Текст книги "Прибежище"

Глава 14

Ребекка посмотрела на меня. Я посмотрел на Ребекку. Телефон продолжал звонить.

– Что будем делать? – спросил я.

– Не знаю.

– Ответим?

– Думаю, да.

– Вы так думаете?

– А что нам терять?

У Рокки был такой вид, словно он намеревался вмешаться. Пес подпрыгнул и положил передние лапы на край кухонного стола, глядя на звонящий телефон, который вибрировал и подпрыгивал на краю столешницы.

– И кто будет разговаривать?

– Ты, – ответила Ребекка. – Но я включу громкую связь, чтобы нам обоим было слышно.

– И что мне говорить?

– Правду. Если хочешь найти Лену, это, вероятно, самый удачный шанс.

Одной рукой детектив прижала телефон к столу, другой нажала кнопку приема. Звон прекратился. Ребекка нажала другую кнопку, и я услышал потрескивание в динамике.

Я ждал, когда звонящий заговорит. Но, кажется, на том конце ждали от меня того же. Я прочистил глотку.

– Алло?

Молчание. Тяжелое молчание.

– Алло? – попробовал я еще раз.

– Кто это?

Голос мужчины звучал вежливо, и в нем слышался тот же самый европейский акцент, что был у мистера Призрака и у Лены. Очевидно, что английский для него не родной язык. Но владел он им очень хорошо.

– Меня зовут Роб. А вас?

– Почему вы пользуетесь этим телефоном? Как он к вам попал?

Я отметил, что по какой-то непонятной причине отвечаю на его вопрос, хотя он проигнорировал мой.

– Я нашел его.

– Нашли? Где?

– В лесу. Недалеко от коттеджа в лесу Арраси Плантейшн. – Тут я вспомнил про акцент. – Это на острове Мэн.

Возникла пауза, собеседник переваривал полученную информацию.

– И где вы сейчас?

– Там же. В коттедже.

– А почему вы там оказались?

Я перевел дыхание. Попытался придумать, с чего нужно начинать. Ребекка, стоявшая рядом, тихонько полезла в свой рюкзак. И достала оттуда блокнот и ручку. Сняла с руки колпачок, зубами, беззвучно.

– Я тут кое-кого разыскиваю.

Снова пауза. Этот тип явно осторожничает.

Я посмотрел на Ребекку, встретил ее взгляд. Она нарисовала ручкой круг в воздухе, давая мне знак продолжать.

– Ее зовут Лена. Она пропала.

Молчание на том конце все тянулось. Мне это надоело, и я заговорил снова:

– Мы с ней два дня назад поехали покататься на мотоцикле. И попали в аварию. С тех пор я ее не видел. И не знаю, что с ней случилось.

Незнакомец наконец заговорил. Голос звучал резко, на целую октаву выше.

– На кого вы работаете?

– Что-что?

– Кто ваш наниматель? Говорите!

Ребекка что-то нацарапала в блокноте. Те же слова незнакомца: «На кого вы работаете?»

– Ни на кого я не работаю. Я инженер-ремонтник. Приехал сюда, потому что тут сломался бойлер. Это было три дня назад. Здесь вместе с Леной были еще двое мужчин. Она сказала, что это ее друзья, но я сомневаюсь. Она попросила меня взять ее на следующее утро с собой, покататься на мотоцикле. Я согласился. Что произошло после этого, я почти не помню. У меня сотрясение мозга. Но сейчас коттедж пуст. Здесь никого нет. – Я огляделся по сторонам, словно желая подтвердить, что дела обстоят именно так. – Этот телефон принадлежал одному из тех двоих мужчин. Я его у него видел. А теперь вы позвонили на этот номер. На экране видно, что кто-то – вероятно, это были вы – перед этим звонил сюда шестьдесят четыре раза. Значит, вы, вероятно, можете мне сказать, где сейчас Лена. – Статические разряды, казалось, заполнили всю комнату. – Или, может быть, мне следует вызвать полицию? И отдать им этот телефон, а?

– Вы мне вот что скажите, Роб. – Мужчина произнес мое имя так, словно оно для него звучало как-то экзотически. – Почему вы разыскиваете Лену?

Что самое смешное, когда он меня об этом спросил, я не знал, что ему ответить. Я и сам точно не понимал, почему это для меня так важно. Я мог бы, конечно, сказать незнакомцу, что беспокоюсь о Лене, о ее благополучии, и это было бы истинной правдой. Я мог бы сказать, что мне хочется доказать самому себе, что я вовсе не выдумал все это происшествие. Это тоже было прямой причиной моих поисков. Хотя необходимость в доказательствах стала гораздо менее насущной проблемой, после того как я нашел телефон и солнечные очки, а Ребекка обнаружила аппаратуру для прослушки и скрытого наблюдения. Я даже мог бы ему сказать, что это имеет некое отношение к моим собственным переживаниям, связанным с потерей сестры. Бессмысленное и бесцельное чувство горя и утраты, не имеющее никаких объяснений и ни к чему не ведущее. Бесконечные раздумья о том, мог ли я что-то сделать для Лоры. И даже о том, не мог ли я как-то ее спасти.

Но вместо всего этого я сказал:

– Потому что кто-то должен этим заняться.

К моему удивлению, этого оказалось достаточно. Я услышал, как мужчина тяжело выдохнул в микрофон, словно человек, наконец снявший с плеч тяжелый груз, который тащил на себе гораздо дольше, чем мог выдержать.

– Вы там один, Роб?

Я глянул на Ребекку. Она осторожно кивнула.

– Да, – ответил я.

– Тогда, пожалуйста, выслушайте внимательно, что я вам намерен сказать. От этого может зависеть жизнь Лены.

Глава 15

– Должен сообщить вам кое-что, что вам следует обо мне знать, – произнес голос на том конце. – Первое – меня зовут Эрик Зеегер, я отец Лены. Второе – я богатый человек. Очень богатый. Это мое преимущество. И мое проклятие.

Ребекка записала в блокнот имя. «Эрик Зеегер». И добавила еще одно слово – «богатый», дважды его подчеркнув.

– Вероятно, вы понимаете. Есть люди, которые желают мне навредить. Люди, которые хотят забрать себе то, что у меня есть, вместо того чтобы что-то сделать самим. Вы это можете понять, Роб?

Думаю, что даже Рокки в состоянии это понять.

– Полагаю, что могу, – сказал я.

– Ну вот, деньги. Богатство. Это же, в сущности, ничто. В жизни есть гораздо более важные вещи. Для меня, во всяком случае. У меня есть какие-то хобби. Увлечения. Но самое главное – это Лена. Мое дитя.

Я смотрел на телефон, ожидая продолжения. Я уже начал представлять этого типа. Рисовал себе эдакий образ человека, сидящего в хорошо обставленном кабинете в дальнем крыле огромного дома с окном, выходящим на подстриженную маникюрными ножничками лужайку. В моем воображении Эрик представал одетым в хороший деловой костюм. На нем были красные подтяжки. Прилизанные волосы разделены посредине аккуратным пробором.

– Эти люди, эти гнусные мерзкие люди готовы на все, чтобы мне навредить… Выбить меня из колеи.

– Вы хотите сказать, что они готовы использовать Лену, чтобы добраться до вас?

– Именно так.

Я глянул на Ребекку.

– По поводу этих людей… Это могут быть те двое мужчин, которых я с ней тут видел?

– Опишите мне их.

Я описал. Припомнил и сообщил все, что мог вспомнить по поводу мистера Призрака и его мускулистого сотоварища. Упомянул и про ноутбук, и про фотоальбом с картинками боди-арт. И еще сообщил Эрику, что их акцент был похож на его собственный.

– Эти люди, которых вы описываете, они работают на меня. Лукас и Питер. Это преданные мне люди. Люди, которым я доверяю. Но они уже несколько дней мне не звонят. И если то, что вы сообщили, правда – что вы там один и что нашли телефон Лукаса, – тогда, я думаю, это может означать только одно.

– И что оно означает?

– Что они мертвы, Роб. Их убили люди, которые увезли Лену.

Я почувствовал, как комната сжимается вокруг меня. Я вовсе не был уверен, что Эрик не несет мелодраматическую чушь и не рисует какие-то безумно-фантастические картинки. Или что мои поврежденные мозги не играют со мной в некие идиотские игры.

– Мертвы? – переспросил я, в основном потому, что мне не о чем больше было спросить. – Вы действительно считаете, что их кто-то мог убить?

– Да, конечно. Нетрудно догадаться.

Я поднес здоровую руку ко лбу. Поглядел на стол, на эти шпионские приспособления. Потом на женщину в пластиковых перчатках и бахилах, как у судмедэкспертов, что стояла подле меня. Вероятно, в возможность того, что те двое мужчин были убиты, в конце концов не так уж трудно поверить.

Я сделал длинный выдох и задал первый вопрос, который пришел на ум:

– А вы знали, что эти ваши люди и Лена находятся на острове Мэн?

– Конечно.

– А они сообщили вам, что она поехала со мной кататься на мотоцикле?

– Нет. Ей было запрещено покидать этот дом. И они это знали. Знали, что я не потерплю таких нарушений.

– Вам известно, где может находиться Лена? И кто ее увез?

– Роб, пожалуйста… Я ведь ответил на ваши вопросы, да? Я был с вами терпелив. С человеком, которого я совсем не знаю. И этот человек видел мою Лену. Мое дитя. Но сейчас я хотел бы, чтобы вы меня выслушали. Можете меня выслушать, Роб?

Я посмотрел на Рокки, словно он мог помочь мне найти ответ.

– Давайте, выкладывайте.

– Есть один человек, он работает на меня. Он захочет с вами поговорить. И я тоже. Вы не спросили, откуда я звоню. Я могу вам сообщить, что живу в Нидерландах. Мы приедем на ваш остров Мэн, Роб. Мы приедем… – Тут мужчина прервался, и я расслышал приглушенный шорох, как будто он закрыл ладонью микрофон аппарата. – Мы прибудем к вам ровно через три часа. Вы нас встретите в аэропорту?

Человек, назвавший себя Эриком, спрашивал меня, один я тут или нет. А я только сейчас понял, что не задал ему аналогичного вопроса. И не имел представления, сколько у него там людей, но подозревал, что рядом с ним стоит по крайней мере один – тот, о котором он только что упомянул.

Я посмотрел на часы на экране мобильника.

– Уже четыре часа, – сказал я собеседнику. – Из Голландии нет прямых рейсов на остров Мэн. Даже если вы полетите через Лондон, вам не успеть на вечерний рейс оттуда сюда, к нам. Но вы можете добраться до нас завтра, и тогда я вас встречу.

Эрик рассмеялся. Резким таким, лающим смехом. Он как-то не совпадал с общим тоном нашего разговора.

– Роб, пожалуйста, не беспокойтесь по этому поводу. Три часа. Вы нас встретите?

– Думаю, да, – ответил я, сомневаясь в том, что это разумное решение. – Полиции сообщить?

– Нет! Вы не должны связываться с полицией. Ради благополучия Лены. Вы должны мне это обещать! Понимаете?

Я глянул на Ребекку, как она на это отреагирует? Детектив подняла брови и выпятила нижнюю губу.

– Хорошо, – сказал я. – Но я кое-кого с собой захвачу. Подругу.

Эрик секунду помолчал.

– Видите ли, я уже понял, что вы на самом деле там не один. Пожалуйста, больше мне не лгите.

И с этими словами собеседник оборвал связь и закончил то, что, вне всяких сомнений, было самым странным телефонным разговором в моей жизни.

* * *

Лысый мужик сказал Лене, что более всего его беспокоит то, что она не напугана. Это понравилось ей сильнее, чем можно выразить словами. Его слова означали, что у него появились сомнения. Что он задает себе вопросы, на которые не находит ответов. И это хорошо. Это может оказаться полезным. Все, что шло вразрез с планами похитителей, нарушало их замыслы или давало Лене больше времени, шло ей на пользу. И этот факт позволяет понять кое-что еще. Он заставлял предполагать, что улики против нее не настолько неопровержимы, как утверждает этот тип.

Но даже более того: Лена могла гордиться собой. Потому что правда-то заключалась именно в том, что она действительно боялась. Боялась всю жизнь, сколько себя помнила.

По большей части боялась собственного отца. Боялась того, каким он оказался на самом деле. Все свои подростковые годы Лена чувствовала себя так, словно ее все время давят и душат. Пока она не взбунтовалась. Не вырвалась на свободу. Но потом в отцовском поведении начали появляться еще более страшные наклонности, чем те, которых девушка боялась раньше. Куда бы она ни поехала, что бы она ни делала, за ней все время следили неизвестные ей люди в хороших костюмах. Они наблюдали за Леной и потом слали рапорты ее отцу. Нередко отца так беспокоили и заботили эти рапорты, что он отправлял еще больше людей, чтобы следить за дочерью. Даже на расстоянии, даже без ее согласия он имел возможность ее давить, душить.

И тогда Лена ударилась во все тяжкие, чтобы доказать, что она свободный человек. Она предавалась всем порокам, какие только могла найти. Секс. Алкоголь. Наркотики. Все, что угодно, только бы побольнее ранить отца. Все, что угодно, только бы его испугать. Но результатом стало то, что она начала терять самое себя. Начала забывать, какой была настоящая Лена.

И тогда она встретила Алекса. Идеальное оскорбление для ее отца. Алекс целиком и полностью отвергал все, за что выступал ее отец. Но очень скоро Алекс тоже начал пугать Лену. Не из-за угрозы, которую она предвидела. И не из-за опасности, которой себя подвергала. Что девушку пугало в этой связи с Алексом, так это ее собственные чувства. Это были гораздо более мощные и всеподавляющие эмоции, чем когда-либо пережитые ею ранее. Они были истинные, настоящие, и это ее ужасало больше всего.

Лена стала бояться потерять Алекса. И тех мер, которые мог предпринять ее отец, чтобы отделить их друг от друга. А еще того, как другие люди могли использовать их отношения.

А потом она его все-таки действительно потеряла. И поняла, что ее жизнь полностью разбита и она не знает, как это исправить, снова стать самой собой. Но при этом не могла понять, появится ли у нее когда-нибудь действительно страстное желание вновь перестроить собственную жизнь. Время, проведенное в коттедже, где Лена пряталась, было ничем по сравнению с таким исходом. Она снова обнаружила, что ее душит и подавляет собственный отец, и, дожидаясь появления полиции, без конца спрашивала себя, чем все это может закончиться. Ничто из всего остального не пугало ее так, как это.

А теперь Лена снова напугана. Сидя в этой убогой каюте, где море швыряло ее то туда, то сюда, пока ее везли в неизвестном направлении к неизвестным людям. Она была напугана тем молодым парнем и его многозначительными похабными взглядами. Она была напугана и другим, постарше, его вопросами и угрозами. Она была напугана тем, что пришлось пережить Лукасу, боялась за Питера. Боялась полиции. Боялась узнать, что сделали с Алексом. Боялась понять, что произошло с Мелани Флеминг. И боялась того, что ей придется звонить отцу и просить его о помощи.

Но более всего Лена боялась за того парня-ремонтника, что чинил бойлер. Потому что понимала: она вообще ничего не знает о том, что с ним произошло. Судя по всему, эти двое мужчин просто бросили его на дороге, но сейчас девушке пришло в голову, что они могли к тому же причинить ему какой-то вред. Или сделать что-то еще хуже. А без этого парня Лена осталась в полном одиночестве, предоставленная самой себе. И эта мысль была страшнее всего.

Глава 16

Я вместе с Рокки ждал в кухне, пока Ребекка продолжала быстрый осмотр остальных помещений коттеджа. Она нашла еще какие-то устройства для подслушивания и подсматривания в гостиной и в спальнях, но не стала возиться и извлекать их. Улова, который Льюис достался в кухне и в гараже, было вполне достаточно, чтобы удовлетворить ее любопытство. Она засунула микрофоны и кабель с камерой в свой рюкзак, потом заперла на засов дверь в кухню и последовала за мной и Рокки через гараж наружу.

Выйдя, Ребекка опустила подъемные ворота гаража и повернула ключ в замке, а потом сунула его мне в ладонь.

– Можешь мне показать, где ты нашел телефон и очки? – спросила она.

Я посмотрел на свою ладонь. Что-то меня смущало, беспокоило. Но я никак не мог понять, что именно.

– Роб? – Ребекка уже снимала с ног пластиковые бахилы. При этом она опиралась боком о гаражные ворота. – Роб, ты слышал, что я сказала?

Я наклонился к Рокки и провел рукой по его шерсти. Справа от нас торчала небольшая рощица высоких деревьев, и я обнаружил, что пристально ее рассматриваю. Изучаю, исследую.

– У нас не так много времени, – продолжала настаивать Ребекка. – Особенно если мы хотим успеть встретить этого парня, а это меньше чем через три часа.

– Верно, – кивнул я. – Телефон и солнечные очки. Можем попытаться найти это место.

Рокки повел нас сквозь заросший травой сад и далее в лес. Кажется, он отлично шел по нашему прежнему следу, но чем дальше мы углублялись в лес, тем менее я был уверен, что правильно выбрал направление. Добрых пятнадцать минут мы разочарованно ходили кругами, прежде чем я в итоге нашел то место.

Я смотрел на сухую глинистую землю рядом с покрытым шелухой стволом лиственницы, между вянущими зарослями папоротника и упавшей веткой, наполовину закрытой вьюнком и побегами ежевики.

– Видите этот след? Это Рокки рыл здесь землю. – Я присел на корточки и обвел пальцем место, где земля была темнее, потому что почву взрыли и вывернули. И оглянулся назад. Осколки зеркального стекла были втоптаны в грунт. – Это точно здесь. Сами поглядите.

Ребекка присела рядом со мной, и волосы упали ей на лицо. Я чувствовал запах ее духов. Что-то такое с цитрусовой ноткой. Ее нежная бледная кожа была усыпана веснушками. Хотя не то чтобы я очень ее рассматривал.

Детектив вытащила из рюкзака одну из своих перчаток, натянула на правую руку и начала пальцем выковыривать эти осколки из земли. Потом остановилась на мгновение, вроде как задумалась, и провела ладонью по упавшей ветке. Затем внимательно осмотрела свои пальцы. И показала их мне.

Кровь. Темная и блестящая на белом латексе. В некоторых местах уже свернувшаяся и высохшая.

Я быстро выпрямился, вытерев ладонь о свои спортивные штаны. Меня всего передернуло, и я одну за другой осмотрел подошвы своих туфель, а потом землю под ними. Нет, здесь никаких следов запекшейся крови не оказалось. Но мне это все равно очень не нравилось.

– Как вы думаете, Эрик был прав? – спросил я. – Что его людей здесь убили?

– Трудно сказать. Но кого-то точно ранили.

– Возьмете образец?

Ребекка обернулась ко мне и прищурилась:

– Ты что думаешь, у меня тут с собой лаборатория судебно-медицинской экспертизы?

Она стащила перчатку с запястья, ухватив ее за верхний край, свернула в комок и засунула в рюкзак. Выпрямилась, встала, уперев руки в бока, и осмотрела лес вокруг внимательным взглядом.

– И что дальше? – спросил я.

– А дальше ты возьмешь собаку, сядешь в свой фургон и поедешь домой. А мне нужно тут еще кое-что осмотреть. Я подъеду к тебе в половине седьмого. Хватит нам времени, чтобы вовремя попасть в аэропорт?

– Должно хватить. – Я сунул руку в карман за телефоном, по которому мне звонил Эрик. – А что мне делать, есть он опять позвонит?

– Поговори. Но держи ухо востро, запоминай, что он скажет. И не соглашайся ничего менять в нашем плане, пока не посоветуешься со мной. – Льюис криво улыбнулась. – Запомни, человек, с которым ты разговаривал, – это просто голос на том конце линии связи. Мы не знаем, правда ли то, что он нам сказал. Лично мне не нравится, что он велел тебе не связываться с полицией.

– Вы, кажется, обеспокоены.

Льюис потрогала окровавленную ветку носком туфли.

– Так я и впрямь обеспокоена, Роб. Очень обеспокоена.

* * *

Лукас наблюдал за этими парнем и женщиной, видел, как они заперли коттедж, а затем прошли в лес следом за собакой. Лукас хотел было последовать за ними, но его смущало присутствие собаки. Он уже два дня не мылся. Был весь в грязи. И вонял собственным потом и прочей дрянью. Собака наверняка его учует. И предупредит людей.

У женщины на спине висел рюкзак. Возможно, имеется и оружие. Да и парня не следует недооценивать. Хотя рука у него лежит на перевязи, чего Лукас никак не мог объяснить, но сам-то он высокий и мощного сложения.

Лукас подождал, пока эти двое скроются из виду, после чего прохромал вниз со своего удобного наблюдательного пункта на заросшем лесом склоне. Перебрался через гнилой упавший ствол, крепко сжимая в руке пистолет и всем весом опираясь на свой импровизированный костыль. Прислонился спиной к стене коттеджа, прокрался мимо парадной двери и заглянул в окно гостиной. Там все было как прежде, ничего не изменилось. Лукас обошел коттедж с задней стороны, подошел к кухне. Здесь то же самое. Он облизал губы и тяжелым взглядом уставился в сторону леса. Потом засунул пистолет за пояс брюк и захромал прочь.

Сколько раз он уже проходил по этой тропинке? Десять? Двадцать? Легче ходить не становилось. Переход занял минимум пятнадцать минут, а в последние дни Лукасу несколько раз приходилось нырять в заросли, потому что поблизости слышались голоса людей. Туристы. И собачники на прогулке.

Сегодня здесь никого не было, вообще ни души, так что Лукас, уже задыхаясь от усталости, прошел через ворота без всяких помех. Рядом с фургоном была припаркована маленькая синяя машина. Лукас заглянул внутрь сквозь боковое окно и увидел на обивке заднего сиденья золотистую собачью шерсть. Попробовал дверцу. Заперта. Попытался открыть багажник. Заперт. На заднем стекле имелась наклейка с названием компании, в которой машина была взята напрокат. Услугами той же компании воспользовались они с Питером, когда прибыли на остров. Интересно, где сейчас их арендованная машина? Спрятали, наверное. Или, может быть, вернули в компанию, предварительно убрав все следы. Заплатили сколько следует. И порвали в клочья все бумаги. Чтобы никаких следов не осталось.

Лукас смотрел в просвет между машиной и фургоном, пытаясь прочистить мозги и думать логически. Машина – это то, на чем эти двое приехали. И, видимо, на ней же уедут. Но если они приехали сюда, чтобы убрать все следы, оставленные в коттедже, все там зачистить, тогда вполне разумно предположить, что они заберут отсюда и фургон. А Лукас ведь помнил, что в нем имеется. Коврики. Питьевая вода.

Хромая, Лукас добрался до сдвижной боковой двери грузового отсека на дальней от него стороне фургона. Внутри воняло дизельным топливом и деревом. Воздух уже успел стать затхлым. Он лег спиной на обшитый досками пол и втянул внутрь раненую ногу. Потом задвинул дверь, прополз к задней стенке и накрылся грязными, пропыленными ковриками.

И приготовился ждать.