Текст книги "Мой «Калейдоскоп». Пусть эти подмостки работают на нас…"

Глава 2. До подготовки

Мама приходит с собрания в субботу, задумавшаяся и постоянно что-то записывающая в теперь уже не чистую тонкую тетрадь. Наверняка, это расчёт возможных финансовых затрат в поездке. Она всегда начинает готовиться к чему-то масштабному задолго до его осуществления. Родители решают, что мы поедем только в Сочи. (В отличие от своих детей они мыслят более трезво, хотя я уже могу понять и другую сторону, всё-таки опьянение поездкой и всё такое)

С того момента, как мысль о конкурсе становится более существенной, мама растрезвонивает всем своим подругам и родне, что её доченька поедет в Сочи на танцевальный конкурс. Мне приходится делать вид, что не замечаю этого, чтобы не обидеть её своим недовольным взглядом. До конкурса ещё семь-восемь месяцев, но всё это время, я уверена, мама будет гордиться каждой минутой уделённой конкурсу и поездке в целом.

Пока Анна Вячеславовна не определилась с танцами, мы продолжаем заниматься по схеме: «Станок-середина-танцы». Сегодня я прихожу на танцы рано, потому что не могу больше сидеть дома. От скуки готова на стену лезть.

В раздевалке сидит только Кира, уже полностью облачившаяся в форму, которая довольно тепла для начала осени.

– Привет, – устало говорит она.

– Привет, – отвечаю я.

– Ты раньше обычного.

Не думаю, что она хочет завязать разговор со мной, поэтому просто киваю.

– Почему? – спрашивает она.

– Э… – от неожиданности даже забываю слова, – Скучно дома.

Она косится на меня с непонимающим выражением. Ну, да, наверное, у неё в девятом классе нет понятия «ничего не задали». Чтобы неловкая пауза не смущала нас обеих, я, раздеваясь, интересуюсь.

– А ты почему так рано?

Так странно смотреть в этот момент на Киру. Вообще, любая девочка на её месте лазила бы в телефоне или читала книгу или просто чем-нибудь была бы занята, а Давильева просто сидит и смотрит на меня. Ей, видимо, как и мне немного не привычно вести диалог в такой компании.

– Я сразу со школы, – она пожимает плечами и замолкает, в принципе ответив на мой вопрос, – Что читаешь? – спрашивает она, завидев, как я достаю планшет из сумки, после того как разделась.

– Делириум.

– О чём там?

– Будто бы любовь – это болезнь, – поясняю я.

– Ммм…

Я не пытаюсь больше грузить её потребностью поговорить со мной и открываю книгу на планшете. Экран на нём немного треснут в углу из-за моей неосторожности, но это не мешает работе устройства.

В то время как я читаю, Кира просто сидит. Мы находимся в оглушительной тишине вдвоём до тех пор, пока в раздевалку не заходит Блондиночка.

Маргарита Ропотова.

Марго, она же Блондиночка, пришла к нам в коллектив, когда я была в третьем классе. В то время я общалась в группе лишь с девочкой-лентяйкой (какой и я сама была тогда) по имени Ксюша. Маргарита оказалась двоюродной сестрой Ксюши, поэтому, придя в «Калейдоскоп», общалась только с нами двумя.

В то время у Марго были светлые волосы короче плеч и небесно-голубые глаза. Она старше меня на два года. И пусть Ропотова не выглядела особо симпатичной, я сразу поняла, что Марго очень интересный и талантливый человек.

А уж когда это поняли Кира и остальные, то переманили Маргариту к себе в компанию. Вскоре после ухода Ксюши с танцев, я всё реже стала общаться с её сестрой.

Ропотова тем временем начала превращаться в настоящую красавицу, и я могу смело назвать её самой красивой девушкой у нас в коллективе. Волосы отросли до поясницы, они мягкие и блестящие. А лицо приобрело черты, какие есть разве что у моделей. Высокие выраженные скулы, правильный нос и очаровательная белозубая улыбка. Вообще, мне кажется, Марго немногим схожа с молоденькой Миллой Йовович, особенно когда смеётся. Но никто не поддерживает это сравнение, кроме меня самой.

Маргарита миниатюрная, и при этом имеет очень хорошую фигуру. Но, несмотря на это, пытается похудеть ещё, хотя её талия уже и так соответствует идеальному параметру, и я не понимаю, за какими идеалами можно гнаться дальше?

Марго отлично учится и изучает французский язык параллельно с английским. У неё куча репетиторов и из-за этого она иногда может пропускать танцы, но это не страшно, так как круче Киры в коллективе может танцевать только Ропотова. Она с малейшей чёткостью и грацией исполняет все движения и может прокрутить туры с неимоверной скоростью и исполнением, и не могу понять, почему она не хочет перевестись в более профессиональный коллектив, у которого куда больше перспектив, чем у нашего?

Вообще Блондиночка – классный человек. Жаль, что мы не общаемся, как подруги.

– Привет, – она широко улыбается, наклоняется ко мне, чтобы обнять, и несётся к Кире, сжимая её уже более дружески.

Когда их нежности заканчиваются Ропотова быстро переодевается и достаёт какие-то бумаги из сумки.

– Что это? – спрашивает, будто бы прочтя мои мысли, Давильева.

– Английский.

Я вновь уставляюсь в планшет, делая вид, что читаю, хотя теперь, когда я не в тишине, не могу сосредоточиться на сути книги, и краем уха слушаю разговор девочек о трудностях старшей школы и репетиторстве, уставившись глазами в планшет. Хотя я уже в 8 классе, у меня до сих пор нет и не было репетитора. Пока я справляюсь сама, маме не зачем выкидывать деньги на ветер.

Когда через некоторое время приходит Мулюшка, мы поднимаемся на второй этаж и садимся на кресла недалеко от зала.

– Недавно узнала, что Роберт Паттинсон – телец, – обиженно жалуется Дашка, – У меня идеальная совместимость с тельцами, но я не могу представить себя рядом с таким как он!

– Оу, – злорадствуя, хихикаю я, – А с кем у меня совместимость?

Она на миг задумывается:

– Хм… Ты у нас козерог. Значит, тебе подходят скорпионы.

Я обижено надуваю губы, потому что не знаю ни одного знакомого парня, кто был бы скорпионом.

– Ты знала, что идеальная разница в возрасте между влюблёнными должна быть четыре или 8 лет? – продолжает астрологическую тему Мулюшка.

– Нет, но представь, как бы выглядело то, если бы я сейчас встречалась с девятнадцатилетним парнем?!

Я кривлю лицо, а Даша смеётся:

– Ну, или с одиннадцатилетним. Это правило может действовать и в другую сторону тоже.

Я смеюсь, представляя себя с маленьким мальчиком:

– Фу, какой бред!

Чуть позже мы уже серьёзнее обсуждаем итоги последнего сочинения-рассуждения, не сомневаясь, что у обеих пятёрки. Почти все в нашем коллективе круглые отличники. Совмещение танцев и учёбы – одна из наших трудностей. Но мы отлично справляемся, несмотря на это. Пока возможно жить танцами, вряд ли кто-то из нас отступит.

Анна Вячеславовна прерывает нашу беседу и зовёт в зал, чтобы начать занятие.

Глава 3. Выбор

Прошло уже полтора месяца с момента, как мы узнали о конкурсе. Всё это время мы были заняты выбором. Выбором номеров, костюмов и прочего.

Всёго поедет восемь девочек, это те, чьи родители дали точные согласия, плюс Анна Вячеславовна. Для того, чтобы у нас было больше шансов на победу, мы решили участвовать сразу в двух номинациях («Народный танец» – где будут участвовать все 8 девочек и «Малая форма» – только 5 танцоров), выставляя в каждую по два танца. Это будет чуточку дороже, но не намного. Зато точно поедем не зря.

Я участвую в трёх танцах из четырёх. Мулюшка только в двух «народных».

Анна Вячеславовна говорит, что для такого масштабного конкурса мы должны привезти особые победные номера. Но в последнее время нам по большей части приходилось танцевать лишь задорные и весёлые танцы, ведь зрители в отличие от жюри не видят полноту красоты стилизованных танцев, а задорных мы должны привести в номинации «Народный танец» не больше двух номеров. Именно поэтому было решено выставить в «Народном танце» – «Уральскую крутуху» и «Озорные дробушки» или как мы называем между собой второй танец «Платочек». А в «Малой форме» – «Чаёвниц» и наш новый танец с платками «Любавушка».

Чтобы вы случайно не запутались, поясню: в нашем понимании платки – большие шерстяные узорные платки, а платочки – маленькие белые, которые с лёгкостью помещаются в карман.

Итак, «чистку» танцев мы начинаем с «Уральской крутухи». На конкурсе важна любая мелочь, поэтому, когда рисунок в номере меняется и выстраивается, например, в линию, девочки должны хорошо подходить друг другу по росту. Малявка Мулюшка не может стоять рядом с длинной Юлианой или не менее высокой Жанной. А так как «Крутуху» приходится переделывать с десяти человек на восемь, то и места естественно меняются в танце почти у всех, а это уже совсем иные движения.

Я удивлена, что Анна Вячеславовна ставит меня первой на выход в этом номере. Я никогда не выходила раньше всех, а начинать танец большая ответственность. Тем более, что после меня поставили Киру, а оплошать перед ней не хочется вдвойне.

Также у нас у каждого есть парный момент. (Простыми словами сольник двух человек) Моей парой становится та же Давильева, и нам суждено исполнять одно вращение на дробях. Меня немного уносит в сторону на нём, так что Кира настаивает репетировать нашу синхронность, чему я в принципе только рада.

Чтобы руки были привычны к работе с костюмами, на репетицию мы надеваем наши специальные тёмно-синие юбки, сшитые для народного станка. Они помогают хоть немного не дезориентироваться на сцене, когда только полчаса назад надела костюм. А с юбками мы уже натренированы брать и отпускать края костюма, когда это нужно, делать вращения или же просто дробить.

За полтора месяца мы успеваем воссоздать «чистый» вариант «Уральской крутухи» и те, кто танцуют номера «Малой формы» остаются подольше, чтобы потихоньку отрабатывать и чистить свои танцы. Мне теперь приходится идти до остановки без Мулюшки, потому что когда я спускаюсь вниз, её уже нет в раздевалке.

Нам всем хочется на конкурс, но это чувство притупляется сильным трудом и усталостью. Мы собираемся три, иногда четыре дня в неделю на два-три часа, как повезёт. Всем хочется расслабиться, как раньше, но время бежит, и пусть кажется, что его осталось ещё предостаточно, это не так. И каждый в «Калейдоскопе» знает это.

Перед очередным занятием, я ловлю себя на том, что не читаю книгу, а наблюдаю за Верой.

Вера Петрова.

Веру легко можно описать одним словом «жизнерадостная». Она улыбается и смеётся практически всегда, с перерывами на обед, дыхание и сон. Даже танцуя, она найдёт повод повеселиться. За что частенько получает люлей от Анны Вячеславовны. Мне нравится её оптимизм, но иногда его чересчур много.

Я не помню наше первое знакомство с Петровой, но, судя по фотографиям, она тоже участвовала в «Мухе-Цокотухе», а значит, и занимается танцами точно не меньше меня.

Мы хорошо общаемся, но я не умею шутить и ценить юмор, так как действительно этого заслуживает Верочка. Поэтому я для неё – ужасный собеседник. Она не произносит этого вслух, но ей со мной определённо скучно находиться наедине.

Моя мама всегда считала её красавицей, и с этим трудно поспорить. Такая симпатичная славянская шатенка с карими глазами. У неё хорошая фигура, в отличие от такого дрища, как я, и она это прекрасно понимает.

Вера давно дружит с Алиной. Они везде ходят вместе, но не думаю, что после танцев их дружба останется такой же тесной. После масштабных перемен редко, что-то остаётся прежним. А непостоянство характера Красовой вряд ли поможет в продолжении их дружбы.

Вообще наша четвёрка, если приписать ещё Мулюшку, старается держаться вместе, но, подозреваю, если убрать меня, мало что изменится. Я редко поддерживаю разговоры, если они не касаются чего-то интересного для меня, но слушать других полезно. Всегда есть шанс узнать что-то новое.

Я – что-то вроде шпиона. Незаметная, но в то же время мне очень многое известно.

Петрова стоит у перекладины второго этажа и смотрит вниз на разминку брейкдансистов. Ей взгляд затуманен, а мысли явно не здесь. Мне кажется, она даже не видит танцоров, будто зависла, о чём-то задумавшись.

Блокирую планшет и встаю, чтобы подойти к ней, но в последний момент вижу, что Алина подоспевает раньше меня. Она что-то говорит ей на ушко, а Вера, краснея, потупляет взгляд. Я делаю вид, что встала, чтобы отправиться в раздевалку проверить, не пришёл ли кто-нибудь ещё, но эта краткая сцена не осталась для меня незамеченной.

После проверки пустой раздевалки я скрываюсь от глаз девчонок в зале. Марго пропустила прошлое занятие, поэтому Кира показывает ей, где она теперь стоит в «Крутухе» в конце танца, который мы благополучно завершили перестраивать.

Усаживаюсь на лавочке и пытаюсь вспомнить, что сейчас происходит в книге, но ничего не выходит.

Когда же уже появится Мулюшка?! Мне скучно, и даже чтение не спасает! Чтобы влюбиться в книгу, нужно на ней сосредоточиться и читать, не отвлекаясь, но сейчас мне не удаётся вникнуть в суть текста, и я просто пялюсь в освещённый экран планшета, чтобы хотя бы создавать видимость, что я чем-то занята.

Спустя пару минут решаю ещё раз спуститься в раздевалку больше от скуки, чем от любопытства. Мне навстречу по лестнице поднимаются Жанна с Юлианой, обсуждая что-то связанное с поездкой. Мы сухо здороваемся и продолжаем свои пути.

А вот и она! Дашка неуклюже закрывает раздевалку и бежит на вахту сдавать ключи, пока я, оперевшись о перила лестницы, смотрю на неё с облегчением и лёгким смешком. Мой маленький Руфус подбегает ко мне и сжимает меня в объятиях. И вот теперь уж я давлюсь смехом на пару с ней просто без причины, а мне так редко бывает весело!

Пока мы поднимаемся, она рассказывает, что дочитала «Триумфальную арку» и начала «Цветы для Элджернона». Меня никогда не тянуло на классику или как называются книги данного жанра. Я больше спец по антиутопиям или любовно-фантастическим романам, но у каждого свои вкусы и интересы.

Не успеваю я дорассказать о своей книге, как Алина перехватывает нас и быстро возбуждённо лепечет:

– Представляете, Кира с девчонками обсуждают поездку, – она уводит нас к креслам, где сидит Вера, на лице которой нет и следа от смущения или грусти, замеченные мной ранее, – и они говорят, что возможно там, то есть в месте, где мы будем жить, комнаты будут на четырёх или трёх человек! Я сама ещё не заходила на сайт, не смотрела, но девчонки заявляют так.

Алина гордо усаживается в кресло, будто это она добыла эту информацию, а мы с Мулюшкой присаживаемся на диван. Когда мы ездили в Оренбург, мы жили по двое: Алина и Вера, я и Дашка. Расклад был хороший, но Мулюкина постоянно бегала в ту комнату, оставляя меня наедине со старым толстячком-телевизором и пустым жужжащим холодильником.

– Мне всё равно, с кем ночевать, – вставляет Даша, – Главное, что я поеду в Сочи!

– Это же круто! – пожимаю плечами я, – Нас как раз четверо…

– Ага, – перебивает меня Красова, – А если в комнату нужно будет три человека? – она поднимает бровь, как бы говоря: «видишь, ты не всё продумала, Лиза!» и продолжает, – Мы с Верой точно будем вместе…

Пока Мулюшка не успевает опомниться, я вставляю:

– Тогда я забиваю третье место с вами.

Дашка возмущённо восклицает:

– Эй!

Для Мулюкиной я бы с удовольствием уступила место, но оказаться с Верой и Алиной в комнате на неделю лучше, чем с кем-то другим из коллектива. Их я знаю куда лучше, и мне будет спокойнее и комфортнее. Тем более, я больше чем уверена, Дашка итак днём будет жить в нашей комнате, а может и изредка ночевать в обнимку с кем-нибудь на тесной кровати также, как бросила меня однажды на целую ночь в Оренбурге.

***

Уже вечером, когда я включаю компьютер, вижу новую созданную беседу «Лиза, блин, предатель (с) Даша»:

Даша: Лиза, блин, предатель.

Алина: Ахаха, а ты что думала, она-то нас больше любит, ахаха: D

Лиза: Ага

Даша: Мы-то блин с ней вместе хотели, и она киданула меня. Верь после этого людям.

Алина: Ахаха, не плачь Даш…

Лиза: Мы ещё не всё решили, вдруг там по двое?

Алина: Кстати, да.

Даша: Да, пипец, а мест в комнате по 3 или 4, с чего бы там по 2 будет?

Алина: Вообще либо по 2, либо по 3, я проверила.

Даша: 4.

Алина: Нет.

Алина скидывает ссылку на сайт конкурса.

Алина: Читай, Мулюкина.

Даша: Не читать можно?

Алина вновь скидывает ссылку.

Алина: Нет.

Даша: Ладно, потом прочту. Всё равно она предатель. При любом раскладе.

Алина: Ахаха, не судьба.

Даша: Друзья блин. Мне-то всё равно с кем жить, всё равно у вас проводить дни буду, но доверие, блин, потеряно!

Алина: Ахаха, этого я и боюсь, ахаха. Да ладно тебе, не плачь!

Даша: Ты не дождёшься моих слёз!

Алина: Ну, и жадина же ты!

Даша: У меня купальник никакой, верх вообще выцвел, а трусы яркие.

Алина: Ты про что?

Даша: Про аквапарк.

Алина: О… Да, я же читала, что он будет!

Даша: Да и всё равно! В гостях принимайте, какая есть!

Алина: Ахах.

Даша: А у тебя он есть?

Алина: Да, он ужасен!

Даша: Какой? С расцветкой конопли?

Алина: Ахаха, нет, серо-белый трансформер.

Даша: Монстр.

Алина: А то!

Глава 4. Сцена

Ещё до Нового года в нашем распоряжении есть все номера, прошедшие «чистку». Оставшуюся часть времени нам нужно только отрабатывать их, чтобы всё было гладко и синхронно. Танец стоит подавать не только в движениях, но и манере. Этому нас всегда учит Анна Вячеславовна.

На Новогодние утренники в этом году нас не приглашают участвовать, посчитав, что мы итак загружены, но все девчонки, особенно мы с Мулюшкой очень расстраиваемся. Организаторам утренников всё возвращается, когда молодое поколение не выставляет нормальные номера и не показывает дом культуры с лучшей стороны, как это обычно происходило при нас. Конечно же, детям, приходящим на праздник всё кажется сказкой, но мы с более профессиональной точки зрения отмечаем этот спектакль провалом.

Я с Алиной отсчитываю каждый месяц, отделявший нас от Сочи. Тем временем учёба протекает как-то само собой, а есть только танцы, танцы и танцы.

Пожалуй, самым лёгким номером для меня всегда были и остаются «Чаёвницы». Большую часть танца приходится играть и веселиться, а не танцевать, но когда и до этого доходит дело, то нет ничего проще, выложиться по полной программе, потому что эйфория только помогает.

Для «Чаёвниц» всегда был основной состав и замена. И, к сожалению, я частенько отношусь ко второй группе, как и в поездке в Сочи. Я знаю танец за Марго, но её мне приходилось заменять редко и лишь, когда она не могла придти на занятие или выступление. С одной стороны это даже хорошо, так как мне придётся тащить на конкурс меньше на один костюм (а к этому танцу нужен ещё самовар, пиалушки и маленькие лавочки, умещающие на себе максимум два человека), но с другой стороны я хотела бы станцевать этот танец в Сочи. Анна Вячеславовна пока ещё не знает, какого размера сцена на конкурсе «Когда мы вместе». Но она точно должна быть больше, чем у нас в ДК. Даже наш танцевальный зал больше здешней сцены, поэтому даже ввосьмером там негде протолкнуться в танце, что уж говоря о «чистоте» номера.

***

Для конца января стоит оптимальная погода в минус двадцать пять градусов. Я отметила свой пятнадцатый день рождения пару дней назад дома, потому что холода устроили мне подарок и позволили не идти в школу. Это, наверное, единственный плюс рождения в крещенские морозы.

Мулюшка по традиции дарит мне шоколадку. Какой-то новый вкус, в котором намешано много всего, но, тем не менее, у производителей талант делать неожиданные вкусные смешения.

Сегодня, несмотря на холодную погоду и большие снежные хлопья, завалившие улицы по колено, мы всё равно собираемся на занятие. Анну Вячеславовну не смущает погода, хотя иногда нам всем не охота отмораживать себе мордашку и вообще выходить из дома.

Как только Кира заканчивает переодеваться, берёт у вахтёра ключи от сцены и идёт с теми, кто уже успел надеть форму по коридору. Я хорошо знаю этот короткий путь, но сейчас, когда никого в ДК нет кроме «Калейдоскопа», эти сцены кажутся такими пустыми и холодными, что я покрываюсь мурашками от невидимого сквозняка. Сейчас тёплая форма Давильевой как раз кстати. Но ничего! Я согреюсь внутренне и внешне, когда мы начнём танцевать.

Мы заходим через дверь, расположенную в кулисах. Кира ищет выключатель, чтобы включить свет, а у меня в голове неожиданно всплывает воспоминание о нашей старой детской игре. Этакие прятки в темноте на сцене и в зрительном зале. Мы знаем это место уже очень долго, но сейчас я не осмелюсь предложить поиграть в прятки, потому что никто не примет эту идею. Все уже достаточно выросли, чтобы ползать под деревянными креслами и укутываться в шторы.

Тусклый свет освещает помещение, и девочки спускаются по боковой лестнице со сцены, чтобы положить сумки на места в зрительном зале. Кто-то оставляет вещи за кулисами на столе, на котором во время выступлений обычно лежат белоснежные листы со словами ведущих и грамоты.

Я направляюсь к чёрному старому расстроенному фортепиано, стоящему на сцене за противоположными от двери кулисами, чтобы сыграть несколько мелодий, которые я самостоятельно изучала: всем известный собачий вальс, «В лесу родилась ёлочка» и моя любимая до конца не изученная мелодия из кинофильма «Сумерки». Если бы у меня был свой инструмент, я бы уже давно знала и с лёгкостью могла бы играть это произведение. Я начинаю тихо наигрывать мелодию, а девочки по привычке не обращают на меня внимания.

Я воспроизвожу мелодию ещё пару раз, пока ко мне не подходит Марго. Она улыбается и молчаливо спрашивает разрешения тоже сыграть. Я отхожу на шаг и продолжаю наблюдать за ней. Её единственная тоже всем известная старая песня Квест Пистолс «С неба до земли» звучит с такими же печальными нотками, как и моя. Её пальцы лёгкими движениями нажимают на старые клавиши, будто танцуют свой собственный танец.

На сцену заходит Анна Вячеславовна, прерывая музыку. Марго, улыбаясь, опускает крышку пианино, и я вместе с ней спешу к остальным.

***

Когда мы отрабатываем «Платочек», то есть «Озорных дробушек», а чаще всего это происходит на сцене, мы с Мулюшкой подолгу сидим за кулисами на лавочке и болтаем. Ведь мы выходим где-то в конце первой минуты, и пока хореограф исправляет ошибки первых выходивших, и танец начинается бесконечное множество раз, нам разрешается отдыхать, а вначале занятия отдых называется бездельем.

Мулюшка – мой вечный сторонник в плане книг, правда, произведения мы читаем всегда разные, но пересказываем их друг другу. Вот и сейчас я делюсь с ней впечатлениями о только что открывшейся для меня книге Райчел Мид – «Академия вампиров».

– О, этот Дмитрий, наверное, горяч! – усмехается Мулюшка.

– Тебе лишь бы это! – с улыбкой возмущаюсь я.

Когда нас, наконец, вырывают из сидячего трёпа языком, передо мной встаёт трудность в виде выхода. Нас с Дашкой меняют местами, потому что дальше по танцу она не достаточно высока, чтобы быть в троице с Юлианой, и теперь ей следует выходить из правого заднего угла, а я из левого переднего. Наш выход заключается в прыжке в повороте, но я привыкла выполнять его в правую сторону, а теперь, чтобы не быть к зрителю «попой», мне приходится переучиваться. Но на этом внимание не так заостряется, потому что данное действо синхронно я должна совершать не со всеми девочками, а только с родной Мулюшкой, которой так же тяжело из-за перемены, как и мне.

Самой первой в «Озорных дробушках» до того, как на её место поставили Марго, выходила Алина.

Алина Красова.

Не у всякого человека в отличие от Алины есть особенность находить в своём окружении «сов». Красова уважает каждого человека, чья фамилия оканчивается на «сова», потому что сама является таковой и любит много спать.

Она пришла в «Калейдоскоп» чуть раньше Марго, но до этого занималась где-то в другом месте. Алина открытая и, пожалуй, иногда чересчур прямолинейная. Она может быть хорошим другом, но будет выделяться куда чаще, чем ты сам. И если ты не ищешь известности, то Алина подойдёт тебе в полной мере как друг.

Красова на пару с Верой мечтают стать хореографами, как Анна Вячеславовна. Когда люди говорят о таких творческих профессиях, мне что-то не особо верится в осуществление их желаний. Для меня это всё равно, что говорить о возможности становления принцессой или космонавтом. Я точно не вижу себя в будущем связанной по рукам и ногам с детьми и танцами, потому что не имею достаточного таланта, растяжки, как большинство девочек «Калейдоскопа», и фантазии, что собственно немало важно в творческих профессиях. Но что если мечты Алины и Веры сбудутся, а мое мнение ошибочно?

Во всяком случае, я не могу утверждать наверняка, ведь каждый день судьба вносит в жизнь новые повороты событий, какой-то спортсмен бросает спорт из-за тяжёлой травмы, двоечник под конец учёбы решает взяться за ум, а кто-то просто уходит из жизни, оставляя после себя горе, затопляющее его родных людей…

Но, возвращаясь к Алине, могу сказать, что её можно назвать человеком настроения. Она подвластна лишь ветру собственной, иногда дурной головы, который изредка заставляет говорить её обидные вещи. Но Красова не плохая. И за несколько лет общения с ней я могу это доказать: Во-первых, она любит животных и имеет кучу своих питомцев (а это уже немало важно), куда входят и пара собак со смешными именами, которые я до сих пор не могу выучить, попугай, и рыбки, да и, бог знает, кто ещё. Во-вторых,… да какая разница, что ещё я скажу в её оправдание? Главное, что она никогда не давала повода думать о ней плохо. Мелкие ухмылки и подколы не считаются! Все мы не без грехов, а это даже не грехи!

Марго нормально относится к тому, что её разлучают с Кирой, с которой она выходила в паре, и меняют местами с Алиной. Блондиночка видет в этом лишь профессиональную сторону, но по лицу Красовой того же сказать нельзя. Она обижается и даже начинает считать себя пониженной в несуществующей иерархии (хотя в таком случае ниже нас с Мулюшкой никто не может находиться, и я не вижу повода дуться), но не признаёт этого вслух.

Вообще в танцах «Калейдоскопа» нет главного или ненужного танцора. Каждый что-то да значит, и чаще всего роль у всех практически равна. Исключения составляют лишь те моменты, когда какие-то сольные «куски» танца могут быть выполнены не всеми, из-за чего приходится ставить на те места способных людей. И даже у меня бывала такая роль. У нас есть танец «Расплясуха» на восьмерых человек. Так там четырём девчонкам, нужно крутить шене по кругу очень-очень быстро. Анна Вячеславовна на занятии перед постановкой этого отрывка в танце, предложила нам разделиться на четвёрки и посмотреть, кто сможет выполнить эти вращения. В итоге у всех получалось неплохо, но как позже выяснилось, в танце одной из них суждено было стать мне, потому что я стояла на месте, откуда нужно было выполнять шене. Анна Вячеславовна не была против кого-то из нашей четвёрки, поэтому оставила всё как есть.

За последние года в коллективе многое изменилось. Кто-то из девочек ушёл из-за учёбы, а кто-то, потому что просто захотел. Но больше всего меня поразило то, что я из последних линий в танце зачастую теперь попадаю в первые. Теперь у меня есть свои сольные куски, и я уже не просто связующее звено в танце, я кажусь себе чем-то большим, и главное что мне это нравится! Как не печально сознавать, но это наш последний год на танцах. Коллектив итак продержался на год больше. Все девчонки выпустились ещё в прошлом году, а мы с Мулюшкой завершаем своё обучение в этом. Самое грустное и невозвратимое из этого, что я начала по-настоящему ценить танцы только в последние пару лет. Ведь в действительности я лентяйка. Пока не ушла кузина Марго с танцев, я лишь повторяла за девочками упражнения, но никогда не вникала в их суть, а тем более не пыталась их запомнить. Но теперь я готова повторять каждому по сотни раз: «Я люблю танцы!» И если бы у меня была вторая жизнь, я бы всё равно пошла в «Калейдоскоп», потому что не вижу иных вариантов. Здесь есть всё, о чём я мечтаю или когда-либо задумывалась: путешествия, труд, дружба, страсть… Всё это заменяет боль от растяжки, усталость, страх сцены, появляющийся у любого танцора лишь перед самым выступлением и исчезающий с выходом на сцену. Аплодисменты – приятная музыка для ушей, а улыбки зрителей – бальзам души, сохраняющий юношескую молодость и желание достигать чего-то большего, чего ты ещё не имеешь.

Самым сложным танцевальным рисунком в «Озорных дробушках» каждый из нас считает момент, когда нужно в полукруге передавать во время трилистника с переступаниями друг другу из рук в руки платочек. Он маленький, и у нас не всегда получается довести этот рисунок до конца: то платочек уроним, то он случайно останется у кого-то в руке, то просто собьёмся с дроби. Чаще всего платочек останавливается на Вере, поэтому все нервозно и устало косятся на неё. Пускай в коллективе и не должно быть разногласий, но и без них тоже невозможно обойтись. Мы застопориваемся на этом месте, по крайней мере, полчаса, и Анна Вячеславовна недовольная отправляет нас домой.