Текст книги "История о магии"

– Подожди, я не понимаю, – проговорила Бристал. – Когда состоится слушание?

– Сейчас.

Стражники открыли двери и затащили Бристал в зал суда. Брат зашел следом.

Когда Бристал оказалась внутри, у нее перехватило дух – она никогда не бывала в таком огромном помещении. Толстые мраморные колонны, стоявшие на каждой стороне, тянулись до самого потолка, который казался бесконечным. На деревянных трибунах, опоясывающих зал, могло поместиться не меньше тысячи свидетелей. В этот час зал освещался лишь двумя факелами – по одному с каждой стороны судейского кресла, стоявшего на высоком помосте в передней части помещения. На стене, прямо за возвышением, висел гигантский портрет короля Чемпиона XIV: казалось, правитель-великан осуждающе взирает на зал судебных заседаний.

Стражники заперли Бристал в высокой железной клетке посреди зала. Сквозь широкие прутья она мало что видела. Брукс занял место за столом слева от клетки, и Бристал предположила, что стол справа предназначается для обвинителя.

– Постарайся успокоиться, – шепотом сказал брат. – И лучше ничего не говори. Станет только хуже.

Дверь за возвышением открылась, и судья Олдрегейд вошел в зал суда из своих личных покоев. От одного его вида бросало в дрожь, и неважно, вел ли он слушание или занимался чем-то другим. Он был худощав, с черной как смоль бородой и кожей землистого цвета. Глаза его ввалились глубоко в глазницы, казалось даже, будто у него нет зрачков, а ногти на пальцах рук до того отросли, что походили на когти.

Олдрегейда сопровождали четверо стражников и – к полному ужасу Бристал – палач с огромным топором, который тоже вышел из личной судейской комнаты. Бристал повернулась к Бруксу в надежде, что тот подбодрит ее взглядом, но брат тревожился не меньше нее. Слушание еще не началось, а ее судьба, похоже, уже была предрешена.

Судья Олдрегейд поднялся на помост и, усевшись в кресло, уставился на Бристал с кривой ухмылкой, как кот на мышь, угодившую в ловушку. Затем он три раза ударил молотком, и слушание началось.

– Разбирается дело «Бейли против Южного королевства», – объявил Олдрегейд.

– Ваша честь, разрешите напомнить, что незаконно проводить судебный процесс без представителя обвинения, – заметил Брукс. – Кроме того, крайне неэтично допускать в зал суда палача, прежде чем обвиняемому вынесен приговор.

– Я знаю законы, уважаемый защитник, – осклабился судья. – Представитель обвинения будет здесь с минуты на минуту. Однако не вам читать мне нотации о судебной этике. До моего сведения дошло, что вы намеренно пытались скрыть информацию от суда. Это прямое нарушение морального долга помощника судьи, а все нарушители должны понести наказание.

Судья Олдрегейд подал знак стражникам, и те накрыли камеру Бристал большим полотнищем. Теперь она совсем ничего не видела.

– Ваша честь, зачем это? – возразил Брукс.

– Как вы наверняка знаете, господин защитник, когда помощник судьи совершает правонарушение по отношению к суду, председательствующий судья выбирает подходящее наказание за его проступок, – объяснил Олдрегейд. – И я решил преподать вам урок. Поскольку вы попытались скрыть от меня личность подсудимой, она будет скрыта от всех присутствующих до окончания заседания. Вам запрещается говорить, кто она, до тех пор, пока представитель обвинения не предложит меру наказания. Скажете хоть слово – и я осужу вас за содействие преступнику. Все ясно?

Бристал не видела, с какой ненавистью брат смотрел на Олдрегейда, но чувствовала ее.

– Да, Ваша честь, – сказал Брукс. – Я понимаю.

– Славно. Приведите представителя обвинения!

Двери со скрипом открылись, и Бристал услышала шаги. Как ни странно, обвинитель резко остановился посреди зала, не дойдя до положенного места.

– Брукс? – послышался знакомый голос.

– Барри? – оторопело спросил Брукс. – Ты обвинитель?

У Бристал закружилась голова и подогнулись колени. Она не могла поверить: с помощью судебного процесса Олдрегейд собирался отомстить семье Эвергринов, и это было крайне жестоко и подло. Бристал пришлось схватиться за прутья клетки, чтобы не рухнуть на пол.

– Это мое первое назначение, – с радостью сообщил Барри. – Почему ты не сказал, что выступаешь защитником в деле «Бейли против Южного королевства»?

– Я… я… не хотел это оглашать, – ответил Брукс.

– Почему подсудимая скрыта от глаз? – поинтересовался Барри.

– Мне не разрешено это обсуждать, – сказал старший брат. – Барри, послушай, это на самом деле вовсе не…

– Довольно, господин защитник! – перебил его судья Олдрегейд. – Спасибо, что пришли к нам так скоро, господин обвинитель. А теперь подойдите и огласите меру наказания для подсудимой.

Барри занял свое место за столом справа от Бристал. Она слышала, как он достает документы из портфеля. Затем, откашлявшись, Барри зачитал обвинение.

– Ваша честь, три мужчины были свидетелями того, как подсудимая применила заклинание из книги в закрытой секции библиотеки Чариот-Хиллз. Первым свидетелем был библиотекарь мистер Пэтвайз Вулсор, двое других – стражи из королевской гвардии. Все трое дали показания под присягой и рассказали о том, что увидели. Исходя из достоверных показаний свидетелей, подсудимой вменяется в вину нарушение статьи за незаконное проникновение на территорию чужой собственности, за нарушение запрета на чтение и за применение магии. Предоставляю слово защите.

– Принимая во внимание неопровержимые доказательства вины и состав преступления, мы не будем тратить время на защиту, – заявил судья Олдрегейд.

– Ваша честь, я протестую! – выкрикнул Брукс.

– Протест отклонен! И сбавьте тон, господин защитник! – с угрозой сказал судья. – Итак, продолжим. Какую меру наказания предлагает сторона обвинения?

Именно этого момента Бристал ждала со страхом. Ее родной брат произнесет слова, которые либо спасут ее, либо лишат жизни. Сердце бешено колотилось у Бристал в груди, она не дыша ждала ответа Барри.

– Ваша честь, в связи с тем, что подсудимая нарушила сразу несколько законов за короткое время, я полагаю, она может совершить еще больше преступлений, если ее оправдать. Чтобы это не повторилось, мы должны пресечь все возможности для обвиняемой преступать закон и вредить обществу. Поэтому я предлагаю приговорить ее к…

– Барри, остановись! – выкрикнул Брукс.

– ГОСПОДИН ЗАЩИТНИК, ДЕРЖИТЕ СЕБЯ в РУКАХ! – заорал Олдрегейд.

– Я знаю, ты думаешь, что поступаешь правильно, но это не так!

– СТРАЖА! НЕМЕДЛЕННО ЗАТКНИТЕ ЕМУ РОТ!

– Олдрегейд намеренно прячет от тебя подсудимую! Не предлагай высшую меру! Поверь, ты будешь жалеть об этом до конца жизни!

Бристал слышала, как Брукс сопротивляется стражникам, пытаясь вразумить брата. Он сопел и задыхался, пока те запихивали кляп ему в рот.

– Боже, как ты жалок, – сказал Барри старшему брату. – Ты так жаждешь навредить мне, что готов выставить себя дураком в суде! Но я не так глуп и не позволю тебе испортить мне карьеру! Отец сказал, я должен проявить твердость, чтобы меня воспринимали в суде всерьез, и именно это я и сделаю! Ваша честь, обвинение предлагает высшую меру наказания!

Услышав ответ брата, Бристал лишилась чувств и рухнула на пол камеры, как марионетка, которой подрезали веревочки. Брукс кричал что есть мочи, но кляп надежно закрывал ему рот.

– В таком случае я приговариваю подсудимую к смерти, – объявил Олдрегейд. – Казнь будет проведена безотлагательно. Стража, выведите обвиняемую из камеры и предоставьте палачу. Но сначала свяжите обвинителя – для него зрелище это будет крайне неприятным.

Стражники схватили Барри и связали ему руки за спиной. Тот пытался сопротивляться, но они оказались сильнее.

– Что все это значит? Почему меня связали? Отпустите меня немедленно! Я ничего плохого не сделал!

Полотнище сняли с клетки, и Барри тут же понял, кто был подсудимой.

– Бристал? – ошарашенно спросил он. – Но… но… что ты здесь делаешь? Ты же должна помогать в приюте!

Тем временем палач поставил на пол деревянную колоду перед судейским помостом. Стражники выволокли Бристал из клетки, подвели к плахе и заставили положить на нее голову. Глядя на то, как палач склоняется над сестрой, Барри осознал, что натворил. Он пришел в неистовство и принялся извиваться, изо всех сил пытаясь избавиться от пут.

– Не-е-ет! – завопил он. – Я не хотел! Я не знал, что это она!

Судья Олдрегейд улыбнулся и захихикал, наслаждаясь страданиями семьи Эвергрин. Палач вознес топор над шеей Бристал и несколько раз взмахнул им, примериваясь к удару. Стоя на коленях, Бристал видела, как братья яростно борются с держащими их стражниками. В эту минуту она была почти благодарна Олдрегейду за его план мести – если ей суждено умереть, по крайней мере, она простится с жизнью, глядя на людей, которых любит.

– Бристал, мне так жаль! – всхлипывал Барри. – Прости меня! Прости!

– Все будет хорошо, Барри, – прошептала Бристал. – Ты не виноват, ты не виноват, ты не виноват…

БАМ! Двери распахнулись настежь, и все в зале подскочили от неожиданности. Судья Эвергрин ворвался внутрь, он был вне себя от гнева.

– ОЛДРЕГЕЙД, НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИ ЭТО БЕЗОБРАЗИЕ! – потребовал он.

– Как ты смеешь прерывать судебный процесс, Эвергрин! – вскричал Олдрегейд. – Сию же минуту покинь зал, иначе тебя выведут силой!

– Это не суд, а зверская расправа!

Палач переводил взгляд с одного судьи на другого, не зная, чьим приказам повиноваться.

– Продолжай! – крикнул ему Олдрегейд. – Это мое слушание! Судья Эвергрин здесь не властен!

– Ошибаешься! – Отец Бристал вскинул руку, в которой держал свиток пергамента. – Я только что был дома у Верховного судьи Монклера. Он наделил меня правом председательствовать на этом суде и отклонить твой приговор!

Судья Эвергрин развернул свиток, чтобы все в зале увидели официальный приказ, заверенный подписью Верховного судьи Монклера.

– Это возмутительно! – воскликнул Олдрегейд. – Твоя дочь – ведьма, Эвергрин! Она должна понести наказание за свои преступления!

– И понесет, но не ты его назначишь, – оборвал его отец Бристал. – Монклер приговорил ее к жизни в исправительном учреждении на Северо-восточной равнине Южного королевства, где она будет пребывать до дальнейших указаний. В этом учреждении содержатся девушки с теми же отклонениями, как у моей дочери. Снаружи ждет карета, чтобы отвезти ее туда. Также Верховный судья приказал тебе убрать любые упоминания об этом слушании из всех судебных протоколов.

Судья Олдрегейд замолк, обдумывая следующий шаг. Осознав, что связан по рукам, он пришел в ярость и принялся колотить судейским молотком по подставке, пока тот не развалился на части.

– Что ж, похоже, судья Эвергрин воспользовался своими связями, чтобы использовать закон в личных целях. Сейчас мне не остается другого выбора, кроме как подчиниться приказу Верховного судьи. Стража, отведите ведьму Эвергрин к карете.

Не дав ей попрощаться с братьями, стражники подняли Бристал с плахи и потащили прочь из зала суда.

– Отец, куда меня везут? Что это за учреждение? Отец!

Несмотря на отчаянные мольбы дочери, судья Эвергрин хранил молчание. Он даже не посмотрел ей в глаза, когда стражники провели ее мимо него.

– Не смей называть меня отцом, – бросил он ей вслед. – Ты мне больше не дочь.

Глава 6
Исправительное учреждение для неблагополучных девиц

К рассвету Бристал была уже так далеко от Чариот-Хиллз, что не слышала утренний колокольный звон. Закованная в кандалы, она тряслась в маленькой карете, ехавшей по длинной и ухабистой дороге через Северо-восточные равнины Южного королевства. Эта местность оправдывала свое название: куда ни глянь, на мили вокруг простиралась равнина. С каждым часом поросшая травой земля становилась все суше, а небо над ней – все темнее, пока они не слились в одну беспросветную серость.

Возница делал остановки, только чтобы покормить лошадей, и время от времени стражники выпускали Бристал из кареты справить нужду на обочине дороги. Из еды они дали ей лишь кусок черствого хлеба, но она боялась есть его сразу, потому что не знала, когда ее покормят в следующий раз. Кучер не говорил, далеко ли до места назначения, поэтому на второй день путешествия Бристал забеспокоилась, доедут ли они туда вообще. Она пришла к мысли, что в конце концов карета остановится и стражники бросят ее одну в какой-нибудь глуши, – возможно, это и задумали отец с Верховным судьей.

Ближе к вечеру второго дня Бристал наконец заметила вдали признаки цивилизации. Когда карета подъехала ближе, она увидела деревянный указатель, на котором было написано:

ИСПРАВИТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ДЛЯ НЕБЛАГОПОЛУЧНЫХ ДЕВИЦ

Карета свернула на грунтовую дорогу и поехала в ту сторону, куда показывал знак. Бристал порадовалась, что пункт назначения все же существует, но, когда на горизонте показалось то самое учреждение, она подумала, что лучше бы ее бросили посреди глуши. Место это было очень неприглядным, при одном лишь взгляде на него Бристал почувствовала, как в ней гаснет надежда.

Исправительное учреждение для неблагополучных девиц стояло на вершине единственного холма на Северо-восточной равнине. Это пятиэтажное здание представляло собой жалкое зрелище: стены, построенные из крошащегося кирпича, обветшали и покосились, крошечные окна, забранные решетками, не имели стекол. Соломенная крыша сильно прохудилась, а торчащая из ее верхушки кривая каминная труба придавала строению вид громадной гниющей тыквы. Здание было обнесено каменным забором с острыми зубцами поверху.

Карета Бристал остановилась у ворот учреждения, и возница свистнул горбатому привратнику; тот, прихрамывая, вышел из будки и впустил их. Они поехали дальше по дороге, которая вилась между высохшими земельными угодьями, принадлежащими учреждению. Куда бы Бристал ни посмотрела, она всюду видела девочек и девушек примерно от восьми до семнадцати лет. Каждая из них носила блеклое платье в серо-черную полоску, косынку, которая убирала волосы с лица, и рабочие ботинки на несколько размеров больше. Все девушки были бледными и выглядели изнуренными и истощенными, словно давно недоедали и недосыпали. Глядя на них, Бристал подумала, что в скором времени и сама превратится в такую же невзрачную тень, как и они, а от нее прежней ничего не останется.

Заключенные были поделены на группы, каждая из которых занималась каким-то делом. Одни кормили кур в переполненном курятнике, другие доили тощих коров в небольшом хлеву, третьи собирали овощи в огороде, где все, казалось, зачахло на корню. Но у девушек были и другие занятия, смысла которых Бристал не поняла: одни копали лопатами глубокие ямы в земле, другие перетаскивали туда-сюда тяжелые булыжники, а третьи ходили по кругу с полными воды ведрами в руках.

Девушки не противились этим бессмысленным занятиям и выполняли их бессознательно. Бристал подумала, что так они стараются не привлекать к себе лишнего внимания надзирателей, следивших за их работой. Одетые в черные мундиры, они держали руки на хлыстах, свисающих с пояса, и не сводили глаз с заключенных.

Посреди двора стояло необычное устройство, от одного вида которого у Бристал побежали мурашки. Выглядело оно как большой каменный колодец, но вместо ведра к вороту крепилась толстая доска с тремя отверстиями – судя по размерам, под чьи-нибудь запястья и шею. Бристал надеялась, что ей не придется узнать истинное предназначение этого приспособления, пока она будет здесь находиться.

Карета остановилась у входа в здание. Кучер и стражники вытащили Бристал наружу, и она вздрогнула: на улице оказалось холоднее, чем она ожидала. Двери дома открылись, скрипя заржавелыми петлями подобно хрипу раненого зверя, и на крыльцо вышли мужчина и женщина, чтобы приветствовать прибывших.

Невысокий мужчина фигурой походил на перевернутую грушу: голова у него была необычайно широкой, шея очень толстой, а туловище сужалось книзу. Одевался он щегольски: как ни странно, голубой костюм ладно сидел на его несуразных формах, а его наряд завершал красный галстук-бабочка. С губ его не сходила кривая усмешка. Женщина же напоминала огурец: при росте вдвое больше, чем у мужчины, ее фигура во всех местах от шеи до ног имела одну ширину. Выглядела она скромнее и носила черное платье с высоким кружевным воротничком. На лице женщины будто застыла хмурая гримаса, и казалось, что она никогда в жизни не смеялась.

– Что вам угодно? – сказал мужчина низким хриплым голосом.

– Вы мистер и миссис Эдгар? Управляющие этого учреждения? – спросил кучер.

– Да, верно, – ответила женщина. Голос у нее был резкий и гнусавый.

– По приказу Верховного судьи Чариот-Хиллз Монклера мисс Бристал Линн Эвергрин приговорена к пребыванию в вашем учреждении до получения дальнейших указаний, – сообщил один из стражников.

Он протянул мистеру Эдгару свиток с письменным приказом. Тот развернул документ, прочитал его, а затем посмотрел на Бристал как на ценный подарок.

– Так-так, верно, мисс Эвергрин натворила бед, раз сам Верховный судья вынес ей приговор. Конечно, мы будем рады принять ее.

– Тогда забирайте, – сказал кучер.

Стражи сняли с Бристал кандалы и пихнули ее к хозяевам учреждения. Затем без промедления вернулись к карете и уехали прочь. Мистер и миссис Эдгар оглядывали Бристал с головы до ног, как две собаки присматриваются к куску мяса, решая с какой стороны откусить.

– Позволь предупредить тебя, милочка: здесь чтут божьи заветы, – ехидно проговорила миссис Эдгар. – Если ты понимаешь, что тебе на пользу, то оставишь свою распущенность за этим порогом.

– Ты, должно быть, устала и проголодалась после такой долгой дороги, – заметил мистер Эдгар дружелюбным тоном, но Бристал не купилась на это. – Но тебе повезло: скоро сядем ужинать. Заходи внутрь, мы поможем тебе переодеться во что-то более подходящее.

Мистер Эдгар положил руку на затылок Бристал и завел ее в дом. Обстановка внутри учреждения была такой же неказистой, как и снаружи. Деревянный пол прогнил, над головой зияли дыры, а стены были испещрены трещинами и щелями. Пройдя вместе с хозяевами по коридору со сводчатым потолком, Бристал оказалась в просторном обеденном зале.

Во всю длину зала стояли три стола, а в передней части был отдельный стол поменьше, для обслуги. Сейчас за ними сидели девочки и девушки в полосатых платьях и в поте лица трудились, сшивая куски кожи для ботинок. Как и заключенные на улице, эти тоже выглядели изможденными. Кончики их пальцев распухли и кровоточили из-за того, что им приходилось шить затупившимися иглами. Надзиратели, ходившие по залу и следившие за девушками, били их наотмашь, если те, по их мнению, отлынивали или работали недостаточно быстро.

В передней части зала над столом поменьше висел гигантский лист пергамента с написанными постулатами, прочитав которые Бристал пришла в ярость.

Прежде чем она успела высказаться насчет возмутительных постулатов, управляющие подтолкнули ее к шаткой лестнице в дальнем конце зала. Мистер Эдгар отпер зарешеченную дверь, и пара повела Бристал в свой кабинет на верхнем этаже.

В отличие от других помещений в учреждении, личный кабинет Эдгаров выглядел очень изысканно. Пол устилал ковер, с потолка свисала хрустальная люстра, стены украшали панно с красивыми пейзажами. Из больших окон открывался вид как на обеденный зал, так и на прилегающую к учреждению территорию. Отсюда было очень удобно следить за работающими девушками.

Мистер Эдгар сел на обитый кожей стул за стол из вишневого дерева. Миссис Эдгар завела Бристал за ширму в углу кабинета и заставила снять одежду и обувь. Бросив ее вещи в мусорную корзину, она подошла к громоздкому гардеробу в другом конце комнаты и, открыв створки, достала с полки выцветшее платье в серо-черную полоску, косынку и рабочие ботинки.

– Держи. – Миссис Эдгар протянула вещи Бристал. – Переодевайся.

Поскольку на ней осталось только нижнее белье, а в комнате было зябко, Бристал как можно быстрее надела предложенную одежду. Увы, та совсем не согревала, и Бристал по-прежнему дрожала от холода.

– Мэм? Можно мне вязаную кофту? – попросила она.

– Тебе тут не базар, – резко сказала миссис Эдгар. – Холод пойдет тебе во благо. Так ты охотнее будешь искать божьего тепла.

Затем она усадила Бристал на стул напротив своего мужа. Тот, ухмыляясь, смотрел на девочку и, казалось, наслаждался тем, что она продрогла до костей.

– Мисс Эвергрин, позволь поприветствовать тебя в исправительном учреждении для неблагополучных девиц, – начал мистер Эдгар. – Ты знаешь, почему Верховный судья препоручил тебя нашей заботе?

– Говорят, вы должны меня исцелить, – ответила Бристал.

– Верно. Видишь ли, в тебе есть то, чего быть не должно. То, что тебе кажется даром свыше или талантом, на самом деле – болезнь, которую следует излечить. Мы с женой создали это учреждение, чтобы помогать девицам в подобном положении. Усердный труд и молитвы искоренят все твои противоестественные качества, и ничто более не помешает тебе однажды стать уважаемой женой и матерью.

– Я не понимаю, как физический труд и молитвы могут что-то излечить, – сказала Бристал.

Мистер Эдгар хрипло рассмеялся и покачал головой.

– Наш подход может показаться слишком суровым, но он очень действенный. Ты поражена страшной душевной болезнью, которая противна Богу, и, чтобы избавить тебя от нее, потребуется потратить много времени и приложить немало усилий. Однако при должном прилежании и послушании мы сумеем задавить в зародыше симптомы болезни. Мы изведем порок в твоей душе, доведем до изнеможения сердце, чтобы прогнать из него тьму, и опустошим разум, чтобы в нем не осталось нечестивых мыслей.

Бристал понимала, что лучше просто молча слушать и кивать, но с каждым словом мистера Эдгара она закипала все сильнее.

– Мистер Эдгар, вы согласны, что Господь всезнающий, всемогущий и является создателем всего сущего? – спросила Бристал.

– Несомненно, – кивнул мистер Эдгар.

– Тогда зачем Господь создал магию, если так ее ненавидит? Вам не кажется, что одно противоречит другому?

Мистер Эдгар замолк и пару секунд обдумывал, что ответить.

– Затем, чтобы подвергнуть испытанию на верность твою душу. Господь хочет отделить тех, кто ищет спасения, от тех, кто предается греху. И если ты добровольно жертвуешь собой, дабы преодолеть тягу поддаться искушению, то тем самым доказываешь свою преданность Богу и его возлюбленному Южному королевству.

– Но если Господь хочет распознать тех, кто добровольно преодолевает тягу к магии, то разве вы не мешаете Его замыслу, заставляя девушек ее преодолевать?

Второй каверзный вопрос озадачил мистера Эдгара больше, чем первый. Он сконфузился, а его щеки густо покраснели, слившись цветом с галстуком-бабочкой. Обдумывая ответ, он нервно переводил взгляд с Бристал на жену.

– Ничего подобного! – воскликнул он. – Магия – это нечестивое и преступное действие против природы! Наш прекрасный мир создал Господь, и только он может диктовать правила! И он благоволит к тем, кто старается не допустить скверну в наш мир!

– Но вы пытаетесь диктовать правила мне, разве это не нечестиво? – поинтересовалась Бристал.

Мистер и миссис Эдгар дружно ахнули – их еще не обвиняли в подобном. Бристал понимала, что лучше прикусить язык, но она была сыта по горло этим лицемерием. И решила откровенно высказать свое мнение, нравится им это или нет.

– Да как ты смеешь! – выкрикнул мистер Эдгар. – Мы с женой всю жизнь посвятили служению Господу!

– Но что, если вы заблуждаетесь на Его счет? – заспорила Бристал. – Что, если Бог гораздо добрее и человечнее, чем вы считаете? Что, если Он изобрел магию, чтобы люди помогали друг другу и делали жизнь лучше? Что, если это вы противны Богу, поскольку плохо обращаетесь с людьми и внушаете им, что их существование – это…

Шлеп! Миссис Эдгар со всей силы влепила Бристал пощечину, да так, что у той даже голова повернулась в другую сторону.

– Не смей дерзить, мерзавка! – заорала миссис Эдгар. – Прикуси язык, не то я его выдерну из твоего нечестивого рта! Все ясно?

Бристал кивнула; из уголка рта у нее текла кровь. Мистер Эдгар откинулся на спинку стула и уставился на Бристал как на дикого зверя, которого ему не терпелось укротить.

– Тебе предстоит долгий путь, мисс Эвергрин. С удовольствием буду следить за твоими успехами.

Неожиданно прозвонил гонг.

– О, пора ужинать, – сказал мистер Эдгар. – Можешь присоединиться к остальным в обеденном зале. Постарайся сегодня отдохнуть – завтра тебя ждет длинный и трудный день.

Мистер Эдгар поднял Бристал со стула, довел до двери и подтолкнул к лестнице.

После того как прозвучал гонг на ужин, девушки, тачавшие сапоги в обеденном зале, отложили работу, а те, кто трудился на улице, вошли внутрь и заняли места за столами. Бристал не знала, где сесть, поэтому просто нашла пустой стул. Никто и не заметил новенькую. Несмотря на попытки Бристал познакомиться, девушки не проронили ни слова и сидели как истуканы, глядя прямо перед собой.

Мистер и миссис Эдгар сели на стулья, больше похожие на кресла, за столом для обслуги, где к ним присоединились надзиратели и горбун-привратник. Когда они заняли свои места, со стороны кухни вышли несколько девушек в фартуках поверх полосатых платьев и подали на стол жареную курицу, картофельное пюре и запеченные овощи. Запах пищи напомнил Бристал о том, как же она голодна, живот недовольно забурчал.

Когда вся обслуга наполнила тарелки, девушки выстроились в очередь за своим ужином. Бристал получила грязную плошку с каким-то комковатым коричневым варевом, которое булькало и неприятно воняло. Ей стоило большого труда сдержать рвотные позывы при виде этой омерзительной пищи. Бристал вернулась к столу и увидела, что никто не садится: девушки ждали, когда все получат ужин.

Пока они стояли, Бристал заметила девочку через несколько мест от себя. Она выглядела самой младшей в зале, не больше шести или семи лет. У нее были большие карие глаза, нос пуговкой и коротко стриженные волнистые волосы. В отличие от остальных, она почувствовала на себе взгляд и обернулась. В первое мгновение Бристал растерялась и не знала, что делать.

– Здравствуй, – улыбнувшись, прошептала она. – Как тебя зовут?

Девочка не ответила и продолжила таращиться на Бристал ничего не выражающим взглядом.

– Меня зовут Бристал. Я здесь первый день. А ты давно…

Но тут односторонний разговор прервался: мистер Эдгар ударил кулаком по столу. Девушки уже вернулись на места, и управляющий встал со стула и обратился ко всем в зале:

– Пора прочитать вечернюю молитву. Начинайте!

Бристал думала, девушки не умеют разговаривать, но, к ее удивлению, они беспрекословно повиновались приказу мистера Эдгара и хором начали читать:

Господь наш на небесах, благодарим мы тебя за пищу, нам посланную. Да наполнит она тела наши, дабы продолжили мы трудиться душою и телом. Даруй нам мудрость свою, дабы мы узнали грехи свои, даруй нам силу свою, дабы мы исцелились, и укажи нам путь, дабы мы избежали искушения. Мы молимся во имя Южного королевства. Аминь.

Когда девушки замолчали, они сели за столы и набросились на похлебку, как будто никогда раньше не ели. Бристал была очень голодна, но не могла заставить себя притронуться к этой еде – настолько ее разозлила молитва. Даже в худшем кошмаре ей не могло привидеться такое ужасное место, а насколько она знала, ей предстояло провести здесь очень много времени.

* * *

Комната Бристал оказалась размером с чулан, но беспокоило ее не это. Сразу после ужина два надзирателя отвели ее на пятый этаж и заперли в каморке с зарешеченной дверью. Ночью похолодало еще сильнее, а у Бристал не было ничего, кроме тонкого истрепанного одеяла, которое совсем не грело. Она промерзла до костей и так сильно дрожала, что у нее зуб на зуб не попадал, и даже деревянные нары, на которых она лежала, ходили ходуном.

Посреди ночи Бристал почувствовала на себе чей-то взгляд. Приподнявшись на постели, она испугалась: снаружи за решеткой стояла девочка с короткими волосами, которую она заметила на ужине в столовой. Она смотрела на Бристал так же безучастно и держала в руках сложенное шерстяное одеяло.

– Э-э… привет, – сказала Бристал. Интересно, и давно эта девочка стоит там? – Что ты здесь делаешь?

– Пип, – ответила она.

Бристал была озадачена. Сев в постели, она присмотрелась к чудной девочке.

– Что, прости?

– Пип, – повторила девочка.

– Извини, я не понимаю, что ты говоришь. Это что-то значит на другом языке?

– За ужином ты спросила, как меня зовут, – объяснила она. – Мое имя – Пип.

– А, теперь поняла. Что ж, приятно познакомиться, Пип. А можно узнать, почему ты так затянула с ответом?

Пип пожала плечами.

– Не знаю, просто я его только что вспомнила.

Взгляд Пип был по-прежнему безучастен, но ее простодушие понравилось Бристал.

– А фамилия у тебя есть, Пип?

Пип потупила взгляд, плечи ее поникли. Ей было непросто вспомнить свое имя, и новый вопрос привел ее в замешательство. Но через пару секунд она вскинула голову:

– Погоди, я помню! Моя фамилия Скрипс. Пип Скрипс.

– Пип Скрипс? – недоуменно переспросила Бристал. – Это твое настоящее имя?

– По-другому меня не называли, – ответила Пип. – Впрочем, я мало что помню о своей жизни до того, как попала сюда.

– Ты здесь давно?

– Кажется, лет шесть.

– Так долго?

– Меня привезли сюда совсем маленькой, – сказала Пип. – Родители отдали меня, как только поняли, что я не такая, как все. Мои способности проявились очень рано.

– Ты имеешь в виду магические способности? Ты применяла магию в раннем детстве?

– Хм, я и сейчас ее применяю. Хочешь покажу?

– Конечно! – недолго думая ответила Бристал.

Пип обернулась и проверила, пусто ли в коридоре. Убедившись, что там никого нет, она вытянула шею и руки с ногами, затем прижалась головой к решетке. На глазах у изумленной Бристал Пип мало-помалу протиснулась сквозь прутья, словно ее тело было податливой глиной. Оказавшись с другой стороны, она приняла прежнюю форму.

– Невероятно! – воскликнула Бристал, забыв говорить потише. – И ты так с самого детства умеешь?

– Я пролезала между прутьями кроватки.

Бристал рассмеялась.

– Теперь понятно, как ты выбралась из своей комнаты.

– Я постоянно так делаю, – призналась Пип. – Ой, кстати, я ведь принесла тебе одеяло. Я услышала, как ты дрожишь от холода, поэтому пробралась в бельевой шкаф Эдгаров и стянула его.

Пип подошла к Бристал и накинула ей на плечи одеяло. Бристал так замерзла, что без возражений приняла подарок и была очень тронута таким искренним проявлением заботы.

– Ты так добра, Пип. Уверена, что тебе оно не нужно?

– Нет, я привыкла к холоду. Хотя в последнее время частенько бывает очень зябко. Обычно в это время года наоборот теплеет, но я слышала, как мистер Эдгар говорил, что в Северном королевстве разразилась сильная снежная буря. Мы довольно близко к границе, но будем надеяться, буран до нас не дойдет.