Текст книги "Русские вопреки Путину"

Выборы в России: смысл и назначение процедуры

Опубликовано в «Русском Журнале» 15 марта 2004 года, в качестве комментария к близящимся выборам Президента РФ

Проблема любого сиквела – зрительские претензии. Некоторые даже говорят, что сиквел по определению не может быть лучше оригинала. Герои и их отношения известны, разыгрывающаяся история не должна слишком сильно отличаться от прежней. Слишком сильно – то есть, скажем, жанрово – мистический триллер вместо комедийной мелодрамы не проканает. Но все-таки лучше сходить на вторя к неплохой ленты («затянуто, но смотреть можно»), чем покупать билетик на «экспериментальное кино», не близкое широкому зрителю.

Примерно из таких соображений будет исходить немалая часть избирателей, направляющихся к избирательным участкам. Скорее всего, большинство проголосует за показ второй серии. Решение рациональное и объяснимое. Надо только отметить, что больше всех для успеха данного сиквела сделали как раз те, кому он вроде бы особенно отвратителен, то есть наша оппозиция. Громче всех кричат о «предопределенности выбора» именно они. Более того, они в это и в самом деле больше всех верят. И уже заранее переносят все свои дела на далекий 2008 год, когда, глядишь, звезды встанут по-другому.

Отдельный интерес представляет сама процедура выборов. Ее демонстративная безальтернативность, с одной стороны, и не менее демонстративная обязательность, с другой. Можно это назвать, конечно, «плебисцитарной демократией», и это будет не совсем неправда. Но общее ощущение ненужности, избыточности и даже какой-то оскорбительности сего предприятия остается. Хочется сказать начальству – если уж вы не оставляете нам этого самого выбора, не надо играть в демократию. Не нужно.

Однако в том-то и дело, что именно начальству – в его нынешнем исполнении – эти несколько занудливые ритуалы действительно НУЖНЫ.

Разумеется, не для того, чтобы потешать народ («и так перетопчутся») или даже господ иностранных наблюдателей из зарубежных держав (коим, конечно, надо кланяться и делать по-ихнему, но меру тоже знать надо – у нас тут, чай, не елисейские какие-нибудь поля, чтоб миндальничать). Нет, не для этого. А для самого его, начальства, выживания и преуспеяния.

Следует признать, что за последние двенадцать лет в России таки сформировалось то, что можно назвать политическим классом. Я не говорю «новым», поскольку известная часть его рекрутирована из обкомов, директорских кабинетов и прочих старосоветских урочищ. Однако у него есть очень серьезные отличия от советского правящего класса – которые заслуживают некоторого внимания.

А именно. Новый российский ПК, при всей его вызывающей замкнутости на себя (попасть в него почти невозможно), решил-таки проблему внутренней ротации. Которая для советского правящего класса оказалась не по зубам.

Внутренняя ротация, в отличие от внешней (то есть комплекса проблем с доступом в правящий класс пришельцев извне), есть проблема своевременной замены персоналий, занимающих самые важные кресла. Наиболее характерным тестом на решенность/нерешенность проблемы ротации является судьба первых лиц государства. В советской системе Первое Лицо и его ближайший круг, получив однажды власть, могли либо удерживать ее, либо быть низвергнутыми, яко титаны, с властного Олимпа в мрачный Тартар забвенья. Падать было далеко и больно. Смещенный в результате переворота Хрущев доживал свои дни в подмосковном полузаточении как персональный пенсионер союзного значения с назначенным содержанием в 400 рэ ежемесячных, лишенный какой бы то ни было власти и влияния. Люди поменьше лишались вообще всего, включая часть имущества – всяких там казенных машин и дачек. Поэтому путь у любого советского аппаратчика был только один: наверх, а дальше держаться любой ценой – как минимум, до того момента, пока не удастся надежно пристроить своих детей.

Нерешенность ротационной проблемы связана с тем, что советская номенклатура была достаточно рыхлым образованием с низкой политической (не говорю управленческой!) культурой. Нынешний российский политический класс, при всей его управленческой бездарности, является куда более искушенным и куда более сплоченным образованием. Отчасти поэтому ему удалось более или менее успешно усвоить «западную» модель внутренней ротации политического класса. Предполагающую, что высокий пост – это лишь один из периодов политической карьеры, пусть и важнейший, но все-таки временный – а вот власть и влияние остаются с человеком навсегда. Это касается прежде всего первых лиц. Там, по ту сторону президентства или премьерства, тоже есть жизнь. «Старички» продолжают влиять на политику, не неся при этом никакой ответственности, и даже делать своего рода карьеру – незаметную извне, но внятную тем, кто находится внутри системы.

Установление ротационных правил – важная (я бы сказал, этапная) веха в становлении новой политической системы. Это свидетельствует об определенном уровне самодисциплины правящего класса, а также о его высокой сплоченности. Можно даже сказать, что властная прослойка, эффективно осуществляющая внутреннюю ротацию и вовремя заменяющая «истершиеся винтики» без шума и пыли – то есть без эксцессов вроде переворотов или «разоблачений», – действительно может претендовать на субъектность.

В результате первым российским правителем, добровольно – то есть без видимого и очевидного нажима извне – оставившим свой пост (не считая, может быть, известного мифа об Александре Благословенном и старце Федоре Кузьмиче), был Ельцин. Разумеется, он никогда бы этого не сделал, если бы не был уверен не только в абсолютной неприкосновенности себя и своего окружения, но и в продолжении своего личного участия в политическом процессе. Так что недоброй памяти ЕБН до сих пор остается действующим политиком высокого уровня, как и все его окружение – и останется таковым до самой смерти[10]10
  Примечание 2009 года: так и вышло.


[Закрыть]. То же относится и ко всей «новой номенклатуре». Достаточно вспомнить абсолютно непотопляемого Чубайса, не говоря уже о людях менее известных.

Зачем в таком случае нужны выборы в их российском варианте?

Ровно для того, чтобы пристойно обставить механизм ротации. То есть это просто точно обозначенные промежутки «времени уходить».

Судя по всему, планируется, что новые правители России будут сидеть на святом месте по восемь лет, после чего уходить в сферы, где власть еще не кончается, зато кончается всякая ответственность. Примерно то же будет и со всеми прочими «верхними» людьми примерно до губернаторского уровня.

Разумеется, в ином случае можно было бы не затевать всего этого фарса со «всенародным голосованием», а ограничиться процедурой объявления очередного срока или назначения преемника. Более того, квазивыборная система позволяет обходить ротационное правило, сохраняя островки патриархальной (на самом деле советской) «несменяемости». Это касается прежде всего властей некоторых национальных образований, а также московской власти с ее знаменитой спецификой. Наконец, не следует забывать того факта, что выборы (и вообще все «демократические институты») были навязаны России Западом (то есть клубом победителей в Третьей мировой войне – в настоящий момент слово «Запад» означает именно это). С точки зрения победителей российские выборы – это инструмент внешнего контроля за ситуацией в побежденной стране.

Но – как это не раз случалось в истории – навязанный извне институт был приспособлен к сугубо местным нуждам. Если ротационная система и в самом деле покажет свою эффективность, то можно быть уверенным, что состоятся и выборы-2008, и выборы-2012, and so on. Во всяком случае, есть серьезные основания полагать, что выборы-2008 состоятся и что Путин на третий срок не пойдет. Этого не допустит прежде всего политический класс, уже установивший для себя определенные нормы и намеренный им следовать[11]11
  Примечание 2009 года: опять же, так и вышло. Правда, мне не хватило духу сложить два и два – то есть написанное выше об уходе не от власти, а от ответственности, иначе я дошел бы до формулы «придет новый президент, но Путин останется» и нынешней «тандемократии».


[Закрыть].

Можно ли ожидать радикального изменения новых правил игры? Многое здесь зависит от того, удастся ли подписать под «ротационную систему» всех политических агентов. Мы уже упоминали «островки стабильности» в той же столице, с ее несменяемым мэром, а также национальные ханства. Можно предположить, что окончательное форматирование властной системы в качестве принудительно-ротационной будет одной из важнейших тем следующего четырехлетия. Во всяком случае, прочность новой системы проверяется сейчас уже не на «федеральном уровне», а в Москве и в Казани.

Старый муж, грозный муж. Гендерно-политическое размышление

Опубликовано на АПН 10 декабря 2007 года в качестве комментария к очередным думским выборам

Как заметили многие жители благословенной Многонационалии, выборы в Думу-2007 прошли успешно. В смысле, какая надо партия получила сколько надо голосов.

Характерно, что нас об этом предупреждали. Какая надо партия с самого начала предвыборного процесса долго и упорно объясняла гражданам, что она не даст им сорвать выборы несознательным голосованием за кого попало. Для начала все партии, способные вызвать хоть какой-то интерес у дорогих россиян, были убраны с поляны (некоторым, впрочем, не дали даже и носу показать – например, «Великой России»). Оставшиеся были приведены в состояние полной небоеготовности путем применения обычных в таких случаях технологий – то есть пресса и отжима. Далее, с административными рычагами наголо – стесняться никто не собирался – власть таки провела эти самые выборы. И получила то, чего хотела.

Вопрос – а чего она, собственно, получила. И от кого.

Начнем со второго. Кто, собственно, голосовал за «ЕдРо»?

Сначала обратимся к официальным данным, это всегда поучительно. Сухие цифры хорошо горят.

Вот, например, такая табличка, построенная по данным Центризбиркома. Здесь подсчитан индекс поддержки партии власти, вычисляемый как частное числа голосов за список ЕР к числу избирателей, исчисляемое в процентах. Индекс считался по регионам.

И вот что получилось:

Итак, мы видим четкую, ясную, однозначную картинку.

Россия разделена по признаку «голосования за «ЕдРо». Это разделение имеет четкую национально-культурную корреляцию. То есть – в этнократиях, откуда вычищены русские вообще, население голосует за партию власти бурно. В русских областях у «ЕдРо» начинаются проблемы. Хуже всего дела обстоят в крупных русских городах – Москве и Санкт-Петербурге, где ЕдРо не поддерживают. Картину портит разве что загадочный Ненецкий АО.

Из этого можно было бы сделать вывод, – сразу скажем, поспешный и непродуманный – что за медвежью партию голосуют в основном нерусь чумазая, а против – образованное русское городское население. То есть «ЕдРо» – это партия, опирающаяся на аулы и кишлаки.

Возможно, ненавистникам «ЕдРо» такой вывод покажется соблазнительным. Но стоит сказать несколько слов в защиту аулов. При всех претензиях к кишлакам, в данном конкретном случае политические взгляды их обитателей совершенно ни при чем.

Напомним, как обстоит дело. В так называемых нацреспубликах установлены порядки, которые в первом приближении можно назвать феодальными. Правда, это очень своеобразный феодализм, основанный на эксплуатации дикарями цивилизованной части страны. Основан он на традиционном дикарском бизнесе – «кошелек в обмен на жизнь».

В данном случае, правда, имеется в виду жизнь Российской Федерации в ее нынешнем виде.

Для того, чтобы РФ могла существовать, нужны всего три вещи. Во-первых, нефть и газ. Во-вторых, относительное спокойствие на ее территории, отсутствие заметных народных волнений. И, в-третьих, внешняя легитимность, предполагающая соблюдение хотя бы минимальных приличий в области политического устройства. В частности, проведение регулярных актов народного волеизъявления с предсказуемым результатом.

Эти две последние вещи национальные республики и обеспечивают. То есть их руководство торгует лояльностью и голосами избирателей.

Конечно, к реальным симпатиям населения данные республиканских избиркомов никакого отношения не имеют. Голоса – это просто оброк, который собирается с местного населения в обмен на федеральные трансферты для местных мурз и баев. Никто даже и не думает, что речь идет о каком-то там «волеизъявлении». Сказал начальник прийти и поставить галочку вот сюда – что поделать, надо идти и ставить. «Че непонятного».

Другой вопрос, за кого проголосовали бы жители соответствующих республик, если бы им и в самом деле дали «выразить свою волю». Скорее всего, голоса были бы отданы за что-нибудь радикально-исламское. Со всеми вытекающими последствиями.

Но в любом случае – не стоит обвинять чеченцев, дагестанцев, ингушей и башкиров во всепоглощающей любви к Единой России. В гробу они ее видали, как, впрочем, и Россию в целом.

По большому счету, национальные республики играют для россиянской власти роль гаремов, где «пленные черкешенки» воленс ноленс обслуживают султана. Злые евнухи – руководство нацреспублик – следят за порядком. Если что – на дворе всегда найдется плетка, колодки, а то и колодец, в котором можно утопить излишне строптивую невольницу. Разумеется, евнухи ведут «свою игру», используя положение – например, интригуют и плетут козни. Но это объяснимо – чем же им, бедным, еще заняться?

Теперь перейдем к противоположной части списка.

Верно ли, что русские области, несмотря на все оказанное на них давление, уклонялись от голосования за «ЕдРо»?

А вот это, пожалуй, верно. Более того – чем свободнее (хотя бы относительно) было голосование в тех или иных местах, тем меньше голосов получила позорная «партия власти».

Отсюда и московско-питерские результаты. Столичные порядки далеки от какой бы то ни было свободы, но в этих городах попросту очень много людей, в том числе и таких, на которых очень трудно надавить. Нет, я не имею в виду морально-нравственные и волевые качества. Просто в маленьком российском городке, где имеется одно-два работающих предприятия плюс система «учреждений», давиловку-голосовалище обеспечить легко: вызвать руководство предприятий и чиновников, да и дать им указивку насчет выборной урожайности. Дальше «все будет сделано». В Москве же или в Питере народу уйма, все добывают себе хлеб насущный самыми разнообразными способами, да и вообще. Тут уж приходится заниматься банальными фальсификациями, вбрасывать бюллетени и те пе. Так как другими способами тут ничего не добьешься.

Тем не менее определенное число русских образованных людей за «ЕдРо» все же голосовало. И стоит разобраться, почему и отчего они так поступили.

У меня, разумеется, не слишком репрезентативная выборка. Я сам на выборы не ходил, большая часть моих знакомых поступила так же или проголосовала назло «медведям» – кто за КПРФ, кто за Явлинского, а один весьма неглупый человек даже отдал голос аграриям, как самым безвредным. Тем не менее кое-какие сведения по поводу заедросных голосовальщиков у меня есть.

Картинка, правда, получается совсем не такая, какой хотелось бы ее видеть апологетам единороссиянства.

Вот например. Папа и мама одного моего молодого приятеля – яростного националиста и не менее яростного урсофоба (то бишь медведененавистника) – тихохонько собрались, пошли на участок и проголосовали за Партию Власти. А в ответ на насмешку горькую обманутого сына мама только вздохнула и сказала – «поживешь с мое, поймешь… мы же о тебе думаем». А на требование объясниться – снова вздохнула и сказала: «как бы тебе, сыночек, они не сделали чего плохого, ты же про них всякое говоришь, а им доносят… они ж тебе жизнь поломают».

Маму с папой можно понять. Они привыкли, что от власти можно ждать только зла, и ничего, кроме зла. Что за «оппозиционность» парню могут поломать жизнь, они принимают за норму: «тут всегда так». И вот они в попытке спасти сыночка несут на избирательный участок свою скудную лепту – два голоса. Чтобы хоть этим ОТКУПИТЬ глупого сына, который еще не понимает, в какой стране живет.

Это самое желание ОТКУПИТЬСЯ – «нате вам ваше, только меня не трогайте, ироды» – и было причиной голосования за «ЕдРо» в большинстве известных мне случаев. Все без исключения голосовавшие уныло соглашались, что «да, они все гады». На вопрос – «а почему ж ты за гадов голосовал» – шли невнятные рассуждения, сводящиеся к одному: «да пусть их, лишь бы отстали».

Что за этим скрывается? Да простая вещь. Представление о том, что власти все равно добьются своего, только другим, худшим для народа способом. И что лучше ублажить гадов добровольно, чем упираться и провоцировать насилие. Не проголосуешь – так они диктатуру какую-нибудь устроят, или войну развяжут, да мало ли еще чего.

То есть русские, голосовавшие за «ЕдРо», вели себя примерно так, как ведет себя немолодая, замученная бытом женщина, которой домогается грубый пьяный муж. Ей противно ему давать, но она прекрасно понимает, что выбора особого нет. Если она будет упираться, он даст в глаз, а потом все равно трахнет. И даже особо не пожалуешься – ведь он «законный муж», право и обычай на его стороне. Так уж лучше «дать» – с мукой и отвращением – и поскорее забыть об этом.

И такой же совет она даст молодой товарке, которая со слезами на глазах пожалуется, что муж приходит домой пьяный и грубо трахает. «Что делать, такая бабская наша доля», – скажет она неопытной молодухе. «Будешь упираться – побьет. Ты лучше дай по-быстрому, он и отвалит».

Затраханный властью народ привык к тому, что лучше «дать» – иначе неудовлетворенная сволота озвереет и начнет бить и ломать все вокруг. И не пожалуешься – «они ж тут законные».

За всем этим стоит представление о властях как о постылом муже, брак с которым нельзя разорвать. Потому что «как же без мужа», «всегда так жили», «кому ж пожалуешься».

Что из всего этого следует? То, что национальной революции предшествует национальная эмансипация. Народ должен понять, что никакой «законный муж» не имеет права его насиловать. Нет такого права «даже у мужа». И более того – что пора бы и прервать этот постылый брак, уже никому и низачем не нужный, разве что «ради приличия». «Нельзя бабе быть незамужней, соромно это». Или, говоря россиянским политическим языком, «ну нельзя же без начальства», «как же без него».

Так вот – без него можно. Нация, может, и женщина – но самостоятельная и правоспособная. Которая сама решает, с кем крутить романы, а кого посылать к свиньям. «Старый муж, грозный муж. Не боюсь я тебя».

Я уж не говорю о том, что законность обсуждаемого брака крайне сомнительна.

Без лишних движений

Опубликовано на АПН 22 октября 2009 года в качестве комментария к изменению срока президентского правления

Ну вот оно, дождались-дождались. Распечатали нашу целочку.

Одной из священных коров ельцино-путинского режима была Конституция, «гарантом» которой считался президент. На эту бумажку, писанную кровью защитников Белого Дома, ссылались как на одну из величайших ценностей нашей молодой демократии. Но даже в период самого что ни на есть беснования всем было как-то понятно, что даже священная корова – это все-таки корова. Надо будет – пойдет под нож.

Вот и случилось. Конституцию скорректировали, причем не в каких-нибудь там малозначащих риторических местах, а в самых что ни на есть основных. А именно – срок полномочий действующего Президента продляется до шести лет.

Показательно, что по такому поводу никто даже не почесался сфальсифицировать какой-нибудь «референдум» – хотя вопрос именно что для референдума. Зачем тратить деньги, когда на дворе кризис? Обойдемся и Думой, зря мы ее, что ли, кормим.

Кстати, чтобы не тратиться, думакам предлагают шесть лет сидения на попе. Это не подачка – Дума у нас полностью и абассолютно на ручном управлении, – а именно что «возиться с вами тут, сидите уж». Ежово – через первое чтение законопроект проскочил как надо. 19 и 21-го все подпишут.

Холуи даже перестарались: Сергей Иванов от ЛДПР предложил накинуть еще годик – на том основании, что шестерка – число какое-то нехорошее, а семерка – магическое число. Ну да, шестерка, ассоциации. Иванова, однако, поправили – неча, не самый умный. Зато Рамзан Кадыров взял быка за яйца: зачем вообще как-то ограничивать Президента какими-то сроками, пусть сидит, сколько хочет.

И в самом деле, зачем ограничивать? У нас Третий Рим как-никак, и мы уже приближаемся к нравам Рима первого, где цезари тоже сидели сколько хотели, а потом назначали себе преемников. И ничего, стабильность у них продолжалась столетиями. Чем плохо-то.

Обращает на себя внимание и почти демонстративное пренебрежение «пиаром». Никто даже не пытался доказать народу, что происходящее – хорошо и правильно. Так, для галочки бубукнули в телевизор что-то вроде «увеличение президентского срока – это веление времени» (сам слышал). Ну, раз «веление времени» – значит все, приехали. То есть, значит, на народишко положили окончательно, с прибором. Вкупе с увеличением численности внутренних войск (назначение которых – воевать с народом) все становится оскорбительно понятным – «отныне вообще никаких разговоров, только дубинки». «Вы быдло и будете стоять в стойле».

Но мы не быдло. Мы люди. И хотя бы для того, чтобы остаться людьми, мы будем говорить. Хотя бы друг с другом.

Позволю себе некоторое отступление – о разговорах. Почему они важны – и почему нужно говорить даже о вещах, на которые мы ну никак не можем повлиять. Например, о действиях нашего начальства, от народа вполне суверенного.

Наше население (включая «думающий класс») относится к россиянскому начальству примерно как к неизлечимой болезни. Большинство старается вообще «об этом не думать», а симптомы хворей игнорировать, пока игнорируется. «Ну а как сляжем – так, значить, и помрем».

Меньшинство либо бодрится, либо истерит.

Бодрячков, когда они это делают публично, называют «лоялистами» или как-нибудь еще. Они стараются найти в действиях – и особенно в словах – коллективного путиномедведа что-нибудь хорошее или хотя бы обнадеживающее. Если начальство говорит что-то, что можно при некоторой фантазии считать разумным и правильным, в этом усматривают признаки грядущей весны. Если же оно что-то еще и делает – хотя бы безвредное – лоялисты ликуют: «это поворот, великий поворот к возрождению России».

Не будем над этим смеяться. Так утешает себя хроник – «вроде сегодня с утра дышалось полегче», «пописал без катетера, скоро поправлюсь», «пальчик шевельнулся, да я почти здоровенький». Понять это по-человечески можно. К тому же больного потчуют такими утешизмами еще и дяди-доктора – сидят и объясняют, что сегодняшние рези – к выздоровлению, и что пальчик сгнил и отвалился – тоже хороший признак, «заражение не перекинется на всю руку», а что дышать нечем – так это ничего, потерпеть надоть. Таких докторов, лечащих (во всех смыслах этого слова) русских людей, у нас тоже хватает: кто на зарплате, у кого классовый интерес, а кто-то думает, что «так и надо», «нужно же какое-то утешение, а там, глядишь, как-нибудь и образуется». Ну-ну.

Истерящих больше. Это люди, которые небезосновательно видят в начальстве врага и постоянно об этом кричат. Их беда – в том, что они кричат, плотно зажмурив глаза, и вместо того, чтобы видеть реальность (хотя бы в той части, в которой нам еще позволяют видеть), начинают безудержно фантазировать.

Я, например, постоянно читаю и слышу либерастические взвизги по поводу того, что «страна катится к русскому фашизму» и «налицо разгул страшной ксенофобии, поддерживаемой властью». При этом власть если с чем и борется постоянно, так это с русским национальным движением, «антифашизм» – святая святых, всяческое покровительство чужакам и гнобление русских – незыблемая константа внутренней политики государства, ну а либеральная ксенофилия – всего лишь перепевы задов официальной идеологии. Или, скажем, внешняя политика – либерасты отчаянно визжат на наши власти за то, чего они вовсе не делают: например, постоянно их обвиняют в «имперских замашках». Помилуйте, где, когда? Если чего наши власти и боятся – так это обидеть какое-нибудь углодье всерьез. Даже грузинская эпопея продемонстрировала, насколько бережно наша власть относится к любой сволочи – причем именно к сволочи максимально бережно. Саакашвили орет и хамит именно потому, что знает – ему за это ничего не будет, никогда и ни при каких обстоятельствах… В общем, власть обвиняют в том, чего она не делает, а что она делает – не видят.

Меж тем Кремль – не Солнце, и смотреть на него в упор вполне можно. Если захотеть. Для этого, правда, желательно не жмуриться заранее.

Теперь перейдем, собственно, к теме. Почему продление президентского строка – это хорошо? Или – чем плохо?

Начнем с мирового опыта, на который сейчас так любят ссылаться. Современный мировой стандарт – это четырех– или пятилетний срок для первого лица.

Например, американцы, задавшие четырехлетний стандарт, руководствовались отчасти календарным обстоятельством: выборы президента проходят в первый вторник после первого понедельника ноября каждого високосного года. Логичнее, конечно, было бы проводить выборы в Касьянов день, 29 февраля, но американцы любят считать дни недели… Сенаторы избираются на шесть лет, зато выборы проводятся каждые два года – треть Конгресса меняется. То есть «первыборная лихорадка трясет страну» практически круглый год – и никого это особо не смущает.

То же самое – в любой современной стране. В Латинской Америке одно время были популярны длинные сроки для их марионеточных президентов – шесть-семь лет. Сейчас от этого отходят: уже неприлично как-то. Осталась Африка, где и пожизненное президентство не редкость. Например, в Буркина-Фассо (она же Верхняя Вольта) в 1997 году отменили ограничение на количество президентских сроков, и их нынешний вурдалак (убивший предыдущего президента, действительно всенародно избранного) теперь может царевать пожизненно. Но даже в Нигерии (стране, очень похожей на современную Россию, только посовременнее) принят четырехлетний срок и ограничение на два срока подряд. Теперь наша Северная Нигерия отстала от своего прототипа и по этому параметру…

Но оставим эти копания в чужих конституциях. Нам никто не указ, никто не советчик. Будем жить своим умом. «Будь лишь разум судьей многоспорному слову», как сказал Парменид. Мало ли кто что делает у себя – может, у нас уникальные обстоятельства.

Что ж, поговорим об обстоятельствах.

Немногочисленные сторонники продления сроков президентских полномочий, которые еще разговаривают (настоящие сторонники, как мы уже отметили, никому отчета в своих действиях давать не собираются – «как хотим, так и воротим») настаивают на том, что выборы – это, дескать, опасный момент, элемент нестабильности. Не знаю, часто ли сейчас цитируют столыпинскую фразу «дайте нам двадцать спокойных лет» – может, и не почесались. Но аргумент сводится именно к этому: дайте стабильности, дайте спокойствия, ничего не трогайте, пусть все наладится.

На это можно сказать, что система, для которой выборы являются потрясением и катастрофой, стабильной быть не может в принципе. Потому что возмущение, вызываемое выборами, – это тот минимум движения, который необходим политическому организму для поддержания себя в тонусе.

Для сравнения. Человек, таскающий на каторге тяжеленные грузы, да еще и с пушечным ядром на ноге, конечно, перенапрягается, и его физические усилия идут ему во вред. С каторги выходили доходягами, кашляли кровью и быстро сгорали. Но не все: некоторые выживали, возвращались со стальными мышцами и блеском в глазах. Но если человека приковать к кровати, привязать веревками и не давать ему даже раз в день сходить пописать, да в таком положении держать его годами – у него атрофируется мускулатура. И когда ему потребуется сделать сколько-нибудь заметное физическое усилие, он либо не сможет, либо умрет. Причем, в отличие от ситуации каторжника, это действует на сто процентов людей: мышцы атрофируются у всех, иначе не бывает.

Именно это происходит с обществами, лишенными политической жизни. У людей атрофируются базовые политические представления. Они вообще перестают понимать, на каком свете живут. В результате при первом же серьезном политическом кризисе, когда от населения требуется минимальная гражданская ответственность, толпой начинают вертеть жулики и демагоги.

Очень чистый в этом смысле эксперимент поставила советская власть. Никакой легальной политики в стране не было лет шестьдесят как минимум. В результате людишки превратились в дурачков, которых можно было дурить самыми пошлыми балаганными приемами.

Так вот. Общество, отвыкшее от политики, нужно ею разумно потчевать, постепенно увеличивая порции. Вместо этого имел место жуткий пир мародеров в девяностые, когда от слова «политика» людей начало тошнить. Но они справились, привыкли, начали даже приобретать какие-то навыки разумного политического поведения – например, не голосовать за явных уродов и не верить дешевой пропаганде. Это, похоже, власти напугало, и политику запретили снова.

Сейчас ее нет вообще – всюду царит всепожирающее «ЕдРо», выборы превратились в мемориальное мероприятие – «вспомним, как это делается в нормальных странах». Теперь это мемориальное мероприятие решили проводить пореже, чтобы и не вспоминать слишком часто.

На декорации не хочется тратиться, ага. «На цирк с конями».

Можно ли назвать такую систему стабильной? До первого кризиса она будет очень стабильна. Как только ослабнут железные челюсти, первый же дурной демагог поведет толпы хоть куда.

Но волнует ли это наше начальство? Оно уже убедилось в своей живучести. Оно грохнуло СССР, но не потеряло позиций – во всяком случае, в России. Ну, грохнется Россия. Делов-то…

Я не буду пользоваться стертыми клише типа «власти не нужны граждане». Это все лишний пафос. Давайте выражаться точно. Нашим начальникам нужны дезадаптированые люди, дурачки, одновременно недоверчивые и наивные, которые будут тихо ненавидеть власть, но не представлять себе жизни без нее.

Вернемся к тому же вопросу. Можно ли назвать такое состояние населения «благодетельным спокойствием», которое исцелит все раны и беды страны?

Опять вернемся к образу лежачего больного. Бывают ситуации, когда люди годами лежат в гипсе – например, после тяжелых переломов. Но вообще лежание в гипсе воспринимается как вещь тяжелая и сугубо негативная. Нормальные врачи стараются всеми способами смягчить последствия неподвижности – а в случае диагностированного срастания костей гипс снимают. И только после снятия гипса считают свою задачу выполненной.

Примерно этой логикой руководствовались те, кто одобрял – или хотя бы не осуждал – путинское уничтожение политической жизни в двухтысячных годах. В самом деле, после тысяча девятьсот девяноста первого пошла мясорубка. Отлежаться – это была вполне внятная программа. Предусматривающая, в том числе, и гипс.