Текст книги "Холодное блюдо"
Автор книги: Крейг Джонсон
Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
5
Я вышел из дома около 5:30 утра, сумев избежать встречи и с «Ред Роуд», и с Генри. Может, он и не собирался заставлять меня бегать два дня подряд, но лучше не рисковать. Было немного облачно, но солнце отважно пыталось расчистить небо и обещало всем тепло, какого не было за последние несколько дней. Иногда я подумывал о том, чтобы отправиться на юг вслед за гусями, прорваться через перевал Ратон Пасс и узнать, нежны ли в Нью-Мексико шерифы. К северу от Денвера трудно было найти хорошую мексиканскую еду. Мне нравился Таос, но Хатч, наверное, подходил мне больше.
Я поехал по 14-й до Лоуэр-Пайни и срезал по 267-й до Рок-Крик, медленно продвигаясь вверх по предгорьям. Я подумал о Вонни и понял, что мне ее не хватало. Но, пожалуй, для этого было еще слишком рано. Я немного переживал, что сказал или сделал что-то не так и она больше не захочет со мной встречаться. Я встречался с собой каждый день, и мне с собой было не очень-то интересно. Я пообещал себе, что позвоню ей и приглашу на настоящее свидание, может, на обед, чтобы снизить ожидания.
Насколько я знал, Эсперы не ответили Руби. Придется на обратном пути от Омара заехать к ним и решать вопросы на месте, если только я не позвоню и не попрошу об этом Вик. Раз Терк в Паудер, у меня мало людей. После мыслей о Терке я заставил себя думать о чем-то другом. Было сложно. Я добрался до вершины одного из хребтов и только потом позвонил Руби, чтобы она послала к Эсперам Ферга. Она напомнила мне, что я не забрал спортивные штаны и что Вик, наверное, обидится.
– Она там?
– Говорит по телефону с шайеннами.
– Так рано? Скажи ей, что информация по уликам на моем столе и…
– Она уже все взяла.
– А. – Я подождал, но Руби молчала. – Тебе еще что-то нужно?
– Тебе нравится там у Омара?
– Да, я в восторге.
– А нам все равно. – Кажется, на заднем плане послышался смех, но это не точно.
Дворец Омара был сделан из бревен, как и мой, но на этом все сходство заканчивалось. В отличие от дома Вонни, здесь надо было парковаться в круглой зоне перед домом после того, как машину пускали через ворота, которые находились примерно в паре километров по асфальтированной дороге. Никто ничего не сказал, но ворота медленно поднялись, и я улыбнулся и помахал маленькой черной камере. Я посмотрел на дом и задумался, сколько камер сейчас меня снимало. Это место впечатляло, как и полагается многомиллионным особнякам. Архитекторы из Монтаны использовали комбинацию массивных бревен ручной работы и стружки, чтобы создать сочетание старого и нового, а главное – дорогого.
Я постучался и скорчил рожу перед камерой наблюдения у двери, но мне никто не ответил. Мне не хотелось заходить к Омару без приглашения, но где-то в глубине дома звучал телевизор, и я решил рискнуть. Я открыл дверь, прислушался к приятному стуку закрывающихся металлических стержней и вошел в двухэтажный атриум. Я посчитал головы, свисающие в коридоре до самой кухни. Их было двадцать три. Я хорошо знал этот дом; мне приходилось бегать за Омаром и Майрой, прислушиваясь к их истеричным монологам о том, как они убьют друг друга.
Пока я шел в сторону кухни, звуки телевизора становились все более отчетливыми, и я был почти уверен, что на экране драматично занимались любовью. Разумеется, телевидение у Омара было лучше, чем у меня. Когда я добрался до кухни, Джей Шерл, главный ковбой Омара, стоял у стойки и смотрел измененную версию «Любовника леди Чаттерлей», место действия которой, как я понял, было где-то на сеновале. Каждый раз, когда главную героиню охватывала страсть, камера перемещалась к небрежно развевающимся занавескам на окне. Джей был полностью одет, включая гамаши со шпорами. Я спросил, проснулся ли Омар. Джей не отрывал глаз от экрана.
– Я работаю здесь семь лет и ни разу не видел, чтобы этот засранец спал.
Я кивнул и немного понаблюдал, как Джей смотрит на плоский экран под кухонными шкафами. Не знаю, узнал бы Д. Г. Лоуренс свое произведение, но пластический хирург по увеличению груди точно узнал бы свое.
– Где он?
– Сзади, готовится.
Я повернулся к экрану, там снова была занавеска.
– К чему?
– Черт, да если бы я знал… он взял с собой тыкву. – Он снова заговорил после паузы. – Ты когда-нибудь видел сарай с таким количеством занавесок?
Я прошел через французские двери, на которые Джей указал подбородком, пересек просторную террасу и спустился по каменной дорожке во внутренний двор, огороженный двумя метрами покрытой мхом скалы, увенчанной красным гранитом, но не увидел Омара. Я уже собирался идти обратно, когда заметил пару мешков с песком, очки для стрельбы и оптический прицел на столе для пикника по другую сторону скалы. Я посмотрел наверх и увидел Омара у подножия холма примерно в полукилометре. Он наблюдал за мной и медленно поднял руку. Не знаю, что он хотел этим сказать, но я зашагал к нему, и от моего дыхания в теплом восточном бризе все еще поднимались облачка тумана.
Когда я добрался, Омар аккуратно разместил тыкву в шезлонге и поставил сзади толстый кусок резины. Рядом с ним на земле лежал чехол от винтовки индейцев сиу, украшенный от края до приклада орлиными перьями. Если бы в охране природы знали, что у Омара есть настоящие орлиные перья, их бы конфисковали, а Омару всучили штраф на 250$. Но, пожалуй, Омар каждый день теряет и больше, просто забывая купюры в штанах перед стиркой. Чехол был из дубленой кожи, мягкой, как лошадиный нос, цвета тающего на солнце масла. По краям сияли мельчайшие стеклянные бусины горчичного оттенка, по которому стало понятно, что им больше ста лет. Омар поднял чехол, и мы направились обратно к дому.
– Как далеко мы отошли? – На нем была черная нейлоновая куртка и новая шляпа.
– Понятия не имею.
– Держи дальномер.
Я навел маленький оптический прицел на тыкву в старом шезлонге. Расстояние никак не меняло нелепость этой картины, особенно учитывая маленькие зеленые цифры, прыгающие в правом нижнем углу. Я опустил прицел и посмотрел на Омара.
– Ты скажи мне, великий охотник.
Он оглянулся через небольшой уклон на овощ, валяющийся у подножия холма.
– Двести семьдесят пять метров.
– Почти, – улыбнулся я. – Двести семьдесят четыре.
– Встань на мое место.
Омар продолжил идти, а я встал там, где он был, и обернулся. Теперь прицел показывал двести семьдесят пять метров, и волоски на моей шее встали дыбом. Он остановился, посмотрел на меня, отстегнул три индейские пуговицы и медленно вытащил винтовку из защитного чехла. Тот был похож на сброшенную кожу змеи, а то, что сверкало в лучах утреннего солнца, было вдвое опаснее любой гадюки.
Пацифист восьмого века Ли Чуань считал пороховое оружие дурным знаком.
– Тысяча восемьсот семьдесят четвертый?
– Да.
– 45-70-й калибр?
– Да. – Омар передал мне винтовку и скрестил руки. – Ты видел когда-нибудь такой?
– Только муляж.
Она была тяжелой; если промахнешься по мишени, вполне можно было просто забить этой штукой врага до смерти. Ствол был чуть меньше метра длиной. Я осторожно опустил рычаг и блок, чтобы заглянуть в шесть семидесятисантиметровых пазов и один сорокапятисантиметровый, сворачивающий вправо. С этой точки зрения мир действительно казался очень маленьким. Затвор был плавным и аккуратным, и я восхитился мастерством стадвадцатипятилетней давности. Конструкция этого старого монстра представляла собой однозарядный блок. Старожилы очень гордились тем фактом, что одного выстрела всегда было достаточно. Спусковой крючок был двойным, а прицелы сделаны в виде диафрагмы сзади и шара – спереди. Я снял оружие с плеча и прочитал надпись на верхней части ствола: «Специальный заказ».
Какой такой специальный заказ поступил Кристиану Шарпсу: В 1874 году винтовка была частью военного обмундирования, потому что из нее можно убить лошадь на расстоянии пятисот пятидесяти метров – шести футбольных полей. Конгрегационалистский священник Генри Уорд Бичер пообещал предоставить своей плимутской церкви в кровавом Канзасе двадцать пять винтовок Шарпса. Как ни странно, возможно, этот проповедник своими библиями сделал больше для аболиционизма, чем его сестра Гарриет своей «Хижиной дяди Тома». Но именно Джон Браун дал винтовкам их кровавую репутацию в Харперс-Ферри, и в Геттисберге нация потеряла свою невинность. После Гражданской войны частным охотникам бесплатно раздавали винтовки, чтобы те расстреливали огромные, неконтролируемые стада бизонов. Потом были индейцы. Хорошо это или плохо, но все эти действия сделали винтовки Шарпс чуть ли не самым значимым оружием в истории.
– А с чего ты взял?
– Количество свинца, смазка, отсутствие пороховых ожогов… Я просто чувствую. – Омар повернулся и зашагал к дому, перекинув винтовку в чехле на плечо. Через какое-то время он остановился. – Триста тридцать восемь.
Выпендрежник.
Я сидел за столом для пикника и раздумывал о скорости и траектории стрельбы на расстоянии в четыреста метров. Винтовка теперь была зажата между тремя маленькими мешками с песком, а у моего локтя на высоком пьедестале стоял огромный оптический прицел. По моей просьбе Омар вернулся с двумя чашками кофе. Они были компании «Буффало Чина» с фирменным клеймом, а кофе был правда хорошим.
– Джей все еще смотрит спектакль?
– Знаешь, я видел, как мужчин убивает алкоголь, наркотики, старые машины, но первый раз на моих глазах мужчину убивает легкое порно. – Омар подвинул свою чашку вперед и облокотился на стол. – Как будто он никогда раньше не видел сисек.
– Удивительно, что делают спецэффекты. – Я опустил глаза на длинный ствол. – Траектория?
– Как у радуги, и пуля бьет как пятикилограммовая кувалда со скоростью сто двадцать метров в секунду.
– Звучит медленно и мучительно.
– Прямо как мой брак, – злобно фыркнул он.
Я осмотрел двор и расстегнул верхнюю пуговицу формы. Солнце поднималось все выше и приятно грело спину.
– Думаешь, это орудие убийства?
– Почти уверен.
– Надо расширять поиск.
– И неслабо. – Омар отодвинул чашку еще дальше; может, он не пил кофе. – Если хочешь, я могу приехать и посмотреть там все. Наверняка будет больше толку, чем от поисковиков.
Я задумался, с чего бы ему быть таким вежливым.
– Тебя заинтересовало дело?
– Немного.
– Кто-нибудь пойдет с тобой.
– Значит, я в списке? – рассмеялся он.
– Не зазнавайся, пока что там все, у кого есть два уха и указательный палец.
– Может, я помогу тебе его сократить. – Омар обернулся на обреченную тыкву. – Итак…
– Что «итак»?
Он подтолкнул кончиками пальцев приклад винтовки в мою сторону.
– Я уже из нее стрелял. Твоя очередь.
К тому времени, как я вернулся на асфальтированную окружную дорогу, солнце окончательно встало и температура поднялась до двадцати градусов. Я пожалел, что не снял куртку до того, как залезть в Пулю, и включил кондиционер. Дом Эсперов стоял неподалеку от свалки к югу от города, так что я выехал на шоссе и проехал мимо Дюрана. Я уже был у выезда с шоссе, когда вспомнил, что попросил Руби послать туда Джима. Я решил не останавливаться и по рации попросить Руби сообщить Фергу новое положение дел.
– Я оставила ему сообщение. Но сейчас даже не полдень, наверное, он на рыбалке. – Помехи. – Когда ты купишь себе мобильный телефон?
– Но тогда мы не сможем обмениваться крутыми фразочками типа «вас понял».
Снова помехи.
– Я готова этим пожертвовать. – Помехи. – Лучше приезжай сюда, а к Эсперам поедет Ферг. Вик говорит, у нее есть новости от разведки.
Я уже искал поворот и заметил его в конце следующего подъема.
– И она не хочет говорить об этом по рации?
Тишина.
– Она сказала, что сообщит тебе по телефону.
– Буду через несколько минут. – Я проскочил через официальное транспортное пересечение, проверил скорость и машинально огляделся в поисках камер; шерифов так любят штрафовать.
Я припарковал Пулю и потянулся к пассажирскому сиденью, чтобы забрать маленькую сумку, которую дал мне Омар. Вик сидела напротив Руби на одном из наших пластиковых стульев, положив ноги на стол Руби. Их длины едва хватало, чтобы дотянуться до столешницы. Выглядело неудобно, но в этом вся Вик.
– Как дела, жиртрест? – широко улыбнулась она.
– Мне жаль, что время, проведенное в залах уголовного розыска с хорошей акустикой, никак не помогло тебе избавиться от вульгарности.
Они с Руби обменялись взглядами, и Вик вскинула брови.
– Ничему тебя в колледже не научили.
Я шлепнул ее по короткой ноге и прошел в свой кабинет. Вик шагала за мной и наблюдала, как тяжело я опускаюсь в кресло.
– Что это с тобой?
– Бегал. – Я наблюдал за ней, но выражение ее лица не изменилось.
– Гонишь.
– Честно. – Она же не спросила сколько.
– Сколько? – Я улыбнулся. – Потому что от Пули до кабинета не считается.
– Считается.
– Как и до магазина, чтобы купить пива.
– Разве у бега не кумулятивный эффект? – Вик бросила мне на стол еще один заказной конверт; этот из магазина. – Что это?
– Ты же сегодня разбрасываешься громкими словами, сам и скажи. – Она развернулась и прошествовала к двери. – Я налью себе еще кофе. Тебе тоже налить, или ты добежишь до кофейника?
Я читал сопроводительное письмо, когда Вик поставила передо мной кружку. Она села напротив моего стола и закинула на него ноги. Я посмотрел на походные, полностью зашнурованные ботинки и поднял взгляд до самых глаз цвета потертого золота, один из которых подмигнул над фирменной кружкой полиции Филадельфии.
– Ты рад, что я вернулась, правда ведь?
Я прокряхтел и перевернул письмо, чтобы она его увидела.
– У нас есть государственный орнитолог?
– Аж гордость берет, да? – попивала она кофе.
– Haliaeetus leucocephalus?
– Звучит грозно.
– Боже, какая ты сегодня дерзкая, – покачал я головой.
– Я действительно выспалась, тебе тоже надо как-нибудь попробовать.
Вик продолжила смотреть на меня с края кружки.
– Ты поможешь мне с этой абракадаброй, или мне правда придется самому читать?
– Haliaeetus leucocephalus, национальная птица Соединенных Штатов Америки.
Я прочитал дальше.
– Meleagris gallopavo?
Золото закатилось к потолку.
– День благодарения.
– Индейка?
– Это перо они нашли там, где умер Коди Притчард.
– Получается, это было перо не орла, а дикой индейки? – Я обдумал эту мысль. – Я и не знал, что орлы или индейки могут быть подозреваемыми. Мы вроде как все согласились, что с причиной смерти как-то связана огнестрельная рана.
Вик подобрала ноги, вернула их на пол и поставила кружку на край стола.
– Подожди, это еще не все.
– Если ты скажешь про Кока Робина, я пошлю тебя обратно к шайеннам.
– Это индейка, замаскированная под орла. – Вик потянулась через стол, снова открыла большой конверт, достала оттуда перо в пакете и передала его мне. – Это подделка.
Я включил настольную лампу и изучил его при свете. Как по мне, выглядело натурально.
– Их повсюду продают, даже в ломбарде, с ракушками, бусинками и всякой фигней. – Я вспомнил перья орла, свисающие с чехла Омара. – Эти перья используются для украшений и всякого прочего. В оперение индейки можно просунуть ноготь, но в оперение хищной птицы, как орел, – нельзя.
И правда, мой ноготь легко туда проходил.
– И что Коди Притчард делал с поддельными перьями? – Вик откинулась на стуле. – Ты же не думаешь, что?..
– Думаю.
Я снова посмотрел на перо – около тридцати сантиметров длиной и сантиметр толщиной. Оно было на три четверти темным, а затем совершенно белым, будто его отбелили.
– Визитная карточка.
– Зная любовь Коди ко всему индейскому, я бы сказала, что это разумная теория.
Я так и смотрел на поддельное перо.
– Черт, мне не нравится, куда это все ведет.
Вик опустила взгляд; ей тоже это не нравилось.
– Я забрала несколько перьев из ломбарда и отправила в Магазин, чтобы они проверили отбеливатель, но нам советовали не надеяться. Если верить им, большинство коренных американцев сами отбеливают перья. – Вик сложила пальцы и нагнулась ко мне. – Я могу забрать еще несколько перьев из Шеридана. У Злого Буйвола на главной улице такие тоже продаются. Не знаю насчет Джиллетта.
Я поднял перо и осмотрел его.
– Если верить предположению, что это визитная карточка, то что это значит?
– Хороший вопрос. Наверное, то, что нам не надо расслабляться.
– Да уж, дела пойдут в гору. – Я повернул перо между пальцев. – Ладно, если так, то перед нами убийство.
– Да. – Вик покорно кивнула.
– Но сначала нам нужно расспросить про перо у семьи Коди, его друзей и так далее.
– Дай догадаюсь, кто этим займется.
– Могу поручить это Фергу. Хватит ему уже рыбачить.
Я протянул перо ближе к Вик.
– Это сразу же указывает на индейцев. – Я так и не отвел от него взгляд. – Ну, если не копать.
– Но это подделка.
– Поддельный индеец? – пожал я плечами.
– Я запуталась. Если предположить, что это настоящий индейский амулет…
– В этом нет смысла. Я ничего не знаю об индейских ритуалах, но вряд ли им нужны подделки. Особенно в таких вопросах.
– А в чем важность пера?
– Без понятия, но есть у меня кое-кто на примете… – Я нажал кнопку «два» на автонаборе, чтобы позвонить Генри в «Пони». – Как там у шайеннов?
Вик отхлебнула кофе.
– Веселого мало. – Никто не ответил. Думаю, он стоит у моего дома, чтобы заставить меня бегать. – Тишина?
– Наверное, занят. Потом с ним поговорю. – Я отдал ей перо.
– Черт.
– Ага. Похоже, нам придется разбираться с индейцами.
– Черт.
– Ага.
– Что в сумке?
Я потянулся, открыл холщовую сумку и бросил Вик патрон. Он был длиной с ее указательный палец и примерно такой же толщины. Ее глаза метнулись к моим, а затем вернулись к патрону.
– Черт.
– Ага.
Я поручил Вик разыскать все винтовки Шарпс, зарегистрированные в Вайоминге как антиквариат. Это необязательное требование, но, может, кто-то зарегистрировал их ради страховки. Затем она проверит все оружейные магазины в этом районе и обзвонит компании, которые производили и продавали подобное оружие или пули. Я подумал, что нам будет легче найти виновного через пули, но всегда была вероятность, что патроны заряжались вручную. А это значит, надо искать амуницию и все необходимое для больших калибров. Работы было море, но Вик улыбалась, когда я передал ей пулю из винтовки Омара, чтобы сравнить ее с уликой. Улыбка быстро исчезла, когда я сказал Вик, что днем ей придется пойти с Омаром на осмотр места преступления.
– Как поживает Майра?
– Насколько я знаю, она наслаждается Парижем, половиной состояния Омара и отсутствием его самого.
Вик забрала пустую чашку из-под кофе и зашагала к своему кабинету.
– Вот бы Глен был богатым.
Я представил богатую Вик. Она и так была заносчивой, а с деньгами ее точно никто не смог бы выносить. Я поплелся за ней и спросил Руби, ответил ли ей Ферг.
– Нет. Наверное, все еще клюет.
– Видимо, придется мне ехать к Эсперам.
Руби замерла и посмотрела на меня.
– Вряд ли. Думаю, Ферг рыбачит на севере города; как только он выедет на шоссе, то получит сообщение и заедет к Эсперам. Ему по пути.
– Есть еще стикеры?
– Вик все забрала.
Я немного постоял.
– Может, надо карандаши поточить?
– Поговори с Эрни Брауном, Местным жителем. Он звонил уже шесть раз со вчерашнего дня. – Она снова начала что-то печатать. – Может, он боится, что его арестуют.
Я бросил на Руби суровый взгляд и вышел из офиса, поджав хвост.
– Мне позвонить и сказать, что великий и ужасный едет к нему, раз уж тебе все равно нечего делать?
Я не стал хлопать дверью, потому что это унизительно. Погода ни капли не испортилась, поэтому я решил дойти до «Дюран Курант» пешком – один квартал и еще немного. Пусть они там удивятся.
Мы с Омаром быстро обсудили практические аспекты того, что я все еще не хотел считать убийством. Кто мог это сделать? В чем смысл стрелять из винтовки почти 50-го калибра почти в пятистах метрах? У Омара была теория.
– Я могу сузить круг поиска почти до десятка человек, которые легко могут совершить такой выстрел.
– В стране?
– В стране. – Он погладил свою козлиную бородку и потянул за длинные волоски на конце. – Я, ты, Роджер Рассел из Паудера, Майк Рубин, Кэрролл Купер, Дуайт Джонсон из Дюрана, Фил ла Ванте, Стэнли Фогел, Арти Короткая Песня из резервации, твой друг Генри Стоящий Медведь и…
Он пожал плечами.
– Давай пока остановимся на «и».
– Тихоня. Тот, кто в этом хорош, но никто о нем не знает.
– Тогда перейдем к тебе.
Омар без улыбки перевел взгляд на тыкву.
– Я мог бы и смолчать, но я не лжец и не идиот. У меня есть навыки и есть оружие, но нет мотива.
– Ты не против, если я проверю пули в твоей винтовке?
– Иначе я бы обиделся.
– Я.
– Да.
– Роджер Рассел умеет стрелять?
– Да. Слышал про это состязание в стрельбе по индейке на Типперери-роуд? – Я кивнул. – Он выиграл его три раза подряд.
Последний раз я видел Роджера Рассела в «Рыжем пони» в ночь происшествия. Надо спросить Генри, как часто Роджер у него бывает.
– Майк Рубин?
– Лучший оружейник в штате, он бы смог.
– Кэрролл Купер?
– Он с ума сходит по реконструкциям, как и Роджер. В Литтл-Бигхорне много чокнутых.
– Дуайт Джонсон?
– Пьет, но раньше был чертовски хорошим стрелком. В конце семидесятых он состоял в команде национальной стрелковой ассоциации.
– Филу ла Ванте семьдесят два года.
– Но этот старый баск до сих пор хорошо стреляет.
– Стэнли Фогел? Дантист?
– Он стрелок.
– Арти Короткая Песня?
– Я мало знаю про парней из резервации, но он с Генри сразу же пришли на ум. Мне нравится Арти, раньше он мне помогал. Он хорош, и на состязаниях все любят индейцев.
– Генри? – сжал я челюсть.
– Я знал, что тебе это не понравится, но он определенно мог бы это сделать. Боже, Уолт, этот засранец был в тылу врага в Лаосе и приводил офицеров на допрос. Ты никогда не думал, сколько из них не пережили эти допросы?
Да, я думал об этом.
– Как считаешь, сколько человек из этого списка способны на убийство?
– Половина. – Омар не задумался даже на секунду.
– Мы входим в эту половину?
– Один из нас – да, – взглянул он на меня.
Я повернул на углу моста, борясь с желанием заскочить на ранний обед в «Пчелу», перешел улицу и спустился с холма к маленькому зданию из красного кирпича, в котором «Курант» обитал с начала прошлого века. Когда я толкнул старинную дверь со скошенным стеклом, звякнул колокольчик.
– Я хочу поговорить с редактором этой вшивой газетенки!
Эрни посмотрел поверх своих трифокальных очков и улыбнулся. Я подошел к его поезду. В нашем округе о нем знали все, потому что он проезжал по точной копии нашего города, направлялся в горы, где исчезал в лабиринте туннелей, а потом снова появлялся на восточных равнинах, следовал за течением реки Паудер и возвращался в город. Я наклонился над Дюраном, рядом со своим офисом, где я выходил из Пули, и посмотрел на небольшое предприятие не так далеко от гор.
– Что-то новенькое.
Эрни встал и протиснулся ко мне.
– Вряд ли.
Я взглянул на грузовики, миниатюрную лесопилку и маленьких лесорубов.
– Похоже, это ответственные рабочие, если только не вырубают слишком много.
– Пожалуй… – В голосе Эрни слышалась неуверенность, но он встретился со мной взглядом. – Прости, что беспокою, Уолтер. Я понимаю, что ты сейчас занят. – Он улыбнулся. – Не хочешь сесть?
– Спасибо, Эрни, но если это не займет много…
Он легко махнул рукой.
– Всего лишь пара заявлений.
Эрни подошел к столу и вернулся с маленьким блокнотом на кольцах и карандашом, который был заточен, наверное, еще со вчерашнего утра. Я не мог не улыбнуться из-за серьезного выражения лица Эрнеста.
– У меня пара вопросов. – Он поджал губы и занес карандаш над блокнотом. – Как продвигается расследование?
Я щелкнул переключателем и перешел в режим оратора.
– Мы очень довольны сотрудничеством с Отделом уголовных расследований Шайенна и с Федеральным бюро расследований Вашингтона…
А откуда еще-то, из Африки, что ли?
– …нам удалось добиться значительного прогресса в расследовании дела с помощью лучших баллистических лабораторий страны.
– Это чудесно. Люди будут спать спокойнее, зная, что этому инциденту уделяют должное внимание.
Я взглянул на Эрни, чтобы убедиться в отсутствии сарказма на его лице.
– Мы направили все средства на это дело и делаем все, чтобы оно было закрыто как можно скорее.
А что еще я мог сказать? Что нас в отделе всего три с половиной и мы будем тянуть это дело до последнего, чтобы нам было чем заняться? Я боялся этих продолжительных монологов, которые неизбежно приходят с публичными заявлениями, и жил в страхе, что однажды из моего рта выскочит правда. Пока что этого не произошло, и это меня не успокаивало. Когда я снова поднял взгляд, Эрни замолчал.
– Прости, Эрни.
– Все в полном порядке. Я даже представить не могу, сколько у тебя всего на уме. – Спасибо хотя бы и на том. – Есть какие-то новости по делу?
– Я ничего не могу сказать, пока расследование не будет закрыто.
– Разумеется.
– Никто не говорил ничего интересного?
Эрни моргнул от неожиданности; возможно, я сбил его с толку, задав вопрос. Я наблюдал, как он следит за маленькими железнодорожными путями.
– В отношении этого молодого человека было сделано несколько неприятных заявлений. Но это же несчастный случай, верно?
Я задумался.
– Да. Пока что нет достаточно весомых улик, чтобы мы считали иначе.
Это было вполне себе официальным заявлением. Я уже повернулся к двери.
– Это все?
– А, да.
Погруженный в свои мысли, Эрни постучал по блокноту огромным розовым ластиком на другом конце карандаша.
– Тебе не кажется, что мир утомился, Уолтер? – Я замер, не зная, что на это ответить. Эрни, казалось, смутился. – Прости. Иногда я забываюсь и сыплю философскими высказываниями.
Я подошел к двери, открыл ее и ненадолго задержался, прислонившись к дверной раме.
– Не знаю насчет мира, но я точно утомился. – Он улыбнулся, я улыбнулся в ответ и ушел. Было всего лишь одиннадцать сорок пять.
Я поднялся на холм, повернул за угол на главную улицу и тут же забыл об усталости. У обочины сразу за книжным магазином стоял маленький красный джип. Я подошел и сел, прислонившись к бамперу. До офиса еще долго идти, мне нужно было отдохнуть. Вонни вышла примерно через три минуты.
– Привет.
На ней был черный кашемировый свитер, модная куртка с бахромой, винтажные джинсы и ботинки на высоком каблуке. Ее волосы были распущены и немного взъерошены. Она выглядела великолепно.
– Я неправильно припарковалась?
Вонни открыла дверцу и бросила бумажный пакет с книгами на переднее сиденье, но не подошла ко мне. Я продолжал улыбаться, но забеспокоился.
– Как там твой пес? – Эта фраза вызвала хотя бы легкую улыбку.
– Он тебя напугал?
– Да.
Вонни улыбнулась молодой паре, которая шла по улице.
– Он умеет произвести впечатление. – Она вытащила ключи от машины из сумки, кинула их на сиденье к книгам и подняла на меня твердый взгляд. – Ты правда хочешь поговорить о моей собаке?
Я хотел поговорить о чем угодно. И я хотел сбежать.
– Слушай… – Я боялся женских высказываний, которые начинались со слова «слушай». Судя по моему небольшому опыту, после них никуда не спрячешься. – Наверное, последнее время ты очень занят…
– Похоже, так все считают.
Вонни откинула назад волосы цвета ириски и снова вперилась в меня своим откровенным, волчьим взглядом.
– Я подумала, что сейчас неподходящее время, чтобы заводить отношения.
Я кивнул, оттолкнулся от бампера и захотел схватить Вонни в охапку и поцеловать прямо на главной улице. К счастью, я не такой смелый, поэтому сунул кулаки поглубже в карманы куртки и встал, расставив ноги, по другую сторону двери, рассматривая женщину передо мной.
– Я думал, мы уже все обсудили.
Я сказал не то и понял это сразу же. Ее взгляд стал холоднее, как и голос.
– Возможно, ты не до конца понял. – Я огляделся, чтобы проверить, не было ли поблизости зевак, которые увидят, как в приближающийся полдень убивают шерифа. – Уолт…
– Пока ты ничего не сказала, дай мне закончить, потому что у меня может больше не быть такого шанса или ты не захочешь меня слушать… – Я ринулся вперед, к свету. – Эта никчемная, незначительная, жалкая попытка завязать роман, я даже не хочу говорить «отношения», – все, что было у меня за последние три года. Может, для тебя это ерунда, но я считаю это огромными шагами, и если ты вздумала отнять это у меня парочкой коротких фраз на тротуаре, то у тебя ничего не получится.
Судя по моему небольшому опыту, женщины боялись мужских высказываний, которые заканчивались словами «у тебя ничего не получится». Обычно они значили, что за этим последует какое-то действие, хотя в этом случае все было не так. Мне потребовались все силы, чтобы выудить из себя эти слова, поэтому я просто стоял и смотрел, как вокруг меня разваливается утомленный мир.
Не знаю, чего я надеялся добиться этим высказыванием. Я просто сказал правду, и, к моему глубочайшему удивлению, Вонни прижала руку к моей шее, наклонилась через дверь на носочках и медленно, нежно поцеловала в губы. Когда наши лица отдалились друг от друга и я смог открыть глаза и вообще что-то увидеть, Вонни прошептала:
– Позвони мне как можно скорее.
Пока маленький красный джип уплывал прочь, я подумал, что мобильный телефон – не такая уж плохая идея.
На обратном пути в офис я купил три обеда с курицей в «Пчеле» и отбивался от вопросов Дороти о том, что произошло на главной улице прямо напротив ее ресторана. Она напомнила мне, что владеет семейным предприятием, поэтому такие неприкрытые проявления похоти лучше сохранять для закрытых помещений, а именно – для снятых комнат.
Руби забрала один пластиковый контейнер и один чай со льдом из моих рук.
– Продолжай в том же духе, и даже я за тебя проголосую.
Я продолжил идти к кабинету Вик. Раз в сто лет она закинула ноги на свой стол, от ее бедер до лодыжек простирались папки и планшеты с блокнотами. Она писала на одном из планшетов, зажав телефон между подбородком и плечом. Я аккуратно поставил на стол ее обед и чай. Вик кивнула в знак благодарности, и я сел напротив, открывая свой. Только тогда я понял, что забыл салфетки, и Руби появилась в дверях, передавая мне рулон бумажных полотенец из нашей кухни – самая что ни на есть изысканная сервировка. Из контейнера валил пар, пока я готовился съесть знаменитую курицу Дороти по бруквилловскому рецепту из Канзаса. Это был почти божественный ритуал.
Вик кивнула и пробормотала парочку «да» перед тем, как повесить трубку.
– Веселую ты мне подкинул работенку. – Она снова подняла на меня взгляд. – У тебя что, помада на лице?
Я вытерся бумажным полотенцем и взял куриное бедро.
– Не смеши меня. Что там у нас?
Вик задержала на мне взгляд, но потом продолжила:
– Угадай, где производят большинство копий этих винтовок?
Я ненадолго замер над масляным бедром.
– Нью-Джерси?
Вик начала раскладывать по столу папки и планшеты. Она разложила перед собой собранную информацию, поставила свой контейнер себе на колени, открыла крышку и сделала глоток чая. Вик никогда не пользовалась трубочками.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?