Текст книги "Море огня"

Глава 3

– Это твоя дочь?

– Что здесь делает этот негодяй?

– Как ты мог, Джек?

Взволнованные, они говорили все разом, не слушая друг друга. Миранда, казалось, сейчас упадет в обморок. Генри кинулся усаживать ее на кушетку. Джек вынужден был ослабить немного галстук, странным образом вдруг сдавивший шею.

– Я ничего не понимаю, – говорила Миранда, отталкивая отца, старавшегося устроить ее поудобнее. – Что он здесь делает? Клоэ сказала, что меня представят твоему другу.

– Здесь какая-то ошибка, — Генри озирался в растерянности, затем схватил со стола принесенный Джеком счет за груз и стал обмахивать Миранду.

– Никакой ошибки, – девушка выхватила бумагу из рук отца, смяла ее и швырнула на пол. – Это пират, о котором я тебе говорила.

Две пары глаз, одни – обвиняющие, другие – вопрошающие, обратились на Джека. Тот мог только пожать плечами.

– Ты видишь, он даже не пытается отрицать того, что он со мной сделал.

– Что я с тобой сделал? – Джек угрожающе шагнул к кушетке, но Генри тут же встал на его пути. – Черт меня возьми, если я хоть пальцем тебя тронул.

– Ну, Джек, не обязательно сквернословить.

– Проклятье ада! Совершенно нет никаких причин, – проворчал Джек, направляясь к двери.

– Ты позволишь ему уйти? – Миранда резко вскочила. – Это преступник, и он должен быть наказан.

– Ну… да… нет, гм, – Генри никогда еще не был в такой неловкой ситуации. – Ты уверена, что с тобой все будет в порядке, если я уйду?

– Естественно. Со мной все в полном порядке. Только сделай что-нибудь с этим пиратом. Один из его людей угрожал, что заберет мой микроскоп.

Слова дочери отдавались в ушах Генри, когда он поспешил к двери. Он нашел Джека на веранде, где тот весьма нервно прохаживался.

– Что ты сделал с моей дочерью? – спросил Генри без всяких околичностей.

Джек, нахмурившись, посмотрел ему прямо в глаза:

– Я ни черта не сделал с твоей драгоценной дочерью.

– Но она сказала…

– Мне наплевать, что она там тебе сказала. А откуда у тебя испанская дочь?

– Она не испанка.

– Но она говорит по-испански, я слышал своими ушами.

Увидев недоверчивое лицо своего собеседника, Генри промямлил:

– Она еще говорит по-английски, по-французски и на латыни. Дедушка научил ее языкам и многому другому. – Тут Генри расправил плечи и подошел к Джеку поближе, – но это неважно. Меня интересует по-настоящему только одно: что сделал ты с моей дочерью.

– Нет! – прямо в лицо своему старшему другу резко бросил Джек. – Важно то, почему ты мне не веришь, если я сказал тебе, что совершенно ничего с ней не сделал.

С этими словами Джек повернулся на каблуках и, хлопнув дверью, вышел на яркий солнечный свет.

Джек сидел в одном маленьком кабаке в порту, медленно пил крепкий эль и оплакивал себя. Это происходило с ним не первый раз в жизни, и он уже знал все симптомы этой опасной жалости. Ему было ясно, что он должен на что-нибудь решиться, но вместо этого он делал еще один глоток из своей оловянной кружки. Он находился здесь уже… черт знает сколько времени и успел выпить порядочное количество эля. Джек поставил со стуком кружку на грубо оструганный стол. Смешно сидеть здесь и набираться вместо того, чтобы готовиться к отходу из Чарлз-Тауна. «Морской ястреб» должен уйти отсюда навсегда. Когда дочь Генри покончит с его репутацией, он не сможет появляться в городе, как бы жители ни нуждались в его товарах. Горожане закрывали глаза на его настоящую профессию, пока это было возможно, но если кто-нибудь начнет вопить, «что он пират» – а именно так и поступит дочь Генри, – они не смогут больше этого делать.

Если он не выберется отсюда, он кончит свои дни на виселице, как старина Джон Спарс. Джек расслабил узел галстука, его шикарный сюртук был давно скомкан и лежал на скамье рядом с ним. Пожалуй, надо зайти попрощаться с дядей и уходить в море. Джек снова отхлебнул из кружки и уронил голову на руки. Как ему не хотелось бросать Чарлз-Таун!

– В чем дело, Джек? – чьи-то руки обвили его шею и скользнули под рубашку. – Бьюсь об заклад, Лотти может тебе помочь. – Джек поднял голову, и руки юркнули ниже. – Смотри, глупышка, – Лотти сильно прижалась своей полной грудью к плечу Джека и провела рукой по его бедру. – Тебе уже лучше?

– Мне лучше, Лотти, но я боюсь…

– Джек, мне надо с тобой поговорить. Джек поднял красные воспаленные глаза и увидел Генри, который теребил в смущении свою шляпу. Красивые черты лица пирата вдруг обострились:

– Ты пришел арестовать меня. Генри?

– Не смеши меня, – взгляд Генри остановился на Лотти, которая все еще хотела добиться от Джека своего.

– Мне надо поговорить с тобой наедине.

Джек взял Лотти за талию и попытался подтолкнуть ее по направлению к стойке.

– Будь хорошей девочкой, Лотти, принеси моему другу выпить.

– Но, Джек, – девчонка в это время покусывала его ухо и, оторвавшись от своего занятия, капризно проворковала: – Я думала, мы поднимемся наверх.

– Может быть позже, – ответил Джек, в глубине души уверенный, что времени у него едва хватит для поспешного бегства из города.

– Я всюду искал тебя, – сказал Генри, придвигая стул поближе.

– Я был здесь.

– Это заметно. Сколько ты выпил? – Генри помахал рукой. – Впрочем, это неважно. – Он набрал в грудь воздуха и выпалил: – Я поговорил с Мирандой.

Джек поднял брови:

– А это важно?

– Не ехидничай, Джек. Она хочет, чтобы тебя наказали.

– Знаешь, мне неприятно разочаровывать твою милую дочь, но я намереваюсь уехать отсюда задолго до того, как это случится. – Джек встретился взглядом с Генри. – Если, конечно, она не послала тебя посмотреть, чтобы я не сбежал.

– Не будь дураком, – Генри снова набрал в грудь воздуха, – хотя сейчас она и думает, что я пошел за констеблем.

– Что?! – Кулак Джека со свистом рассек воздух и опустился на стол так, что все подпрыгнуло и из кружек вылилось содержимое.

– Говори тише, – Генри нервно оглянулся. Кругом шумели клиенты, в основном моряки, и никто, разумеется, ничего не заметил. – Я же ничего этого не делаю.

– Какой ты милый! Слава Богу, какое облегчение! – Джек допил свой эль, с вызовом глядя на Генри.

– Издевайся, сколько хочешь, но дочь все время говорит о справедливости, о науке, о законах логики и еще черт знает о чем.

Джек взял свой сюртук и стал неверными движениями разглаживать его.

– Хорошо, пусть она заботится о справедливости, а я уйду в это время в открытое море. Меня это устраивает.

Отчаявшись разгладить сюртук, Джек перекинул его через руку и попытался встать. Но Генри остановил его.

– Ты не можешь уйти.

Шлепнувшись с размаху обратно на стул, Джек уставился на Генри непонимающими глазами.

– Что, черт подери, ты говоришь? Я не собираюсь подставлять свою шею, чтобы угодить твоей жеманнице.

Генри моментально разобиделся:

– Будь любезен, следи за своими словами.

– Боже, спаси меня от заботливых отцов!

– Когда станешь отцом, тогда сразу все поймешь.

– А еще. Боже, избавь меня от назиданий! Генри нагнулся к столу.

– Ты не можешь быть серьезным?

– Проклятье ада! Я серьезен как никогда. Твоя дочь пытается отправить меня на виселицу, а я совершенно серьезно пытаюсь спастись, – Джек встал. – Пойдем со мной на пирс и посмотрим, сколько ты мне должен за товар. Я надеюсь, мои люди выгрузили хотя бы половину.

– Нет.

– Что ты имеешь в виду? – Джек снова опустился на свое место и наклонился так, что лица их совсем сблизились. – Мои люди рисковали своей жизнью из-за этого груза, и я намереваюсь им заплатить.

– О, я заплачу тебе. Разве когда-нибудь было по-другому?

Генри пропустил мимо ушей замечание Джека о том, что это было до того, как тот стал счастливым отцом.

– Я имею в виду, что ты не можешь вот так уехать. По крайней мере сейчас. Это ничего не решит.

– Это, черт возьми, поможет мне сохранить свою шею в натуральном виде.

– Да, а что же будет со мной? – Голос Генри дрогнул на последнем слове.

– С тобой? – Джек мотнул головой. – Ты же не пират.

– Верно, но я имею дело с пиратами, и в первую очередь с тобой, – добавил Генри с убитым видом.

– Ты, между прочим, провел время не без пользы и порядком на этом разбогател.

– Знаю-знаю, но Миранде это неизвестно. Она думает, что я порядочный купец, и восторгается мной.

Джек ничего не ответил. Он просто ждал, что Генри скажет дальше, и старался сам себя убедить, что его шея вовсе не ноет и ничего ему не предвещает.

– Если она обратится к королевскому сборщику податей, то он займется дознанием… даже когда ты уйдешь, и меня, наверняка, осудят.

Джек молча смотрел на своего друга: ему было немного жаль Генри. Но если все так и произойдет, то Генри только пожурят, он не рискует своей шеей. Чего он впал в такую меланхолию, ему-то не о чем горевать!

– Но Миранда все узнает! – с отчаянием воскликнул Генри.

Джек вздохнул и откинулся назад.

– Она – твоя дочь, она просто не поверит тому, кто будет плохо о тебе говорить.

– Нет-нет, – Генри покачал головой. – Я не могу рисковать, я не хочу, чтобы она даже слышала об этом от кого-нибудь.

– Тогда скажи ей сам. Упади ей в ноги и проси прощения.

Джек давно отработал этот прием, и он его никогда не подводил. Но по лицу Генри было видно, что он не воспримет этот добрый совет как руководство к действию.

– Нет, мне это не поможет. Если бы ты знал, как она относится к пиратам, – Генри опустил глаза, – она думает, что это язва рода человеческого.

Джек снова глубоко вздохнул, стараясь сохранять спокойствие.

– Мне кажется, что твоей дочери настала пора проснуться и оглянуться вокруг.

– Боюсь, она немного… Как бы это сказать…

– Странная? – подсказал Джек.

– Категорически возражаю, чтобы ты так называл мою дочь. В конце концов, она, действительно, многое пережила по твоей милости. Ты напал на ее судно, английское судно между прочим, да еще повалил ее на пол! Джек, это все так на тебя не похоже.

– Я не повалил ее, мы просто упали! Что касается моего нападения на корабль, так ведь они сдались, и никакого боя не было. А когда я увидел твою замечательную дочь, она была с испанцем.

– Гм, с доном Луисом, – согласился Генри и подвинул стул поближе. – Эти споры нас ни к чему не приведут. Я все обдумал, и теперь у меня есть решение нашей общей задачи.

–Нашей?

Пропустив мимо ушей это саркастическое замечание, Генри сказал:

– Я хочу, чтобы ты увез Миранду.

– Увез? Ты в своем уме?

– Говори потише и сядь на место.

Джек машинально снова уселся на стул, который упал, когда он вскакивал на ноги.

– Ну же, я знаю, что это выглядит несколько необычно, но…

– Какого черта, почему ты хочешь, чтобы я увез твою дочь? – Джек почти прошептал эти слова, повинуясь цыканью Генри.

– Успокойся немного, и я все тебе объясню.

Джек вдруг схватил его за руку.

– Подожди-подожди, я вообще ничего не хочу знать. Я хочу уйти с вечерним отливом.

– Пожалуйста, Джек. Я не вынесу, если она узнает про меня.

Мольба Генри тронула пирата. Джек закрыл глаза и с сожалением подумал о том, что его мать была неправа, когда говорила, что нужно помогать людям.

– Хорошо, – сказал он, – я выслушаю, но я не буду похищать твою дочь.

Генри устроился поудобнее и начал:

– Миранда хочет пойти к королевскому сборщику податей и открыть ему правду.

Тут он остановился, очевидно в ожидании ответа, и Джек кивнул и сказал:

– Так ты говоришь…

Генри поджал губы, но продолжил:

– Джошуа Питерсон, королевский сборщик податей уезжает в Англию примерно через две недели.

Джек сел на стуле поудобнее и стал качаться на двух его задних ножках. Повеселев, он предложил:

– Закрой Миранду в комнате на месяц-другой.

– Я не могу этого сделать. Джек пожал плечами.

– В любом случае, пока новый сборщик не приедет, место Джошуа займет Натан Пибоди.

– Натан! – Джек засмеялся. – Да он по уши замешан в это дело.

– Именно, его можно не бояться. – Генри скрестил руки и улыбнулся. – Если Миранда пойдет к нему, он вежливо ее выслушает, успокоит и совершенно ничего не предпримет. Миранда будет счастлива, она никогда не узнает обо мне, а ты сможешь продолжать торговать с Чарлз-Тауном, конечно так, чтобы она не знала.

– Хорошо, но в твоем плане есть одна маленькая неувязка. Что я буду делать с твоей дочерью целых две недели?

Генри по-женски всплеснул руками.

– Я не знаю. Ты будешь держать ее взаперти… но смотри, не сделай ей ничего плохого.

– Куда подевался тот благородный отец, который только что обвинял меня в том, что его дочь бросили на пол?

– На самом деле я никогда так не думал. Разве не я сказал, что это на тебя не похоже? Пускай она живет в каюте и давай ей дышать свежим морским воздухом, – лицо Генри просветлело от неожиданной мысли, – и скажи ей, что держишь ее из-за выкупа. Да, вот именно. Я заплачу выкуп, и она узнает, как я ее люблю и дорожу ее безопасностью.

– А она сделает все, чтобы повесить меня!

– Она и сейчас готова это сделать, – справедливо подтвердил Генри.

Возразить было нечего, но это не значило, что Джеку больше нечего было сказать. Скрестив руки на груди, он пристально взглянул на друга.

– Есть еще кое-что, о чем ты не подумал. Лицо Генри выражало недоумение, когда он спросил:

– А что такое?

– Где, например, будет жить твоя очаровательная дочь на корабле, полном пиратов?

Довольная улыбка осветила лицо Джека, когда он указал Генри на существенный недостаток его плана.

– Я думал, что она разместится в твоей каюте. Она самая лучшая. Миранда не должна испытывать неудобств.

– К дьяволу! А я где буду спать?

– Не сомневаюсь, что ты найдешь себе место, – ответил Генри с такой невозмутимостью, что Джек на минуту потерял дар речи. Однако, обретя его вновь, он почти завопил: – А как с моей командой? Они не привыкли к тому, что на борту – женщина, а они-таки пираты. Клянусь кровью Христовой!

– Ты опять кричишь! Хочешь, чтобы все были в курсе? – Генри исподтишка огляделся вокруг.

– Нет, эту честь мы оставим твоей любимице.

– Твои насмешки заведут нас в никуда, – спокойно заявил Генри.

– А твои глупости куда нас приведут?

– Джек, прекрати, – Генри помолчал немного. – А что касается чести моей дочери, то я вверяю ее тебе.

– Проклятье ада! Я боялся, что ты так скажешь, – со вздохом Джек выпрямился. – Послушай, не знаю, как тебе сказать… Скажу как есть. Генри, я не хочу быть около твоей дочери целых две недели. Черт меня побери, если я две минуты согласен провести рядом с ней!

Джек закатал рукава своей белой полотняной рубашки. На загорелых руках ярко выделялись две свежие царапины, каждая длиной дюймов шесть.

– Посмотри, что она сделала.

– Это Миранда сделала? – Генри не пытался скрыть гордости, прозвучавшей в его голосе.

– Она и ее испанский друг, – возмутился Джек. Генри прочистил горло, чтобы скрыть довольный смешок.

– Ну, мы просто должны убрать острые предметы.

Опустив рукава, Джек поднялся и сурово сказал:

– Речи о «нас» просто не идет, Генри. Она – твоя дочь, и тебе самому следует заботиться о ней.

– Я надеялся, что мне не придется напоминать тебе кое о чем.

Джек, который уже сделал шаг по направлению к двери, остановился, в душе, однако, проклиная себя за это.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Вспомни о нашей дружбе, – Генри поднял голову, – о том, что я всегда помогал тебе. Мои люди должны были разыскать тебя и твою сестру и отомстить испанцам, которые убили твоих родителей.

Все, о чем говорил Генри, было истинной правдой. Когда Джек убежал из плена и вернулся в Чарлз-Таун, он узнал, что была организована целая экспедиция, чтобы напасть на Сан-Августин и отомстить испанцам за то, что они устроили набег на шотландское поселение Порт-Ройяль. Однако этот план не был осуществлен, так как в Чарлз-Таун назначили нового губернатора Джеймса Кольтона, который своей властью запретил этот карательный рейд. Генри боролся с этим решением изо всех сил, и не его вина, что ничего не получилось. Да и с тех самых пор Чадвик всегда помогал Джеку и делал все от него зависящее, чтобы помочь найти де Сеговию, того самого, который был повинен в смерти родителей Джека и который взял в плен его и сестру.

Но одно дело помнить, что он обязан Генри многим, а другое – признаться себе, что пришла пора заплатить старый долг. Джек проворчал что-то нечленораздельное и упал на стул, показывая, что мирится с неизбежным.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Я знал, что, в конце концов, ты одобришь мой план.

– Нет уж, Генри, давай проясним кое-что до конца. Я, напротив, считаю, что ты просто обезумел, если тебе приходит подобное в голову! Как ты решаешься мне предлагать такое. Я нисколько не сомневаюсь, что это палка о двух концах и вторым концом она ударит нам по головам. И, – Джек ткнул Генри пальцем в грудь, – я продолжаю считать, что ты как отец должен строго поговорить с Мирандой, а если она не послушается, запереть девчонку в комнате и держать под замком. Знаю-знаю, – Джек поднял руки, заранее предупреждая возражения Чадвика, – ты не хочешь, чтобы я так говорил об этом воплощении женственности. Отныне и впредь я буду ее дико уважать, охранять ее светлость даже ценой своей ничтожной жизни. Относиться так, как я относился бы к собственной сестре. – Торжественно провозгласив все это, Джек склонился к Генри и продолжал: – Ну теперь говори быстро, пока я не передумал. Излагай свой идиотский план.

Миранда не могла заснуть. Она пыталась убедить себя, что это из-за жары, но прохладный морской бриз слегка шевелил сетку от москитов, которая ниспадала широкими складками с балдахина над кроватью.

– Тогда постель слишком мягкая, – бормотала Миранда, ворочаясь с боку на бок, хотя еще вчера она находила ее очень удобной.

В конце концов, Миранда поступила так, как учил ее дедушка: кратчайший путь решить какую-нибудь проблему – это обозначить ее. Миранда призналась самой себе, что она была слишком взбудоражена, чтобы сон пришел к ней, была слишком занята мыслями о главаре пиратов. Как он посмел прийти в дом ее отца? Да еще притворился порядочным гражданином! Это просто не укладывалось ни в какие рамки. С другой стороны, человек, который занимается пиратским промыслом, способен на что угодно! Ведь он ворует, убивает, калечит людей. Ей просто повезло, что все так кончилось.

Миранда облокотилась на ореховую спинку кровати и подтянула коленки к подбородку. Завтра же она пойдет к королевскому сборщику податей – отец обещал ее отвести, – и тот велит схватить пирата. Жаль, что вечером ему не удалось найти ни констебля, ни кого-нибудь другого, кто мог бы это сделать сегодня, но на всякий случай она посылала слугу в порт проверить, не ушел ли пират в море. Нет, его судно спокойно стояло в гавани.

Да, завтра его арестуют, затем осудят, конечно признают виновным, и потом… подумав об этом «потом», Миранда выпрямилась на кровати. Раньше Миранда никогда не видела пиратов, но она прекрасно помнила, как они с дедушкой рассуждали об этих людях, когда был пойман и предан суду один известный пират.

Он был повешен.

В цепях.

Тело его раскачивалось на ветру в гавани как предупреждение другим.

Миранда в задумчивости стала кусать ноготь большого пальца. А что же будет с ее пиратом? Она не могла себе его представить в оковах, тем более его прекрасное лицо, изуродованное веревкой. Жуткая картина, промелькнувшая перед ее мысленным взором, заставила Миранду содрогнуться. Со сдавленным звуком, весьма похожим на рыдание, она крепко зажмурилась, пытаясь прогнать этот кошмар. Как можно решиться на это?

Откинув в сторону тонкую, похожую на паутинку сетку, Миранда вскочила с кровати. Она сейчас же пойдет к отцу и скажет, чтобы он забыл об этом деле. Она не хочет быть виновной в смерти другого человека.

Миранда, не теряя времени на то, чтобы зажечь свечу у кровати, поспешила к двери, но, уже взявшись за ручку, остановилась, пораженная новой мыслью. Он же сам виноват в том положении, в котором оказался! Наверняка он знал о том, что его ждет, когда брался за свое гнусное ремесло! Он пренебрег обществом, и, значит, следовательно, если он будет повешен, то это целиком его вина. Кроме того, может его и не повесят, может в Каролине по-другому наказывают за морской разбой! Как-нибудь, Миранда потерла собственную шею, помягче.

Логическая цепь рассуждений успокоила Миранду, и она утвердилась в своем решении идти завтра на поиски справедливости, а чтобы заснуть, девушка решила сходить за своими любимыми «Началами», которые остались внизу и немного почитать.

– Капитан, ты уверен, что я тебе не понадоблюсь?

Джек пригнулся, пытаясь разглядеть в темноте своего верного рулевого. На небе светился тонюсенький серпик луны, почти ничего не было видно. Джек отметил про себя, что кромешная тьма соответствует его настроению.

– Нет, мне не нужна помощь, чтобы упаковать девчонку.

Джек тут же вспомнил свое обещание относиться к дочери Генри с уважением, и, поморщившись, вынужден был поправиться:

– Я могу и сам справиться с леди, ты стой внизу и жди у лестницы.

С этими словами он поднялся на первую шаткую ступеньку.

– Лучше бы ты позволил мне пойти с тобой, капитан.

Джек сердито перебил Фина:

– Нет, я тебе сказал.

– Но девчонка задала тебе перцу в прошлый раз на том английском судне.

– Кровь Христова! Она подошла со своей саблей сзади. И потом это простая царапина. Кроме того, в это время она должна спать, если только ее не разбудили некоторые заядлые спорщики.

Очевидно, такой намек был слишком тонок, так как Фин вместо того чтобы замолчать, продолжал свои расспросы:

– А что, если Генри или слуги вмешаются?

– Я сказал тебе, что слугам дан свободный вечер, а Генри закроется в комнате, пока все не будет кончено. Ну что, все? Могу я подниматься?

– Капитан, но ты не сделаешь ей больно?

– Нет, – не ожидая ответа, Джек стал карабкаться по лестнице к окну Миранды. Генри уверил его, что оно будет открыто.

– Миранда не боится ночного воздуха, – сказал он с глупой, по мнению Джека, отцовской гордостью.

– Какая кому разница, чего там этот ребенок боится, – бормотал он про себя, осторожно отодвигая легкую ткань, которая закрывала окно и еле втискиваясь в комнату. Глаза Джека некоторое время привыкали к темноте комнаты. Через несколько мгновений он уже различал большую, богато украшенную резьбой кровать, стоявшую посередине. Со злорадной улыбкой он стал подбираться ближе, достав одновременно из-за пояса приготовленный огромный мешок.

Он забросит ее на плечо и будет со своей ношей на борту «Морского ястреба» как раз вовремя, чтобы отчалить с утренним отливом. Джек посмотрел на кровать. Девчонка хоть и маленькая, но не могла же она совсем исчезнуть под покрывалом. Он снова, насколько это было возможно, уставился на кровать. Затем похлопал ладонью по постели. Никого!

– Проклятье!

Обернувшись, Джек обыскал всю комнату, пытаясь найти свою добычу в темных углах. Вдруг она услышала, как он приближался, и спряталась? В отчании он высек искру кремнем и зажег свечу около кровати. Миранды не было.

Джек уже хотел было уйти и забыть это немыслимое предприятие как кошмарный сон, но тут он услышал шум на лестнице и затем увидел, как ручка двери поворачивается. Быстро загасив пальцами пламя, Джек прижался к стене и обнажил свою саблю. Если тут кроется измена, то он устроит Генри преисподнюю, друг он ему или враг. Джек задержал дыхание и приготовился броситься на констебля и его подручных, как только дверь откроется, и драться не на жизнь, а на смерть. Но в комнату никто, как видно, и не думал врываться. Дверь тихонько отворилась, и вошла Миранда, что-то потихоньку напевая. На ней было надето что-то белое и летящее, четко выделявшееся в темноте, и ее было хорошо видно.

Джек как только мог осторожно вложил саблю обратно в ножны и стал приближаться к Миранде, которая пыталась нащупать свечу и вслух вопрошала себя, куда та подевалась. Конечно, все складывалось не самым лучшим образом, спокойнее было бы захватить ее во время сна, но похоже на то, что планировать что-нибудь в отношении Миранды Чадвик – пустое времяпрепровождение.

Девушка вдруг словно окаменела. Она почувствовала, что в комнате кто-то есть и, кто бы это ни был, он подбирается к ней ближе и ближе. Она слышала его дыхание, чувствовала жар его присутствия. Во рту у нее пересохло. Миранда хотела завопить, позвать на помощь, но у нее ничего не получилось. Что же делать? За спиной скрипнула половица, и она поняла, что «он» сейчас набросится на нее. Руки Миранды крепко сжали толстый том Ньютона, она резко повернулась и ударила книгой что было сил. Девушка услышала звук от удара и стон, бросила «Начала» на пол и кинулась к двери.

Джек почти согнулся пополам. На секунду в глазах его потемнело, низ живота пронзила мучительная боль, затем он вдруг отчетливо увидел собственные ботинки и застонал вслух, а услышав собственный стон, пришел в ярость. Проклятая девчонка ударила его, да еще куда! Если только она повредила его фамильные драгоценности, мало ей не будет! Миранда открывала уже дверь на лестницу, но Джек схватил ее за одежду, и вместе с треском рвущейся материи ночную тишину взорвали крики о помощи. Намотав ее платье на кулак, Джек разогнулся и схватил-таки ее за руку. Истошные вопли стали еще громче, она, не переставая, лупила его свободной рукой.

– Да успокойся ты! – проговорил сквозь сжатые зубы Джек.

Она не очень-то беспокоила его своими ударами, но сильно раздражала криками. Вдруг Миранда резко замолчала, и Джек даже удивился, что она так быстро послушалась его приказа.

Неожиданно Миранда узнала этот голос. Ее и без того ужасное положение еще более ухудшилось. Зачем здесь этот гнусный пират? Только одно объяснение возможно. Он пришел убить ее. А почему же нет отца? Почему он не выскочил на ее крики? Неужели он уже пал жертвой разбойника? Она набросилась на пирата с новой, удвоенной силой. Пират может убить ее, но она не сдастся и не будет облегчать ему задачу, добровольно идя на заклание.

Проклятье! Проклятье! Проклятье! Чертовка изгибается во все стороны, и ему никак не удается надеть ей мешок на голову. Ох уж эти вопли! Он спокойно выдерживал пушечную канонаду, но залпы тысячи орудий так не терзали его, как донимают эти крики. Он бы мог заставить ее замолчать одним ударом, но мать учила его, что женщин бить нельзя. Дочь Генри начала жутко царапаться, но Джек только скрипел зубами. Если когда-нибудь в жизни ему и хотелось стукнуть женщину, то он с удовольствием бы отшлепал преподобную Чадвик. Миранда вновь заколотила рукой в грудь пирата и вдруг резко толкнула его, и уже во второй раз за столь короткое знакомство они рухнули на пол.

Он снова приземлился на нее сверху. И опять воздух с шумом покинул ее грудь, казалось навсегда, но на этот раз Джек быстро вскочил и, широко расставив ноги, поднял Миранду. Девушка, охваченная ужасом, закричала:

– Я не позволю тебе… – ударом колена она хотела показать, что это не пустая угроза.

– Ну нет, на этот раз это я тебе не позволю, – сказал Джек, проворно уворачиваясь от удара. Затем отвел ее руки за спину. – Бога ради, помолчи, я не собираюсь тебя насиловать.

Да, он победил. Больше она ничего не может сделать. Ее горло уже саднило от крика, глаза были полны слез. Она не хотела, чтобы он увидел ее слабость. Миранда пыталась успокоить себя, что с научной точки зрения человек – это всего лишь мускулы, кости, кровь и ткани. Нет, она не хотела умирать. К ее стыду, у нее неожиданно вырвались эти самые слова:

– Я не хочу умирать!

Пират уже что-то натягивал ей на голову, Миранде показалось, что он обещает сохранить ей жизнь, но как можно доверять пирату?