Текст книги "Кремль 2222. Планерная"

Стратег отрицательно мотнул головой.

– Тогда можно послать трех тварей вместо четырех, – предложил квестор. – Гай с ними справится.

– А они втроем справятся с сектой?

Зураб кашлянул и промолчал. Нет, гарантий он давать не будет. Лишняя ответственность ему не нужна.

– Вот и я о том же, – с ехидцей произнес Якуб. – Отправляй четверых и немедленно. – Он посмотрел на настенные часы и уточнил: – Через час. Гай справится. Пусть попотеет, это пойдет ему на пользу. А то уже жиром зарос, как хоммут… Разве что… Добавь, пожалуй, еще одного бойца в группу сопровождения. Для подстраховки.

– Может, лучше двух? На случай, если сунутся баги?

– У тебя что, есть лишние защитные костюмы?.. И вообще – чем больше людей в группе, тем выше вероятность, что она привлечет руконогов. Не забывай, они сами боятся потолочников. А людям достаточно включить защиту, и для багов они станут недоступны.

– Но защита иногда сбоит.

– Если да кабы… Если у кого засбоит, значит, судьба. Еще раз повторяю, квестор, – я бойцов не для того даю, чтобы от багов отбиваться. А на тот случай, если оператора во время схватки заметят мохначи и сунутся к нему. Мохначей с их дубинами магнитоэлектрическая защита не остановит. Зато остановят пули. Вот зачем нужна охрана.

– Понял, Стратег.

– Понял, но не все. – Якуб усмехнулся. – Предупреди сопровождающих, пусть берегут Гая как зеницу ока. Если что-то пойдет не так, пусть отступают. А если совсем не так… Пусть ликвидируют Гая. Не дай господь…

Он замолчал и помассировал горло двумя пальцами. Закончил фразу в уме: «Не дай господь, если информация о проекте просочится и дойдет до тех же маркитантов. Или, еще хуже, до кремлевских. Вот уж тогда буча поднимется».

– Я понял, Стратег. Проинструктирую. Если что, Гая ликвидируют.

– Не если что, а в случае крайней необходимости… Сейчас я тебе покажу маршрут, как можно пройти большую часть пути под землей. Скопируешь на лист и передашь старшему группы. И приведешь ко мне Гая. Я сам ему кое-что растолкую.

То, что Якуб собирался «растолковать» оператору, касалось Нави. У капитолийцев имелась личная вещь ведьмы – шерстяной платок. Наставница мохначей оставила его в суматохе, когда удирала из прежнего убежища. Потолочникам с их чуткими обонятельными рецепторами такой вещи вполне достаточно, чтобы обнаружить человека даже в очень большом помещении. Главное, взять его след. Ну и проконтролировать, конечно, надо, чтобы твари не увлеклись охотой за другой добычей. Вот Гай этим и займется.

* * *

Старшина Гермес сам явился в палату, куда поместили раненого Фрола. Не по чину, конечно, главе клана маркитантов рядового бойца навещать, но как тут вытерпишь? Не ждать же, когда Фрол сможет на своих двоих ходить? Он, по словам командира взвода охраны есаула Степана, до Стадиона уже на четвереньках дополз. Успел караульным сообщить, что группа попала в засаду, и отключился.

Ну, в лазарете его, конечно, привели в сознание. Слава Меркурию, раны у Фрола оказались не смертельные. Так, малость посекло осколками. Да еще обессилил от кровопотери, пока пехом добирался до крепости через развалины. А, в общем, жить будет. И едва лекарь доложил, что Фрол в состоянии разговаривать, Гермес тут же отправился к нему.

Отправился, потому что почти с самого утра возникло у старшины нехорошее предчувствие. Примерно с того самого момента, как разразилась жуткая гроза с ливнем. А уж к вечеру, когда стемнело…

Гермес всегда переживал, когда речь шла о возможности получить крупную прибыль. Такой уж он был человек – иначе бы и не возглавлял в течение многих лет клан маркитантов. А тут в подоплеке истории лежала даже не прибыль, а возмещение убытков. Что для Гермеса было еще важнее.

Ведь одно дело, когда ты упускаешь выгоду. Другое, если тебя лишают своего, заработанного, так сказать, потом и кровью. Здесь уж дело принципа.

В истории с пропавшим караваном маркитанты именно что лишись собственного товара, предназначенного для обмена с племенем лесных людей. Да еще и случилось все при загадочных обстоятельствах. Поэтому, когда Тимоха пообещал показать, где находится утерянный товар, Гермес согласился направить поисковую группу. Не мог он проворонить подобный шанс. Не мог – и все!

Но нервничал, хотя и не показывал этого. Слишком много странных и загадочных событий происходило вокруг пропавшего каравана. А еще больше загадок вызывала личность Тимохи, выступившего в роли проводника.

Сомнительная личность! Взялся непонятно откуда, да еще и память почти напрочь отшиблена. Даже не помнит, кто такой.

Правда, накануне вопрос о происхождении Тимохи вроде бы прояснился. Вроде бы капитолиец он. По крайней мере, если верить словам посланника Капитолия. Как он там себя наименовал?.. Ага, Борис, член Когорты Избранных… Придумают же – Избранные! Скромнее надо быть, господа.

Ну, вчера Гермес этого «члена Когорты» поставил на место. Надо же, хотели, чтобы маркитанты выдали им Тимоху. Просто так выдали, даже без компенсации. А все потому, что тот якобы кого-то там замочил в их Капитолии. Мужика какого-то. Якобы.

Да даже если и замочил? Что из того? Жизнь нынче такая. И не захочешь, а кого-нибудь убьешь. Борьба за существование, как любил говаривать дед Гермеса.

Если Тимоха считается у капитолийцев преступником, это даже к лучшему. Значит, настоящий отморозок, как и положено гладиатору по кличке Спартак. И податься ему некуда, коли капитолийцы обложили со всех сторон. Вот пусть и трудится ради процветания клана маркитантов, машет мечом на арене.

А то ишь раскатали губы! Хотели Тимоху на халяву выпросить. Но маркитанты ничего и никого даром не отдают, у них не богадельня.

В общем, Гермес решил поторговаться. И заломил такую сумму, что у Избранного Бориса челюсть надолго отвисла. Аж побелел, бедняга, от расстройства. А потом заявил, что должен доложить о результатах переговоров Верховному Стратегу Якубу. Переночевал на Стадионе со своим отрядом и отправился на рассвете в Капитолий.

Скатертью дорога, пусть теперь совещаются, головы ломают, как Тимоху заполучить. А Гермес пока посмотрит, что к чему. Уж он-то знает, как дебет с кредитом сводить, чтобы нос всегда в табаке оставался.

А пока суд да дело, старшина решил командировать утром Тимоху-Спартака на поиски исчезнувшего товара – на БТР и в сопровождении шести бойцов. А седьмым специально приставил Фрола, чтобы присматривал лично за Тимохой.

На всякий случай, в общем-то, приставил. Ведь сбежать тот не мог – не бросит он свою Алену, тут и к гадалке не ходи. В чем в чем, а в людях Гермес неплохо разбирался. Да даже и в человекообразных мутантах – натура-то у всех одна.

По всем раскладам получалось, что поисковая группа должна управиться с заданием без особых заморочек. И засветло. Потому Гермес и дал добро. Но нервничал. И чем ближе к вечеру, тем сильнее. Интуиция называется.

В итоге предчувствие не обмануло. До заката группа так и не вернулась. Оставался, правда, шанс, что мужики где-то застряли и решили заночевать. Это ж, блин, Зона Москвы, всего заранее не рассчитаешь. А в темноте по Волоколамскому шоссе лучше не рассекать. Да еще на БТР. Там и днем-то удильщик ногу сломит.

Вот такая надежда оставалась у Гермеса. Однако уже на закате до ворот Стадиона добрался Фрол. Доковылял, можно сказать. Прокричал пароль, караульные и пропустили. И уже через несколько минут старшине донесли, что группа угодила в засаду. Без подробностей донесли, потому что Фрол как попал к своим, почти сразу отрубился.

Около часа Гермесу пришлось ждать, прокручивая в мозгу все возможные ситуации, вплоть до невероятных. И самой невероятной представлялась старшине измена Тимохи. Ибо это означало, что Гермес ошибся в парне, не сумел, так сказать, его раскусить и вывести на чистую воду.

Что было не просто обидно, а унизительно. Ведь старшина давно уверился, что видит всех насквозь. Даже одноглазых шамов. А тут простой, как два пальца, Тимоха. Неужто обманул, гаденыш?.. Впрочем, подробности еще только предстояло узнать. И уже затем следовало переходить к выводам…

Фрол находился в операционной. Его лишь перенесли со стола на кушетку, и сейчас он лежал, обмотанный бинтами, словно мумия. Гермес со слов лекаря знал, что раны у бойца многочисленные, но неглубокие. А еще разбита голова. То ли звезданул кто по затылку, то ли сам обо что-то звезданулся.

На табуретке сидела медсестра. Гермес взмахом руки указал на дверь и отрывисто произнес:

– Оставьте нас вдвоем. У нас секретный разговор.

– Желательно его долго не допрашивать, – неуверенно заметил лекарь. – Ему бы отлежаться до утра.

– Отлежится еще, – бросил старшина, впиваясь взглядом в бледное лицо Фрола. – А сейчас закройте дверь с той стороны. И не входить, пока я не разрешу.

Он приблизился к кушетке, присел на табуретку и молча уставился на Фрола. Тот слегка поерзал, затем кашлянул и хрипло выдавил:

– Ты прости, старшина, что так получилось. Попали мы в передрягу.

– Ближе к делу. И поподробней, – сухо отозвался Гермес. В голосе его не прозвучало ни малейшей нотки сочувствия раненому бойцу. Чего сочувствовать, когда еще ничего не ясно?

– Мало у меня подробностей. Почти не помню ничего.

– Это как? – Брови Гермеса сердито вздыбились.

– Да так. – Фрол виновато пожал плечами и тут же сморщился от боли. – Ох… Так вот как-то… До места мы добрались нормально. Тут нечего рассказывать. За развилкой свернули к подбитому био – так Тимоха показал. А там нас сразу атаковали.

– Кто?

– В тот момент я не понял. Думаю, из гранатомета шмальнули. Я слетел с брони и сразу потерял сознание. Видимо, башкой шарахнулся. Ну и… в общем, провалялся там не знаю сколько… Когда очнулся, бой уже закончился, похоже. Я, правда, еще услышал автоматную очередь. Но только одну. И больше не стреляли. Я залег у бэтээра, но никого не заметил. Вот так… получилось.

Голос у Фрола совсем сел. Гермес выжидающе посмотрел на раненого, затем взял с тумбочки кружку с водой. Поднес к лицу Фрола.

– На, хлебни… Я почти ничего не понял. Что с остальными бойцами? И кто нападал?

Фрол сделал несколько глотков, кашлянул и сипло продолжил:

– Я потом осмотрелся вокруг. Как сумел. Наши все погибли.

– Ты уверен? – Глаза старшины блеснули из-под насупленных бровей. – Все… семеро?

– Шестеро. Я тела видел. Все мертвы.

– Шестеро? Почему… – начал Гермес и осекся. – Хочешь сказать…

– Да, Тимохи среди них не было. Наши погибли. Кроме меня. А «лесной» этот… или кто он там… В общем, тела Тимохи я не видел. – Помолчав, Фрол со злобой добавил: – Не зря я ему не доверял. Как впервые увидел, так и подумал – чужак он. И гад. Все выспрашивал, вынюхивал. Дурацкие вопросы задавал.

Он замолчал, тяжело дыша. На лице выступили крупные капли пота. Гермес тоже молчал. Думал. Наконец спросил:

– Ну, предположим… А напал-то кто на вас? Следы-то хоть какие остались?

– Остались. Трупы остались.

Старшина аж дернулся на стуле:

– Так что ты тянешь хоммута за хвост! Ну, что за трупы?!

– Так я это… Я ж по порядку, Гермес.

– Давай короче! – рявкнул старшина. – Узнал нападавших?

– Узнал. Капитолийцы это были. Их форма. А еще – я одного точно видел. Который вчера к тебе приходил – с посольством. Этого – в мундире.

– Ничего не путаешь? – с придыханием спросил Гермес.

– Нет, не путаю. Мундир у него с погонами. Еще такие веревочки висят.

– Аксельбанты?

– Ну, наверное. Бахрома и веревочки – как у клоуна. И шлем его, посла – с кокардой. Шлем, правда, на земле валялся. Видимо, слетел, когда ему по шее дубиной врезали. Но он это – точно.

– Дубиной, говоришь? – Глаза Гермеса расширились.

– Ну или палицей какой. Башка напрочь свернута. Но шлем целый, я его узнал. Красивый шлем, с фигуркой птицы.

– По карманам не пошарил?

– Пошарил. – Фрол вздохнул. – Пустые карманы.

Фрол сказал правду. Карманы убитого капитолийца были пусты. Правда, на безымянном пальце красовался золотой перстень с печаткой. На ней была выгравирована фигурка птицы.

Фрол сразу смекнул, что перстень ценный. Ну и прибрал, конечно. Только зачем об этом Гермесу докладывать? Старшина и без того человек небедный. А вот он, Фрол, еле концы с концами сводит.

– Все? – спросил Гермес.

– Все, – безучастно отозвался раненый, прикрывая глаза.

Он и на самом деле чувствовал себя очень паршиво. Считай, с того света вернулся. А тут еще Гермес со своим допросом. Понятно, что старшина теперь будет землю рыть. Дело-то на измену смахивает.

– Так, значит, ты Тимоху с начала боя не видел? – спросил старшина.

– Мельком видел. – Фрол приоткрыл глаза. – Видел, как он с брони соскользнул на землю. Перед тем, как нас из гранатомета подбили. И больше не видел.

– Хочешь сказать, он знал о засаде? И заранее улизнул?

– Не в курсе я того, чего он знал. Чего видел, того и говорю, старшина. Как на духу.

Фрол снова опустил веки, подумав: «Я не дурак, чтобы лишнего болтать. Знаю тебя – ухватишься за словечко, потом все жилы вымотаешь. Так что сам докапывайся. А мое дело сторона. Свидетелей нет, а Тимоха сбежал. Кто же еще тут лазутчик, как не он?»

Но старшина, вопреки предположениям Фрола, не торопился зачислять Тимоху в лазутчики. Потому что знал некоторые обстоятельства, неведомые рядовому бойцу вроде Фрола. И эти обстоятельства противоречили версии об измене Тимохи. Зачем ему вести отряд в ловушку, подстроенную капитолийцами, если те его ищут и готовы казнить? Настолько готовы, что даже наемных убийц подсылали.

«Нет, тут что-то не так, – подумал Гермес. – Уж слишком сложно. Сбежать Тимоха мог, когда заварушка началась. Это верно. Но заранее замыслить измену? Нет, тут многое не вяжется.

А вот то, что Тимоха сбежал с места боя, здесь нестыковка. Он же понимает, что его Алена сейчас в заложниках. Я ведь ее, если что, на лоскуты порежу. Даже нет – зачем товар портить? Лучше дампам продам, чтобы с выгодой дело обернуть. Они сами ее порвут. И Тимоха это понимает.

Или он решил девкой пожертвовать, чтобы шкуру свою спасти? Мол, теперь все равно в измене обвинят после гибели десанта. И лучше драпануть. Резонно?

Резонно. Я бы тоже так поступил. Не рисковать же жизнью из-за бабы.

Впрочем… Впрочем, Тимоху могли и убить. Откуда Фролу наверняка знать? Провалялся контуженным весь бой и ни фига не видел. Ему самому веры ни на грош. Он, между прочим, лично должен был за Тимоху отвечать. Получается, не уследил. А теперь все хочет на парня свалить? Не выйдет.

Не мог отряд случайно на капитолийцев наткнуться. В такое совпадение лишь дурачок поверит. Кто-то предупредил Бориса о том, что сегодня мы отправим десант к развилке. И Борис заранее, еще на рассвете, ушел со своими людьми, чтобы устроить засаду. Значит, изменник окопался на Стадионе. И подкупили его заранее. Кто же этот мерзавец? Вот кого надо на лоскуты резать».

Гермес посмотрел на бледное, в поту, лицо Фрола и еле заметно усмехнулся: «Ишь ты, герой… Вздернуть на дыбу, чтобы все выложил как на духу?

Рановато еще, пусть подышит пока. Сначала надо проверить его рассказ. Завтра придется послать разведчиков, пусть все обшарят до последней развалины и травинки. Ну и тайное следствие необходимо провести. Информацию о десанте мог слить не только Фрол. Хотя он, конечно, в числе главных подозреваемых. Надо же – весь отряд погиб, а он выкрутился, счастливчик…»

Гермес, не говоря ни слова, поднялся с табуретки и вышел в коридор. Там он увидел начальника службы охраны есаула Степана, который о чем-то негромко переговаривался с лекарем.

– Отнесите его в общую палату, – распорядился старшина. – А ты, Степан, за мной. Есть срочное задание…

* * *

Последний отрезок пути напарники преодолели при свете луны и звезд. Слава Всевышнему, небо после жуткой утренней грозы было очень чистым – ни одного облачка. Да и луна, как прикинул Тим, входила во вторую фазу. Поэтому светила хотя и не очень ярко, но вполне достаточно для того, чтобы не сверзиться в яму или не зацепиться ногой за ржавую железяку. Ржавые-то они ржавые, но распарывают ноги не хуже тупой пилы со всеми вытекающими последствиями. Вроде сепсиса, к примеру, от которого иногда и ампутация не спасает.

Тем не менее, несмотря на подсветку с неба, прогулка мимо ночных руин никак не тянула на категорию приятных развлечений. Территория Зоны Москвы и днем-то вызывает стойкое ощущение депрессии у большинства людей и отдельных впечатлительных человекообразных мутантов. А уж при холодном и тусклом свете ночных светил, когда любой куст кажется затаившемся пауком-мясоедом, а силуэт каждой развалины напоминает оголодавшего био, мир вокруг превращается в натуральную преисподнюю.

Тут нервишки даже у титанового киборга зашалят. Пусть киборги, по слухам, и не верят в загробную жизнь. Но в нее и не надо верить, если она окружает тебя чудовищными тенями и утробным воем голодных тварей – таким, что душа леденеет и уходит в пятки, а мертвецы просыпаются в могилах.

Вот и Тим, честно говоря, о чем-то таком – загробном – неоднократно подумал по пути к убежищу. Не оттого, что так уж сильно дрейфил. Но человеческое воображение – куда от него денешься? – работало. И если бы не могучая фигура Ивана в нескольких шагах впереди, внушавшая непоколебимую уверенность в счастливом будущем, то Тим мог бы и заскучать.

В том смысле заскучать, что залез бы куда-нибудь в развалины и просидел там до утра. Не приучен он был пока к ночным вылазкам – ни в прошлой, ни в нынешней жизни. А тут еще и совершенно незнакомая местность у черта на куличках. Или у болотника – как кому больше нравится.

Ориентируясь на передвижения мохнача и поглядывая под ноги, Тим окончательно пришел к выводу о том, что не ошибся, отправившись к Нави. Даже если бы ему и удалось каким-то образом улизнуть от Ивана, как бы он в одиночку добирался до Стадиона? Наверняка бы заблудился и ночевал в развалинах. А ведь его могли и капитолийцы догнать. Да что могли? Догнали бы и прикончили.

Нео внезапно остановился и поднял вверх руку. Потом огляделся по сторонам и негромко бросил:

– Все, Тим, пришли.

Тим хотел спросить: «Куда пришли?» – потому что никакого входа не видел. Так же, как не видел строения или забора. Они находились на разбитой, некогда асфальтированной, дороге, поросшей травой и мелким кустарником. Ну и четырехколесный грузовой прицеп еще стоял – с невысокими бортами, изъеденными ржавчиной. И где же здесь пресловутое убежище? Не в прицепе же они обитают, эти «новые хомо»?

Но через несколько секунд все разъяснилось. Иван подошел к прицепу, нагнулся и залез под него. Затем раздался негромкий скрежет. После чего из-под днища показалась голова космача и недовольно произнесла:

– Ты чего, Тим? Давай сюда.

– Куда? – спросил Тим, неторопливо приближаясь. А куда торопиться? Не в дом же приглашают, а черт знает куда. Нора у них здесь какая-то, что ли?

– Сюда, – в своей обычной невнятной манере отозвался нео. – Здесь дыра. Лезь первым.

– Дыра? – пробормотал Тим.

Только сейчас его сознание осенила, в общем-то, простая мысль. Ведь он так ничего и не выяснил конкретного по поводу Нави. Человек ли она? Или нео, как Иван? Или вообще неведомое существо?

Говорить-то эта Нави, судя по словам Ивана, умеет. Но разговаривать многие могут – вон, даже болотники кое-что крякают. Да вот только не приведи господь с ними общаться.

Не заманил ли его сумасшедший мохнач в какую-нибудь хитрую ловушку? Даже и из добрых побуждений? Ну, например, чтобы принести Тима в жертву своей ненаглядной Нави.

И вдруг где-то рядом – напряженному, как струна, Тиму показалось, что чуть ли не в метре от него, – визгливо завыла крысособака. К ней тут же присоединились еще два или три тенора, образовав душераздирающий хор – такой, что мороз побежал по коже. А затем внезапно потемнело – это чья-то гигантская тень перекрыла свет луны.

От неожиданности Тим шустро подскочил к прицепу, присел и только тогда обернулся. Нет, это была не одна тень, как первоначально решил Тим. В небе над ним, едва не соприкасаясь крыльями, парили рукокрылы. С десяток, не меньше – целая стая.

– Быстрей, Тим! – уже не таясь, взволнованно выкрикнул Иван. – Они твоя заметили. Залезай!

– Куда я должен лезть? – спросил Тим, кося на крылатых тварей. Судя по всему, они и в самом деле заходили на атаку.

– Здесь колодец. – Нео ткнул пальцем себе под ноги. – Дальше мы пойдем под землей. Быстрей спускайся, тупой хомо, а я закрою люк.

Тим понял, что ему нечего возразить мохначу. И вправду, чего кочевряжиться? Уж лучше неведомая Нави под землей, чем кровожадные рукокрылы в небе…

* * *

Бугров проследил Тимура и его косматого напарника до того момента, пока они не забрались в люк под автомобильным прицепом. Строго говоря, сержант долго не был уверен в том, что здоровенный парень в кольчуге и каске был именно Тимуром. Однако все обстоятельства говорили в пользу версии, которую изначально выдвинул лейтенант Рыков в развалинах котельной – о том, что вместе с нео находится Тимур.

Впервые версия подтвердилась спустя несколько часов, когда глазастый Семен заметил те же самые отпечатки. Тогда у Бугрова и появилась надежда, что они и вправду преследуют Тимура. Ведь тому, судя по оперативной информации, не привыкать общаться с мутантами. А то, что он ранен, еще больше разбудило в сержанте азарт охотника. Теперь-то точно не уйдет! А Бугров, схватив изменника, заслужит признание Якуба и реабилитируется за предыдущий прокол.

Главное, рассуждал Бугров, догнать Тимура и прикончить. Еще лучше – захватить в плен, чтобы Якуб сам допрос снял. Но это уж как получится. За голову предателя Стратег тоже неслабо отблагодарит.

Однако ситуация неожиданно осложнилась, когда разведчики начали подниматься на склон невысокого холма. Вроде бы ничего не предвещало беды. И не расслаблялись вроде. Сержант даже одного бойца в обход послал – для подстраховки. Он видел – по следам – что раненый человек постепенно ослабевает и скоро ему понадобится привал. Вот тут разведчики и возьмут их тепленькими.

Но случилось иначе. Капитолийцы сами попали в засаду. Да еще как попали! Из группы выжил один Бугров. Да и то, можно сказать, чудом.

Он шел вторым, следом за арбалетчиком, когда их встретили автоматным огнем. Если бы не кевларовый бронежилет под курткой, быть бы уже Бугрову покойником. Но и в бронике пришлось несладко.

Одна из пуль угодила, видимо, в район сердца. И от динамического удара оно едва не остановилось. Броня-то старая, двести лет служит, битая-перебитая. Бывало уже неоднократно, что бойцы в таких бронежилетах пули ловили.

Сейчас, правда, пронесло. Но на какое-то время Бугров вырубился. И это, как ни странно, спасло ему жизнь, потому что враги приняли его за мертвого.

Когда сержант очнулся, то несколько секунд просто лежал, приходя в себя. А затем услышал чью-то речь. Разговаривали двое. Бугров прислушался и понял, что неизвестные говорят о только что случившемся бое. И это были отнюдь не бойцы из его группы.

«Сколько их было?» – спросил первый голос, молодой и неуверенный. Он слегка подрагивал, словно его обладатель только что пережил серьезное потрясение и малость расклеился.

«Ты убил одного. Я убил двоих», – утробно ответил второй голос.

И сержант понял – это они! Те, кого он так долго преследовал со своими разведчиками, – мохнач и его напарник. А еще Бугров понял, что его группа уничтожена и, к счастью для него, враги считают, что уничтожена полностью. «Значит, они решили, что я погиб», – подумал сержант.

Он приподнял голову и разглядел в густых сумерках две смутные фигуры. И хотя голоса звучали отчетливо, до врагов было не менее двадцати метров, а то и больше. «Лишь бы они не направились в мою сторону, – подумал сержант, лихорадочно шаря руками по траве. – Если вздумают обыскивать трупы, то мне конец». И чуть не вскрикнул от боли, схватившись ладонью за обнаженный клинок своего палаша.

Порез был сущим пустяком по сравнению с тем, что Бугров до сих пор оставался в живых, и по сравнению с давящей болью в груди, мешающей нормально дышать. Поэтому, нащупав рукоятку палаша – это сразу придало сил, сержант залез рукой в нагрудный карман разгрузочного жилета. Оттуда он извлек шарик стимулирующего средства, в просторечье называемого «смолкой», и тут же засунул его в рот.

Разведчики Капитолия, отправляясь на задание, всегда имели при себе два-три шарика «смолки». Изготавливалась она из печени рукокрыла, сушеных листьев ядовитой черемухи и смолы черной березы. Действовала таблетка как сильный допинг, быстро восстанавливая силы. А они Бугрову сейчас были ох как нужны!

Пока сержант, стараясь не засветиться, приводил себя в норму, нео и его напарник обменялись еще несколькими фразами. В частности, нео сказал о том, что сорвет по дороге лист зобуха, и упомянул какого-то Гуру. Упоминание о зобухе не несло особо важной информации. Кроме той, что мохнач, скорее всего, был ранен. А вот странное словечко Гуру заставило учащенно забиться сердце сержанта.

Уж он-то сразу понял, о каком Гуру идет речь, потому что сам общался с ним каких-то трое суток назад. Вернее, с ней, потому что Гуру было титулом предводительницы шайки нео, к которым Бугров угодил в плен. И звали предводительницу Нави.

Упоминание о Гуру означало, что нео тоже является членом шайки и сейчас направляется вместе с напарником-человеком в свое логово. Сержант провел в этом подземном логове около суток, но не знал, где оно находится. Объяснялось это тем, что хитрые косматые ублюдки завязали пленному глаза, чтобы он не смог запомнить дороги. И волокли его, как бревно, спеленав по рукам и ногам. Где уж тут что-то разглядеть…

Сбежал же Бугров из логова разбойников через тоннель, являвшийся частью древнего канализационного коллектора. Пробирался он там в полной темноте, петляя по всяким закоулкам, пока не выбрался наружу через открытый колодец. И путь в обратном направлении сержант не смог бы повторить даже под дулом автомата. Вот почему упоминание о Гуру так заинтересовало Бугрова – у него появился отличный шанс выяснить точное местонахождение логова.

Едва сержант успел осмыслить эту информацию, как получил еще одну, предопределившую его последующие поступки. До его слуха долетела фраза, произнесенная мохначом. Всего одна и очень короткая фраза, но значила она для Бугрова очень много.

Нео сказал: «Пошли, Тим». После чего он и человек по имени Тим куда-то направились. Направились, слава Юпитеру, в противоположную от Бугрова сторону, продолжая переговариваться.

Услышав обращение «Тим», сержант едва не подпрыгнул на месте, как лягушка. Сомнений практически не оставалось! Бугров знал, что маркитанты почему-то называли Тимура Тимохой и Тимофеем. И нео обратился к своему напарнику «Тим», разумеется, не случайно. Такого невероятного совпадения просто не могло быть.

Получалось, что лейтенант Рогов не ошибся в своих предположениях – вместе с мохначом от котельной и на самом деле двигался Тимур. И он, Бугров, не зря полдня преследовал эту парочку. И жертвы тоже были не зря.

Теперь сержант мог убить двух зайцев – найти логово косматых разбойников, посмевших нападать на капитолийцев, и заодно поймать или убить Тимура. И тогда Якуб его точно озолотит! Или хотя бы повысит в звании и выдаст премию, что тоже очень неплохо.

Правда, слежка за такими опасными врагами представлялась делом очень нелегким. Кем точно никогда не был сержант, так это героем или, проще выражаясь, идиотом, который ищет приключений на собственную задницу. Больше всего на свете он ценил собственную жизнь и не променял бы ее ни на какие гипотетические золотые горы. Поэтому еще с минуту Бугров лежал на земле, быстро взвешивая «за» и «против» в поисках варианта, который сулил наибольшие шансы на спасение.

Сержант быстро сообразил, что при любом раскладе его ждет ночевка в ночном лесу или в развалинах, потому что возвращаться ночью в одиночку в Капитолий было самоубийством. А что дальше?

Ну, предположим, переночует он в какой-нибудь норе, днем доберется до Капитолия, а там ему придется отчитываться перед Якубом. И что с ним сделает Стратег с учетом всего произошедшего? К гадалке не ходи – прикажет повесить и не поморщится.

А вот другой вариант выглядел куда заманчивей. Да, идти ночью по следам нео и Тимура тоже очень опасно. Зато перспективы совсем иные. Обнаружив логово мохначей, он до утра перекантуется в развалинах. А утром решит по обстоятельствам. Скорее всего, осмотревшись засветло, он без особых проблем вернется в Капитолий и доложит обо всем Якубу.

Тот, конечно, в особый восторг не придет. Потеря трех бойцов, которую допустил Бугров, на поощрение, мягко говоря, не тянет. Однако это ведь еще как подать. Можно ведь доложить и так, что на их группу напал целый десяток мохначей и разведчики отбивались, как герои, до последнего патрона и последней капли крови. А он, Бугров, выжил чудом, лично положив в схватке трех мохначей. А то и четырех.

Как именно выжил? Ну, подробности можно позже придумать. Информация о Тимуре перевесит все предыдущие промахи. Теперь, главное, не упустить этого скользкого парня. Надо признать, что он исключительный везунчик. Но не может же постоянно везти одному человеку? Он, Бугров, тоже заслужил удачи.

И сержант пустился вдогонку. Сделав всего несколько шагов, он наткнулся на труп арбалетчика и забрал его оружие вместе с болтами. Будь побольше времени, попытался бы отыскать и труп автоматчика, чтобы прихватить его оружие. Однако времени оставалось в обрез.

Более того, Бугров едва не упустил Тимура и мохнача. В темноте, да еще в лесу искать следы было бесполезно. Но, на счастье Бугрова, ночь выдалась светлой и ясной. Находясь на вершине холма, он заметил, как Тимур и нео вышли из зарослей на дорогу. И бросился в погоню.

Вскоре он догнал их и уже не упускал из вида. Правда, осторожничал, понимая, что ухо надо держать востро – мохначи – ребята чуткие да и видят в темноте неплохо. Поэтому сержант соблюдал дистанцию, стараясь быть ближе к развалинам.

Ему и на самом деле немного повезло. Мог ведь запросто напороться на тех же крысособак, которые периодически подвывали то с одной, то с другой стороны. Или еще на кого. Но не напоролся.

Когда Тимур и мохнач добрались до прицепа, Бугров спрятался за деревом. Здесь Тимур некоторое время стоял на месте, и сержант разглядел его как следует со всех сторон. До этого момента шанс на ошибку, пусть и мизерный, еще существовал, но теперь сомнения развеялись окончательно. Да, это был именно он – сын покойного Стратега Олега. Требовалось лишь довести операцию до конца.

– Великий Юпитер, помоги мне, а я тебя отблагодарю.

Прошептав обращение к Верховному божеству капитолийцев, сержант выполнил «молнию Юпитера»: сложил троеперстие и сделал зигзагообразное движение – ото лба к правому плечу, от него к левому, а затем к животу. И Всевышний помог – в том смысле, что смертельно опасная «прогулка» по ночным развалинам подошла к концу.