Текст книги "Горячий британский парень"

Глава 7

Когда мы на следующий день едем в Нортгемптон, я не отрываюсь ни на секунду от окна автобуса, следя за проносящимися видами с широко раскрытыми глазами. Окрестности такие же потрясающие, как и поместье, вот почему я так рвалась в Англию. Настоящие британские магазины! И еда! И мальчики! Черт возьми, да!

Автобус проезжает мимо зеленых полей, усеянных белыми овцами и старыми каменными коттеджами, но затем мы покидаем сельскую местность и постепенно приближаемся к цивилизации. Дорога становится шире, и у меня возникает чувство, что я попала в зеркальную версию Америки. Сходство огромное. Асфальтированная дорога, кольцевые перекрестки, мусор по краям проезжей части. Но в то же время я отмечаю различия. Когда мы подъезжаем к первому кольцу, я почти кричу, когда автобус сворачивает налево, а не направо. Я встречаюсь взглядом с Хуаном, и он усмехается.

На окраинах Нортгемптона сохранилась лишь блеклая версия Англии из моих снов. В основном нам встречаются простые кирпичные и бетонные здания, но время от времени попадается что-нибудь очаровательное, вроде готической церкви рядом с обветшалым магазином электроники. По мере приближения к центру города, здания становятся выше, и кирпич сменяется камнем желтого цвета, похожим на тот, из которого построено поместье.

Я выскакиваю из автобуса, стоит ему припарковаться, и начинаю метаться, пытаясь впитать в себя каждую частичку города. Даже Сэйдж не может скрыть восхищения. Мы переходим улицу и оказываемся на площади, окруженной со всех сторон зданиями. Они стоят впритык друг к другу, но при этом все разной высоты и разного цвета. Это так по-европейски!

– Что это там? – Девушка из Эмбертона показывает в сторону торговых рядов с полосатыми красно-белыми навесами.

– Воскресный блошиный рынок, – отвечает Сэйдж таким тоном, словно это самая очевидная вещь на свете.

– Потрясающе!

Я поворачиваюсь к Сэйдж, Хуану и Дэву.

– Не хотите осмотреться здесь?

– Сначала рыба с чипсами. – Дэв показывает в сторону кафе с ярко-желтыми окнами и дверью.

Мы берем по бумажному пакету жареной рыбы с картошкой фри (то есть с чипсами), и мой живот сводит от нетерпения.

– Томатный соус на соседней стойке, – говорит кассир.

Хуан кривится от отвращения. Дэв же хватает бутылку.

– Лучше есть это как местные, – говорит он, прежде чем выдавить немного на свою порцию. Я смотрю на эту коричневую жижу. Нет уж, спасибо. Британцы, может, знают толк в чае и сконах, но кетчуп я ни на что не променяю.

Мы усаживаемся на скамейку, и ребята тут же принимаются за еду, но я мешкаю. Если я начну есть это, точно испачкаю руки, лицо, а может, даже одежду. Я никогда не ела ничего подобного при Энди или Кристал. Кристал всегда закатывала глаза, когда я делала себе более одного смузи за смену. Но господи, какой же запах потрясающий.

– Если ты не собираешься есть, я готов забрать твою порцию. – Хуан тянется к моему пакету.

– Нет. – Я отодвигаюсь от него. – Я буду есть. Просто… решила сначала насладиться запахом.

Дэв и Сэйдж увлеченно беседуют и не обращают ни на кого внимания, поэтому я решаю воспользоваться моментом и попробовать рыбу, пока на меня никто не смотрит. Вкус настолько великолепен, что я перестаю думать о том, как могу выглядеть в этот момент. Эта рыба в миллион раз вкуснее, чем вся та, которую я когда-либо ела.

Я слышу хихиканье неподалеку и оборачиваюсь на звук. Это те девушки, которые хотели сделать со мной селфи. Они смотрят на что-то в своих телефонах. У меня желудок сжимается от страха. Они видели мое запачканное лицо? Божечки, а вдруг они постят очередное убогое фото со мной, и когда я в следующий раз решу проверить социальные сети, обнаружу еще миллион унизительных комментариев в свой адрес?

Я поспешно вытираю лицо салфеткой и поворачиваюсь к друзьям.

– Вы не видели, что делали те девушки? Они ведь не меня фотографировали?

Дэв удивленно поднимает брови.

– Нет. А должны были? Знаешь, один мем не делает тебя настолько популярной.

Я опускаю голову.

– Знаю. Но не хочу, чтобы меня кто-то фотографировал, вчера вечером… – Я замолкаю, понимая, как глупо это звучит.

– Николь и Хэзер безобидны, – говорит Хуан. – Хотя они немного глуповаты, по-моему. Они заинтересованы только трендовыми вещами. – Он усмехается. – А ты в тренде, что ли?

Я поджимаю губы.

– Надеюсь, нет.

– Так… что же произошло на вечеринке? Мне кажется, история несколько глубже того мема.

– Вы все прекрасно знаете, что произошло. Не делайте вид, что не смотрели видео и не смеялись надо мной вместе с остальными. – Я не знаю, что еще сказать. Мне не хочется снова переживать тот унизительный момент, пусть даже и мысленно.

Дэв и Хуан обмениваются многозначительными взглядами, но Сэйдж только фыркает.

– Я не смеялась. Меня ужасает, что Кристал отказалась от поездки ради того идиота.

– Полностью с тобой согласен. Я не понимаю, что все находят в Энди, – отвечает Хуан. – Да, он классно играет в баскетбол, но лишь потому, что ничем другим не занимается. С ним даже поговорить не о чем.

– Даже не начинай, – прерывает его Дэв. – Я ни за что не поверю, что кто-то мог броситься ему на шею, если он сам не дал повода. Уж в этом он мастер. Я его с детства знаю, он всегда был геморроем нашей школы.

Я смеюсь. Хуан и Сэйдж присоединяются ко мне. Я никогда не слышала более точной характеристики Энди.

Хуан качает головой и хлопает Дэва по плечу:

– Эта фраза точно достойна стать мемом.

Один только блошиный рынок стоит денег, потраченных на билет до Англии. Куда бы мы ни сворачивали, везде находим что-нибудь интересное. Козий сыр местного производства, фрукты и овощи, выращенные на ближайших к городу фермах, старые диски и пластинки, винтажные книги, ароматизированные свечи и мыло. Мы обошли только первые три ряда, а у меня уже в голове список из десяти вещей, за которыми я хочу вернуться.

Стоит нам подойти к лавке, посвященной Сесиль Мэри Баркер, я почти пищу от восторга. Я дрожу, когда прикасаюсь к коллекционной книге с ее рисунками. Она была автором иллюстраций, изображала в основном сидящих среди цветов маленьких фей, которые были всем, о чем десятилетняя – ладно, хорошо, – семнадцатилетняя я только и мечтала. Как можно не быть в восторге от миленьких крылатых девочек, которые сидят внутри цветков?

– Тебе что-то понравилось? – спрашивает Дэв.

Мой взгляд задерживается на тетрадях с иллюстрациями Сесиль Баркер на обложке, но я качаю головой. Не стоит показывать всем свои странные увлечения, заявившись на занятия с украшенными феями тетрадями.

Затем мы останавливаемся у киоска, в котором продают мерч с британским флагом. Я прохожу мимо ряда футболок, пока Сэйдж и Дэв изучают коллекцию кружек. Лицо Дэва светится, и я не уверена, из-за низких ли это цен или из-за того, что он разговаривал с Сэйдж.

Я беру футболку, на которой написано «Мне нравятся мужчины, как мой чай – горячие и британские», чтобы показать остальным, но краем глаза замечаю то, что привлекает мое внимание. К моему ужасу, в этот момент на меня смотрят два милых парня.

Нет, не на меня. На футболку в моих руках.

Я тут же бросаю ее, словно это раскаленная сковородка. Сердце бешено колотится в груди. Боже, они смеются надо мной, не сомневаюсь. Не смотри на них, говорю себе. Не делай этого, дура.

И делаю.

Глава 8

Что ж, они правда смеются. Но в их смехе нет издевки. А потом парень со светлыми волосами – который выглядит так, словно сошел с экрана телевизора, – улыбается мне. Мое сердце замирает. Невероятно красивый парень улыбнулся мне. Теперь у меня есть что рассказать внукам. Постой, может, это будут наши внуки? Я качаю головой. Не стоит забегать так далеко вперед.

Я отворачиваюсь, прежде чем они смогут прочитать мои глупые мысли. А когда смотрю снова в их сторону, те красавчики уже растворились в толпе. Я расстроена. Может, если бы не дурацкая футболка, они подошли бы познакомиться со мной, кто знает.

Хуан проследил за моим взглядом.

– Думаешь, они учатся в нашей школе?

Я подскакиваю на месте. Не думала, что кто-то еще их заметил.

– Они не американцы, – тихо говорю я.

Я стояла не так близко, чтобы услышать, как они говорили, но уверена в этом на сто процентов. Было в них что-то изысканное, что заставило меня почувствовать себя американкой с поясной сумкой, в белых кроссовках. Определенно не из их лиги.

Пока остальные увлечены покупками, я использую возможностью и возвращаюсь к лавке с феями. Она оказывается даже круче, чем мне показалось сначала. Тут продают и книги, и тетради, и календари, и постеры – я мечтаю скупить абсолютно все. Вдруг я замечаю стол с маленькими фигурками фей в коробках. Я тянусь за одной, чтобы рассмотреть поближе, но чья-то рука хватает ту же коробку одновременно со мной, и наши пальцы соприкасаются. Я отдергиваю руку и поднимаю голову.

– Извини.

О. Мой. Бог. Это он. Тот самый светловолосый красавчик. И его британский акцент настолько потрясающий, что я не могу пошевелиться.

Он наклоняет голову и пристально смотрит на меня.

– Эй, я тебя знаю. Ты та самая девушка, которая любит… горячий чай, верно?

Мое лицо вспыхивает как факел.

– Я… нет. То есть да, мне нравится горячий чай, но я не… – Я качаю головой. – Это просто дурацкая футболка.

Он запрокидывает голову и смеется, и я не замечаю, как начинаю смеяться вместе с ним.

– Она не дурацкая. Мне очень понравилась та футболка. – Он поднимает руку, в которой все еще держит коробку с фигуркой феи. – Я не хотел забирать ее у тебя из-под носа. Ты думала ее купить?

– Нет, все в порядке. Я только смотрела.

Неужели это происходит взаправду? Мне кажется, что я попала в один из своих снов. Я хватаю другую коробку, чтобы как-то отвлечь себя, но продолжаю следить за парнем краем глаза. Возможно ли, что я встретила до неприличия красивого британца, который увлекается творчеством Сесиль Мэри Баркер? Может ли жизнь быть прекрасней?

Он вертит коробку в руках, внимательно рассматривая ее.

– Ты уверена? Моей сестре эта фигурка определенно понравилась бы.

Мое сердце пропускает удар. Ладно, не настолько прекрасной.

– Или эта лучше? – спрашивает он, поднимая другую коробку. – Думаю, мне понадобится чья-то помощь. Не хотелось бы выбрать не тот цветок, моя сестра чересчур придирчива в таких вопросах.

Его губы растягиваются в ироничной улыбке, и я не могу не улыбнуться в ответ. Я беру фею, одетую в белое платье из лепестков, с ромашкой в руках.

– Эта выглядит потрясающе.

Он усмехается.

– Определенно.

К лавке подбегают две девочки.

– Мамочка, скорее, смотри, что здесь!

– Они точно знают свою целевую аудиторию. – Парень закатывает глаза. – А ты для кого покупаешь? У тебя тоже есть младшая сестра, обожающая фей?

Я замираю с коробкой в руках.

– Нет… я единственный ребенок в семье. Я просто гуляла по рынку.

– Да, как и я. – Он подходит ближе, и мое сердце бешено колотится. – Меня зовут Уилл.

Как там меня зовут?

– Я, эм, Эл… – У меня останавливается дыхание, и я не могу закончить фразу.

– Элл? – медленно произносит Уилл, словно пробуя имя на вкус. – Милое имя.

– Э-э-э… Спасибо, – бормочу я в ответ, мои щеки краснеют от его слов. Меня правда зовут Элл, но никто никогда не использует это имя. Всю жизнь я пытаюсь заставить окружающих называть меня Элл, но они не слушают. Называют меня либо Элли, словно я все еще ношу подгузники, либо Элеонорой, словно я уже ношу подгузники. Но то, как Уилл произносит мое имя, позволяет мне почувствовать, что я больше не маленькая девочка.

Другой парень, которого я видела с Уиллом, подходит к нам.

– Это мой друг Фрэнк, – представляет его Уилл.

На Фрэнке узкие красные джинсы и свободная футболка, открывающая ключицы. Его кудрявые светлые волосы немного напоминают гнездо.

– Ты местная, Элл? – спрашивает Уилл, но по его ухмылке понятно, он уже знает ответ.

– Э, я из поместья Эмбертон. То есть я сейчас учусь там. А так я из Америки.

– Понятно. Что ж, приятно познакомиться. Как тебе Англия?

– Теперь мне здесь нравится еще больше, – выпалила я. И сразу же мне хочется залезть под стол.

– Как много ты уже успела увидеть? – спрашивает он, и очевидно, что мое смущение доставляет ему немало удовольствия. – Я бы с радостью показал тебе классные места на этом рынке. Возможно, с местным тебе будет здесь интереснее.

Я киваю слишком возбужденно. Уилл быстро расплачивается за фею и следует за мной к лавке, где стоят мои друзья. Они пристально смотрят на нас.

– Ребята, – говорю я, – это Уилл и Фрэнк. Они предложили показать мне рынок. Мы встретимся с вами позже, ладно?

– Но ты не представила нам своих друзей, – замечает Фрэнк. – Я не против познакомиться с ними.

– Ой, точно. Извините. Это Сэйдж, Дэв и Хуан, – говорю я, указывая на них по очереди. Фрэнк подмигивает, когда я представляю Хуана, и Хуан становится красным как помидор. Тогда на меня нисходит озарение. Кажется, не только мне нравятся горячие, как чай, британские парни.

Я не верю своему счастью, пока брожу по рынку рядом с Уиллом. Это точно моя жизнь? Но потом вспоминаю, что мне надо как-то поддерживать с ним разговор, поэтому опускаюсь с небес на землю.

– Уилл, мне еще надо вернуться в «Амбар», – замечает Фрэнк.

– Ты постоянно там торчишь.

– Что за «Амбар»? – спрашиваю я.

– «Виниловый амбар». – Уилл указывает на лавку, которая располагается в стороне от нас. – Фрэнк пытается скупить абсолютно все пластинки, которые только существуют на свете. Он думает, это очень круто.

– Это и есть очень круто, – смеется Фрэнк.

Уилл внимательно смотрит на меня.

– Какую музыку слушаешь, Элл?

Его взгляд говорит, что это не простой вопрос. Здесь определенно предусмотрен «правильный» ответ, вот только я не знаю какой. Я мысленно перебираю возможные варианты, но ни в одном у меня нет абсолютной уверенности. Я в основном слушаю поп-музыку вроде Селены Гомез, но не думаю, что такой ответ его удовлетворит. Когда я понимаю, что мое молчание слишком затянулось, я решаю выпалить первый из пришедших в голову вариантов:

– «The Beatles».

Уилл и Фрэнк обмениваются взглядами. Черт. Мое сердце пропускает удар.

– М-м-м, – отвечает Уилл. – Ну да, последние песни у них неплохие. Как будто их под кайфом писали.

Но особого одобрения в его голосе я не слышу. И тогда в моей памяти всплывает группа, которая нравится Кристал:

– И «The 1975».

Уилл кивает, и я облегченно вздыхаю. Я прошла проверку.

– Мне они тоже нравятся, – признается он. – Их песни меланхоличные, но с некоторым метасмыслом, смекаешь?

– Ага. – Я понятия не имею, о чем он говорит. – Это точно.

Когда мы подходим к лавке с пластинками, Уилл и Фрэнк начинают внимательно рассматривать ассортимент. А я решаю воспользоваться случаем и получше рассмотреть Уилла. Боже, какой же он красивый. Может, он спортсмен? Он загорелый и подтянутый. Об этом легко судить по тому, как потрясающе на нем сидят джинсы. Я готова смотреть на его ноги вечность.

– А что ты изучаешь в университете? – спрашивает Уилл, не отрываясь от пластинок.

У меня расширяются глаза. Он думает, я студентка. Ну конечно. Эмбертон принадлежит американскому университету, а эти парни определенно не школьники. Я собираюсь его поправить, но останавливаюсь. Могу считаться и студенткой, пока живу в Англии, ведь я хожу на занятия вместе с настоящими студентами, а преподают нам профессора. И я не хочу, чтобы они еще раз обменялись многозначительными взглядами. Или вообще ушли.

– Психологию, – говорю я, вспомнив о своем первом занятии в расписании. – Но я только начала, так что практически ничего не знаю.

– Потрясающе. Ты можешь провести со мной сеанс психоанализа.

О да.

– А твой колледж где-то поблизости?

Его лицо мрачнеет.

– Нет. Я сейчас работаю.

Мне хочется узнать больше, но я решаю пока отступить. Я начинаю рассматривать пластинки вместе с ними. Неужели кто-то еще слушает их? А качество звука, наверное, вообще ужасное. Ладно, это не так уж важно. Я нахожусь здесь всего пару дней, а уже успела познакомиться с потрясающими британцами. Об остальном подумаю позже.

Пока парни разглядывают пластинки, я стараюсь запомнить исполнителей на случай, если Уилл еще станет задавать вопросы. Фрэнк то и дело выхватывает какую-нибудь пластинку, словно трофей, и дает пять Уиллу. Если честно, я впервые вижу названия этих групп. «The Stone Roses»? «The Fratellis»? Но я отмечаю, что Фрэнку, кажется, нравится рэп. Может, ему понравится и битбокс?

Я вижу своих друзей. Хуан игриво двигает бровями, а Сэйдж окидывает Уилла неодобрительным взглядом. Дэв произносит одними губами «Развлекаешься?», на что я киваю, и Уилл замечает это.

– Хочешь вернуться к друзьям?

– Нет.

– Хорошо, потому что я не хочу пока тебя отпускать. – Он поворачивается к Фрэнку. – Встретимся позже. – Фрэнк кивает.

Люди оборачиваются на нас, когда мы проходим мимо. Продавцы кивают Уиллу. Девушки откровенно пялятся на меня, и это восхитительно. Я была невидимкой, когда вошла на рынок, обычной покупательницей, но теперь я стала кем-то. С той злосчастной вечеринки у Энди я только и делала, что пыталась спрятаться, поэтому желание быть снова замеченной можно считать хорошим знаком.

Единственная проблема в том, что не помешает что-то говорить, чтобы поддерживать интерес Уилла ко мне.

– И как давно ты живешь здесь?

– Я не здесь живу. – Он улыбается. – В Лондоне. В Нортгемптоне я лишь отсиживаюсь, пока отец не успокоится и не позволит мне вернуться домой.

– Вы с ним… поссорились? – Я не уверена, что настолько хорошо владею британским английским, чтобы понять смысл его слов.

– Он разочарован моими оценками. Отец хотел, чтобы я поступил в Оксфорд, но мне не хватило баллов. – Он пинает камень, который попался ему на пути. – Его больше волнует мнение окружающих, а не то, чем я хочу заниматься.

– А почему он отправил тебя в Нортгемптон?

– Я должен работать здесь в одном из его риелторских офисов, пока не докажу свою зрелость. Он говорит, что работа позволит мне хлебнуть реальной жизни, но на самом деле он просто хотел, чтобы я уехал из Лондона. Там слишком много развлечений.

Я удивлена, услышав горечь в его голосе. Нортгемптон кажется мне идеальным местом для жизни, но что я знаю? Уверена, Лондон гораздо интереснее. Я решаю сменить тему разговора, несмотря на то что он выглядит даже милее, когда ворчит.

– По крайней мере у тебя есть здесь друзья. Фрэнк мне показался классным. Вы работаете вместе?

– Нет, он ничего не смыслит в продаже домов. Он взял академический отпуск, хочет потом стажироваться в ВВС в Лондоне. Собирается работать на радио.

– Ого, звучит здорово.

Плечи Уилла расслабляются.

– Он лучший. Никто из моих лондонских друзей не согласился бы добровольно приехать сюда, но Фрэнк заявил, что ему нравятся спокойные места вроде Нортгемптона.

– Мне кажется, это отличный город.

Он весело смотрит на меня.

– Так ты, значит, настоящая американка? Сколько ковбойских шляп прячешь в шкафу? У вас дома в каждой комнате висит по американскому флагу? – Я собираюсь возразить, но он прерывает меня. – Нет-нет, более важный вопрос – вы всегда берете с собой американский флаг, когда идете обедать в «Макдональдс»?

Я смеюсь.

– Чего?! Ты, видимо, не так уж много американцев встречал прежде.

– Определенно, не таких красивых, как ты.

Ого, я уже успела забыть, как приятно получать комплименты.

Мы продолжаем гулять – в моем случае порхать – мимо торговых рядов. Уилл рассказывает об одном из домов, которые он помогал продать, я делюсь впечатлениями от Эмбертона. Он раньше слышал о поместье, но никогда не был там, так что я расписываю все в мельчайших подробностях. Болтая, мы продолжаем рассматривать товары.

– Ничего, если я оставлю тебя ненадолго? – спрашивает он, когда я останавливаюсь понюхать ароматические свечи ручной работы. – Мне надо кое-куда сходить.

Я кладу свечу на место.

– Я могу сходить с тобой.

– Не стоит, я скоро вернусь.

Он срывается с места прежде, чем я успеваю его остановить. Я смотрю ему в спину, не понимая, почему он не хотел, чтобы я пошла с ним. Неужели я сказала что-то глупое? Или ему со мной скучно? Надеюсь, это не предлог, чтобы сбежать от меня.

Я возвращаюсь к свечам и делаю вид, что внимательно рассматриваю их. Мои ладони вспотели от нервного ожидания. Вдруг я замечаю что-то белое, и когда поворачиваюсь, вижу Уилла с букетом ромашек, обернутых в крафт-бумагу. Он протягивает цветы.

– Это тебе. – Он подходит чуть ближе. – Хотел сделать сюрприз. Я подумал, ты заслужила цветы, потому что помогла выбрать фею для сестры. Надеюсь, они тебе нравятся.

– Ого! – Я сжимаю букет с такой силой, что могла бы поломать стебли. – Вау, они мне очень нравятся. Так мило с твоей стороны.

Мы продолжаем гулять по рынку, и я представляю, в каком восторге будет мама от моего рассказа о сегодняшнем дне. Она захочет узнать все о городе, о рынке и о Уилле. Да и после длительного игнорирования инстаграма и остальных соцсетей будет здорово запостить что-нибудь стоящее. Поэтому я, набравшись смелости, спрашиваю Уилла:

– Ты не против сфотографироваться со мной? Просто ты мой первый британский друг.

– Так ты считаешь меня своим другом? – уточняет он, улыбаясь. – Хорошо. Мне нужны новые друзья. – Он наклоняется ближе, наши лица разделяют лишь пара сантиметров. – Улыбнись!

О, сладкая, сладкая свобода, эта фотка появится во всех моих соцсетях.

– Хей! – Мы оборачиваемся и видим, как Фрэнк направляется в нашу сторону. – Мне скучно.

Уилл сжимает губы. Я стараюсь ничем не выдать, что у меня сердце заныло от мысли, что нам пора расставаться.

– Все в порядке, – уверяю я. – Мне уже пора искать друзей.

– Я мог бы подвезти тебя до Эмбертона, если ты уже готова возвращаться.

Мое сердце забилось чаще.

– Правда?

– Конечно. Каким бы я был джентльменом, если бы бросил тебя здесь? – Он случайно задевает мою руку, и я ощущаю покалывание в том месте, где он коснулся меня.

Мы находим Сэйдж и Хуана в букинистической лавке. Сэйдж так увлечена книгами, что даже не замечает нас, а Хуан занят своим телефоном.

Дэва поблизости не наблюдается.

– Эй, ребята, – окрикаю я.

– Ну наконец-то! – восклицает Хуан, не поднимая на меня взгляда. – Я не могу увести Сэйдж отсюда, а Дэв куда-то делся. Вы его не видели?

– Я здесь. – Дэв возникает у книжного стеллажа, засовывая какой-то листок в карман.

– Что ж… – Я внезапно начинаю нервничать. – Кажется, я сейчас поеду обратно в Эмбертон.

– Чем ты слушала раньше? – интересуется Дэв. – Автобус приедет только в четыре вечера. У нас еще есть время посмотреть город.

– Ну… – Я взглядываю на Уилла. – Уилл подвезет меня.

Все резко поворачиваются в нашу сторону.

– Не думаю, что это хорошая идея, – замечает Сэйдж.

– Она будет в полной безопасности, – отвечает Уилл. – В моей машине не хватит места для всех, но я могу взять с собой еще одного человека. Может, хочешь поехать с нами? – Он игриво улыбается Сэйдж. Я могла бы и позавидовать ей, если бы не видела, что она абсолютно не заинтересована в Уилле.

– Я поеду, – решается Дэв.

Я подхожу к нему.

– Это не обязательно.

Его взгляд мечется между Сэйдж и Уиллом.

– Конечно, обязательно. Тогда у Сэйдж будет больше времени погулять по городу.

– Так останься с ней, – шепчу я. – Со мной все будет хорошо.

Он закатывает глаза.

– Если у него британский акцент, это совсем не значит, что он не может быть маньяком. Ты что, «Лютера» не смотрела?

Он подходит к Уиллу и Фрэнку, и мне кажется, судя по их смущенным взглядам, они слышали его последнее замечание. Я, стараясь скрыть раздражение, следую за ним.

Мы покидаем рыночную площадь и проходим пару кварталов до парковки. Там стоят только европейские машины с желтыми номерными знаками. Все они выглядят вполне обычно, кроме одной, к которой Уилл как раз направляется. Я не разбираюсь в машинах, но эта смотрится суперски.

Дэв даже икает, когда видит на капоте фигурку ягуара.

– Готова? – спрашивает Уилл.

Еще никогда в жизни я не была так к чему-либо готова.

Поездка потрясающая. Теплый воздух обдувает мое лицо сквозь открытое окно. Каждый раз, когда машина возникает с правой стороны, я вздрагиваю, а затем дико смеюсь, когда она исчезает из вида. Теперь я не жалею, что потратила деньги, которые копила, чтобы купить машину, на эту поездку, потому что она того стоит.

Дэв наклоняется вперед и просовывает голову между передними сиденьями.

– Ты, как я вижу, хорошо проводишь время, да, Элли?

– Элли? – Уилл смотрит на меня. – Так тебя зовут Элли?

– Нет, я Элл. Я предпочитаю, чтобы меня называли Элл. Он просто дурачится. – Я уставилась на Дэва, умоляя не выдавать меня.

Дэв усмехается.

– Ага. Вечно я дурака валяю.

– Знаете, – подает голос Фрэнк, – Уиллу тоже не особо нравится его полное имя.

– Заткнись, Фрэнк.

– И как оно звучит?

– Его мать настояла, чтобы назвать его Уиллоуби. – Фрэнк с трудом сдерживает смех.

– В честь героя из «Чувства и Чувствительности»? – уточняю я.

Уилл пристально смотрит на машину, которая едет перед нами.

– Ненавижу эти романы. Всю жизнь люди не перестают говорить мне о них.

Хорошо, что я узнала об этом сейчас. Теперь я не стану даже пытаться уговорить его отправиться со мной в один из посвященных Джейн Остин туров, которые мы с мамой нашли в интернете.

Уилл сворачивает на пыльную дорогу, которая ведет прямо к поместью Эмбертон. Нам повезло, что он знает дорогу, потому что я не имею ни малейшего представления, в какую сторону надо двигаться. За машиной поднимаются клубы пыли. Эмбертон выглядит потрясающе издалека, но я уже не испытываю того восторга, от которого меня распирало, когда я увидела его впервые. Как я смогу видеться с Уиллом, если я должна оставаться в поместье каждый день?

Уилл, видимо, думает о том же, так как сбавляет скорость и наклоняется ко мне.

– Было классно, – шепчет он.

– Мне тоже понравилось. – Он пахнет божественно, лимоном и тимьяном. В тысячу раз лучше, чем Энди. Мне хочется зарыться лицом в его рубашку.

– Был бы рад увидеться с тобой снова, Элл.

– Я тоже.

– Ко мне на следующих выходных друзья приедут. Они, конечно, напьются, сама знаешь, как это бывает у студентов.

Я замираю, не веря своим ушам. Позади Дэв кашляет, чтобы привлечь к себе внимание.

– Э, ты имеешь в виду вечеринку? – спрашиваю я. Когда Уилл кивает, я киваю вместе с ним. – Да. Вау, это было бы… потрясающе.

– Так ты придешь? – Его лицо озаряется. – Я заеду за тобой около семи в следующую субботу. Хорошо?

– А учиться тебе не надо, Элл? – вмешивается Дэв.

Я сурово взглядываю на него.

– Нет. Все в порядке, в семь я буду свободна.

– Ты, кстати, тоже приходи, – обращается Уилл к Дэву. – И друзей прихвати.

Фрэнк оживляется от этих слов.

Уилл круто огибает подъездную дорогу, оставляя за машиной плотное облако пыли. Школьники, которые наблюдают за этим, замирают. На мгновение мне становится дурно от их внимания, но я перебарываю это чувство. По крайней мере, сегодня мне нечего стыдиться. Я более чем уверена, что каждая девушка в Эмбертоне хотела бы оказаться в этот момент на моем месте.

Я открываю дверь, чтобы выйти из машины, но Уилл ловит мою руку. Он притягивает меня к себе так близко, что я снова ощущаю его запах.

– Я даже не знаю твою фамилию.

– Николс. – Я едва выдавливаю из себя одно слово, он слишком близко.

– Уилл Чапмен.

Он не отодвигается от меня, а я не могу заставить себя это сделать. Мы так и сидим, пока Дэв не пихает мое сиденье.

– Пойдем, Элл.

Я бросаю на Дэва уничтожающий взгляд, прежде чем обменяться номерами с Уиллом и попрощаться. Когда он уезжает, оставив нас стоять в облаке пыли, я машу ему с такой силой, что наверняка со стороны кажусь сумасшедшей фанаткой, которая поджидает своего кумира возле отеля. Я останавливаюсь лишь тогда, когда машина полностью исчезает из вида. Дэв смотрит на меня как на полнейшую идиотку.

– Что ж, – заключает он, – по крайней мере, ты не соврала насчет своей фамилии. Это уже что-то.