Текст книги "Кремль 2222. Тобольск"

Глава третья
Запах смерти

Семикилометровый тоннель от Промзоны до кремля представлял из себя сложную комбинацию коридоров и труб различного диаметра. Когда на Большом Совете принимали решение добираться до кремля через подземные городские коммуникации, то не представляли, с какими проблемами столкнутся. Лишь после того, как в главный коллектор проникли разведчики, выяснилось, что за двести лет там расплодилось огромное количество самых разных мутов.

Истреблять всех – десять жизней не хватит. Тем более, что во многих местах коммуникации выходят на поверхность. Тогда и вспомнили о брикетах со сжиженным газом.

Перед войной в Промзоне построили завод по производству таких брикетов. Изготовили много, а вывезти не успели – так и остались лежать в подземных складах. Храниться брикеты могут чуть ли не вечность, если не применять сильного механического воздействия – с помощью гидравлического пресса, например, или направленного взрыва. Но пресса в Промзоне не было, а взрывать… На фига их взрывать? Ведь толку от горящего газа мало, особенно если поджигать его на открытом пространстве.

Поэтому применения брикетам так и не нашли, кроме одного – в крематории. Там, в подвале с толстыми стенами, закрытом стальной дверью, эффект от горящего газа был высок. Однако использовали крематорий редко. А вот для зачистки подземных ходов от мутов брикеты очень даже пригодились.

Делали так: продвинувшись по основному коридору на несколько сот метров, возводили капитальную перемычку с глухими бункерными люками на задвижках. После чего на территории между двумя перемычками устраивали «дезинфекцию»: закладывали вдоль коридора брикеты, рассыпали порох, а затем поджигали его с помощью бикфордова шнура. Сновид тоже в этом участвовал, помогая взрывнику проводить закладку.

В одном брикете сжиженного газа на целую цистерну. При взрыве какая-то там молекулярная решетка разрушается – взрывник пытался объяснить, да Павел почти ничего не понял – газ воспламеняется и с огромной скоростью распространяется по свободному пространству. А где есть такое пространство в коллекторе между глухими перемычками? Правильно, в боковых ответвлениях: коридорах, трубах и колодцах. Вот эти «поры» горящий газ и прожигает.

После «дезинфекции» муты, как показал опыт, поблизости не появлялись сутки-двое. Ни руконоги, ни мутировавшие муравьи, ни прочие зубастые и клыкастые твари. Шугались они горючего газа, разбегались во все стороны – те, кто в огонь не угодил.

Ну а хищные плотоядные растения, которых тоже в подземелье немало, понятно, сгорали начисто. Вот тогда в зачищенный коридор приходили работники и наглухо закупоривали боковые ходы и норы. Капитально замуровывали – чтобы ни одна тварь в тоннель не просунулась.

Так и добрались промзоновские тихой сапой под землей до самого Троицкого мыса и стен кремля. Медленно получилось, но надежно. Бойцов сберегли, понеся минимальные потери в схватках с мутами. И капитальный тоннель соорудили для бесперебойной связи между двумя крепостями.

Большей частью тоннель проходил по главному канализационному коллектору, так называемому каналу, местами достигавшему четырех метров в диаметре. Но примерно в полукилометре от кремля канал поворачивал в сторону, уходя в Подгорную часть города. Поэтому тоболякам пришлось прокопать в грунте двадцатиметровую штольню. Она соединила канал с инженерным коллектором – иначе в кремль под землей было не попасть.

Именно из этой низкой штольни, наскоро укрепленной от просадки земли деревянным коробом, сейчас выбрались Сновид и Бугай. Теперь они находились в главном коллекторе. Справа его перекрыли толстой перемычкой из кирпича и железобетона, чтобы не допустить проникновения мутов из Подгорной части. Поэтому бойцы повернули налево и вскоре остановились около темного провала узкого коридора.

И хотя внешне он выглядел угрожающе, Павел знал, что коридор не тянется вглубь. И не пересекается с другими ходами. А выходит где-то невдалеке на поверхность. Дело в том, что проход наскоро, еще во время обустройства тоннеля, осмотрел кто-то из разведчиков. Он доложил, что опасности коридор не представляет, потому что не имеет боковых ответвлений и труб.

А еще разведчик выяснил, что в конце прохода есть люк. Но он закрыт и наполовину завален кусками обвалившегося бетонного потолка. Теперь напарникам предстояло выяснить: можно ли использовать коридор в качестве тайного лаза для проведения разведки и диверсионных операций против нео.

Ширина прохода едва превышала метр, поэтому они двинулись цепочкой. Павел шагал впереди, вытягивая в левой руке факел. В правой держал копье с длинным стальным наконечником.

Короткое копье в такой ситуации едва ли не лучшее оружие: ведь мут может появиться только спереди. Но вот рубить его мечом в узком и низком коридоре занятие не самое удобное и надежное. Зато встретить вражину наконечником в харю совсем иное дело.

Однако оружие в этот момент не понадобилось. Никого и ничего опасного им не попалось, да и вообще примечательного – если не считать костей неизвестной принадлежности. Некоторые из них напоминали по форме скелеты. Один раз встретился череп, похожий на человеческий; Павел шевельнул его пикой, и он мгновенно рассыпался в труху.

Они продвинулись немного, всего около пятидесяти метров. И увидели ступеньки каменной лестницы. Она полого тянулась вперед и вверх шагов на пятнадцать и заканчивалась квадратным люком.

Впрочем, люк на поверку мог оказаться дверцей, так как верхнюю часть лестницы почти на метр завалило землей и рыхлыми кусками бетона. Павел нашел в стене подходящую расщелину и воткнул туда древко факела. Предстояло немного поработать физически.

– Ну, чего встали? – пробурчал сзади Бугай.

– Считай, дошли, Ваня, – обернувшись, сказал Павел. – Сейчас завал разгребем и глянем, чего там.

Он снова посмотрел вперед. И его приподнятая нога, готовая опуститься на ступеньку, замерла в воздухе. Павел буквально остолбенел, уткнувшись во взгляд жуткого существа. Оно находилось всего в паре метров и производило неизгладимое впечатление.

Монстр имел с дюжину суставчатых лап, снабженных изогнутыми когтями. Его круглое, размером со среднюю тыкву, туловище, покрывала темно-коричневая шерсть. Над туловищем на тонкой и короткой шее вздымалась овальная голова-морда. Пересекая ее горизонтально, змеилось ротовое отверстие. Из которого, усиливая впечатление, торчала пара десятисантиметровых, багрового цвета, жвал.

Про такие пасти говорят: от уха до уха. Но ушами богатая на выдумки радиоактивная природа мутанта не наделила. Зато он имел сразу четыре глаза. Два из них, размером с пуговицу, располагались по бокам головы. Вторая пара примостилась непосредственно над ротовым отверстием. Буркалы были величиной с яблоко и медленно пульсировали, мерцая фиолетовым светом. Это мерцание завораживало и парализовало, наполняя сознание ужасом.

– Ты чего, Сновид? – спросил за спиной Бугай. И его голос привел Павла в чувство.

Паук-мясоед! Вот тварь непотребная! Откуда же он взялся?!

Сновиду приходилось видеть «мясоедов» и раньше. Но те были, максимум, со среднюю кастрюлю. А этот экземпляр, даже на полусогнутых лапах, доставал Павлу до колен. Еще через мгновение паук, издав свистящее шипение, прыгнул на человека.

Раззявленная пасть была усеяна мелкими, но острыми, как шило, зубами. Сообразительная тварь явно собиралась вцепиться в лицо, вычислив самое уязвимое место воина. Достань она до него ядовитым жвалом – хреново бы пришлось. Однако Сновид уже оправился от неожиданности и встретил урода, как положено – наконечником в пасть. Уж очень широко ее распахнул паук, как пустой чемодан. Ну и схлопотал гостинец.

Копье с укороченным древком, специально изготовленное для боя в тесных подземных коридорах, и на этот раз не подвело. Кованый наконечник с хрустом вошел под верхнюю челюсть и, пробив тонкую кость мутанта, выскочил аккурат между двух нижних глаз. Так лихо выскочил, что фиолетовые «яблоки», лопнув, брызнули вонючей жидкостью.

Тварь пискнула и инстинктивно сжала челюсти. Но перекусить длинную стальную тулью, предохраняющую древко, не смогла – лишь зубы вжикнули. Это называется – не по зубам.

Нет бы теперь успокоиться и признать поражение. Однако членистоногий урод не желал сдаваться. Выбросив вперед когтистые лапы, паук предпринял попытку цапануть Павла за кисть руки. И цапанул бы, да не позволил ему Сновид дальше резвиться – выхватил из ножен кинжал и рубанул по шее. Туловище с дергающимися лапами плюхнулось на ступеньки. А вторая половина мутанта безжизненно повисла на конце копья.

Уф-ф! Павел выдохнул и опустил наконечник, собираясь сапогом стряхнуть с него уродливую башку. Но не успел. Коричневая тень метнулась навстречу и с силой врезалась в грудь.

Удар вышел не таким уж и мощным. Но Павел, стоявший на одной ноге, не удержался и завалился на спину. Еще падая, он увидел у себя на груди знакомую омерзительную харю с выпученными фиолетовыми буркалами. Разве что размер этой хари был побольше, чем у первой.

Через мгновение матка «мясоеда» (а это была она), брызнув слюной, широко распахнула пасть. Резко пахнуло гнилью. Сновид отчетливо, до мельчайших деталей, видел мелкие грязно-желтые зубы и раздвоенные жвала, готовые впиться ему в лицо. Он судорожно взмахнул рукой с кинжалом, но тварь уже рыскнула вперед. Она опережала человека в смертельной схватке. Опережала на какую-то долю секунды, но эта доля решала все.

Павел почувствовал, как кончики жвал коснулись его бороды… И в тот же миг что-то со свистом разрезало над ним воздух. Он успел расслышать смачный звук рассекаемой плоти (чпок!), затем раздался звонкий треск, который возникает при ударе железа о железо (бдзинь!), и тут же ощутил сильный удар в грудь.

Такой сильный, что разом перехватило дыхание и оборвалось сердце…

Видимо, он на некоторое время отрубился. Когда очнулся, над ним на корточках сидел Ванька и без особой нежности хлопал по щекам.

– Пашка, ты как?

– Да я… я ничего, – с трудом выдавил Сновид.

– Ну и слава всевышнему! А я уж подумал, что зашиб тебя ненароком.

– Меня?.. Погодь, а эта тварь… Паук где?!

– Да ты успокойся. Раскроил я его на части. Но ты извиняй. – Ванька виновато косил в сторону. – Когда он на тебя запрыгнул, а ты упал, я и подумать не успел. Лишь вижу, что он у тебя на груди сидит. Ну и маханул по нему бердышом.

– Бердышом???

– Ну да. А чего было еще делать? Я хотел аккуратно секануть, но малость не рассчитал. Ну и того, задел тебя малость.

Сновид представил, как Бугай «аккуратно» рассчитывает силу удара, и ему внезапно стало смешно. Да уж! Маханул, небось, со всей дури.

Он хмыкнул и тут же непроизвольно охнул. А грудь-то болела! Ни вздохнуть, ни это самое… ни покашлять.

– Хорошо, что нагрудник у тебя крепкий, – продолжил Ванька. – Но я ж это, не со зла. Как тут угадать? Если бы он тебе в харю вцепился…

– Это у «мясоедов» хари. А нагрудник… он у меня отцовский.

Сновид провел рукой, ощупывая стальной кругляш. Ого, какая вмятина! Теперь придется кузнецу нести… Но, главное, что жив.

– Откуда же они взялись, гады? – Павел, придерживаясь за стену, встал на ноги. – Почему же я их не заметил? А, Вань?

– Так ты их попробуй заметь, – отозвался напарник. – В углу-то темно. Сейчас глянем, чего там.

Они поднялись по лестнице и обследовали завал около выхода. При ближайшем рассмотрении оказалось, что за метровым завалом скрывалась яма, в которой пауки устроили себе гнездо. Более того, под железной дверцей на месте порога в стене образовался провал, через который муты выбирались наружу.

– Давай-ка я здесь разгребу, – сказал Ванька. – А ты подожди внизу.

Павел не возражал – передохнуть чуток не мешало. В груди продолжало саднить, и при глубоком вдохе отдавалось в ребра. Он спустился по ступенькам и с омерзением посмотрел на разрубленные тушки пауков.

Надо бы в часовню перед ночной сменой сходить, поставить свечку, – мелькнула мысль. Сегодня он как никогда близко видел смерть в лицо, и очень она ему не понравилась. Даже как-то неприлично от такой поганой твари смерть принимать…

Бугай работал, как экскаватор, шустро раскидывая завал с помощью рук и ног. Павел даже отошел в глубь коридора, чтобы напарник ненароком не зашиб какой-нибудь каменюкой. Но камни в завале почти не попадались. Куски бетона только на вид казались прочными, а лишь тронь – тут же рассыпаются в песок.

Минут за пять Ванька расчистил проход, спихнув мусор к подножию лестницы. Затем взялся за ручку дверцы, чуть нажал – и та с легким скрежетом вывалилась наружу. Железные крепления проржавели практически полностью. Дверца же, как выяснилось, держалась на месте лишь благодаря крепкой паутине.

Вылезая сквозь узкий проем, Бугай едва не застрял, и даже выломал несколько кирпичей. Но в целом стена выдержала, потому что ее насквозь пронизали корни крыш-травы. А она скрепляет круче цементного раствора.

Когда Павел выбрался следом, он понял, что ход из коллектора вел в небольшую будку. Видимо, до войны здесь размещалось техническое помещение горводоканала. За минувшие столетия наружная стена и часть крыши развалились, но внутри было почти темно. И это в полдень? Причина стала ясна, когда разведчики приблизились к пролому и огляделись.

Первое, что заметил Павел – железную колонну, торчавшую наискосок в нескольких метрах от пролома. Через минуту обмена мнениями напарники пришли к выводу, что колонна является голенью биоробота «Титан В6». А железная болванка двухметровой длины, похожая на станину, есть не что иное, как одна из ступней этого транспортного монстра. Из чего следовало, что разведчики находятся непосредственно под днищем биоробота, «сдохшего» еще в приснопамятные времена.

То, что робот покоится здесь очень давно – возможно, более ста лет, – было видно и по лохмотьям ржавчины, свисавшим с «брюха», и кучам мусора, окружавшим корпус со всех сторон. Вонь, пропитавшая воздух, лучше слов говорила о том, что где-то рядом расположена обширная свалка. А в том месте, где стояли разведчики, еще и добросовестно потрудились «мясоеды».

Многометровые сети толстой паутины тянулись во все стороны, затеняя и без того слабо освещенное пространство. Судя по всему, прожорливые членистоногие, едва не убившие Павла, охраняли свою территорию не на живот, а на смерть. И, видимо, уже не в одном поколении – высохшие останки мутов всех видов, застрявшие в паутине, вызывали ассоциации с могильником.

Собственно, задача, поставленная директором департамента безопасности и обороны, была выполнена. Подземный коридор они проверили, пауков уничтожили, в том, что место укромное – убедились. Оставалось доложить о выполнении задания Ворону, а он пусть решает, что и как.

– Чего дальше? – спросил Бугай. – Знаешь, я бы пожрал чего-нибудь. Потопали на базу?

– Да, наверное, – согласился Павел. Он и сам был голоден. После смены толком не поел – только выпил кружку кипятка и съел кусочек вяленого мяса. Да и тот уже на ходу дожевывал. – Сейчас, подожди чуток.

Он повел головой вокруг, запоминая расположение предметов. И замер.

…запах… тянет запах… человек…

Что-о???

– А чего ждать-то, я… – начал было Ванька, но Сновид вскинул ладонь и прошипел: – Тсс.

Бугай осекся и с удивлением выкатил глаза. Однако Сновид, подняв указательный палец, не смотрел на товарища. Его внимание привлек сухой скрюченный лист, который порывом ветра потащило в проход между двумя кучами мусора.

Запах… При чем тут запах? Тянет запахом? Откуда тянет?

День сегодня ветреный. Ветер дует со спины, там наветренная сторона…

По всем раскладам им надо было возвращаться – проход для разведчиков осмотрен, что тут еще делать? Но Павел нутром ощущал присутствие постороннего. И не просто постороннего, а постороннего мыслящего.

Сновид уже внутренне признавал, что он иногда улавливает обрывки чужих мыслей. Он долго не хотел в это верить, думал, какие-то глюки. Однако и просто так отмахиваться, игнорировать – больше не мог. Если это и не чужие мысли, а что-то иное, все равно они что-то означают, несут знак или предупреждение…

И тут он заметил то, что упустил раньше из виду, как незначительную деталь. Сухой лист, а за ним и еще какой-то мелкий сор, порыв ветра унес между двумя кучами мусора. Вот на что стоило обратить внимание – в этом месте не осталось паутины.

Вот там и там, и рядом – везде висели прозрачные, но при этом плотные и прочные сети, сотканные «мясоедами». А вот тут образовался проход. И сейчас Павел четко видел болтающиеся на ветру обрывки паутины. Она висела здесь еще совсем недавно, но затем между куч прошел кто-то массивный и порвал тенета. Или разрезал.

Если он прячется поблизости и наблюдает за ними, это очень плохо. Они уйдут, а он двинется следом. И обнаружит лаз в коллектор. А они даже не смогут его закрыть – ведь ржавая дверца ни на что не годна.

Сновид покачал рукой, привлекая внимание Бугая, и сделал несколько осторожных шагов в сторону подозрительного прохода. И сразу заметил среди мусора знакомую темно-коричневую тушку «мясоеда». Именно тушку, потому что паука недавно кто-то убил, раскромсав ему брюхо.

Немного дальше валялось еще нечто мохнатое, похожее на разрубленного паука. Его рассекли двумя быстрыми и ловкими ударами – сначала разрубили наискосок, слева направо, голову, а затем возвратным ударом справа налево располовинили туловище.

Павел продвинулся вперед еще на пару шагов. Ванька повторял его движения, следуя сбоку. Он ничего не понимал, но молчал, ощущая тревогу Сновида.

Теперь они находились ровно между двумя кучами мусора. Это место было забрызгано желто-зеленой слизью и еще чем-то жидким темного цвета. Кровь?.. А это что? Он нагнулся и осторожно шевельнул пикой бесформенную массу на земле.

Вот те на… Останки еще одного паука. Но сохранились лишь части мохнатых лап с когтями. От туловища и головогруди ничего не осталось, кроме подсохшей лужицы черной слизи. А еще…

…здоровый опасней…

В голову будто ударила молния – так резко и сильно дернуло в висок. Павел вскинул глаза – в нескольких метрах впереди под ржавым днищем биоробота висело странное человекообразное существо. Ужасное. Отвратительное.

Оно буквально распласталось под днищем, прилипнув к нему с помощью присосок. Очень длинные, напоминающие щупальца, конечности неестественно выгибались и перекручивались, словно их изготовили из резины на фабрике детских игрушек. Жуткую картину дополняла пупырчатая, лишенная даже признаков растительности, голова с треугольными ушами, и желеобразные, без век, глаза.

Павел видел рисунки с изображением подобных монстров, но в жизни сталкивался впервые. Поэтому не смог сразу вспомнить, к какому виду мутантов относится чудище. Да и не было у него времени на воспоминания – чай не на экзаменах по ОБЖ находился. В тот момент он успел сообразить лишь одно. Мутант затаился левее его и в метре с небольшим от головы Бугая; и в отведенной в сторону лапе сжимал палаш.

Ванька не замечал врага, потому что смотрел на Сновида. И глаза его в этот момент удивленно округлялись – видимо, было в лице Павла нечто, способное вызвать такую реакцию.

Остальное произошло за несколько секунд. Но оказалось столь насыщенным по содержанию, что режиссер боевика растянул бы это на пятиминутную сцену.

– Пригнись!! – проорал Сновид.

Мутант махнул палашом сверху и наискось – так бьют конники по пехотинцу. Он целил Ваньке в шею, прикрытую лишь тонкой сеткой бармицы. И то лишь сбоку. А мутант, вытягивая неестественно длинную руку-лапу, судя по всему, рассчитывал зацепить жертве гортань.

Павел выбросил вперед и вверх копье. Он не доставал до врага, потому что находился далеко, да и копье было слишком коротким – не для боя на открытом пространстве. И все же именно это движение спасло напарнику жизнь.

Наконечник копья оказался на пути палаша. Клинок, высекая искры, рубанул по стальной тулье со скользом и не сумел перерубить ее. Удар был такой силы, что копье вместе с рукой кинуло вниз, однако Павел все же сумел удержать оружие в зажатой ладони.

Что касается мутанта, то он с поразительной сноровкой попытался нанести по Ваньке повторный удар. Но тот уже присел, и кончик клинка лишь зацепил шлем. Бугай пошатнулся, но устоял. Его и нео с их двухпудовыми дубинами не могли послать в нокаут, а тут, подумаешь, какой-то пупырчатый мутантишко с обычным клинком…

Однако «пупырчатый» и не думал расстраиваться. Наоборот, раздвинув окостенелые губы, надул щеки. Словно усмехался, урод! И в этот миг Павел вспомнил как кличут человекоподобную тварь – осм!

Конечно же, на них напал осм! Существо-пария, живущее на радиоактивных помойках. По виду – ворм низшей категории, в котором не осталось почти ничего человеческого. По сути – умное, изворотливое и изощренное чудовище, смертельно опасное, почти идеально приспособленное для убийств. Им, этим чудищем, матери пугали детей в Промзоне, когда те слишком баловались: не будешь слушаться, поймает тебя осм – плюнет и в дыру превратишься.

«Плюнет и в дыру превратишься», – вот что всплыло в памяти Сновида, едва он увидел надувшиеся, как мячики, щеки мутанта. Еще через мгновение изо рта осма вылетело черное облако. Оно несло ужасную смерть, потому что состояло из мельчайших брызг слюны, по действию схожей с концентрированным раствором соляной кислоты. И неслось прямо в лицо Сновиду.

Но Павел среагировал раньше – в тот момент, когда разглядел гнусную ухмылку костяных губ и надувающиеся щеки. Он бросился на землю, чтобы избежать смертельного плевка, и тут же, перекатившись, вскочил за ноги. Теперь он очутился позади осма и выхватил меч.

Но и монстр демонстрировал исключительную проворность. Почти все было на его стороне: и невероятные способности, значительно превосходящие возможности человека, и фактор неожиданности… Да и позиция над головой противника.

Наверное, единственное, что ему мешало быстро разделаться с Павлом, это присутствие второго противника в лице Ваньки. Если бы осм сумел вырубить Бугая уже в первой атаке, Сновиду пришлось бы туго. Но сейчас мутант был вынужден реагировать сразу на двух врагов, очутившихся с разных сторон. И это давало людям хороший шанс.

Вынужденный выбирать объект для атаки, осм выбрал Павла. Видимо, решив, что тот представляет наибольшую опасность. Поэтому он попытался крутнуться под днищем, чтобы ударить Сновида палашом. Однако просчитался.

Ванька, хотя и схлопотал по шлему, уже очухался от легкой контузии. Более того – озверел. А озверевший Ванька стоил пятерых нео. А то и десятерых – в зависимости от озверелости.

Он маханул бердышом и успел зацепить мута за заднюю конечность. Р-раз! И ступня осма с легким хрустом отлетела от голени – будто косой траву срезало. Не зря Ванька сутки напролет натачивал клинок. Когда не спал и не ел.

Осм взвыл, но все-таки продолжил движение. И уже через миг находился напротив Павла. Их глаза встретились, и на Сновида пахнуло жуткой, испепеляющей злобой. Еще через долю секунды осм повторил любимый трюк, плюнув в Павла ядовитой слюной.

Однако в этот раз плевок вышел жидким и каким-то вялым – видать, заканчивались запасы яда. Сновид увернулся от «подарка» и попытался секануть ублюдка по поганой роже. Но тот отдернул башку. И тут же предпринял очередную атаку.

Даже потеряв ступню, мутант исхитрялся удерживаться под днищем биоробота, цепляясь за него многочисленными присосками. Сейчас он рывком свесил часть туловища вниз – оно изогнулось, как гуттаперчевое – и махнул палашом, норовя попасть Павлу в голову. Тот встретил выпад мечом и сразу ткнул в осма копьем. И почти достал ему до груди, но мут успел свободной лапой вцепиться в древко. И остановил движение копья.

Силен был монстр, но и Павел не лаптем щи хлебал. И без того бесформенные глаза мута едва не вывалились от напряжения, когда Сновид надавил на копье. Казалось, осм уже изнемогал, держась из последних сил. И все-таки сумел отвести острие наконечника от груди. При этом изловчился отбить палашом удар меча. Курсы фехтовальщиков заканчивал, не иначе, хер хоммучий.

И тут подоспел Ванька со свои бердышом. Резкий взмах, и отсеченная по локоть лапа мутанта повисла на древке копья, так и не разжав ладонь. Одного не рассчитал Бугай – своей силы и расстояния до днища биоробота. Клинок бердыша пробил проржавевший лист некогда стальной обшивки и застрял в ней. И это обстоятельство подарило израненному осму шанс.

У мута оставались целыми лишь две конечности из четырех. Из обоих хлестала кровь, ежесекундно забирая силы. Его с двух сторон атаковали враги. Но он не сдавался, потому что не умел этого делать. Но умел убивать, до конца сражаясь за свою паскудную жизнь.

И сейчас осм сделал то, что, наверное, никогда не пришло бы в голову человеку. Он взмахнул обрубком лапы и брызнул кровью в лицо Павлу. Тот непроизвольно отдернул голову и зажмурил глаза. Рефлекторно зажмурил, на мгновение. Но его хватило осму, чтобы рубануть Сновида по руке палашом.

Удар пришелся в локоть. Нет, осму не удалось перерубить его. Спасла броневая пластина на кольчужном рукаве, да и сам удар получился не таким уж и мощным. Но рука Павла онемела, и он выронил меч. А осм – живучая тварь – уже замахивался для очередного удара.

Сновид не позволил его нанести. У него оставалось в распоряжении копье. И он вонзил его наконечник в открытую подмышку осма – с такой силой, что пробил плечевой сустав мутанта насквозь. Осм не сумел удержать палаш в парализованной лапе, и тот с глухим стуком упал на землю.

Павел выдернул наконечник и отвел копье назад, готовясь провести разящий, смертельный удар. Казалось, судьба поединка решена. Но лишь казалось. Мут сопротивлялся до конца, выжимая максимум из себя и своего, вроде бы безнадежного, положения. Он сгруппировался и прыгнул на Павла в отчаянной попытке выиграть схватку.

По настоящему полноценной у осма оставалась одна, левая задняя, конечность. Правая задняя осталась без ступни, вместо левой передней болтался обрубок, правая передняя вышла из строя после удара копьем в плечевой сустав. И именно этой левой задней конечностью, которую лишь с большой натяжкой можно было назвать ногой, мут рассчитывал расправиться с врагом.

Суставы у твари имели шарнирное устройство, не иначе. Еще в полете осм сложился вдвое, извернулся, и каким-то образом сумел принять такое положение, при котором его задняя лапа оказалась вытянутой вперед. И эта лапа с длинными когтистыми пальцами уже почти дотянулась до горла Сновида.

А тот ничего не мог сделать. Ведь в одной руке он продолжал держать копье, но не успевал встретить ею выпад мута. А вторая рука почти не двигалась после удара палашом по локтю.

Еще мгновение, доля секунды, и когти осма вцепились бы в гортань Павла. И здесь случилось неожиданное. И непонятное. Осм таки сумел достать врага своей безразмерной лапой – Павел почувствовал, как коготь корябнул по шее, раздирая кожу. Но это было уже не осмысленным, а инстинктивным движением. Туша мутанта по инерции врезалась в Сновида, едва не сбив его с ног. И рухнула на землю.

Еще не понимая, что враг мертв, Павел воткнул ему в поясницу копье и навалился всей массой. Он действовал рефлекторно, находясь в горячке боя, и опасался, что осм встрепенется и снова набросится на него. И только когда подоспевший Бугай отрубил монстру голову, Павел слегка успокоился.

Разве что руки подрагивали. И пот лил градом. Вроде и короткой выдалась схватка, а потребовала нечеловеческого напряжения сил и воли.

Отдышавшись, Павел решил еще разок осмотреться кругом. В голове у него постепенно складывалась версия, немного объяснявшая последние события. Он прошел с десяток шагов в обратном направлении и обнаружил то, что собирался обнаружить. А именно – он нашел следы, принадлежавшие осму. А еще он заметил относительно свежие пятна крови, тянувшиеся рядом со следами.

Похоже, что одинокий осм заявился откуда-то с запада или с юго-запада. Он, видимо, был ранен. Возможно, он возвращался в свое логово. Но, скорее всего, он искал место, чтобы отлежаться. Иначе бы он знал, что здесь все оплетено паутиной. Но он не знал и в темноте запутался в ней.

На него тут же напали пауки-мясоеды. Их было много. Но осм отбился, уничтожив трех или четырех пауков… Хм, получается, что Павел должен сказать ему спасибо, потому что здесь обитала целая стая «мясоедов». И если бы они все набросились в подземном коридоре на Павла и Ваньку, то… Ладно, это сейчас уже не важно.

Итак. Осм убил пауков и, выбравшись из паутины, залег где-то поблизости. Залег, потому что не мог двигаться дальше. Нельзя исключать, что пауки смогли его покусать. А их яд оказывает парализующее действие. В таком случае осма частично парализовало.

Но осмы могут переварить и не такое. Не зря же они кислотой плюются, которая любую органику растворяет, как вода соль. Наверное, организм мутанта переработал паучий яд, как-то нейтрализовав его. Но не до конца – иначе бы осм убрался отсюда.

И тут появились Сновид и Бугай. Осм притаился и ждал, пока они уйдут. Однако Павел почувствовал присутствие мутанта, начал осматривать мусорные кучи и вынудил осма атаковать. Да-а, история…

– Пашка, мы закончим наконец или спать тут останемся? – с раздражением спросил Бугай. – Слушай, я уже готов этого мута сожрать, так есть хочется.

– Сейчас уходим, Ваня, сейчас. Вот, взгляну еще…

Что-то не давало Павлу покоя. Какая-то мысль. Или ощущение. Он вернулся к трупу мутанта и ковырнул кончиком копья пупырчатую голову. Не очень к месту мелькнула мысль: надо бы в гимназию отдать, для учебного пособия. Сделать чучело и… А это что еще за хрень?

Он нагнулся, всматриваясь. Вот те на! В загривке мутанта торчал длинный и толстый, толщиной с палец, гвоздь. Или заточенный штырь, смотря с какого боку посмотреть. Вот те на!

Сомнений не было – кто-то произвел очень меткий и расчетливый бросок. Смертельно расчетливый, потому что заточенное острие вошло в верхнюю часть шеи под затылочный выступ, наверняка достав до мозга.

Вот с чем у осмов полный порядок, так это с мозгами. Умные твари. Однако есть один существенный недостаток у всех разумных существ – чем больше мозгов, тем легче в них попасть. А без головного мозга разумные существа существовать не могут. Вот такая логически-физиологическая взаимосвязь, если выражаться по-умному.

Неизвестный Павлу воин как раз мозг осму и повредил, отправив мута к праотцам. Почему воин? Да потому что такой мастерский бросок специально изготовленного оружия мог исполнить только опытный боец. Боец, не просто натренированный в метании подобных гвоздей, а отточивший мастерство до совершенства. И, как минимум, человекоподобный.