Текст книги "Вознесенная грехом. Последний ход принцессы"

Первой моей реакцией было наброситься на Луку, но ради Белоснежки я сдержался.

– Я буду обращаться с Марселлой как с королевой. И относиться к тебе с тем же уважением, которое ты оказываешь мне. И пока ты единственный, кто пытался убить меня, несмотря на обещания. Я хочу работать с тобой ради Марселлы. Мне надоела месть. А тебе?

Лука стиснул зубы, но затем резко встряхнулся. Амо покачал головой, бросив на сестру полный сомнения взгляд. На лбу парня уже проступил синяк, доставивший мне болезненное удовлетворение.

– Я попытаюсь найти для тебя жилье, – рявкнул Лука и взял телефон. Он отошел на несколько шагов, чтобы мы не слышали его разговор.

Я с настороженностью отнесся к его скрытности. Оставалось лишь надеяться, что слова Марселлы дошли до него. Не думаю, что готов к очередному покушению на мою жизнь – даже ради Белоснежки.

Марселла слегка улыбнулась мне, однако не приблизилась вплотную, как мне хотелось. Из-за невозможности прикоснуться к ней стало еще труднее.

Лука вернулся к нам, сунув телефон в карман.

– Гроул ждет тебя снаружи, чтобы показать квартиру, если ты, конечно, хочешь.

Я кивнул, хоть и презирал мысль жить в доме, принадлежащем мафии.

– Арендная плата составляет две штуки в месяц, – добавил Маттео, осклабившись.

– Надеюсь, это место стоит таких денег.

– Ты в Нью-Йорке, Уайт, не в Джерси, – пробормотал Амо.

Я показал ему средний палец, и его губы почти дрогнули в ухмылке перед тем, как выражение лица стало суровым.

– Если я буду жить в одной из ваших квартир, то, полагаю, Марселле будет позволено оставаться на ночь?

От одного взгляда Луки можно было наложить в штаны, не будь я равнодушен к его безумию.

Марселла пересекла помещение и дотронулась до моего плеча.

– Почему бы тебе не пойти и не выпить в другом баре на нижнем этаже, пока я поговорю с отцом?

От настойчивости в ее голосе я кивнул. Неужели ей всегда придется быть посредником между семьей и мной? Скоро это станет утомительно.

Я быстро отступил, но успел поцеловать Белоснежку прямо на глазах у ее старика. Я поймал его яростный взгляд, прежде чем развернулся на каблуках и убрался вон.

Маттео и Амо последовали за мной.

Я оглянулся через плечо.

– Неужели меня отправят на дно Гудзона, иначе какого хрена ты подкрадываешься ко мне?

– Если кто и хочет отправить тебя на дно Гудзона, так это Лука, поэтому не переживай, – сказал Маттео.

– Утешил, – проворчал я, заняв место в баре на первом этаже.

Амо прислонился к стойке.

– Ты же в курсе, что сперва надо жениться на моей сестре, если хочешь залезть к ней в трусики?

«То есть снова залезть?» – чуть было не спросил я, но подавил желание в последнюю секунду, однако Маттео явно кое-что уловил и недоброжелательно усмехнулся.

– Уайт, может, Лука и готов обойти правила ради Марселлы, но мы не откажемся от семейных традиций ради тебя.

Раньше я никогда не думал о супружестве. Большинство байкеров жили со своими старушками, не вступая в брак. Конечно, я знал о строгих правилах мафии, но не ожидал, что буду связан с кланом. Может, Марселла и впрямь хотела подождать до свадьбы, чтобы заняться сексом.

Черт, а готов ли я жениться? И захочет ли она вообще выйти за меня замуж?

Воображаю, какой скандал вызовет наша свадьба. Принцесса Нью-Йорка становится женой грязного байкера. Казалось, все обстоятельства складывались против нас. Мне необходимо поговорить с ней наедине.

Впервые я понял, как мало нам известно друг о друге. Только в одном я точно уверен: быть с Марселлой – самое правильное решение.

Глава 8

Марселла

После некоторых споров и в конечном счете упрашиваний папа разрешил мне на несколько минут остаться в кабинете наедине с Мэддоксом.

– Мы будем рядом, – сказал отец достаточно громко, чтобы Мэддокс услышал его, а после закрыл дверь.

Мэддокс практически раздел меня глазами. В ответ я помотала головой, хотя тело так же жаждало его близости. Я пока не забыла чувство разочарования последних дней.

– Неужели ты не поцелуешь меня в качестве подарка за хорошее поведение с твоей кровожадной семейкой? – спросил он, ухмыляясь.

Он прав. После всего случившегося у Мэддокса есть основания злиться. Я направилась к нему, и с каждым шагом пульс учащался. Никогда в жизни я не чувствовала такого физического влечения к человеку. Когда я приблизилась, улыбка Мэддокса стала шире, отчего у меня в животе запорхали бабочки.

Мэддокс обвил меня руками и внезапно поцеловал со всей возможной нежностью, прежде чем уткнуться носом в шею.

– Ты пахнешь иначе, чем я помню.

– Хочешь сказать, от меня уже не пахнет собаками и кровью?

Мэддокс покачал головой.

– Раньше я не чувствовал духов, как сейчас.

Верно. Я нанесла любимый парфюм Le Labo: Fleur d’Oranger 27. Благодаря пряному аромату я чувствовала себя настоящей, что странно, учитывая, что это просто запах.[2]2
  Сладкий и тягучий аромат, наполненный цитрусовой свежестью и легкими цветочными нотами.


[Закрыть]

– Тебе не нравится? – тихо спросила я.

По какой-то причине Мэддоксу был не по нраву аромат, а значит, и мне не по душе, какой я была раньше и отчасти остаюсь до сих пор. Однако он знаком лишь с крошечной версией, заточенной в клетке, но еще никогда не встречал истинную меня.

Он должен узнать меня поближе.

Теперь, будучи свободными, нам обоим предстоит заново узнавать друг друга.

– Нет, он великолепен и только усиливает твой природный запах.

– Правда? – спросила я, одновременно с удивлением и облегчением.

Мэддокс лишь кивнул, вдыхая запах моей кожи. Тепло, исходящее от него, приятно успокаивало.

Мне хотелось стать с ним единым целым, позволить себе утонуть, и, возможно, даже столкнуться со всеми заботами, ожидающими впереди.

Я крепче обняла его за талию. Мэддокс приглушенно застонал, и, вспомнив о его травмах, я попыталась выбраться из объятий, но он не отпустил.

– Черт, как же я соскучился, – пробормотал Мэддокс, подняв голову и изучая мое лицо, будто пытался запомнить его во всех деталях.

Наклонившись, он прижался губами к моему рту. Захотелось раствориться в Мэддоксе, в его поцелуе, но через мгновение я отступила. Сделав шаг назад, улыбнулась.

Мэддокс вопросительно посмотрел на меня.

– Думаю, нам не стоит торопиться.

– Но твое тело говорит об обратном, – возразил Мэддокс с дразнящей улыбкой.

Он прав. Мое тело жаждало большего. Может, и правильно, что папа не разрешил мне оставаться в квартире Мэддокса: мне ничего так не хотелось, как засыпать рядом с ним, но в глубине души я ощущала, что для этого еще рано.

– Я тоже скучала, но пока не стоит торопиться. Мы должны привыкнуть к новым обстоятельствам.

– То есть тебе нужно понять, хочешь ли ты по-прежнему быть со мной после того, как вернулась к прежней роскошной жизни?

Я прищурилась.

– Нет. Я уверена в своих чувствах к тебе, а ты?

Мэддокс ласково обнял меня за талию.

– Белоснежка, я предал клуб ради тебя, убивал и подвергся пыткам ради тебя, я даже примирился с твоим стариком. Если уж всего этого недостаточно, чтобы доказать серьезность моих чувств, тогда я даже не представляю, что еще сделать. – В его глазах горела ярость, рассеивая мои сомнения.

Я сглотнула, гадая, что бы он ответил, если бы я сказала, что сегодня должны начаться месячные, которых до сих пор не было. Мы с Мэддоксом не готовы стать родителями, ни по отдельности, ни как пара. Между нами слишком много неопределенности. Я подумывала добавить еще кое-что, но папа постучал в дверь, а затем открыл ее.

Взгляд отца измерил расстояние между мной и Мэддоксом.

У нас с Мэддоксом было несколько секунд для прощания, прежде чем он уехал с Гроулом смотреть квартиру для проживания, а я отправилась домой с папой и Амо, которые ни проронили ни слова по дороге. Я тоже молчала, тоскуя по Мэддоксу.

* * *

Днем врач вновь осмотрел мое ухо и спину и наконец дал зеленый свет для тату-салона. Я уже выбрала самый лучший в Нью-Йорке и назначила встречу на следующий день. Обычно запись бронировали за несколько месяцев, но, как всегда, имя Витиелло творило чудеса. Я хотела поскорее скрыть уродливую надпись на коже, надеясь, что это поможет мне избавиться от воспоминаний, оживающих по ночам.

После звонка в тату-салон на мобильник пришло уведомление о сообщении, отправленном с неизвестного номера.

Привет, Белоснежка, теперь у меня есть телефон, а тетя Джианна дала твой номер. Как насчет того, чтобы прийти завтра в гости?

Я улыбнулась. Еще бы! Тетя Джианна «следовала» правилам.

Завтра днем у меня запись в тату-салон. Составишь компанию в качестве моральной поддержки?

Как только я отправила сообщение, то почувствовала облегчение. Мне страшно делать татуировку. Не из-за боли. Я могла стерпеть ее, но, как я и сказала, меня беспокоили воспоминания о случившемся.

Конечно. Просто скажи – где и во сколько, и я приеду.

Забери меня из дома в три часа дня.

Я подумывала прибавить смайлик в виде поцелуя, но это показалось мне неуместным. У нас с Мэддоксом еще нет отношений. Мы даже не обсуждали характер нашей связи. Пока не нашлось времени.

Сладких снов. Скучаю.

Пульс участился.

Я тоже по тебе скучаю.

Все казалось странным. Пугающе нормальным.

* * *

Я слишком нервничала перед завтрашним походом в тату-салон, поэтому направилась в комнату Амо. Дверь оказалась открыта. Я еще злилась на брата и папу, но не могла сильно обижаться на них, ведь они хотели меня защитить.

Прислонившись к косяку, я наблюдала за Амо. Он менял бинты на руках и талии. Во время схватки он получил несколько порезов и пару сломанных ребер, но травмы беспокоили меня меньше всего. Этот Амо был другим братом, нежели тот, с которым я рассталась несколько недель назад. Он стал старше, суровее. Мой кровный брат-подросток теперь превратился в настоящего мужчину.

Во время недавней перепалки с Мэддоксом этот факт вновь поразил меня.

Он поднял глаза.

– Хочешь, чтобы я поехал в тату-салон?

– Мэддокс уже согласился. Но ты тоже можешь.

Амо помотал головой.

– Нет необходимости видеть его каждый день.

– Ты постараешься поладить с ним ради меня?

– Я постарался не убить его сегодня.

Я закатила глаза.

– Спасибо.

– Люди шепчутся. Некоторые из твоих подруг отправили мне сообщения, спросив, правдивы ли слухи, что ты выбралась из плена благодаря роману с байкером. Даже те, кого я бросил, написали. Марси, дальше будет хуже. Люди разорвут тебя в клочья, заметив твою слабость.

Я отвернулась. Именно поэтому я игнорировала послания от подруг. Всем не терпелось услышать свежие сплетни. Я ответила только на два сообщения от членов семьи: Изабеллы и Сары. Когда случается нечто подобное, ты можешь доверять только родным, а не людям, которых называешь друзьями.

– Должно быть, он правда тебе нравится, раз ты рискуешь репутацией ради него. Учитывая, что раньше ты переживала лишь о том, как приготовлены гребешки.

– Думаю, я люблю его, – прошептала я.

Амо поморщился.

– Уверена?

– Нет. – Вздохнув, я подошла к Амо и присела на стол. – В последние недели все было ужасно запутанно. Мне нужно узнать его поближе. Сегодня мы впервые переписывались друг с другом, разговаривали наедине, и никто из нас не был пленником. – Я покачала головой. Сказав вслух эти слова, я поняла, насколько абсурдно они звучат. – Интересно, будут ли у нас с Мэддоксом когда-нибудь нормальные отношения, учитывая обстоятельства.

– Не хочу разочаровывать тебя, Марси, но в нашей жизни нет ничего нормального. Витиелло и обыденная жизнь идут порознь.

Я помолчала и улыбнулась.

– Я другое имела в виду. Я говорю о привычном существовании.

– Твоя версия такой жизни, очевидно, не подходит Уайту. Если хочешь, чтобы все сложилось, тогда вам как паре надо найти новое определение нормальности.

Я удивленно приоткрыла рот.

– Кто ты и что ты сделал с моим эмоционально слабоумным братом?

– То, что я предпочитаю не проявлять эмоции, вовсе не означает, что я не понимаю чувств сестры.

– Думаешь, у нас с Мэддоксом получится выстроить «нормальную жизнь»?

Один взгляд Амо дал понять: брат не ответит на вопрос.

– Я ни за что не влюблюсь. Любовь делает из людей дураков.

– Разве тебе не хочется того же, что есть у мамы с папой?

Амо пожал плечами.

– Даже отец принимал неправильные решения из-за мамы. А ситуация с «Тартаром» не произошла бы, не будь папа безумно влюблен в нее. Не представляю, что когда-нибудь буду испытывать к кому-то настолько сильную страсть.

– И я тоже так думала. Я не чувствовала подобного к Джованни, но, наверное, с Мэддоксом это возможно.

– Он предал клуб и убил дядю ради тебя. Неплохое начало для дурацкой любви.

Я рассмеялась.

– Ага.

– Но он мне по-прежнему не нравится, Марси, не жди от меня больше советов по отношениям.

– Могу я… – начала я, кивая в сторону кровати. У меня до сих пор не получалось засыпать в своей комнате. По-настоящему мне удалось отдохнуть только единственный раз – в комнате Амо.

– Конечно. Я все равно не засну в ближайшее время.

Я взглянула на телефон, прежде чем закрыла глаза.

Мэддокс

Всю дорогу до жилого комплекса, располагавшегося примерно в двух кварталах от «Сферы», я ехал за пикапом Гроула.

Это был один из роскошных небоскребов, намного шикарнее тех мест, в которых я жил прежде. Когда мы с Гроулом вошли в вестибюль, администратор внимательно осмотрела меня с головы до ног, не в силах скрыть шок. Я выглядел неопрятно, тут нет никаких сомнений. Последние недели сказались на внешнем виде, одежда определенно проживала не лучшие дни.

Я приподнял воображаемую шляпу в знак приветствия, и администратор быстро отвернулась, притворяясь занятой.

Я качнул головой, усмехаясь.

– Персонал знает, что лучше не совать нос в наши дела, – сказал Гроул, когда мы зашли в лифт. Он покосился на мои руки. – У тебя нет другой одежды или каких-нибудь вещей?

Я уставился в зеркальный потолок. Черт. Я и впрямь выглядел паршиво. Удивительно, что администратор не убежала с криком. Работа в одном из многоквартирных домов Витиелло, вероятно, дает вам закалку, а окровавленные лица не вызывают у вас панику.

– Большая часть вещей сгорела, когда Витиелло сжег клуб дотла. Я всегда путешествовал налегке.

Гроул издал несвязный звук.

– У тебя есть деньги, чтобы купить одежду и все необходимое?

Я похлопал по карману джинсов, в котором лежало несколько штук.

Но мне требовался новый байк, и покупка прожжет огромную дыру в бюджете.

– Я справлюсь и точно не буду одалживать деньги у Семьи. Даже идиоту понятно: лучше не быть должником Витиелло.

– Я бы мог одолжить тебе наличку без процентов, – буркнул Гроул и вышел из лифта, когда тот остановился на пятнадцатом этаже.

Я приподнял брови.

– Серьезно? Зачем? Ты меня не знаешь, да и твой босс до сих пор считает меня врагом.

Гроул указал на дверь в конце длинного коридора.

– Однажды я тоже приехал в Нью-Йорк, не имея ни гроша.

Я кивнул.

Гроул отпер дверь и жестом пригласил меня зайти. Каким бы дружелюбным он ни казался, не хотелось поворачиваться к нему спиной, но я все равно заставил себя сделать шаг вперед.

И оцепенел от открывшегося вида.

– Твою мать.

Зона, включающая в себя гостиную, кухню и спальню, была размером с бальный зал. Потолок как минимум вдвое выше стандартной комнаты.

– Мне ни к чему столько пространства, – сказал я.

Гроул пожал плечами.

– Это самая маленькая квартира в здании, здесь две спальни.

Я рассмеялся, поскольку не мог в такое поверить. Витиелло и вправду не знали, что делать с кучей грязно заработанных денег. По сравнению с ними я беден как церковная мышь. Понимала ли Марселла разницу между нами? У нее – море средств.

Конечно, девушки, с которыми я был раньше, бросались к моим ногам из-за положения в клубе и неплохих денег, которые я зарабатывал как вице-президент, но ничто из этого не имело никакого значения для Белоснежки. Для ее окружения я – никто, особенно в глазах семьи Витиелло.

– Я не собираюсь принимать гостей, кроме Марселлы, а она будет спать со мной.

Гроула посуровел.

– Тебе лучше так не говорить в окружении других людей. Луке вряд ли понравится, если люди начнут судачить о его дочери.

– Если Марселла – моя женщина, то следует ожидать, что она будет спать в моей кровати. Но, полагаю, в вашем старомодном мире иные правила.

– Он станет и твоим, если ты хочешь быть мужчиной Марселлы.

Мне ничего так не хотелось, как быть ее мужчиной, но принадлежать странному миру с еще более странными правилами? Черт. Это почти столь же трудно, как не убить Луку Витиелло.

Гроул протянул ключи, его рука была в шрамах и татуировках.

Я взял связку, а затем указал на его расписную шею.

– Принимают ли люди твою внешность? Большинство мафиози выглядят как бизнесмены в дорогих костюмах.

– Я головорез и был врагом. Люди всегда будут относиться ко мне иначе. Но мне плевать. – Он направился к двери. – Мне пора.

– Подожди, – сказал я. – Можешь дать мне номер телефона Марселлы?

Гроул отрицательно мотнул головой.

– Не имею права.

Я почти закатил глаза.

– Ладно, тогда номер Маттео. Или его тоже нужно защищать от меня?

Гроул проигнорировал мой сарказм и достал мобильник. Я запомнил цифры. Из всех трех мужчин семейства Витиелло именно Маттео показался мне лучшим вариантом, чтобы получить телефон Марселлы. Лука, скорее всего, пришел бы в бешенство, попроси я номер дочери, да и у меня не возникало желания вымаливать у него разрешение каждый раз, когда я бы хотел связаться с Марселлой.

Он должен смириться с этим.

Я подошел к французским окнам с видом на Манхэттен. Я никогда не жил в центре города, в многоэтажном доме. Не думаю, что когда-либо находился так высоко над землей. Я предпочитал мотоцикл. Если почувствую необходимость прокатиться на байке, не захочу добираться до него десять минут.

Прислонившись к стеклу, я был потрясен поворотом своей жизни. Скажи мне об этом кто-то несколько месяцев назад, назвал бы его сумасшедшим. Покачав головой, я достал дешевый телефон, купленный в ломбарде, и позвонил Маттео.

После трех гудков он взял трубку.

– Витиелло на проводе. – Голос звучал холодно и по-деловому.

– Привет, будущий родственник, можешь дать мне номер Марселлы? – Я не мог устоять от провокации. Маттео казался тем человеком, кто мог справиться с чем угодно, по крайней мере лучше, чем Лука и Амо.

Маттео рассмеялся.

– Привет, будущий корм для рыб, пытаться обойти моего брата чертовски плохая идея, что должен понять даже несмышленый байкер.

На заднем плане раздался женский голос, и до меня донеслось:

– Это парень Марселлы?

Я не сдержал улыбку.

– Не сейчас, – сказал Маттео, в его интонациях появились нежные нотки, которые я прежде не слышал.

– Клево, – проговорил другой высокий женский голос. – Могу я покататься на его байке?

– Фиг тебе, – ответил Маттео.

Я фыркнул. «Фиг тебе?»

– Но пап!

– Твоя дочь может прокатиться на моем байке, если хочет.

– Осторожно, – прошептал Маттео смертоносным тоном. – Не стоит тебе находиться рядом с моей семьей в ближайшее время.

– Ну еще бы, – выпалил я.

– Маттео, мы сами можем решить, с кем нам видеться, а с кем – нет, и если это мужчина, которого выбрала Марселла, то я чертовски сильно хочу с ним встретиться, с твоего позволения или без. Но ты можешь нас охранять.

Уф. А у жены Маттео большие яйца.

– Конечно, детка. Но если байкер неподобающе посмотрит на тебя или Изу, я воткну лезвие в его горло, с твоего позволения или без.

– Фу, пап! Отвратительно.

Я услышал шорох и звук закрывающейся двери.

– Никогда бы не подумал, что вы, Витиелло, позволяете женщинам так разговаривать. Наши старушки знают, когда следует замолчать и проявить уважение.

– Видишь ли, мы, Витиелло, может, и жестокие ублюдки, которые вырезают внутренности врагам, как чертову тыкву на Хеллоуин, но мы хорошо обращаемся со своими женщинами. И если ты не способен на такое, то тебе лучше поскорее валить на байке в закат.

– Успокойся. Если бы мне нужна была женщина, которая целовала бы землю под моими ногами, я бы не выбрал Марселлу. Мне нравятся равноправные отношения.

Маттео издал звук, который свидетельствовал о его несогласии. Я предпочел не комментировать. В конце концов, мне требовалась его помощь.

– Как насчет номера Марселлы?

– Позвони Луке. – Он отключился.

– Черт! – Я уставился в окно. Мне ничего так не хотелось, как поговорить с Марселлой, чтобы напомнить себе, для чего я здесь и почему предпочел жить в окружении врагов.

Продолжая кипеть от злости, я пошел в ванную комнату, отделанную мрамором, чтобы справить нужду, как вдруг телефон запищал, уведомив о сообщении с неизвестного номера:

Марси в состоянии решить, хочет ли она разговаривать с тобой. Но если сделаешь ей больно, ты – труп. Лови номер. Джианна.

Дальше были цифры. Имя показалось смутно знакомым. Я мог лишь предположить, что это жена Маттео.

Спасибо.

Я подумывал позвонить Марселле, отчаянно желая услышать ее голос, но не был уверен, что Витиелло ничего не узнает. Не удивлюсь, если он конфисковал телефон дочери, лишь бы помешать нам пообщаться.

Но я написал ей. Она ответила почти мгновенно, и мои сомнения развеялись. Становилось все труднее находиться вдали от Белоснежки, особенно когда в памяти всплывало то, что я потерял.

Минуты, проведенные с ней, стоили каждой капли боли.