Текст книги "Семь солнечных дней"

4

Когда Кэрри Эн забралась в автобус, который должен был отвезти их из аэропорта в отель, ей показалось, будто она прошла весь путь от Гэтвика до Турции пешком. Не стоит до посадки выпивать разом три бокала шампанского в баре аэропорта, если самолет вылетает в девять утра. От высоты и обезвоживания ее голову пронзило острое похмелье, к тому же пассажир на заднем сиденье решил устроить ей бесплатный массаж поясницы. Этому пассажиру было пять лет. Расстояние между креслами в тесном чартерном самолете было столь небольшим, что каждый раз, когда ребенок двигался, Кэрри Эн получала удар по почкам. Двигался он часто.

Каким-то образом Яслин и Речел удалось проспать весь полет. Девушки немного опоздали на регистрацию, и их посадили отдельно. Кэрри Эн почти не видела Яслин и Речел со своего кресла: ей досталось место между пассажирами, которых она прозвала «Жирдяй Джек и его жена Кремплен». Во время посадки сосед Яслин галантно взял у нее модную легкую сумочку и убрал на верхнюю багажную полку. В конце рейса этот обворожительный джентльмен с седыми волосами помог ее вытащить. Кэрри Эн не так повезло: самолет еще не успел остановиться, когда ее соседка, миссис Жирдяй, сорвалась с места, торопясь вытащить закупленные в дьюти-фри сигареты, и опрокинула очень тяжелый чемоданчик на голову Кэрри Эн.

Это был ее собственный чемоданчик. И ей пришло в голову, что это плохой знак.

– Как долетели? – спросила Речел, когда три подруги воссоединились у самолета. Яслин улыбнулась, потянулась, как котенок, и надела темные очки от Гуччи, чтобы защитить глаза без единой морщинки вокруг от яркого солнца. Кэрри Эн заворчала, пытаясь выпрямиться, хрустнула суставами и сразу же уронила на гравий свои очки – подделку под «Рей-Бэн».

– Парень, что сидел рядом со мной, едет на яхту к брату в Мармарис. – сказала Яслин, показав им визитную карточку. – Он сказал, что мы можем к ним присоединиться.

– Мы? – фыркнула Кэрри Эн.

– Я сказала, что путешествую с лучшими подругами. На яхте полно места.

Брат владельца яхты до сих пор с надеждой смотрел на Яслин.

– Только ты могла получить приглашение на яхту еще до того, как мы приехали в страну! – поразилась Речел.

– Угу, – согласилась Кэрри Эн и в который раз за это утро засомневалась, стоило ли ехать в отпуск всего через неделю после развода, да еще в компании без пяти минут новобрачной и модели, рекламирующей купальники.

В обычной жизни Кэрри Эн и Яслин никогда бы не подружились. Кэрри Эн работала старшим менеджером в «Офисных ангелах» вместе с Речел, которая тогда впервые получила работу в агентстве, предоставляющем временный персонал, в качестве выпусницы-практикантки. Речел часто рассказывала о Яслин, подружке со школьных времен, и Кэрри Эн возненавидела само ее имя. Лицо Яслин красовалось в тысячах женских журналов и неразрывно ассоциировалось с суперустойчивым лаком для волос. Даже ее имя излучало красивость (и выпендреж). Кэрри Эн изо всех сил старалась избегать знакомства с моделью, уверенная, что симпатичное личико скрывает безобразный характер. Так было до двадцатитрехлетия Речел. День рождения она справляла в караоке-баре. И хотела, чтобы там были Кэрри Эн и Яслин.

Целую неделю Кэрри Эн ломала голову, что ей надеть на вечеринку. Она представляла, как Яслин появляется на лимузине, с головы до пят одетая от Гуччи, и как она насмехается над простым платьем Кэрри Эн из «Оазиса». На самом же деле Кэрри Эн вошла в бар в ту самую минуту, когда Яслин пролила красное вино на свою белую футболку из «Гэп». Выпив еще два бокала, Яслин призналась, что ее только что бросил бойфренд, биржевой брокер, что ее агент приказал ей похудеть на семь фунтов, а экзотическое имя – всего лишь сочетание имени Ясмин (так ее хотел назвать папа) и Линн (так хотела назвать бабушка, которая считала, что Ясмин слишком неанглийское имя).

Сердце Кэрри Эн окончательно оттаяло, когда Яслин натужно и вонюче пукнула.

– Диета из капустного супа, – объяснила она. – Извините.

С тех пор прошло шесть лет. Сейчас Кэрри Эн уже почти не задумывалась, как выглядит Яслин. Не замечала глубоких фиолетовых глаз, благодаря которым Яслин сравнивали с молодой Лиз Тейлор, идеальных губ, которые появлялись на десятифутовых киноэкранах в рекламе зубной пасты. Яслин была всего лишь Яслин. Такой же неуверенной в себе, нервной и смешной, как все они. Но все же были моменты, как сейчас, например, когда Кэрри Эн понравился единственный мужчина из трехсот человек на этом самолете, и он не сводил глаз с ее очаровательной подруги.

– Он прелесть, – подтвердила Речел, изучая нового друга Яслин из-под черных очков.

– И не женат, – сказала Яслин. – Не старый. Куча денег. То, что тебе нужно, Кэс.

– Угу, – пробормотала Кэрри Эн.

Если бы только он все время не пялился на Яслин. Тяжело, когда твои подруги делают тебя невидимкой для противоположного пола. Особенно сейчас, когда Кэрри Эн были так необходимы кокетливые, ничего не значащие заигрывания со стороны мужчин.

* * *

Суд вынес окончательное решение в прошлые выходные. Документы были подписаны, печати поставлены, дело закрыто. Невероятно. Закончились два долгих года общения с мужем через адвокатов. Два года пререканий по почте. Их браку пришел конец. Кэрри Эн получила свободу. Пусть он отобрал у нее дом, машину, мебель, собаку… Даже собаку! Несчастную псину. Это было хуже всего.

Кэрри Эн так и не поняла, почему ему отсудили все имущество. Ведь это он ей изменил, черт возьми! Но друзья объяснили, что так бывает со всеми успешными женщинами. Никчемные мужчины боятся и сбегают. И забирают с собой половину твоего же немалого имущества…

Ну и черт с ним, подумала Кэрри Эн. Она возродит свою империю.

Пусть Кэрри Эн только что избавилась от груза тринадцатилетнего брака, ей всего тридцать четыре года. У нее свое агентство по подбору временного персонала, четыре сотрудника (троим из которых она почти доверяет в свое отсутствие). В бизнесе она всегда разбиралась – хотя у ее бывшего мужа на этот счет было другое, более нелестное мнение. И с тех пор, как Грег нанес ей сокрушительный удар и бросил ее ради женщины, которую она считала лучшей подругой, Кэрри Эн серьезно занялась своей фигурой (как Мелани Гриффит в «Работающей девушке»). Она понимала, что никогда не будет выглядеть так, как Яслин, но прошло два года с того дня, как она обнаружила под супружеской кроватью трусики Майри, и теперь, в результате упорных занятий, живот Кэрри Эн не стыдно снять в рекламе «Ла Перла».

Только жаль, что она забыла потрясающее бикини из «Ла Перла» на туалетном столике дома в Бэттерси, и теперь придется заменить его на оранжевый купальник из магазина «Верхаус» в аэропорту.

– Тебе очень идет оранжевый, – ободрила ее Яслин.

Кто бы говорил. Яслин пошел бы даже мешок от картошки.

Наконец, к радости гида «Эгейского клуба», довольные туристы загрузились в автобус. Сегодня утром их было всего пять: Кэрри Эн, Речел, Яслин и парочка, что опоздала на самолет. Когда женщина проходила мимо, Кэрри Эн дружелюбно улыбнулась, но ее жест не был встречен взаимностью. Парочка села на самые дальние места. Он в один угол, она в другой. Они уставились в разные стороны и не проронили ни слова.

Кэрри Эн сразу же вспомнила последний отпуск с Грегом. Две недели на Крите. Последняя попытка спасти брак после того, как она нашла трусики Майри. Все две недели Грег слушал диск, который Майри записала ему на портативном CD-плеере. Диск с чертовыми любовными песенками, как же иначе.

Воспоминания о Греге и пульсирующее раннее похмелье омрачили настроение Кэрри Эн. Но когда автобус выехал из аэропорта и свернул на дорогу в Бодрум, думать о плохом стало невозможно. Как можно чувствовать себя несчастной, когда небо такое голубое, а пушистые облака так далеко, будто их единственное назначение – служить декоративной деталью и разнообразить пейзаж. А когда Речел повернулась и пригрозила спеть «Крутятся колеса»,[4]4
  Детская дорожная песенка.


[Закрыть] если Кэрри Эн сейчас же не улыбнется, плохие мысли как рукой сняло.

С переднего сиденья Аксель, гид отеля, рассказывал о развлечениях, которые предлагает гостям «Эгейский клуб» в Бодруме.

– Бассейн, турецкая баня, уроки тенниса, стрельба из лука…

– Можем прицепить на мишень фотографию того, кого нельзя называть, и стрелять по очереди, – предложила Речел, намекая на бывшего Кэрри Эн.

– Будет весело, – проговорила Кэрри Эн.

– А я веду уроки шахмат, – подытожил Аксель.

– Шахмат? – прошептала Яслин. – Шахмат??? Видно, в «Эгейском клубе» знают толк в развлечениях!

5

– Привет, друзья! Пора развлекаться!

– Вы готовы? Да, да, да…

Когда последний автобус с туристами свернул на территорию отеля, заиграли первые ноты классического клубного хита девяностых и шестеро аниматоров «Эгейского клуба» запрыгали на месте, как чемпионы команды поддержки.

– О боже. – Салли Мерчант пригнулась на сиденье, наблюдая за лихим танцем на автостоянке. – Что они делают, Маркус? Куда мы попали?

– Думаю, это приветственный танец, – ответил Маркус.

– Скажи, чтобы прекратили немедленно, – процедила Салли.

Автобус остановился, аниматоры закончили танец шумным возгласом и выстроились у двери, словно почетный караул, хлопками провожая гостей к стойке регистрации.

– Не выйду из автобуса, пока они не прекратят, – отрезала Салли, не двигаясь с места.

Маркус собрал вещи.

– Пойдем, – бросил Маркус. Он чуть было не добавил: «Не будь идиоткой», но передумал. Ну и пусть ноет, по крайней мере, она начала с ним разговаривать. Весь перелет они провели в молчании.

– Полный дебилизм, – заключила Салли и неохотно последовала за мужем.

Если не считать дурацкого танца, Кэрри Эн оказалась права: этот отель был на голову выше того, где она отдыхала семь лет назад. Тогда ее отпуск с подружками на Ибице превратился в настоящий ад. Главное правило при поездке в молодежный отель «Клуба 18–30»: если вам уже за тридцать, скорее всего, вы слишком стары для местных развлечений. Кэрри Эн в жизни не забыть, как она чуть не подралась с чересчур энергичным гидом, который пытался вытащить ее из кровати в шесть утра на экскурсию в аквапарк. Нет, здесь впаривать экскурсии не станут.

Выгрузившись из автобуса, аниматоры и гости выстроились во дворе отеля друг напротив друга, как мальчики и девочки в актовом зале на дискотеке в младшей школе, робко разглядывая друг друга. Между ними, как директриса, сновала Шери, главный менеджер, словно пытаясь приободрить их и заставить пересечь невидимую линию.

– Добро пожаловать в «Эгейский клуб»! – воскликнула она.

Вскоре гости заметили, что каждый раз, как она произносила слова «Эгейский клуб», все аниматоры (и самые веселые туристы) принимались улюлюкать. Это было как волшебное слово в знаменитом детском телешоу «Крекерджек».

Аниматоров представляли по одному – они выпрыгивали вперед и отвешивали поклон, когда называли их имя. Первым был Жиль, инструктор по теннису с блестящей золотистой челкой. Затем Пьер, инструктор по танцам, который продемонстрировал свое умение, схватив девушку-аниматоршу и закружив ее в импровизированном танго. Ксавье, ответственный за виндсерфинги и катамараны на пляже, был вылитый Рассел Кроу.

– Если вот так посмотреть, – сказала Яслин, скосив глаза и выворачивая голову набок.

Девушек-аниматоров тоже было три. Кэрри Эн даже не удосужилась запомнить их имена, сразу же окрестив их «Гоу-гоу герлз».[5]5
  Женская поп-группа, популярная в 1980-х годах.


[Закрыть] И очень кстати – ведь в отеле аниматоров называли GO – по-французски gentil ordinateur, как в отелях сети «Клаб Мед».

Эти три девушки были похожи друг на друга как сестры. Каштановые волосы до плеч, гладкая загорелая кожа, будто намазанная медом. Кэрри Эн вдруг показалось, что по сравнению с ними она совсем оранжевая. Вчера она намазалась автозагаром, который приобрел скорее мандариновый оттенок, чем цвет жареной карамели, обещанный на тюбике.

«Фирменный коктейль „Эгейского клуба"», о котором Аксель довольно вяло рассказывал на пути из аэропорта, оказался действительно мутно-оранжевой жидкостью с неопределенным фруктовым ароматом. «И ни капли алкоголя», – поморщившись, заявила Речел. Вежливо глотнув, она оглянулась в поисках цветочного горшка – вылить оставшееся. Лучше бы принесли стакан воды.

По непонятной причине, аниматоры – солнечные зайчики поставили столик с напитками и буклетами экскурсий в наименее тенистой части двора, и шоколадные пирожные, которые подали к напиткам, превратились в гору крошек, плавающих в неглубокой коричневой лужице. Кэрри Эн, унаследовавшая прозрачно-белую кожу от матери-ирландки, вжалась в стену, словно существо, выросшее в темноте. Одна из свистушек-аниматорш на ломаном английском объяснила, что они должны оставить чемоданы во дворе, чтобы позднее носильщики разнесли их по комнатам. А пока аниматоры проводят гостей в номера.

– Только не она. Пожалуйста, только не она, – прошипела Яслин, когда вторая свистушка выпрыгнула вперед, представилась и проводила первую группу довольных туристов к корпусу А.

– Боишься, что по сравнению с ней будешь казаться толстой? – спросила Кэрри Эн.

Несчастная парочка из автобуса была первой и единственной в списке второй аниматорши.

– Мистер и миссис Мерчант. Ух-ху! – заулюлюкала она и заскакала по дорожке.

К тому времени, как гости, которых она должна была проводить, собрались идти вслед за ней, она почти исчезла из виду.

Яслин, Речел и Кэрри Эн в провожатые достался Жиль, инструктор по теннису.

Он вовсе не прыгал, а, скорее, увивался вокруг них, подумала Кэрри Эн. И нетрудно было догадаться, кого в первую очередь он наградил своей ослепительной улыбкой.

– Эй, красавица, – обратился он к Яслин, взяв ее руку и запечатлев на ней поцелуй. – Похоже, ты хочешь поиграть в теннис? Я прав?

– О-о-о да, – ответила Яслин, подмигнув Кэрри Эн. – Не прочь потренировать подачу.

Жиль засмеялся, взял у Яслин сумочку и понес ее, будто лорд-канцлер скипетр перед королевой. В другой руке у него был рюкзак Речел. Кэрри Эн осталась со своим чемоданом и дурным привкусом во рту – вовсе не из-за «приветственного коктейля». Поразительно, какой эффект Яслин оказывает на мужчин. Она словно современная Гиневра, в присутствии которой каждый мужчина превращается в галантного рыцаря.

– Я! Я! Я тоже люблю теннис! – шутливо шептала Речел широкой спине Жиля, когда они направились к гостевым бунгало.

Но он был ослеплен сиянием Яслин.

– Ваш номер.

Поход по саду был похож на марафон на Золотой кубок герцога Эдинбургского, и наконец Жиль распахнул дверь одного из маленьких белых бунгало.

– Теперь я знаю, где ты живешь, – сообщил он Яслин. – Каждый вечер буду петь под твоим окном, пока ты не пообещаешь выйти за меня замуж.

– У нее есть парень, – холодно произнесла Кэрри Эн.

Яслин и Речел удивленно посмотрели на Кэрри Эн.

– Это же правда, – напомнила она Яслин.

– Спасибо, – ответила Яслин. – Я знаю.

– Увидимся на теннисном корте, – попрощался Жиль и с поклоном удалился.

– Обалденный парень, – вздохнула Яслин.

– Слизняк, – фыркнула Кэрри Эн.

– Ну что? – Яслин пробежала в комнату и сразу же направилась к дверям на балкон. – На нижнем балконе двое плавок, – через секунду объявила она.

– Что? – Речел изучала ванную удивительно просторного маленького люкса. И впечатляющую коллекцию бесплатной косметики.

– Двое плавок на нижнем балконе, – повторила Яслин. – Значит, под нами двое парней. Образно говоря.

– Может, там один парень, у которого двое плавок и подружка.

– Нет. – Яслин отмела мрачный прогноз Кэрри Эн. – Тебе не кажется, что у девушки, которая встречается с парнем, у которого двое плавок, должно быть по меньшей мере три купальника, два из которых сейчас бы сушились на балконе?

– Безупречная логика, – смирилась Кэрри Эн. – Какая кровать твоя?

– Мне все равно, – сказала Яслин, продефилировав обратно в комнату. – Вот эта. – Она указала на кровать, куда Кэрри Эн уже поставила чемоданчик. Кровать была рядом с окном и дальше всего от кондиционера, который, несомненно, будет трудолюбиво шуметь, но ни капельки не охлаждать воздух. Речел уже заняла среднюю кровать. Кэрри Эн со вздохом перенесла свой чемоданчик на кровать прямо под кондиционером.

– Неплохо, да? – проговорила Яслин, подпрыгивая на матрасе. – И море видно. Если перегнуться через балкон на свой страх и риск и свалиться на колени нашим соседям.

– Может, так и сделаешь, Кэс? – предложила Речел. – Хороший способ преодолеть стеснение. Начать бросаться на мужчин. Правда здорово, если Кэрри Эн влюбится в одного из парней снизу?

– Если она кричит в постели, вовсе не здорово, – ответила Яслин.

Кэрри Эн поморщилась.

– О, да ладно тебе, – сказала Яслин. – Я просто пошутить хотела. Что с тобой такое? Ни разу не улыбнулась с тех пор, как мы сюда приехали. Нельзя быть несчастной на отдыхе, Кэрри Эн. Я тебе запрещаю. Или, если все же собираешься киснуть, загорай на другой стороне бассейна.

– Никто не будет киснуть, – вмешалась Речел, чтобы примирить подруг. – Мы просто устали после перелета. Я прошлой ночью вообще почти не спала, потому что боялась проспать и опоздать в аэропорт. А в самолете я вообще спать не могу, – соврала она.

Кэрри Эн натянуто улыбнулась. Яслин пожала плечами.

– Это будет самый лучший отпуск, – заверила Речел Кэрри Эн, вдруг вскочив на ноги и обняв ее. – К концу недели мы так навеселимся, что я начну задумываться, зачем вообще выхожу замуж!

– Затем, что ты встретила своего прекрасного принца. – Кэрри Эн и Яслин одновременно прекратили распаковывать вещи и пропели любимые слова Речел о ее замечательном Патрике.

– Ну, вы правы. Наверное, да. Но я завидую вашей свободе. У тебя впереди свободная жизнь, Кэрри Эн, – неубедительно добавила она.

– И обед, – прервала ее Кэрри Эн. – Вкусный обед. Пойдемте в ресторан, пока не опоздали.

6

– Надо поменять номер, – заявила Салли, когда проводившая их девушка исчезла из поля зрения.

– Что тебе не нравится? – спросил Маркус. Его комната устраивала. Он уже расстегивал рюкзак.

– Маркус, это помойная яма. Вот что мне не нравится, черт возьми.

– Меня все устраивает.

– Что? – Салли провела пальцем по подоконнику. – Смотри, – она показала ему чуть испачканный палец. – И здесь. – Потащив его в ванную, она заставила его посмотреть на какой-то невидимый лобковый волос на полу. – Здесь не убирались после отъезда предыдущих туристов. Наверняка не убирались. Я не могу спать в этой комнате, зная об этом!

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? Давай попрошу прислать горничную.

– Позвони администратору, пусть нас переселяют.

– По-моему, в отеле нет свободных номеров. Может, им будет некуда нас переселять.

Салли взяла телефонную трубку и сунула ему в руку.

– А ты попробуй.

– Есть номера, но с отдельными кроватями, – сообщил Маркус, дозвонившись до консьержа.

– Сойдет, – сказала Салли.

– Как это? Номер с двумя односпальными кроватями вместо этой большой?

– Ты заснешь, как только плюхнешься на эту кровать. Какая тебе разница?

– Думаю, их можно будет сдвинуть, – предположил Маркус.

– Угу, – вяло процедила Салли. Она уже тащила свой чемодан на улицу. – Ты сам все уладишь, ладно? Я прогуляюсь по саду. Надо подышать воздухом после перелета.

– Разве ты не хочешь сначала посмотреть, куда нас поселят? Вдруг тот номер тебе тоже не понравится?

– Уверена, все будет в порядке, – сказала она и пошла прочь по дорожке, ведущей к пляжу.

Маркус так и остался на пороге забракованного номера. Он наблюдал за женой, пока она не скрылась из виду. Что это с ней? Грязь? Лобковый волос? Он видел, что комната идеально чиста. Что случилось с той девочкой, с которой они путешествовали по Индии? Тогда ее единственным условием было вытряхнуть тараканов из кровати, прежде чем лечь спать.

Они познакомились на вечеринке в первый год учебы в университете. До того вечера Маркус ни разу не видел Салли на территории учебного заведения. Он никогда толком и не общался с той богемной компанией, что устраивала маскарад на Хэллоуин. Явился на вечеринку в качестве моральной поддержки со своей подругой Эйми. Эйми подозревала, что ее бывший придет на маскарад, и хотела, чтобы этот негодяй подумал, что она уже завела себе нового мужчину. Разумеется, Маркус играл роль ее нового парня.

Бывший Эйми действительно пришел на вечеринку. Бывшие любовники игнорировали друг друга ровно три минуты, а остаток вечера провели запершись в туалете на первом этаже обшарпанного студенческого общежития и якобы выясняли отношения. Маркус хотел было уйти, но боялся, что Эйми может позвонить ему среди ночи и попросить забрать ее. И он знал, что ему придется приехать за ней. Тогда Маркус был по уши влюблен в Эйми Лоусон. Кто еще мог заставить его раскромсать простыню и нарядиться римлянином в самый холодный вечер в году?

– Эй, Цезарь!

Это были первые слова, которые произнесла Салли Тайрелл, когда обнаружила его в углу гостиной.

– Хочешь поиграть с моей гадюкой? – сказала она.

Она была в костюме Клеопатры.

Маркус взял ее пластиковую змею (вообще-то, это была не гадюка, а кобра, как он заметил потом), а Салли забила сигаретку с марихуаной на колонке. С этого все и началось. Эйми Лоусон мгновенно стерлась из его памяти. В черном парике с густой челкой, притягивающей внимание к искусно подведенным глазам, Салли была красива, как легендарная Нефертити. «Какого цвета у нее глаза?» – подумал Маркус. И через шесть лет, когда они стояли рядом в регистрационном бюро, он так и не понял. Голубые? Или фиолетовые? Казалось, они меняли цвет, когда она улыбалась.

– Куришь? – спросила она тем вечером, протягивая ему аккуратную маленькую самокрутку.

– Никогда не пробовал, – признался он.

– Хочешь попробовать?

– Не знаю, – ответил он. Вообще-то, он очень нервничал. Сказав, что никогда не курил, он имел в виду не только марихуану. К семнадцати годам он только вдыхал носом дым от «Мальборо Лайтс» за велосипедным гаражом, когда все остальные выкуривали уже по десять сигарет в день. – У меня горло болит, – объяснил он.

– Тогда давай пушу тебе паровозик, – предложила она.

– Что?

Что это она ему предлагает? Маркус понятия не имел. Но когда она затянулась и приблизилась ртом к его губам, он инстинктивно раскрыл рот в ожидании поцелуя. Но она не поцеловала его, а выпустила дым в его раскрытые губы. Он сразу же почувствовал, как его горло от удивления сжимается. Легкие напряглись от шока. И он упал.

* * *

Когда он пришел в себя после обморока, Клеопатра стояла перед ним на коленях. И еще Наполеон, Мэрилин Монро и Капитан Кейвман[6]6
  Герой мультсериала конца 1970-х начала 1980-х годов.


[Закрыть] в дешевом костюме.

– Цезарь! – звала его Салли. Она так и не узнала его имени. – Цезарь! Ты в порядке? Цезарь! Скажи что-нибудь. Ты меня слышишь?

Маркус с трудом сел. Когда он упал, то сильно ударился головой о колонку. Он приложил руку к больному месту, увидел на пальцах кровь и опять потерял сознание. Маркус не переносил вида крови.

– Отвезу-ка я тебя в травмпункт, – сказала Клеопатра, когда он очнулся во второй раз.

Она отвезла его в больницу на своей побитой «мини» и оставила у дверей. Маркус был уверен, что больше никогда не увидит свою египетскую принцессу.

Но на следующий день Салли подкараулила его у библиотеки.

– Я так переживала, – призналась она.

– Не может быть. Ты же оставила меня одного у больницы, – напомнил он.

– Я обкурилась, – заметила она. – И не хотела наткнуться на полицейского. Тебе наложили швы?

Маркус продемонстрировал аккуратные стежки крестовых швов на виске.

– Ой.

– Ой, это уж точно, – сказал Маркус.

– Хочу загладить свою вину, – произнесла она. – Давай угощу тебя выпивкой в «Юнионе».

Он позволил Салли купить ему три кружки пива и простил ее.

Через четыре года после зловещего начала Салли и Маркус переехали в Лондон, а еще через два года поженились в регистрационном бюро Челси на Кингз-роуд. Швы, аккуратно наложенные в травмпункте, со временем превратились в маленький белый шрам, но Маркус не беспокоился. Напротив, этот шрам ему даже нравился.

– Он всегда будет напоминать о том дне, когда ты вскружила мне голову, – твердил он каждый раз, когда Салли с виноватым видом дотрагивалась до шрамика.

Прошло четыре года со дня свадьбы и свадебного приема в римско-египетском стиле, Салли и Маркус поселились в маленьком домике в пригороде, и оба добирались до работы на электричке. Уходили из дома в 6.30 утра, чтобы успеть на поезд до Ватерлоо. По дороге в Лондон не разговаривали (Салли утром лучше не трогать) и постепенно стали ездить обратно на разных поездах. Недавно Салли повысили, и она все позднее стала задерживаться в офисе.

Дорога отнимала слишком много времени, и общаться в будние дни стало совсем некогда. По выходным они занимались ремонтом. Милый коттедж оказался бездонной, пожирающей деньги ямой, изрешеченной сухой гнилью и неполадками с электричеством. От усталости они почти перестали заниматься сексом. Из-за денежных проблем Салли не обрадовалась перспективе провести неделю в теплых краях. Трудности в отношениях имели конкретные причины, не так ли? И эти проблемы можно решить, если немного отдохнуть. Дело не в том, что они больше не любят друг друга…