарайчик и навес над узким проходом, видимо, к огороду.

Дверь в дом подперта метлой на длинной, отполированной руками палке. Наверное, хозяйка часто летает на ней на шабаш…

Сергей осторожно шагнул к крыльцу…

Гав.

Сергей замер.

Из будки вылез небольшой пес, грязно-белый, лохматый, как вязаная мочалка. Без цепи.

Съесть не съест, но и быть покусанным – мало приятного…

Пес уселся, посмотрел сквозь лохмы на застывшего Сергея. Начал шумно чесаться.

– Привет, – тихонько сказал Сергей.

«Гав», – дружелюбно отозвался пес, полез в свою будку, где и вытянулся во всю длину.

Напугал, чер… зверюга…

Сергей поднялся на крыльцо, протянул руку к метле… Задумался.

Во-первых, метла колдуньи – не та вещь, которую можно трогать руками. Во-вторых…

Скажи-ка, герр Вышинский, как, по твоему мнению, колдунья подперла дверь, находясь в доме? Или она приставила метлу, а потом пролезла в окно? Типа, чтобы никто не беспокоил?

Хозяйки нет дома.

Сергей сел на крыльцо. Интересно, куда она скрылась? С другой стороны, бабка Алена не подряжалась сидеть дома безвылазно. Даже ведьмам нужно иногда выходить в люди. Ну, например…

Сергей задумался над тем, что такое могло понадобиться ведьме, что выгнало ее из дома.

Молока, например, купить. А что, ведьмы тоже люди и наверняка любят попить свежего парного молочка.

С шумным сопением подошел и уселся рядышком давешний пес. Сергей машинально почесал ему загривок. Пес тут же признал его хорошим человеком и завалился на спину: мол, чеши еще и пузо.

– Вот где твоя хозяйка ходит? – спросил Сергей урчащего от удовольствия пса.

Собака подняла голову, посмотрела на Сергея – того пробила пугающая мысль, что она ответит, – и уронила башку обратно.

– Тебе цего?

Сергей вскочил: в калитке стояла давешняя девчонка, отбивавшаяся от парней.

– Цего надо? – двинулась она на Сергея.

Как-то не пришло в голову, что бабка-колдунья может жить и не одна, с внучкой.

– Я… это…

– Ты кто такой?

– Я Сергей…

– Какой еще Сергей? – Девчонка наскакивала на него, как несушка. Курица с цыплятами уже один раз попалась. Никогда бы не подумал, что кандидатка на гриль может быть такой боевой: еле убежал.

– Я… это… из Козьей Горы.

– А-а, сяктант… Цего тябе тут нужно?

– Мне Алена нужна.

– Ну я Алена. И цто?

Блин, фантазии у бабки не хватило, и она назвала внучку своим же именем.

– Да мне не ты, мне бабка Алена нужна.

– Какая яще бабка?! Нет здесь никаких бабок, я одна живу!

Как одна? А разве…

– А мне сказали, здесь живет эта… ну…

– Цто ну? Где ты коня видишь?

– Ну… которая колдовать умеет…

– Колдовку, цто ли, ищешь?

– Ну… да…

Современному человеку очень и очень неловко признаваться в том, что он ищет колдунью. Даже если он и правда ее ищет.

Девчонка, прищурившись, посмотрела на Сергея:

– Я колдовка.

Колдовка? Девчонка?

А действительно ведь никто не говорил, что Алена – бабка, это Сергей сам решил. Но… Девчонка?

– Цего стоишь? Ко мне пришел?

– Д-да…

Девчонка хотела что-то добавить, но осеклась, обошла Сергея и присмотрелась к нему:

– Постой. Это ты хотел мне помоць, когда ко мне эти хальники прицапились, как ряпей к собацьему хвосту?

Гав. Пес подтвердил, что репей к хвосту – неприятно.

– Ну… да.

– Ладно, – подобрела Алена, – пойдем в избу.

Внутри изба была похожа на обычную, деревенскую: беленая печь в углу, стол, лавки, половики. Иконы в углу… Иконы? У колдуньи?

Все страньше и страньше…

Сергей присел на лавку.

– Ну, – Алена всунулась в печь и чем-то там гремела, – цего принес?

А ведь правда, наверное, за консультацию надо платить…

– Ницего… Ничего. Я не знал, что нужно…

– Ой, приторчень… – Алена повернулась к нему. – С цем пришел? На мяня посмотреть?

Сергей действительно смотрел на задик Алены, который плотно обтянуло юбкой, когда она наклонилась к печи. Но она-то откуда знает?

– Я не смотрю!

– Пришел зацем? – устало вздохнула девчонка.

Сергей задумался. Его идея с поиском артефакта несколько поблекла и показалась несерьезной. Одно дело – искать его у старой колдуньи и совсем другое – рассказывать о нем девчонке, которая по возрасту где-то на уровне семиклассницы.

– Я… спросить хотел… Мне одна вещь нужна…

– Весць? – Лицо Алены налилось краской. – Весць?! Тябя этот цухонец подослал?! А ну пошел вон! А то прокляну!

– Нет! – Сергей шарахнулся. – Никто меня не присылал!

– Тябе моя книга нужна?! – наседала Алена. – Книга?!

– Нет! Нет! – Сергею казалось, что в избе потемнело. – Мне другое нужно!

– Другое? – Алена медленно успокаивалась, лицо светлело, вместе с ним светлело в избе. – А что?

– Я хотел спросить, нет ли у тебя… или, может, ты знаешь, где найти…

Сергей, как сумел, описал Алене артефакт. Та задумалась:

– Медный? Хм… А поцему ты мяня спрашиваешь? Ты же ко мне из Козьей Горы пришел, поцему других не спросил? Или думаешь, в ней сила колдовская?

Алена быстро ухватила суть вопроса.

– Да.

– А поцему так думаешь?

Сергей замялся:

– Я… я не думаю. Я знаю.

– Цто эта весць делает?

Вот как объяснить? Современному-то человеку расскажешь, который знает о параллельных мирах и путешествиях во времени, и то подумает, что ты сумасшедший. А деревенской девчонке, которая и книг-то не читала… Хотя… Какую это книгу у нее выпрашивает «цухонец», надо полагать, рыбоглазый товарищ с латышской фамилией? Уж не колдовскую ли?

– Цего она делает-то?

Упростим вопрос, не будем упоминать о параллельных мирах, их концепцию не каждый ученый поймет. Особенно в изложении Сергея.

– Она… она… во времени позволяет путешествовать…

– Это как?

Ожидаемый вопрос… Хотя Алена не очень-то и удивилась. Вопрос чисто деловой.

– Ну… вот сейчас двадцать пятый год… а если приложить руку к нему, то вокруг будет не двадцать пятый, а тысяча восемьсот сороковой…

Алена задумалась:

– В прошлое попадешь?

– Ну… да.

Быстро схватывает…

– Можно будет прабабку молодой увидеть?

Сергей как-то не задумывался над такой точкой зрения на попадание в прошлое. Для него, как и для многочисленных героев книг, попасть в прошлое – в первую очередь шанс изменить это самое прошлое. Встретиться со Сталиным, Петром Первым… Кем там еще? Увидеть собственных деда с бабкой никому – и Сергею – в голову не приходило.

– Ну… да.

Алена немного подумала и быстро спросила:

– Как он работает?

Неужели знает? Надежда, умершая было при виде девчонки, снова проснулась.

– Кладешь ладонь, и все.

– И все?

– Да.

– Обманули тябя. Не колдовская это весць.

Как не колдовская?

– А какая же?

– Волшебная.

– Какая разница?!

– Разница, что колдовство – в жизни, а волшебство – в сказке.

– В какой сказке, если я сам ее видел!

– Видел?

– Да…

– Погоди. Видел… А где?

– Да…

Да здесь, в Загорках, и видел. Сто лет вперед. Восемьдесят пять.

– Там.

– Видел? И действует?

– Да.

– Мама мне рассказывала… – медленно проговорила Алена, – что сейчас волшебство только в сказках, а вот раньше, давным-давно, делали люди волшебные вещи. Делали, да от других людей прятали.

В землю закапывали… Сергей все понял. Алена не видела артефакта, он лежит здесь, под землей, с тех самых давних пор. Все пропало.

Надежда умерла.

– А чем тогда колдовство от волшебства отличалось? – вяло спросил он, уже не желая ничего знать.

– Для колдовства работать нужно, а волшебство само собой делается. Сейчас только колдовство осталось.

Блин, даже для магии здесь нужно работать… Что за мир… Что за время…

– Не расстраивайся, Ся… Сярежа. – Алена погладила его по плечу. – Я же не волшебница, просто знахарка, от мамы покойной умение досталось. Хоцешь, я твою наклепку убяру?

Она указала на синяк под глазом. Сергей молча кивнул.

Алена достала с полки маленький горшочек и начала размазывать под глазом Сергея сильнопахнущую мазь, приговаривая: «Скакал конь по мосту, в запредельну сторону…», дальше пошло неразборчивое.

– Все. – Алена закончила.

Сергей пощупал. Фингал был на месте.

– Все тебе сразу нужно, экий ты нетерпеливый. Сойдет быстрее. Все, иди, расселся тут.

Алена, похоже, прятала за грубоватостью неловкость от невозможности помочь. Но Сергею было не до психологии. Он вышел из избы и побрел в сторону Козьей Горы.

«Гав», – попрощался лохматый собак.

– Гав, – прошептал Сергей.

Он не сможет выбраться отсюда. Никогда.

Ни-ког-да.

Сергей не запомнил, как добрался до Козьей Горы. На приветствие Никитича пробормотал нечто неразборчивое даже для самого себя и завалился спать.

* * *

Проснулся Сергей разбитым. Недосыпание у него, похоже, начало превращаться в традицию.

Хозяин, напротив, был до отвращения бодрым.

– Доброе утро, Сярежа!

Никитич отхлебнул чаю с блюдца.

– Как спалось, цего во сне видялось?

– Ничего, – вздрогнул Сергей.

Вспоминать сегодняшние кошмары не хотелось. Сначала ему снился Андрюха, который опять, как днем, шел на него с револьвером. Вот только во сне у Сергея не было верной палки и вместо того, чтобы дать отпор, он пятился назад, что-то беспомощно мямля. Андрюха кривился в усмешке и внезапно стрелял ему в живот. Сергей вскрикивал и просыпался, чувствуя тугие толчки пуль. Потом опять появились мертвые беспризорники. И Сергей опять просыпался с криком. Уже под утро начала сниться и вовсе всякая ересь. Появлялся Командир – главарь белогвардейцев, шипел кому-то невидимому: «Убей его» – и расплывался в тусклой темноте сна. Бесконечной вереницей неслись люди, все как один целившиеся в Сергея из револьверов и пистолетов, среди них мелькнул даже вчерашний прибалт псевдо-Дзержинский, схватил в охапку колдунью Алену, расхохотался и исчез. Шевелил огромными тараканьими усищами товарищ Буденный, Сергей нырял в чернильно-мутную реку, в него стреляли, но он упорно плыл куда-то, наконец вынырнул и наткнулся на товарища Сталина, молча грозившего ему трубкой. Нет, вспоминать такой сон Сергею не хотелось.

– Ничего не снилось.

– Ницего – это хорошо, – кивнул Никитич. – Это оцень хорошо. Ну цто, раз проснулся, нужно за работу приниматься.

– Ага, – вяло согласился Сергей, вспомнивший вчерашний день.

Нужно приниматься за работу. Каждое утро. Весь остаток жизни. Потому что отныне это – твоя жизнь. Работа – сон, сон – работа. Выхода нет. Как он вообще поверил в то, что сможет найти здесь магов? Магов! У большевиков!

Для полного счастья судьба, закинувшая его в это время, не только лишила его пути назад, но и знаний о будущем. Потому что, мать-мать-мать, это не прошлое!

Нет, конечно, с альтернативкой ему еще повезло: у власти не Сталин, а другие большевики, более адекватные, по крайней мере, судя по терпимости к церкви. Сергей хотя бы мог не бояться, что его расстреляют, как шпиона.

Даже прорвись он к Сталину, что он сможет ему рассказать? Что война начнется…

Сергей вспомнил, что вчера было воскресенье, двадцать второе июня. Ровно шестнадцать лет до начала войны. Интересно, а будет ли война в этом мире? И какой она будет?

Плетясь с косой за Никитичем, рассуждавшим о том, что скоро зацветет липа и нужно будет таскать ульи поближе к местам цветения, Сергей размышлял о войне.

С одной стороны, раз у власти не Сталин, значит, не будет расстрелов полководцев. Тухачевский – Блюхер – Гамарник – Якир – Уборевич, блин, вот ведьма старая, вспомнил Сергей свою историчку. Она так яростно перечисляла жертв Сталина, что они даже запомнились. Если здесь они останутся живы, значит, война может пойти более успешно для России. Точнее, для СССР.

С другой стороны, раз Сталин не получил власть, то кто сказал, что в Германии правит Гитлер? Может, суть альтернативки в том, что Великой Отечественной просто не будет? Интересно, знает ли Никитич о Гитлере?

– Анисим Никитич, – обратился к хозяину Сергей, – а ты случайно не слышал о Гитлере?

– Гитрел? Это кто?

– Да нет, Гитлер. Немец такой.

Никитич задумался:

– Немец? А где он живет?

– В Германии.

– Гярманский немец? Нет, тогда ня знаю.

Ну, незнание Никитича – не аргумент. Он и фамилию Рыкова – нынешнего правителя СССР – не помнит…

* * *

Косили до самого вечера. Если Никитич человек привычный и для него это особого труда не составило, хотя рубаха и промокла от пота насквозь, то Сергей к концу дня держался на чистом упрямстве.

Давай, слабак, давай работай! Это теперь твоя жизнь! Терпи!

Мозг, не желавший такого счастья, подкидывал одну гениальную мысль за другой. То размышления о том, что Алена не специалист и могла ошибиться, что таких вещей, как артефакт, сейчас нигде нет. Может, стоит поискать еще колдунов? Поопытнее?

Или приплывала мысль о том, что, может быть, это все-таки не альтернативная история. Вдруг Сталин со дня на день готовит переворот, в ходе которого и придет к власти? Хотя логика подсказывала, что в этом мире слишком много отличий от реальности Сергея, чтобы это и вправду оказалось его прошлым. Те же червонцы, например.

– Никитич, – спросил Сергей, когда они присели отдохнуть под деревом, – что за деньги червонцы?

– Цервонцы? Хорошие деньги. – Никитич отхлебнул воду из фляги. – Золотые. Раньше при царе их выпускали, сяцас большавики пецатают. Их, говорят, и за границей принимают. В Англии, во Франции, в Италии… В Эстонии хорошо бярут…

Скажи это, например, Данила, Сергей принял бы за большевистскую пропаганду. Но Никитич-то – человек деловой.

Советский червонец – конвертируемая валюта. Какое еще нужно доказательство того, что это – альтернативка?

Можно, конечно, взять трофейный кошелек с теми самыми червонцами и уехать в город. И что? Что ты в городе будешь делать? Без документов? Да первый же попавшийся мент сразу заметет. Пусть времена здесь немного полиберальнее, чем в нашем мире при Сталине, однако уж всяко пожестче, чем в двадцать первом веке. Тут наверняка и в поезд без паспорта не сядешь. Так что жить тебе здесь, Сярежа, до самой смерти. Или до войны.

Продолжай косить.

Дома, после работы, Никитич скинул рубаху и ахнул на себя ведро воды из колодца:

– Уах-ха-ха! Сярежа, остудись, если хоцешь.

Сергей вздрогнул при одном взгляде на ведро. Вода, скорее всего, ледяная… Простудиться можно… А почему нет?

Что я теряю? Простуда? Ну и что?!

Сергей снял рубаху, взял ведро, крякнул – тяжелое, деревянное – и опрокинул на себя.

– Уах-ха-ха!

От холода даже сердце чуть не остановилось. А потом все тело накрыла горячая волна. Сергей почувствовал неожиданную бодрость. Казалось, можно вернуться и покосить еще столько же.

Ну вот, а ты боялся…

Никитич прищурился и осмотрел своего «плямяша». Тощий, как хворостина, все ребра наружу, живот впалый. В чем только душа держится… Подкормить бы его, да нечем.

Ночью, перед тем как уснуть, Сергей решил: жить в деревне он не хочет. С такой работой он и до войны-то не доживет. Значит, нужно уезжать. Чуть попозже.

В глубине души Сергей чувствовал, что не сможет уехать: здесь тяжело, но уже привычно – за две-то недели. Еще немного – и он не захочет ничего менять. Но планы строить не прекращал. Как и всю свою жизнь.

Во-первых, нужно в следующее воскресенье уточнить у Данилы насчет Гитлера: у власти, не у власти, есть ли здесь вообще такой. Может, ближе к сорок первому году нужно будет перебираться куда-нибудь за Урал. Чтобы война не достала.

Во-вторых, узнать насчет паспорта. Как можно получить, какие справки собирать, может, заплатить кому.

В-третьих, раз уж здесь все с оружием, может, научиться стрелять. Револьвер есть. Никитич похвалил за то, что накостылял Андрюхе, и, взглянув на Сергеев трофей, определил его как наган. Так вот ты какой, северный олень… Патронов всего семь штук, но вдруг удастся достать еще немного и научиться стрелять? Дело нужное.

Сейчас револьвер лежал вместе с мечом. Старинное оружие и современное. Как символ чего-нибудь? Господи, какая чушь в голову лезет…

В-четвертых… В-четвертых, решил засыпающий Сергей, нужно будет еще раз сходить к Алене. Может, она все-таки знает хоть кого-нибудь из своих коллег, кто даст Сергею наводку… На водку… На пиво…

Во сне приходили беспризорники.

Сергей вскрикивал и просыпался, чувствуя боль в животе в том месте, куда угодили шилья.

Сколько он выдержит?..