Текст книги "Море огня"

Таким образом, этого и не было. Довольная, что она разрешила свою задачу, Миранда окончательно выбросила пирата из головы и сосредоточилась на притяжении, которое могла объяснить и понять: на законе всемирного тяготения.

Глава 2

– Ну что, все, как ты ожидала?

Дон Луис подошел с этими словами к Миранде, которая стояла на палубе и наблюдала за тем, как их корабль приближается к Чарлз-Тауну.

Обернувшись, Миранда пожала плечами и откинула с лица прядь волос, совершенно растрепавшихся от ветра.

– Не совсем.

Ее взор вернулся к видневшемуся берегу, и девушка легко перешла на родной язык своего спутника.

– Но, пожалуй, я и не знала, чего мне ожидать.

Подняв руку, она заслонила глаза от нестерпимого блеска моря, переливавшегося в лучах восходящего солнца. Свежий бриз наполнил паруса корабля, спешившего в гавань.

– Я читала отчеты Сандфорда о его путешествиях, и отец мне несколько раз писал о Чарлз-Тауне, – Миранда помедлила и, крепче схватившись за поручни, продолжала: – Что, если отец не хочет, чтобы я к нему приезжала? Наверное, мне следовало дождаться ответа на свое письмо.

– Глупости. Он будет счастлив встретиться с тобой. А город, посмотри, не такой уж и маленький! Вон шпиль церкви. Там, где церковь пускает свои корни, цивилизация процветает.

Миранда рассмеялась над его попыткой ободрить ее. Дон Луис не мог понять, какие чувства она испытывает сейчас. Он, очевидно, приписывал ее смутное настроение тому, что она обеспокоена теми условиями, в которых будет жить в Новом Свете. Кроме того, он, по всей видимости, раздумывал насчет того, шпиль какой именно церкви они только что видели.

Дон Луис был преданнейшим католиком. И хотя население Каролины во многом исповедовало взгляды Джона Локка на религиозную терпимость, Миранда весьма сомневалась, чтобы в Чарлз-Тауне была католическая церковь. Сейчас Испания и Англия – союзники в войне с Францией, но отношения между ними остаются, мягко говоря, натянутыми. Именно поэтому дружба дона Луиса с ее дедушкой была таким необычным и редким явлением.

– Как бы мне хотелось, чтобы вы остались здесь, со мной, – произнесла Миранда, с нежностью взяв старика за руку.

– Тебе будет очень хорошо с отцом.

– Но…

– Мы будем обмениваться письмами, я буду сообщать тебе о своих наблюдениях над звездами, а ты…

– …буду наблюдать в микроскоп простейших, – закончила за него Миранда улыбаясь. – Я буду изучать здесь растительный мир. Посмотрите на те странные деревья. – Лицо Миранды просветлело при взгляде на темно-зеленые пальмы вокруг городской стены. – Я буду описывать все свои находки.

–А я буду посылать их в Королевское общество[4]4
  Лондонское Королевское общество – ведущее научное общество Великобритании, один из старейших научных центров Европы. Основано в 1660 году. Издает «философские записки» с 1665 г. – один из старейших научных журналов мира


[Закрыть] . – Дон Луис покачал головой. – Как жаль, что ты не можешь сама стать его членом просто потому, что ты – женщина.

Миранда пожала плечами.

– Может, когда-нибудь это и случится, а сейчас я буду учиться всему, чему смогу. Отсюда слишком далеко и до Англии, и до Королевского общества.

Именно сейчас ей было не до этих августейших особ. Она преодолела более трех тысяч миль, чтобы встретиться с отцом, которого почти не помнит. Он уехал в Новый Свет, когда она была совсем крошкой. Быть может, отец вообще не хочет ее видеть. Что, если он неслучайно оставил их с матерью в Старом Свете?

Внизу слышались команды, матросы суетились, готовясь причалить и убирая паруса.

– О пожалуйста, будьте осторожны. Внутри чрезвычайно ценный микроскоп, линзы были выточены самим Левенгуком.

Матрос посмотрел на нее с таким видом, как будто она говорила на иностранном языке, хотя она была уверена, что произнесла просьбу на английском. Он, кажется, рассердился, но ей показалось, что он осторожно поставил коробку на свое коричневое плечо. Девушка шла за ним по пятам по сходням, только на минутку остановившись, чтобы привыкнуть к земле. На причале было много народу, Миранда еле провела матроса через толпу к коляске, которую наняла. Дон Луис стоял, прячась от солнца, под сенью огромного дерева. Он обмахивался своим кружевным платком в тщетной надежде глотнуть свежего воздуха или хотя бы отогнать насекомых.

– Жарко, – посочувствовала ему Миранда, когда ее микроскоп был в целости и сохранности донесен до экипажа, а матрос отправился за остальным багажом. Она ненадолго остановилась под тенистым деревом.

– Вы думаете здесь всегда так? – Девушка вздохнула, вспомнив свой маленький садик в Эссексе. Прозрачный и прохладный ручей, небольшая рощица и гладкий как стекло небольшой пруд. Пруд, полный крошечных простейших существ, видимых только под микроскопом.

Миранда огляделась и сразу заметила небольшой водоем, заросший болотной травой. Мысль о том, что она может исследовать под микроскопом капельку этой воды, вернула ее глазам блеск. Она снова пошла к кораблю, на этот раз более уверенной походкой, несмотря на то, что ей было ужасно жарко и неудобно в тесном корсете. Погруженная в свои мысли, она не заметила капитана корабля, на котором она добралась из Европы сюда, пока тот не окликнул ее по имени.

– Вот госпожа Чадвик.

Миранда повернулась, услышав свое имя, но ее внимание было сразу поглощено человеком, который стоял рядом с ним и смотрел на нее такими же, как у нее, синими глазами. Она будто приросла к месту.

– Миранда?

Человек подошел ближе. Он слегка нагнулся, и девушка отметила про себя, какой он высокий и крепкий. Ведь для женщины она была достаточно высокого роста. Он был очень загорелым, черты лица, по сравнению с лицом на фарфоровой миниатюре, приколотой к ее платью, были гораздо определеннее и мужественнее. Он явно был не в своей тарелке.

– Да, это я, – Миранда стиснула руки и подумала, заметил ли отец, как сильно дрожит ее голос. Она ничего не боялась, пока добиралась сюда, пересекала океан. Даже столкновение с пиратом не вызвало столько волнений, сколько эта встреча. Она гадала, как же все-таки отец относится к ней.

Дедушка не раз рассказывал ей о том, как она и ее мать переехали к нему жить. О том, как ее отец покинул Англию после казни Карла I. Он был убежденный роялист и истинный искатель приключений и в поисках лучшей жизни для себя и своей молодой семьи уехал на Барбадос. Потом хотел послать за женой и маленькой дочерью, но мать Миранды умерла. Вскоре Генри Чадвик оставил перенаселенный сахарный остров и переехал в Каролину, быть может навсегда отказавшись от мысли послать за дочерью.

Миранда чуть не задохнулась от волнения и незаметно вытерла руки о юбку. Сквозь ресницы она видела, что отец рассматривает ее так же пристально, как она изучает простейших под микроскопом.

– Но… но как же это? Что ты здесь делаешь? Как это получилось?

Генри был известен в Чарлз-Тауне как большой любитель поговорить, но сейчас он почти заикался.

– Дедушка умер, – выпалила Миранда, затем отвела глаза в сторону пыльной улицы. – Я могу вернуться в Англию, если тебе так будет лучше.

Девушка прикусила нижнюю губу. Провести еще два месяца в душной и тесной каюте не так тяжело, как видеть, что твой отец отказывается от тебя. Именно так она себя чувствовала, видя, как он стоит и просто смотрит на нее. Быть может, дедушка был не прав тогда, много лет назад, когда отвечал на ее вопросы о причинах отъезда Генри? Он сказал тогда:

– Твой отец любит тебя, но он не мог остаться в Англии и в то же время был уверен, что Каролина не лучшее место для маленького ребенка. Особенно, когда твоя мать умерла.

Миранда поверила ему от всей души, ведь ей так хотелось, чтобы это было правдой. Проходили годы, отец почти никогда не писал, она обвиняла в этом те ужасные условия, в которых он оказался. В конце концов, дедушка же сказал ей, что отец любит ее. Но теперь она стояла на совершенно чужой земле. Ее единственный друг здесь – испанец, вряд ли ему окажут лучший прием. Миранда вспомнила теперь, как далек был дедушка от реальной жизни, он был не способен разобраться в человеческих чувствах. Его это совсем не занимало. Он вечно корпел над каким-нибудь очередным научным опытом.

Но тут могучие руки обняли Миранду, отец крепко прижал ее к своей груди.

– Никогда не думал, что увижу тебя снова, – шепнул он ей на ухо. – Как ты похожа на свою мать.

Столь же неожиданно как и обняли, ее поставили на место, обратно на пыльную дорогу. Отец улыбался ей, она тоже улыбалась в ответ, на сердце стало так легко, как когда-то, когда дедушка был жив.

– Идем, нам надо добраться домой, сесть и поговорить. Тебе не следует находиться так долго на солнце.

Генри обнял ее за плечи и повел с пристани.

– Подожди минуточку. Мои вещи и… – Миранда повернулась к своей коляске.

– Амос о них позаботится.

– Но там что-нибудь разобьется!

– Не беспокойся. Я еще не такой дикарь, чтобы забыть, как вы, женщины, любите свои безделушки. Миранда даже остановилась от возмущения.

– Никакие это не безделушки. Я привезла с собой микроскоп, и, хотя он очень хрупкий, я уберегла его от волн и пиратов.

– Пиратов?!

– Да, пиратов! – Миранда просияла, увидев, как беспокоится за нее отец. Но она не хотела ненужных страхов. – Они отвратительные создания, но тебе не о чем волноваться. Они не тронули мой микроскоп.

Генри потряс немного головой, пытаясь упорядочить мысли. Он совершенно не понял, о чем она говорит, кроме того, что она рисковала жизнью, чтобы добраться до него.

– С тобой все в порядке? Пираты тебя не тронули?

– Нет… ну, один из них… уронил меня, если так можно выразиться, но мы прогнали его.

– Мы?

– О, как я могла забыть!

Миранда немедленно повернулась и побежала обратно, к дону Луису. Схватив его за руку, она потянула его к отцу.

– Я так была взбудоражена нашей встречей, что… – Миранда широко развела руками. – Вот человек, который помог мне избавиться от чудовищной опасности, спас меня от пирата. Отец, это – дон Луис де Мансера.

Миранда повернулась к испанцу и представила ему своего отца на его родном языке. Когда она оглянулась на отца, то увидела, что доброжелательная улыбка растаяла, а глаза, минуту назад излучавшие радость, были холодны как лед.

– Он – испанец!

Оглянувшись вокруг, девушка увидела, что тон отца и то, что он сказал, привлекло внимание окружающих, и они даже подошли поближе. Миранда тогда сделала шаг назад, к дону Луису, взяла его за рукав и сказала:

– Дон Луис – мой друг.

– Миранда, здесь, в Каролине, от испанцев нам одни неприятности. Я не понимаю…

– Уверяю тебя, что дон Луис не собирается причинять неприятности ни тебе, ни Каролине.

– Да, но…

– Он – мой друг, папа. Он был другом дедушки. И сопровождал меня сюда. Защитил меня от пирата.

Генри застыл на минуту, затем, пожав плечами, поклонился гостю.

– Ну хорошо, надеюсь, Джек об этом не узнает. Генри всегда быстро ориентировался в обстановке, он знал, когда он побеждает, а когда проигрывает. И он сразу понял, что ошибся, когда дочь спросила его:

–Что ты хочешь сказать? Кто такой Джек?

– Неважно, – Генри снова взял руки дочери в свои, – твоему другу в моем доме окажут наилучший прием.

– Спасибо, папа, – Миранда осторожно перевела приветствие своего отца дону Луису, умолчав обо всем том, что могло задеть гордость ее друга.

Дон Луис пробыл в Чарлз-Тауне недолго. Через неделю судно было разгружено и в свою очередь наполнено рисом. Дон Луис хотел как можно скорее попасть в Сан-Августин. Он хотел продолжить свои наблюдения над Юпитером, теперь уже в Новом Свете, и сравнить их с теми, которые он сделал в Мадриде.

К тому времени когда дон Луис уезжал, Миранда уже не могла и припомнить, почему она сомневалась в любви отца.

Генри все делал для своей дочери. Ее комната наверху его дома на Трэдд-стрит была великолепно обставлена. Он принес ей со своего склада легкие шелка и прекрасное белье, заказал дочери, хотя она и протестовала, новый гардероб, более подходящий для жаркого климата. Генри также щедро уделял ей свое время. Он и Миранда часами сидели на веранде, наслаждаясь прохладным бризом, и беседовали.

– Нам надо все наверстать, – говорил Генри, – ты должна мне все рассказать о твоей жизни в Англии.

И она рассказывала. Он слушал внимательно, хотя Миранда подозревала, что он не все понимает из ее речей. Но тем не менее она подробно говорила ему о тех опытах, которые они проводили вместе с дедушкой. Однажды Генри откинулся на стуле и, скрестив руки на животе, задал наконец вопрос, долго его терзавший.

– Ну а как же общество? Твой дедушка был графом. Он представил тебя ко двору?

– Нет, а зачем? Мы жили тихо и спокойно, в сельской местности, дедушка ездил иногда в Лондон на заседания Королевского общества, – Миранда улыбнулась, заметив недовольное выражение лица отца. – У нас бывали гости: Исаак Ньютон, Неемия Грю[5]5
  Неемия Грю (1641—1712) – английский ботаник, один из основоположников анатомии растений. Описал микростроение корня, стебля, листьев, некоторые виды клеток (1682). Ввел понятия «ткань» и «паренхима»


[Закрыть] , ботаник…

– А балы? Вечеринки?

– Да нет. С какой стати? – Миранда пожала плечами, похоже, отец был недоволен.

Генри вскочил со стула, отбросил его в сторону, прошелся по веранде и облокотился на один из белых столбиков, поддерживающих крышу.

– Я оставил тебя в Англии, потому что был уверен, что твой дедушка способен лучше воспитать тебя, чем я, – покачав головой, он взглянул на Миранду. – Разумеется, я знал о его увлечениях, но мне и в голову не приходило, что он сделает это и твоей жизнью.

– Но изучение наук – самое захватывающее занятие на земле, – глаза Миранды сияли, она рассеянно отбросила прядь волос со лба. – Еще столько всего впереди, хотя науке известно уже очень многое, больше, чем ты можешь себе представить, но поле деятельности так широко…

– А замужество?

– При чем тут замужество? – Руки Миранды бессильно упали на колени.

– Разве ты не хочешь замуж? Не хочешь детей?

– Ну да, я думаю, что да, – Миранда наклонила набок голову. – Я никогда об этом не думала.

– Никогда об этом не думала! – Генри качался на каблуках, мысленно проклиная старого дурака, который ее воспитал, и себя за то, что это допустил. Один взгляд в широко распахнутые глаза Миранды сказал ему, что она не находит ничего странного в том, что человек может не думать о замужестве.

Все эти годы, с тех пор как он уехал, Генри представлял себе дочь в Англии, веселящуюся на балах, окруженную толпой поклонников. А вместо этого она сидела скрючившись над микроскопом, обсуждая Бог знает что, черт знает с кем.

Его дорогая, так рано ушедшая жена пришла бы в ужас, если бы узнала. Единственный раз в жизни Генри был рад, что она не дожила до этого дня. Благодаря Богу Миранда добралась до него, пока еще не поздно. Генри мягко взял ее за руку.

– Не волнуйся, у такой хорошенькой, как ты, будет в Каролине целая толпа женихов.

Миранда не была уверена, что ей нужна толпа женихов, но она с удивлением услышала, что отец считает ее хорошенькой. Может быть, он просто снисходителен, как все родители? Совершенно точно, что ни один человек раньше не говорил ей, что у нее привлекательная наружность. Она, конечно, сама понимала, что у нее правильные черты лица, а кожа – чистая, что она не безобразна. Но и только. Дедушка всегда хвалил ее способности, умение логически мыслить, он никогда и никому не льстил. Но хорошенькая? Миранда решила, что надо будет выделить какое-то время вечером и поизучать самое себя в зеркале, в своей комнате.

Интересно, она показалась хорошенькой пирату? Миранда никак не могла объяснить себе, как ей пришла в голову эта мысль. Неожиданно, просто возникла, и все. Надо признаться, что в самые неподходящие минуты она вдруг его вспоминала. Миранда встряхнула головой, пытаясь избавиться от непрошеного образа.

– Что случилось? Ты чем-то расстроена? Девушка посмотрела на встревоженного отца и сказала:

– Ничего особенного.

Генри взял стул и поставил его поближе к дочери.

– Что-то не верится. Ты внезапно помрачнела. Тебя беспокоит мысль о замужестве?

– Нет, по крайней мере я так не думаю. Кстати, об этом тоже надо подумать, когда будет время.

– Тогда в чем дело?

– Я вспомнила о пирате, – честно призналась Миранда, потом спохватилась, что не надо было этого говорить. Что бы, интересно, сказал отец, если бы узнал, как часто этот варвар вторгается в ее мысли? Она поторопилась добавить:

– Как ты думаешь, что заставляет людей заниматься этим отвратительным промыслом?

– Алчность, я полагаю, – Генри отвернулся и посмотрел на гладь залива, искренне сожалея, что ему так хорошо известен ответ на этот вопрос. – Мне так жаль, что тебе довелось все это перенести.

Генри ничего против пиратов не имел, но его преследовал образ его дочери с занесенным над ее головой кинжалом. Он никак не мог догадаться, кем же был этот разбойник. Генри знал практически всех флибустьеров, бороздящих эти воды, но никто из них не подходил под описание, которое дала ему Миранда. Он жалел, что не расспросил подробнее капитана корабля Миранды, а также о том, что в Чарлз-Тауне сейчас не было Джека.

Да, Джек точно бы узнал, кто посмел тронуть Миранду, и по-свойски занялся бы этим ублюдком. Но Джека не было, и было неизвестно, когда он может вернуться. Генри со вздохом откинулся на стуле и подумал, что надо бы собрать как можно больше сведений о нем.

– Расскажи-ка мне снова об этом пирате.

– Я же говорила тебе, папа, что вряд ли смогу точно рассказать. Я была очень испугана. – Миранда набрала в грудь воздуха и повторила все, что запомнила.

– Он был высокого роста, нет, огромного роста со злыми глазами и гадкой усмешкой, от которой человека просто воротит. Он угрожал взять мой микроскоп. Один из них, по крайней мере, чуть не взял, – закончила она и сложила руки на коленях. Очевидно, это последнее было самым страшным в глазах Миранды обвинением.

– Ты говорила, что капитан пиратов сшиб тебя с ног?

– Некоторым образом.

– Возможно, он пытался убить тебя?

– Раздавить, – поправила Миранда.

– Но ты не можешь больше ничего вспомнить о его внешности?

Миранда закрыла глаза, и тотчас же перед ее мысленным взором появился пират. Он усмехался своей вызывающей улыбкой, золотые волосы обрамляли бронзовое лицо. Настоящий дикарь. И очень красивый. Уму непостижимо, почему она об этом подумала. Это было совершенно нелогично. Глаза девушки открылись.

– Нет, папа, больше я ничего не могу сказать. – Девушка встала и пошла к двери. – Мне надо почитать перед обедом. Не думай об этих пиратах. Я уверена, что мы никогда их больше не увидим.

– Как хорошо снова вернуться домой, Фин. Джек стоял на юте, следя за тем, как судно причаливает в гавани Чарлз-Тауна.

– Да уж, капитан, уж точно, иногда хорошо бывает, – Финеас ухмыльнулся, – встряхнуть дамочек.

– Только встряхнуть? – Джек хихикнул. – Надеюсь, будешь осторожен? Иди лучше сразу в портовую таверну к нашим знакомым. Я не хочу повторения того, что было на Барбадосе.

– Ну капитан, я не виноват! Бабенка с ума по мне сходила.

– Во всяком случае так думал ее муж. Фин сморщил лицо:

– Мы же нашли выход? Или нет?

– Мы едва ноги унесли.

– Именно, ты же не будешь сейчас меня ругать, капитан?

– Да нет, черт подери, – Джек посмотрел на своего рулевого, – но я не хочу неприятностей в Чарлз-Тауне. Здесь сейчас королевский сборщик податей, у меня и так вот здесь побаливает от этих мыслей, – Джек потер шею для вящей наглядности. – Я не хочу болтаться на виселице на площади.

– Бог мой, капитан, ты слишком умен для этого.

– Умен или нет, а я хочу, чтобы судно разгрузили как можно скорее. Незачем сборщику ходить и вынюхивать вокруг.

– Ты прав, капитан. Он может удивиться тому, где это мы наторговали столько испанского золота и шелка.

Улыбка Джека обнажила ряд безукоризненно ровных белых зубов.

– Пожалуй, – Джек оттолкнулся от поручней и пошел к трапу. – Пойду повидаю Чадвика и расскажу, что мы ему привезли.

– Передавай привет.

– Обязательно, ваша милость, – Джек отвесил рулевому шутливый поклон и подмигнул, – а ты передавай привет девочкам, скажи, скоро буду, стереги для меня тех, кто посвежее.

Спустившись на причал, Джек вдохнул полной грудью запахи земли и олеандра, перемешанные с соленым воздухом океана. Это напомнило ему то далекое, самое первое путешествие в Каролину. Он прибыл сюда, когда ему было всего десять лет, и, хотя путешествие из Шотландии было очень утомительным, Джек прекрасно помнил радостное возбуждение, которое его тогда охватило.

– Новая земля. Новое начало, – сказал его отец, когда колонисты высадились в Порт-Ройяле, на юге от Чарлз-Тауна. Правда, новое начало обернулось трагическим концом, а новая земля обагрилась кровью семейства Блэкстоунов. Джек отогнал воспоминания и направился по Уолтер-стрит. К чему сожалеть о прошлом? Уже много лет назад он понял, что это не принесет ему ничего хорошего. Кроме того, был прекрасный день, он привез много товаров, стал еще богаче, и, если судить по тому приему, который ему оказывали жители Чарлз-Тауна, то здесь никого не волновало, как они ему достались.

Поворачивая на Трэдд-стрит, он с улыбкой ответил на приветствие одной почтенной горожанки. Воздух уже посвежел от легкого бриза, когда он постучал в дверь дома Генри Чадвика.

– О масса Джек, это вы?

– Ну а кто же еще? – Джек закружил по комнате служанку Генри Клоэ, затем, сжав в объятиях, приподнял старушку.

– Сейчас же поставьте меня на место, масса Джек. Сколько раз вам говорила, что не люблю этого.

Однако беззубая улыбка водворенной на прежнее место Клоэ говорила об обратном.

– Генри дома?

Джек пошел за черной служанкой.

– Да, сэр, и давно ждет вас.

– В чем дело?

Они с Генри были друзьями и вместе получали большие деньги, но Клоэ, видимо, говорила не о делах.

– Ох, я думаю, масса Генри сам все расскажет, – сказала она, тихонько постучав в дверь библиотеки.

Выражение лица Генри сразу подтвердило догадку Джека, что что-то произошло.

– Джек! – Генри вскочил с кожаного кресла, на котором сидел, затащил своего молодого гостя в комнату и плотно закрыл за ним дверь. Затем, повернувшись к Джеку, окинул его критическим взглядом: от тщательно расчесанных золотых волос до начищенных черных башмаков. Джек был в прекрасном темно-синем шелковом сюртуке. Видимо, Генри остался доволен, так как, повернувшись на каблуках, вздохнул и сказал:

– Надеюсь, она не заподозрит правды.

– Какой правды?

– То, что ты пират, мой мальчик, – Генри говорил приглушенным тоном, – хотя выглядишь приличным горожанином.

Джек от души рассмеялся, и смех гулко прозвучал в большой комнате, Генри тут же бросился к нему с увещеваниями:

– Тише-тише, она же может услышать тебя.

– Да кто меня услышит? Что здесь происходит? На кого бы я ни был похож, ты себя ведешь по-дурацки, Генри.

Все еще не успокоившись, Генри указал Джеку на стул, и сам придвинулся к нему поближе.

– Моя дочь здесь.

– Твоя дочь?

– Да, уверен, что рассказывал тебе о ней, – Генри пригнулся и говорил почти шепотом. – Она жила с отцом моей жены, лордом Вэйверли.

– А почему же она тогда здесь?

– Ее дедушка умер, – Генри сжал руки. – Я точно не знаю, почему она приехала, но она это сделала. Она думает, что я честный купец.

Джек нахмурился:

– Ты и есть купец.

– Я сказал «честный», Джек. Миранду воспитывали, – Генри замялся, подыскивая нужное слово, – в очень деликатных условиях. Она и не подозревает о жестокости жизни.

– Об алчности и скупости? – издевательски усмехнулся Джек.

– Я имел в виду такие вещи, как Билль о мореплавании и то, что колонии не способны ввозить даже самое необходимое, но и оно достается им по воровским ценам.

–Ах об этом!

– Побереги свой сарказм для другого раза, – Генри стал ходить перед камином, не в силах усидеть на месте. – Я очень серьезно тебя прошу.

– Это очевидно, – слова Джека снова вызвали гримасу на лице Генри, – Генри, сядь же наконец. Кровь Христова! О чем ты беспокоишься? – Теперь вскочил Джек. – Неужели ты думаешь, что я, знакомясь с твоей дочерью, первым делом скажу ей, что я тот самый Джентльмен Джек Блэкстоун, жуткий пират и бич семи морей?

– Ты не способен говорить тише? – снова цыкнул Генри. – Я просто не хочу, чтобы она знала.

– Хорошо, клянусь береговым братством, что с моих губ не сорвется ни слова о дележе добычи и о том, как мой корабль бороздит Испанский Мэйн[6]6
  (Испанский Мэйн – название, данное испанским владениям на северном побережье Южной Америки, начиная от устья реки Ориноко до полуострова Юкатан


[Закрыть] .

– Ты можешь не ерничать хотя бы сейчас?

Джек поднял руку с умоляющим видом и абсолютно серьезным тоном сказал:

– Подумай сам, вряд ли в моих интересах объявлять на каждом углу, что я вор и пират.

– Хорошо, – Генри со вздохом откинулся на стуле.

Джек, устроившись напротив, с удивлением спросил:

– Ты что, на самом деле думал, что я выдам тебя и себя?

– Разумеется нет, – Генри закрыл лицо руками, – все это потому, что я оставил Миранду, когда она была крошкой.

– Это было сделано из лучших побуждений.

– Да, но ей кажется, что я покинул их.

– Она сама тебе об этом сказала? Генри покачал головой:

– Нет, может моя нечистая совесть твердит мне, что она так чувствует.

– Генри, ты…

– Я не буду сейчас объяснять, почему я оставил ее на руках дедушки. Суть в том, что она – здесь, и я не хочу, чтобы она знала обо мне правду.

Джек помолчал немного, глядя на озабоченное, но решительное лицо друга, потом кивнул.

– От меня она ничего не узнает. Но я все-таки думаю, что ты слишком строг к себе.

– Ты не понимаешь. Миранда презирает пиратов. И не без оснований. На ее корабль напали.

– Она… пострадала? – Джек не знал, как еще можно спросить у отца, не случилось ли чего с молодой девушкой, находившейся в руках пиратов. Если бы в его руках! Тогда бы ни о чем подобном не могло быть и речи. Джек гордился своим галантным обращением со слабым полом. Он хоть и пират, но ни одна девица не отдала ему своей добродетели… если только сама этого не хотела.

– Нет, слава Богу. Из того, что она рассказывала, я понял, что ее спутник спас ее от… от того, что… Не хочу и думать, что могло произойти. И Миранда не любит об этом говорить.

– Это естественно.

– Прошу тебя помочь мне узнать, кто это сделал.

– И примерно наказать, – добавил Джек оживившись.

Теперь Генри был больше похож на себя.

– Может быть, – улыбнулся хозяин. – Трудность в том, что очень мало примет. Описание, которое дала мне Миранда, не подходит ни к кому, кого я знаю. Может быть, есть какие-то новые капитаны?

— Я ничего не слышал. Но меня не было в Карибском море две недели. Как он выглядит?

Выслушав Генри, Джек присвистнул и сказал ухмыляясь:

– Немного, прямо скажу. Огромный и жестокий! Но я все равно поспрашиваю. Не поверишь, как много знают девчонки в портовых притонах.

Генри подмигнул в ответ:

– Я знаю, что если можно что-нибудь отыскать, то ты найдешь какую-нибудь зацепку.

– Совершенно верно. Так я буду иметь честь познакомиться с твоей дочерью?

Генри кивнул, ударил себя по коленям и встал. Уже пройдя полпути к двери, он остановился и, помедлив, сказал:

– Джек, мне не надо напоминать, что Миранда – моя дочь, а не…

– Портовая девка?

– Знаешь, у тебя есть определенная репутация среди женщин.

– Учти, женщин, желающих моего общества. Но при чем тут твоя дочь? – поспешно сказал Джек и чуть не рассмеялся, увидев просветлевшее лицо Друга.

Наверняка, она ужасная пуританка, если Генри в таком отчаянии. Ради него Джек решил быть милым и очаровательным до тех пор, пока не найдется какой-нибудь приличный предлог, чтобы уйти пораньше. Он и так торопился к некой известной ему особе, от которой ему нужны были не только сведения о новых пиратских кораблях, но и кое-что другое.

В ожидании Миранды Джек расхаживал по библиотеке. Окна были открыты, и в них дул приятный ветерок. На столике из красного дерева он заметил какой-то новый небольшой предмет цилиндрической формы. Ничего подобного он раньше в доме Генри не видел. Генри взглянул через его плечо и сказал:

– Эта штуковина принадлежит Миранде. Постой, как она ее называет? Ах да, микроскоп.

–Что???

– Микроскоп. Это для изучения… Что с тобой? Но прежде чем Джек ответил, дверь распахнулась, и в комнату вошла Миранда. На устах играла приветливая улыбка, которая, впрочем, сразу замерзла, как только она увидела гостя отца. Она смотрела на Джека, а Джек смотрел на нее. Сначала она еще была неспособна понять очевидное. Затем глаза ее округлились, и она сжала горло рукой.

– Боже мой, это же пират!