Текст книги "Зачарованный мир"

Дом оберегала магия, значительно превосходившая по силе и изощренности все, на что был способен ганлыбельский джадугяр.

– Не получается, да? – не без надежды в голосе осведомился Максуд Абдулла. – Слушай, пойдем отсюда, пока хуже не стало.

– Пойдем, пойдем, – поддержали его другие. – Храм Ахурамазды разрушен, защитить нас некому. Кто знает, какие демоны там прячутся, – всякое может случиться.

И это случилось.

Серебряный портрет Мир-Джаффара разжал металлические губы, и загремел безжалостный голос, который уже много десятилетий не звучал в Среднем Мире:

– Сумукдиар Хашбази-Ганлы, тебе дозволено войти. Повелитель ждет тебя в тронном зале.

Все, кто стояли вокруг джадугяра, невольно вскрикнули. Раздались судорожные молитвы. Толпа отпрянула, освобождая проход. Словно во сне, Сумук сделал первый шаг, потом второй. Ноги сами несли его вперед. Не почувствовав никакого сопротивления, он переступил линию магической ограды Кто-то из самых отчаянных попытался пройти вслед за джадугяром, однако был отброшен незримым барьером: дорога в Замок открылась лишь для одного посетителя. Во всяком случае, пока.

Втайне Сумукдиар надеялся, что с его приближением двери распахнутся сами. Так и произошло. Одновременно с висевшего над входом сверкающего листа исчезло чеканное лицо Мир-Джаффара, взамен которого появилась четкая картина внутренних покоев. Сумук догадался: таким образом оберегавшие дом духи намерены показать стоявшим у входа все, что будет происходить внутри.

Он перешагнул порог, дверные створки со слабым скрипом сошлись за спиной, и в тот же миг впереди отворилась, как бы указывая путь, следующая дверь. Так демоны-хранители вели его по комнатам, коридорам, лестницам. Со стен, убранных коврами и полированным деревом, бездымно светили яркие факелы. Некоторые залы были украшены картинами, мозаиками, гобеленами, кое-где в вычурных нишах стояли бесценные древние статуэтки, вазы, великолепные доспехи различных времен и народов. Он видел потрясающую по богатству библиотеку, а также великолепную коллекцию оружия – в том числе и магического действия. Встретились ему по пути комната с огромным числом закрытых сундуков – вероятно, сокровищница, а также камера пыток, комната для медитаций и много других помещений, остро необходимых для городского правителя.

Наконец перед Сумуком распахнулась дверь из слоновой кости, украшенная изощренными золотыми узорами, изображавшими битву титанических сил. Прикрыв глаза, он мысленно произнес охранительное заклинание и ступил через порог. Мраморные стены огромного зала были до половины высоты укрыты панелями полированного розового дерева, в центре располагались изящный фонтанчик и площадка для выступления танцовщиц, а чуть дальше, у противоположной от входа стены, на ступенчатом возвышении, стоял трон, высеченный из единого кристалла рубина. Позади же трона возвышалось изваяние Джуга-Шаха.

Статуя царя была отлита из темного металла с поразительным мастерством, так что казалась почти живой. Джуга-Шах словно изучал вошедшего тяжким пронзительным взглядом, как бы оценивая: достоин ли этот полусмертный высочайшего доверия. Сумукдиар застыл перед образом своего кумира в благоговейном молчании, а затем, сделав шаг вперед, распластался перед ним на полу, разметав алый плащ и коснувшись лбом каменных плит. В тот же миг снаружи, проникнув даже сквозь толстые стены замка, донесся слитный, многотысячный вздох. Соотечественники, наблюдавшие эту сцену на серебряном листе, были потрясены: сам Кровавый Паша, никогда и никому не оказывавший подобных знаков почтения, склонился перед Джуга-Шахом! Сумук приподнял голову, настороженно глядя на тронное возвышение и лик древнего вождя. Он ждал знамения, и тайные его надежды оказались не напрасны. В сознание джадугяра проник глухой колхидский выговор:

– Встань, агабек. Наконец-то мы можем поговорить. Джуга-Шах долго ждал такого гостя.

– Привет тебе, Великий, – почтительно произнес гирканец, выпрямившись. – Поверь, я рад слышать твой голос. Значит, ты жив, пусть даже не в нашем мире.

– Исчезает лишь телесная оболочка, – назидательным тоном ответил голос царя, – Дух же продолжает существовать до тех пор, пока он нужен людям. В чем, по-твоему, предназначение вождя?

– Искренне и честно служить своему народу, находить верный путь к благоденствию и вести по нему соплеменников, – не задумываясь, ответил Сумук. – И еще, конечно, карать отступников и врагов.

В глазницах изваяния заблестели золотисто-зеленые искры. После непродолжительного молчания голос проговорил:

– Ну это тоже, хотя есть и другие обязанности. Я слушаю тебя.

Несколько обескураженный таким поворотом беседы джадугяр пробормотал: дескать, пришел не говорить, а получать повеления и советы высших сил. На это ему ответили строго: высшие силы хотели бы знать, о чем именно желает услышать главный волшебник Средиморья.

Странно было слышать такое – ясно же, о чем он может спросить. Но, поскольку Великий требовал, Сумук сказал прямо:

– Мир приближается к решающей битве. Мне нужно знать, что случится с нами и как мы должны действовать.

– Ты почти разочаровал меня своим вопросом, – печально поведал голос. – Как вы будете действовать – то с вами и случится… Спроси по-другому – как должен спрашивать мой ученик.

Пристыженный, Сумукдиар произнес:

– Скажи, Великий, что должны мы сделать, чтобы схватка завершилась победой сил Света и Добра?

– Вот так-то лучше, – добродушно ответил голос Джуга-Шаха. – Для начала ты должен понять: вы не приближаетесь к решительной битве. Вы уже давно ведете эту битву. Да что там вы – еще я, при своей жизни, успел застать начало этой битвы! Добро и Мрак, Справедливость и Магриб противоборствовали всегда, и лишь только очередная схватка завершается кратковременным успехом какой-то стороны, как тотчас начинается подготовка к новому столкновению.

Сумукдиар и прежде догадывался об этом, но все-таки был огорчен, узнав от Джуги, что опасения его были верны. Невольно вырвалось крамольное:

– Значит, окончательная победа недостижима?

– Не спеши. Слишком могучи силы, втянутые в давнее противоборство, которое разворачивается одновременно на всех ярусах Мироздания. В том числе и на тех, которые тебе неведомы. Раскрой свои мысли и смотри…

Магическому зрению Сумука явилась череда грандиозных устрашающих картин извечного противостояния. Молодой джадугяр увидел, как коварный Громовержец низвергает в Нижний Мир своего Отца-Демиурга и сам, вместе с братьями и сестрами, воцаряется в Верхнем. Однако возмущенные его предательством адепты бога-творца поднимаются на борьбу против заговорщиков. Эпизоды исполинских битв, давно известные разным народам, сплетались в безостановочное сражение, растянувшееся на десятки, сотни, тысячи лет.

При поддержке огнедышащего стоглавого Тифона армия титанов атаковала олимпийскую резиденцию Зевса Ледяные и огненные великаны осадили и пытались взять штурмом Валгаллу, где окопался Один. Асуры, старшие братья богов, ввязались в безнадежно-отчаянную битву против Индры, стремясь вернуть на престол Прародителя Брахму. Против Верховного Владыки Хуан-ди выступили мятежные великаны Чию, Куафу и Синтянь. Гигантские духи шеолы, сохранившие верность присяге, данной Демиургу Элохиму, вышли на бой с воинством Яхве. Но постепенно – где силой, где хитростью, где предательством – Громовержец, призвав циклопов, гекатонхейров и прочих выродков преисподней, подавил сопротивление повстанцев.

Отголоски сражений, грохотавших в сверхъестественных сферах, потрясали и Средний Мир. Сумукдиар увидел цветущую землю Атлантиды, страны Золотого Века, где люди вели спокойную жизнь без тревог и печалей, где все жители были равны и не знали угнетения. Однако соседние державы – Офир и Эльдорадо, приняв культ бога грома и введя у себя подневольный рабский труд, создали колоссальные флоты и армии, окружили Атлантиду цепью крепостей и военных лагерей. Проникая на континент Золотого Века, офирские лазутчики смущали наивных доверчивых атлантов небылицами о роскоши, в которой живут рабовладельцы, но при этом не упоминали, конечно же, о беспросветной участи влачащих жалкое существование рабов. «Отрекитесь от Демиурга, признайте Громовержца – и вы тоже станете богачами», – нашептывали они, хитроумно умалчивая, что богатыми станут лишь очень немногие, тогда как подавляющее большинство обречено на непосильный, каторжный труд под бичами безжалостных надсмотрщиков. И немалая часть простодушных атлантов, поверив лжи лазутчиков, принялась возводить храмы в честь бога грома и молний, внося в державу смуту и раскол.

А затем грянула страшная битва, в которой верные Крону жрецы и волшебники атлантов под командованием непобедимого Дойла применили самое страшное оружие, испепелившее сельву Офира и скалы Эльдорадо. Но было уже поздно: слишком большие силы накопил враг. Предательское заклинание усыпило Дойла, а Посейдон, которого атланты считали своим покровителем, не захотел прийти на помощь. Атлантида скрылась под волнами океана, и всесокрушающее цунами всемирного потопа захлестнуло от края до края все земли. А на руинах Офира спустя тысячелетия родилась Магрибская империя Сета.

И вновь – расцвет и упадок великих государств, правители которых стремились дать людям счастье. Загроэлам, Маг-Манна, Маверранахр, Хиндустан, Парфия, Великая Белая Рысь, Месопотамия искали путь к возвращению Золотого Века, однако силы Тьмы неизменно сокрушали самые величественные начинания. А затем привыкшие к легким победам сподвижники Громовержца-Дьяуса лишились инстинкта самосохранения, утратили осторожность, и – в одну прекрасную ночь Демиург вырвался из Тартара. Потом было много разных событий, завершившихся штурмом Олимпа…

– Сегодня вы видите лишь очередной эпизод великой битвы. – В голосе Джута-Шаха звенела сталь. – Объединив силы Востока, вы должны нанести новые поражения Магрибу, и тогда вновь откроется вам дорога в царство Золотого Века.

– Нужно оружие, – вставил Сумук.

– Не только. Необходима также особая магия, без которой невозможно правильно управлять оружием и людьми.

Это было откровение, ради которого он явился сюда! Тяжелая боль сдавила сердце. Подтверждались самые смелые догадки, которые Сумук черпал в туманных намеках между строк древних манускриптов. Власть Джуга-Шаха держалась не на одних только заклинаниях, покорности или Прялке Судеб. Должен был существовать еще один волшебный атрибут, дарованный Демиургом грозному царю… Сумукдиар не произнес этого вслух, однако дух царя понял его мысли и подтвердил:

– Да, ты должен вернуться в мой дворец, что стоял прежде на главной площади Царедара, и тогда Корона станет твоей.

Легендарная корона Джуга-Шаха! Дар богов, единственное надежное средство для управления Небесным Огнем… Но ведь того дворца давно уже не существует… Голос сказал раздраженно:

– Дворец появится, как только вы возродите мое царство. Надевший корону станет непобедимым вождем и военачальником… – Он продолжал торопливо: – Время нашей встречи истекает. Запомни: тебе доверено объединить Средиморье и вывести войско на битву с Ордой. Отдай трон Атарпадана достойному сыну народа, который будет слушать твои советы, а сам обрати взор на север – там найдешь решение всех проблем… Не стремись к власти – дождись, когда другие попросят тебя занять престол. Не обольщайся, что постиг тайны чародейства, научись повелевать людьми без магии, пользуясь человеческими слабостями… Окружи себя верными соратниками, но следи, чтобы они не сговорились против тебя. Помни: власть ослепляет и растлевает, даже лучшие из лучших, приблизившись к подножью престола, могут лишиться рассудка и будут ставить свои прихоти превыше державной надобности… Владыка должен крепко держать в руках все нити, особенно те, которые управляют мыслями приближённых. Народ видит все и возмутится, углядев грызню за власть. Правь твердо, не сворачивая с избранного пути. Не старайся быть хорошим для всех, ибо это просто невозможно. Порой властитель может быть несправедливым, но всегда обязан быть решительным. Народ ценит сильную власть, народ любит царей, которые непреклонно ведут подданных к величественной цели. Никакая жестокость не будет чрезмерна, если ты лучше других видишь верный путь. Оправдай наши надежды…

Голос умолк, и Сумукдиар почти поверил, что аудиенция завершена. Однако вновь, в последний за этот день раз, раздался потусторонний шепот:

– Теперь этот замок твой…

Когда он вышел из Розового замка, магический барьер больше не сдерживал толпу, однако никто не решался переступать круг, очерченный чередованием красных и белых камней. Сумук остановился на верхней ступени гранитной лестницы, ощутив почти материальный напор тысяч нетерпеливых взглядов. Бахрам спросил сдавленным взволнованным голосом:

– Не томи, говори. Что тебе сказали?

– А разве вы не видели?

С этими словами удивленный джадугяр невольно оглянулся на висевший у входа серебряный лист. Теперь там вновь был портрет Мир-Джаффара.

– Мы видели, что ты разговариваешь со статуей Джуга-Шаха, но слов слышно не было, – объяснил Максуд Абдулла. – Он назвал тебе имя правителя?

Толпа заволновалась, и Сумук поднял руку, чтобы утихомирить излишне темпераментных соотечественников. Заботы этих людей казались ничтожными по сравнению с размахом развернувшихся событий. Вопрос о султане крохотного государства не имел почти никакого значения, когда в битве Добра и Зла решалась судьба всего Среднего Мира, а то и – всего мироздания. Тем более что они не слышали ничего из его беседы с Великим…

Когда стих ропот, Сумукдиар торжественно произнес:

– Дух великого царя Юсифа Джуга-Шаха повелел мне, как Верховному Джадугяру Атарпадана и всего Средиморья. – Он сделал паузу, пережидая всеобщий вздох почтения. – …Возвести на престол достойнейшего. Это должен быть отважный полководец, справедливый правитель, мудрый политик. И еще он должен пользоваться любовью народа и не принадлежать ни к одному из влиятельных семейных кланов, дабы не ущемлять ничьих прав к выгоде своих родичей. Лишь один среди нас обладает безупречной совокупностью этих достоинств… – Он снова помолчал, чтобы усилить эффект. – Это – Горуглу.

Пользуясь общим оцепенением, он быстро и решительно распределил важнейшие посты. Бахрам Муканна Ганлы – великий визирь, Максуд Абдулла – марзабан Акабской провинции, Фарадах Муканна Ганлы – хаким Акабы. Табардан – назир-хекмандар, Шамшиадад – назир мухабарата.

– Начальника городской стражи, – сказал Верховный Джадугяр, – пускай назначит новый султан из числа своих сподвижников.

Попутно Сумук прикинул, кого из верных людей можно будет поставить во главе Колхиды и Хастании. Получалось неплохо – во всяком случае, войне между народами Средиморья пришел конец, и одно лишь это было огромным успехом. Теперь он мог спокойно сколачивать мощную экспедиционную группировку для оказания помощи армии рыссов…

Пока все – кто искренне, а кто по необходимости – поздравляли Горуглу и ставшую султаншей Удаку (а сколько из них перепробовали эту ветреную красотку – спаси, Ахурамазда!), Сумукдиар велел друзьям и нукерам огранизоватъ переезд из тесного городского дома в Розовый замок. В первую очередь следовало перевезти библиотеку, оружие, магические атрибуты, а также – приходилось думать и про такие мелочи – гардероб и постельные принадлежности. «Затем, – подумал он, – надо будет перетащить к себе все, что осталось в доме Салгонадада».

– Как замечательно все решилось, – шепнула ему Динамия. – Теперь ты сможешь стоять над всеми правителями Средиморья. Почти как император.

– Ты права, маленькая. – Он ласково улыбнулся. – Управлять этими марионетками, оставаясь как бы за кулисами… Что может быть лучше?

Она вдруг сделалась грустной и сказала, тихо покусывая губки:

– Я снова видела будущее. Вскоре ты станешь одним из правителей в Царедаре. Кажется, государь поставит тебя во главе приказа Тайных Дел… Только рядом с тобой… – Она отвела взгляд. – Рядом с тобой буду не я, а какая-то другая женщина.

– Ошибка, – легкомысленно отмахнулся он. – Ничто не сможет разлучить нас.

– Хотелось бы верить. – Ведьма вздохнула. – Но, боюсь, должно случиться что-то страшное. Со дня на день.

Сумук нежно обнял тонкие плечи любимой и проговорил с непоколебимой убежденностью:

– Я сумею защитить тебя от любой опасности.

В эти мгновения он и впрямь верил, что всемогущ.

Глава 16
ПОСЛЕДНИЙ БРОСОК НА СЕВЕР

Два дня, последовавшие за коронацией, Сумукдиар делил свое время между официальными церемониями (пиры, приемы, совещания султана с мудрецами и вождями кланов, допросы в подвалах мухабарата) и полезными занятиями. К последним он относил изучение магических атрибутов Розового замка. Уже первое знакомство с этими чудесами древнечародейского искусства невероятно обогатило его познания в области магии. Прежде Сумук и не подозревал, сколь хитроумные заклятия – от гениально простых до чудовищно сложных – помогали правителям прошлой эпохи держать в повиновении огромную державу.

Особенно восхитили гирканца серебряные зеркала и хрустальные кристаллы, посредством которых опытный волшебник мог наблюдать за любым местом государства, а при некотором приложении говве-а-джаду – и за дальними пределами. Еще здесь имелись полированные до блеска золотые и платиновые шары, правильное использование которых позволяло влиять на поступки людей. Впрочем, любое колдовство имеет свои ограничения: возможности этих атрибутов резко уменьшались с расстоянием, да и объект воздействия мог защитить себя, применив подобающие чары. Полный контроль над людьми давала лишь недоступная в обозримые времена корона Джуга-Шаха.

Пока Горуглу и все прочие наслаждались иллюзией власти, Сумук вел переговоры с истинными властителями, налаживая жизнь и порядок на обширном плоскогорье, что раскинулось от Эвксинского моря до Гирканского. Этим вечером из серебряного зеркала на него смотрел седобородый Агафангел. Выслушав бодрый рассказ главного хастанского волшебника, гирканец проговорил, посмеиваясь:

– Был бы суеверным – по дереву постучал бы. Но ты, похоже, прав – дела пошли на лад…

– Да-да, – кивнул Агафангел. – Едва рухнули магрибские чары, как в людях частично пропала враждебность, исчезает злоба. Война прекратилась, можно сказать, сама собой, беженцы уже возвращаются в свои селения.

– И войска возвращаются в свои крепости, – задумчиво добавил Сумукдиар. – Ты знаешь, образ великого царя повелел мне подготовить армию против сюэней. Проследи, дружище, чтобы ваш новый монарх не забывал об этом. Тигранакертский, Гамарский и прочие гвардейские полки следует немедленно пополнить лучшими бойцами, вооружить, экипировать, обучить.

– В этой битве поляжет цвет нации. – Агафангел сокрушенно покачал сединами. – Но тут ничего не поделаешь – если пропустим врага, то будет истреблена вся нация!.. Царь и хмбабеты занимаются подготовкой экспедиционного корпуса, а драконов готовлю я сам при помощи лучших магов. Дней через десять, думаю, корпус сможет выступать.

– И еще отбери десяток молодых крепких магов, – угрюмо приказал гирканец. – Я набираю личную дружину.

– Это мудро, – кивнул хастанский волшебник. – Сотни две магов, защищенных чародейскими доспехами и оберегающими заклинаниями, да еще и с волшебным оружием в руках – такой отряд мог бы изменить ход любого сражения.

– Вот именно, – буркнул Сумук. – Только боюсь, немногие из этих ребят вернутся из битвы, которая нас ждет… Ну да ладно. У тебя нет для меня других добрых вестей?

Хастанец мрачно пошутил: дескать, в наши тяжкие времена надобно радоваться любой малости, и даже отсутствие злых известий – уже какая-никакая радость.

Попрощавшись со стариком, джадугяр из Ганлыбеля обошел наблюдательные приборы, расставленные вдоль стен комнаты. Все зеркала и кристаллы были нацелены на логовища кого-либо из главных прислужников Магриба, так что он мог каждый миг узнать, чем занимаются и к чему готовятся враги.

Ефимбор опохмелялся после всенощной попойки; Чорносвит, упражняясь, озверело размахивал деревянным мечом; Карабуйнуз развлекался с наложницами. Остальные тоже маялись какой-нибудь ерундой.

Сумукдиар не отчаивался, ибо знал, что главное в деле тайного сыска – терпение и обстоятельность. Когда все враги находятся под плотным наблюдением, то рано или поздно они разоблачают сами себя. Охота на человека, в коей он достиг недюжинного мастерства, имела свои законы, и правильно обложенные загонщиками двуногие хищники обязательно оказываются в силках или капканах.

Пока же он, не торопясь, вернулся к прежней работе. Обнаруженные в замке зеркала, бесспорно, были чудом, однако со времен Джуга-Шаха и Мир-Джаффара магическое искусство шагнуло (пусть даже недалеко) вперед, и Сумукдиар представлял, как можно усовершенствовать эти приспособления. Он уже третий день мастерил новое всевидящее зеркало, шлифуя и пропитывая заклинаниями огромный кристалл горного хрусталя. По мощности его изделие должно было многократно превзойти все подобные устройства Розового замка. Еще немного – и останется лишь соорудить золотую оправу, а потом можно будет без помех разглядывать весь мир поднебесный от Магриба до таинственной страны Ямато. Во всяком случае, Сумук на это сильно рассчитывал. Завершив работу над магическим зеркалом, он намеревался изготовить полный комплект волшебного оружия: доспехи, меч, копье, арбалет. Впрочем, молодой джадугяр понимал, что до войны остается слишком мало времени, так что против сюэней, скорее всего, придется воевать тем оружием, которое имеется сегодня.

Отрывистый перезвон невидимых колокольчиков оторвал Сумугдиара от работы. Кристалл, следивший за Древлеборском, извещал, что там начинается нечто интересное.

Изображение в глубине стеклянистой субстанции дрожало и расплывалось – похоже, княжеские палаты были защищены могущественными заклинаниями, чтобы обеспечить тайну заговорщиков. Сумуку пришлось усилить зоркость зеркала обоими своими перстнями и магическим жезлом, но даже после этого видимость оставалась неважной. Хорошо, хоть слышно было неплохо. Ефимбор стоял навытяжку перед развалившимся на расписной лавке Иштари. Заморское чудище, грозно взрыкивая, выговаривало повелительным тоном, и венедский князь, суетливо кивая, подтверждал готовность выполнять вражьи наставления.

– Мы двинемся через девять дней, – сказало Иштари. – Сначала раздавим, словно таракана, армию бикестанцев, затем промчимся вдоль северного берега Гиркана, разорим попутно Хозарский каганат, форсируем реку Итиль и вступим в княжество Волчьегорское. Ждут ли нас там с распростертыми объятиями?

– Я велю князю Герославу, чтобы думать не смел воевать с великим Тангри-Ханом, – раболепно пообещал Ефимбор. – Да и о чем вам тревожиться – у него и дружины-то кот начихал: десять тыщ пехоты и столько же конницы.

– Все равно, – отрезало Иштари. – Нам задержки ни к чему. И пускай старый дурак приготовит провианта на полмиллиона людей, столько же коней и быков, полтысячи драконов и две сотни слонов. Ну еще будут три сотни ифритов и тарандров – это уже мелочи. Понятно тебе?

Князь принялся записывать. Гусиное перо скрипело, разбрызгивая чернильные кляксы. Тем временем Сумук проверил, хорошо ли работает его техника. Все было в полном ажуре: золотая пластина тоненько дребезжала, записывая разговор предателя с врагом.

Хоть грубые лапы Ефимбора непривычны были к перу, да и грамоту он знал с грехом пополам, все же занес кое-как услышанное на бумагу и сказал:

– Готово, хозяин. Чего еще прикажете?

– А вот чего. После Волчьегорска путь наш проляжет через Будинию. Если Царедар объединит силы со Змиевом, да еще всякая мелочь к ним примажется – тяжкая предстоит битва. Надо бы их заблаговременно повырубить. В первую голову Ползуна с Веромиром.

Ефимбор заскулил: дескать, не берется штурмовать Царедар, потому как стены у крепости дюже надежные, да и дружина древлеборская взбунтоваться могет, ибо не станут венеды-рыссы воевать супротив рыссов-сколотов, когда из-за Итиля чужеземцы напирают… Однако Иштари, не дослушав его причитаний, прикрикнуло:

– Усмири своих холопов, болван, или не князь ты больше! А для начала вместе с Чорносвитом предашь огню и мечу Змиев. Чтобы через пять дней с Веромиром покончили и обложили Царедар! Я два раза говорить не привыкло – запомни это, нукер!

– Слушаюсь и повинуюсь, хозяин… – Вид у Ефимбора был жалкий – смотреть мерзостно. Словно мужик в нужнике с головой искупался. – Не завтра, так послезавтра двину дружину на Змиев. Чорносвиту ваш план ведом ли?

– Слушай, ты почему такой дурак? – развеселилось Иштари. – Конечно, ведом. Как раз послезавтра его войско выступает. Всю добычу поделите честно на пять частей: по одной части себе возьмете, а другие три части нам отдадите, когда Орда подтянется.

Очень довольный таким оборотом, князь заверил монстра, что все выполнит в точности. На прощание Ефимбор облобызал когти нижних лап чудища и просил передать пожелание долгой счастливой жизни великому и могучему владыке тьмы – непобедимому и безжалостному Тангри-Хану. Иштари снова засмеялось:

– В самом деле дурак, клянусь копытами Иблиса! Нашел, кого великим называть… Этот червь – лишь игральная фишка в руках истинных владык мира. Захотим – следа от него не останется… Ну будь здоров!

Фигура чудовища окуталась густыми клубами грязно-бурого дыма. Когда воздух в светлице проветрился, Иштари уже не было.

«Вот вы и попались, шакалы бесхвостые!» – не без злорадства подумал Сумук, лихорадочно обдумывая, что можно предпринять в ответ, чтобы успеть сорвать вражеские происки. Через четверть часа Ползун, Пушок, Веромир, Светобор и Охрим уже были оповещены обо всем и, сидя перед магическими светильниками, бурно обсуждали план совместных действий. Всем воеводам из числа заединщиков было приказано немедленно поднимать дружины и держать воинов в готовности к маршу.

– Они надеются покончить со Змиевом в три, а то и два дня, – показывал на карте Охрим Огарыш. – Навряд ли Ефимбор и Бравлин осмелятся увести войско из Древлеборска, ежели с Запада им станет угрожать армия Царедара. Поэтому – упреждая выступление неприятеля – мы подведем наши полки на подступы к Древлеборску.

– Понятно, – сказал Пушок. – Если Ваньша, Алберт и Охрим навалятся или хотя бы станут лагерем неподалеку – в жисть Ефимборка столицу без защиты не оставит Но таким макаром мы избавляемся только от древлеборской рати. А тигропольских-то башибузуков ничто не остановит – они даже своих единокровных братишек-будинийцев за милую, понимаешь, душеньку резать станут. Без всяких угрызений совести.

– За отсутствием таковой, – вставил Ползун.

– Вот то-то. И что получается? У князя Веромира пеших ратников чуток поболе будет, а конных – чуток помене, чем у Чорносвита…

– У меня драконов и мамонтов вдвое супротив него больше, – обиделся змиевский повелитель. – Да крепость сильная. Эти злыдни об мои бастионы все зубы обломают. Помните небось, как мой отец и дед осады отражали? И ближние соседи на нас войной ходили, и ляхи, и бес знает кто не нападал – никому не удалось Змиев пожечь!

Разговорам о давних усобицах не место было и не время– все это понимали. Покачав головой, Иван Ползун проговорил задумчиво:

– Кровушкой своей черной они, спору быть не может, и умоются, и поперхнутся. Только и твоих ратничков немало поляжет. А нам перед большой войной нет резона людишек задаром терять. Я, конечно, не великого ума воевода, но все-таки кой-чего в ратном деле кумекаю. Думаю, чтобы потери к самой малости низвести, надобно тигропольской дружине многократно превосходные силы противопоставить. Тогда и бой завязать они не осмелятся, без драки посдаются в полон на нашу милость, а?..

Этот вопрос решился на удивление скоро, и Сумук тут же велел Горуглу двинуть на север Мидийский полк, а чуть позже монархи других стран Средиморья также направили к Змиеву по одному своему полку. Всего из Средиморья выступали шесть тысяч кавалеристов, четыре тысячи пехотинцев, два десятка драконов и дюжина ифритов. Такую же, если не большую, рать на подмогу Змиеву направил Саня Пушок. Решено было, что столько войска хватит с избытком, и собирались уже расходиться, как вдруг Светобор сказал укоризненно:

– А ведь о главном-то вы, князюшки, опять запамятовали. Ну побьете Чорносвита, ну вздернете вражину со всей его камарильей. А дальше чего? Не ясно? Самое ведь удобное время, чтобы замирить Великую Белую Рысь, объединить братьев наших венедов, антов, сколотов и склавенов. Без этого никак не отразить нам Орду.

– Верно молвишь, – покаянно признал Ползун. – Стало быть, собираем Княжье Вече прямо в Змиеве…

Во второй половине того же дня Мидийский полк, посаженный на конные и воловьи повозки, пересек плохо охраняемую полоску хозарских земель и приблизился к волчьегорской границе. Здесь Сумукдиар переговорил с каганом Раха-Шану и князем Герославом.

Узнав, что Ефимбор сговорился за их счет с Ордой, оба страшно разгневались и заверили пашу Хашбази Ганлы, что отныне будут безоговорочно поддерживать великорысских заединщиков. Очень довольный этой дипломатической победой, Сумук закатил небольшое пиршество, после коего, уже в сумерках, полк прошел еще верст сорок на север и разбил лагерь в половине суточного перехода от Змиева.

Далеко за полночь начали гаснуть костры. Тишину прерывали только перекличка часовых да взрывы веселья, слышные из ближнего села, где развлекались особо неугомонные солдаты-мидийцы. Редкие облака, посеребренные светом полнолуния, лениво ползли по небесной бездонности, заслоняя невероятно яркие звезды. Легкий ветерок шевелил листву тополей, каштанов и лип. Ночной воздух пьянил непривычным сочным ароматом, возвращая былые раздумья о ничтожности людской суеты перед величием мироздания.

По лугам, петляя между холмов, тянулась широкая дорога, накатанная бесчисленными поколениями путников. Этот шлях, перепрыгнув мостом через реку, убегал вдаль, теряясь в темнеющей у горизонта дубраве. Сумукдиару вспомнилась почему-то другая дорога, которую он видел в недавнем разговоре со Светоносным. Словно это и был тот крестный путь, которым предстояло ему пройти, выполняя предначертания высших сил, правящих нашим, скорбным миром. Завтра шлях приведет его в Змиев, а затем начнется новый поход, который завершится смертельной сечей рыссов и сюэней, и лишь после этого станет чуть-чуть понятнее последующий отрезок нескончаемой дороги, именуемой жизнью…

Ни свет ни заря Сумукдиара бесцеремонно растолкали Рым и Ликтор, сообщившие: с северо-запада и с юга движутся какие-то войска. Первыми подоспели северяне – шесть полков из Белоярска и Царедара под командованием Сани Пушка и Златогора. Не успели друзья толком поговорить, как подошла вторая колонна, включавшая Гамарский пехотный полк из Хастании, Авлабарский кавалерийский из Колхиды, тысячу гирканских конных ополченцев во главе с Фаранахом Муканной, а также, к общему изумлению, десятитысячный конный тумен сарматов.