Текст книги "Аурлийский цикл. Книга 3. Война плащей"

– Не переживайте, рано или поздно они тоже предстанут перед судом Создателя. Даже если им удастся перетянуть город на свою сторону. Даже если мы его потеряем, они ничто в сравнении с мощью церкви.

– Зачем ты обо всем этом мне говоришь? Не с кем разделить свою радость коршуна пирующего на костях?

За все время заточения инквизитор был единственным гостем адмирала. Тот навещал его не реже, чем раз в неделю. Сэр Оливер ненавидел и презирал его, но иных собеседников у него не было. Карл Грифитс внимательно выслушивал все то, что мог рассказать ему адмирал о мире за морем и ни разу не перебивал. В первый раз Харису даже показалось, что инквизитор ему поверил, но тот быстро развеял эту иллюзию громко рассмеявшись, как только моряк закончил свой рассказ. В мире не существует необходимого количества костров, необходимых для искоренения той ереси, что поведал адмирал, сказал тогда инквизитор.

– Я говорю это тебе, чтобы увидеть в твоих глазах надежду, а потом отнять ее у тебя. У вас с верховным магистром был договор. Он позволил экспедиции свершиться, а вы никогда не должны были вернуться, если обнаружите что-то, что может пошатнуть сложившиеся устои. Ваш поход должен был навсегда отбить желание у моряков выходить во Внешнее море.

– Но мы узнали больше, чем можно сокрыть. Ты не видел, мир гораздо больше чем ты можешь себе вообразить, а ваш Создатель вовсе и не бог, а лишь ублюдок в него заигравшийся.

– Большей ереси и представить сложно. За одно сказанное тобой предложение, тебя можно казнить по нескольким основаниям. Все ваша жажда славы, она ведет к греху. Хотелось вернуться домой и попасть в анналы истории? Твое желание сбудется, адмирал. Ты попадешь, но лишь как причина сравнения герцогства Корд с землей!

– Мне уже можно идти на плаху? – смелость адмирала делала ему честь.

– Еще не время. Пламя твоего костра должно быть хорошим уроком для остальных.

– Мне жаль тебя, инквизитор. Увидимся в аду. Я буду ждать тебя там с такой же улыбкой на лице, – рассмеялся ему в лицо Оливер Харис.

Адмирал все еще смеялся, когда инквизитор шел от его камеры по длинному коридору. К горлу Карла Грифитса стал подступать гнев, но долгие годы смирения научили его с этим справляться. Другие могут позволить себе столь слабовольные позывы, но только не он. Ему еще предстояло избавить весь этот мир от ереси.

Глава 5.
Ночь боли и гнева

Стоило коменданту острова Велии отправить ворона на континент, чтобы сообщить о том, что ночь прошла без происшествий, как во дворе его резиденции послышался шум. Серый плащ был крайне недоволен своим назначением на этот остров похоти и разврата. Будь на то его воля, он давно бы уже перевешал всех этих разбойников и бандитов. Взяв меч и бросив быстрый взгляд на изображение священного древа он спустился вниз.

Во дворе, окруженные толпой зевак, на земле дрались два оборванца. Увлеченные зрелищем воины церкви не спешили их разнимать. Толпа собралась приличная. Церковники и местные жители переплелись в единую массу.

– Что здесь происходит? Немедленно разнять! – отдал приказ комендант, пробираясь сквозь толпу.

Внезапно, раздался свист, служивший сигналом к началу бунта. В глазнице коменданта застрял небольшой метательный нож, посланный Артуром Кэмбелом. Мозг церковника не сразу осознал, что умирает. Он еще стоял на ногах, когда вокруг началась резня. Опытные головорезы, поражали не ожидающие засады спины воинов гарнизона своими кинжалами. Местные жители слишком долго ждали часа, когда смогут отомстить за все свалившиеся на их головы унижения.

Бой закончился также быстро и неожиданно, как и начался. Другие кланы острова Велии устраивали подобные инсценировки по всему городу. Гарнизон даже не успел ударить в сигнальный колокол, а последний его солдат был убит не позднее десяти минут с момента начала бойни.

В полночь этого же дня зазвенел колокол главного собора Корквила, возвещающий о том, что у северных врат города появился неприятель. Судя по количеству огней, озарявших поле, врагов было не мало. Кардинал Харт заперлась в своей личной часовне и молилась, но просила она сейчас совсем не о том, о чем следовало служительнице Творца. Если бы инквизитор мог проникнуть в ее мыли, у него были бы все основания казнить предательницу прямо в храме. Готовый к нападению герцог поторапливал своих синих плащей подняться на стены. Генри Корд намеревался бросить весь свой человеческий ресурс на северный рубеж обороны, но инквизитор остановил его.

– Не стоит ослаблять защиту раньше необходимого. Подождем, когда противник придет в движение и тогда подтянем основные силы.

Несколько десятков самых разнообразных лодок двигались от острова Велии в сторону гавани Корквила. Гребцы работали аккуратно, стараясь лишний раз не беспокоить гладь Внутреннего моря, чтобы не издавать лишнего шума. Сидящий в одной из лодок Кэр поправил перчатку на левой руке. В районе кисти она была перемотана столь важной для него лентой. В соседней лодке виднелась седая голова Кларка Кормака. Каждый из офицеров «Отчаяния» отвечал за свою часть плана. Медленно приближающиеся верфи казались безлюдными.

– Ваше превосходительство! Корабли! – в командный пункт защитников ворвался один из подручных герцога.

– Отправьте полк серых плащей во внутренний порт, – приказал инквизитор.

– Но, сэр. Корабли идут со стороны Внешнего моря! – принесший новость синий плащ позволил себе поправить инквизитора.

Карл Грифитс бросился прочь из офицерского штаба и поднялся на ближайшую башню. На горизонте виднелось около сотни кораблей. Их огни не предвещали ничего хорошего для узурпаторов.

– Отправьте войска встретить гостей. Не ожидал, что их будет так много. Это самое настоящее вторжение, – спокойно проговорил Грифитс, уже осознавший, что из этой схватки ему победителем не выйти.

– Нам нужно подкрепление, – взмолился герцог.

– Его не будет. К утру вы потеряете город и, скорее всего, свою жизнь, ваша светлость. Постарайтесь провести оставшееся вам время, сохранив достоинство и не посрамив честь вашего древнего рода, – инквизитор был беспощаден в своем предвидении.

– Куда вы идете? Вы уходите? – глаза Генри Корда расширились от ужаса.

– Я стратег, а не воин. Сегодня я проиграл. Если вам станет легче, обещаю, что больше этого не повторится. Не волнуйтесь, я оставлю нашим гостям небольшой наглядный пример того, что их ждет, – сказав это, инквизитор скрылся в коридорах замка, сопровождаемый своими молчаливыми телохранителями.

Десант острова Велии благополучно добрался до порта. Прикрываясь более крупными кораблями, арестованными инквизицией и бросившими якорь в гавани, они незаметно забрались на деревянные пристройки пристани. Небольшой отряд, стороживший порт был уничтожен, не успев поднять тревогу. Люди Лайнуса разделились на группы, возглавляемые офицерами «Отчаяния». Отряды Кэра и Кларка направились прямиком к тюремным казематам. Сердца обоих аурлийцев бешено стучали, в надежде, что именно их близким удалось избежать печальной участи сожженных. Ужасную новость о приказе Генри Корда принес шпион Лайнуса накануне атаки на Корквил, превратив время ожидания в непереносимую муку.

Тем временем, герцог начал понимать, что атака со стороны северных ворот лишь отвлекающий маневр. Сотни факелов последние полчаса оставались неподвижными. Мистер Грин в сопровождении всего лишь трех десятков выделенных ему людей всю ночь расставлял эти факелы вблизи города. План удался, но лишь отчасти. Генри Корд, при всей низости своего падения, глупым человеком отнюдь не был и осознав, что скорее всего это последняя его ночь на земле, решил умереть сражаясь. Поняв, что угроза с севера эфемерна, он приказал своим людям рассредоточиться по городу.

Карл Грифитс тем временем уже распахивал перед собой дверь с самым важным заключенным тюрьмы Корквила. По его приказу, воины в масках вывели адмирала из сырой камеры, служившей ему домом и поволокли в сторону дворцовой площади. Той самой площади, где когда-то торжественно провожали в далекий путь экспедицию Оливера Хариса. Там адмирала уже ждал его костер, сложенный прямо на пепелище недавно творящегося здесь ужаса массового сожжения. Приковав так и не сломившегося моряка к столбу железными цепями, инквизитор оставил рядом с ним лишь одного своего телохранителя, дав ему особые поручения, позволить товарищам адмирала увидеть его смерть.

Отряды капитана Хольта и Артура Кэмбела с боем прорывались в сторону адмиралтейства. Рэджинальд Хольт знал, что в соответствии с протоколом, как только колокол забьет тревогу, капитаны кораблей должны будут собраться именно там.

Инквизитор двигался на юг города. Добравшись до городских конюшен, он приказал вывести пять лошадей, после чего оставил одного из рыцарей ордена святого Ролана поджечь конюшню и убедиться, что моряки получат город без важного в войне ресурса. Второго, Карл Грифитс послал поджечь главный склад с продовольствием и в сопровождении единственного оставшегося телохранителя поскакал в направлении южных врат.

Мистер Кормак и лейтенант к этому времени уже добрались до тюрьмы. Беспощадно разделавшись со стражниками, они принялись судорожно бегать от камеры к камере. Подбирая дрожащими руками ключи, они молились о том, что вот за этой дверью обязательно окажутся их родные. Дверей становилось все меньше и меньше, а радости встречи разделить все никак не удавалось.

Наконец, плотнику повезло. В темноте очередной камеры он не сразу заметил свою семью и уже собирался идти дальше, когда взгляд его единственного глаза все же упал на жену. Уронив ключи, он вошел в камеру и направился в их сторону, раскинув руки для объятий. В потемках Кормаки не сразу признали в плотнике главу своего семейства. Слишком велики были те изменения, что произошли в мастере. Но взгляд его дети не узнать не могли и радостно бросились ему на встречу.

Кэру было так страшно, что он даже не успел порадоваться за друга. Камер оставалось ужасающе мало. Первая – сплошь молодые мужчины. Во второй выжила лишь семья первого помощника «Последнего шанса». Третья. На секунду Кэру показалось, что в углу стоит кто-то похожий на его отца, но он лишь выдавал желаемое за действительное. Последняя. Аурлиец на секунду замер, прежде чем повернуть ключ. Стоило ему распахнуть дверь, его буквально снесло потоком почувствовавших запах свободы заключенных.

– Кэрилы!? Кто-нибудь видел Кэрилов? – кричал лейтенант в след убегающей толпе, но никто ему не ответил.

Задыхаясь от страха, Кэр прислонился спиной к каменной кладке тюремной стены и запрокинул голову наверх, чтобы сдержать собирающиеся нахлынуть слезы.

– Юный господин? Неужели это вы? Или я должно быть уже впал в бред, – послышался из тьмы камеры слабый голос.

Лейтенант молнией рванулся в сторону этого хоть и слабого, но любимого с детства голоса. Он не ошибся. У дальней стены камеры лежал его верный слуга и наставник Альберт.

– Я пришел за вами! Все будет хорошо! Я заберу тебя отсюда прямо сейчас, – Кэр упал перед стариком на колени.

– Я уже никуда не пойду. Я стар, мое время пришло. Я лишь надеюсь, что это действительно ты, а не мимолетный образ, вызванный предсмертной агонией, – старик говорил с трудом, делая паузу после каждой пары слов.

– Это правда я, к утру мы отобьем город. Где моя семья? – лейтенант боялся услышать ответ на этот вопрос.

– Я… Я не знаю… Сперва пришел инквизитор, а потом их забрали… Я просил их, умолял взять меня вместо них, но стражник лишь хорошенько отходил меня дубинкой. Кажется, он сломал мне позвоночник, – ладонь Итана, лежащая на лице старого слуги, почувствовала, как по его щеке пробежала слеза.

Кэр ощутил, что теряет силы и повалился на бок, упершись плечом в стену. Его разум старался не признавать услышанного. Этого просто не могло быть.

– Итан!? Ты еще здесь? – спросил старик не в силах повернуть голову.

– Да, конечно, я все еще здесь, – взгляд лейтенанта уперся в одну точку.

– Мне очень больно, Итан. Я прошу тебя.

От этих слов волосы на голове аурлийца встали дыбом. Оглядев старого учителя, он понял, что старик прав, подарить ему смерть было бы милосердием. Дрожащей рукой Итан погладил старика по седой голове. Кэр сдерживал слезы до тех пор, пока его кинжал не заставил испариться жизнь из старческих глаз. Только после этого он издал дикий рев и позволил слезам вырваться наружу.

В это же время отряды мистера Норрингтона и Уильяма Олриджа столкнулись с синими плащами на дворцовой площади. В азарте боя Джонатан не сразу заметил адмирала позади рядов защитника герцога. Стоявший рядом с Оливером Харисом человек в маске медленно опустил факел к подножию костра.

– Быстрее! Пробейте их строй! – кричали своим людям Уильям и Джонатан, но воины герцога, понимавшие, что в случае поражения пощады им не видать, уверенно держали оборону.

Адмирал еще был жив, когда Джонатан начал раскидывать поленья его костра голыми руками, но спасти его уже было невозможно. Мистер Норрингтон не хотел этого признавать и продолжал отбрасывать полыхающие дрова, обжигая собственные руки. Уильяму пришлось приложить немалые усилия, чтобы оттащить бывшего капитана гвардейцев от огня, так как и тот уже сам начал рисковать быть сожженным заживо. Оба офицера оставались рядом с адмиралом до тех пор, пока он не издал свой последний крик.

Отрядам, идущим в сторону адмиралтейства, не повезло, дорогу им преградило крупное подразделение серых. Артур Кэмбел взял командование на себя и вступил в бой с превосходящими силами противника. Рэджинальду же предстояло пробираться дальше в одиночку. Мало кто знал этот город лучше него. Не раз покидавший постели своих возлюбленных за секунды до возвращения их рогатых мужей, капитан прекрасно ориентировался в узких закоулках Корквила. Прикрываемый отрядом дипломата, Хольт благополучно добрался до адмиралтейства. Собравшиеся во дворе капитаны, услышав топот ног, выхватили мечи. Сюда Рэджинальд добрался один и сейчас не него смотрело несколько десятков вооруженных моряков.

– Где адмирал Харис!? – голос Рэджинальда звучал подобно грому.

– Это же Хольт! – выкрикнул кто-то из толпы.

Капитан «Отчаяния» судорожно вглядывался в лица и не мог найти ни одного знакомого. Должно быть большинство старых морских волков не признали новую власть, и сейчас на него удивленно смотрели сплошь молодые лица.

– Я спросил где адмирал Харис!? – эту фразу он постарался произнести так, словно отдавал приказ своей команде.

– В заложниках у инквизитора, – осмелился ответить стоявший ближе всех юноша.

Капитаны смотрели на Хольта горящими глазами. Для них он был живой легендой, отправившейся бороздить волны Внешнего моря.

– Как вы могли это допустить!? Вы моряки или жалкие сухопутные крысы? – огрызнулся на них моряк.

– Какой с нас спрос? Даже старшие не посмели противиться воли церкви, – молодой капитан говорил сразу за всех.

– Поднимайте своих людей! Мы возвращаем город тем, кому он принадлежит! – Хольт сразу почувствовал, что эти парни, выросшие на рассказах о тех, кого он мог назвать своими друзьями, готовы пойти за ним и в огонь, и в воду.

Войско утларгов успешно высаживалось в бухте Внешнего моря. Даже основные силы церковников не смогли удержать прибрежную городскую полосу, и Сварну удалось закрепиться на участке, давая шанс Белозару, Сирин, Агнию и Валисе безопасно высадить своих людей.

Артур Кэмбел начал думать, что дела его отряда совсем плохи, когда в тыл церковникам ударили силы Ричарда Уайтхола. Аборигены острова Хольта шли за своим новым вождем. По зову своих капитанов, повсеместно из домов стали выходить зеленые плащи. Сбиваясь в небольшие группы, моряки становились участниками мелких стычек.

Кэр достаточно быстро справился со своей истерикой, преобразовав раздирающую его боль в пылающий гнев. Попрощавшись с телом верного слуги, он уже знал, что собирается делать дальше. Итан Кэрил больше не собирался сдерживать ту мощь, что даровала ему сила, подаренная хаосом.

– Кларк!? – позвал он мистера Кормака остановившись в проеме камеры, где мастер вновь обрел семью.

Плотник даже не слышал обращенных к нему слов. Кораблестроитель совсем позабыл, что где-то за стенами тюрьмы все еще идет бой. Он лишь старался прижать свою семью как можно ближе к себе и клялся, что больше никогда их не оставит. Лейтенант собрал вокруг себя обе группы, усиленные освобожденными пленниками, жаждущими мести и отправился в сторону дворцовой площади.

Уильяму и Джонатану к этому времени удалось оттеснить силы синих плащей от главных врат, позволяя отряду мистера Кэрила пробраться ко дворцу. Итан не собирался никого щадить. Некоторых встречных, пытающихся дать отпор он убивал с особой жестокостью, вселяя страх в сердца остальных защитников.

Одна из групп мародеров Лайнуса, занимающаяся грабежом в южной части города окружила пытающегося убежать инквизитора. Церковников было всего двое. Заметив засаду, человек в маске спешился, передав поводья Грифитсу. Дюжина разбойников напала разом. Рыцарь ордена, справился с ними так быстро, словно это были дети с вырезанными из дерева игрушечными мечами. Даже не запыхавшись, он вновь вернулся в седло. Два всадника и пять лошадей продолжили свой путь. Где-то вдалеке возвышалось пламя полыхающих городских конюшен и складов.

Группа Кэрила, воодушевленная решимостью своего лидера, ворвалась во дворец. Освобождая коридор за коридором, они пробирались к покоям герцога. Уже у самых дверей его превосходительства атака захлебнулась. Синий зверь со своими людьми играючи разобрался с авангардом захватчиков. Мало кто решался выйти вперед, чтобы скрестить с ним мечи. Страх за собственную жизнь сейчас был последним из чувств, способным пробудиться в душе Итана Кэрила. Профессиональная память защитника герцога позволила ему сразу же узнать своего противника.

– Да ты должно быть тот самый мальчишка, который дрожал как банный лист при нашей последней встрече, – нарочно подзадоривал его синий плащ.

– Тот мальчишка давным давно умер, – хищно улыбнулся аурлиец, за время плавания не раз представляющий, как разберется с синими зверем и отомстит за унизительный фрагмент собственной биографии.

Собрав весь переполняющий его гнев в холодную, расчетливую ярость он вступил в бой. Зверь представлял из себя сильного и умелого противника, но он уже был не молод и проигрывал лейтенанту в скорости. К тому же, стиль фехтования приобретенный Кэром благодаря урокам Уве был для аурлийца чем-то совсем непривычным. Через несколько минут боя, Итан подловил момент и проскочив за спину гвардейца оставил глубокий разрез на тыльной части его ноги. Воин упал на колени, дожидаясь, пока моряк неторопливо обойдет поверженного врага и окажется перед его лицом.

– А ты не так плох, юнец, – улыбнулся раненный зверь и резко рванулся вперед.

Кэр ловко увернулся и одним движением меча отсек его голову. Путь был открыт. Очистив клинок от крови о собственный рукав, лейтенант распахнул двери тронного зала. Герцог был единственным человеком, находившимся в просторном зале. Не тратя времени, мистер Кэрил стал надвигаться прямо на него.

– Нет! Постой, не надо! – Генри Корд выхватил меч и неуверенно выставил его перед собой.

Кэру хватило одного выпада, чтобы выбить оружие из рук герцога. Вторым он вогнал свой меч в живот бывшего властителя этих земель. Сэр Генри пошатнулся и упал на собственный трон. Меч лейтенанта так и остался торчать из его плоти.

– Вы не понимаете, что делаете. Вам никогда их не победить, – в глазах герцога стоял ужас и несогласие принять тот факт, что он умирает.

– Мне жаль, что ты не доживешь до того момента, когда сможешь убедиться в ошибочности своих слов, – моряк был категоричен в тоне своего высказывания.

– Глупцы, вы все умрете и унесете за собой множество невинных жизней, – из глаз пропал страх.

Генри Корд умер на том самом месте, где еще недавно подписывал приказ о сожжении заключенных. Через минуту в тронный зал ворвались Уильям и Джонатан со своими людьми. Оба офицера молча смотрели на тело павшего герцога. Инквизитор, дождавшийся за стенами города своих телохранителей повел лошадей на юг. Прикрепив небольшую записку к лапе птицы, он отпустил своего ворона. К утру бой был окончен. Начавшийся дождь накрыл улицы города, заставляя бежать по ним реки крови. Так Корквил встретил день святого Эдмунда.

Глава 6.
Символ грядущей войны

Новую жизнь Софи в столице никак нельзя было назвать простой и безмятежной. Стараниями канцлера, к моменту возвращения небольшого отряда, вся столица знала о высокопоставленной гостье. Въезд отряда через величественные северные врата не прошел незамеченным и множество жителей окружило их скромную процессию. Генри Гилберту даже пришлось приказать своим людям расчистить дорогу, чтобы они могли проехать. Многие прихожане, впечатленные недавними проповедями считали, что благословение девушки было способно исцелить их от болезней.

Добравшись до центрального собора, Софи немедля получила аудиенцию у верховного магистра. Беседа проходила за закрытыми дверьми, так что ее содержимое осталось тайной для всех, кроме них двоих.

Поселилась бывшая крестьянка в приготовленном для нее доме, вблизи казарм священной гвардии. Ее охранной по прежнему занимался сэр Генри. Несмотря на всю занятость, они ни разу не пропустили своих тренировок. Каждый знатный господин считал своим долгом пригласить чудотворицу в свой дом на званный вечер. Многие молодые дворяне не гнушались открыто проявлять знаки внимания во время подобных встреч. Гилберту нравилось то, как естественно и деликатно Софи отвергала их ухаживания. Девушка видела перед собой грядущую цель и игнорировала все отвлекающие от нее факторы.

Оруженосец Эд был горд своими успехами в ее обучении. Но в первую очередь он разумеется был горд самим собой, о чем не забывал периодически напоминать всем окружающим. Резкий деревенский акцент уже не так сильно бросался в глаза, а за столом Софи вела себя достаточно почтительно и своим легким невежеством в области этикета лишь умиляла остальных.

Сэр Генри не любил весь этот официоз и манерность местных дворян. Ему куда больше по сердцу было жить в казарме, нежели во дворце. Он предупредил Софи, что не стоит доверять всем и каждому, неважно сколь благородно они выглядят. Он прекрасно понимал, что несказанная вежливость по отношению к крестьянке от столь высокопоставленных господ совершенно точно не является бескорыстной. Как минимум, ее приглашали лишь из-за ее неожиданно обретенного статуса, да и чтобы потом хвастаться перед соседями о высокопоставленной гостье.

Солдаты Гилберта любили и уважали своего капитана, а его привязанность к девушке заставляла их признавать и ее. Каждый из них хотел бы тренировать Софи, но Генри не был готов разделить эту обязанность с кем-то еще. Спорить в этом деле с лучшим мечником континента никто не решался.

Софи оказалась весьма живой девчушкой и легко находила общий язык как с рядовым солдатом, так и с титулованным бароном. Воинов очаровывала ее открытость и готовность быть выслушанными, а знать – возможность больше узнать о жизни простой крестьянки. Софи так легко вписалась в общество столицы, что Гилберт уже и сам начал думать в реальность ее предназначения, а не в то, что выбор на нее пал в результате слепого решения совета.

Секретарь Лэвден несколько раз появлялся в казармах, чтобы лично с ней познакомиться. В ходе непродолжительных бесед, он пришел к выводу, что сделал правильный выбор. От зоркого взгляда сэра Генри не ускользнуло, что здоровье секретаря сейчас далеко от привычного идеала. Лэвден теперь носил при себе платок, помогающий незаметно избавиться от заложенности носа. Несмотря на легкую болезнь, он не утратил ясности ума и тоже преподал Софи несколько немаловажных уроков.

В город прибывали новые силы, ответившие на приказ верховного магистра. Официальной версией всеобщей мобилизации по-прежнему служил парад в честь дня святого Эдмунда. Между тем, стремительно распространяющиеся по городу тревожные слухи остановить не было абсолютно никакой возможности.

К сожалению, не все дворяне отличались излишней благочестивостью и смирением. Один из них, получив вежливый, но категоричный отказ Софи, позволил себе высказать дерзкое предположение о том, как девушка скрашивала свое одиночество в деревне, пользуясь обществом нескольких мужчин одновременно. По городу пошли неприятные перешептывания, портящие репутацию будущего символа. Сэру Гилберту пришлось вызвать дурака на дуэль. Он мог убить его в первые секунды, но предпочел поиздеваться, чтобы показать пример другим. Когда унижение дошло до нестерпимого предела, несчастный умолял рыцаря подарить ему быструю смерть. После этого случая злые языки стали куда более сдержанными в своих высказываниях.

На собрании внутреннего совета, накануне дня святого Эдмунда, чувствовалась тревожность. В этот раз сидеть за мраморным столом была приглашена и Софи.

– Ворон принес послание от Карла Грифитса. Пока тишина. Остров Велии и Корквил под нашим контролем, – начал собрание секретарь.

– У меня плохие предчувствия. Наши враги еще не дали о себе знать, что может свидетельствовать о том, что они набирают силы прямо у нас под носом, – мрачно проговорил верховный магистр.

– В каждом поселении говорят о леди Софи, – не к делу вставил канцлер, желающий выслужиться в глазах магистра.

– Сэр Томас, все войска прибыли? – проигнорировав слова канцлера спросил магистр у своего военачальника.

– Да, ваше преосвященство. Армия расквартирована в городе и его окрестностях, – отрапортовал вояка.

– Я хочу, чтобы после торжеств все тысячники, сотники и даже десятники собрались на триумфальной площади. Я обращусь к ним с речью.

– Будет исполнено, владыка, – отчеканил хорошо поставленным голосом генерал.

– Когда празднования будут окончены, войска немедленно должны покинуть город, – магистр проговаривал это так, словно просто озвучивал собственные размышления, но каждый в этой комнате уже научился воспринимать подобные изречения как прямой приказ.

– Так скоро? – не удержалися и переспросил сэр Томас Мур.

– Столько солдат в городе создают ощущение грядущей опасности. Да и к тому же столица не готова кормить столь большой гарнизон продолжительный период времени, – ответил за магистра Лэвден, не отвлекая того от глубоких размышлений.

– Какие приказы будут в отношении леди Софи? – спросил Гилберт.

– Вы выступаете вместе с армией. Расквартируйтесь в окрестностях Лонда и ждите дальнейших указаний. Этой девочке, возможно, предстоит вести наших людей в бой, но я не хочу, чтобы вы зря рисковали. Генри, я хочу, чтобы ты и твои люди сделали все, чтобы ей ничего не угрожало, – взгляд магистра, обращенный к рыцарю был полон тепла, но сэр Гилберт прекрасно понимал, как быстро тот может похолодеть, если он допустит ошибку и не выполнит возложенную на него миссию.

– Как думаете, они попробуют заручиться помощью Шовбура? – спросил обычно немногословный инквизитор.

– Я бы на их месте поступил именно так, – мрачно ответил сэр Томас.

– Так давайте сразу введем войска и займем северные горы! – младшему сыну магистра Калебу не терпелось принять участие в бою.

Магистр устало вздохнул. Остальные члены совета испытали неловкость, ожидая, что сейчас его преосвященство устроит очередной нагоняй своему сыну.

– Потому что стоит нам занять Шовбурские горы и последний доходяга начнет воевать за свою свободу и независимость непокорного герцогства. Дадим им шанс проявить послушание, – великий магистр вопреки всеобщим ожиданиям сумел сохранить спокойствие.

– Давайте представим худший сценарий. Корквил захвачен, Шовбур поддерживает герцогство Корд. Что тогда? – секретарь слегка гнусавил по причине заложенного носа.

– Предупредите правителей Кадиса и Гранада. Генерала Портер, возьмите командование их армиями на себя. Южные герцогства должны выстроить войска на границе с Кордом. Хотя, я сомневаюсь, что они будут настолько глупы, чтобы начать свой мятеж с юга. Войска, стоящие под Лондом, пусть будут готовы в любой момент совершить марш до полей Холанда.

– А Прит? Наш бастион на границе северных гор? – спросил другой генерал, глядя как от оказанной чести светлеет лицо сэра Портера.

– Стены замка стары. В случае серьезного противостояния мы не сможем слишком долго сдерживать осаду. Оставив войска там, мы заведем их в ловушку, из которой потом не выберемся. Лучше пусть армия останется в центре. К тому же так меньше шансов, что наши воины слишком расслабятся. Палаточный лагерь у Лонда не сравнится с теплым уютом очагов Прита.

– Согласен с его преосвященством. Не стоит забывать, что война предстоит с опытными моряками. Велика вероятность того, что своими набегами они будут терроризировать наши прибрежные поселения. Армия будет более мобильна если останется под Лондом, – вторил магистру секретарь.

– Коннор, я хочу, чтобы ты отправился вместе с армией.

– Но почему он, отец? Я уже давно не мальчишка и хочу уничтожать врагов церкви не меньше чем брат, – вскочил Калеб, всегда завидующий любви отца к брату.

– Пойдет Коннор, потому что из вас двоих он лучше знает, когда стоит молчать, а когда действовать, – в голосе магистра послышались железные нотки.

Старший сын магистра почтительно склонил голову, готовый исполнить любую волю отца. Калебу потребовалось время, чтобы успокоиться и вновь занять свое место.

– Завтра я представлю тебя своим воинам. Хочу, чтобы ты стояла рядом со мной, – магистр впервые обратился к девушке.

– Я сделаю все, что вы скажете. Вы позволите сэру Генри быть рядом? Без него мне будет страшно, – откровенно призналась Софи.

– Я не возражаю, но в будущем рекомендую вам воспитывать в себе большую самостоятельность. Не волнуйтесь, Лэвден напишет для вас подобающую подобному случаю речь, – наставническим тоном ответил глава совета.

Собрание было окончено. Ночью Гилберта разбудил караульный, сообщивший, что у входа в казармы стоит леди Софи. Девушка была укутана в длинный плащ с капюшоном, но даже под ним было видно, что она дрожит. Взмахом руки рыцарь отпустил стороживших ее в эту ночь воинов.

– Мне ужасно страшно, Генри! – вскрикнула она, как только увидела своего защитника.

Сонный рыцарь не сразу понял, что так сильно могло напугать его подопечную. Потирая слипающиеся от прерванного сна глаза, он смотрел на нее вопросительным взором.

– Завтрашний день. Я не могла уснуть. Эта ночь длится уже целую вечность.

– Чего ты боишься?

– Я никогда прежде не выступала перед людьми. Тем более перед таким количеством, – голос Софи дрожал.

– Тебе возможно вскоре придется быть на передовой, вести людей в бой, а ты в ужасе от какой-то речи, – рыцарь не сдержал смеха, хотя в глубине души разделял ее опасения.