Текст книги "Игрушки для хороших парней"

Игрушки для хороших парней
Корней Азарофф

Ничего личного, это просто бизнес.

Отто Берман

The rest is silence.

William Shakespeare (Hamlet)

© Корней Азарофф, 2024

ISBN 978-5-0053-0539-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I

СВЕТ ФАР СКОЛЬЗИЛ по ровной ленте дороги, выхватывая ее из кромешной тьмы. В машине было тепло и даже как-то совсем по-домашнему уютно. Водитель, коренастый мужчина средних лет с пышными, как у военных на картинках в детских книжках усами, усмехнулся. Дом… Да, пожалуй, за семь лет дальнобоя этот огромный мощный «питербилт» стал его домом – тем, чего у него никогда не было. Место, где его после каждого рейса встречала своими истеричными воплями идиотка-жена, домом было назвать никак нельзя.

Радио негромко наигрывало старые-старые шлягеры. Молодежь сейчас такую музыку не слушает. Ей все больше подавай какую-нибудь бешеную гремучую смесь оглушающих звуков, которые и музыкой-то даже не являются.

В темноте блеснули красные «стопы» машины, ехавшей впереди. Постепенно они приблизились, и грузовик, рыча мощным двигателем, легко обогнал полицейскую легковушку. Водитель глянул в зеркало. Вот же где не повезло – приходится патрулировать в такой глуши, да еще в такую темень. И кому вообще взбрело в голову назначать патрулирование за городом, на пустынном шоссе, пролегающем через сплошные равнины и каньоны.

Свет фар легковушки, отраженный в зеркалах, все больше удалялся во тьму и вскоре исчез совсем.

Ну и темень! Пальцев собственной вытянутой руки не разглядишь. Какие уж тут правонарушители! Начало второго ночи…

Дорога стала плавно сворачивать к востоку. Тяжело ехать в темное время суток, но в светлое время столько не заработаешь, законы не позволяют.

Грузовик обогнул подножие горы, и водителя мгновенно ослепил яркий красный свет. На секунду зажмурившись, он инстинктивно нажал педаль тормоза, и огромная машина, сопротивляясь, тяжело и нехотя остановилась. Все пространство вокруг нее заливал красный свет, а сверху, с неба на дорогу спускался отливающий металлом, светящийся диск. Водитель, вцепившись в руль, как завороженный смотрел на него. Он хотел выпрыгнуть из машины и, громко закричав, броситься бежать от этого диска. Однако ноги его не слушались, голос пропал, и он, парализованный страхом, только беззвучно раскрывал и закрывал рот. Такого ужаса он прежде никогда не испытывал.

Диск опустился на дорогу, подняв вокруг облако пыли. Пальцы еще сильней стиснули руль – откуда пыль? Ведь дорога покрыта асфальтом…

Пыль еще не успела осесть, когда в диске открылся какой-то люк, и из него наружу хлынул поток пронзительного, режущего глаза света. Водитель испуганно вжался в спинку сиденья – в проеме, словно образовавшись из ничего, возникли три фигуры и странной качающейся, неуклюжей походкой вышли из диска на дорогу. Вслед за этими, тремя первыми, из диска появились еще несколько таких же существ. Пару мгновений они стояли неподвижно, разглядывая «питербилт». Водитель почувствовал, как по коже побежали мурашки, когда он увидел длинные, будто вытянутые морды пришельцев, их огромные, на выкате глаза… Они словно поняли, что он, хоть и невольно, наблюдает за ними, и все вместе двинулись к машине.

– Боже мой… – едва услышав и узнав собственный голос, прошептал водитель.

Существа были уже совсем близко, когда он, сбросив с себя оцепенение, распахнул дверь грузовика и спрыгнул на дорогу. Споткнулся, упал и, оттолкнувшись от асфальта ладонями, бросился бежать прочь от машины. Страх подгонял его. Ноги путались в высокой траве, и ему казалось, что он не удалился от грузовика ни на ярд. Быстрей же… Попав ногой в какую-то ямку, он, тяжело дыша, грохнулся на землю. Поднимаясь, обернулся – существа догоняли его. Не все, только трое… Ужас подстегнул его как хлыст, и водитель снова побежал. Он вспомнил, что читал в газетах о том, как пришельцы похищают людей, как проводят над ними всякие опыты… Он не хотел оказаться на месте тех несчастных, кому лазером сверлили зубы и засовывали в мозги микрочипы… Он снова обернулся. Куда подевалась странная походка пришельцев? Они двигались легко, быстро и уверенно. Еще пару секунд, и они его догонят…

– Оставьте меня в покое! – закричал водитель. – Что вам от меня надо?!

Существа без труда настигли его, и от сильного удара в спину он оказался в жесткой сухой траве. Что-то больно ужалило его в шею, водитель дернулся, и сопротивление прекратилось.

Один из пришельцев поднялся с земли и повернул голову к остальным.

Затрещали «молнии», и бутафорские вытянутые морды с выпуклыми глазами были сняты. Вместо них на плечах «пришельцев» оказались обыкновенные земные мужские головы.

– Том, ты его не убил случайно? – спросил один из «пришельцев» – высокий блондин с пронзительными голубыми глазами.

– О, гринпис на марше! – отозвался тот, кому был адресован вопрос. – Что ты, Ник, все так обо всех беспокоишься? Да живой он! Минут сорок будет тихо…

Том, такой же высокий, как и Ник, с такими же светлыми, только длинными волосами, обвел приятелей взглядом и спокойным голосом, в котором отчетливо прозвучали не терпящие возражения нотки, поинтересовался:

– Ну и что стоим как девки на панели? Время идет. Товар сам не разгрузится. Давайте, к грузовику!

Около «питербилта» работа уже шла во всю. Двери прицепа были раскрыты нараспашку, и несколько человек вытаскивали из него тяжелые деревянные ящики. Красный свет, как и диск, исчезли, рядом с грузовиком стоял синий микроавтобус, куда и складывались ящики. В свете его фар виднелся другой «питербилт», возле которого возился какой-то человек. «Пришельцы» перекинули ему свои маски и принялись помогать перетаскивать ящики.

– Сколько еще? – спросил Ник, заглядывая в прицеп.

– Еще пять, – последовал ответ.

Они целиком и полностью полагались на своего наблюдателя, оставленного за поворотом. В случае появления на дороге неожиданного авто, он – крупный чернокожий парень по прозвищу Боксер – должен был предупредить их. Его задача сводилась к элементарному – смотреть в оба.

Именно поэтому дальний свет фар выехавшего из-за поворота патрульного автомобиля застал любителей розыгрышей врасплох. Ник так и застыл у раскрытого прицепа, взявшись одной рукой за ручку очередного ящика. Том стоял с ним рядом, но среагировал быстро. Выругавшись сквозь зубы, он нырнул за прицеп. Копы, конечно, идиоты, но тут не надо быть гением, чтобы понять, что происходит. Сейчас начнется…

На патрульном автомобиле включилась мигалка и стала разбрасывать вокруг вспышки красного и синего света. Дверца со стороны водителя открылась, и полицейский, прячась за ней, нацелил на Ника пистолет.

– Руки подними над головой! – приказал он. – Стой спокойно, иначе выстрелю. Вы тоже, – дуло чуть сместилось вправо и указало на двоих парней, державших ящик. Их ноша внезапно показалась им слишком тяжелой, и они аккуратно опустили ее на землю. – Сколько вас всего?

Ник облизал сухие губы и собрался уже ответить, что много, как вдруг из-за грузовика раздался оглушающий выстрел.

– Больше, чем тебе хотелось бы, легавый! – крикнул Том и снова выстрелил.

– Ты что?! – Ник бросился к приятелю, краем глаза заметив, как полицейского выстрелом отбросило на машину. – Это же коп!

Он попытался выхватить у него из рук обрез, но Том заложил его за спину и, придвинувшись к Нику, внезапно ровно и тихо произнес:

– Дружище, так надо. Надо так, понимаешь? Если бы я позволил ему командовать, он бы все испортил. В итоге и ты, и я, и все остальные оказались бы в тюряге. А я не хочу в тюрягу. Думаю, и ты тоже.

За спиной послышалась возня, и по склону, тяжело дыша, сбежал Боксер.

– Ты где шлялся? – голос Тома был спокойным, ровным, но Ник, знавший его лучше всех, поежился.

– Том, извини… – Боксер остановился от главаря на недальновидно-опасном расстоянии.

– Неужели это так сложно – стоять на стреме? – Том взял обрез двумя руками.

– Том, мать твою… Мне надо было отлить!

Главарь не стал дольше слушать человека, не выполнившего элементарной задачи. Его не смущало, что Боксер крупнее его раза в полтора. Он коротко взглянул ему в лицо и молниеносно ударил прикладом под дых. Боксер только махом сложился вдвое и захрипел.

– Держите этого ублюдка подальше от меня, – сказал Том всем, отвернулся и быстрым шагом двинулся к патрульному автомобилю.

Полицейский лежал на дороге, раскинув руки в стороны. Пистолет валялся рядом. Том с минуту разглядывал копа, потом, наклонившись, пальцами коснулся его шеи – пульса не было. Вздохнув, он выпрямился.

– Умер, – его голос был полон почти искреннего сожаления. – Аминь. Запишите на свой счет первый гражданский трофей, мистер Томас Кридж. Хотя это и не ахти какое достижение.

Он содрал с полицейского нательную камеру, затем сунулся в машину, сбил прикладом регистратор на пол и, прихватив карту с записью, выбрался обратно на дорогу. Подумал мгновение, снова влез в машину и забрал саму камеру.

Постучав обрезом по ноге, он направился к грузовику. Ник так и не сдвинулся с места, рядом с ним топтались двое парней еще недавно державшие ящик. Остальные тоже не лучше – стоят и пялятся на труп.

– Ну что встали?! Давайте, за работу! Живо! – рявкнул он. – Если он успел запросить подмогу, сейчас вся кавалерия здесь будет!

Все снова похватали ящики. Времени оставалось совсем мало.

Вскоре фыркнул сначала один, а затем и второй автомобильный двигатель. Ник закрыл двери прицепа, бросил последний взгляд на полицейского и забрался в микроавтобус. Кридж хлопнул его по плечу:

– Что молчишь? Все нормально прошло.

На дороге остались стоять патрульный автомобиль со включенной мигалкой и опустошенный «питербилт».

II

ВРЕМЯ – 5 УТРА. СОЛНЦЕ только встает, только показывается, так сказать, из-за горизонта. Женщина-патрульный еще раз глянула на часы, будто проверяя саму себя. Нет, ровно пять, даже одна минута шестого. Остановив машину, она внимательно посмотрела на черный джип марки «Митсубиши», одиноко стоявший на обочине. Может, там никого нет? Да ну! Кто ж бросит такой шикарный внедорожник? Тут одни колеса чего стоят… И в буквальном, и в переносном смысле.

– Пробей-ка номера, – попросила она напарника. – А то как-то не хочется соваться туда вслепую.

Напарник споро защелкал кнопками бортового компьютера и через мгновение поднял на нее удивленные глаза.

– Сюрприз, сюрприз! – усмехнулся он. – Знаешь, кому тачка принадлежит? Федералам! Это единственное, что они соизволили оставить на всеобщее обозрение. Ну и еще, конечно, информацию, что у машины есть разрешение на парковку в запрещенных местах. Дальше файл закрыт.

– Они пересели на «японцев»? С чего бы это вдруг?

– А с чего бы это вдруг в Нью-Йорке, например, Департамент полиции вон, вообще «смарты» закупил?

Они переглянулись и, засмеявшись, в один голос протянули:

– Же-е-есть!

Напарник показал ей два скрещенных на удачу пальца:

– Надеюсь только, у нас до такого не дойдет.

Она улыбнулась, толкнула дверцу и, ступив на дорогу, надела форменную шляпу с прямыми жесткими полями.

– Ладно, я посмотрю, что там за федералы, – сказала она и, положив на всякий случай руку на рукоятку пистолета, неторопливо направилась к джипу.

Скользнув взглядом по номерам, офицер невольно улыбнулась – рядом помещалась наклеенная надпись: «Если вы читаете то, что здесь написано, – значит, вы подъехали слишком близко». Шутник хозяин… Согласно традиции, она приложила ладонь к автомобилю, и полированная поверхность джипа искаженно отразила стража порядка.

Боковое стекло со стороны водителя было чуть опущено. Офицер, уперевшись рукой в створ дверей автомобиля, заглянула вовнутрь. Конечно, так и есть! Спят сном праведников…

– Эй, ребята… – она постучала суставом пальца по стеклу. – Пора вставать…

Пробуждение наступило не сразу, а почти сразу. То, что закон требует проснуться, первым услышал тот, что спал, слегка откинув спинку сиденья, за рулем. Глубоко вздохнув, он открыл глаза и секунду вспоминал, что было вчера и почему он в машине. Потом бросил быстрый взгляд на спавшего пассажира и, наконец, повернул голову к виновнице пробуждения.

– Здрасьте, сэр, – хриплым со сна голосом поздоровался он, но, заметив свою ошибку, тут же исправился: – То есть, мэм.

– Хорошо повеселились? – полюбопытствовала она и, отступив на шаг назад, жестом предложила ему выйти из машины.

Эрик вылез из джипа и, прикрыв дверцу, прислонился к автомобилю:

– Если бы веселились…

– Спать надо дома, а не на обочинах дорог, – напомнила она строгим тоном, но затем смягчилась: – Езжайте вы и вправду домой…

– Вы думаете, стоит? Да мы вообще на задании, – он, пытаясь окончательно проснуться, похлопал по карманам пиджака и, выудив из внутреннего удостоверение, показал его офицеру.

– Странное место для заданий, – заметила она.

– Более чем, – согласился федерал, гадая, почувствовала она «выхлоп» или нет. Интересно, а от глотка водки «выхлоп» вообще бывает?.. – Но ведь сами знаете: наша служба и опасна, и трудна. А приказы, как известно, не обсуждают. Хотя и не мешало бы…

– Что верно, то верно, – кивнула офицер, но было непонятно с чем, собственно, она согласна: с популярной аксиомой или с попыткой ее опровергнуть. Легко кивнув на прощание, она вернулась к патрульному «форду». Через минуту он скрылся за поворотом.

Купер проводил машину взглядом и посмотрел на ровную гладь озера, из-за которого поднималось оранжево-красное солнце. В голове слегка гудело – спать этой ночью почти не пришлось.

– Тепло будет, – вспомнил он примету.

Патруль появился совсем некстати. Он забрался обратно в джип и осторожно, чтобы не разбудить Лэса, без хлопка закрыл дверь.

Эрик глянул на себя в зеркало заднего вида. Ну и видок!.. Волосы взъерошены и торчат черными перьями, под глазами круги, воротник белой рубашки расстегнут, галстук съехал куда-то в сторону… Кстати, о галстуках. К черту галстук! Названная деталь туалета, всегда вызывавшая у него раздражение, улетела в направлении заднего сиденья. Все, салют, встретимся лет через двадцать. А лучше вообще никогда. Настоящая удавка, причем совершенно законная.

С чувством исполненного долга, Купер закрыл глаза. Галстук и строгий темно-синий костюм он надел исключительно из уважения к Роделло и его семье. Он не рассчитывал на то, что Лэс удивится, увидев напарника, который терпеть не мог повседневной федеральной формы одежды, в таком прикиде. Этих вещей не замечаешь, не обращаешь внимания на подобные мелочи, когда хоронишь отца.

На печальной церемонии присутствовали только родственники. Эрик стоял чуть в стороне от них и прекрасно понимал, что после того, как деревянный темный гроб опустится в могилу и его засыпят землей, Лэсли не захочет остаться в семейном кругу. От мыслей и воспоминаний никуда не сбежишь, но, чтобы стало легче на душе, ими можно поделиться не просто с напарником – с другом.

После завершения церемонии Роделло, извинившись перед семьей, сказал, что ему надо побыть одному.

«Побыть одному»… Господи, до чего же избитая фраза!.. «Пошли все к черту» было бы уместнее.

Наверно, это было совсем подло по отношению к матери и жене, на которых он просто кинул всех родных, но в тот момент Лэсли был не в состоянии размышлять на темы, что можно, а что – нельзя. Ему просто хотелось сбежать: чтобы никого не видеть, чтобы никого не слышать, чтобы ни с кем не говорить.

Почти никого и почти ни с кем.

Уже сидя в джипе, Лэс словно через какую-то стеклянную призму увидел, как напарник, этот вечно одетый как раздолбай, а не солидный федерал, до сих пор непостижимый для него, несмотря на год работы бок о бок, Купер, что-то говорит, объясняет, пытается донести до Энни и стоящей рядом матери Роделло. Женщины кивали, что-то говорили в ответ, с чем-то соглашались. И не было в тот момент в напарнике ничего раздолбайского и несерьезного, только терпение, такт и искреннее желание помочь, облаченные в отлично сидящий на нем, по идеальной мерке подогнанный костюм темно-синего цвета.

Джип дотемна колесил по городу и вне его пределов. Лэс сначала не отрываясь и не оборачиваясь, прижавшись головой к стеклу, смотрел в окно, а потом негромко признался:

– Я хочу напиться… Напиться до бессознательного состояния…

Эрик зарулил на парковку у ближайшего супермаркета и, остановив машину подальше от входа в магазин, дотянулся до пакета, лежавшего на заднем сиденье. Из пакета он извлек бутылку «Столичной» и стопку одноразовых пластиковых стаканчиков.

Без слов он открыл бутылку и сунул в руку отрешенно наблюдавшему за его действиями Лэсу белый стаканчик.

– Ну… давай… – он налил полный стаканчик Роделло и ровно на глоток – себе, – за твоего отца. Пусть земля ему будет пухом.

От огненной воды перехватило дыхание, и Эрик пожалел, что забыл купить что-нибудь закусить. Лэс осушил свой стаканчик одним махом и, зажмурившись, прижал к губам руку.

– Хороша чертовка… – на выдохе резюмировал Купер.

Роделло налил себе еще и снова уставился в окно. Для того чтобы что-то говорить у него не хватало слов, поэтому он молчал. Эрик тоже молчал – что можно сказать человеку, похоронившему одного из родителей? Пустую, бездушную, ничего не значащую фразу: «Мне очень жаль»? Нет, уж лучше действительно подержать язык за зубами…

– У тебя сигарет нет случайно?

Купер обреченно вздохнул:

– В «бардачке»…

Лэс протянул руку, открыл «бардачок» и, среди нескольких упаковок медицинских резиновых перчаток, коробочек с лампочками ближнего света, карты города, крестовой отвертки, сервисной книжки и томика рассказов О. Генри, обнаружил пачку «Мальборо».

– В машине не кури, прибью, – предупредил напарник. В словах была категоричность, не подлежащая обсуждению.

Роделло кивнул рассеянно и рывком распечатал пачку.

А потом они оказались возле озера и просидели на его берегу, спина к спине, несколько длинных ночных часов. Водка сделала свое дело, и Лэс обрушил на друга поток воспоминаний. Тот слушал молча, давая Роделло возможность выговориться. Слова, слова, слова… Но постепенно даже они потеряли смысл.

Эрик бросал в озеро мелкие камешки, а Лэс, не выдержав пульсирующей где-то внутри боли, плакал. В тот момент он не думал, что никто не будет об этом знать, кроме него самого и сидевшего рядом напарника. И не было тяжелого чувства стыда за слезы, а в голове не вертелся один из законов рыцарского кодекса – «Мужчина никогда не плачет». Ни перед кем другим он не позволил бы себе проявить слабость. Исключением из правил был человек, чье тепло он чувствовал сейчас. Лэс знал, что все то, что произошло, останется между ними, и больше ни единая живая душа не будет даже догадываться об этом. Слезы падали на сухой, еще не успевший остыть песок и навсегда исчезали, а вместе с ними притуплялась боль утраты.

Вернувшись в машину, Лэс допил то, что оставалось в бутылке. Купер как человек абсолютно равнодушный к любого рода и вида алкоголю в качестве поддержания компании только приподнял стаканчик с горячим чаем. Девиз «Выпить – да, напиться – нет» воплотился в жизнь частично: если Эрик отлично соображал, то о Лэсе этого сказать было нельзя. В конце концов, он уснул. Напарник, упрятав подальше начатую пачку «Марлборо» и осторожно разложив под Роделло сиденье, какое-то время спустя последовал его примеру.

Зазвонил телефон, и Купер открыл один глаз. Ага, ну вот и кавалерия объявилась, вот и искать начали… Он выбрался из джипа на улицу и, набрав полные легкие свежего воздуха, ответил на звонок:

– Да? Привет…

– Где вы? – голос Глории был взволнованно-звонким. – Куда пропали? Энни места себе не находит… Что с Лэсом?..

– Да нормально все… Жив он, здоров… Только голова, наверно, болеть будет.

– Все же напоил его, – она сразу поняла, что было одним из номеров вчерашней программы.

– Он сам себя напоил, я только горючее для этого припас, – сообщил он. – Ладно, слава моя мирская, сейчас я осуществлю доставку тела на дом. Скажи Энни, чтоб не беспокоилась.

Солнце ласково пригревало, дул легкий ветерок, мимо, по дороге, проехала машина. Уже давно начался день и, действительно, пора было возвращаться.

III

ШОССЕ ВРЕМЕННО БЫЛО перекрыто, а вокруг грузовика и патрульной машины сновали федералы в форме. Дэн находился здесь же, когда рядом затормозил джип. Эрик сунул в рот подушечку жевательной резинки и, нацепив на нос солнечные очки, выбрался из машины на дорогу.

– Как Роделло? – подошел к нему Кинг.

– Лучше. Я его недавно домой отвез, а сам, посетивши родные пенаты, чтобы вновь обрести человеческий вид, явился на работу.

– Недавно? Вы что, всю ночь где-то болтались?

– Шеф, ты дал нам отгул, верно? – Купер не понял, почему Дэн такой злой. – И, если тут что-то за это время случилось, мы в этом не виноваты. Лучше объясни, что стряслось.

Вместо того, чтобы ответить, директор придвинулся еще ближе к подчиненному и командирским тоном потребовал:

– Ну-ка дыхни.

– В честь какого праздника? – федерал глянул на него поверх очков.

– Вы что, всю ночь пьянствовали? – Дэн явно был не в духе.

Эрик с минуту смотрел на него в упор, потом спокойно поддакнул:

– Ага, особенно я.

И тут же перешел в наступление:

– А, кстати, это что, запрещено уставом ФБР? Может, теперь Вашингтон будет говорить нам и как свободное время проводить? Если у тебя паршивое настроение, нечего сгонять злость на мне. Договорились?

Без зазрений совести он оставил шефа беситься в одиночестве и направился прямиком к патрульной легковушке, возле которой заметил крупную фигуру судмедэксперта Оскара Рока.

– Привет, Инквизитор.

Медик кивнул вместо ответа и выпрямился, глядя в сторону «питербилта». Потом указал на убитого полицейского:

– Вот так… К брошенным грузовикам добавилась еще и «мокруха». И не просто убийство, а убийство копа. Два огнестрельных – в голову и грудь. Стреляли из обреза. А вон там, – он махнул рукой, – нашли две гильзы. Камеры и запись забрали. Грамотные, скоты…

Оскар посмотрел на патрульного и тихо произнес:

– Совсем мальчишка… Жалко парня… Он ни выстрелить не успел, ни подмогу позвать. Сволочи…

Купер ничего не сказал, чувствуя, как откуда-то изнутри накатывается волна простой человеческой жалости. Да… Сколько ему тут не работать, а привыкнуть к этому он, видимо, не сумеет…

Это было первое убийство за всю серию непонятных происшествий с грузовиками. По всему штату в течение трех последних месяцев находили машины, которые просто стояли на дороге. Иногда они были с грузом, иногда – без, но даже те, прицеп которых не был пуст, никто не трогал. К грузу, точно также, как и к самим машинам, никто не прикасался даже пальцем. Почему грузовики находили брошенными на шоссе в разных частях штата, никто объяснить не мог: все эти случаи объединяло одно странное обстоятельство – куда-то пропадали водители, работавшие на этих машинах. За прошедшее время, несмотря на все старания органов правопорядка, ни один дальнобойщик найден не был, и происшествия с грузовиками оставались покрыты тайной.

А теперь, значит, еще и убийство…

Федерал двинулся к прицепу посмотреть и одновременно навести справки по поводу груза. Двое криминалистов кропотливо и старательно искали отпечатки пальцев на замках дверей прицепа. Эрик заглянул вовнутрь.

– Так… груз опять на месте? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. – А чего везли?

Один из криминалистов, не прерывая своего занятия, пожал плечами:

– Не знаю. Это не наше дело. Сам посмотри.

– Значит, туда можно забраться? – на всякий случай уточнил он.

– Валяй, только не двигай ничего.

Уцепившись за какую-то перекладину, Купер залез в прицеп, заставленный картонными коробками, снял очки и, сделав пару шагов, внимательно осмотрел ближайшую. Где же здесь этикетка? С этой стороны пусто… А с другой? Он просунул голову в зазор между двумя рядами коробок. Ага, вот она… Чего пишут? Хмыкнув, вытянул голову обратно и пробормотал:

– Печенье, на которое убийца или, скорей всего, убийцы не позарились. Делаем дурацкие выводы – они не любят сладкое и они не дети… Да, смешно, как в танке после взрыва.

Совсем рядом кто-то зацокал языком, и Эрик обернулся. У самых дверей прицепа стояла женщина-эксперт и насмешливо наблюдала за ним.

– Ну вылитый Шерлок Холмс, – сказала она.

– Неужели читала? – съязвил Купер и так, чтобы она не видела, скорчил рожу.

Это была Рут Мэллоу, известная среди коллег как Бешеная Рут. Такое странное прозвище она получила благодаря своему вспыльчивому характеру – с ней нельзя было спорить, не рискуя услышать о себе нелестные отзывы. Многие после таких стычек бывали удивлены подробностями своей биографии, о которых ранее понятия не имели. Рут, имевшая обыкновение частенько вставать не с той ноги, открытым текстом говорила осмелившимся ей перечить, кто они такие, как выглядят или с какими животными вызывают у нее ассоциации. Поэтому большинство федералов предпочитали обходить миссис Мэллоу стороной, а результаты исследований и экспертиз получать через ее помощников. Если же приходилось иметь дело непосредственно с ней, федералы молча выслушивали ее пояснения по поводу проведенной исследовательской работы, а, задав вопрос, сразу же старались понять ответ. Спокойно повторить сказанное, Рут могла еще раз. От силы – два. Потом она смотрела на непонятливого так, как смотрят на безнадежно больного, и иронично спрашивала будто сама у себя: «Боже, чудо, откуда ж ты только такое взялось?» «Чудо», как правило, предпочитало не отвечать.

Купер, хотя ничего и не спрашивал, попал в разряд таких «чудес» в первую же свою встречу с Рут – она своим натренированным взглядом мгновенно выделила его среди других претендентов на «чудесное звание». Федералу же Рут моментально напомнила младшего брата – в детстве у того был такой же характер. Поэтому Эрик, на зависть коллегам, обладал своеобразным иммунитетом к хлестким отзывам Мэллоу и не боялся ей перечить – все те эпитеты, которыми она награждала его за время споров, он уже успел давным-давно услышать от братца. Впрочем, Купер редко оставался в долгу и на удар отвечал ударом. На заявление эксперта «Такие деловые умники как ты, меня в нервный тик вгоняют», он сообщил ей, что среди ее родственников, вероятно, преобладали гремучие змеи, от которых она унаследовала свой характер. Так Бешеная Рут заработала себе второе прозвище – Гремучка.

Начиная с этого момента, они стали, что называется, заклятыми друзьями.

– Что ж ты один? – поинтересовалась она. – Где твой верный оруженосец Уотсон? Он о тебе еще рассказы не начал сочинять?

– А что, хочешь скупить весь тираж? – Эрик двинулся внутрь прицепа.

– Нет там ничего, – она пошла вслед за ним. – Мы все осмотрели.

– Ай-ай-ай, как я мог быть таким недалеким!.. – ужаснулся он. – Водила опять исчез в неизвестном направлении?

– А ты думал, что мы его найдем в ближайшей канаве с плакатом «Я жду агента Купера»? – она не упустила возможности отыграться за «ай-ай».

Коробки с печеньем закончились, и за ними оказалось еще свободное место. Странно, почему товар не положили к самой дальней стенке?.. И куда же все-таки исчезают дальнобойщики? Пропадал бы вместе с ними и груз, было бы ясно, если не «куда» так, по крайней мере, «почему» или «зачем» они пропадают. Однако тут все шиворот-навыворот: груз на месте, а водители – Бог весть где.

– Не по-нят-но… – с задумчивым видом произнес Купер. – Унесенные ветром… Бумаги на груз есть?

– В кабине лежат.

– А кто машину нашел?

– Вон, «Твикс» – сладкая парочка, – кивнула Рут на двух подростков, стоявших у старого потрепанного «шевроле».

– А что это за женщина с ними? – федерал пригляделся к свидетелям.

– Детский психолог.

Эрик выпрыгнул из прицепа на дорогу, снова надел очки и взял курс на подростков. Сладкая это парочка или горькая – неизвестно, а вот то, что она крашеная, сомнений не вызывало. Он – с фиолетовой шевелюрой и конкретным таким «туннелем» в ухе, она – с ярко-зелеными в желтую крапинку патлами и пирсингом в правой ноздре. Разодеты, как пугала, и обвешаны килограммами металлолома. У нее вон, в качестве элегантного украшения на шее болтается банальная цепь в два пальца толщиной и замок чуть поменьше амбарного. Бюджетный вариант ювелирки.

От роду свидетелям – лет по 15-16-ть… А если с девчонки смыть всю штукатурку, то, может, еще меньше окажется.

Купер показал удостоверение психологу и, представившись, обратил все внимание на парочку.

– Ну привет… – он едва удержался от того, чтобы ляпнуть «клоуны», – ребята.

– Здрасьте, – шмыгнул носом парень.

– На карнавал или уже с него?

Подростки непонимающе переглянулись, а затем девчонка недоуменно протянула:

– Че-е-го?

– Как грузовик нашли, спрашиваю, – смахнув пыль, Эрик уселся на капот «шевроле».

– А… это… – оживился парень и снова шмыгнул носом, – ехали просто…

– Куда или откуда?

– Да просто катались, никуда не ехали. Пол третьего где-то было… ночи… Кстати, а нам адвокат не полагается?..

– Полагается, – подтвердил Купер. – Но для этого вам надо переквалифицироваться в задержанных, в подозреваемых или в арестованных. А вы свидетели. Это во-первых. Во-вторых, я такой крутой коп, что имею право разговаривать с тобой без присутствия адвоката. Вон, мне не веришь, у шефа моего спроси – он подтвердит. А, в-третьих, я с тобой беседы веду не под протокол. Так что, не дергайся.

Парень с минуту переваривал услышанное, украдкой поглазел на шефа крутого копа, а потом, смирившись с собственной участью, тоскливо спросил:

– Закурить хоть можно?..

Федерал бросил на него косой взгляд:

– Смотря что.

– Сигареты… – потянулся он к карману хипстерской кожаной жилетки.

– Сигареты сигаретам рознь. Если с табаком – хоть и вредно, но легально, если «косяк» – в этом штате это все еще уголовно наказуемо. Соображаешь?

– Травка? Да вы что! Я же не идиот… Вот, хотите проверьте, – парень вытянул из кармана основательно затасканную пачку «Bond».

Купер достал одну сигарету, помял ее пальцами, понюхал и, убедившись, что это обыкновенный табак, отдал обратно подростку.

– Кури, – разрешил он. – Что я тебе, отец, что ль, родной, чтоб запрещать…

– Нет, слава Богу, – пацан щелкнул зажигалкой, а девчонка тоненько хихикнула. Он с наслаждением затянулся, выпустил дым через ноздри и пояснил: – Так мне лучше думается.

«А уже есть чем?» От этой фразы мыслителя спасло только присутствие психолога.

– Ты не думай, ты говори, – Эрик поставил ногу на бампер и, упершись в нее локтем, подпер голову ладонью. – Ехали вы. Дальше что?

– Дальше? Едем, значит, и видим свет фар, грузовик и патрульная машина с включенной мигалкой. Остановились, – парень пожал плечами и развел одновременно руками. – Интересно же, вдруг какого преступника ловят… Смотрели… смотрели… смотрели…

– Я с первого раза понял, что смотрели, – ускорил процесс федерал. – Чего увидели?