Текст книги "Черный ангел, Белый демон. Опаленная тьмой"

– Я не знаю, эти отметины появлялись с каждым убитым мною демоном, – ответил он, вздрагивая от каждого ее прикосновения, разрывая при этом рубашку на куски и, поднеся один из оторваных кусочков ткани к ране на руке Леуны, обнаружил, что раны уже нет. – Ах да, я совсем забыл, ты же умеешь исцелять. – улыбнувшись и смотря на ее пораженное лицо, осматривающее его странные рубцы, Эрелим вдруг вымолвил на одном дыхание, все еще держа ее руку в своей.

 
     Волны счастья бьются о сердце мое, Свет прольется во тьме, забери, оно твое. Я запомню твой взгляд, я запомню тебя, Для чувств нет преград, если примешь меня. Пролетевших веков, мгновение снов, На лице след печали, от несказанных слов. Каждый твой вздох, для меня целый мир, В вечности света, тобою томим. Я знаю тебя, в мыслях образ храня, Сердце бьется, кричит, лишь о тебе говоря. Я не могу без тебя, в твоей ладоне мой мир, Солнце, ветер, свет всех светил…
 

– Какие красивые стихи. – простонала Леуна, стоя напротив него, а он смотрел на нее, как околдованный, смущая ее, от чего ей даже пришлось опустить глаза и вырвать свою крепко сжатую им руку.

– Леуна, – тихим, едва слышным голосом. – Посмотри на меня. – взмолил он.

Взмахнув своими длинными ресницами, она посмотрела на него, ее пронзительные глаза встретились с его пылающим взглядом, в следующее мгновенье, словно в бреду, Эрелим склонился и прикоснулся своими нежными и влажными губами к ее губам, так ласково и бережно, прикусывая ее нижнюю губу.

Время остановилось, тело больше не слушалось его, на миг ему показалось, что земля ушла из под ног, и они парят над землей где-то высоко, высоко, ее запах и прерывистое дыхание сводили с ума, от чего он не мог перестать наслаждаться моментом.

Леуна опешила, просто застыла от непонимания, что делать дальше, ей было стыдно, страшно и приятно одновременно.

– Что он делает, о нет, не нужно, отпусти. – с этими мыслями Леуна, вырвавшись из страстного плена, оттолкнула его.

– Прости, я не хотел тебя обидеть, прости, прости, пойми, я просто люблю тебя, я влюбился в тебя с той минуты как только увидел, мое сердце не может перестать биться сильнее, когда ты рядом со мной. Поверь, со мной еще никогда такого не было, это впервые, ты околдовала меня, я словно знаю тебя целую вечность. Мне кажется, что я ждал тебя всю мою жизнь, я готов отдать тебе свое сердце, душу, все, что ты захочешь. Я должен быть с тобой и только с тобой. Скажи, я умоляю, скажи, что ты испытываешь такое же чувство ко мне! – взмолил Эрелим, извиняясь и, словно страшась собственного поступка, сделав шаг к ней, он просто хотел взять ее за плечи, обнять и снова вдохнуть ее аромат. Леуна отскочила и выставила руки перед собой, одарив его недоверчивым и испуганным взглядом.

– Это неправильно! – вскрикнула она.

– Да, я знаю, прости, прости меня еще раз, я умоляю, но ведь это любовь, я не могу ничего поделать, я не властен над этим чувством. Я люблю тебя, Леуна, возможно ты считаешь, что это все слишком рано, мы только познакомились, но это не так. Это любовь с первого взгляда, я правда люблю тебя! Прости меня!

– И ты меня прости.

– За что? – недоумевая спросил Эрелим.

– За то, что я не верю в любовь, и врядли когда – нибудь поверю. – холодным, ледяным голосом ответила она, больше не взглянув на него.

Ей было чуждо это чувство, под названием любовь. Она прекрасно знала, что такое любовь к родным и близким, но любовь к мужчине, этого она не могла понять. С самого детства, даже читая книги, она вырывала страницы, где речь шла о любви, о сильных поглощающих чувствах, она не верила в саму мысль о любви, отвергая ее.

Нельзя было винить ее в этом, ведь вспоминая об отце и матери, сама идея любви отпадала сама собой, а другого примера перед глазами у нее не было. Несомненно, Эрелим был хорош собой, добр, воинственен, справедлив, галантен, умен, но всем своим сердцем она осознавала, что он не для нее.

Глава 7
Первые чувства

– Пожалуйста, пощадите, мы не сделали ничего плохого. – вставая на колени по грудь в снегу, вся в слезах, умоляла стражников худая, в легком потрепанном платье, босая и трясущаяся от холода, измученная женщина.

Холод пробирал до самых костей, ледяной ветер сносил с ног, замораживая и превращая все вокруг в заснеженные, непроходимые сугробы.

Четыре высоких, подтянутых мужчины в сверкающих доспехах, накрытых сверху меховыми накидками, стояли возле ветхого жилища у подножья гор, едва стоящего под напором сильной метели.

Один из мужчин, самый строгий и грозный на вид, с мощным подбородком и длинной седой бородой, определенно командир, с отвращением взирал на бедную женщину и ее мужа, лежащего в наручниках на затоптанном, грязном от ботинок стражников снегу. Командир, резко повернувшись к молодому, и по виду не очень опытному стражнику, фыркнул в приказном тоне.

– Осмотри это убогое жилище, вдруг там еще скрывается какая – нибудь тварь.

Молодой стражник мигом метнулся в маленькое пространство, на вид казавшейся прогнилой, обветшалой палаткой.

Внутри горел маленький костер, согревающий этот небольшой шалаш, сделанный из бревен и грубых тканей, что от снега постоянно намокали, и тут же высыхали от слегка пылающего огонька. Вокруг все было идеально чисто убранно, под ногами лежал аккуратно выложенный камень покрытый соломой, и несмотря на отсутствие кровати и нужных для проживания вещей, жилище казалось весьма уютным. В углу стоял маленький, самодельный стол, накрытый какой то старой тканью висевшей до пола, на столе стояли банки, изогнутые сосуды и большое изобилие трав.

Оглядев каждый угол, страж увидел маленькую ножку ребенка, торчащую из под стола. Незадумываясь он нагнулся, и приподнял то, что напоминало скатерть, его взору предстала девочка, лет трех, очень чистая и тепло одетая, она сидела тихо, свернувшись калачиком, сжимая колени и опустив голову вниз.

– Выходи дитя, не бойся, вреда не причиню, – спокойным, ласковым голосом произнес он, пытаясь вытащить малышку из под стола и, как бы та не сопротивлялась шансов не было, уже через мгновенье девочка оказалась на руках стражника. Радуясь находке и выходя из шалаша, тот окрикнул своего командира. – Лорд Перем, нашел девчушку под столом, малая совсем, посмотрите.

Командир, с отвращением посморев на ребенка, прорычал.

– Что и требовалось доказать, вот и отродье этих тварей. Тащи ее сюда, осматривать будем.

Женщина, только что стоявшая на коленях, внезапно встала, сдерживая дрожь от ледяного урагана, что хлестал по ее телу и лицу как плеть, и, прекратив плакать, она жестко заявила.

– Вы ошибаетесь, это не наше дитя, мы выкрали ее в одной из деревень, когда той еще не было и годика, ждали когда подрастет, чтобы предать в жертву нашему повелителю тьмы. – не успев договорить, командир сделал кивок в сторону ее мужа, и двое стражей потащили его на костер, который они разожгли в двух шагах от их жилища.

Огонь ревел, сопротивлялся под натиском леденящего ветра, но горел и пылал, подкормленный не малым колличеством бревен, что стража приволокла с собой, заранее зная, что будет казнь.

Женщина молчала, пока ее несли, волоча по холодной земле до самого костра, забрызгивая белый снег каплями крови из ее разорванных ран, что появлялись от каждого удара о камни на рыхлой земле.

Она смотрела на маленькую девочку, не отрывая глаз. Малышка плакала и кричала, перекрывая вой ветра, тянув свои маленькие, худенькие ручки в сторону той, что вот – вот придадут огню, она выкрикивала лишь одно, своим детским и полным горя голоском.

– Мапа, мапа. – не переставая.

Ее черные как ночь глазки тонули в слезах, что от ледяного порыва заставляли ощущать невыносимую боль, словно сотни игл впиваются в глаза.

Стражник, крепко державший ее на руках, все твердил, гладя малышку по спине.

– Не плачь дитя, мы же спасли тебя от верной смерти, теперь ты будешь свободной, и жить в хорошей семье, которая будет действительно тебя любить, ну полно, полно так рыдать, вырастишь и все забудешь, как страшный сон.

Малышка не успокаивалась, продолжая тянуть ручки, взвывая в такт ветру, пока не увидела, два горящих тела на костре, и подожженный, некогда ее маленький, родной, теплый обветшалый шалаш.

********

Трудно было разглядеть лесную дорожку, но Леуна, доверившись инстинктивной памяти ног, что так остра и послушна, дошла в полутьме до поляны, где все давно спали, такой злой, что из глаз сыпались искры.

Следом за ней шел Эрелим, опустив голову, похожий на только что очень сильно нашкодившего ребенка. Пройдя мимо мирно сопевшей Фатаны, она уже дошла до Кенара, пытаясь сесть, уложиться поудобней и наконец заснуть, как тот тихо спросил.

– Вы где были так долго? Мы уже сами и костер разожгли и листьев набрали, после выслушали нескончаемые рассказы Фатаны, которая не давала никому и слово вставить. Мы все ждали и ждали вас, и не дождавшись уснули, почему ты такая злая? Что случилось? Скажи мне, я разберусь.

– Все нормально, я буду спать. – фыркнула Леуна, даже не посмотрев на него.

– Ну ладно, успокоишься сама раскажешь, ложись, тогда мы с Китуной согреем тебя. – с этими словами Кенар недоуменно взглянул на разместившегося и тихо сидящего у костра Эрелима, после плотно прижавшись к Леуне уснул за считанную секунду, уже слегка похрапывая.

Ночь в лесу казалась безмолвной, но стоило только сомкнуть глаза, он наполнялся бесчисленными голосами, свидетельтвуя о своей богатой внутренней жизни. Где-то неподалеку слышались крики нескольких сов, периодически мешавшие тишине и спокойствию леса. Они перекликались между собой перед тем, как отправится на охоту.

Темнота, спустившаяся над прудами и озерами, заполняла воздух звуками лягушек и жаб, которые распевали свои арии по всей округе. Леуна, лежавшая на ровном и мягком месте подле лис, все никак не могла уснуть, прокручивая в голове то, что натворил Эрелим. В ушах шумно била кровь, да и ложе казалось ей неудобным, заставляя ее постоянно переворачиваться с боку на бок и возиться на месте, отгоняя прочь весь сон.

– На спине самое то! – решила она, лежа неподвижно на спине, всматриваясь ввысь, сквозь плотные кроны деревьев, она увидала тонкий, яркий полумесяц на высоком небе, и только тогда поняла, как темна и черна ночь в этом лесу. Глаза слипались, мысли уходили прочь, и она погрузилась в приятный, сладкий сон.

Королева-ночь, властвуя в дремлющем лесу, не заметила как утренняя роса уже появлялась на траве, а листья деревьев и кустарников сонно потягивались ветками, призывая солнце. Несколько минут и красное солнце уже выплывало из – за леса, пробуждая все живое, радостно встречать его разноголосьем.

Звезды бледнели, исчезая вместе с серебряной луной, провожая задержавшуюся ночь. Громкое, веселое пение птиц, пробуждало лесные цветы, которые умывшись в росе, стремительно тянули свои головки навстречу мимолетным лучам солнца. Свежий, чистый воздух был пропитан ароматами сосен и елей.

Утренний разбойник ветерок, игриво летал между деревьев, высушивая росу, что великолепно искрилась камнями – самоцветами от каждого прикосновения солнечных лучей. Жизнь забурлила и Леуну разбудил влажный, теплый нос, уткнувшийся ей в щеку. Открывая полусонные глаза, она увидела сидящую перед ней Китуну, пристально смотрящую на нее озорными глазами.

– Что случилось, я что, проспала? – потягиваясь и зевая, спросила Леуна.

– Нет, все еще спят, это я рано проснулась, кушать хочется, аж живот сводит. – ответила лисица очень, очень тихо, чтобы не разбудить крепко спящего брата.

Леуна привстала, огляделась по сторонам, все мирно спали, костер потух, солнечные лучи едва врывались на поляну, вокруг царила тишина и стоял утренний легкий туман, казалось, что пробуждение затронуло только другую часть леса, откуда слышалось пение и чирикание птиц. Чуть подумав, она предложила.

– Все еще будут спать часа два может и три, правильно, так что я думаю, что успею сбегать к Нане, и быстренько обратно, уверена, что она уже с ночи наготовила много всего вкусного, поскольку ждет нас каждую минуту, как тебе идея?

Китуна не долго думая.

– Мне нравится, я уже не могу дождаться мясных рулетов, что делает Анне, они такие сочные, с разными приправами, толстым мясным слоем, а хрустящее тесто, мммм. Все, не могу, я согласна, пошли.

– Ты не пойдешь, ложись поспи еще, а когда встанешь, надеюсь, я уже приду. – возразила Леуна уже встав и собирая в косу свои золотые волосы.

– Давай я все же пойду с тобой. – напрашивалась Китуна.

– Нет, я сама, я быстро, спи.

Секунда и ее фигура уже скрылась за деревьями. Пробегая мимо прекрасных пейзажей, Леуна все не переставала любоваться красотой утреннего леса, наконец дойдя до густых кустарников, через которые они проходили несколько раз, вмиг переместилась на другую сторону, уже всматриваясь в стоящий впереди родной, маленький домик и во всю струящийся дым из трубы.

– Я так и знала, что Нана уже на ногах и готовит вкусности. – подумала она про себя, широко улыбнувшись.

Предвкушая встречу, и ощущая ароматы вкусной еды, распространившиеся по всей округе, ее внимание отвлек чуть слышный стон о помощи. Бросив взор в сторону ее любимого маленького леса, где она проводила все детсво и обожала гулять часами, сразу все поняла.

– Кто – то из деревьев зовет на помощь, видимо засыхает или корни гниют, – догадалась она и, больше не задумываясь, сменила курс, направившись прямиком на звуки стона, приговаривая. – Сейчас быстренько помогу и домой за рулетами.

На горизонте сияло ярко – красное солнце, нежно обвалакивая землю своими теплыми лучами. Просыпались лесные жители, цветы потягивались, словно только что проснувшись.

Муравьи тянулись длинной дорожкой, уже с утра трудясь во всю. Воробьи спускались к высокой траве, умываясь и попивая сочную росу.

Деревья радостно шептались приветствуя ее, поглаживая каждое дерево, здороваясь в ответ, она почти дошла до места, где так молили о помощи. Как вдруг остолбенела, почувствовав знакомый запах паленого, мгновенно побледнев, осознавая, чей запах это может быть, услышала голос где – то позади.

– Опять ты? Я же говорил, что скоро свидимся, карлик.

Повернувшись на голос, она увидела очень близко стоящего к ней того самого великана, с хитрой улыбкой на лице, слегка напоминающей оскал. Только теперь в лучах утреннего солнца он не казался таким уж страшным и огромным, его смуглая кожа будто переливалась на солнце, скрестив мощные руки на груди, его мускулы выделялись так сильно, что Леуна сглотнула от волнения, цвет лица от бледного резко перешел в пурпурный, ей казалось, что даже уши покраснели. Его карие глаза смотрели на нее пристально, не отводя взгляда, сделав широкий шаг вперед, он спросил.

– Что молчишь? Не рада меня видеть? А я вот рад, я так рад! Да ты подросла с последней нашей встречи, вроде уже не такой и карлик. – и его улыбка становилась все шире и шире. Возвращая обратно дар речи, хлопая глазами, тоже скрестив руки на груди, Леуна ответила, бросив на него довольно грозный взгляд.

– Нет, не рада, и как по моему, так это ты похоже высох.

– Ростом – то выросла, а наглость осталась. – высказал он, подходя все ближе и ближе, продолжая ухмыляться.

– Я не представился в прошлый раз, меня зовут..

– Не нужно, не заинтересована, мне абсолютно не хочеться узнавать твою личность, тем более имя. – прервала его Леуна.

– С тобой невозможно разговаривать! Я думал полуангелы добрые, но вас явно переоценивают. – вскинув левую бровь, выпалил он.

Совсем забыв про то, что он знает, кто она, и что он возможно демон, Леуна вновь побледнела, но стараясь не показывать страх, выдавила из себя.

– С тобой тоже нелегко.

– Ну, я хотя бы не такой колкий как ты, интересно все полуангелы такие?

– А почему все время речь идет обо мне, кто ты такой? В последнюю нашу встречу ты заявил, что мы похожи, ну раз уж начал говорить про себя, что ж хорошо, я передумала, давай представляйся.

– Ах, значит теперь ты заинтересована, да? Передумала? Не хочешь говорить о полуангелах, карлик?

Карие глаза его вдруг стали янтарными, улыбка сползла с лица на нет, оставив зверинный оскал, и подойдя впритык, страшный взгляд уже уставился на нее сверху, Леуна вскинула голову наверх и их глаза встретились.

Смотря минуты две не отрываясь, под ее спокойным и изумленным взглядом, его напряженное лицо вдруг изменилось и ярость исчезла. Странное чувство, словно буря, ворвалось в его душу. Вглядываясь в эти изумительные, сверкающие, зеленые глаза, находясь так близко, он ощущал ее легкий, завораживающий аромат, и слегка уловимое тепло, что словно обвалакивало его с головы до ног.

Пленненый ею, Миктиан боялся даже вздохнуть. В горле пересохло, ноги окаменели, руки отяжелели и опустились с груди, падая вниз, невольно пытаясь потянуться, обнять и прижать это хрупкое, стоящие напротив него тело, к своей широкой груди. Эмоции накрыли волной, мелкая дрожь пробежала по спине, рукам, ногам, в голове мысли только о ней, и сделав глубокий вдох он смог только прошептать.

– Миктиан, мое имя Миктиан.

Вскинув голову, и увидя пронзительные янтарного цвета глаза, она медленно, но верно начала тонуть в них безвозвратно. Высокий, сильный, могучий и свирепый. Грозное, недавно разъеренное лицо становилось таким добрым и растеряным, что хотелось взять его в ладони и погладить рукой.

Она слышала, как сильно начало биться его сердце, могучие руки опустились, и его широкая грудь непрерывно вздымалась от каждого вздоха, и ее внезапно потянуло прижаться к нему, обнять и не отпускать. Непонятное, новое, пугающее чувство охватило ее, ошпарив руки, щеки, она чувствовала себя такой защищенной рядом с ним, он был словно ее дом, уютный и родной.

Запах паленого испарился, сменившись на сладкий запах кого – то так давно знакомого. Вся ее вера в то, что не существует любви и поглащающих чувств разрушалась в пух и прах. Пытаясь думать яснее, она услышала едва уловимый шепот, произносящий свое имя, и сумев все же сделать шаг назад, попятившись от него, Леуна так же как и он тихо простонала.

– Леуна.

Стоя не двигаясь в полной тишине, продолжая пристально глядеть в глаза друг другу, из которых так и сыпались горящие искры, они судорожно пытались найти, что сказать. Позабыв при этом, зачем пришли, и вообще о чем изначально хотели поговорить. Леуна очнулась первой, проронив лишь одно.

– Мне пожалуй пора идти.

Миктиан приходящий в себя, и отводящий свой застывший взгляд куда – то в сторону, согласился с ней, пробормотав.

– Да, да и мне тоже.

Сорвавшись с места, он быстро зашагал прочь. Леуна же потерявшись во времени, глядя как тот уходит, потихоньку стала вспоминать, зачем пришла и также как он сорвалась с места, метнувшись к дереву, что все так же молило о помощи.

– Это, что сейчас было, Миктиан, ты сошел с ума, влюбиться в полуангела, это уже слишком! – несясь куда глаза глядят, он не переставая разговаривал сам с собой. – Ты никогда никого не любил, тебе чуждо это слово и чувство, у тебя куча женщин, да еще каких, на любой вкус, а ты выбрал маленькую невзрачную полукровку да еще и с ужасным характером. Мое сердце, как же бьется мое сердце! Нет, нет и нет, нужно срочно развернуться обратно, броситься к ней, обнять ее и сказать, что не хочу отпускать ее, нужно признаться ей во всем и будь, что будет. Она должна быть моей и только моей! – переходя на ор, он распугивал всех птиц и зверей. – Приди в себя, очнись, глупец, когда она узнает, кто ты, что ты будешь делать, думаешь она броситься тебе на шею и примет тебя таким какой ты есть! Она не твоя мать, которая приняла отца, мать была человеком, а она, ОНА полуангел. Все хватит, больше нельзя о ней думать и видеть ее, с глаз долой из сердца вон, забуду, точно забуду. Я окончательно схожу с ума, разговариваю сам с собой, за что мне все это. Хватит! – прокричав последние слова, он исчез, словно войдя в пустоту.

Закончив лечить дерево, у которого как оказалось гнили корни, Леуна поторопилась домой, не переставая думать о том, что случилось, и о не покидающем чувстве счастья, от которого подкашивались ноги и хотелось летать.

Добежав до дома, открыв резко дверь, она подбежала и захватила в крепкие объятия удивленную, стоявшую на кухне, всю в муке, Анне.

– О, Нана, я так соскучилась. – вымолвила она и слезы навернулись на ее глазах.

– Дорогая, с тобой все хорошо? Что стряслось? – слыша всхлипывания, она спросила тревожным голосом, отступив от нее на шаг, взяв за плечи и пристально рассматривая ее лицо. – Родная, я не понимаю, что с тобой, отчего эти слезы? Или это слезы счастья? Так – так, улыбка на лице, смущенный румянец, это похоже на, нет не может быть! Неужели моя малышка, мой ангелочек влюбилась, кто он? – вопросила Анне, не в силах больше совладать с собой и, упав на стул, разрыдалась ни с того, ни с сего.

– Нана, ты что, нет, нет, ни в кого я не влюбилась, просто по тебе соскучилась вот и расплакалась от счастья. Улыбка по той же причине, а румянец от того, что быстро бежала. – присев перед ней на колени, сжимая ее ладони, и прижавшись щекой, отозвалась Леуна.

– Точно? А то я было уже подумала, что замуж тебя отдавать буду, а ты совсем еще дитя у меня! Ты меня так огорошила, что я обо всем забыла, где Кенар с Китуной? – оглядываясь по сторонам, шмыгая носом, поинтересовалась она.

– Их нет Нана, я пришла чтобы взять нам поесть, по запаху чувствую, что ты приготовила как раз наш любимый мясной рулет. – расплываясь в улыбке, вымолвила она.

– Да, вот, все вас жду и пеку, знаю, что голодные прибежите. Сейчас все заверну, положу в корзинку, хоть поедите, где бы вы там не устроились, заставляя меня нервничать каждую минуту, думая о вас. – бурчала недовольно Анне себе под нос.

– Ты самая лучшая, люблю тебя больше жизни! Не переживай за нас, у нас все хорошо, когда вернемся, все тебе расскажем, а пока я тебя прошу, развесь вокруг дома коровяк, это растение защитит тебя от злых сил, хорошо? Не спрашивай зачем и почему, просто развесь его вокруг дома. – Леуна поцеловала Анне, помогая ей встать. С любовью и нежностью собрав огромную корзину пирогов, рулета, и свежих овощей, Анне вручила ее Леуне, которая уже с нетерпением стояла в дверях.

– Как же не волноваться, не переживать, сердце кровью обливается, где они там? Как они там? Думают, что уже взрослые, со всем справятся, а на самом деле еще совсем дети, и ведь объяснять бесполезно. Знаю моя хорошая, и верю, что вы справитесь со всем, но так не хотелось, чтобы вы столкнулись с жестоким миром так рано, как бы мне хотелось, чтобы вы еще чуть – чуть побыли детьми, и не стремились повзраслеть. Береги вас Создатель, мои дорогие. – прошептала Анне, смотря Леуне вслед, махая рукой.

Идя с дурацкой улыбкой на лице, незамечая даже тяжести корзины от размышлений о Миктиане, Леуна не поняла как быстро дошла до поляны, где все уже давно проснулись, и явно ждали ее, можно было разглядеть недовольный и злой взгляд Китуны, что косилась на нее. Не придавая значения суровым взглядам, помахав рукой, указывая на корзину, Леуна заспешила к ним, чтобы порадовать вкусной едой, как вдруг Кенар встал на дыбы, пушистая шерсть поднялась кверху, и он пугающе зарычал, поглядывая на нее.

– Демон, нечистью пахнет.

Эрелим тут же поднял меч, готовясь к атаке, Леуна опешила вцепившись в корзину, и сердито крикнула.

– Вы чего, совсем голову потеряли, это все лишь я.

Китуна не обращая внимая на брата, что встал перед ней, бросилась к Леуне, обнюхала и зашипела.

– От тебя нечистью несет за версту, ты где была?

– Не говори глупости, ничем от меня не пахнет, только рулетами. – она решила не рассказывать о том, что пережила, поскольку ее вряд ли поймут.

Леуна подумала, что если откроет рот, то начнутся вопросы, на которые она не сможет ответить, обвиняющие взгляды испепелят ее, или даже сочтут ее предательницей и не позволят остаться с ними. Оставалось только махать руками, делая вид, что она не понимает, о чем идет речь.

– Да что с вами не так, я еду принесла, а вы меня разорвать готовы. Это же я, Леуна, какая еще нечисть, это вместо спасибо, да? – возмутилась она.

Китуна осмотрела ее с ног до головы недоверчивым взглядом, шмыгнула носом и уже через секунду полезла мордой в корзину.

– Рулеты! Мои любимые. – вскрикнула она, виляя хвостом.

Анне постаралась на славу, хватило всем даже еще осталось, после вкусного завтрака пришло время обсудить план действий и с чего начинать путь.