Текст книги "Одержимые. Женщины, ведьмы и демоны в царской России"

Народное православие

Прежде чем можно будет прояснить компоненты ритуальной драмы одержимости в русском православном приходе, необходимо изучить религиозный контекст этой драмы. Необходимо изучить формы, в которых православное представление о демонах и одержимости реализовывалось в пореформенный период на местном уровне. Представления крестьян об одержимости и реакция священников и монахов на эти представления – опорные точки в разборе аналогичных мифов об одержимости.

Традиционно изучение народного православия сосредоточивалось на языческих пережитках и элементах суеверия в крестьянской системе верований. Отказываясь от этого традиционного акцента, я представляю здесь точку зрения, основанную на переосмыслении носителей этой традиции как сообществ верующих, следующих христианским учениям217217
  Критику парадигмы двоеверия см.: Levin E. Dvoeverie and Popular Religion. Также см. работы о народной ортодоксии Веры Шевцовой: Shevzov V. Chapels and the Ecclesial World of Prerevolutionary Russian Peasants // Slavic Review. 1996. Vol. 55, № 3. P. 585–613; Shevzov V. Miracle-Working Icons, Laity, and Authority in the Russian Orthodox Church, 1861–1917 // Russian Review. 1999. Vol. 58, № 1. P. 26–48; Shevzov V. Popular Orthodoxy in Late Imperial Rural Russia. 2 vols. Ph. D. diss. New Haven, CT, 1994. Также: Kizenko N. The Making of a Modern Saint; Kizenko N. Ioann of Kronstadt and the Reception of Sanctity // Russian Review. 1998. Vol. 57. № 3. P. 325–344; Worobec C. D. Death Ritual among Russian and Ukrainian Peasants: Linkages between the Living and the Dead // Cultures in Flux: Lower-Class Values, Practices, and Resistance in Late Imperial Russia / Eds. S. P. Frank, M. D. Steinberg. Princeton, 1994. P. 11–33.


[Закрыть]. Такой подход при этом не отменяет трений, возникавших между Синодом и крестьянами из‐за религиозных обрядов.

В XIX веке кампания по централизации власти церкви и контролю над местными религиозными практиками поутихла, но не прекратилась. Стремясь внести некоторое единообразие в местные обычаи, церковь навязывала стандарты, нередко встречавшие сопротивление крестьян218218
  Freeze G. L. Institutionalizing Piety. P. 210–249; Freeze G. L. The Rechristianization of Russia: The Church and Popular Religion, 1750–1850 // Studia Slavica Finlandensia. 1990. № 7. P. 101–136; Freeze G. L. Subversive Piety. P. 308–350; Shevzov V. Chapels and the Ecclesial World of Prerevolutionary Russian Peasants // Slavic Review. 1996. Vol. 55, № 3; Shevzov V. Miracle-Working Icons, Laity, and Authority in the Russian Orthodox Church, 1861–1917 // Russian Review. 1999. Vol. 58, № 1; Shevzov V. Popular Orthodoxy in Late Imperial Rural Russia. 2 vols. Ph. D. diss. 1994.


[Закрыть]. Негативную риторику церковных иерархов в отношении верований «темных» и «суеверных» масс, однако, следует рассматривать в свете утверждения церковью монополии на взаимодействие со сверхъестественными силами. Как и в других культурах, «религия в том виде, в каком она практикуется», не всегда соответствовала идеалу официальной религии219219
  O’Neill M. R. From «Popular» to «Local» Religion: Issues in Early Modern European Religious History // Religious Studies Review. 1986. Vol. 12. № 3–4. P. 222–223.


[Закрыть].

Более пристальное изучение крестьянских представлений об одержимости показывает, что они соответствовали православному учению, включая борьбу между добром и злом, силу животворящего креста, магические свойства святой воды, силу святых и веру в чудесные исцеления и экзорцизм. В надежде на исцеление жертвы одержимости регулярно отправлялись в паломничества. В монастырях и святых местах они находили не только духовную поддержку, но и подтверждение связи между колдовством и одержимостью в обряде экзорцизма, поскольку в ходе обряда они должны были назвать людей, которые их околдовали.

Русские крестьяне XIX века разделяли православные идеи о всепроникающем грехе, бесах и беспрестанной бдительности, необходимой простым смертным, чтобы противостоять искушениям. Они верили, что самоконтроль и следование православной традиции – сотворение крестного знамения, ношение креста, прославление имени Бога – могут защитить их от сил дьявола, хотя человеческие слабости иногда и позволяют демонам по крайней мере временно побеждать в борьбе за человеческие души.

В полном соответствии с православным учением крестьяне рассматривали православный крест не только как символ веры, но и как оберег от бесов. Согласно руководству для священников, сотворение крестного знамения защищает человека от злых духов220220
  Архиепископ Вениамин. Новая скрижаль или объяснение о церкви, о литургии и о всех службах и утварях церковных. Т. 1. С. 54. Цит. по: [URL: https://azbyka.ru/otechnik/Veniamin_Krasnopevkov_Rumovskij/novaja-skrizhal/4_24_27; дата обращения 13.04.2022].


[Закрыть]