Текст книги "Стеклянные дети"

Глава пятая

– Не хочешь как‐нибудь позвать приятелей? – спросила мама через несколько дней, когда они обе валялись на пляже. – Ты видишься с друзьями, только когда мы бываем в Кристианстаде.

Билли и сама об этом думала. И правда пора уже. Приятели, оставшиеся в городе, то и дело спрашивали, можно ли им навестить её.

– Может, Симону позвать?

– Хорошая мысль, – откликнулась мама. Она посмотрела на Билли через солнечные очки и толкнула её в бок:

– Не этого парня мы видели, когда купались тут в первый вечер?

Мама кивнула на темноволосого парня, сидевшего на песке поодаль. Билли сразу его узнала. Незнакомец был в тех же красных шортах и, кажется, снова без подстилки.

– Вот что он сидит там и смотрит? – Билли сама услышала, какой у неё кислый голос.

– Может, ему скучно. Иди поговори с ним немножко.

Вечно мама предложит какую‐нибудь ерунду! «Иди поговори с ним». Ну кто так делает вообще?

– Вот уж спасибо, – буркнула Билли.

– Пойдёшь купаться? – Мама поднялась и отряхнула ноги от песка.

– Вода холодная. – И Билли уставилась в книжку.

– Ну, как хочешь. – Мама сняла очки. – Пригляди, пожалуйста, за моими вещами. – И она побежала к воде.

Билли осталась сидеть на подстилке, с книжкой на коленях. Той самой книжкой, которую она взяла в библиотеке, когда там объявилась старуха по имени Элла. Любопытство Билли так никуда и не делось. Она пыталась поговорить об услышанном с мамой, но та сказала только, чтобы Билли не забивала голову всякой чепухой.

Но с чего мама так уверена, что всё это чепуха? Билли и правда хотелось знать, что собиралась рассказать старуха. Только вот как её теперь найти… Билли тогда показалось, что женщина часто ходит в библиотеку. И если Билли немного повезёт, то, когда она в следующий раз приедет туда, старуха окажется там.

На солнце наползла тучка, и Билли стало холодно. Мама права, надо позвать кого‐нибудь из ребят. Билли надо было с кем‐то поговорить – с кем‐то, кто её выслушает. Она украдкой покосилась на парня в красных шортах. Он в ответ глянул на неё и улыбнулся. Билли моментально уткнулась в книжку. Чего это он? Через минуту Билли не удержалась и снова взглянула в сторону парня. Но он уже исчез.

Автобус из Кристианстада остановился наконец возле водонапорной башни. Симона обрадовалась, когда Билли пригласила её в Охус. Она решила приехать в тот же день – и приехала. От радости у Билли потеплело на душе. И почему она никого не позвала сюда раньше?

Водитель помог Симоне достать из багажного отделения велосипед и на прощание попросил не гонять сломя голову. Хихикая, Билли с Симоной застегнули шлемы. Пока они одолевали короткий отрезок от автобусной остановки до Спаррисвэген, Билли показывала, что здесь есть по дороге: старую обувную фабрику (где, как рассказывала мама, они с братом как‐то стащили деревянные башмаки), а потом море.

– Я бы тоже хотела переехать, – сказала Симона. – Ужасно хочется чего‐то нового.

Когда они прикатили к дому, на участке пахло огнём – мама поставила гриль возле веранды. Она жизнерадостно подмигнула девочкам, когда те пронеслись мимо. На маме был синий фартук, который всегда надевал папа, когда что‐то жарил, а солнечные очки она сдвинула на волосы, как ободок. Билли всегда хотелось иметь такие же чудесные кудрявые волосы, как у мамы, но ей достались отцовские – прямые, светлые.

– Как тут здорово! И какие старые штуки! – сказала Симона, когда Билли показывала ей дом.

– Это не наши вещи, – объяснила Билли. – Те, кто жил тут до нас, оставили кучу всего.

– Почему?

Рыжие волосы Симоны нимбом стояли вокруг её головы.

– Идём. – Билли взяла подругу за руку. – Я покажу тебе мою комнату. – И она потянула Симону вверх по лестнице.

– Класс! – Симона огляделась. – И косой потолок! Мне всегда такой хотелось.

Она присела на кровать. Билли заметила, что подруга смотрит на книжные полки.

– Это твои книги? – спросила Симона.

– Нет, мои всё ещё в городе. Это книги той, которая жила здесь до меня.

Билли запнулась. Она снова сказала «той». Словно точно знала, что раньше тут жила девочка. А вдруг это не так? Она просто предположила, что это комната девочки.

Симона подошла к стеллажу.

– Красивые, но старые. – Она провела пальцами по корешкам.

Билли тоже так думала. Она уже полистала некоторые книги и решила, что они детские, но все они оказались ей незнакомы.

– Прежние хозяева остались в Охусе или уехали? – Симона взяла книжку с полки.

– Никто не знает, куда они делись. – Билли понизила голос, чтобы мама не услышала.

Симона поставила книгу на место.

– Не могли же они провалиться сквозь землю, – заметила она.

Билли сглотнула.

– Похоже, что провалились. – Поколебавшись, она добавила: – Мне кажется, с этим домом что‐то не так. Прежние хозяева как будто не захотели здесь жить.

Охус купался в вечернем свете. Билли с Симоной сели на велосипеды и отправились в порт. Мама сказала, что хочет посмотреть телевизор, и дала им денег на мороженое.

Хрустя гравием, Билли с Симоной свернули в проход между домами. Они проехали мимо парка, куда мама, по её словам, ходила в молодости на дискотеки, а потом мимо старого велосипедного магазина «Смелый наездник», где папа купил Билли её первый велосипед.

Оставив велосипеды у старой стойки, девочки поднялись на борт корабля «Пломбир». Денег хватило на два больших рожка – два шарика мороженого со взбитыми сливками. Симона нашла столик возле поручней и с сосредоточенным видом принялась лизать мороженое.

– Значит, по‐твоему, в доме есть привидения?

Билли тоже лизала мороженое.

– Нет, – сказала она. – Не привидения.

Потому что привидений там не было. Или были?

– А как же тот отпечаток, про который ты рассказывала? – спросила Симона. – Как он туда попал, вас же не было дома?

– Не знаю.

И тут Билли заметила парня в красных шортах – того, что сидел на пляже. Он стоял на набережной и смотрел на них. Билли стало ясно, что в этот раз он их в покое не оставит.

Глава шестая

Пойти и поговорить с парнем предложила Симона.

– Должны же мы выяснить, чего он таскается за тобой, – заявила она.

Казалось, что Симоне всё даётся легко, хотя Билли знала, что и ей иногда бывает трудно. Её мама попала в аварию, сильно пострадала и теперь училась ходить заново. Билли не помнила, чтобы Симона тогда хоть раз заплакала.

Когда они сошли с «Пломбира», парень сидел на скамейке и ждал их. Стоило девочкам подойти, как он поднялся и улыбнулся:

– Привет!

Билли нехотя признала, что он симпатичный. Они с Симоной тоже поздоровались.

– Ты чего‐то хочешь от меня? – спросила Билли. – В смысле ты всё время там, где я.

Парень удивился.

– Да нет, – сказал он. – Это ты всё время там, где я. Давай лучше я спрошу, чего ты от меня хочешь.

Билли так опешила, что не знала, как ответить. Это же не она за ним бегает, а наоборот.

– Тогда, может, вы просто случайно всё время сталкиваетесь? – предположила Симона.

Вот Симона всегда находит правильные слова!

– Может быть, – согласился парень. – Наверное, это и правда случайность. – И он протянул руку, как взрослый.

– Аладдин, – представился он. – Рад знакомству!

Билли не сдержалась и захихикала. Ну кто в их возрасте говорит «рад знакомству»? Чтобы парень не подумал ничего плохого, Билли поскорее пожала протянутую руку и сказала:

– Билли. А это моя подруга Симона.

– Билл? Разве это не мальчиковое имя?

– Билли с «и» на конце – девочковое.

– Ага. – Парень поклонился. – Билли с «и» на конце, вы позволите пригласить вас и вашу подругу на экскурсию по гавани?

Его и правда звали Аладдин: он приехал из Турции, хотя едва её помнил. Родители Аладдина перебрались в Швецию, когда ему было всего два года.

– У нас в Швеции родня, – объяснил Аладдин, когда они шли мимо нарядных яхточек. – Папа решил разбогатеть – готовит еду для шведов.

– Какую еду? – спросила Симона.

– Кебаб, мясо на гриле и всякое такое. Теперь у него настоящий ресторан.

– Так это твой папа – хозяин ресторана «Турок в башне»? – изумилась Билли.

– Точно! – гордо подтвердил Аладдин.

«Турок в башне», лучший ресторан в Охусе, располагался в старой водонапорной башне.

– Вы когда‐нибудь у нас ели? – спросил Аладдин.

– Всего один раз, – призналась Билли.

– Два раза, – сказала Симона. – Когда отмечали папино сорокалетие и когда брат получил водительские права.

Папа и брат. У Билли не было ни того, ни другого, и она замолчала.

– Вот здесь мы и живём. – Аладдин показал на большую лодку-дом у причала.

Домик показался Билли похожим на обувную коробку.

– Здесь? – удивилась она.

– Ага. Во всяком случае, летом. Зимой мы живём в доме возле ресторана.

– Вот это да! – выдохнула Симона. – В смысле лодка-дом!

Кажется, Аладдин вёл интереснейшую жизнь. Родители с рестораном, лодка-дом в порту… Билли почувствовала, как в ней зашевелилась зависть. Ну почему именно она должна жить в развалюхе с привидениями?

– Нам пора домой, – сказала она.

– Заходите как‐нибудь, – пригласил Аладдин. – Я почти всё время дома.

Он улыбнулся. Да он постоянно улыбался. Билли пришлось улыбнуться в ответ. Может, ей будет легче в Охусе, если у неё появится хоть один друг?

Они с мамой устроили Симоне постель на матрасе в комнате Билли. Мама принесла простыню и полотенце и несколько раз спросила, не нужно ли ещё чего‐нибудь. И Симона, и Билли замотали головами – нет, дальше они сами. Когда мама, пожелав им спокойной ночи, закрыла дверь, девочки долго лежали и разговаривали. О приятелях, оставшихся в Кристианстаде, о шестом классе, в который они пойдут осенью. Симона сказала, что они с родителями поедут на Готланд, а Билли – что мама решила всё лето провести в Охусе.

Когда они потушили свет и приготовились спать, Билли подумала о книгах, которые стояли на полках в её комнате. Из всего, что оставили в доме прежние хозяева, Билли чаще всего думала именно о книгах. Кто же уезжает, бросив свои книги?

Глава седьмая

Билли не сразу поняла, что за звук её разбудил. В доме стояла абсолютная тишина. Не слышно было даже птиц, которые вечно скребли когтями по крыше. Билли сжалась под одеялом в комок, изо всех сил прислушиваясь. Наконец она услышала, как Симона ворочается в постели.

– Ты спишь? – прошептала Симона.

– Нет, – прошептала в ответ Билли. – Что это сейчас было?

Она увидела тёмный силуэт – это Симона встала с матраса.

– Как будто в окно постучали.

Симона говорила так тихо, что Билли еле расслышала её слова.

– Но это же невозможно, – прошипела она. – Даже самый высокий человек не сможет постучать в окно второго этажа.

И тут звук послышался снова. Симона была права. Кто‐то как будто стучал в окно над кроватью Билли. Осторожно, короткими, лёгкими постукиваниями. Билли так испугалась, что чуть не заплакала.

– Надо позвать маму, – прошептала она.

– Ш-ш-ш! – шикнула Симона.

Может, просто птица? Билли едва решилась покоситься на окно, хотя рулонная штора, которую прикрутила мама, была опущена. Что, если там, за окном, кто‐то стоит? На длинной лестнице?

Симона подкралась к окну.

– Тише, – прошептала Билли.

И тут постукивания прекратились. Девочки замерли. Несколько минут они ждали, что стук повторится, но ничего не происходило. Симона медленно подошла к окну, взялась за край шторы, немного отвела её от стекла и осторожно заглянула в щель.

– Ничего не вижу, – сказала она.

На улице стояла темень. Было уже глубоко за полночь, и в соседних домах вряд ли кто‐то не спал. Ни одно окно не светилось, везде было тихо. Симона схватила край шторы и дёрнула. Штора тут же взвилась под потолок со стуком, от которого девочки подскочили. От напряжения обе рассмеялись.

– Мы сейчас маму разбудим! – Билли уткнулась лицом в подушку: смех так и рвался наружу.

Симона снова выглянула в окно. Билли встала рядом с ней. Сначала она ничего не видела, но потом, когда глаза привыкли к темноте, различила деревья на участке, а поодаль – соседний дом с тёмными окнами.

– Наверное, просто птица, – решительно сказала Симона. – Сюда никто не достанет.

Билли снова опустила штору.

– Просто птица, – эхом повторила она. – Давай спать.

Сердце билось спокойнее каждый раз, когда она произносила слово «птица». Ясно, это была птица. Что же ещё?

– Мне надо в туалет, – объявила Симона, когда Билли только-только улеглась.

– Я с тобой! – Билли резко отбросила одеяло.

После того, что случилось, бродить по дому в одиночку не стоило. Билли осторожно, чтобы скрип не разбудил маму, открыла дверь. Симона стала на цыпочках красться вниз по лестнице, Билли – за ней по пятам. Ей тоже требовалось заглянуть в туалет.

Симона заперлась в туалете, а Билли осталась стоять в прихожей, не решаясь двинуться. Дом был полон звуков. Везде потрескивало, словно дом рос и ему было больно. Наверняка у Аладдина в доме-лодке не так – он слышит, как плещется вода. Наверное, так хорошо засыпать под этот звук. Если они с Аладдином подружатся, то, может, Билли и Симоне разрешат иногда ночевать на лодке.

Тут Билли снова услышала постукивание. Тот же лёгкий звук, словно шёпот. Но всё же отчётливый. Сердце у Билли заколотилось. Скорей бы уже Симона вышла из туалета. Постукивание как будто доносилось из комнаты, находившейся поодаль от кухни, – из гостевой. Билли вспомнила об отпечатке маленькой ладони на пыльной столешнице. Наверняка та же маленькая ручка стучит сейчас в окно, подумала Билли.

Симона спустила воду и открыла дверь.

– Слышишь? – прошептала Билли, прежде чем подруга успела что‐нибудь сказать.

Симона прислушалась, наморщив лоб.

– Нет. А что я должна слышать?

Симона была права: теперь звук стих.

– Был стук, как в моей комнате.

Девочки снова прислушались. Но звук больше не повторялся.

– Странно, – сказала Симона. – Где на этот раз?

– Из гостевой комнаты.

Девочки переглянулись. Осторожно прокрались к двери гостевой и заглянули в комнату. Остановились на пороге. Комната выглядела как обычно. Картонные коробки были нагромождены одна на другую и на мебель, которую Билли с мамой не использовали. Столик, что так понравился Билли, по‐прежнему стоял в углу. Билли больше не хотелось забрать его себе.

– Где ты нашла отпечаток? – прошептала Симона.

– Там, – показала Билли.

В комнате было темно, хотя шторы мама ещё не повесила. Симона подошла к окну, Билли направилась за ней. Было совершенно тихо и спокойно, на улице никого. Симона повернулась к столику и спросила:

– Что это за журнал?

Билли наклонилась над столом. В темноте было плохо видно, но Билли всё поняла. На столике, где обнаружился отпечаток ладони, лежал старый комикс, хотя она сложила комиксы в коробку в первый же день. И на нём что‐то было написано. Сердце у Билли забилось так сильно, что едва не выскочило из груди. Надпись, сделанная детским почерком, гласила:

«Убирайтесь!»

Глава восьмая

Обычно мама сердилась редко, но в этот раз разозлилась.

– Думаешь, я не понимаю, что ты сама это написала? – оборвала она Билли, когда та утром попыталась рассказать, что случилось ночью.

– Спроси Симону, если мне не веришь! – выкрикнула Билли. – Или себя! Ты тоже видела журнал!

– Ну и что? Ты сама могла написать что угодно, пока Симона была в туалете.

Неужели мама и правда решила, что Билли станет врать насчёт непонятных угроз? Билли едва не лопнула от злости. Симона тихонько сидела за завтраком и слушала, как Билли ссорится с мамой. Мама разозлилась, ещё когда они разбудили её ночью, чтобы рассказать про стук и журнал. Если девочки не могут спокойно спать, она больше не разрешит Симоне оставаться на ночь, объявила мама. Она велела девочкам немедленно ложиться и стала подниматься по лестнице.

– Ты только всё портишь! – закричала Билли ей в спину.

Мама быстро сбежала вниз – Билли даже испугалась, что она споткнётся и упадёт.

– Я порчу? – Голос у мамы был ужасно спокойным. – Это ты всё портишь, дружочек. Постоянно. Скажи как есть: тебе не нравится, что мы переехали в Охус, и ты пытаешься вернуть нас в Кристианстад.

Билли не знала, что сказать. Конечно, мама права. Билли бесило, что они переехали. Но ничего подобного она бы не выдумала. Никогда.

– В этом доме решения принимаю я, – продолжила мама тем же спокойным голосом. – Потому что я взрослая, а ты – нет. Не только ты потеряла папу и хочешь, чтобы всё было как раньше. Я тоже хочу, чтобы всё было как раньше.

Мама замолчала; казалось, она вот-вот заплачет. В итоге она не заплакала, а произнесла:

– Но это невозможно. Жизнь продолжается, и мы сейчас должны действовать так, как будет лучше для нас с тобой. А для нас лучше всего было уехать из Кристианстада и начать всё сначала в каком‐нибудь другом месте.

С этими словами мама оставила девочек в прихожей и ушла к себе спать. Остаток ночи Билли проворочалась с боку на бок, а за завтраком ссора вспыхнула вновь.

– У меня сил больше нет это обсуждать. – Мама встала и начала убирать со стола. – Чем сегодня займётесь?

Билли посмотрела на Симону, а потом, через террасу, на небо. Тучи, но дождя нет.

– Ты как? – спросила она подружку. – Может, прокатимся в библиотеку?

При слове «библиотека» мама вздохнула, но Симона кивнула. Билли обрадовалась: ей и правда хотелось снова встретиться с той старушкой.

– Класс, – сказала Симона. – Может, и в порт заедем? Заглянем к Аладдину.

– Аладдин? – Мама посмотрела на Билли. – Кто это?

– Один парень, который живёт на лодке в гавани. Его родители – владельцы «Турка в башне».

– И ты его знаешь?

Билли пожала плечами, усердно делая вид, что ни капли не интересуется ни домом-лодкой, ни рестораном.

– Знаю, но совсем немножко, – сказала она.

– Это который в красных шортах? – Мама в первый раз за утро улыбнулась.

– Может быть.

Прежде чем Билли успела уклониться, мама обняла её.

– О, у тебя появился приятель! Как я рада!

– Ну приятель и приятель. – Билли постаралась вывернуться из объятий.

Пусть мама успокоится. Не хватало ещё, чтобы она вбила себе в голову, будто Билли и Аладдин – друзья. Тогда она ни за что не согласится вернуться в Кристианстад.

– Ну, девочки, бегите, – сказала мама. – Я сама уберу.

Девочки поднялись в комнату Билли.

– Зря я сказала про Аладдина, да? – спросила Симона.

– Нет. Просто я не хочу, чтобы мама решила, будто мне хорошо в Охусе.

– Скучаешь по Кристианстаду? – Симона погладила её по плечу.

– Ужасно скучаю, – прошептала Билли.

Большая муха жужжала под потолком, всё быстрее курсируя взад-вперёд. Словно её заперли и ей страшно. Прямо как я, подумала Билли, которой дом уже начал казаться тюрьмой. «Никто из нас не выберется отсюда».

Как же хорошо было выйти на улицу! Симона предложила проехать по тропинке через сосновый лесок. Билли любила бывать в лесу и с удовольствием согласилась. В высоких соснах шумел ветер, на земле лежал толстый ковёр из палой хвои, похожей на бурые швейные иголки. По ту сторону леска открывался небольшой луг.

Билли думала о ночном происшествии. Не может быть, чтобы стук в окна им померещился. И потом – журнал. Кто положил его на стол? Кто мог пробраться в дом?

– Ты‐то хоть мне веришь? – спросила Билли Симону, когда они заговорили о том, что видели собственными глазами и слышали собственными ушами.

– Конечно! Но оно всё такое жуткое.

С этим Билли была согласна.

– Ты веришь в привидения? – спросила она.

– Не знаю, – ответила Симона. – Иногда, когда я бываю у дедушки, мне по ночам кажется, что я слышу бабушкины шаги в прихожей.

– Ничего себе! – Билли вытаращила глаза, но тут же вспомнила, сколько раз ей казалось, что папа вернулся в их дом в Кристианстаде.

– Она ходила по‐особенному, – объяснила Симона. – И теперь, когда я ночую у дедушки, я её слышу. Хотя меня это не пугает.

– Не пугает? – Билли выглядела озадаченной.

– Неа. Потому что я думаю: хорошо, что бабушка ходит по дому. Потому что она… как это… бдит – да, точно, она бдит над нами.

– Как воображаемый друг? – спросила Билли.

– Примерно да. Хотя бабушка бдит по‐настоящему.

Глава девятая

Аладдина они нашли на мостках перед лодкой-домом: мальчик возился с какими‐то пластмассовыми детальками. Заметив девочек, он просиял.

– Привет! – Аладдин помахал им рукой.

– Привет. Чем занимаешься? – спросила Билли.

– Строю модель самолёта.

– Такой маленький, – заметила Симона.

– Мама говорит, чтобы я собирал маленькие самолёты, потому что я их собираю десятками!

Аладдин взглянул на книги, зажатые у Билли под мышкой.

– В библиотеку ходили?

Билли кивнула и сунула книжки в тканевый мешок, которым её снабдила мама. Старухи в библиотеке не оказалось. Билли надеялась, что она объявится в какой‐нибудь другой день.

– Ты тоже любишь читать? – спросила Симона Аладдина.

– Ну, я больше люблю что‐нибудь мастерить. – Аладдин поднялся. – Хотите посмотреть, как мы живём?

В доме уютнее Билли бывать ещё не доводилось. Стены белые, на окнах – маленькие зелёные растения. Синие шторы в холле, розовые – на кухне. Синий кухонный стол, разноцветные стулья.

– Класс. – Симона кивнула на картины, висевшие на кухне: танцующие люди.

– Мама рисует, – сказал Аладдин.

Он проводил девочек вниз по лестнице, и они оказались в комнате с двуспальной кроватью. Комната, видимо, была ниже уровня воды – маленькие круглые окошки были проделаны почти под потолком.

– Здесь живут мама с папой, – пояснил Аладдин.

– А где твоя комната? – спросила Симона.

– На самом верху! – Аладдин напустил на себя хитрый вид.

Они вернулись на кухню, и Аладдин опустил лестницу, закреплённую в потолке. Взобравшись по ней, он открыл люк. Билли и Симона увидели, как он исчезает в отверстии. Аладдин махнул им сверху, приглашая за собой.

– Ух ты! – сказала Билли, сунув голову в комнату Аладдина.

Со стороны лодка напоминала большую картонную коробку, у которой на крыше прилепилась коробка поменьше. В этой коробке поменьше и обитал Аладдин. Окна во всю стену, а комната такая маленькая, что места едва хватило для кровати, тумбочки и ночника.

– Чистый восторг! – воскликнула Симона. – Я хотела, когда вырасту, жить на маяке, но у тебя тут просто вау.

– Ага, круто. – И Аладдин с размаху сел на кровать.

«Круто» – это ещё было мягко сказано. Аладдин словно обитал в собственном замке, куда можно попасть только через дыру в потолке.

Билли огляделась. Из окон Аладдина было видно всю гавань.

– У тебя что, нет штор? – удивилась Симона.

– Нет. Я люблю смотреть на корабли, – сказал Аладдин.

Билли представила себе, как Аладдин спит в своей коробке, а его родители – на две лестницы под ним, ниже поверхности воды.

– Ты не боишься темноты? – спросила она.

Аладдин как будто не понял, о чём она.

– А чего тут бояться? Чего бояться в темноте, которой нет, если снаружи светло?

Билли и Симона переглянулись. Они подумали об одном и том же. Симона села на пол и объявила:

– У Билли в доме привидения.

– А ещё кто‐то заходит в дом, когда хочет, и делает всякие странные вещи. – Билли села рядом и стала рассказывать, что произошло, когда они с мамой переехали.

Аладдин присвистнул:

– Ясно. Так это вы с мамой живёте в Доме-Мороз-По-Коже?

– В каком доме? – Билли почувствовала себя глупо.

– Мороз-По‐Коже. Ну, вроде как со всеми, кто там живёт, происходит какое‐нибудь несчастье, – пояснил Аладдин. – Хотя это, конечно, просто слухи. Привидений же не бывает.

– А почему его зовут Мороз-По‐Коже? – спросила Симона.

– Потому что когда туда входишь, то холодеешь от страха. – Аладдин снова рассмеялся. – Глупо, да?

Билли подумала, что это скорее обидно, чем глупо. Их дом явно был известен всему посёлку – ему даже прозвище дали в насмешку. Аладдин понял, о чём она думает.

– Его так зовут только у меня в школе, – добавил он.

«Отлично, – подумала Билли. – Тогда я никогда в эту школу не пойду». С минуту они молчали, а потом Аладдин сказал:

– Моя мама верит в привидения, духов и всякое такое.

Пошёл дождь, тяжёлые капли застучали по крыше домика Аладдина. Ветер чуть покачивал лодку.

– Почему она в них верит? – Билли обхватила колени руками.

– Она говорит, что может беседовать с ними. Говорит, многие мертвецы ужасно злые и хотят снова стать живыми. Но это же невозможно.

– И что они делают, когда разозлятся? – спросила Симона.

– Они начинают вредить живым. – Аладдин с минуту помолчал и спросил: – Вы что, правда в это верите?

Билли стала размышлять. А как ещё объяснить отпечаток на пыльном столе и постукиванье в окна? Она не могла решить, что хуже – что по дому бродит призрак или что какой‐то человек не хочет оставить их с мамой в покое.

– Не знаю, во что я верю, – призналась она. – Вот только в доме, где я живу, происходит что‐то подозрительное.

Они долго сидели молча, слушая дождь. Билли думала о словах Аладдина. Значит, его мама считает, что некоторые мертвецы злятся, что умерли. А вдруг у них с мамой в доме именно такой призрак? Как тогда от него избавиться?

Когда дождь кончился, Билли с Симоной решили заехать в продуктовый магазин. Аладдин вызвался прокатиться с ними. Прежде чем сойти с лодки, он заглянул в чулан в маленькой прихожей и достал одноколёсный велосипед.

– Ты умеешь на нём ездить? – поразилась Билли.

– Конечно. Это проще простого!

Билли и Симона с восторгом наблюдали, как Аладдин вскочил в седло и почти полетел вперёд. Казалось, ему всё даётся легко, как и Симоне.

В огромном магазине Аладдин с Симоной остались топтаться у прилавков с заморозкой, а Билли набирала то, что попросила её купить мама. Выбирая бананы, она почувствовала на своём плече чью‐то руку. Будучи уверенной, что это Аладдин или Симона, она схватила банан и развернулась, держа его перед собой, как пистолет.

– Руки вверх!

За спиной у неё оказалась пожилая дама из библиотеки. Элла. От удивления Билли уронила банан.

– Ой, простите, – тут же сказала она.

Но тётя Элла, кажется, не заметила, что ей только что угрожали бананом.

– Нам надо поговорить, – прошипела она.

Билли посмотрела через плечо, удивляясь, куда исчезли Аладдин и Симона.

– Конечно, – согласилась она.

– Это важно, – зашептала старуха. – Вы с мамой подвергаетесь большой опасности. Из-за дома.

Не это ли Аладдин слышал у себя в школе? Что дом на Спаррисвэген приносит несчастье?

– Меня зовут Элла Бенгтсон, – продолжала старуха. – Я живу на Сникархаксвэген, в Эспете.

Насколько Билли знала, район Эспет находится по ту сторону порта. Но где Симона и Аладдин, где их носит? Билли почти запаниковала, оставшись один на один со старухой, которая разговаривает шёпотом и очень странно пахнет.

– Обещай, что придёшь, – прошептала старуха.

– Я приду, – тихо сказала Билли.

– Хорошо.

Старуха подхватила свою корзину с покупками и исчезла.