Текст книги "Пангапу, или Статуэтка богини Кали"

– О! Вик! Как спалось?

– Регулярно!

Виктор никогда не лез за словом в карман и считал, что на один глупый вопрос всегда есть как минимум два глупых ответа…

Тот же полицейский, который вчера не понимал превосходного английского Лаврова, выложил из сейфа на стол его вещи: сотовый телефон, бумажник, удостоверение журналиста, перочинный нож и кремень в виде брелока, с которым Виктор не расставался вот уже лет пятнадцать.

– Ваши вещи, мистер Лэвров! Вы свободны… Благодарите мисс Йоркамана.

«Надо же, и тут коррупция…» – подумал Виктор, забирая свое имущество.

…Виктор и Пиакор торопливо шли по одной из центральных улиц Порт-Морсби. Через пятнадцать минут в вестибюле отеля их должен был ждать проводник с женским именем – Виктория. Виктор решил нарушить молчание.

– Как ты меня нашла?

– Я решила позвонить тебе – думала, проспишь. Все мужчины любят поспать.

– А женщины?

– Что – женщины?

– Ладно, проехали… И что дальше?

Пиакор так быстро шла вперед, что даже высокий Виктор едва поспевал за ней. Девушка, рассказывая, активно размахивала руками.

– Ну вот… А телефон был отключен. Тогда я решила заехать – тебя разбудить. На рецепции мне сказали, что ты со вчерашнего вечера не появлялся. А где тебя искать? Или в морге, или в полиции. Я выбрала полицию… И не ошиблась.

– Да, в морге ты бы меня точно не нашла…

Пиакор остановилась и посмотрела Виктору глаза в глаза.

– Ты или слишком смелый, или слишком глупый… Ты что, не понимаешь, куда ты приехал? У нас людей убивают чаще, чем ты батат ешь!

Виктор ухмыльнулся.

– Я батат не ем. Потому что он у нас не растет…

Девушка надула губы.

– С тобой невозможно разговаривать, пангапу!

– Что?

– Ничего! Проехали. Пойдем, нас Виктория ждет…

Виктор и Пиакор пошли дальше, продолжая беседу.

– И все-таки ты мне объясни, что такое «пангапу»?

– …Виктория уже совсем заждался. Нельзя так поступать с проводником…

Их голоса затихали вдали. У дороги сидел старый папуас с не менее старым какаду на плече.

– Вот, Николас, ты такой же, как тот молодой человек. Белый и упрямый! Ешь, говорю тебе…

И старик поднес своему старому пернатому другу жестянку с нарезанным фруктом…

– Я этому белому кишки выпущу! – взбешенный Йов ходил по маленькому помещению забегаловки из угла в угол.

На витрине, у самого стекла, грелся на солнышке старый толстый кот. Дембитьо отхлебнул пива и, не смотря на школьного товарища, качнул головой.

– Ты что, не веришь мне? – Йов, распаляясь, швырнул пустой пивной банкой в кота на витрине и промахнулся. Тот приоткрыл один глаз и даже не пошевелился. Ему было лень.

– Йов, дружище, ты себе просто не представляешь… Нас было трое, и он разделался с нами как с котятами. Было бы нас шестеро, думаю… было бы то же самое.

– Вы просто идиоты, и к тому же слабаки! Надо было пристрелить его, а не глазами хлопать!

– Он появился неожиданно и так быстро сработал… Мы и не поняли, что это было. Просто Рэмбо какой-то.

Йов слушал товарища с закрытыми глазами, и его желваки ходили с такой силой, будто он жует железо. Вдруг он зарычал от злобы.

– Здесь я хозяин! И никакая белая свинья не будет вмешиваться в мои дела! Понятно?! Я спрашиваю – тебе понятно?

– Понятно, – в голосе Дембитьо сквозило разочарование. Старый друг так и не понял его. Йов успокоился так же внезапно, как и пришел в ярость.

– Ты трус, дружище. Ты это понимаешь?

– Ага, трус. Видел бы ты его кулаки. Силы в нем как в крокодиле, – почти по-детски обиженно возразил Дембитьо.

Йов вдруг засмеялся.

– Глупый. У крокодила нет кулаков, а у белого нет клыков! Ха-ха! У меня пистолет есть… и нож. – Йов вынимает из-за спины здоровенный тесак. – Видишь? Что мне какой-то белый монстр! Я сам монстр. Я…

– Полиция! – Дембитьо испуганно посмотрел за спину Йову, куда-то в витрину забегаловки. Йов обернулся. Действительно, у самого входа в заведение стояла полицейская машина с работающей мигалкой на крышке. Полицейские подъехали бесшумно, видимо, их целью была облава.

– Фараоны никогда не совались сюда, – Йов смотрит на Дембитьо. Тот растерян.

– Откуда?… Точно! Это белый нас вчера сдал!

Йов как будто не услышал фразу собутыльника. Он стал смотреть по сторонам. Дембитьо рванул к черному ходу.

– Руди! Дверь! Йов, побежали!

– Разберусь. Беги!

Хозяин забегаловки, молодой мулат, быстро выпустил бандита через запасной вход, закрыв за ним дверь на замок.

Йов смотрел по сторонам. Его взгляд остановился на вентиляционном люке. В это время из машины на улице вышло четверо полицейских и направились к двери. Йов быстро спрятал нож и пистолет в люк и, закрыв его крышкой, бегом вернулся на свое место, делая глоток пива из недопитой кружки друга. В тот же миг в кабак зашли полицейские.

– Документы!

Йов поперхнулся пивом.

– Да какие документы! Я пива пришел попить…

– Молчать! – полицейский посмотрел на своего коллегу.

Тот открыл папку. В ней лежал поисковая листовка с фотографией.

– Йов Канчабрури…

Полиция проводила рейд по выявлению и задержанию преступников, а также бывших заключенных, чтобы найти хоть какую-то зацепку в деле банды «рэскол». Пока не был известен ни один член группировки.

Услышав свое имя и фамилию, Йов напрягся. Да, он сидел за соучастие в разбое. Три года, проведенные за решеткой, он запомнил на всю жизнь и, выйдя на свободу, поклялся самому себе, что больше никогда не сядет. Лучше смерть. Йов готов был кинуться на полицейских и биться с ними насмерть, но пока выдерживал паузу. Рука, лежащая на столе, сжала вилку до белизны костяшек на пальцах. Вот сейчас его опознают и он кинется на этого фараона и воткнет эту вилку ему в сонную артерию. По виску Йова стекала струйка пота. Двое полицейских смотрели то на фотографию в папке, то на гангстера…

– Это не он.

Йов сам не поверил своим ушам. Его не узнали. И правда, с момента последнего задержания, когда его сфотографировали, его внешность сильно изменилась. Он постригся наголо, к тому же в одной из уличных драк, где он выяснял отношения с конкурирующей группировкой гангстеров, ему перебили нос, и теперь его действительно трудно узнать.

Полицейские сразу потеряли интерес к персоне Йова и двинулись к выходу. Бандит с облегчением вздохнул и сел на свое место. Внезапно один из полицейских остановился и пристально посмотрел в сторону Йова. Тут уж нервы уличного разбойника не выдержали.

– Мистер, если вам интересно, я могу быть вам полезным.

– Ты? – полицейские как по команде остановились и развернулись в его сторону. Йов в нервном напряжении стал тараторить какую-то чепуху.

– Я знаю, где нелегально торгуют пивом. Я могу показать, где склад. Я честный гражданин и поэтому хочу помочь нашим доблестным властям и…

– Не болтай много, – остановил гангстера старший наряда. – Веди и показывай.

Полиция сразу забыла о банде «рэскол», она заинтересована в «легком раскрытии» – для отчетности. Йов семенил по улице впереди, за ним шло четыре человека в форме. Превозмогая испуг, любопытные жители Хуанабады наблюдали из маленьких окошек за этой процессией.

– Ты видел, Йова взяли?

– Да не может быть…

– Он им еще покажет…

И Йов действительно показал. Он подвел полицейских к ничем не примечательной хижине на окраине деревни. Из нее выскочил испуганный хозяин.

– Вот! У него, – указал пальцем Йов.

В хижине полиция обнаружила двадцать ящиков пива без документов. Старший наряда вышел на улицу довольный, за ним с удрученным видом плелся хозяин хижины.

– А что теперь будет?

Полицейский усмехнулся. Неподалеку он увидел небольшой фургон. За рулем сидел водитель и уже собирался уезжать. Полицейский поманил его пальцем. Через полминуты водитель стоял напротив стража порядка.

– Пиво видишь? Через полчаса оно должно быть в управлении полиции.

– Но, господин полицейский…

– Что не ясно? Выполнять!

Через пять минут машина, груженная пивом, отъехала от хижины. Йов стоял рядом с полицейскими и почему-то не уходил. Все еще сказывался нервный мандраж, его продолжало нести.

– Ну, как я вам подсказал? – спросил бандит, словно ожидая благодарности.

Полицейский пренебрежительно посмотрел на Йова.

– Свободен. И не шляйся здесь. А то в следующий раз заберем.

Йов послушно кивнул головой. Полицейские сели в подъехавшую к ним дежурную машину и убрались восвояси. В стороне, у своей хижины, плакал папуас, у которого конфисковали пиво. Йов подошел к нему.

– Йов, за что?… Я разорен.

– Молчи, дурак! Лучше потерять все, чем потерять жизнь…

Мужчина продолжал лить слезы.

– Чем я буду кормить семью? Зачем мне такая жизнь?

– Ладно, не ной… Пошли со мной. Будет у тебя работа…

Так Хуанабада потеряла еще одного нищего главу семейства и приобрела гангстера банды «рэскол»…

Уже второй час Пиакор с Виктором сидели в вестибюле отеля «Кроун Плаза», дожидаясь проводника. Пиакор в очередной раз набирала номер на сотовом телефоне.

– Никого нет дома.

– У него что, личного телефона при себе нет?

– У него четверо детей. Ему еле-еле на хлеб хватает, а ты говоришь «телефон»… – продолжала Пиакор с трубкой у уха. – …Да, Джулия… Где?… С вещами?… Спасибо… Мы найдем его…

Пиакор закончила разговор и посмотрела на Виктора.

– Удивительно. На Викторию не похоже…

Лавров бросил ироничный взгляд на Пиакор.

– Когда полностью и безоговорочно доверяешь проводнику, то получаешь одно из двух: или надежного друга на весь вояж, или урок на всю жизнь. Что случилось? Удрал?

– Поехал на рудник Ок-Теди. Жену предупредил, что его не будет недельку-другую…

– Я рад, что он «загорелся» путешествием.

– Конечно загорелся. Ты ему предложил тысячу кина в неделю.

– Он что, подождать не мог?… Вместе бы и отправились. В любом случае, наш путь начинается именно оттуда, с Ок-Теди.

Пиакор, немного подумав, вдруг сорвалась с места.

– Полетели без него, там найдем другого проводника. У тебя все готово?

– У меня? Да. Только за сумкой в номер схожу.

– У меня тоже.

Пассажирский «Fokker 50» с двумя шестилопастными винтами доставил Виктора Лаврова и Пиакор Йоркамана из Порт-Морсби в город Дару.

– Телеканал EM.TV любезно предоставил дорогому гостю автомобиль.

– Вот это я понимаю! – восторженно воскликнул Виктор. – Мы богаты…

– Душевно?

– Нет, богаты мы духовно. А душевно мы больны.

– Вот именно, машина у нас только до прииска. А там переправимся через реку и пешком.

– Что?

Девушка расхохоталась.

– У нашего продюсера никак не получается потратить деньги щедро: то денег не хватает, то щедрости.

Виктор кивнул в ответ.

– Знакомо. Скажи еще спасибо, что бензином заправили.

На другой день Пиакор и Виктор мчались на джипе по пригородной трассе, если можно было так назвать хорошо утрамбованный тракт. «Прекрасно ездит, чертовка. Такое впечатление, что она не папуаска, а амазонка», – Виктор оценивал Пиакор, а сам под многоголосие птиц делал великолепные снимки банановой рощи и придорожных манговых зарослей. Ему, профессионалу, было не впервой работать и размышлять одновременно. «…Амазонка. Хорошее сравнение. И с головой все в порядке, и вообще…» Виктор боковым зрением посмотрел на фигуру девушки за рулем. «Это ж просто „Плейбой“ отдыхает! Эх, Витя, был бы ты лет на двадцать помоложе… Съездила б тебе жена по роже», – у Виктора вдруг промелькнула шальная рифма. Пиакор, как будто понимая, о чем речь, то ли игриво, то ли осуждающе глянула на белокожего ловеласа.

Путь журналистов лежал на рудник Ок-Теди, один из самых известных на Папуа приисков, где добывают золото. Там же неподалеку собиралось множество проводников, которые в порядке живой очереди поджидали богатых туристов, желающих хлебнуть экзотики и погулять в джунглях.

Банановая роща давно кончилась, а Пиакор и Виктор все ехали и ехали – мимо католической церкви, построенной из бамбука и покрытой пальмовыми листьями, мимо христианского кладбища, что было неожиданностью для украинского журналиста. Да и само по себе христианское кладбище в джунглях выглядело экзотично, если только это слово применимо к месту, где хоронят людей.

Дорога повернула на восток. Дальше пришлось ехать по грязной ухабистой грунтовке. Вскоре журналистам открылась река Флай и луга перед ней. И хоть они и отъехали от города уже на приличное расстояние, тут еще были видны следы цивилизации.

За электрической оградой чьи-то кони мирно щипали сочную травку, у них под ногами мельтешили цапли, охотившиеся на мелких грызунов, ящериц и лягушек и постоянно пугающиеся лошадиных копыт. Несколько рыбаков на моторных лодках терпеливо удили рыбу… Красота! Чем не Полтавская область?… Ничем. Стоит только приглядеться, что у берега вместо ивы растет манго, что рыбаки ловят не окуня, а тиляпию… А посмотрев ночью на небо, сразу убеждаешься, что ты находишься совсем в другом полушарии.

Примерно через пару километров луга закончились, и дорога обогнула длинную косу, поросшую обильно цветущим кустарником.

Недалеко от реки стоял дом на высоких сваях. Это было жилище кого-то из низкорослого племени дигул, к ним в дом можно было попасть только по веревочной лестнице, настолько высоки были сваи… В общем, журналисту, приехавшему за материалами, работы – непочатый край. Виктор и не заметил, как переполнил флеш-карту в фотоаппарате, пришлось перезаряжать…

Вместе с тем вдоль дороги опять началась полоса джунглей, и солнце, которое два часа назад перевалило за полдень, уверенно двигалось к горизонту.

– Все, приехали!.. – Пиакор остановила машину. – К прииску пойдем пешком – дорога плохая, да и чужих машин здесь не любят.

– А джип?

– Я позвоню, за ним приедут.

Неподалеку, где-то за деревьями, текла река, у ее берегов и была золотоносная жила, где находился прииск. Не успели Пиакор и Виктор войти в джунгли, как перед ними, будто гриб после дождя, вырос маленький папуас. Человек был наг, если не считать травяной юбки на бедрах. Яркие лучи солнца сверкнули на отполированной стреле, вставленной в охотничий лук для выстрела.

– Пожалуйста, сядьте на землю, – папуас приказывал, но его английский позволял только попросить.

Стрела одна, их с Пиакор двое, можно было попытаться быстро разбежаться в разные стороны. Мысли лихорадочно неслись в голове Виктора. «Ну да, убежишь тут… Я-то убегу, а Пиакор? А если стрелы отравлены?…»

– На землю! Пожалуйста! – сверкнув глазами, повторил дикарь. Судя по тону, он, видимо, думал, что «пожалуйста» на языке белых – это ругательство.

Пиакор и Виктор переглянулись и, как бы соглашаясь с папуасом, сели на землю.

– Повернитесь к реке, пожалуйста, – опять попросил-скомандовал туземец.

– Послушайте, я из Европы… – начал было Виктор.

– Смотреть на река! – рявкнул воин на ломаном английском.

– Вы забыли добавить «пожалуйста», – сказал Виктор, едва повернув голову.

Папуас на секунду замер, пытаясь про себя перевести, что ему сказал Виктор. Но этой секунды Лаврову хватило, чтобы сделать кувырок назад, развернуться и подсечкой сбить папуаса с ног. Лук отлетел в одну сторону, стрела – в другую. Виктор уже сидел сверху на противнике, тот от неожиданности хлопал глазами.

– Так-то лучше…

Далее Виктор услышал только крик Пиакор: «Виктор!» Он не успел найти девушку глазами, как почувствовал удар по затылку. Перед глазами поплыли красные круги, и он упал навзничь без чувств.

…Придя в себя, Лавров с трудом поднялся, голова кружилась, и затылок горел. Он едва сообразил, где находится и что делает. Осмотревшись вокруг, увидел пальмы, песок. На песке выпотрошенный дорожный рюкзак и разбросанные вещи. К Виктору стала возвращаться память. «А где Пиакор?» Он осмотрелся. Неподалеку, у высокого кустарника, спиной к нему лежала связанная Пиакор. Девушка была без одежды. Виктор с трудом встал и шатаясь пошел к ней. С каждым шагом он чувствовал прилив сил. Подойдя, увидел, что Пиакор лежит с закрытыми глазами. Журналист прикоснулся двумя пальцами к сонной артерии девушки. Она открыла глаза.

– Жива…

Глава 2

Виктория был мертв. Открытые глаза его безжизненно смотрели куда-то в небо, застывшая гримаса на лице, как будто моту спрашивал: «За что же?…» На его груди рыдала Пиакор. Проводник оказался родным братом девушки… Над ними стоял Лавров. Ему не раз приходилось видеть убитых. Что греха таить… и сам убивал. Закон войны – или ты, или тебя. Но… к этому невозможно привыкнуть. А тем более вот так просто, не на войне, убит хороший парень, отец четверых детей, который вчера весело болтал с ним в ресторане отеля «Кроун Плаза», а сейчас его едят муравьи.

После тяжелого молчания из груди Виктора вырвался вздох.

– Надо звонить в полицию.

– Ты уже был в полиции! Тебе мало? – ответила Пиакор сквозь слезы.

– Но, Пиакор, мы же цивилизованные люди…

Журналистка вскочила и подошла к Лаврову.

– Они никого не будут искать! – Пиакор опять сорвалась на истерику. – Они только увидят лоточника, незаконно торгующего пивом и кокосами, и сразу забудут о том, что кого-то ищут. Неужели это не понятно!? Ты – аналитик гребаный!

Последнее слово Пиакор буквально проглотила вместе со слезами. Виктор подошел к девушке и обнял ее за плечо свое громадной рукой.

– Ну, крепись, крепись, девочка. Нам нельзя раскисать.

– Я сначала позвала его, думала – пусть хоть денег… детям… У нас так трудно с работой… Потом, когда узнала, куда мы идем, хотела ему запретить идти с нами… Но не успела…

Пиакор, как ребенок, со слезами уткнулась Виктору в плечо.

– Пойдем, Пиакор. Мы уже ничем ему не поможем.

– Я никуда не уйду, я останусь тут.

– Пойдем на прииск, я тебе говорю. Нам помощь нужна. Надо отвезти… тело в Дару.

– Иди сам.

– Я дороги не знаю…и ваш ток-писин я еще не выучил…

Пиакор стояла в раздумье. Виктор продолжал уговаривать:

– Чем дальше мы убегаем от проблем, тем дольше нам придется возвращаться назад, чтобы их решить.

– Пойдем…

Пиакор повела Виктора за собой.

Не прошло и часа, как Пиакор и Лавров вернулись к месту убийства Виктории с четырьмя работниками золотоносного прииска Ок-Теди: тремя чернокожими и одним белым. Проводники, которые толпились у самой реки, пойти отказались – то ли испугавшись известия о смерти их собрата, то ли боясь упустить шанс сегодняшнего заработка. «Человечество погубит безразличие», – резюмировал Виктор. И все же нашлось четверо парней, которые мыли золото чуть выше по течению.

Виктор шел впереди, указывая дорогу. Когда-то его хорошо учили ориентироваться на местности, и, попав в джунгли, всего один раз пройдя маршрутом, он легко мог вернуться назад. Пиакор была удивлена. Да, она только что потеряла брата, и горю ее, казалось, не было предела. Но, находясь рядом с Виктором, она чувствовала такое спокойствие, как будто этот человек был ее ангелом-хранителем. Его уверенность, сила, остроумие, сообразительность просто поражали ее. Он был будто вылит из камня, и это успокаивало девушку сильнее любого сострадания.

– Такое впечатление, что ты здесь ходишь много лет. Как ты запомнил дорогу?

– Да как-то само собой получается… Вон видишь ту пальму? Ствол буквой «В»? На нее и держим. Чуть правее. – Виктор посмотрел на часы, потом оглянулся вокруг. – Вот смотри, – показал он часы Пиакор, – прошел час, солнце было по отношению к циферблату часов на цифре пять… Вот теперь оно здесь. Значит, нужно брать правее, как раз туда и попадем, откуда вышли. Можно, конечно, и с компасом. Просто лень доставать…

Пиакор посмотрела на Виктора глазами, полными восторга.

– Слушай, зачем тебе проводник?

– Ты не понимаешь. Проводник мне нужен, чтобы дойти туда, – ведь я не знаю пути. А обратно, если что, я и сам доберусь. Ну все, мы пришли…

Виктор и Пиакор застыли, растерянно глядя друг на друга. Трупа проводника на месте не было… Осталась вмятина в коричневой грязи, остался кровавый след на большом камне рядом, но самого Виктории – нет.

– Это как же? – Виктор оглянулся на сопровождавших, будто оправдывался. – Он был здесь.

– Был – и нету, – Пиакор без сил опустилась на травяной ковер.

– Да бред! Куда мог деваться труп? Кто его убрал в джунглях?

Лавров не увидел на лицах присутствующих ни тени удивления. Первым заговорил белый рабочий:

– Опоздали мы. Теперь его съедят.

Виктору показалось, что он ослышался.

– Ка-а-ак?

Надо сказать, что Виктору первоначально с трудом верилось, что на острове живут людоеды. Потомки каннибалов – может быть, но сами… И школа, и официальная наука, и газеты, и книги, и множество исследователей этой части Тихого океана утверждали, что последние лет сорок каннибализма на планете нет. Да и сам Виктор воспринимал задание Макса Радуцкого как игру. Напустить страху на зрителя – зритель это любит. Придумать сюжет пострашнее да запустить его на ночь глядя… Но сейчас он сам был в роли такого зрителя. Только это было реальностью.

– Неужели действительно съедят? – еще раз переспросил журналист.

Белый рабочий сдержанно улыбнулся.

– Вы, наверное, на острове недолго, мистер. Тут это обыденность.

Вдруг белый добавляет русское непечатное ругательство… Виктор оживляется и переходит на русский язык, подхватывая непечатное ругательство белого:

– Я тоже так подумал, когда увидел, что труп исчез.

Мужчина поднял брови от изумления.

– А вы тоже русский?

– Нет, я из Украины…

Пауза. Европеец с прииска как будто складывает в уме два и два.

– А не один хрен?…

– Уже 23 года, как не один, – разные государства.

– Да, давно я не был на родине…

Журналист протянул руку бывшему соотечественнику.

– Виктор Лавров, журналист.

Мужчина пожал руку Виктора.

– Семен Чекмарев, в общем… просто Семен. Ты каким боком тут?

– Приехал делать программу… о людоедах. Культ карго. Слыхал о таком?

Мужчина усмехнулся.

– У-у, материала будет – завались.

– Слушай, Сема, неужели тут действительно до сих пор едят людей?

– Не делай другим на Папуа то, что ты не хотел бы, чтобы они делали тебе. У вас тут наверняка разные вкусы.

Мужчина что-то сказал своим темнокожим товарищам на ток-писин, и они медленно пошли обратно в сторону прииска.

– Ладно, журналист. Пора мне. Работа не ждет.

– Подожди, Семен… А ты тут долго?

Журналисту очень хотелось узнать побольше об этом нежданном земляке, но тот уже двинулся вслед за своими товарищами.

– С восемьдесят седьмого. Беглый я, – Семен остановился, – вот тут ошиваюсь, жрать-то что-то надо.

– А как попал сюда?

– На корабле, друг старпом спрятал и прямиком сюда из Дудинки. Все, все, братан, пора мне… – Семен опять двинулся с места.

– Подожди, Сема, а может… домой? – Виктор почти кричал вдогонку. – У нас уже столько амнистий было…

– Не, Витек, у меня сто вторая – не имеет срока давности. Под амнистию не попаду, а значит, займу прежнюю попкорную позицию… Бывай…

– Ну, будь…

Мужчина бросился за рабочими почти бегом и вскоре поравнялся с ними. Виктор долго смотрел вслед этому несчастному, побитому жизнью, плюнувшему на себя и вообще на все человеку. Как странно распоряжается судьба… Но реальность вернула его обратно. Рядом стояла Пиакор, которая решительно ничего не поняла из разговора двух русскоязычных европейцев.

– Ты на каком языке разговаривал?

– На русском.

– А что такое «тва-а-ю маць»?

Виктор постоял несколько секунд молча.

– Удивительно, Пиакор. Но ты выбрала из всего нашего разговора на русском языке самое нужное… Жизнь изреченная есть мат.

Пиакор только пожала плечами и пошла вслед за Лавровым.

Подойдя ближе к месту убийства, Виктор опять задал вопрос, который терзал его вот уже полчаса:

– Пиакор, у вас и вправду едят людей?

Девушка посмотрела с недоумением.

– А ты что, думал, это шутка?

– Если честно, то да. Значит, правду рассказывали о выборах в местный парламент 2013 года, когда папуасы съели кандидатов, предвыборная программа которых им не понравилась?

– Ты тоже об этом знаешь?

– Ну, я думал, это тоже шутка.

Пиакор совершенно серьезно посмотрела на Виктора.

– Послушай, Вик, ты мясо ешь?

– Ем. Свинину, говядину, там… Еще…

– Вот. А здесь до приезда на остров европейцев крупных животных вообще не было, поэтому люди ели друг друга. Что тут удивительного?

– Действительно, фигня какая… – буркнул себе под нос Виктор на том языке, на котором привык думать… – Ладно, Пиакор, – он опять перешел на английский, – давай с тобой подумаем. Кто мог убить твоего брата? Воины племени дигул?

– Нет, они этого сделать не могли. Викторию здесь все знают… знали. Он тут семь лет проводником работал.

– А кто его съест?

Пиакор пожала плечами.

– Не знаю, наверное, дигулы.

– Подожди, Пиакор, зачем им есть твоего брата, если ты сказала, что его все знают?

Пиакор был неприятен этот разговор. Она встала и пошла в сторону, где стоял поломанный джип, на котором они приехали. Виктор догнал ее.

– Пиакор…

Девушка остановилась, и Лавров опять провалился в омут ее взгляда. Это были влажные, полные боли глаза.

– Уезжай. Уезжай домой, Вик. Тебе тут нечего делать. Ты все равно не поймешь – ни меня, ни Папуа… Каменный век в Украине закончился не потому, что закончились камни…

В этот момент раздался звонок по сотовому телефону Виктора. Звонил Радуцкий.

– Ну вот, наконец-то! Макс, привет…

Пиакор подалась всем телом за уходящим вперед Лавровым. Сейчас он выскажет своему генеральному продюсеру все, что думает, и на этом его путешествие на Папуа закончится.

Виктор продолжал беседу с начальником:

– …Все в порядке. Не совсем, конечно, но… как всегда, в общем… Да, я уже приступил… Завтра выходим… Да, как договаривались… Эксклюзив… Я не наступаю на грабли. Я их топчу…

Виктор кладет телефон в карман. Пиакор вопросительно смотрит на него. Переведя дыхание, он вдруг громко говорит:

– Ну! Чего мы стоим! Надо работать! Следы пропажи людей тянутся в джунгли?

– Да, а откуда ты знаешь? – Пиакор удивленно смотрит на Виктора.

– А тут и долго думать не надо. Вы меня позвали для расследования. Так?

– Так.

– Мы отправились по маршруту, и у нас сразу убили проводника. Значит, кто-то еще знает, для чего я приехал.

– Не может быть. Генеральный сказал, что это конфиденциальная информация.

– Значит, не такая конфиденциальная… Значит, тот, кто знает, что нам нужно, будет стараться нам помешать. И этот кто-то или его люди – не важно – сегодня убили твоего брата. Мы все равно узнаем, кто они, и доберемся до них. Это я тебе обещаю.

Пиакор с удивлением и восторгом посмотрела на Лаврова.

– Виктор, почему ты согласился?

– Просто не люблю, когда кто-то пытается быть умнее меня. Если они у жизни не учатся, она перестает учить и принимается наказывать.

– Вик, ты настоящий журналист!

– Нет, пластмассовый! – как всегда, съязвил Лавров. – Надо вернуться в Порт-Морсби. Я должен подготовиться. Самые невыносимые люди – это мужчины, считающие себя гениальными, и женщины, считающие себя неотразимыми.

Пиакор посмотрела на непомерно большую одежду Виктора на себе.

– Я тоже в этом идти не смогу…

– Тогда пойдем, нам шагать всю ночь.

Пиакор вдруг встряхнула головой, будто сбросила с себя боль утраты.

– Поехали!

Девушка подошла к джипу, обошла вокруг, пару раз нагнулась, затем села за руль и… завела его.

– Садись, Вик! Скоро стемнеет.

Виктор стоял как вкопанный и смотрел на Пиакор.

– Он же не работал!

Пиакор лукаво прищурилась.

– Маленькая хитрость… Я не хотела, чтобы ты уезжал, и заткнула выхлопную трубу тряпкой, поэтому машина и не заводилась, и дело не в топливном шланге… Садись!

– Не остров, а пристанище брехунов! – Виктор прыгнул в джип, заняв место рядом с Пиакор, машина тронулась, и через минуту гул мотора растворился в шуме джунглей.

Но самое важное, чего, кажется, не заметил никто за этой суетой: только отошла машина с журналистами, как вдалеке, в густой пальмовой кроне, человек в камуфляже спрятал бинокль, будто змея, сполз с дерева и исчез в джунглях. За журналистами следили…

Явар шел по полупустому пляжу побережья. И дело не в том, что зима, – на побережье Папуа сезон круглый год, поскольку температура воды даже в это время выше двадцати градусов. Большинство отдыхающих, опасаясь местных хулиганов, переправляются лодками на остров Лолотау. А поскольку у Явара с океаном не сложилось еще с детства, приходилось торговать кокосами здесь, на побережье.

Океан, белый, как мука, песок, палящее солнце и две сетки кокосов на продажу. Вот и весь бизнес. Торговля не шла. Уже второй час продавец поневоле ходил по длиннющему пляжу, и никто не хотел брать его кокосы. День не заладился с самого начала. Сперва, еще у деревни, Явар повстречал своего дальнего родственника Йова Канчабрури. Тот умел появляться неожиданно, словно из-под земли. Вот и сегодня он схватил за руку проходящего с сетками кокосов Явара – это было неожиданно и неприятно. Явар вообще недолюбливал своего троюродного брата. Еще мальчишкой он не раз получал от Йова тумаки. Тот раздавал их просто так – ради забавы. Ведь он был старше Явара на три года и любил обижать слабых, а на сильных нападал только с компанией одноклассников. А ныне слухи о Йове ходили очень нехорошие: одни односельчане говорили, что Йов пьяница и наркоман, другие – что он бандит и убийца, а пугливые хозяйки вообще судачили, что Йов ворует детей, пугали им своих непослушных отпрысков и, похоже, сами верили в эту чепуху.

– Куда спешишь, братишка? – Йов крепко ухватил Явара за запястье.

Явар сначала хотел отмахнуться, но увидел что-то знакомое в этом парне. Йов снял черные очки и капюшон реглана, опустив наушники от плеера на шею.

– А-а, это ты… – Явар сам был не робкого десятка и мог вступить в поединок с кем угодно, но Йов все-таки был хоть и дальним, но родственником, и Явар, хоть и недолюбливал троюродного брата, по обыкновению пожал ему руку.

– Как дела, дорогой? – Йов посмотрел на сетки с кокосами в руках у Явара.

– Йов, извини, я спешу, – Явар прошел дальше к остановке. Он был явно взволнован, а автобуса все не было. Йов не торопясь сел на лавку и долго наблюдал за ним, а Явар делал вид, будто не замечает его. Это было трудно, поскольку кроме их двоих здесь никого не было. Наконец вдали показался автобус. Явар поставил одну из сеток с кокосами на землю и полез в карман… Он оставил последнюю мелочь дома и растерянно посмотрел вокруг.

– Могу одолжить на дорогу, – за спиной стоял Йов, и Явар обернулся к нему. Он уже был готов согласиться, но Йов вынул из кармана увесистую пачку денег. Явар никогда не видел такого количества купюр по сто кина. Он молча смотрел на кузена. Йов вынул из пачки несколько купюр зеленоватого цвета – с изображением райской птицы на барабане, корабля, самолета и грузовика. Четыре купюры по сто кина. Явар оторопел. Заработать такие деньги честным путем просто нереально. Значит, о Йове рассказывали правду. Он действительно бандит… Автобус был уже близко.

– Возьми, потом отдашь, – Йов с бескорыстной улыбкой протягивал деньги.

– Нет, спасибо. Я как-нибудь сам, – Явар подхватил сетки с кокосами и быстро пошел. Но не в автобус, а мимо него, вдоль дороги.