Текст книги "Загадка для гнома"

– Пустите же нас! – завопил я. – Тупые деревяшки…

Ответом на это было молчание и лёгкое дуновение ветерка.

Я уже почти был готов сдаться, когда в дыхании ветра, шелестящего у меня ушах, я кое-что услышал. Можно назвать меня окончательно спятившим, но деревья, похоже, удивительным образом отвечали мне.

«Эй. Сам ты тупой!»

Глава 12. В которой появляется Тенистый лес бесконечных смертей и страданий

«Биллиам, – раздался у меня в ушах еле слышный голос, – нет, ты слышал? Этот дёрн обозвал нас тупицами! И кто? Мальчишка, который только что, как последний идиот, валялся у нас в корнях, плакал и умолял пропустить его!»

«Да я даже не слушал, что он там бормочет…» – ответил другой голос.

Я ушам своим не поверил. Деревья и вправду разговаривали? И не просто разговаривали, а вели беседу на прекрасном английском. Или это происходило только в моей голове, как тогда в океане, когда я думал, что разговариваю с Кровопийцей?

– Я слышу вас! – сказал я. – Вы… эмм… ели?

«Конечно же, мы ели, кретин, – ответил первый голос. – До великого лесоведа тебе явно далеко. Если я разговариваю как английская сосна, ещё не значит, что я она и есть! Умник, полный предрассудков…»

– Нет-нет, прошу прощения, – быстро проговорил я. – Я раньше никогда не слышал, как разговаривают ели, сосны или пихты, поэтому я ничего такого не имел в виду. Я не хотел вас обидеть.

«Да ну его, Реджинальд, – сказал второй голос, которого назвали Биллиамом. – Чего ты тратишь время на этого гвинта?»

– Эй! – крикнул я. – И кто из нас теперь расист?

Я обернулся и улыбнулся своим спутникам, уверенный, что они радуются, что мы наконец хоть чуть-чуть продвинулись. Но на их лицах было написано недоумение, смущение, удивление и задумчивость.

– Ребята, вы же тоже это слышите? – спросил я их. – Деревья разговаривают!

Они медленно и синхронно покачали головами.

– Он с катушек съехал, – громко шепнула самая крикливая представительница Караула (взрослые перестали спорить, видимо, заметив, как я чокнулся). Кстати, она сжимала в руках мокрый топор, очевидно, преуспев в доставании его из озера.

– Может быть, – согласилась Глэм. – Но давайте посмотрим, чем всё это кончится. Грегдруль частенько вытаскивал кроликов из шляпы.

– А шляпу он где возьмёт? – влез ещё один караульный.

– Ради Годвина Благочестивого, это же просто поговорка, – закатила глаза Глэм.

– Может быть, это как-то связано с его любовью к деревьям? – предположил Головастик.

– Как вариант, – согласилась Ари. Но в её взгляде всё ещё читалось скорее сомнение, чем уверенность. – Грег, продолжай. Эмм… Разговаривать с… деревьями.

Я кивнул и снова обернулся к лесу.

– А с кем из этого прекрасного леса я сейчас общаюсь? – спросил я. – Я хотел бы, ну, вы понимаете, видеть собеседников. Лицом к лицу, так сказать.

Деревья рассмеялись[12]12
  Да, так и было, как бы дико это ни звучало.


[Закрыть].

«Биллиам, ты слышал? – насмешливо сказал Реджинальд. – Мальчишка думает, что у нас есть лица».

«Вот умора, – ответил Биллиам, но голос его весёлым не был. – Как будто раньше не видел чёртовых деревьев».

«Ведь нет никакой разницы, с кем из нас болтать, верно? – произнёс Реджинальд. – Потому что все мы тут деревья, все на одно лицо, да? Такие, типа, в содружестве. Одно за всех, и все за одного».

Мне показалось, что я уловил нотки сарказма в его голосе, и спустя несколько секунд это подтвердилось, потому что Биллиам и несколько других деревьев залились смехом.

– Ладно, ладно, хорошо, – сказал я, пытаясь вернуться к нашему разговору. – Я вот что хочу знать: можно ли нам войти в Затерянный лес?

«Затерянный лес? – спросил Биллиам. – Что за чушь ты несёшь?»

«Он говорит про Тенистый лес бесконечных смертей и страданий, – сказал Реджинальд. – Эти людишки, должно быть, называют его Затерянным лесом».

– Тенистый лес бесконечных смертей и страданий? – переспросил я, и моё горло мгновенно так пересохло, что трудно стало глотать. – Серьёзно?

Последовало долгое молчание, после которого они снова принялись хохотать. Эти деревья всерьёз начинали действовать мне на нервы.

«Нет, братан, – наконец сказал Биллиам. – Мы называем его просто лес. Кто вообще выдумал давать каждому чёртову лесу, реке или пруду собственное имя? Кому какая разница, как его называть?»

«Чувак, ты дело говоришь», – согласился Реджинальд.

Я потряс головой, стараясь не заводиться. В конце концов, успех всей миссии зависел от того, подружимся мы с этими деревьями или нет.

– Да как бы его ни называли, – сказал я. – Почему мы не можем войти? Почему не можем пройти мимо вас?

«Потому что, чувак, ты не… как это… не Избранный!» – ответил Биллиам.

«Вот-вот, точно. Усёк? – подтвердил Реджинальд. В его голосе всё больше и больше проявлялась подозрительность. – Только этот Избранный, в соответствии с… эмм… пророчеством Зандброза Зинги Зулзанаха, может войти в эти запретные и священные места! Так было завещано много лет назад великим и великолепным магом и прорицателем, эмм, лордом Сорцером Приклбинкодинком».

Остальные деревья еле сдерживались, и у меня в ушах стоял гомонящий свист.

– Ну, конечно, ещё одно идиотское пророчество, – пробормотал я себе под нос. Сколько можно? Даже если эти деревья придумали его только что, в буквальном смысле не сходя с места.

Но это как раз было мне на руку. Раз они решили сыграть в игру, это и я смогу.

– Ну что ж, к вашему сведению, – гордо объявил я, – я и есть Избранный. Я – Грегдруль Пузельбум! Известный среди гномов повсеместно за отвагу в бою! Избранный священным Кровопийцей, чтобы однажды помочь нашему народу поднять голову и вернуть былую славу!

Я ожидал, что деревья тут же начнут охать и ахать, но после непродолжительного молчания последовало тихое хихиканье.

«Чувак, что, правда? – спросил Биллиам. – Я никогда не слышал о человечке по имени Брюхобац, или как там тебя».

«Да, вот ещё, если ты не врёшь, что Кровопийца выбрал тебя, парень, – добавил Реджинальд, – то где он тогда? Чего-то я его при тебе не вижу».

«Вот и хорошо, – вставил слово Биллиам. – Терпеть не могу этого придурка! Всё время треплется, как будто ему нечем больше заняться».

– Вы знаете Карла? – спросил я, удивлённый, что они знакомы с моим старым топором.

«Это его так теперь зовут? Карл? – спросил Реджинальд. – Он раньше назывался Ханклом. Да, мы знакомы с ним. Мерзкий тип».

Думаю, что у них был повод недолюбливать топор. Большинство топоров изначально созданы, чтобы рубить деревья.

«Эй, братан, – обратился Биллиам, видимо, не ко мне. – Ты помнишь Норвудскую резню елового ряда?»

«О да! Такая бойня была, – сказал Реджинальд. – Твой дружок Карл, Ханкл, Кровопийца, или как бы его ни звали, просто так, развлечения ради, вырубил целую семью норвежских сосен».

– Согласен, это ужасно, – сказал я, решив не уточнять, что фактически основная вина лежит на том, в чьих руках был топор в ту минуту. – Я хотел сказать, я никогда не просил Карла о чём-нибудь подобном.

«Может, нет, а может, и да, – сказал Реджинальд. – В любом случае, раз у тебя нет топора, мы не сможем проверить, не врёшь ли ты нам».

Я вздохнул, потому что в этом они были правы.

Наверное, уже в десятый раз я поймал себя на мысли, что жалею о том, что выбросил свой топор в залив Сан-Франциско.

«Послушай, чувак, на самом деле это неважно, – снова взял слово Биллиам. – Мы бы всё равно тебя не пустили, потому что этот старый пень слева от меня давным-давно решил больше никого не пропускать. А точнее, после того, как феи учудили всю ту бучу много лет назад. Если бы спросили меня, братан, то я бы уже давно пропустил тебя в этот дурацкий лес».

«Полегче, – возмутился Реджинальд. – Не надо сваливать всё на меня! Это же ты уговорил меня больше никого не пускать, ведь так?»

«Может быть, но с тех пор я передумал, – огрызнулся в ответ Биллиам. – И теперь я говорю: давай пропустим этого парнишку и его спутников».

«А я всё ещё говорю “нет”», – буркнул Реджинальд.

«Прости, братан, вон, сам слышал, – обратился ко мне Биллиам. – Боюсь, что мы не можем тебя пропустить, если не будет единогласного решения».

Его слова о феях вселили в меня новую надежду. Они могли означать, что как минимум часть слухов о феях, спрятавших амулет в чаще Затерянного леса, была правдой. Потому я не должен сдаваться.

– Биллиам, – начал я. – А почему ты изменил своё мнение и решил пропускать людей?

«Скука, братан, только и всего».

«И к тому же это опасно!» – добавил Реджинальд.

«Прекращай! – проворчал Биллиам – Чем опасно-то? Что эти путешественники могут сделать? Описают нас всех?»

«Они могут устроить пожар…»

«Аргумент, – согласился Биллиам. – Это вполне возможно. Мы наслышаны о том, как недоумки вроде вас поджигали свои леса и творили подобные ужасы по отношению к окружающей среде. Теперь, пожалуй, мы ни за что вас не пустим в лес. Короче, Реджинальд, ты меня убедил. Теперь я тоже голосую против».

Чтоб вас!

Весьма типично для гнома. Попытка использовать Биллиама, чтобы он убедил Реджинальда изменить своё мнение, обернулась полным провалом. Теперь я был в два раза дальше от разрешения на вход, а я даже ещё и не предпринял ничего конкретного, только вопрос невпопад задал.

«Стой, стой. Биллиам, ну что ты скачешь, как белка, то “я за”, теперь “я против”, – пожурил Реджинальд. – Мы уже обсуждали это: будь последовательным в своих убеждениях, так ведь? Да, и кроме того, ты же сам говорил: такая скучища не пропускать никого, так ведь? Так что я принял решение: я меняю своё мнение и голосую “за”».

– Отлично! – сказал я, не веря собственным ушам. – Так что? Мы можем пройти?

«Не так быстро, чувак, – сказал Биллиам. – Голосование по-прежнему один против одного. Я-то всё ещё против, пусть этот дубина и поменял своё решение».

– Но ты же пару минут назад сказал «да», – простонал я.

«Братан, а что, дерево не может вдруг передумать? – фыркнул Биллиам. – Вот так вот, да? То есть это позволено только гномам с руками, ногами и всем прочим? Так, да?»

– Да нет же. Я не это хотел сказать, – выпалил я. – Я никого не хотел обидеть.

«Ещё бы ты хотел, – пробубнил Биллиам. – Но первое слово дороже второго, согласен?»

Я покачал головой, чувствуя, что зашёл в тупик, причём остался с этой проблемой один на один, потому что мои друзья всё более недоверчиво наблюдали за тем, как я спорю с ветром (с их точки зрения).

– Итак, по-прежнему один голос против одного, просто вы поменялись местами, так? – уточнил я.

«Именно, чувак, – сказал Реджинальд. – Уж извини. Если бы всё зависело только от меня, я бы вас пропустил, честно. Но этот Биллиам…»

«Эй, придержи конец, – встрял Биллиам. – Не надо на меня всё сваливать. В конце концов, это именно я убедил тебя пропустить того парня и его друзей вчера, помнишь?»

«Точно, чуть не забыл об этом парне! – воскликнул Реджинальд. – Очень вежливый парнишка!»

– Что? – воскликнул я, и в моё сердце водопадом хлынула тревога. – Хотите сказать, что вчера уже пустили кого-то в Затерянный лес?

«Ага, чувак, высокого мальчика, – ответил Реджинальд. – Очень симпатичного».

«И очень вежливого! – добавил Биллиам. – Для эльфа».

Я тут же понял, что это был Эдвин. А кто ж ещё? Вряд ли по сибирским лесам бродит много симпатичных мальчиков-эльфов. А это значит, что он как минимум на день опережает нас.

Нужно срочно сделать что-то, чтобы пройти мимо этих деревьев.

Но что?

Они такие непостоянные. Боюсь, что, даже если мне удастся их уболтать, они снова могут внезапно поменять своё мнение. Я обернулся и посмотрел на своих спутников, которые теперь казались ещё более смущёнными, чем в начале моего спора с этими твердолобыми (во всех смыслах) типами.

– Не знаю, что делать, – сказал я. – Я только что узнал, что Эдвин уже в Затерянном лесу. Он опередил нас почти на день.

– Говорил же вам, что так и случится, если командовать буду не я! – завопил караульный, который только что горячо отпирался от руководства. И их спор пошёл по новому кругу.

– Жаль, что я не могу тоже слышать деревья, – сказала Ари, игнорируя их вопли. – Может, тогда мы бы могли чем-нибудь помочь…

– Может быть, именно в этом и дело, – сказал Головастик.

Мы посмотрели на него, ожидая объяснений. Осознав, что мы не поняли, к чему он ведёт, Головастик вздохнул, но продолжил:

– Почему только Грег может слышать деревья? – спросил он.

– Трепетная любовь деревьям к сказывается ясно, – сказал Лейк.

– Верно, но я сейчас не об этом, – продолжил Головастик. – «Почему» не ключевое слово. В моей теории главное другое: Грег действительно любит деревья.

Убедившись, что мы по-прежнему не понимаем его, Головастик снова вздохнул и ещё раз набрал полную грудь воздуха, как будто собирался совершить километровый забег.

– А ты уже использовал свои знания? – спросил меня Головастик. – Что это за деревья?

– Picea ajanesis, – ответил я, постепенно начиная догадываться, к чему он клонит, – более известная как ель аянская, иногда её ещё называют Джизо. Но в любом случае мне раньше не случалось разговаривать с хвойными деревьями, аянскими или любыми другими!

– Разговаривал или нет, это же всё равно деревья, правда? – спросил Головастик. – Чем этот вид ели отличается от других?

Я кивнул, понимая, чего он от меня добивается. Правда, я по-прежнему не догадывался, как знание о том, что аянские ели достигают до пяти метров в высоту и что их древесину используют для изготовления музыкального инструмента под названием тонкори, может помочь нам убедить их пропустить наш отряд в Затерянный лес. Но сейчас буквально жизненно необходимо было использовать любую возможность.

– Ладно. Попробую что-нибудь придумать, – сказал я, оборачиваясь снова.

Я сделал несколько шагов к лесу и услышал, как деревья перешёптываются.

«Ш-ш-ш, тихо! Он возвращается», – сказало одно из них.

«Братан, тебя не устроил ответ “нет”?» – спросил Биллиам.

– Не в этом дело. Просто стало любопытно, – сказал я, глубоко вздохнув, – каково это – иметь светло-коричневые иголки различной длины, в отличие от красно-коричневых иголок определённого размера, как у ваших близких соседей на юге?

На секунду деревья, кажется, опешили.

«Итак, кто же у нас тут? – наконец сказал Реджинальд. – Тут у нас маленький знаток деревьев, ведь так?»

«По-моему, он думает, что знает о деревьях всё», – добавил Биллиам.

«Похоже, ему много что известно, чувак».

«Я сам вижу, что много, – согласился Биллиам. – Братан, это не сарказм».

Они так впечатлились, что даже не заморочились ответом на мой вопрос. Теперь я привлёк их внимание, и нельзя было потерять его.

– Я это к чему, – продолжил я. – Готов поспорить, что в лесу позади вас есть множество очень крутых деревьев, каких я никогда не видел. Да что там я, никто их не видел уже тысячи лет. А ведь они по-настоящему уникальны.

«Ну, думаю да», – согласился Реджинальд.

«Хочешь сказать, что тебе интересно на них посмотреть?» – спросил Биллиам.

– Это было бы здорово, – ответил я. – Любопытно, чего там больше: елей или пихт. Сколько хвойных? Вдруг обнаружатся какие-нибудь следы дорианского широколиственного дерева?

«О, теперь и мне интересно! – воскликнул Реджинальд. – Да, я ведь уже давно об этом думаю!»

«Видишь ли, мы не знаем, какие там деревья. Мы же не можем сами пойти и посмотреть, потому что у нас нет ног, чтобы ходить», – объяснил Биллиам.

– Я могу сходить посмотреть и потом рассказать вам, – предложил я.

Они надолго задумались и замолчали.

«Обещаешь, что ты вернёшься и расскажешь нам обо всём, что увидел? – пытливо спросил Реджинальд. – И не попытаешься прошмыгнуть мимо нас, словно мышь?»

– Обещаю, – сказал я. – Если только я не сгину в лесу, я точно-точно вернусь.

«Хорошо, братан, – удовлетворился моим ответом Биллиам. – Ты почти наверняка умрёшь, потому что никто из тех, кого мы пропускали, не возвращался. По крайней мере, в целом виде. Но мне кажется, попытаться стоит. Поэтому я говорю “да”. Реджинальд?»

«Конечно, скорее всего, он со своими друзьями там и останется, – сказал Реджинальд. – Но мне же тоже любопытно узнать, сколько там симпатичных темнохвойных, а сколько вертихвосток берёз. Так что да, чувак, я согласен».

«Итак, Грегдруль Пузельбум, – объявил Биллиам. – Ты и твои друзья можете пройти!»

Я обернулся и махнул спутникам, чтобы они шли за мной.

– Мы можем пройти! – радостно сообщил я им. – Быстрее, пока они не передумали.

Глэм, Лейк, Ари, Головастик, Камешек, Тики и пять караульных быстро похватали свои пожитки и присоединились ко мне на краю леса.

Затерянного леса.

«Братан, ну и чего ты ждёшь?» – нетерпеливо рявкнул Биллиам.

«Ждёт, когда подадут оркестр, наверное», – предположил Реджинальд.

Я покачал головой и сделал несколько шагов вперёд. Ничто не остановило меня, не развернуло. Мои спутники двинулись следом, и мы наконец прошли мимо первого ряда деревьев в зачарованное королевство Затерянного леса.

Теперь мы стали гораздо ближе к амулету.

Надеюсь.

Глава 13. В которой стая белок ест оленя

Затерянный лес нас не впечатлил.

То есть, конечно, в первый момент мы застыли от восторга и недоумения, когда поняли, что горы, прежде окружавшие лес, вдруг исчезли, как и ледниковое озеро позади нас. Внезапно всё вокруг обратилось в дремучий и кажущийся бесконечным мир деревьев.

Ну а когда первое изумление улеглось, мы поняли, что внешне это самый заурядный лес. Деревья выглядели как деревья. Земля под ногами по-прежнему оставалась обычной землёй, усеянной листьями, веточками и камнями. Привычное солнце по-прежнему светило сквозь листву, отчего его лучи преломлялись и рассеивались.

В целом всё казалось обыкновенным.

Конечно, мы коренным образом изменили своё мнение, когда наткнулись на рокнара – крупную тварь, такую беспощадную и кровожадную, что я даже худшему врагу не пожелаю с ним встречи.

Но я забегаю вперёд.

Тогда же, когда мы наконец вошли в Затерянный лес, нам в первую очередь надо было спланировать свои действия. Эдвин и его спутники опередили нас на целый день, поэтому нам придётся протопать достаточно много, чтобы нагнать их.

– Итак, Камешек, – начал я, после того как все вдоволь наобнимались, радуясь, что мы оказались в лесу, не тронутом современной цивилизацией, который был частичкой прошлого, тем немногим, что осталось от Земли отделённой. – Куда теперь?

Камешек огляделся, несколько раз обернувшись вокруг своей оси. На секунду мне показалось, что у него нет никаких идей и он так же растерян, как и все остальные. Не было никаких ориентиров, ни одной подсказки, куда смотреть и в каком направлении двигаться. Одни сплошные деревья.

Но, как это и свойственно гномам исторически, я недооценил скального тролля.

– ПРОГРЕСС, – сказал он уверенно, показывая в нужную сторону (восток, запад, север – они вообще ещё остались?) невероятно крупным пальцем. – ПЕРВОРОДНЫЙ КАМЕНЬ.

– Отлично. В путь! – объявил я. – У нас мало времени.

Удивительно, но все подчинились. Минуту спустя мы уже продирались сквозь заросли деревьев. В отличие от русского леса, где было совершенно тихо и казалось, что все животные просто сбежали, этот лес был переполнен голосами: трелями птиц, раздражающим жужжанием жучков и мух, ну, и да – воплями гигантских белок.

Я, конечно, не уверен, что это были именно белки, но так их описать проще всего. Мы почти сразу же заметили их присутствие: впереди закачались ветки, когда животные метнулись на деревья.

Белок они напоминали тем, что их тело было покрыто серо-коричневым мехом. У них было четыре конечности и пушистый хвост. И они могли лазать по деревьям так, слово ходили по земле. Не помню, я уже говорил, что они были просто гигантскими? По крайней мере, для белок. Каждая выглядела не меньше собаки, в основном вроде мопса или корги. Но были и особи, достигающие размеров сенбернара.

Стволы деревьев (кстати, не известных мне видов) были намного толще, чем в русском лесу. Когда белки-гиганты прыгали по веткам, то на фоне этих монструозных стволов не казались такими уж огромными. Казалось, они вполне безобидны. Наше появление скорее насторожило их, чем напугало или вызвало кровожадный интерес. Кстати, довольно быстро мы заметили, что, в отличие от животных в нашем мире, у этих переростков не возникало желания нападать на гномов безо всяких на то оснований. Они, вообще старались не особенно с нами контактировать, а только внимательно поглядывали на нас, когда мы проходили мимо.

Мы шли без происшествий ещё часа два и наконец добрались до опушки. В центре поляны лежало тело какого-то большого животного. Наверное, это был олень. По крайней мере, он напоминал обычного оленя, только был крупнее и без рогов. Труп окружало не меньше двадцати гигантских белок, жадно вгрызавшихся в плоть поверженной твари. Зубы у них были острые как бритва, а глаза налились кровью, когда они уставились на нас. Судя по всему, нас посчитали конкурентами за ужин.

Мы медленно попятились назад и обогнули полянку, не выходя из-за деревьев.

Вывод: гигантские белки были не совсем белками. А точнее, совсем не белками.

Первые несколько часов в Затерянном лесу мы почти не разговаривали. И мне это было на руку, потому что ничто не отвлекало меня от внимательного изучения земли под ногами, где я уже начал искать ингредиенты, необходимые для снадобья, которое излечило бы моего отца. Теперь, когда я действительно оказался в Затерянном лесу и своими глазами узрел растения и созданий, которых никто не видел тысячелетиями, моя надежда на выздоровление отца окрепла, как никогда.

Проблема состояла в том, что я до сих пор не знал точно, как выглядит корень тафрогмаша и цветы нидиокори (два из трёх необходимых ингредиентов). То есть я, конечно, видел рисунки в старинных книгах, но древние чернильные рисунки были далеки от совершенства цветной фотографии. Особенно если дело касалось цветов и растений, которые и в цвете все выглядели почти одинаково. Не буду говорить, что понятия не имел, где возьму крыло феи асрай (третий ингредиент), учитывая, что феи, скорее всего, так больше никогда и не вернутся в наш мир, сколько бы в нём ни было магии.

Пока я мог только идти и тщетно пытаться найти первые два ингредиента, но не встречал ничего, что хоть отдалённо напоминало бы рисунки, которые я изучал на «Пауэрхэме». Но я не сдамся. Ради отца.

Первый вечер прошёл на удивление спокойно, если не вспоминать о стае гигантских белок со свирепыми глазами и острыми зубами, которые обгладывали оленя. Мы разбили лагерь посреди полянки, где было достаточно места для трёх наших палаток. В эту ночь мы решили не разводить костёр. Мы совсем не знали Затерянного леса и опасностей, таящихся в нём. Поэтому не стоило привлекать лишнего внимания.

Ночь прошла совершенно спокойно.

После скромного ужина мы все были так измотаны, что Головастик, Глэм, Ари, Тики и я заползли в свои палатки и тут же отрубились. Камешек спал, свернувшись калачиком возле горки камней на краю поляны. А пятеро караульных по трое спали в своей палатке, пока двое бодрствовали с дозором.

Если я ничего не путаю, нам всем снились цветочки и солнышко.

А рано утром к нам припёрся рокнар.

Помните рокнара? Я уже упоминал его.

Так вот, все наши чаяния и надежды на то, что миссия станет проще, когда мы попадём в Затерянный лес, были жестоко разрушены оглушительным рёвом, от которого кровь стыла в жилах, и видом того, как отвратительная комковатая тварь вколачивает одного из караульных в ближайшую скалу, как будто играет в футбол.

Одного рокнара было вполне достаточно, чтобы мы сразу приуныли.

Но рёв второго, который прокатился по лесу за моей спиной и вырвался на залитую солнцем поляну, тут же удвоил проблемы и утроил наше уныние, превратив его в панику.

А я что, не упомянул об этом раньше? О том, что на нас напали сразу два рокнара?

Тупица, что ещё скажешь.