Текст книги "Избранное"

Любовь и Силин

Драма в трех действиях

Сюжет заимствован из обыденной жизни.

Действующие лица

Силин, предводитель дворянства.

Любовь, его наперсница и крепостная девка.

Ванюша, воспитанник в младшем классе гимназии, сирота, известный в городе под названием Финик.

Керстен, мелкопоместный дворянин и ложный друг Силина.

Продавец детских игрушек.

Генеральша Кислозвездова, немая, но сладострастная вдова.

Сильва-Дон-Алонзо-Мерзавец, заезжий гишпанец.

Ослабелла, гишпанка, находящаяся у него под опекою.

Невидимый голос из оврага.

Действие происходит в губернском городе близ катакомб.

Крыжицкий К. Звенигород (фрагмент)

Действие I

Театр представляет палисадник под окнами кабинета Силин а. Вдали горы. В цветнике по преимуществу подсолнечники, но есть и другие цветущие тычинки. Очень много мух; Силин ест лапшу. Любовь, возле него стоя, отгоняет веткой мух, она декольте. Молчание продолжается довольно долго. Окончив еду, Силин отдает остаток лапши наперснице, которая, приняв с должною благодарностию, молча все уносит. Силин начинает ходить по извилистым дорожкам цветника, повторяя по нескольку раз вслух следующие слова.

Силин

Гом – человек. Гам – душа. Сериз – вишня. Патесериз – пирожное. (Он останавливается, утирается платком от усталости и после некоторого молчания говорит.) Таким образом, изучив французский язык, несомненно на следующих выборах я еще более оправдаю доверие ко мне господ дворян. Действительно, в наш век эгоистический, как справедливо сказал Альгеймейн Цейтунг, полковник артиллерийского полка, без образования далеко не ступишь. Лишь только кто завидит невежду, подымает крик и гам. (Вспомнив.) Гам – душа. (Продолжая вспоминать затверженные им слова.) Патесериз – пирожное. (Ходит в задумчивости, останавливается против подсолнечника, с коего снимает божию коровку, потом, воодушевясь, говорит очень громко.) Да, ко мне должна быть всеобщая любовь!

Любовь (входя)

Признаюсь, можно вам к чести приписать такие слова.

Силин (в недоумении)

Что такое?

Любовь (выражая неудовольствие)

Я только ваша, а не всеобщая.

Силин (гневно)

Необразованная! не о тебе речь; иди в свою горницу и там, перебирая коклюшки, успокойся на досуге. (В то время, когда она поворачивается с целию уйти, Силин кладет ей за шею божию коровку и снова начинает ходить, повторяя.) Гом – человек, гам – душа. (Он останавливается, услыхав звуки труб. К калитке подъезжает верхом Дон-Мерзавец, имея позади себя на том же седле Ослабеллу.) Но кто это? Кто это?

Дон-Мерзавец

Мы иностранцы, неопытные путешественники! Давно уже, при выезде из нашей родной Гишпании, мы потеряли компас и потому нечаянно заехали на север. Кроме того, разбойники украли у нас катафалк, и с тех пор мы вотще стараемся укрыться от палящих лучей солнца, от которых очень загорели. Оно нас припекает и, кажется, безошибочно заставляет предполагать, что оно то же самое, что и в нашей родной Гишпании. (Слезая с лошади.) Великодушный домохозяин! Мы утомились от дороги. У обоих нас пересохло горло от жажды и щемит под ложечкой от голода. Не откажи нам в гостеприимстве.

Ослабелла

В питии и пище.

Дон-Мерзавец

Прикажи поскорее дать нам саго и дозволь отдохнуть на твоей вилле.

Силин (растроганный, но с удивлением подает ему вилу, подняв оную с травы)

Извольте, но на кресле, полагаю, вам будет спокойнее. Впрочем, не стесняйтесь и делайте как знаете, по обычаю вашей страны. Мой дом к вашим услугам. Сию минуту прикажу приготовить вам саго и ватрушки.

Ослабелла (слезая с лошади)

Значит, мы скоро будем есть, Мерзавец?

Силин (обидясь)

Что? что такое?

Дон-Мерзавец

Не сердитесь, почтенный незнакомец, она, то есть Ослабелла…

Силин

Я знать ничего не хочу! Хоть бы она и совсем раскисла, а все-таки ругать русского дворянина не смеет.

Дон-Мерзавец

Это имя ее такое – Ослабелла, а мое – Дон-Мерзавец. Мы оба родом из Гишпании, и в доказательство того, перекусив немного, я немедленно закурю сигару.

На сцене темнеет; заметно приближается ночь.

Ослабелла

Мой опекун совершенно прав; я Ослабелла не только с дороги, но и с рождения; более же всего я проголодалась.

Силин (в большом волнении)

Боже мой! как хороша сия чужестранка, несмотря на странность ее имени и на некоторую мужественность ее загорелого лица. (С уверенностью в справедливости своего мнения, обращаясь к Ослабелле.) Готов прозакладывать миллион ефимков, что подобного вашему нет ни одного лица между предводительствуемыми мною дворянами. Однако я совсем и забыл про саго. Эй! кто-нибудь!

Любовь (входя)

Вы звали?

Силин (глядя на Ослабеллу)

Гам – душа!

Ослабелла (глядя на него)

Как страстно смотрит на меня этот человек.

Силин

Гом – человек. Боже всемогущий! что за глаза у нее! Это не глаза, а самые крупные шпанские вишни. (Вспомнив.) Сериз – вишня.

Любовь (дергая его за руку)

Евдоким Петрович! вы звали меня.

Силин (не слушая ее)

Патесериз – пирожное.

Ослабелла

Однако ж позвольте и нам, в свою очередь, узнать имена ваши; ибо, согласитесь сами, странно пользоваться гостеприимством и есть саго, принадлежащее людям, имена коих нам неизвестны.

Силин (с жаром)

Что в имени тебе моем?

Дон-Мерзавец

Оно правда, что имя звук пустой, но все же нам необходимо, чтобы знать, кого благодарить за саго.

Силин

Это мне следует принести благодарность вам!

Ослабелла и Дон-Мерзавец (вместе)

Не нам, не нам, а имени твоему!

Силин (тронутый)

Чужестранцы! ваши слова расшевелили в моей груди самые заветные патриотические чувства. Да будет над вами благословение свыше! (Утирая слезы.) Имеем честь рекомендоваться: Любовь и Силин.

Он кланяется, она по дамскому обычаю приседает. В это время на заднем плане появляется генеральша Кислозвездова с фонарем в руке; дойдя до средины сцены, она останавливается и сладострастно смотрит на Дона-Мерзавца, делая ему разные знаки. Не понимая сих знаков, все удивляются, оставаясь на своих местах. Знаки же эти, в сущности, означают: «Пойдем в беседку». Занавес опускается.

Менцель А. Балкон номера

Действие II

Та же декорация. Ночь. Ослабелла спит на балконе, высунув чрез перила ногу немного выше щиколки. На скамейке под балконом лежит Силин и смотрит на ее ногу.

Силин

О обворожительная гишпанка, рожденная на берегу какого-нибудь Гвадалквивира! ты с ума свела несчастного смертного предводителя. Что за ножка! что за щиколка! Господи! для чего я предводителем здесь, а не там, где в каждом доме чугунные перила и где с каждым движением женщины слышны звуки кастаньетов! (Дон-Мерзавец поспешно пробегает через сцену.) Кто там? а, это ее спутник. Странно, однако, что путешествие верхом не утомило его. Который раз я его вижу так поспешающим. (После некоторого молчания.) Справедливо сказано в какой-то книжке, что любовь делает человека поэтом. Попробую сочинить песню в честь обольстительной гишпанки. Жаль, что нет гитары! впрочем, все равно, принесу из кухни гармонику. (Идет и сталкивается с Доном-Мерзавцем.) А, вы не спите?

Дон-Мерзавец

Проклятые насекомые не дают мне покоя, и я беспрерывно выбегаю, чтобы на свободе отдохнуть немного.

Силин

А я, скажу вам откровенно, был очень удивлен, ибо знал достоверно, что саго было приготовлено на красном вине.

Сцена внезапно освещается от фонаря, с которым генеральша Кислозвездова показывается вдали. В продолжение следующего разговора она то появляется, то исчезает.

Дон-Мерзавец

Скажите, пожалуйста, кто это? Всякий раз, как я выбегаю из дому, она, проходя невдалеке от меня, сладострастно смотрит и делает какие-то знаки. Смотрите – вот опять… и еще… и еще…

Силин

Не тревожьтесь. Это всем известная генеральша Кислозвездова, вдова, здешняя помещица и дворянка.

Дон-Мерзавец (видимо интересуясь)

Ах, расскажите, пожалуйста, расскажите!

Силин

С моим удовольствием, и могу вас уверить, что вся дрянь, какая есть у меня на душе, будет сейчас на языке.

Дон-Мерзавец (ударяя себя в грудь)

Здесь сохраню признательность к вам за ваше участие к заблудшему иностранцу!

Силин

Вот в чем дело: вы жестоко ошибетесь, если подумаете, что генеральша Кислозвездова не умеет говорить от природы; напротив, она со смертью мужа своего лишилась употребления языка.

Дон-Мерзавец

Признаюсь, я никак этого не полагал.

Маковский В. Е. Литературное чтение (фрагмент)

Силин

Всевозможные медицинские пособия оказались тщетными и только истощали вдовий кошелек. Видя ее немощь, пекущееся о нас начальство сделало представление об увеличении пенсиона удрученной вдове. Странная, однако, судьба постигла это представление. Высшие власти, усмотрев с одной стороны, что вдова немая, а с другой – ходатайство об увеличении ей пенсиона, ответило на представление: «Поелику мудрено следить за направлением, которое может давать своим воспитанницам немая вдова заслуженного генерала Кислозвездова, то, во избежание, чтобы преподаваемые ею движением собственных рук советы не могли быть перетолкованы воспитанницами ее в ущерб нравственности и интересам правительства, сие последнее не только не находит возможным увеличить размеры ее пансиона, но даже следует немедленно закрыть прежде имевшуюся школу». Эту бумагу, яко предписание начальства, я выучил наизусть. Так вот почему она осталась без пенсиона. Впрочем, у нее еще есть небольшое состояние, почему она и не утратила помещичьих прав и обыкновенно на выборах отдает мне свой шар.

Дон-Мерзавец

Она мне сейчас показывала.

Силин

Кого?

Дон-Мерзавец

Шар.

Силин

Кроме того, сведения, мною почерпнутые от старого повара Сидора, известного во всей губернии и принадлежащего генеральше Кислозвездовой…

Дон-Мерзавец

Извините, что я перебью вас. Скажите, пожалуйста, неужели нельзя ее вылечить?

Силин

Говорят, будто можно. Здешний дворянин Керстен, посвятивший себя магии и с необыкновенною пользою читающий «Ключ к таинствам натуры» Экартсгаузена, объявил третьего дня на бале у губернатора, что исцеление Кислозвездовой не только возможно, но рано или поздно неминуемо совершится.

Дон-Мерзавец

Лучше поздно, чем никогда.

Силин

Поверите, что лишь только Керстен сказал, как все, не выключая самого губернатора, конечно, из человеколюбия к дворянке, завыли в один голос: скажите, скажите нам, дворянам одной с ней губернии! Хладнокровный Керстен, нимало не смутясь, продолжал кратко, но знаменательно: «Любовь, одна любовь может все поправить». Вам покажется странно, но верьте истинному богу, что с того самого вечера Керстен пропал, и только в бритвенном ящике найден небольшой кусочек пергамента, на коем корявым почерком было начертано: «В день исцеления немой вдовы генерала Кислозвездова откроется, кому принадлежит Финик».

Дон-Мерзавец

Финик? какой финик?

Силин

Я забыл вам сказать, что на другое утро после пропажи Керстена полициймейстер при утреннем рапорте донес губернатору, что в младшем классе гимназии был усмотрен никем дотоле не виданный воспитанник Ванюша и что на спрос об нем начальства все единогласно отозвались, будто это всем известный Финик. Так с тех пор он и слывет во всем городе под этим названием.

Дон-Мерзавец

Несказанно обязан вам и благодарен за добрые советы, равно как и за сообщение столь интересных вещей. Но извините, пожалуйста… я сию минуту возвращусь. (Поспешно убегает.)

Силин

Куда это вы? куда? Не слышит. Убежал. Воспользуюсь его отсутствием и сбегаю за гармоникой. (Уходит.)

Сцена остается некоторое время пуста. Общее молчание нарушается легким храпением Ослабеллы. Она впросонках дергает ногой и чмокает. Над нею проносится летучая мышь. Вдали появляется генеральша Кислозвездова с фонарем.

Силин

Прекрасно! Я дорогою сочинил песенку в честь моей гишпанки. Начнем.

При самом начале пения и звуков гармоники Ослабелла просыпается, встает и слушает Силин а с нежной любовью. Он поет.

 
Глаза имеет и коза,
Но ей лишь для того, чтоб травку отыскать.
А ваши глазки – чтоб пленять.
Глаза найдут свою дорогу,
Ей-богу!
 

Ослабелла (нежно)

Благодарю тебя, русский! благодарю! спой другой куплет!

Силин

Сейчас. (Поет.)

 
За человечество
И за отечество…
 

Пение прерывается шумом за кулисами. Силин и Ослабелла смотрят по направлению шума. Через несколько времени Кислозвездова пробегает чрез сцену, держа на своем плече, как какое-нибудь бревно, Дона-Мерзавца. Он машет руками и ногами. Вскоре Кислозвездова показывается с ношею в горах.

Силин

Завтра же на выборах я предложу господам дворянам исключить из своей среды эту немую, но сладострастную генеральшу.

Занавес опускается

Федотов П. Портрет П. П. Ждановича

Действие III

Декорация все та же, с тою только небольшою разницею, что вместо ночи утро и роса и что розмарин, коего в первых двух действиях не было, распустился. Птицы стрекочут. С другой стороны пчела, восчувствовав туч нахождение и приближение бури, возвращается в свой улей с шумом.

Силин (входит в мундире)

Воображаю, как все на выборах удивятся, когда узнают, что я женюсь на Ослабелле! Французский язык я уж выучил хорошо, а с помощью будущей супруги моей буду знать и гишпанский. Я уверен, что опять меня и на это трехлетие выберут в предводители и вот почему. Говорят, будто иностранцы много что-то начали писать о нашем любезном отечестве; кто же другой в состоянии будет переводить дворянам все, что об них печатается? Разумеется, я, и никто более! Или опять случится заехать сюда какому-нибудь именитому иноплеменному путешественнику, кто будет показывать ему богоугодные заведения и другие примечательности города? (Самодовольно.) И тут я! Словом, нигде без меня не обойдутся. (После некоторого молчания.) Жаль только, что в эти выборы у меня одним шаром меньше. Впрочем, что за беда! Генеральша Кислозвездова пропала, да, кроме того, я уже предложил исключить ее из нашей среды.

Керстен (входит также в мундире)

Доброго утра!

Силин (удивленный)

Как? Это ты, Керстен? Откуда и давно ли? Ты молчишь? Ты, кажется, в волнении.

Керстен (желая скрыть свою радость, в сторону)

Погоди, голубчик, будешь и ты в волнении. (Притворно.) Силин! Евдоким Петрович! Мне поручено сообщить тебе, что ты более не предводитель!

Силин

Неправда, этого быть не может! Для чего же я выучился по-французски?

Керстен

Это уже твое дело, а предводителем избран…

Силин (в волнении)

Кто?

Голос из оврага

Не печалуйся! Сильва-Дон-Алонзо-Мерзавец, муж генеральши Кислозвездовой, – вот кто предводитель.

Сильный удар грома. Туча, о которой сказано выше, действительно приближается.

Силин (в испуге)

Ты слышал? Чей это голос?

Керстен

Не знаю; это, кажется, из оврага. Впрочем, вот тебе адрес от дворян, прочти его.

Еще удар грома и сильный дождь. Крестен распускает свой зонтик, под которым укрывается вместе с Силиным.

Силин (читает)

«Евдоким Петрович! последние дни трехлетнего служения вашего омрачились поступками, препятствующими вам быть выбранным предводителем, несмотря на оказанные вами неимоверные успехи во французском языке. Генеральша Кислозвездова, которой, по воле неба, возвращен дар слова по случаю вступления в брак с Доном-Мерзавцем, принявшим русское подданство и признанным дворянином нашей губернии, обвиняет вас в следующих, не согласных с вашим званием, 4-х пунктах. 1-е: Вы оставались хладнокровным зрителем ее бедственного положения и не поняли, что слово пенсион означает пенсию, а не школу. 2-е: В похищении ею, генеральшею, Дона-Мерзавца вы видели увлечение страсти, тогда как положительно знали предсказание Керстена, что лишь любовь может исцелить ее от немоты. 3-е: Предложением об исключении из дворянского сословия сей генеральши вы явно показали пренебрежение к высокому чину, дарованному ее покойному мужу высочайшею властию, и 4-е: Оказанное вами предпочтение перед дворянками нашей губернии заезжей гишпанке Ослабелле и желание вступить с нею в брак не только оскорбляет все наше благородное сословие, но явно доказывает намерение ваше изменить отечеству посредством передачи ей плана нашего города».

При последних словах он роняет бумагу и остается в задумчивости. Дождь перестает. Керстен свертывает свой зонтик. Слышна приближающаяся музыка. Генеральша Кислозвездова входит под руку с Доном-Мерзавцем; сзади Ослабелла, Ванюша, Любовь и Продавец детских игрушек.

Кислозвездова

Благодарю вас, господа, благодарю! Душа моя полна чувств; не знаю, кому их передать; наконец окончились мои страдания, и я снова говорю. От радости я не могу прийти в себя, ниже поверить этому счастию. Ущипните меня, ради бога, чтобы я видела, что все это не во сне. (Все поспешно к ней подбегают и щиплют ее; она громко кричит.) Ах! довольно! верю, верю! (Плачет.) Да, господа, вам трудно понять то, что я испытала! В течение пяти лет не быть в состоянии сказать слова, даже попросить тарелку супа. О, это ужасно! (Громко рыдает.)

Маковский В. Е. Шарманщик (фрагмент)

Керстен

Итак, пророчество мое сбылось: она заговорила!

Силин

Сбылось, но не совсем. На пергаменте, найденном в вашем бритвенном ящике, было написано, что в день исцеления генеральши Кислозвездовой откроется, кому принадлежит Финик!

Все

Да, да! это правда!

Гром и по временам молния.

Керстен (торжественно выступает вперед и поет под музыку соч. К. А. Булгакова)

 
Под диктовку иностранки
Я в альбом стихи писал,
Но, услышав звук шарманки,
Вдруг к окошку подбежал.
 

Все (поют хором, обращаясь друг к другу с любопытством)

Он к окошку подбежал!

Керстен

 
Инструмент вертела немка,
Пела дочь.
Я дал пятак;
В благодарность иноземка
Проплясала вальс-казак.
 

Все (хором)

Проплясала вальс-казак!

Керстен

 
Опершися на коленку,
Я у форточки стоял
И молоденькую немку
Взором страсти пожирал.
 

Все (хором, лукаво)

Взором страсти пожирал!

Керстен

 
Между тем и в то же время
Весть по городу прошла,
Что от раны прямо в темя
Генерала смерть взяла.
 

Все (хором, печально)

Генерала смерть взяла!

Керстен

 
Кислозвездов на дуэли
С Кологривым был убит,
Кислозвездова в постели
Онемелая лежит!
 

Все (хором, показывая на губы и печально качая головою)

Онемелая лежит!

Керстен

 
Докторам больниц и клиник
Не дается немота,—
Вдруг средь нас явился Финик,
Гимназист и сирота.
 

Все (с любопытством)

Гимназист и сирота!

Керстен

 
Но клянусь, что это платье
Я не скину прежде, чем
Без малейшего изъятья
Тайну вам открою всем.
 

Все (настоятельно)

Тайну нам открой ты всем!

Керстен

 
Этот Финик есть обломок
Рода древнего дворян,
Губернатора потомок
Православных киевлян.
 

Федотов П. Портрет М. П. Дружининой

Все (бросая вверх шапки)

Православных киевлян.

Все (пораженные)

Возможно ли? и мы ничего этого не знали!

Поочередно душат Финика в своих объятиях и покупают ему игрушки. Любовь отходит в сторону и почесывается. Дон-Мерзавец подходит к ней. Они шепчутся. Силин сначала указывает на них Ослабелле, а потом и другим. В то время когда Дон-Мерзавец трогает шею наперсницы, Кислозвездова неистово вскрикивает.

Кислозвездова

Ах, какие гадости!

Дон-Мерзавец (с испугом оборачивается)

Что случилось?

Кислозвездова (злобно на него указывая)

И он еще спрашивает? Мерзавец.

Дон-Мерзавец

Я ничего не понимаю, скажите, в чем дело?

Силин

Милостивый государь, как вы смели трогать за шею мою крепостную девку?

Дон-Мерзавец

Поверьте, что это было сделано не с дурным намерением.

Все (приступая к нему)

И вы это можете доказать?

Дон-Мерзавец

Всегда! Ее что-то беспокоило, я принял участие и предложил свои услуги.

Все

Продолжайте, продолжайте! это очень любопытно.

Дон-Мерзавец

Я вытащил у нее из-за шеи божию коровку.

Силин (в сторону)

Два дня тому назад я положил ее туда.

Все

Покажите ее! покажите!

Дон-Мерзавец

Я даже считаю это священною обязанностию, чтобы вывести вас из заблуждения. Подойдите поближе.

Все обступают и внимательно смотрят на его кулак. Дон-Мерзавец мало-помалу его открывает. Божия коровка расправляет свои крылышки и… улетает. Все следят за ней глазами и от удивления довольно долго остаются в этом положении. Вдруг слышен звон колокола и голос из оврага: «На колени!» Все падают на колени, кроме Продавца детских игрушек, который позади всей группы остается неподвижен на ногах, с достоинством держа на голове лоток с игрушками.

Занавес опускается

КОНЕЦ

Выдержки из записок моего деда

Поощрение столь же необходимо гениальному писателю, сколь необходима канифоль смычку виртуоза.

«Плоды раздумья» Козьмы Пруткова

Предисловие Козьмы Пруткова

Читатель, ты меня понял, узнал, оценил: спасибо! Докажу, что весь мой род занимался литературою. Вот тебе извлечение из записок моего деда. Затем издам записки отца. А потом, пожалуй, и мои собственные!

Записки деда писаны скорописью прошлого столетия, in folio, без помарок. Значит: это не черновые! Спрашивается: где же сии последние? – Неизвестно!.. Предлагаю свои соображения.

Дед мой жил в деревне; отец мой прожил там же два года сряду; значит: они там! А может быть, у соседних помещиков? А может быть, у дворовых людей? – Значит: их читают! Значит: они занимательны! Отсюда: доказательство замечательной образованности моего деда, его ума, его тонкого вкуса, его наблюдательности. – Это факты; это несомненно! Факты являются из сближений. Сближения обусловливают выводы.

Почерк рукописи различный; значит, она писана не одним человеком. Почерк «Приступа» совершенно сходен с подписью деда; отсюда: тождественность лица, писавшего «Приступ», с личностью моего деда!

Дед мой родился в 1720 году, а кончил записки в 1780 году; значит: они начаты в 1764 году. В записках его видна сила чувств, свежесть впечатлений; значит: при деревенском воздухе он мог прожить до 70 лет. Стало быть, он умер в 1790 году!

В портфеле деда много весьма замечательного, но, к сожалению, неконченого (d’inachev+e). Когда заблагорассудится, издам все.

Прощай, читатель. Вникни в издаваемое!

Твой доброжелатель.

11 марта 1854 года (annus, i).

Козьма Прутков

Крамской И. Н. Портрет крестьянина