Текст книги "Наследие"

Глава третья

– Добро пожаловать. Рада, что ты вернулась. – Легко сбежав по каменной лестнице Киммерийской академии – величественного и мрачного, в готическим стиле, здания, – директриса школы Изабелла Ле Фано заключила Элли в объятия. – И слава богу, что ты в целости и сохранности!

– Быть в целости и сохранности очень даже неплохо, – улыбнулась Элли, с симпатией глядя на директрису.

После опасных приключений в Лондоне Элли провела несколько дней в доме семейства Пэтел. Жизнь там состояла преимущественно из сиесты около домашнего бассейна и верховых прогулок, вернее, их подобия, поскольку Элли впервые в жизни села на лошадь.

Заботливая миссис Пэтел кормила Элли до отвала, не спускала с нее глаз и позволяла прогуливаться только в компании Рейчел. Младшая сестра Рейчел, малышка Минал, ходила за девушками как привязанная, стараясь принимать участие во всех их делах и забавах. Иногда Элли испытывала двойственное чувство: с одной стороны, ей казалось, что Пэтелы слишком уж ее опекают, а с другой – не давала покоя мысль, что ей хотелось бы жить именно в такой семье. Но если разобраться, ее собственная семья и была когда-то такой. Пока… пока не исчез ее старший брат.

По прошествии некоторого времени Радж и Изабелла решили, что Элли будет безопаснее в Киммерии. Поэтому, хотя до начала занятий оставалось еще десять дней, мистер Пэтел отвез девочку в школу.

Здание академии выглядело точно так же, как тогда, когда Элли впервые переступила его порог: огромным, мрачным, чуточку пугающим. Трехэтажная кирпичная громада с серой, крытой керамической плиткой крышей, с заостренными готическими башенками и слуховыми оконцами на самом верху. И, как прежде, в облачное небо вонзались венчавшие башенки острые и длинные металлические шпили, напоминавшие старинные копья.

Доставая из машины свой багаж, Элли не могла отделаться от впечатления, что Киммерия пристально наблюдает за ней всеми своими окнами.

Элли удивилась, увидев встречавшую ее директрису в простой рубашке-поло и в джинсах. Обычно она была одета куда более элегантно.

– Спасибо, что прислали мистера Пи мне на помощь, – сказала Элли. – Уж и не знаю, что могло бы со мной случиться, если бы он не оказался в нужное время в нужном месте.

– Ты умница. Очень точно следовала всем моим инструкциям.

Даже в такой облачный день, как сегодня, в карих глазах директрисы сверкали золотистые искорки.

– Ну и в остальном показала себя наилучшим образом, проявив незаурядные храбрость, сметку и выдержку. Я горжусь тобой, девочка.

От удовольствия и смущения Элли порозовела и, опустив глаза, стала разглядывать носки своих туфель.

– Как и Рейчел – одной из моих самых блестящих учениц. – Директриса, не желая длить смущение Элли, быстро повернулась к другой девушке и маячившему у нее за спиной отцу. – Слава богу, ты тоже приехала. Если бы ты только знала, как нуждается в твоей заботе наша библиотека. А уж как будет рада такой помощнице Элоиза… Привет, Радж! – Поздоровавшись за руку с мистером Пэтелом, Изабелла добавила: – Или мне тоже следует называть тебя «мистером Пи»?

– Ну, если есть такая необходимость, – суховато улыбнулся Пэтел. – Впрочем, этот вопрос, как мне кажется, младшее поколение уже для себя решило.

Повернувшись к груде выгруженного из автомобиля багажа, Изабелла сказала:

– Дай угадать: в большинстве этих сумок и чемоданов находятся твои книги, Рейчел? А вот их, между прочим, ты могла бы оставить и у нас. Мы же не выбросим их, верно?

Рейчел с ухмылкой повесила одну из тяжеленных сумок на плечо.

– Извините, Изабелла… Но вы же знаете, я ничего не могу с собой поделать.

– Знаю, знаю… Но оставим это. Первым делом вас нужно устроить. Сейчас все заняты ремонтом, так что мы должны рассчитывать только на себя.

С этими словами директриса подхватила одну из сумок и направилась быстрым шагом к главной двери академии. Остальные, волоча чемоданы, двинулись за ней и скоро оказались в главном холле с его высокими окнами, украшенными мозаикой из цветных стекол. К сожалению, день стоял сумрачный, и солнечный свет не оживлял ярких красок витражей. Элли обратила внимание, что висевший в холле пару месяцев назад старинный гобелен исчез, явив взгляду не слишком хорошо оштукатуренную и не очень чистую стену. Довольно скоро она поняла, что после ночного пожара, который едва не превратил здание в дымящиеся руины, в академии произошли значительные изменения.

– Картер, Сильвиан и Джу уже здесь. – Голос Изабеллы эхом отражался от стен, когда она направилась к величественной арке центрального коридора. – Джулия тоже приедет в самое ближайшее время, как и Лукас и еще несколько выпускников прошлого года. Но до начала занятий нас все еще будет здесь слишком мало.

В просторном, с высокими потолками коридоре деревянные полы закрывал неприглядный брезент, пыльный и грязный. Висевшие прежде вдоль стен картины в старинных позолоченных рамах также отсутствовали. А без них отливавшие тусклым блеском темные дубовые панели, которыми были обшиты стены, показались Элли неприлично голыми и какими-то недолговечными, бутафорскими, как если бы она шла среди театральных декораций.

Шедшая впереди Изабелла продолжала бодро рассказывать о начинающемся семестре, но Элли сразу подметила, что ее голос временами слега подрагивал: Изабелла была очень встревожена и старательно пыталась это скрыть.

– Поскольку многие комнаты сильно повреждены огнем, кое-где пришлось изменить планировку, вследствие чего расположение учебных классов и спален отличается от прежнего. Мы просто обязаны завершить большую часть работ перед основным заездом учащихся, до которого, кстати, осталось не более десяти дней. Так что хотите вы этого или нет, вам тоже придется подключиться. Хотелось бы также, чтобы вы работали с желанием, осознавая важность возложенной на всех нас миссии, а не просто повинуясь приказу.

Двигаясь все тем же быстрым энергичным шагом, Изабелла добралась до конца коридора и стала подниматься по широкой каменной лестнице. Висевшие на стенах хрустальные, эдвардианской эпохи канделябры и такие же люстры под потолком, закутанные в мягкую пушистую материю, напоминали огромные коконы из паутины. Замыкавшая шествие Элли слышала доносившийся откуда-то из глубины здания стук молотков и голоса перекликавшихся между собой рабочих.

Элли знала, что для ремонта и восстановления школы понадобятся немалое время и труд. Она уезжала из этих стен на следующее утро после пожара и видела причиненный огнем ущерб. Но находясь сначала в Лондоне, а затем в имении семейства Пэтел, не очень хорошо представляла себе реальные размеры повреждений и только сейчас поняла, как много всем им предстояло сделать, чтобы школа могла нормально функционировать, когда съедутся ученики и начнется новый учебный семестр. Здание казалось сейчас больным израненным существом. Словно желая ободрить его и выразить ему свое сочувствие, Элли нежно провела кончиками пальцев по широким полированным перилам лестницы.

Поднявшись по парадной лестнице, они свернули за угол и оказались в холле второго этажа. Здесь все еще остро чувствовался запах гари, и Элли ощутила, как у нее спазмом свело желудок, когда она вспомнила стоявшего на лестничной площадке Кристофера, сжимавшего в руке полыхающий факел. Хоть ей и горько было это осознавать, она ни секунды не сомневалась, что он тоже принимал участие в поджоге и нападении на школу.

Изабелла, будто почувствовав, что девочку одолевают грустные мысли, подошла к ней и нежно обняла за плечи. Потом, указав на дверь ее комнаты, сказала:

– Твоя спальня сильно пострадала от огня и воды, поэтому мы решили переселить тебя в другую комнату, она находится дальше по коридору.

Изабелла провела Элли мимо ее прежней спальни и остановилась у двери с номером 371.

– Не беспокойся. Все твои вещи уже перенесены сюда.

– Послушай, теперь ты будешь жить рядом со мной! – воскликнула Рейчел, толчком открывая дверь спальни под номером 372. Элли слышала, как, входя в свою комнату, Рейчел пробормотала себе под нос:

– Ну, здравствуй, мое тесное личное пространство! Если бы ты только знало, как я люблю тебя…

Между тем Изабелла отворила дверь комнаты Элли, приглашая ее войти.

– Ты будешь чувствовать себя комфортнее, зная, что за стеной живет Рейчел.

В просто обставленном, небольшом, стерильно чистом помещении довольно сильно пахло свежей краской. Стоя в дверном проеме, Элли наблюдала за тем, как Изабелла, приблизившись к утопленному в арочном проеме окну, распахнула ставни, чтобы впустить в комнату сероватый свет облачного хмурого дня.

Порадовало то, что в высоком книжном шкафу стояла на полках вся ее небольшая личная библиотечка. Как и в той комнате, где она жила раньше, на постели лежало белое пушистое покрывало. Теплое, синего цвета одеяло было аккуратно сложено в ногах. Ее новая комната почти ничем не отличалась от старой.

Изабелла, открыв окно, сразу же направилась к выходу, бросив через плечо:

– Твои родители прислали тебе кое-какие вещи. Я положила их в гардероб. – Потом, задержавшись на секунду, добавила: – Когда устроишься, обязательно найди меня. Нам нужно поговорить.

Когда за директрисой захлопнулась дверь, сердце Элли радостно трепыхнулось. Наконец-то она вернулась сюда. Здесь было что-то вроде дома.

Тут она вспомнила, какие испытывала ощущения, когда впервые приехала в Киммерию. Тогда всё здесь казалось ей чужим и враждебным. Ученики считали ее выскочкой, которой удалось пробраться в стены академии вопреки всем правилам приема. А ее собственные родители ничего не рассказали ей об этой школе – просто привезли ее сюда и бросили, словно избавляясь от обузы. Когда Джулия, безупречная светловолосая Джулия, отличница и школьный префект, водила ее в день приезда по зданию, Элли чувствовала себя полной идиоткой. Чуть позже она ознакомилась со странными правилами этой школы: комендантский час, конфискация всех электронных устройств, запрещение покидать школьную территорию без особого на то разрешения – и с другими запретами, не менее странными, загадочными и удручающими. Чуть позже она узнала о существовании Ночной школы и группы избранных учеников, посещающих ее. Эти «аристократы» собирались после комендантского часа в дальней комнате на третьем этаже, проводили тайные семинары, устраивали своеобразные тренинги, чем-то похожие на языческие ритуалы, на которые другим ученикам запрещалось даже смотреть.

Но несмотря на все эти странности и таинственность, не прошло и двух месяцев, как она почувствовала себя здесь как дома. Более того, этот вновь обретенный дом казался ей временами роднее собственного.

С мыслью об этом она открыла шкаф и вытащила из него небольшой чемодан, который, по словам Изабеллы, прислали ей родители. Она не испытывала иллюзий относительно того, что они туда сложили. Скорее всего, несколько книг, ее тетради с конспектами, кое-какая одежда и…

Она расплылась в улыбке.

Поверх всех остальных вещей лежали ее любимые красные, со шнуровкой, сапоги «Доктор Мартенс» на толстой подошве. Круто!

Нежно проведя рукой по высокому голенищу, она достала из-под него исписанный листочек. Записка от мамы.

Начиналась она, как обычно, с завуалированного упрека, приправленного иронией.

«Кажется, Киммерия исправно снабжает тебя приличной обувью. Поэтому не понимаю, зачем тебе понадобились эти, извини за грубое слово, дерьмодавы…»

– Разумеется, ты не понимаешь, мамочка, – с легким раздражением пробормотала Элли, пробежав глазами остальное послание. Увы, в нем не говорилось ни слова о том, что же именно случилось той ночью в Лондоне. Равным образом в нем не упоминалось ни об Изабелле, ни о Натаниэле. Вообще никакой важной информации. Очередная пустышка. Кажется, родители решили и дальше делать вид, что ничего существенного не произошло.

А между тем интуиция подсказывала Элли, что привычного ей мира больше нет. Она ощущала себя так, словно находится на линии огня, не зная, кто в кого стреляет и почему.

Одно хорошо: как бы то ни было, она постепенно стала понимать, кому можно доверять, а кому – нет.

Бросив наполовину выпотрошенный чемодан посреди комнаты, Элли вылетела за дверь. В следующий момент она уже стучала в дверь Рейчел. Так и не дождавшись ответа, девушка решительно вошла внутрь.

Подруга сидела на полу, ее окружали целые башни из книг, а одна, раскрытая, лежала на коленях.

После недели в гостях у Пэтелов Элли неожиданно почувствовала, что они с Рейчел сроднились, как сестры. Они плескались в бассейне, гуляли по обширным угодьям семейства Пэтел, где паслись породистые лошади, но главное – разговаривали обо всем на свете. В том числе о Картере, Натаниэле, матери Элли и отце Рейчел. Элли теперь знала, что может рассказать Рейчел о всех своих передрягах и та никогда не осудит ее.

– Давай распакуем вещи чуть позже, – сказала Элли, нетерпеливо переступая с одной ноги на другую. – Неужели тебе не хочется хотя бы одним глазком взглянуть на нашу библиотеку?

– Интересуешься, не составлю ли я тебе компанию в поисках Картера? – ухмыльнулась Рейчел, откладывая книгу и поднимаясь на ноги. – Хорошо, пошли.

На цокольном этаже кипела бурная деятельность. Из крыла, где находились учебные комнаты и классы, доносился неумолчный стук молотков. Заглядывая в приоткрытые двери, девушки видели рабочих, сдиравших со стен пласты опаленной штукатурки. Почерневшие и обуглившиеся деревянные панели дожидались своей очереди. Почему-то в классе остался учительский стол: он здорово всем мешал и строители с упорством, достойным лучшего применения, отодвигали его в сторону. Но проходила минута, стол опять оказывался на чьем-нибудь пути и вновь менял свое положение в пространстве.

Сначала Элли пришла в ужас от разгрома, царившего в школе, но теперь ей казалось, что все не так уж плохо. Работа по восстановлению здания кипела, очень скоро его отремонтируют. К тому же большая столовая совершенно не пострадала от огня, а комната отдыха осталась точно такой, какой была до пожара.

Приоткрыв дверь в большой зал, они заметили, что огонь пощадил и его, но вот протиснуться внутрь можно было с большим трудом: до такой степени он был забит всевозможной мебелью. Видимо, всю собранную в других помещениях неповрежденную мебель отнесли именно сюда. Тем не менее девушки проскользнули внутрь, едва не оцарапавшись о ножки стула, торчавшие из-под антикварного стола.

В этот момент неожиданно распахнулась дверь, и в зал не без труда проник не кто иной, как Сильвиан, нагруженный свернутым в рулон тяжелым восточным ковром. Он так старался втиснуть громоздкую ношу в узкий проход между мебельными завалами, что поначалу ничего и никого не замечал. Когда же ему удалось наконец справиться со своей непростой задачей, он поднял голову и напоролся взглядом на искрившиеся смехом глаза Элли. Пораженный Сильвиан на секунду забыл о ковре, и тяжелый рулон рухнул на пол, подняв облако пыли.

После этого в зале на короткое время установилась тишина. Элли заметила, что всегда безупречный Сильвиан растрепан, а его одежда промокла от пота. Рейчел громко произнесла:

– Привет, Сильвиан! Кажется, мы тебя малость напугали? Прости, не хотели.

– Привет, Рейчел, – пробормотал молодой человек. – Рад, что ты так быстро вернулась.

Услышав знакомый голос, выговаривавший слова с очаровательным французским акцентом, Элли вдруг почувствовала, как ее сердце забилось быстрее. Между тем Сильвиан медленно повернулся к ней.

– Здравствуй, Элли, – тихо сказал он.

– Привет, Сильвиан, – откликнулась она, нервно сглотнув. – Как… как ты поживаешь?

– У меня все отлично.

Его уверенный голос и светские манеры создавали впечатление, что ему куда больше семнадцати, и когда Элли в первый раз встретилась с Сильвианом, каждое его слово заставляло трепетать ее сердце.

Но это было давно.

– А как твои дела? – спросил Сильвиан.

По-видимому, начало их беседы показалось Рейчел несколько странным, вернее, странно-интимным, поскольку она торопливо двинулась к двери.

– Мне необходимо кое-куда сбегать, – брякнула она первое, что пришло в голову, и выскользнула из зала.

Когда она удалилась, Элли невольно сделала шаг к Сильвиану.

– Мои дела?.. Хм… Вроде бы в порядке… – У нее перехватило горло, и она снова сглотнула. – Я тут подумала, что мне так и не представилась возможность… поблагодарить тебя. После пожара, я имею в виду. – Она медленно протянула ему руку. – Ты ведь спас мне жизнь, Сильвиан…

Когда пальцы соприкоснулись, им обоим показалось, будто их ударило током. Элли, отдернув ладонь, с тихим вскриком отпрянула от него, но споткнулась о ковер и едва не упала. Он быстро шагнул вперед и поддержал ее, но сразу же выпустил из своих объятий.

Честно говоря, Элли совсем не так представляла их встречу. Ей хотелось оставаться холодной и неприступной, а не выглядеть растаявшей от его единственного прикосновения девчонкой, спотыкающейся о валявшиеся на полу предметы. Это не говоря о самом настоящем электрическом разряде, смутившем их обоих.

У нее жарко полыхнули щеки.

– Извини, – пробормотала она. – Но мне надо… мне надо…

Так и не закончив предложения, девушка опрометью выскочила из комнаты.

Выбежав из дверей зала и завернув за угол, Элли почувствовала себя в относительной безопасности и, опершись спиной о стену, закрыла глаза.

Вновь и вновь мысленно прокручивая сцену встречи с Сильвианом, она ритмично касалась затылком кирпичной стены.

– Привет, Сильвиан, – с саркастической усмешкой произнесла она, словно продолжая прерванный разговор. – Перед тобой полная идиотка. Ну, что думаешь по этому поводу?

Сказав это, она тяжело вздохнула, отлепилась от стены и с независимым видом вышла из-за угла. Но не успела она сделать по коридору и пары шагов, как нос к носу столкнулась с Картером. Счастливо рассмеявшись, он обхватил ее своими сильными руками и поднял в воздух.

– Только что услышал обошедший всю школу ужасный слух. Все в один голос утверждают, что вернулась Элли Шеридан!

Его рубашка была заляпана краской, а во взъерошенных, как птичье гнездо, волосах белела известка. На лбу тоже красовалось белое пятно. Элли смотрела на него широко раскрытыми глазами, чувствуя на талии тепло его надежных рук. Находиться рядом с Картером после более чем странной встречи с Сильвианом было истинным бальзамом для ее мятущейся души.

– Плохие вести не стоят на месте, – сказала она, придвигаясь еще ближе.

Их губы встретились, по телу Элли разлился жар и она с силой обняла Картера. Через некоторое время Картер отстранился от нее, потерся лбом о ее лоб, и пробормотал:

– Господи! Как я скучал о тебе!

Она, все еще не выпуская Картера из объятий, пристально поглядела в его глаза.

– Согласись, я не заставила тебя ждать слишком долго…

– Между прочим, ты отлично выглядишь, – сказал он, отступая на шаг и окидывая ее взглядом. – Но… у тебя все в порядке? Когда Изабелла рассказала мне о том, что случилось с тобой в Лондоне, я чуть… – Он запнулся и некоторое время хранил молчание. Потом заговорил снова: – Впрочем, когда она это рассказывала, мы все уже знали, что ты находишься в безопасности. Но тем не менее… С тобой ничего не случилось? Ты действительно в норме?

– Да, у меня все в порядке, и я отлично себя чувствую, – заверила его Элли. – Мне на помощь подоспел отец Рейчел. Он… даже не знаю, как сказать… Настоящая звезда, вот! Только в своей области.

– Да, этот парень действительно крепкий орешек, – сказал, улыбаясь, Картер. – И дело свое знает. Даже Желязны говорит о нем так, словно он воплощение Бэтмена.

При упоминании Желязны – одного из самых нелюбимых учителей. – Элли скорчила гримаску.

Картер, весело улыбаясь, наставил на нее палец и произнес:

– Знаю, знаю, как ты к нему относишься. Но как бы то ни было, вам надо научиться ладить друг с другом.

– Понимаю, – пробормотала Элли. – Но не я виновата в том, что отношения между нами не сложились. Он первый меня возненавидел.

– Здорово! – воскликнул Картер. – В жизни не слышал более нелепого оправдания.

Элли подумала, что ей все еще не верится в благополучное возвращение. Как и в то, что в данный момент она стоит рядом с Картером и по-дружески препирается с ним. Она вдруг почувствовала себя очень счастливой, стиснула его руку и воскликнула:

– Я тоже скучала по тебе! Очень-очень…

Потянув ее в темный угол под парадной лестницей, Картер снова стал покрывать ее лицо поцелуями. И с куда большей страстью, чем прежде. Потом он нежно провел губами по ее шее, спускаясь к ключице. По спине Элли пробежала легкая дрожь. Она все крепче обнимала его, поглаживая кончиками пальцев его сильные плечи. Он издал тихий протяжный стон и снова потянулся губами к ее рту.

– Господи, Картер! Вот ты, оказывается, где…

Услышав голос Изабеллы, Картер отпрянул. Элли же, стараясь придать себе самый невинный вид, начала быстро приглаживать разлохматившиеся волосы. Впрочем, взгляд Изабеллы сообщил ей, что ее маленькие хитрости не в состоянии ввести ее в заблуждение.

– Тебя разыскивает Элоиза, – сказала Изабелла, обращаясь к Картеру. – Что касается тебя, Элли, то я думаю, что от твоей помощи она тоже не откажется. – Директриса пристально на нее посмотрела. – Если ты не очень занята, разумеется.

С этими словами Изабелла вышла из-под лестницы и направилась по своим делам, ничего не добавив к сказанному и ни разу не повернувшись в их сторону.

Элли, услышав иронию в голосе Изабеллы, когда та обращалась к ней, покраснела как рак. Картера же, казалось, вся эта ситуация позабавила, и его плечи то и дело вздрагивали от сдерживаемого смеха.

– Не понимаю, что здесь смешного, – резко сказала Элли, но Картер, выслушав ее, похоже, развеселился еще больше и, уже более не сдерживаясь, расхохотался в голос. Потом, отсмеявшись, взял Элли за руку и повел в библиотеку.

– Не бери в голову, Эл, – бросил он на ходу. – Изабелла – совершенно нормальная женщина и не станет выписывать нам «задержание» за то, что мы слегка пообжимались под лестницей.

Но поскольку Элли продолжала дуться, Картер стал щекотать ее и щекотал до тех пор, пока она не стала визжать от смеха и не поторопилась от него отстраниться.

Однако по мере того, как они приближались к библиотеке, настроение у нее снова переменилось. Она повесила нос, замедлила шаг и наконец остановилась.

Картер тоже остановился и, повернувшись к девушке, озабоченно на нее посмотрел.

– Ты была здесь хоть раз после пожара?

Она подняла голову, бросила взгляд на библиотечную дверь и отрицательно покачала головой.

– А сейчас хочешь зайти?

Элли снова покачала головой.

– Нет. Не испытываю ни малейшего желания.

Картер подошел и взял ее за руку.

– Ты вовсе не обязана делать это, – мягко произнес он. – Возможно, тебе нужно еще какое-то время, чтобы окончательно успокоиться и выбросить случившееся из головы.

Не отводя глаз от двери, словно гипнотизировавшей ее, Элли едва заметно кивнула.

– Знаю. Но проблема заключается в том, что чем дольше я буду это откладывать, тем труднее мне потом будет войти туда. – Она то смотрела на дверь, то переводила глаза на Картера. – Я должна справиться с этим. И как можно быстрей. Как-никак, там находятся книги, необходимые нам для занятий!

Эта неуклюжая шутка не могла ввести Картера в заблуждение. Он знал, что она чувствует себя не в своей тарелке, и, чтобы хоть немного подбодрить ее, крепко сжал ей руку.

– Ладно, давай войдем туда прямо сейчас. Только обещай мне дышать так, как я тебя учил.

Не сводя глаз с дубовой двери, Элли кивнула. Если разобраться, она отлично понимала, что это самая обычная дверь, за которой скрывается самая обычная комната – пусть несколько больше, чем другие. Но ведь именно там она едва не погибла.

Наблюдая за тем, как меняется выражение на ее лице, Картер, выбрав, как ему показалось, подходящий момент, стиснул в пальцах дверную ручку.

– Готова?

С сильно забившимся сердцем, стук которого отдавался эхом в ее ушах, Элли едва заметно наклонила голову.

Дверь распахнулась.

– О Господи! – Элли с силой прижала ладони ко рту, чтобы подавить готовый вырваться крик.

Вся передняя часть этой когда-то красивой комнаты была изуродована огнем. На месте старого большого стола, за которым всегда восседала библиотекарша, красовался черный прямоугольник сгоревшего паркета. Словно по волшебству исчезли ряды высоких книжных шкафов; сгорели дотла и украшавшие стены резные деревянные панели восемнадцатого века. В воздухе висел до сих пор не выветрившийся отвратительный запах дыма и гари.

– Что и говорить, библиотека выглядит не лучшим образом, – произнес Картер. – Но можешь мне поверить, сейчас в помещении далеко не так ужасно по сравнению с тем, что здесь творилось сразу после пожара.

Элли накрыла с головой волна печали. До пожара эта комната была одной из ее самых любимых в Киммерии. Здесь всегда собиралось много народу. Большинство учеников корпели над книгами, сидя за столами, на которых стояли лампы с зелеными абажурами, кое-кто отдыхал в мягких кожаных креслах, нежа ноги в высоком ворсе восточных ковров, остальные же едва слышно переговаривались.

Теперь же все исчезло.

Остатки мебели перетащили в большой зал или вынесли на помойку, и в комнате не оставалось ничего, кроме закопченных стен и почерневшего паркетного пола. Короче говоря, библиотека производила впечатление грязного, совершенно пустого и заброшенного помещения.

– Это конец, – прошептала Элли.

– Я тоже так отреагировала, когда в первый раз после пожара вошла сюда. – В голосе Элоизы Дерлет проступало сочувствие и понимание. Как обычно, ее темные волосы были собраны на затылке в конский хвост, а белая футболка и джинсы, которые она носила, могли похвастать даже большим количеством пятен от побелки и краски, чем одежда Картера. Эмми заметила белила даже на дужке ее очков.

– Привет, Элли, – сказала библиотекарша. – Добро пожаловать в родные пенаты.

– Послушайте… Я не верю собственным глазам! Элоиза! Как же вы теперь будете жить без вашей прекрасной библиотеки?

Элоиза со стоическим выражением на лице оглядела свои подвергшиеся почти полному уничтожению владенья.

– Все не так страшно, как кажется. В определенном смысле, нам даже повезло.

Она подошла к тому месту, где до пожара располагался ее стол.

– Мы потеряли почти все записи, которые велись здесь чуть ли не на протяжении столетия. Это настоящая трагедия. Но самые старые архивы хранились на чердаке и, по счастью, уцелели.

Потом она обвела рукой пустое пространство, где прежде громоздились до потолка массивные книжные шкафы.

– Стоявшие здесь на полках книги представляли собой, преимущественно, современные издания, которые недорого стоят. А вот старинные фолианты на древнегреческом и латинском языках находились в дальнем конце помещения и практически не пострадали. Ничто не сгорело и не пропало бесследно, а те немногочисленные антикварные книги, которые все-таки получили повреждения – преимущественно от воды при тушении пожара, – сейчас находятся в руках лучших в мире реставраторов, и мы не сомневаемся, что их удастся спасти. Как видишь, – тут она изобразила на губах улыбку, исполненную сдержанного оптимизма, – все могло быть гораздо, гораздо хуже…

Но Элли ее слова не успокоили. Она видела вокруг себя лишь хаос и запустение, но решила свои мысли по этому поводу не озвучивать, так как догадывалась, что Элоиза страдает куда больше, чем хочет показать.

Вместо этого она одарила библиотекаршу слишком бодрой улыбкой.

– Полагаю, все еще можно восстановить. Скажите скорей, что я должна делать?..