Текст книги "Море огня"

Глава 5

–Черт возьми!

Джек даже ударил от досады кулаком по переборке и снова выругался. Какого дьявола! Что с ним происходит? Как он мог выкинуть такую глупую штуку? Ну хорошо. Он и раньше делал глупости. Но поцеловать Миранду Чадвик! Это просто рекорд. Она же дочь Генри. Если этого мало, то она сама по себе такая необычная. Странная и сложная натура. Джека никогда не интересовало, есть ли у женщины душа. Он не помнит, чтобы он был влюблен в какую-нибудь непонятную особу, он всегда довольствовался приятной, простой, сердечной толстушкой и горя не знал.

Почему же его мысли так заняты пленницей? Наружность ее можно назвать приятной. Но даже большие синие-пресиние глаза и розовый ротик не должны заставить его забыть ее непонятное поведение и тем более то, кто она такая. Он, конечно, любит покувыркаться, как любой другой, ну может чуть больше, чем остальные, но сдержать-то себя он может. В любом случае он не собирается соблазнять дочь Генри Чадвика. Тогда к чему этот поцелуй?

– Может, я устал от ее ученого вида и проклятого микроскопа?

– Что такое, капитан?

Джек обернулся и увидел идущего по коридору Смита, по прозвищу Шрам. Колеблющееся пламя фонаря отбрасывало жуткие тени на его изуродованную щеку, из-за которой его так и прозвали.

– Ничего, – буркнул Джек, поворачиваясь к трапу, ведущему на палубу, – ничего.

Ну вот, он теперь еще и говорит сам с собой! Кровь Христова! Все идет наперекосяк с той самой минуты, когда он решил напасть на английское судно и встретил Миранду Чадвик.

Де Сеговии, вопреки ожиданиям Джека, на борту не было. Затем он направился на юг разузнать что-нибудь о возвращении де Сеговии в Сан-Августин – и ничего не узнал. Правда, потом им повезло, и они с боем взяли испанский галеон, иначе рейс был бы совсем пустым.

В конце концов, добравшись до Чарлз-Тауна, они надеялись на отдых и покой, не говоря уже о наслаждении женским обществом, а натолкнулись на Генри и его безумный план.

Джек встряхнул головой и вышел на палубу. Ничего удивительного в том, что он не может отвлечься от Миранды. Он слишком давно обходился без женщин. Надо скорее поискать противоядие в ближайшем порту.

Объяснив себе таким образом поцелуй, Джек поднял глаза к парусам. Он решительно отогнал от себя мысль о том, что причины глубже, и тем более о том, что когда он целовал ее, во всем его теле поднялась волна острого желания.

– Ну, что вы на это скажете? – Миранда поднялась с кресла и посадила на свое место Фина. Кинг и другой пират, представленный ей как Шрам, стояли с другой стороны стола.

– Бог мой, жуткий вид, – лицо Фина сморщилось от омерзения.

– Подними свою задницу, дай мне посмотреть. – Шрам тряс Фина за плечо, и Миранда испытала острое желание схватить микроскоп и прижать его к своей груди. Но Фин быстро встал, видимо желая, чтобы на это адское существо поглазел еще кто-нибудь.

– О-ох! – лицо Шрама исказилось от отвращения.

– Только подумать, сколько я съел их за годы! Ох, сейчас стравлю. Посмотри на них, Кинг.

Огромный негр уселся к микроскопу, и хотя, по всей видимости, вид личинки мясной мухи доставил ему столько же удовольствия, как и остальным, он промолчал.

Затем Миранда заняла свое место за микроскопом, положила рядом кусок пергамента и окунула перо в чернильницу.

– А что вы теперь делаете?

– Я хочу зарисовать то, что видела, – объяснила Миранда пиратам, которые придвинулись ближе.

Последние четыре дня, с тех пор как Фин первый раз заглянул в микроскоп, в ее каюте все время толпились пираты, чтобы самим убедиться, правду ли сказал рулевой. Большинство членов команды выказывало интерес к тому, что делает Миранда, и она все время радовалась этой любознательности, хотя они задавали столько вопросов и так часто смотрели в микроскоп, что самой Миранде не хватало времени для собственных наблюдений. Все равно она не возражала. Но не все пираты ее навещали. Капитан ни разу не зашел полюбопытствовать. Миранда не видела его с того самого дня, когда он ее поцеловал. Даже когда она поднималась на палубу, его нигде не было видно. «Морской ястреб» не такой большой корабль, поэтому очевидно, что он ее избегает.

Ну, положим, это ее тоже устраивало. Она столько же хотела находиться в его обществе, сколько он в ее. Ее бросало в краску только при воспоминании о том, как этот наглец поцеловал ее. И еще сделал вид, что она сама этого хочет. Миранду просто трясло от ярости. Она должна была дать ему пощечину. Да, именно так. Она бы так и поступила, если бы не слабость в коленках, которая не дала ей положить подобающий конец бесстыдству. Миранда даже не помнила, как капитан пиратов вышел из каюты.

Миранда мигнула, посмотрела на пиратов – те сосредоточенно ждали. Только тогда она поняла, что сидит неподвижно, погруженная в свои думы, перо замерло в руке. Она стала делать быстрые зарисовки личинки.

Но в тот момент, когда кончик пера коснулся листа раздался такой громкий крик, что Миранда вздрогнула, посадила кляксу и испортила рисунок.

Пираты, от огромного Кинга до маленького Фина, застыли на месте, и тут крик раздался снова.

– Фин, куда ты, к дьяволу, запропастился? Где все?

– Бог мой, меня же капитан послал за картой.

– А меня послал за тобой, – признался Кинг.

– Капитан думает, что я драю палубу, – пожал плечами Шрам.

Миранда переводила взгляд с одного на другого. Несмотря на загар, все они заметно побледнели, кроме Кинга, но он также выглядел расстроенным. И все потому, что они провели с ней немного времени. Быть может, чуть больше, чем немного, но это не повод…

– Я уверена, что капитан все поймет, когда я ему объясню. Я расскажу ему, как вы заинтересовались.

– Великий Боже, ваша милость, только не это, не делайте этого, – Фин изо всех сил искал на столе среди карт и бумаг то, за чем его послали. Миранда же сложила все бумаги на другой стороне стола. Они мешали ей работать, но она побоялась убрать их снова.

Тут лицо Фина просияло: он нашел то, что было нужно капитану.

– Вы просто побудьте здесь, ваша милость, порисуйте. За нас не беспокойтесь. Все будет хорошо.

Кинг и Шрам поддержали Фина, и они, все трое, заторопились к выходу. А Миранда, глядя им вслед, стала раздумывать, чем так их держит капитан, что такие отпетые разбойники дрожат, заслышав его требовательный голос.

– Где тебя черти носили? – Джек воззрился на Фина, карабкавшегося по трапу на ют. – Я чуть не пропустил полуденное солнцестояние.

– Прости, капитан.

Джек покачал головой, взял квадрант и занялся определением местоположения судна. Он, правда, считал, что отчасти это и его вина, ведь он мог спуститься вниз и сам взять бумаги. Но он не хотел видеть Миранду Чадвик. Господи Боже, из-за этой женщины он даже не может спуститься в собственную каюту. Как будто – Джек усмехнулся – боится ее! Кровь Христова, ведь он же пират! Он никого не боится. Наверняка, он не боится и этой девчонки.

Джек не помнил другого такого времени, когда бы его люди так плохо ели и были бы так разборчивы. Джек откусил большой кусок мяса и стал жевать… жевать и жевать. Что еще остается, ведь солонина была как старая веревка. Но, судя по физиономиям Фина, Кинга и других, так это просто яд какой-то. Может, они всегда так едят? Просто раньше он с этим не сталкивался. До этого идиотского похищения (так Джек про себя называл затею Генри Чадвика) он ел в своей каюте, теперь этой привилегией завладела Миранда.

Есть в трюме с командой на грубом столе было неудобно, но все же несмертельно. К сожалению, Джеку приходилось и спать с матросами. Когда он был моложе и меньше ростом, до того как стал капитаном «Морского ястреба», это не доставляло ему таких неудобств. Но теперь, когда он уже привык к своей койке, которую когда-то подогнали под его рост, и к пуховой перине, гамак размером шесть на три фута был для него настоящей мукой. Согнув в три погибели свое огромное тело (рост его был 6 футов и 4 дюйма), Джек с трудом залезал в полотняный мешок и под храп экипажа пытался хоть немного поспать.

Он представлял себе, как спит на его постели Миранда Чадвик. Ей-то мягко и тепло. Джек ворочался и представлял, что неплохо было бы оказаться там и прижаться к ней поближе. Почувствовать ее гладкую бледную кожу и теплый, такой женский запах. Потом он поцеловал бы ее как в прошлый раз. Она с еле слышным вздохом обвила бы его руками. У нее, кстати, такой нежный голос, ну, конечно, не тогда когда она шипит на него или болтает на проклятом испанском.

Джек встряхнул головой, в очередной раз пытаясь избавиться от пустых мечтаний. Кровь Христова, надо держать себя в руках и не думать об этой девушке. Тут его взгляд сосредоточился на Фине, и Джек гневно нахмурился.

– Что это ты делаешь, Фин?

Фин, виновато взглянув на капитана, попытался незаметно смахнуть крошки от галет под стол.

– Ничего такого не делаю, капитан.

– Да? Мне показалось, что…

– Я… это… смахивал личинки, если ты уж так хочешь знать, – прервал его Фин.

– За каким чертом тебе это надо?

Лицо Фина выразило недоумение:

– Не очень-то мне нравится их есть.

Джек взглянул на собственный сухарь и подумал, что вряд ли он чем-нибудь отличается от тысячи таких же съеденных им за эти годы, затем он уставился на Фина.

– Я ничего не понимаю.

– Если бы вы видели капитан, видели этих тварей, у вас бы тоже охота пропала, – вставил Шрам.

– Что ты такое болтаешь?

Его команда все больше и больше его удивляла.

– Ничего. Он вообще ничего и не говорил, – сказал Фин, двинув Шрама хорошенько под столом по голени. Затем он встал, добавив:

– Я больше не голоден. Лучше пойду прогуляюсь. Джек хотел все выспросить у Шрама и Кинга, но они усердно жевали, правда, с таким видом, как будто их сейчас стошнит. Неожиданно Джеку и самому стало как-то нехорошо, когда он повнимательнее посмотрел на то, что ел. Отодвинув еду в сторону, он направился на палубу.

Каюта была переполнена – негде яблоку упасть. Миранда встала со своего места и пустила к микроскопу Беспалого – его прозвище не нуждалось в долгих объяснениях. Она не знала, сколько человек сейчас находится в каюте капитана, но думала, что, наверное, не меньше дюжины.

Они пришли поговорить о том, что такое свет, вернее, они пришли, чтобы она им объяснила, как Ремер[7]7
  Оле Ремер (1644—1710), датский астроном. По наблюдениям спутников Юпитера впервые определил скорость света (1675). Изобрел несколько инструментов, в том числе меридианный круг и пассажный инструмент


[Закрыть] измерил скорость света. Миранда вчера вскользь рассказала Фину, как датский астроном наблюдал за спутниками Юпитера и как он понял, что свету требуется тем больше времени, чтобы дойти от Юпитера до Луны, чем дальше планеты находятся друг от друга. Фин стал ее расспрашивать подробнее, но вечером у нее не было времени все ему растолковать. Они договорились, что утром она продолжит свои объяснения. Но Фин явился не один, а привел с собой целую толпу.

– Они тоже хотели узнать, – попытался он объяснить их приход.

Но один из них. Беспалый, еще не видел простейших под микроскопом, поэтому девушка настроила для него инструмент.

– Что там Фин говорит, что свет движется? Он или есть, или его нет, – провозгласил Шрам, когда Беспалый перестал толковать о том, что видел.

– Да, так нам кажется, – объясняла Миранда, – но это только потому, что свет движется гораздо быстрее, чем я или вы можем себе представить.

– «Морской ястреб» – быстроходное судно. Когда все паруса подняты, он кого хочешь обставит в здешних водах. Да, мы это частенько проделывали, – со смешком вмешался Шрам.

– Нисколько не сомневаюсь, – улыбнулась Миранда, – но я говорю о другом. Это гораздо быстрее, чем все, что мы можем себе представить.

Поднялся шум, и девушка подняла руки ладонями вверх, пытаясь успокоить свою необычную аудиторию.

– Я знаю, о чем вы думаете, ― сказала она, и слушатели утихомирились. – То, чего мы не видим, как бы не существует. Но мы же с вами знаем, что это не всегда так. Мы не видим простейших без микроскопа, но это не значит, что их нет.

– Ее милость права. Тут она в точку попала, —сказал Фин, и раздался одобрительный гул.

– Тот факт, что свет перемещается, очень трудно доказать. Галилей [8]8
  Галилео Галилей (1564—1642) – итальянский ученый, один из основателей точного естествознания; заложил основы современной механики: выдвинул идею об относительности движения, установил законы инерции, сводного падения и движения тел по наклонной плоскости; построил телескоп, открыл горы на Луне, четыре спутника Юпитера, фазы у Венеры, пятна на Солнце


[Закрыть] пытался это сделать, но…

– Это что за парень?

– Галилей. Он был астроном и жил лет пятьдесят назад. Он пытался измерить скорость света с помощью фонарей. Он и его друг стояли на двух холмах и… впрочем, все равно у него ничего не вышло. Но в 1675 году Ремер сделал открытие, которое неопровержимо доказывает, что свет движется, и мало того, скорость его можно измерить.

Собравшиеся, затаив дыхание, слушали Миранду. Она рассказывала им об удивительном открытии датского астронома. Тот проверял наблюдения Кассини[9]9
  Джованни Доменико Кассини (1625—1712) – французский астроном и геодезист, по национальности итальянец, открыл вращение Юпитера и Марса, четыре спутника Сатурна и темный промежуток в его кольце («щель Кассини»)


[Закрыть] за движением спутников Юпитера, которые то появляются, то скрываются за своей планетой.

– Что такое спутник?

– Это как наша Луна, центр ее орбиты Земля. А спутники Юпитера, естественно, вращаются вокруг Юпитера.

Миранде бросилось в глаза выражение лица Фина, и она подумала, что, кажется, он не все понял, но решила продолжать. Она договорила до конца, и вся просияла улыбкой от того, что поделилась своими знаниями.

На какое-то мгновение воцарилась тишина, и Миранда стала всматриваться в лица, надеясь найти хоть в чьих-то глазах понимание. Тут и посыпались вопросы и недоуменные восклицания ее растерявшейся аудитории.

– Я не понял.

– Ну и что? Это ничего не доказывает.

– О чем она говорит?

Они все говорили разом, и Миранде не удавалось их успокоить. Шум становился все громче, старания девушки ни к чему не приводили. Она уже хотела сдаться и подождать, пока ее необузданные слушатели не утихомирятся сами по себе, как вдруг дверь каюты растворилась настежь, и вопрос, который задали с порога, заставил всех сразу умолкнуть.

Миранда смотрела в разгневанное лицо капитана пиратов. Его голова и плечи, как и следовало ожидать, касались притолоки, он казался таким огромным, что Миранде захотелось спрятаться куда-нибудь. На нем была белая рубашка с воланами, распахнутая до пояса, и узкие черные бриджи.

Девушка украдкой оглянулась вокруг, и если бы ее не удерживал страх, она бы рассмеялась. Это было похоже на театральную сцену. Пираты, все как один, стояли, открыв рты, и в ужасе смотрели на своего капитана.

Фин выступил вперед, и Миранда отметила, что кадык на его шее ходит ходуном.

– Мы уже как раз хотели уходить, капитан.

– Ах вот как? Неужели? – спокойный голос Джека, как ни странно, только подчеркивал его гнев.

– Да, капитан. Мы с ребятами как раз…

– Пока вы с ребятами пьете тут чай, кто, по-вашему, ведет «Морской ястреб»?

– Мы не пили чай, капитан, – вставил слово Шрам, и Миранда съежилась, Джек, казалось, метал молнии.

– Шрам имеет в виду… – начал было Фин, затем понял, что он не в силах объяснить, о чем говорил Шрам, и, самое главное, что они тут делают. – Капитан, мы просто не подумали, это больше не повторится.

– Надеюсь.

Сурово нахмурившись, Джек обвел глазами всех присутствующих, и никто не выдержал его взгляда. Все опускали глаза или вообще смотрели в другую сторону. Он не взглянул только в сторону темно-голубых глаз, широко раскрытых ему навстречу.

Джек набрал в грудь воздуха и заговорил:

– Нам дико повезло, что мы не встретились ни с испанским галеоном, ни с французским капером, пока вы здесь вели светские беседы. Вы все нарушили ваш долг, и мне бы следовало каждого из вас подвергнуть порке.

– Он что, способен на это? – Миранда хотела спросить об этом Фина потихоньку, но в мертвой тишине, которая последовала за словами капитана, ее шепот прозвучал слишком громко и отчетливо и легко донесся до ушей капитана. Джек не мог больше делать вид, что ничего не замечает. Дошла очередь и до нее. Пронзив девушку взглядом, он сказал:

– Мне следовало догадаться, кто за этим стоит.

– Капитан, она ничего такого не делала.

– Спасибо, Фин, – Миранда гордо подняла подбородок повыше, – я сумею за себя постоять. Видите ли, капитан…

– Так, мы поговорим, но позже, с глазу на глаз. Вы все, отправляйтесь наверх. И чтобы никаких хождений в эту каюту. Это касается всех. Я хочу, чтобы судно блестело как новенький золотой дублон.

– Да, сэр.

– Как алмаз, капитан.

Пираты заторопились к двери выполнять приказ, только Фин все медлил. Остановившись, он спросил:

– Капитан, ты ничего ей не сделаешь? Правда?

Джек от досады закрыл глаза и постарался успокоиться. Его помощник просто с ума сошел. Уж Фин-то знает, что он ни на кого никогда не поднимал руку, кроме как в бою. Тем более на женщину! Но Фин почему-то воображает, что эту чертовку надо охранять от него. Проклятье, эта девица встает между ним и его командой.

– Не сделаю.

– Честное слово пирата?

– Фин!!!

Джек развернулся к рулевому, но тот выскочил за дверь.

– Не следует кричать на него. Он же только пытался…

– Я прекрасно понимаю, что он делал. И мне совершенно не нужны советы, как мне обращаться со своими людьми и добиваться повиновения.

Кровь Христова! Когда он находится рядом с ней, то никак не может удержаться от крика.

– Как скажете, капитан.

Ей удалось вложить в это последнее слово столько иронии и презрения, что Джек скривился и с трудом заставил себя говорить спокойно.

– Быть может, вы не против того, чтобы рассказать мне, что мои люди здесь делали?

– Нисколько, – Миранда сложила руки. – Мы обсуждали скорость света.

– Что?

– Скорость света. Я рассказывала о наблюдениях Ремера над спутниками Юпитера, – затем поспешно добавила: – Юпитер – это такая планета.

– Я знаю, что такое Юпитер!

– Ремер обнаружил, что чем дальше Земля от Юпитера…

– Минутку-минутку, – Джек поднял руку. Она опять его дурачит. – Вы пытаетесь сказать мне, что Шрам, Беспалый, Фин и все остальные сидели здесь и говорили о Ремере и о том, с какой скоростью свет идет от Юпитера.

– На самом деле они меня слушали. – Ей показалось, что капитан-то может понять всю значимость открытия Ремера, не то что его команда. – Честно говоря, я не могу точно сказать, чтобы они поняли, хотя бы в общих чертах.

Не удержавшись, Джек откинул голову назад и невольно расхохотался. Неожиданно он понял, что смеется первый раз со дня похищения. Он также заметил, что Миранда Чадвик улыбается ему. Боже, как она красива, когда улыбается! Эта мысль моментально его отрезвила. Ему-то что, как она выглядит. Вот что она вытворяет с его командой, – это его дело.

Джек подошел к ней.

– Ты что, хочешь, чтобы я поверил всей этой чуши, которой ты меня тут кормишь?

Миранда вздернула подбородок, но, к своему огорчению, все-таки отступила на шаг.

– Я уверяю вас, что это правда, может быть только не совсем вся.

– Ага! – Сейчас-то он услышит, чем они тут на самом деле занимались, хотя ему даже в голову не могло прийти, о чем может идти речь.

– Иногда, когда ваши люди собирались, они смотрели по очереди в микроскоп.

Гнев Джека вспыхнул с новой силой. Она лжет и не краснеет! Это она о пиратах или о ком? Какой может быть интерес у банды кровожадных разбойников к науке?

– Они особенно интересуются наблюдениями за простейшими и личинками мясной и сырной мухи. Джек почувствовал, что кровь отлила от его лица.

– Что ты сказала?

– Я сказала, что они интересовались…

– Нет, – Джек опять подошел к ней на шаг ближе. – Личинки. Что ты сказала о личинках?

– Они очень любят смотреть на них.

– Да, но есть они их не любят. – Джек потер подбородок и с сожалением подумал, что не брился по-настоящему уже несколько дней с тех пор, как лишился не только каюты, но и своего зеркала.

– Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь в здравом уме захотел их есть, рассмотрев их как следует под микроскопом. Знаете, они потом превращаются в мух.

Джек устало вздохнул:

– Это ты тоже им рассказала?

Склонив голову слегка набок, Миранда начала добросовестно вспоминать то, что она говорила:

– Нет, не думаю. Но я уверена, что их это очень заинтригует.

– Они будут в таком восторге, что совершенно откажутся есть, – произнес Джек. Немного помолчав, он решил все-таки спросить ее: – Ты хоть представляешь, что ты наделала?

Непонимающие, широко открытые, честные глаза Миранды Чадвик только подстегнули Джека. Не может она не знать о влиянии, которое имеет на его людей, на него самого! Последнее соображение взбесило его еще больше. Размахивая руками, он бегал по каюте, иногда взглядывая на нее.

– Фин, Кинг, Шрам, да, черт побери, все без исключения, пытаются выковыривать личинки из своей солонины, – сказал Джек наконец, повернувшись к ней лицом.

– Ну что ж, это вполне понятно. Не хотите взглянуть? Я сделала зарисовки того, что мы наблюдали с помощью микроскопа.

– Черт побери, нет! Я не хочу смотреть ни на рисунки, ни на микроскоп, – Джек наклонился к ее лицу так резко, что чуть не столкнулся с ней носом. – О проклятых личинках я даже думать не хочу.

Слова замерли у него на устах. Он стоял как вкопанный и просто смотрел на нее. Он был так близко, что ее нежный запах ударил ему в голову и одурманил его.

– Кровь Христова!

Внезапно выпрямившись, Джек отошел к кормовым окнам и взглянул на безбрежный океан. Когда он находился рядом с Мирандой и смотрел в ее глаза цвета предзакатного неба над Карибским морем, он забывал решительно обо всем, и тем более о личинках и о том, что она сделала с его командой. Только отойдя к окну, подальше от нее, Джек смог сосредоточиться, как-то подхлестнуть свой гнев, впрочем, даже там ему это не удалось. Оглянувшись, он тихо сказал:

– Вы что, думаете, мне нравится питаться чем попало? Нет. Но в море нет выбора. Вам приходится или есть, или умирать от голода. – Голос его смягчился. – Мне совершенно не хочется, чтобы мои люди пали жертвой науки.

Миранда молчала, она не знала, что сказать. Покраснев вся, до кончиков ушей, девушка смотрела на него. Как он красив! Кожа была загорелой, с бронзовым отливом, великолепные волосы казались почти золотыми. Мускулистое тело было напряжено – ей, совершенно не вовремя, захотелось нарисовать его. В лице его было что-то высокомерное, какой-то дерзкий огонек горел в зеленых глазах. Но когда капитан пиратов заговорил о своих людях, он показался ей совсем другим, больше походил на обыкновенного человека и не был таким уж невежественным.

Он указал ей на то, о чем она совершенно не подумала. Миранда была достаточно умна, чтобы понимать, что на свете существует много такого, о чем она и не подозревает. Она очень страдала от того, что больше никогда не услышит объяснений дедушки или какого-либо другого члена Королевского общества. Однако ей и в голову не приходило, что она кое-что сможет почерпнуть и у капитана пиратов.

Он был прав. Она не учла последствий демонстрации личинок или простейших команде корабля.

Она-то сама знала все это с детства, привыкла к этому знанию, и сведения такого рода ее нисколько не беспокоили. Но эти люди… Очевидно, что она слишком безответственно обрушила на их головы совершенно ненужные им сведения об их еде и воде.

– Мне очень жаль.

Джек резко обернулся:

– Что вы сказали?

– Извините меня за то, что я причинила вам эти неприятности. Я не хотела, чтобы ваши люди стали по-другому относиться к еде.

Миранда опустила глаза и смотрела в пол и поэтому не видела удивленного выражения на красивом лице капитана пиратов. Он не ожидал, что девушка способна извиниться и вести себя так разумно. Джек также не подозревал, как она будет убита своей оплошностью. Плечи и голова ее были опущены. Пират еле удержался, чтобы не подойти и не обнять ее, откинув с лица пряди блестящих черных волос.

Джек сжал кулаки и пошел к двери, в душе признавая, однако, что, несмотря на то, что Миранда хотела, чтобы его повесили, она неплохой человек, и поэтому, поколебавшись минуту, повернулся к ней лицом и сказал:

– Я уверен, скоро они перестанут беспокоиться и начнут есть как прежде.

Миранда подняла голову и взглянула на него:

– Я так на это надеюсь.

Джек смотрел, как она закинула прядки волос за свое хорошенькое ушко, затем взялся за щеколду.

– Капитан Блэкстоун…

– Да? – Джек с удивлением отметил, что она знает его имя.

– Я подумала…

Тут Миранда остановилась в нерешительности, и Джек кивнул, чтобы подбодрить ее.

– Вы сказали, что никто из команды не должен здесь появляться, – она чуть наклонила голову набок. – Кто же будет приносить мне еду?

На какое-то мгновение Джек онемел. Жаль, тут нет переборки, чтобы стукнуть по ней кулаком! Он не учел это, когда распорядился, чтобы его люди держались от каюты подальше. А она подумала, и гордость Джека была уязвлена. Ему надо было или изменить свой приказ, или… Сжав зубы, он процедил:

– Я позабочусь о том, чтобы вас кормили. Теперь он должен будет сам присматривать за этим.

– Спасибо, капитан. И… – Джек уже был около самой двери, но внезапно остановился и повернулся к ней лицом. Теперь его глаза были совершенно другими, холодными и отчужденными.

Миранда съежилась, но все-таки договорила до конца:

– Мне можно будет выходить на палубу?

– Я подумаю и об этом, – отрезал Джек, с ужасом представив, что придется и на палубу ее сопровождать. Кровь Христова! Он с неудовольствием отметил про себя, что его слишком беспокоит все это.

– Я не буду ни с кем разговаривать, – предложила она, увидев, что он ужасно разозлился.

– Разговаривайте, сколько хотите, но…

– Только не о личинках.

– И не о том, что там плавает в воде.

– Клянусь, ни за что на свете не упоминать простейших.

– Договорились?

– О да, вполне, – Миранда улыбнулась, и Джек вывалился из каюты, почти сорвав дверь с петель.

Едва выбравшись в коридор. Джентльмен Джек сразу что было силы ударил кулаком по переборке.