Текст книги "Кровоцвет"

Часть вторая. Аклева

11

Меня разбудили голоса, доносившиеся снаружи. Было еще темно. Первый голос принадлежал Рэймонду Теккери, второй был более чистым, юношеским.

– Чудо какая хорошенькая, вы уж поверьте, – говорил Рэй. – Малость грязная и потасканная, это да, но чудо какая хорошенькая. Роскошный волос, ноги что надо. По мне, так слишком тощая, но вы, думаю, останетесь довольны.

– Я не буду платить, пока ты мне ее не покажешь.

– Я ваши вкусы знаю, Ксан. Зуб даю, это именно то, что вам нужно.

Я пошарила в темноте в поисках чего-либо, подходящего для защиты, и, ничего не обнаружив, выдернула из стены хижины узловатую ветку. Оставалось надеяться, что без нее вся конструкция не рухнет мне на голову. Дверь конюшни отворилась, и меня ослепил свет фонаря.

– Стой, где стоишь! – Я заморгала и угрожающе подняла палку. – Хоть пальцем меня тронешь…

– Вас? Вы решили, что он того… за вами? – Рэй затрясся от смеха. Второй мужчина опустил фонарь, и, увидев его лицо, я не поверила своим глазам. Саймон Сильвис? Как он сюда…

Но, разумеется, это был не он. Лорд Саймон был ниже ростом и не такой молодой… А этот юноша выглядел немногим старше меня. Я не дала бы ему больше двадцати двух лет. Его глаза были зелеными, а не карими, как у лорда Саймона, лицо – худощавым, а не округлым. Кроме того, он был далеко не таким ухоженным: взъерошенные темные волосы доставали до ворота кожаного жакета, надетого поверх просторной льняной рубашки. И все же его костюм был хорошего кроя, как у лорда Саймона, а главное – он носил перстень с изображением ворона, расправившего крылья. Это был фамильный герб Сильвисов.

Он склонил голову набок и приподнял брови.

– Можешь опустить свое… хм… оружие, – сказал он. – Я пришел не за тобой. – Он многозначительно посмотрел на Фаладу.

– Я уже говорила Теккери, она не продается.

Он повернулся к Рэю:

– Оставишь нас на минутку?

Рэй кивнул и, тихо посмеиваясь, удалился.

– Не будем тратить время попусту, – сказал юноша. – Я покупаю твою эмпирейскую кобылу и заплачу, сколько попросишь. У меня сегодня нет настроения торговаться. Просто назови цену, и мы с этим покончим. – Он достал набитый под завязку кошелек и выжидающе на меня посмотрел.

– Нет у нее цены, – процедила я. – Говорю же, она не продается.

– Да ну? – Он убрал кошелек. – Давно ли ты в последний раз ела?

Я слегка опустила палку.

– У тебя руки трясутся, – продолжал он. – А под глазами темные круги. Я бы сказал, у тебя уже два-три дня крошки во рту не было. Похлебку Рэя ты не ела, отдала все ей. – Он дотронулся носком сапога до миски, которую вылизала Фалада. – И это даже к лучшему. Повар из Теккери никудышный. – Его взгляд остановился на моем строгом платье ренольтской простолюдинки. – Скажи, что ренольтская девушка забыла в лагере у аклевской стены? Одна, без сопровождения, голодная, спишь на соломе в грязном сарае…

Я удостоила его тем же ответом, что и Дарвина:

– Не твое дело.

– Ты же понимаешь, что без денег долго не протянешь. Тебе нужны кров и отдых. – Он осторожно подошел ко мне, словно к дикому зверю, забившемуся в угол, и медленно вынул палку у меня из рук.

«Главное различие – в линии рта», – решила я. Губы лорда Саймона сами складывались в дружелюбную улыбку, а в точеных губах Ксана было что-то жесткое и ледяное.

– Я предоставлю тебе все необходимое, – сказал он.

– Я не могу ее продать, она не моя, – заявила я, стараясь не думать о том, как было бы здорово сытно поужинать и заснуть в чистой, теплой постели без страха за свою жизнь.

– Ты ее украла?

– Да нет же! Просто… – Я набрала в грудь воздуха. – Это лошадь человека, которого я люблю… то есть любила, – поправилась я, и в сердце екнуло. – Он погиб.

Юноша отступил на шаг и пристально на меня посмотрел.

– Я ее не продам. Уж лучше умереть от голода.

– А как же сама лошадь? Ей ты тоже дашь умереть? Твой дорогой возлюбленный этого бы не захотел.

Я не нашлась, что на это ответить.

Он устало вздохнул.

– Продолжим это обсуждение завтра, когда ты поешь, выспишься и снова обретешь здравомыслие. Пойдем. – Он взял Фаладу под уздцы и повел к выходу. Я засеменила следом.

– Что ты делаешь? Куда мы идем?

– Тут на Канале, недалеко от Высших Врат, есть один постоялый двор. Там чисто и тихо. Думаю, тебе подойдет.

– Но как я попаду в город?

Уголок его рта приподнялся, совсем чуть-чуть. Это была первая улыбка, которой он меня удостоил, и от нее мне стало не по себе. Она не вписывалась в его угрюмое лицо.

– Я все устрою.

Я понимала, что нельзя доверять человеку, чьи интересы так сильно расходятся с моими, но чтобы дать отпор Торису, надо для начала преодолеть аклевскую стену. Я снова взглянула на перстень с вороном, широко раскинувшим крылья. Точь-в-точь как у лорда Саймона. Я решила довериться ему – во всяком случае, до поры до времени.

В этот момент нас догнал Рэймонд Теккери.

– Эй, а как же плата? – поинтересовался он. – Услуги были оказаны.

– Держи, – сказал Ксан, протягивая ему небольшую стопку конвертов с аклевскими печатями.

– Тут только девять приглашений. А обещали десять!

– Десятое я оставлю себе, – сказал Ксан, – за лишние хлопоты. Лошадь, как ты видишь, идет с довеском. Тебе еще повезло, что принц согласился скрепить сразу десять. Возможно, в следующий раз он не будет так щедр.

– Следующего раза… оно, это… может и не быть. Король пытается разнюхать, кто это раздает приглашения всякому отребью…

– Я это учту, – отрезал Ксан, а потом повернулся ко мне и сказал: – Пойдем.

– Приглашения? – переспросила я, когда мы пустились в путь.

– Рэй – контрабандист, – объяснил Ксан. – Иногда я поставляю ему приглашения, скрепленные кровью принца, потому что у меня большие связи при дворе. Рэй продает их тем, кто готов предложить хорошую цену, а взамен предупреждает меня, когда за стеной появляется что-нибудь достойное моего внимания. Вроде тебя. А точнее, твоей эмпирейской кобылы.

– Ее зовут Фалада.

– А тебя как зовут?

– Меня? Эмили, – ответила я, почти не раздумывая. Я буду носить это имя в знак покаяния. Мне будет больно слышать его, зато я никогда не забуду девушку, отдавшую за меня жизнь.

Стояла глухая ночь, но Ксан пробирался по темным тропинкам с ловкостью человека, которому эта местность хорошо знакома. Некоторое время мы молча петляли по лабиринту из шалашей и обшитых досками хибар, над которыми висело множество клеток с останками тел. Наконец я спросила:

– Куда мы идем?

– К Высшим Вратам. Сама все увидишь. Их нельзя не заметить.

Он оказался прав. Высшие Врата футов на двадцать возвышались над городской стеной, и без того поражавшей своими размерами. По бокам от них были возведены барбаканы, а венчала ворота скульптура трех величественных лошадей, поднявшихся на дыбы. В лунном свете статуи сверкали белизной. Они были так похожи на Фаладу, что я невольно оглянулась на нее.

– Эмпирейские кобылы большая редкость и высоко ценятся в Аклеве, – сказал Ксан. – Нужно поскорее отвести ее на конюшню, пока никто не увидел.

– Ты боишься, что ее перекупят?

– Не совсем.

У ворот роились тени. Одни были четкими, почти осязаемыми. Это значило, что они погибли в последние два-три года. Другие давно поблекли и лишь отдаленно напоминали себя прежних. Подобно мухам, застрявшим в паутине, призраки не могли покинуть место, где встретили смерть. В одном они все были похожи: их бледную кожу пронизывала сеточка из почерневших вен.

Ксан окинул меня взглядом.

– Предупреждаю: пересекать границу довольно неприятно, даже с приглашением.

Учитывая, что у людей без приглашения обугливались вены, я охотно ему поверила.

Ксан вручил мне конверт.

– Я пойду первым. У ворот сломай печать и приложи палец к алой метке. Переступать границу нужно, держа приглашение вот так, перед собой. – Он взял Фаладу под уздцы. – Для животных вход свободный. Я ее проведу.

– Нет, – сказала я. – Она пойдет со мной.

Он раздраженно вздохнул.

– Ладно. Ну что же… удачи. – С этими словами он развернулся и прошел под поднятой решеткой. По ту сторону стены он остановился, сунул руки в карманы и выжидающе на меня посмотрел.

«А вдруг приглашения липовые?» – подумала я. Ему не составило бы труда заманить меня в ловушку, а как только от меня останется лишь горстка пепла, вернуться и забрать Фаладу.

Но мне уже нечего было терять.

Не сводя глаз с его лица – отчасти чтобы показать свое бесстрашие, отчасти чтобы не видеть призраков, слетевшихся посмотреть, пополню ли я их ряды, – я сломала печать и развернула конверт. Внутри было аккуратно выведено черными чернилами: «Эта кровь, данная по доброй воле Валентином Аклевским, дает предъявителю настоящего приглашения право прохода через Врата в Стене города Аклева». Под надписью виднелась ржавая капелька крови, которую превратили в некое подобие узла-трилистника. Я сделала глубокий вдох, прижала палец к символу и, держа бумагу обеими руками, прошла в ворота.

Сначала я ничего не почувствовала, но вскоре метка начала расползаться по листу тонкой паутиной, превращая его в пепел. Когда бумага осыпалась, алые нити поползли вверх по моим рукам. Я едва не закричала, когда жар опалил кожу и вонзился в нее тысячей иголок, проникая в мою плоть, в мои кости, в мою кровь, пока весь мир не превратился в боль. Я закрыла глаза и растворилась в магии, растворилась в агонии и раскаленном свете.

А потом все закончилось. Я сделала два нетвердых шага, ахнула и упала на колени, едва оказавшись по ту сторону ворот. Фалада невозмутимо проследовала за мной. Если ей и было больно, она не подала виду.

– Кровь Основателя! – выдавила я, шумно хватая ртом воздух. – Вот гад.

Ксан криво усмехнулся.

– Я же говорил, будет неприятно. На Врата наложили заклятье, чтобы они не пропускали внутрь иноземную кровь. Это очень сильная магия – она проникает в жилы и испытывает тебя. А теперь представь, каково бы тебе пришлось, если бы тебя не защищала кровь принца.

Я передернула плечами и с сочувствием посмотрела на столпившихся за воротами бедолаг.

– Все не так плохо, – дружелюбно сказал он. – В следующий раз мучиться не придется. Теперь ты можешь свободно пользоваться городскими воротами, если только твое приглашение не отзовет кто-то из членов королевской семьи. – Он помог мне встать. – Постоялый двор там. Надо спешить, скоро рассвет.

Я сделала шаг, покачнулась и остановилась. Ноги меня не слушались, колени подгибались. Ксан что-то нетерпеливо пробурчал и закинул мою руку себе на шею.

– Не так я хотел провести эту ночь.

– Так иди своей дорогой и оставь нас с Фаладой в покое, – сказала я ледяным тоном. – Нам и без тебя было хорошо.

– Неужели? – сказал Ксан. – Это от хорошей жизни ты готова была накинуться на меня с дубинкой?

Я бросила на него испепеляющий взгляд, жалея, что под рукой нет ничего тяжелого.

Несколько кварталов мы прошли молча, держась в тени домов из черного дерева, стоявших по обе стороны улицы. Неожиданно навстречу нам из переулка шагнула темная фигура. Незнакомец был на голову выше Ксана и на две головы выше меня. Когда он опустил капюшон, я смогла его разглядеть. У него была темная кожа и серьезное, озабоченное выражение лица.

– Не стоило ходить за стену в одиночку, – проворчал он. – Ты же знаешь, тебе не…

– Извини, Натаниэль, дело было срочное. – Ксан торопливо убрал мою руку со своего плеча. – Я отправился, как только получил послание Теккери. Он оказался прав: это настоящая эмпирейская кобыла.

Высокий человек, Натаниэль, смерил меня взглядом.

– А это…

– Непредвиденное осложнение. – Ксан передал ему поводья.

– Меня зовут Эмили, – сообщила я. – У вашего слуги очень дурные манеры.

Натаниэль поперхнулся от смеха, а Ксан помрачнел.

– Боюсь, ты кое-что напутала, Эмили. Натаниэль – мой личный страж и оруженосец. – Спохватившись, он добавил: – И, конечно, мой друг.

Я участливо посмотрела на стражника.

– Тебе, должно быть, приходится несладко. Я и часа не провела в его компании, а уже мечтаю его убить.

– Да, работа нелегкая, – ответил Натаниэль.

Ксан сделал вид, будто ничего не слышал.

– Пока что придется оставить ее на конюшне в постоялом дворе. Кобылу, не девчонку. Хотя девчонка, похоже, любит спать по соседству с лошадьми. – Я гневно уставилась на него, но он продолжал без тени смущения: – Я переговорю с хозяином, попрошу, чтобы ее накормили и подыскали ей комнату на день-два.

– Ты не получишь мою лошадь, – повторила я.

Ксан повернулся ко мне со снисходительной улыбкой:

– Поговорим завтра.

12

На постоялом дворе мне дали тесную комнатку, где я мирно проспала добрую половину дня. Должна признаться, что, сытно позавтракав и устроившись в мягкой постели, я забыла обо всем на свете: о Келлане, Конраде, матушке… о клинке Ториса у моего горла и даже о глухой темноте Черной Чащи.

Когда я наконец проснулась, день клонился к вечеру. Обнаружив у кровати лохань воды с лавандой, я страшно обрадовалась и с благоговением погрузилась в нее. Рядом лежал кусок мыла, пахнувший мятой, ванилью и розмарином. Вода была прохладной и очень приятной. Я принялась докрасна тереть кожу и усердно намыливать волосы.

Одевшись, я достала из карманов, лифа и котомки свои скудные пожитки и осмотрела то немногое, что у меня было. Один браслет со сломанным замочком. Три подвески: жар-птица с рубинами, русалка с сапфировым хвостом и крылатая лошадь с опалами и бриллиантами. Шелковый лоскуток с тремя капельками крови: двумя яркими, медно-красными, и одной тусклой, едва заметной. Недошитое подвенечное платье, завернутое в парусину. Флакон с багровой жидкостью – якобы кровью самого Основателя.

Наконец, я достала из котомки плащ Келлана, сапфирово-синий с золотым шитьем, и провела пальцами по ткани. Она пахла как сладкая летняя трава, зеленые холмы на ветру, закатное солнце на необъятном тускнеющем небе. Она пахла как Келлан. После этого я час лихорадочно оттирала с плаща кровавые пятна, будто надеялась, что вместе с ними сотру и кошмарные воспоминания. Вскоре вода окрасилась в коричневый цвет, а мои руки – как и мое сердце – потрескались и болели.

Прежде чем отправиться дальше, нужно было собрать вещи и немного прийти в себя. Я сложила свое добро в котомку, а затем подошла к мутному зеркалу и заставила себя в него посмотреться. Сделав глубокий вдох, я вполне овладела собой. На переговорах, учил меня отец, лучше не давать воли чувствам, иначе их могут использовать против тебя. Когда я снова увижу Ксана, мое лицо будет бесстрастным и непроницаемым.

Перед выходом я сняла с цепочки подвеску с жар-птицей. Хотя продавать Фаладу я не собиралась, Ксан здорово мне помог, и я хотела его отблагодарить. Я была обязана многим людям и не хотела, чтобы груз неоплаченных долгов становился еще тяжелее.

В конюшне было темно, лишь тонкие полоски света проникали сквозь щели в крыше и приоткрытую дверь. Запах сырой соломы и старой кожи так сильно напоминал о конюшне Келлана в имении Грейторнов, что я чуть не расплакалась. Я переходила от стойла к стойлу, слушая тихое ржание лошадей.

У последнего стойла я развернулась и направилась к выходу.

Фалады нигде не было.

Услышав хруст гравия, я даже не стала поворачивать голову.

– Ты забрал ее. – Это был не вопрос.

– Я и не ждал, что ты поймешь, – сказал Ксан.

– Я прекрасно все понимаю: ты увидел ее, ты захотел ее, и ты ее забрал. Где она? Рано или поздно я найду ее…

– Не найдешь, – возразил он. – Я отвел ее в надежное место. Будь уверена, я о ней позабочусь. Вот деньги. Думаю, ты оценишь мою щедрость. Этого с лихвой хватит на жилье и еду, пока ты не устроишься на службу. По меньшей мере несколько месяцев ты ни в чем не будешь нуждаться. – Он протянул мне кожаный кошелек.

– Я не возьму твоих денег, – сказала я.

– Без них ты пропадешь.

Я подошла к нему и вложила в другую его руку подвеску с жар-птицей.

– А это еще что?

– Плата за ночлег и еду. – Толкнув его плечом, я вышла во двор.

Он схватил меня за локоть.

– Я не могу это принять.

Я перевела взгляд с подвески на лицо Ксана. При свете дня он еще больше походил на лорда Саймона.

– Придется. – Я отпихнула его. – Тогда никто не сможет отрицать, что ты нечист на руку. Ты украл Фаладу. Помни об этом, когда будешь разъезжать на ней в шелках под восхищенными взглядами друзей. – В моем голосе звучала горечь. Я пробормотала себе под нос: – Зря я тебе доверилась. Ты ни капли не похож на отца.

Ксан прищурился.

– Да что ты знаешь о моем отце?

– Ты сын Саймона Сильвиса. У вас одинаковые перстни с печатью. Вдобавок у тебя целые стопки приглашений с кровью принца. Откуда? Да потому, что ты его кузен. – Я вздернула подбородок. – Внешне ты просто копия лорда Саймона. Но на этом сходство заканчивается. Он добрый человек, а ты настоящая скотина.

– Ты его видела? Когда? Постой!..

Я вышла за ворота, надеясь затеряться в темных улочках города, как часто делала в Ренольте, но Ксан не отставал.

– Эмили! – звал он. – Да остановись же ты!

Я остановилась, но не потому, что он меня попросил. Передо мной вырос Натаниэль, неприступный, как стены Аклева. Он скрестил на груди руки, точно мать, которая готовится отчитать непослушное дитя, но его недовольство было направлено не на меня, а на его господина.

– Она знакома с моим отцом, – задыхаясь, проговорил Ксан.

– Что?..

– С лордом Саймоном.

– С лордом Саймоном… – Натаниэль прочистил горло. – Понятно. Откуда она его знает?

– Они виделись в Ренольте. – Ксан повернулся ко мне. – Эмили, прошу, расскажи, как он? До нас долетали такие слухи…

Я допустила ошибку. Не нужно было упоминать лорда Саймона. Любая крупица информации – это хлебная крошка, которая может навести Ториса на мой след. И тогда он завершит то, чему помешала Предвестница.

Стоило мне вспомнить о ней, как я снова увидела ее. Она стояла посреди шумной рыночной площади. Поймав мой взгляд, она развернулась и направилась к замку, над которым торчала высокая башня.

– Ну? – сказал Ксан. – Что ты знаешь о Саймоне Сильвисе?

Я заставила себя вернуться к действительности.

– Ничего я не знаю.

– Давай найдем какое-нибудь укромное местечко и поговорим, – сказал Ксан. – Если она будет сопротивляться, – добавил он, обращаясь к Натаниэлю, – сгреби ее в охапку и неси на плече.

Стражник хотел было подойти ко мне, но я наградила его свирепым взглядом.

– Даже не вздумай.

Они отвели меня в безлюдный переулок, подальше от любопытных глаз, и, пока Натаниэль стоял на страже, Ксан закидывал меня вопросами. Он расхаживал передо мной взад и вперед, а я подпирала кирпичную стенку, скрестив руки на груди.

– Мы уже несколько недель ничего о нем не слышали, – говорил он. – О лорде Саймоне. Моем отце, как ты блестяще подметила. Был уговор, что он пошлет нам весточку по прибытии в Ренольт. Но мы ничего не получили. Во всяком случае, пока. А теперь до нас доходят тревожные слухи о политических волнениях…

– Скажи, где Фалада, и все узнаешь, – сухо ответила я.

– Она в безопасном месте. Там и останется, под моей защитой.

– Странное дело: часто, когда люди говорят, что хотят тебя защитить, на самом деле они просто желают тобой управлять.

– О да, забота – это ужасно.

– Меня затащили в темный переулок варварского города. Ни о какой заботе не идет и речи.

– Варварского города? – Ксан почесал подбородок. – А Ренольт, значит, весь такой цивилизованный? Стоит кому-то чихнуть, и его тут же ведут на эшафот. Слышал, у вас там с этим полный порядок. – Он заметил, как вытянулось мое лицо. – Что, больная тема?

– Отпусти меня. Я ничего тебе не скажу! – Внезапно где-то поблизости зазвонил колокол. Ксан вздрогнул от неожиданности, а после второго удара к нам примчался Натаниэль.

– Лесные Врата, – сказал он.

– Я уже понял, – Ксан выругался.

– Что происходит? – спросила я.

– Колокол у ворот звонит только в двух случаях: если приближается вражеская армия или когда прибывает особа королевских кровей.

Ага. Похоже, Торис, Лизетта и Конрад наконец добрались до города.

– А что король? – спросил Натаниэль.

– Сегодня он пошел в «Чарку и кувшин». Найди капитана стражи… пусть его вытащит.

Когда Натаниэль убежал, Ксан взял меня за локоть.

– Пойдем.

Оказывается, мы были совсем недалеко от вторых ворот. Несколько раз свернув, мы вышли к дороге, где уже собиралась толпа. Мы нашли свободное место у обочины рядом с колючим кустарником и стали ждать появления гостей, как зрители на праздничном шествии.

Дорога шла по прямой от ворот и до самого замка. Она была чем-то вроде главной улицы. В окнах над нашими головами зажглись огни, в них показались лица. Всем было интересно узнать, из-за чего столько шума.

Лесные Врата украшало мраморное изваяние трех дев. Решетка поднялась, и под аркой прошли три человека. Издалека они казались совсем крошечными. Каждый держал в руках краденое приглашение.

Они пересекли границу гораздо быстрее, чем я. Красная вспышка, потом синяя – и вот они уже в черте города, немного запыхавшиеся, но целые и невредимые. Я вытянула шею, чтобы получше разглядеть маленькую фигурку с золотыми локонами.

Меня охватила паника. Не болен ли Конрад? Не получил ли в дороге увечий? Не стало ли ему плохо, когда он проходил под аркой? Не испугался ли он?

Из замка им навстречу уже скакали стражники в мундирах. Толпа расступилась, чтобы освободить дорогу.

– Отлично, – сказал Ксан вполголоса. – Натаниэль успел их предупредить.

Я удивленно уставилась на него. Я так переживала за Конрада, что совсем забыла о присутствии Ксана.

Когда всадники добрались до ворот, заунывный колокольный звон прекратился и публика затаила дыхание.

Перебросившись парой слов с привратником, стражники приготовились сопровождать гостей. Те вскарабкались на своих лошадей: мужчина на одну, девушка с мальчиком на другую – и продолжили путь. Вид у них был потрепанный, а одежда носила следы долгого, тяжелого путешествия.

– Расступись! – кричали стражники. – Дорогу принцессе Ренольта!

Я содрогнулась. Внезапно я почувствовала себя уязвимой – словно меня было видно как на ладони. Конвой быстро приближался. Копыта коней цокали по булыжной мостовой. Они ни за что не должны узнать, что я здесь. Торис меня в живых не оставит.

Через несколько мгновений они поравняются с нами. Я рывком затащила Ксана за куст и бросилась в его объятия, чтобы он меня загородил.

Он смотрел на меня с изумлением и тревогой. Когда на моих руках выступили капельки крови от острых шипов, я прижалась к нему и торопливо забормотала: «Нас здесь нет, мы невидимы…»

Хотя шипы впивались ему в кожу, а неожиданная близость ко мне наверняка смутила, Ксан не двигался, пока всадники не скрылись из виду. Постепенно я пришла в себя и смогла поднять на него взгляд. Заклинание замерло у меня на губах. Он с опаской вглядывался в мое лицо, будто перед ним была не девушка, а дракон.

– Может, объяснишь, что это было? – тихо поинтересовался он.

– Может, объясню, – ответила я, удивив нас обоих.

А потом, струсив, лягнула Ксана в голень, оттолкнула его и убежала – так быстро, что он бы за мной не угнался.