Текст книги "Рассказы и сказки(сборник)"

Журавль и цапля

Летела сова – веселая голова; вот она летала, летала и села; хвостиком повертела да по сторонам посмотрела и опять полетела; летала, летала и села, хвостиком повертела да по сторонам посмотрела… Это присказка, а сказка вся впереди.

Жили-были на болоте журавль да цапля; построили себе по краям болота избушки и живут. Показалось журавлю скучно жить одному, и задумал он жениться. «Дай, говорит, пойду посватаюсь к цапле!» Пошел – тяп, тяп! Семь верст болото месил, приходит и говорит:

– Цапля! Пойди за меня замуж: станем вместе жить.

– Нет, журавль, не пойду за тебя замуж: у тебя платье коротко, ноги очень длинны, сам худо летаешь, кормить меня будет нечем. Ступай прочь, долговязый!

Пошел журавль домой несолоно хлебавши; а цапля после раздумалась: «Чем жить одной, пойду лучше за журавля». Приходит цапля к журавлю и говорит:

– Журавль, возьми меня замуж.

А журавль сердит:

– Нет, цапля, не возьму тебя замуж: надо было идти, когда сватал, а теперь – убирайся!

Заплакала со стыда цапля и пошла домой. Журавль раздумал и сказал:

– Напрасно не взял за себя цаплю: одному скучно жить; пойду и возьму.

Приходит журавль к цапле и говорит:

– Цапля, я вздумал на тебе жениться, пойди за меня.

А цапля сердита на журавля и говорит:

– Иди прочь, долговязый! Не пойду за тебя замуж.

Пошел журавль домой. Тут цапля раздумалась: «Зачем отказала? Пойду лучше за журавля!» Приходит свататься, а журавль не хочет.

Вот так-то и ходят они до сих пор по болоту один к другому: сватаются, да никак не женятся.

Лиса и козел

Бежала лиса, на ворон зазевалась – и попала в колодец. Воды в колодце было немного: утонуть нельзя да и выскочить тоже. Сидит лиса, горюет. Идет козел, умная голова; идет, бородищей трясет, рожищами мотает, заглянул, от нечего делать, в колодец, увидел там лису и спрашивает:

– Что ты там, лисонька, поделываешь?

– Отдыхаю, голубчик, – отвечает лиса. – Там наверху жарко, так я сюда забралась. Уж как здесь прохладно да хорошо! Водицы холодненькой – сколько хочешь.

А козлу давно пить хочется.

– Хороша ли вода-то? – спрашивает козел.

– Отличная! – отвечает лиса. – Чистая, холодная: прыгай сюда, коли хочешь; здесь обоим нам место будет.

Прыгнул сдуру козел, чуть лисы не задавил, а она ему:

– Эх, бородатый дурень! И прыгнуть-то не умел – всю обрызгал.

Вскочила лиса козлу на спину, со спины на рога, да и вон из колодца.

Чуть было не пропал козел с голоду в колодце; насилу-то его отыскали и за рога вытащили.

Как аукнется, так и откликнется

Подружилась лиса с журавлем и зовет его к себе в гости:

– Приходи, куманек, приходи, дорогой! Уж вот как тебя угощу!

Пришел журавль на званый обед. А лиса наварила манной каши, размазала по тарелке и потчует журавля:

– Кушай, куманек, кушай, голубчик! Сама стряпала.

Журавль хлоп-хлоп носом по тарелке, стучал, стучал – ничего не попадает. А лиса лижет себе да лижет кашу, – так всю сама и скушала. Съела лиса кашу и говорит:

– Не обессудь, куманек, больше потчевать нечем.

– Спасибо, кума, и на этом, – отвечает журавль. – Приходи завтра ко мне.

На другой день приходит лиса к журавлю, а журавль наготовил окрошки, наклал в высокий кувшин с узким горлышком, поставил на стол и потчует:

– Кушай, кумушка, кушай, милая! Право, больше потчевать нечем.

Вертится лиса вокруг кувшина: и так зайдет, и этак, и лизнет-то кувшин, и понюхает – все ничего не достанет. А журавль стоит на своих высоких ногах да длинным носом из кувшина окрошку таскает; клевал да клевал, пока все съел.

– Ну, не обессудь, кумушка, больше угощать нечем.

Пошла лиса домой несолоно хлебавши. На этом у них и дружба с журавлем кончилась.

Страшная коза

1

Жили себе дед да баба, а у них была дочь. Купил себе дед козу и велел дочери пасти. Вот дочь пасла целый день, вечером напоила и гонит домой; а дед сел у ворот и спрашивает у козы:

– Коза, моя козочка! Ела ли ты, пила ли ты?

А коза ему в ответ:

 
Нет, дед, не пила я и не ела!
А как бежала через мосточек,
Ухватила кленовый листочек;
А как бежала через гребельку,
Ухватила воды капельку:
Только пила я и ела.
 

Рассердился дед на дочь, прогнал ее из дому, а на другой день велел своей жене козу пасти. Пасла баба козу до самого вечера, а вечером напоила и гонит домой. Дед опять сидит у ворот и спрашивает:

– Коза, моя козочка! Ела ли ты, пила ли ты?

А коза опять запела в ответ:

 
Нет, дед, не пила я и не ела!
А как бежала через мосточек,
Ухватила кленовый листочек;
А как бежала через гребельку,
Ухватила воды капельку:
Только пила я и ела.
 

Рассердился дед на бабу, прогнал ее из дому. На другой день пошел дед уже сам козу пасти; пас целый день, вечером напоил и погнал домой; а сам забежал вперед, сел у ворот и спрашивает у козы:

– Сыта ли ты, козочка? Сыта ли, моя милая?

Коза сдуру и ему ту же песню запела:

 
Не пила я, дед, и не ела!
А как бежала через мосточек,
Ухватила кленовый листочек;
А как бежала через гребельку,
Ухватила воды капельку:
Только всего пила я и ела.
 

Рассердился тут дед на козу, привязал за рога к воротам и стал козу резать. Резал, резал – ножик иступил; побежал в кузницу точить, а коза оторвалась и убежала в лес. Бежит коза, назад не оглядывается; видит – заячья избушка стоит. Вбежала коза в избушку, а зайца-то дома нет. Забралась незваная гостья на печь, да там и засела.

2

Прискакал зайчик домой, слышит, кто-то на печи ворочается. Вот заяц и спрашивает:

– Кто, кто в моей избушке?

А коза с печи:

 
Я коза-дереза!
Полбока луплена,
За три гроша куплена.
Тупу-тупу ногами,
Сколю тебя рогами,
Ножками затопчу,
Хвостиком замету!
 

Испугался заяц, думает: что за зверь такой, невиданный, на печи сидит? Убежал заяц из дому, сел под березу и плачет. Идет мимо волк и спрашивает:

– О чем, заинька, плачешь?

– Так и так, – говорит заяц, – поселился в моей избушке неслыханный зверь; негде мне, зайцу, жить теперь.

Волк и говорит:

– Не плачь, зайка! Я этого зверя тебе выгоню. – Подошел волк к избе и спрашивает: – Кто, кто в зайкиной избушке?

А коза с печи:

 
Я коза-дереза!
Полбока луплена,
За три гроша куплена.
Тупу-тупу ногами,
Сколю тебя рогами,
Ножками затопчу,
Хвостиком замету!
 

Испугался волк, давай бог ноги. Вот опять сидит заяц под березкой и плачет.

Идет мимо медведь:

– О чем ты, заинька, плачешь?

Заинька рассказал и медведю про свое горе, а медведь и говорит:

– Не плачь, заинька! Я этого зверя тебе выгоню. – Пошел к избе и рявкнул: – Кто, кто в зайкиной избушке?

А коза с печи:

 
Я коза-дереза!
Полбока луплена,
За три гроша куплена.
Тупу-тупу ногами,
Сколю тебя рогами,
Ножками затопчу,
Хвостиком замету!
 

Испугался медведь (никогда о таком звере он не слыхивал) и убежал в лес. Сидит опять заяц под березкой и плачет. Идет мимо петушок, масляна головушка, шелкова бородушка:

– Кукуреку! Зайка, о чем ты горюешь?

Заяц и петушку рассказал про свою беду.

– Не плачь, зайка! – говорит петушок. – Я тебе этого зверя выгоню.

– Где тебе выгнать, петушок! Волк гнал – не выгнал; медведь гнал – не выгнал; где уж тебе, петуху, такого неслыханного зверя выгнать!

– А вот я-то и выгоню, – отвечает петух.

Влетел в избу, стал на пороге да как гаркнет во всю мочь:

 
Кукуреку! Кукуреку!
Иду на ногах,
В красных сапогах!
Несу, несу косу,
Тебе голову снесу
По самые плечи —
Полезай-ка с печи!
 

Перепугалась коза, брякнулась с печи на пол – и убилась. А зайчик с петушком поселились в избушке; стали жить да поживать да добра наживать.

Петух и кот

Жили-были кот да петух, жили они дружно. Кот ходил в лес на промысел, а петуху наказывал дома сидеть, дверей не отпирать и в окошко не выглядывать: не унесла бы воровка-лиса. Ушел кот в лес, а лиса тут как тут: подбежала к окну да и поет:

 
Кукуреку, петушок,
Золотой гребешок,
Масляна головушка,
Шелкова бородушка!
Выгляни в окошко:
Дам тебе горошку.
 

Захотелось петушку посмотреть, кто так сладко поет; выглянул он в окно, а лиса его – цап-царап! – и потащила. Несет лиса петуха, а петух кричит:

 
Несет меня лиса
За темные леса,
За высокие горы,
В далекие страны!
Котику-братику,
Отыми меня!
 

Услыхал кот знакомый голосок, нагнал лису, отбил петушка и принес домой.

– Смотри же, Петя, – говорит кот, – завтра я пойду дальше, не слушай лисы, не выглядывай в окно; а не то – съест тебя лиса, косточек не оставит.

Ушел кот, а лиса опять под окном и поет:

 
Кукуреку, петушок,
Золотой гребешок,
Масляна головушка,
Шелкова бородушка!
Выгляни в окошко:
Дам тебе горошку,
Дам и зернышков.
 

Долго крепился петушок, не выглядывал, хоть очень уж хотелось ему посмотреть, какие там зернышки у лисы. Видит лиса, что не выглядывает петух, принялась опять петь:

 
Кукуреку, петушок,
Золотой гребешок,
Масляна головушка,
Шелкова бородушка!
Вот бояре ехали,
Пшено порассыпали,
Некому подбирать.
 

Тут уж не вытерпел петушок, захотелось ему посмотреть, какое там бояре пшено рассыпали, – выглянул: а лиса петушка – цап-царап! – и потащила. Кричит опять петушок:

 
Несет меня лиса
За темные леса,
За высокие горы,
В далекие страны!
Котику-братику,
Выручи из беды!
 

Далеко был кот, едва услыхал знакомый голосок; однако же побежал в погоню, догнал лису, отбил петушка и притащил домой.

– Смотри же, петушок! Завтра я еще дальше уйду. Не слушай лису, не выглядывай в окошко; а то и будешь кричать, да не услышу.

Ушел кот, а лиса под окно и запела:

 
Кукуреку, петушок,
Золотой гребешок,
Масляна головушка,
Шелкова бородушка!
Выгляни в окошко,
Погляди немножко:
Как у Карпова двора
Поукатана гора,
Стоят сани-самокаты,
Они сами катят,
Сами ехать хотят.
 

Хочется петушку хоть одним глазком взглянуть на санки-самокатки, да думает себе: «Нет, не выгляну; уйдет лиса, тогда погляжу!» Запела было опять лиса свою песню, а петушок ей и говорит:

– Нет, не обманешь меня больше, лиса, не выгляну!

– А мне что тебя обманывать? – отвечает лиса. – Хочешь – гляди, хочешь – нет. Прощай! Мне домой пора.

Отбежала лиса, да и спряталась за угол. Не слышит петушок лисы; захотелось ему посмотреть, в самом ли деле она ушла, – выглянул; а лиса его – цап-царап! – и потащила.

Сколько ни кричал петушок, котик его не услышал: очень уж далеко был.

Лиса и волк

I

Сильно проголодалась лиса, бежит по дороге и смотрит по сторонам: нельзя ли где чем-нибудь съестным разжиться. Видит она – везет мужичок на санях мерзлую рыбу. «Недурно бы рыбки отведать», – подумала лиса. Забежала вперед, легла на дорогу, хвост откинула, ноги выпрямила… Ну дохлая, да и полно! Подъехал мужик, посмотрел на лису и говорит:

– Славный будет воротник жене на шубу.

Взял лису за хвост и швырнул ее в сани, закрыл рогожею, а сам пошел подле лошади.

Недолго пролежала лисонька: проделала в санях дыру и давай в нее рыбу выкидывать… Рыбка за рыбкой, повыкидала всю; а потом и сама из саней потихоньку вылезла. Приехал мужик домой, осмотрелся – ни рыбы, ни воротника!

II

Лиса перетаскала всю рыбу к себе в нору; потом села у норы и рыбку кушает. Видит она – бежит волк. От голода у него бока подвело.

– Здравствуй, кума, что ты кушаешь?

– Рыбку, куманек.

– Дай мне хоть одну.

– Как же! Разевай рот! Видишь ты, какой ловкий: я ловила, а ты будешь есть.

– Дай хоть головку, кумушка!

– Ни хвостика, куманек! Налови сам и кушай на здоровье.

– Да как же ты наловила? Научи.

– Изволь! Отыщи на реке прорубь, сунь туда хвост, сиди да приговаривай: «Ловися рыбка, большая и маленькая…» – она и наловится.

Волк отыскал прорубь, сунул в воду хвост, сидит и бормочет:

– Ловися, рыбка, большая, да все же большая…

А лиса прибежала, стала бегать вокруг да приговаривать:

– Мерзни, мерзни, волчий хвост!

– Что ты, кума, твердишь? – спрашивает волк.

– То же, что и ты, куманек: «Ловися, рыбка, большая и маленькая».

Вот опять волк сидит и свое твердит, а лиса – свое.

– Не пора ли тащить, кумушка? – спрашивает волк.

– Нет еще, я скажу, когда придет пора, – отвечает лиса.

Вот опять волк сидит да свое приговаривает, а лиса – свое. Видит лиса, что прорубь хорошо замерзла, и говорит:

– Ну, теперь тащи, куманек!

Потянул волк – не тут-то было!

– Вот видишь, какой ты жадный! – укоряет лиса волка. – Все твердил: «Ловися, рыба, большая и еще большая», а теперь и не вытащишь! Погоди же, я позову к тебе на помощь.

Побежала лиса в село и давай под окнами кричать:

– Идите на реку волка бить, ко льду примерз!

Бегут на реку мужики, кто с топором, а кто с вилами. Видит волк беду неминучую – рванулся изо всех сил, оторвал себе хвост, да без хвоста пустился удирать куда видно; а кумушка ему вслед кричит:

– Воротись, куманек, рыбку позабыл!

Мужик и медведь

Подружился медведь с мужиком, и вздумали они вместе репу сеять. Мужик сказал:

– Мне корешок, а тебе, Миша, вершок.

Выросла славная репа; мужик взял себе корешки, а Мише отдал вершки. Поворчал Миша, да делать нечего. На другой год говорит мужик медведю:

– Давай опять вместе сеять.

– Давай! Только теперь ты себе бери вершки, а мне отдай корешки, – уговаривается Миша.

– Ладно! – говорит сговорчивый мужик. – Пусть будет по-твоему. – И посеял пшеницу.

Добрая пшеница уродилась; мужик получил вершки, а Миша – корешки.

С тех пор у медведя с мужиком и дружба врозь.

Волк и собака

Толстый и сытый дворовый пес, разорвав веревку, побежал за город прогуляться. В соседнем перелеске он встретился с волком, да таким худым, поджарым – кости да кожа. Сытый пес взглянул на него более с сожалением, чем со злостью. Ободренный таким приемом, волк пустился в разговор с собакой и стал ей жаловаться на свое худое житье. Сжалилась собака над волком и говорит ему:

– Ступай жить к нам, у нас хозяин добрый и за ничтожную службу даст тебе теплую конуру и хороший корм.

Обрадовался бедный волк такому приглашению и побежал с собакою в город; но дорогою заметил, что у его спутницы на шее вытерта шерсть.

– А это что у тебя? – спросил волк. – Отчего недостает шерсти на шее?

– Это так, пустяки! – отвечала собака с неудовольствием.

– Однако же? – пристает волк.

– Вздор! – ворчит собака. – Это от веревки, которою меня привязывают на ночь, чтобы я не убежала.

– Так тебя привязывают на веревку?

– Иногда… Вот видишь ли, нельзя же…

– Э, нет, мой милый! – сказал тут волк, останавливаясь у городских ворот. – На веревке мне не нужна ни твоя теплая конура, ни твоя сытная пища, ни твой добрый хозяин. Прощай! – и помчался назад в лес.

Охотник до сказок

Жил себе старик со старухою, и был старик большой охотник до сказок и всяких россказней. Приходит зимою к старику солдат и просится ночевать.

– Пожалуй, служба, ночуй, – говорит старик, – только с уговором: всю ночь мне рассказывай. Ты человек бывалый, много видел, много знаешь.

Солдат согласился. Поужинали старик с солдатом, и легли они оба на полати рядышком, а старуха села на лавке и стала при лучине прясть.

Долго рассказывал солдат старику про свое житье-бытье, где был и что видел. Рассказывал до полуночи, а потом помолчал немного и спрашивает у старика:

– А что, хозяин, знаешь ли ты, кто с тобою на полатях лежит?

– Как кто? – спрашивает хозяин. – Вестимо, солдат.

– Ан нет, не солдат, а волк.

Поглядел мужик на солдата, и точно – волк. Испугался старик, а волк ему и говорит:

– Да ты, хозяин, не бойся, погляди на себя, ведь и ты медведь.

Оглянулся на себя мужик, и точно – стал он медведем.

– Слушай, хозяин, – говорит тогда волк, – не приходится нам с тобою на полатях лежать; чего доброго, придут в избу люди, так нам смерти не миновать. Убежим-ка лучше, пока целы.

Вот и побежали волк с медведем в чистое поле. Бегут, а навстречу им хозяинова лошадь. Увидел волк лошадь и говорит:

– Давай съедим!

– Нет, ведь это моя лошадь, – говорит старик.

– Ну так что же, что твоя: голод не тетка.

Съели они лошадь и бегут дальше, а навстречу им старуха, старикова жена. Волк опять и говорит:

– Давай старуху съедим.

– Как есть? Да ведь это моя жена, – говорит медведь.

– Какая твоя! – отвечает волк.

Съели и старуху.

Так-то пробегали медведь с волком целое лето. Настает зима.

– Давай, – говорит волк, – заляжем в берлогу; ты полезай дальше, а я спереди лягу. Когда найдут на нас охотники, то меня первого застрелят, а ты смотри: как меня убьют да начнут шкуру сдирать, выскочи из берлоги да через шкуру мою переметнись – и станешь опять человеком.

Вот лежат медведь с волком в берлоге; набрели на них охотники, застрелили волка и стали с него шкуру снимать. А медведь как выскочит из берлоги да кувырком через волчью шкуру… и полетел старик с полатей вниз головой…

– Ой, ой! – завопил старый. – Всю спинушку себе отбил!

Старуха перепугалась и вскочила:

– Что ты, что с тобой, родимый? Отчего упал, кажись, и пьян не был!

– Как отчего? – говорит старик. – Да ты, видно, ничего не знаешь! – И стал старик рассказывать: – Мы-де с солдатом зверьем были: он волком, я медведем; лето целое пробегали, лошадушку нашу съели и тебя, старуха, съели.

Взялась тут старуха за бока и ну хохотать.

– Да вы, – говорит, – оба уже с час вместе на полатях во всю мочь храпите, а я все сидела да пряла.

Больно расшибся старик; перестал он с тех пор до полуночи сказки слушать.

Мена

Купался богатый купец в реке, попал на глубокое место и стал тонуть. Шел мимо старик, мужичок-серячок, услыхал крик, кинулся – и купца из воды вытащил. Купец не знает, как старика благодарить. Позвал к себе в город, угостил хорошенько и подарил ему кусок золота величиною в конскую голову.

Взял золото мужичок и идет домой, а навстречу ему барышник целый табун лошадей гонит:

– Здравствуй, старик! Откуда Бог несет?

– Из города, от богатого купца.

– Что же тебе купец дал?

– Кусок золота в конскую голову.

– Отдай мне золото, возьми лучшего коня.

Взял старик лучшего коня, поблагодарил и пошел дальше. Идет старик, а навстречу ему пастух волов гонит.

– Здравствуй, старик! Откуда Бог несет?

– Из города, от купца.

– Что же тебе купец дал?

– Золота в конскую голову.

– А где же оно?

– Променял на коня.

– Променяй мне коня на любого вола.

Старик выбрал вола, поблагодарил и пошел.

Идет старичок, а навстречу овчар – гонит овечье стадо:

– Здравствуй, старичок! Откуда Бог несет?

– От богатого купца, из города.

– Что же тебе купец дал?

– Золота в конскую голову.

– Где же оно?

– Променял на коня.

– А конь где?

– Променял на вола.

– Променяй мне вола на любого барана.

Взял старик лучшего барана, поблагодарил и пошел дальше.

Идет старик, а навстречу свинопас – поросят гонит:

– Здравствуй, старик! Где был?

– В городе, у богатого купца.

– Что же тебе купец дал?

– Кусок золота в конскую голову.

– Где же оно?

– Променял на коня.

– А конь где?

– Променял на вола.

– А вол где?

– Променял на барана.

– Давай мне барана, бери себе лучшего поросенка.

Выбрал старик поросенка, поблагодарил пастуха и пошел.

Идет старик, а навстречу ему коробейник с коробком за спиной:

– Здравствуй, старик! Откуда идешь?

– От купца, из города.

– А что тебе купец дал?

– Золота в конскую голову.

– Где же оно?

– Променял на коня.

– А конь где?

– Променял на вола.

– А вол где?

– Променял на барана.

– А баран где?

– Променял на порося.

– Променяй мне поросенка на любую иглу.

Выбрал старик славную иголку, поблагодарил и пошел домой. Пришел старик домой, стал через плетень перелезать и иглу потерял.

Выбежала старику навстречу старушка:

– Ах, голубчик мой! Я без тебя здесь совсем было пропала. Ну рассказывай – был ты у купца?

– Был.

– Что тебе купец дал?

– Кусок золота в конскую голову.

– Где же оно?

– Променял на коня.

– А конь где?

– Променял на вола.

– А вол где?

– Променял на барана.

– А баран где?

– Променял на поросенка.

– А поросенок где?

– Променял на иглу: хотел тебе, старая, подарочек принести, стал через плетень перелезать и потерял.

– Ну, слава же Богу, мой голубчик, что ты сам вернулся; пойдем в избу ужинать.

И теперь живет старичок со старушкой, счастливы и без золота.

Вареный топор

Пришел солдат в село на квартиру и говорит хозяйке:

– Здравствуй, божья старушка! Дай-ка мне чего-нибудь поесть.

А старуха в ответ:

– Вон там, родимый, на гвоздике повесь.

– Аль ты совсем глуха, что не чуешь?

– Где хочешь, там и заночуешь.

– Ах ты, старая дура! Погоди, я те глухоту-то вылечу! – И полез было солдат к ней с кулаками: – Подавай, старая, на стол.

– Да нечего, родимый!

– Вари кашицу!

– Да не из чего, родимый!

– Давай топор, я из топора сварю.

«Что за диво! – думает старуха. – Дайка посмотрю, как он из топора кашу сварит», – и принесла топор.

Солдат положил топор в горшок, налил воды, поставил в печь и давай варить. Варил, варил, попробовал и говорит:

– Всем бы кашица взяла, только бы круп подсыпать.

Принесла баба круп. Солдат опять стал варить, попробовал и говорит:

– Совсем бы каша готова, только бы маслицем сдобрить.

Принесла ему баба и масла. Сварил солдат кашу.

– Ну, старуха, – говорит, – давай теперь хлеба да соли да берись за ложку: станем кашицу есть.

Похлебали вдвоем кашу, старуха и спрашивает:

– А что же, служивый, когда топор будем есть?

Солдат ткнул в топор вилкою и говорит:

– Еще не доварился, сама завтра довари!