Текст книги "Воспитание младенцев в вере"

Священник Константин Пархоменко, Анна Ершова
Воспитание младенцев в вере

По благословению

Архиепископа Брюссельского и Бельгийского

Симона

Воспитание младенцев в вере

Да приедет Царствие Твоё…

из детской молитвы

У вас в руках удивительная книга. Она представляет собой сборник свидетельств о детской вере, составленный родителями. Священник просто прочитал эти свидетельства и написал к ним комментарии.

Это как беседа людей. Мамы и папы (тети, дяди, бабушки) рассказывают, как ведут себя в храме, дома во время молитвы их малыши, какие сложности возникают в деле воспитания детей. Пастырь Церкви и сам отец двоих детей делится собственными соображениями на этот счет.

Эта книга – не сборник душеполезного чтения, не научное богословское сочинение, это взаимообогащающая беседа верующих и любящих Бога людей.

От составителей

Чудо новорожденного младенца

Четырехлетний малыш обращается к своей новорожденной сестренке: «Ну, давай, расскажи мне о Боге, а то я уже начинаю забывать»…

Индейская притча

К.П.:

Рождение ребенка на биологическом уровне – обычное природное действие. Но Церковь видит большее в зачатии, беременности и рождении нового человека, гораздо большее, нежели просто череду естественных физиологических процессов. Любой внимательный и любящий родитель подтвердит: недели внутриутробного развития ребенка, дни приблизившихся родов, сами роды – это особое время. Словно некая сила присутствует рядом. Поддерживает и сохраняет мать и маленького человека.

Появление в мире ребенка, с самого момента зачатия, – это появление уникальной личности. Личности, которая никогда не исчезнет, не растворится, как пар в воздухе. Даже умерший до родов младенец (аборт, выкидыш, ребенок, умерший при родах) – это настоящий и полноценный человек. Его личность еще не сформировалась, душевно он незрел. Пока это чистый лист, на котором ничего не написано.

Но может быть написано! С момента рождения начнется насыщенная душевная жизнь – время роста и формирования разума, воли, чувств.

Хотя можно сказать, что формирование личности, некоторая душевная жизнь начинаются и до родов.

Мы знаем, что ребенок чувствует любовь и нежность родителей, еще находясь в материнской утробе. Он может волноваться вместе с матерью и радоваться. Еще до отделения от родительницы, когда он с ней составляет единое целое, душа ребенка жадно вбирает в себя знания о мире – через звуки, доносящиеся оттуда, через питательные соки от матери, содержащие гормоны радости, страха или ненависти.

Ребенок начинает жить задолго до рождения. И Церковь учит, что как младенец включен в жизнь нашего мира со всеми его стрессами, нервозностью, жестокостью, но и любовью и нежностью, так же ребенок включен и в процесс общения с Богом еще до рождения.

Сознание младенца туманно, неконтрастно. Он что-то чувствует, переживает, но что – сказать не может. Так же он чувствует и благодать Божию. Его душа касается потустороннего, невыразимого ни для нас, ни тем более для него… Но душа чувствует благодать!

В Евангелии мы читаем, как от приближения назаретской девушки Марии, беременной Сыном Божиим, встрепенулся Иоанн Предтеча в утробе его матери, Елисаветы. На некоторых древних иконах, изображающих встречу Богоматери с родственницей Елисаветой, мы видим: Елисавета, спешащая навстречу Марии, вдруг словно споткнулась, схватилась за живот. Евангелист рассказывает об этом так: «Мария… с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин, и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елисавету. Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и Елисавета исполнилась Святаго Духа, и воскликнула громким голосом, и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? Ибо когда голос приветствия Твоего дошел до слуха моего, взыграл младенец радостно во чреве моем» (Лк. 1, 39–44).

Из жизнеописаний многих подвижников веры мы узнаем, что еще задолго до рождения они выражали свое чувствование Бога тем, что двигались в утробе матери во время богослужения или во время домашней молитвы. Подобное известно и сегодня. Некоторые верующие женщины рассказывали мне, что первый раз ощутили движения своего младенца во время богослужения. Почему? Конечно, играют роль сильные эмоции матери и так далее… Но только ли биологическое объяснение у этого явления? Ведь и кроме церковных служб у современной женщины может быть немало сильных и ярких эмоций, на которые мог бы откликнуться ребенок. А может, это реакция ребенка на встречу с Богом? Его мама коснулась Неба, и еще не рожденный малыш чувствует благодать Божию вместе с нею?

Именно поэтому духовное воспитание ребенка должно начинаться задолго до рождения. Мама, связанная не только физически, но и душой со своим малышом, введет его в отношения с Богом, только если ее собственная душа будет обращена к Богу. Еще до рождения ребенка мама приобщит его к своей вере, если будет молиться и вести церковную жизнь. Если будет вступать в общение с ангелами и святыми, будет причащаться, то есть принимать в себя силу и энергию жизни Воскресшего Христа. Мама должна помнить, что это нужно и для нее, и для ее будущего (точнее, уже настоящего, только еще не родившегося) ребенка.

Итак, ребенок пришел в этот мир. Пришел не как гость, а как сын, как дочь хозяина дома. Этот дом – весь мир, а хозяин мира – Господь.

Пришел, чтобы вырасти, научиться жить в этом доме и впоследствии сохранять этот дом и управлять им.

Если мы вспомним библейский рассказ о творении первых людей, мы увидим, что сотворенный мир – Эдемский сад – Бог вручил людям, чтобы те его возделывали и хранили.

Задача человека не просто попользоваться миром и покинуть его. Человек, наделенный бессмертной душой и способностью общения с Богом, должен и весь мир, всю вселенную привести к Богу, приобщить бессмертию.

Кроме того, человек не просто наемник Божий, поставленный для осуществления каких-то Его замыслов. Человек самоценен. Он сам безмерно велик в очах Господа. Земные родители хотят, чтобы их чада сберегли и преумножили семейное достояние, но также чтобы эти чада выросли в максимальную меру совершенства. Так и Господь. Вместе с обетованными горизонтами вечного и блаженного бытия преображенной вселенной Он желает совершенства и каждому отдельному человеку. Господь хочет, чтобы каждый человек пришел к познанию Истины, каждый встал на путь духовного роста и спас свою душу.

Вот из этого изначального библейского «назначения» человека я исхожу в воспитании своих детей.

Правда в том, говорю я им, что мир больше того мира, который мы видим вокруг себя. Мы видим лишь маленькую часть полноты мироздания, мы видим мир земной. И даже если мы возьмем телескоп и перенесемся далеко в космос или возьмем микроскоп и узнаем о тайне жизни, заключенной в капельке воды, мы все так же охватим взором лишь маленькую часть полноты.

В чем полнота мира? В осознании того, что у нашего мира есть Творец и заботливый Отец – Господь. И что рядом с нашим, видимым миром, есть невидимый духовный мир.

Это мир, наполняемый легким трепетом ангельских крыльев, мир, в котором пребывают души умерших людей. Можем мы установить общение между двумя этими «измерениями» сотворенного Богом мироздания?

Миром физическим и миром духовным? Да! В этом и состоит суть веры христианской. Но вера без опыта не имеет силы. Одно дело читать в книжках о том, что есть любовь, другое дело самому любить. Не теоретическое знание, но религиозный опыт соединяет два плана бытия.

В чем этот опыт? В молитве, в участии в церковной жизни, в работе над душой. В знании всей правды о мире, знании, что мир не исчезнет в результате катастрофы, что не исчезнем и мы, даже со смертью. Что нас, таких слабых, глупых Господь одарит Своей силой и мудростью, и что по жизни мы пойдем не в одиночку, а с Ним, вложив ладонь в Его руку.

Ребенок, если вы приступаете к его религиозному воспитанию в шесть-семь лет, должен самостоятельно решить: будет ли он довольствоваться малой частью мира, как зверек, который знает только об одном: что в этом мире для него приятно и вкусно… Или же он не зверек, а человек, который может объять собою и земные, и небесные сферы, стать другом всякой букашке и собеседником Бога и Ангелов? И если выберет второе, он сможет пойти путем христианской жизни вместе с вами.

Воспитать христианина

К.П.:

Исследования психологов показывают, что душа новорожденного ребенка (конечно, не будем забывать о наследственности и врожденной у каждого человека склонности ко греху) чиста, как белый лист бумаги.

Самыми первыми (они называются базовыми) эмоциями являются радость, гнев, удивление.

Это уже не просто ответные реакции на физиологические состояния: голод-сытость. С двух месяцев ребенок радуется появлению человеческого лица, ему нравится, когда его щекочут или подбрасывают. Гнев появляется у ребенка примерно в шесть месяцев. Младенцы сердятся, когда их лишают предпочитаемой еды или любимой игрушки. Гнев этого возраста – еще не грех, как считают некоторые. Этот гнев – реакция неудовольствия на то, что ребенку мешают делать то, что он хочет. Но если всегда сразу бежать удовлетворять все (справедливые и несправедливые) требования ребенка, любой ценой успокаивать его: «Ну не плачь, на соску (потом конфету, мороженое и т. д.), только замолчи, наконец», – безобидные базовые эмоции могут начать развиваться в греховном направлении.

Следующие эмоции (называются комплексными или составными) формируются примерно к полутора-двум годам жизни ребенка. Это чувство вины, замешательство и гордость. Сломавший игрушку малыш чувствует вину: «Вы велели мне быть осторожным, а я не был». Маленькая девочка, впервые поймавшая мяч, вероятно, с гордостью думает: «Было трудно, но я сделала это сама!» Можно ли и тут безобидную психическую реакцию обратить в греховное направление? Несомненно. Та же детская невинная гордость – «Я смогла» – может перерасти в совершенно осознанную гордыню. Преувеличенные похвалы старших, зацикливание на том, что ты лучший, одареннейший, не такой, как другие, могут превратить младенца к четырем-пяти годам в маленького надменного гордеца.

К чему мы здесь приводим эти сведения? К тому, что воспитание религиозности в ребенке самым прямым образом связано с воспитанием малыша вообще.

Воспитание в вере – это введение ребенка в мир правильных Божиих и человеческих отношений, знакомство с системой ценностей, возвещаемых Церковью. Поэтому, думая о воспитании малыша, вы должны сразу решить, что вы хотите в нем видеть: человека, выполняющего некоторые христианские традиции, или христианина в каждом поступке, жесте и мысли.

Воспитать христианина – это значит, что ребенок с детства уяснит, что его родители верят в Бога, высшей и абсолютной ценностью считают Царство Небесное, а главной задачей жизни – Богоуподобление. Звучит торжественно и как-то нежизненно, книжно, но давайте перенесем разговор в плоскость нашей обычной жизни.

Когда родители говорят с ненавистью или неприязнью о родственниках или знакомых, когда с легкостью обманывают, имеют дурные наклонности характера (злоба, грубость) и живут с этим, не каясь, не думая исправляться, – тогда ребенок видит, что сами родители живут не как христиане. Может ли родитель учить ребенка ценностям Царства Небесного, если он только и говорит, что о приобретении ценностей мира сего? Злобствует по поводу обвесившей его продавщицы; выйдя с ребенком из гостей, где только что улыбался хозяевам, начинает их «за глаза» обсуждать? Чему могут научить родители, если все свободное время или проводят у телевизора, или ругаются, или ходят по магазинам?

Известный православный педагог и богослов протопресвитер Василий Зеньковский говорит, что православное воспитание ребенка следует понимать как спасение души. «Если формулировать тему воспитания как тему спасения, то не значит ли это, что мы вводим эсхатологический момент в задачи воспитания? Но этого не только не следует бояться, этого наоборот нужно искать. Воспитание направлено на конкретную личность, судьба которой уходит в эсхатологическую перспективу, к которой мы все приобщаемся через смерть. Нельзя так жить, как если бы не было смерти. Эсхатологическая тема встает перед каждой личностью, как ее тема, и только в этом свете открывается нам вся глубина, вся сложность проблем жизни».

«Цель воспитания в свете Православия, – пишет о. В. Зеньковский, – есть помощь детям в освобождении их от власти греха через благодатное восполнение, находимое в Церкви, помощь в раскрытии образа Божия. Иначе это может быть сформулировано как раскрытие пути вечной жизни, как приобщение к вечной жизни в жизни эмпирической (т. е. земной)».

Отец Василий тут открывает перед родителями-христианами еще одну большую и важную тему – тему смерти. Мы обычно воспитываем человека только для жизни этой, земной. Но воспитание ребенка-христианина подразумевает то, что мы помним о конечности земной жизни и готовим его душу к вечности, к встрече с Богом. Когда призовет его Бог? В каком возрасте? Доживет ли до старости? Это знает только Господь.

А что у вас?

«У меня в детстве был панический страх смерти. Очень долго. Хорошо помню, как охватывал ледяной ужас, когда приходила в голову эта мысль. Особенно, когда ночью проснёшься, в туалет побежишь, и вдруг – простая такая мысль: а ведь всего этого потом не будет. Точнее, все-то как раз останется, а не будет – меня… И еще. Как услышу звуки похоронного марша, бегу в ужасе домой. В те времена скорбные процессии долго шли по улице, сопровождаемые рыдающими звуками. Я неслась бегом на пятый этаж, чтобы зарыть голову в мамины колени и не слышать этой музыки. Помню, мама меня успокаивала растерянно: ну, это же не скоро ещё будет! Но меня, видимо, такие объяснения не утешали.

Потом, когда стала верить в Бога, – все само собой прошло. Хотя специально не думала на эту тему».

Мама, ты меня любишь?

Бог впервые приходит к детям через ее любовь. Как говорят, «Бог, чтобы стать ближе всем, создал матерей» – прекрасная мысль! Материнская любовь как бы воплощает любовь Бога, и она окружает жизнь ребенка нежностью.

Императрица Александра Феодоровна

А.Е.:

С каждым днем душевная жизнь малыша становится все сложнее. Он потихоньку учится говорить, узнает названия окружающих вещей и собственных чувств, начинает отличать хорошее от плохого, радоваться, бояться, ненавидеть… Учится всему, стараясь с самого рождения подражать самым близким ему людям. Уже в два года младенец твердо знает, с кого ему надо брать пример прежде всего: с мамы и папы…

Мама! Это больше, чем слово. Это дар Божий, счастье, незаслуженная награда – быть мамой. И такое же счастье – иметь любящую маму! У новорожденного с матерью существует особенная связь: ребенок чувствует мамины настроения, и мать сердцем ощущает болезни и неприятности своего малыша, иногда эту странную невидимую связующую силу называют «необрезанной пуповиной». Психологи утверждают, что ребенок в возрасте до трех лет наиболее гармонично развивается, находясь в постоянном контакте с матерью. Люди верующие дополнительно к этому замечают еще что-то вроде невидимого покрова, распространяющегося над головкой малыша, когда мама рядом, когда мама думает и молится о нем.

Дети очень тяжело переносят психологическое отторжение матери при гневе, срыве и раздражении (если, правда, они не привыкли к этому настолько, что перестали реагировать). Трудно описать то состояние ужаса и брошенности, которое охватывает ребенка при этом. Давайте представим себя на месте малыша – человечка, у которого мир ограничен стенами его квартиры и двориком под окнами. Да, он знает, что где-то есть непонятный и огромный мир, но он заглядывает в него только краешком глаза, ступает только краешком ноги, при этом крепко держась за мамину руку. Что для этого малыша папи-мамина защита, опека? Надежней спасательного жилета в дырявой лодке, мощнее струи огнетушителя в бушующем пламени, быстрее службы 009! Да что там сравнивать, мама и папа для ребенка – беспредельные вершители его судьбы, которым он абсолютно доверяет, несмотря ни на что. А теперь представим, каково ему – всерьез услышать от этих величественных, громадных, почти божественных человеков фразу: «Уйди, я тебя не люблю» или «не могу тебе этого простить»…

Маленький рассказ

Сидит в электричке человек;"V 9^ лет четырех, смотрит в окно и чего-то там напевает. Еще он болтает ногами, досаждая этим мамочке, чем-то сильно расстроенной, сидящей напротив.

– Ты прекратишь или нет?

Он прекращает ненадолго, но он же поет, но поезд же идет, как же можно не болтать!

– Смотри, опять испачкал, идиот!

«Идиот» улыбается виновато, потом заискивающе, но на мамочку это не действует. Через некоторое время опять:

– Дрянь бестолковая!

..?!! Но она же его мама, и он поджимает губы и смотрит на меня. А чем я могу помочь ему, я лишь сочувствую ему глазами и вдруг встречаю взгляд мудрейшего человека… Он опускает голову, слушая оскорбления, и вздыхает легко и мирно.

Насколько же они умнее нас!

Максим Яковлев, «Фрески»

А что у вас?

Моя дочка, когда была совсем маленькой, совершенно не могла переносить мою сердитость на нее, обиду или недовольство. Она, как будто чувствуя физическую боль, бросалась ко мне с выражением страха на лице и умоляла торопливо: «Мамочка, мамочка! Я больше не буду!» А потом проверяла, на всякий случай, заглядывая в лицо: «Ты не сердишься?»

А когда ей был всего годик, после любого строгого замечания в свой адрес ей было необходимо – поцеловать, обнять, то есть убедиться, что ее простили.

Гимн младенцу (очень личное)

«Па-а-па, давай биться!» – умоляюще тянет мой сынуля, пытаясь всунуть отцу игрушечную саблю. «Подожди, не сейчас, я устал», – вздыхает тот. Мне смешно и жалко видеть огорченную моею: «Ну, хочешь, я с тобой побьюсь?» Он радостно подается навстречу, но, вспомнив папины уроки, разочарованно произносит: «Нет, ты девушка. А с девушками нельзя…»

У каждого близкого человека в его жизни своя роль. Папа – это папа. Мамочка. Бабушка. «Ура, дедушка приехал!» Леша (дядя родной). «Лубимая Саса» (сестричка). Он всех любит. Ему безразлично, что бабушка считается не такой уж хорошей и лучезарной, так как она – теща или свекровь. Он не понимает, что кто-то сегодня особенно весел только потому, что «навеселе». Обиды и мелкие склоки витают вокруг него, не задевая, вызывая лишь искреннее удивление: «Ты Сашу наругала, она что ли плохая?»

Он абсолютен. Он – непреложная истина. И именно в его свете так хорошо видна лживость и лицемерность остального мира…

Я постоянно куда-то несусь по своим неотложным делам, но глубоко в душе у меня залегла странная ложбинка, виноватость такая, неспокойность; и где-то за спиной тихо, но отчетливо тикают часы, дни, годы, за которые мой доверчивый малыш превратится во взрослого парня, досадливо роняющего при виде меня: «Мам, сколько раз просил стучать, когда заходишь в комнату».

Я никогда не могла спокойно смотреть, как на улице, поддавшись минутному раздражению, мамаша дает своему чаду подзатыльник или, усмиряя, так дернет за руку, что все его маленькое тельце сотрясается. Я далеко не идеальная мать – сама раздражаюсь, выплескиваю эмоции на попавшегося под руку, – но мне в таких случаях хочется взять этого ревущего, испуганного человечка и увести от его мамочки; накормить, приголубить, отдать ему всю ласку, которая у меня еще осталась.

Только 17–18 лет они будут с нами. Потом еще долгая жизнь, но там, на первом месте, скорее всего, будут уже не папа с мамой. И вот в этот момент мы, наконец, осознаем, как он дорог нам, наш ребенок. И какой он был милый, послушный в детстве. И как нам хочется туда вернуться…

Есть такой мультик – о живом паровозике. Он постоянно сбивал расписание, останавливаясь, чтобы посмотреть – то на распускающиеся подснежники, то на восход солнца. А на упреки отвечал: «Если этого не увидеть, можно опоздать на всю жизнь».

Времечко бежит. Часики – тик-так, тик-так…

Мое родное, доверчивое существо, у мамы замирает сердце, когда ты поднимаешь на меня самые чистые в мире глаза и просто смотришь. Ты не пытаешься сказать, что тебе плохо или хочется конфетки; даже тень какой-либо роли пока не легла на твою мордашку, ты вообще не умеешь ничего изображать. Ты просто смотришь, как будто стремишься на всякий случай запомнить мое лицо навсегда, и так ясно видно, что твои глаза – это радужная оболочка, и в ней дырочки, через которые устремляется ко мне вся твоя маленькая бесхитростная душа.

Тебе не нужны изысканные кушанья: кусок сахара для тебя – сладость. Ты проживешь без дорогих игрушек: восхищенно смотришь, как на огрызке бумаги я неумело рисую солдатиков. Тебе нужно лишь одно – чтобы тебя ПРОСТО ЛЮБИЛИ.

«Мама, ты меня любишь?» – какой смешной для нас вопрос. Но ты смотришь немного даже со страхом и замираешь: рухнет сейчас мир или расцветет снова яркими красками?!

Ты смотришь на меня, и я знаю – ты мой. Ты весь во мне, а я в тебе. Я могу поднять тебя на вершины восторга и низвергнуть в горькие муки детских обид и слез. Я в ответе за тебя. Я могу делать вид, что не знаю этого, что существуют детские сады, школы, партии и правительства, но все равно, буду всегда явственно ощущать тиканье твоих часов.

А может, стук твоего сердечка…