Текст книги "Мик Джаггер. Великий и ужасный"

Энгер с удовольствием сыпал заклинаниями, насылал проклятия и вскоре нашел преданного приспешника в лице очень впечатлительной (и психически неадекватной) Аниты Палленберг. Однажды, когда они с Китом ехали в его «Бентли» из Феса в Марракеш, внимание Палленберг привлекла ужасная автомобильная авария. Она приказала шоферу остановиться, подбежала к одной из жертв аварии на обочине и обмакнула свой шелковый шарф в кровь. Энгер говорил, что кровь умирающего обладает магическими свойствами, и поэтому Палленберг с помощью этого шарфа насылала проклятия на своих врагов. Позже она попробует проклясть с его помощью и Мика.

Энгер обладал необычайным даром убеждения. Надеясь распространить свое учение посредством кинематографа, он воспользовался полученным в Голливуде опытом и создал несколько авангардных фильмов, в том числе ставшие классикой «Фейерверки» (1947) и «Восход Скорпиона» (1963). Но самым мрачным и демоническим фильмом должен был стать его шедевр, «Восход Люцифера».

Позже искусство найдет свое отражение в жизни. В главной роли Энгер хотел снять малоизвестного рокера по имени Бобби Босолей. После того как они поссорились на съемочной площадке, Босолей, который к тому времени близко сошелся с группой возглавляемых Чарльзом Мэнсоном маргиналов, сбежал и совершил жестокое убийство, оставив на стенах сатанинские надписи кровью жертвы.

Когда Босолей оказался в камере смертников, Энгер спросил Мика, не хочет ли он исполнить роль Люцифера. Джаггер некоторое время серьезно размышлял над этим, но затем вежливо отклонил предложение. При этом он пообещал Энгеру написать музыку для его фильма и помочь со звуковым сопровождением, но и это обещание он так и не выполнил.

12 декабря 1967 года – по стечению обстоятельств в тот же день, когда Брайан и Мик присутствовали в суде, где рассматривалась апелляция по обжалованию приговора о тюремном заключении Брайана, – на прилавках музыкальных магазинов появился альбом Their Satanic Majesties Request. Но ажиотажа не последовало. Критики обвинили «Роллингов» в неудачном подражании «Сержанту Пепперу», и хотя альбому как-то удалось занять вторую строчку в чартах США, большая часть из миллиона отправленных копий осталась непроданной. Позже этот альбом, содержавший только один запоминающийся хит, She’s a Rainbow («Она радуга»), явный ответ «Роллингов» на битловскую Lucy in the Sky with Diamonds («Люси в небе с бриллиантами»), Мик и сам назвал «мусором».

Наступал 1968 год, который для Мика с «Роллингами» обещал стать переломным. После альбома Their Satanic Majesties Request их и так уже многие списали со счетов, а теперь им приходилось признавать тот факт, что со времен выхода Paint It, Black («Покрась это черным») двумя годами ранее они ни разу не возглавляли британские чарты. «Мы были просто обязаны выпустить хит номер один», – говорил Билл Уаймэн.

Источников вдохновения у них было хоть отбавляй. За всю послевоенную эру трудно найти такой же насыщенный в социально-политическом отношении год, как 1968-й. В США, где набирало силу движение против вой ны во Вьетнаме, газеты с громкими заголовками выходили каждый день: президент Линдон Джонсон принял решение не выдвигать свою кандидатуру на второй срок; убиты Мартин Лютер Кинг и Роберт Ф. Кеннеди; кровавая потасовка между протестующими и полицейскими на съезде демократической партии в Чикаго; волнения среди чернокожего населения в Вашингтоне, Канзас-Сити, Чикаго и Балтиморе.

Но главной темой была война во Вьетнаме. Во всех крупных городах мира проходили антивоенные демонстрации, выливавшиеся в столкновения с полицией. Весной, когда демонстранты осаждали посольство США в Лондоне, Мик решил, что не следует упускать возможность стать выразителем протеста молодежи. Без всякого смущения он доехал до посольства на своем лимузине с личным шофером, вышел и присоединился к протестующим, взявшись с ними за руки. Некоторое время все внимание было приковано к нему, к тому, как он раздает автографы и позирует для фотографий, после чего он сел в «Бентли» и покинул акцию протеста.

В результате родилась песня Street Fighting Man («Уличный боец»), настоящий гимн лета и осени того года, который распевали размахивающие плакатами и швыряющие камни демонстранты от Беркли до Парижа. Воспользовавшись моментом, Том Дриберг снова стал настаивать, чтобы Мик выдвинул свою кандидатуру на выборах в парламент.

Впервые Джаггер задумался над этим предложением серьезно. «Если в политику приходит человек с анархическими убеждениями, то к кому он примкнет?» – спрашивал Мик Дриберга. И Мик внимательно слушал будущего барона Брэдвелла, который рассуждал о том, что «старый порядок рушится» и что «когда это произойдет, то молодому человеку лучше оказаться в лейбористской партии».

Вскоре выяснилось, что Мик придерживается более радикальных взглядов. «Возможно, троцкисты правы, – соглашался с ним Дриберг. – Революция может начаться в любой момент». Поначалу Дриберг просто надеялся, что Джаггер привлечет свежие, молодые силы в его партию, которая нуждалась в обновлении, но позже он признавался, что и его самого увлек дух времени. «Когда находишься в обществе такого человека, как Мик, то трудно не разделять его революционных идей», – вспоминал он.

Что же касается музыки, то новый толчок их пошатнувшейся карьере дал Билл Уаймэн. Как-то раз, когда Мик с Китом расхаживали по студии, они услышали, как Уаймэн проиграл рифф на клавишных, который подхватили Брайан с Чарли Уоттсом, и тут же замерли на месте. Кит иначе вспоминал этот эпизод и утверждал, что вдохновение пришло к нему примерно так же, как в случае с Satisfaction, и что он записал музыкальную фразу на свой кассетный плеер, который повсюду таскал с собой. «„Jack Flash“ – это, по сути, Satisfaction наоборот», – объяснял Кит. Но по поводу слов разногласий не было. Однажды Мик гостил в поместье Кита Редландс и, едва проснувшись дождливым утром, услышал доносившиеся снаружи тяжелые шаги садовника Джека Дайера. Когда он спросил Кита, кто это, тот ответил: «А, это Джек. Попрыгунчик-Джек». Мик взял гитару и попробовал подобрать какую-нибудь мелодию под слова «Попрыгунчик-Джек», потом посмотрел на Кита и выпалил: «Jack Flash!»

Джаггеру потребовалось менее часа, чтобы написать весь текст песни. Исполняя ее, он играл главного персонажа, отчасти проворного Джека из английского детского стишка, но по большей части сатанинского бесенка. Хит Jumpin’ Jack Flash тут же занял первое место в Англии и третье в Америке.

Тем летом, несмотря на непрекращающиеся увещевания Аллена Клейна навсегда избавиться от Брайана Джонса, Мик и Кит решили дать Брайану последний шанс. Это решение далось им нелегко. Джонс, которого в очередной раз обвинили в хранении наркотиков, был убежден, что Мик пытается выжить его из созданной им группы, и потому вел себя непредсказуемо. Другие «Роллинги» даже не пытались приглашать его на выступления. Во время звукозаписи они накладывали на композицию трек Брайана на цимбалах или ситаре, записанный в отдельной студии.

Пока Джонс с беспокойством ожидал очередного суда, Джаггер и Ричардс пригласили его на неделю отдохнуть в Редландсе. Но примириться им не удалось – напротив, они еще больше поссорились. Обвинив Мика в том, что тот хочет заменить его на Эрика Клэптона, Брайан завопил, что сейчас покончит с собой, и прыгнул вниз головой в ров с темной холодной водой. Мик бросился на помощь, но обнаружил, что Джонс просто прячется от них и не собирается тонуть во рву, глубина которого была всего около метра. «Надеюсь, тебя посадят за решетку, и на этот раз надолго!» – в сердцах выпалил Мик.

Если бы Брайана и в самом деле посадили в тюрьму, то «Роллингам» пришлось бы отменять запланированный тур в честь выхода нового альбома Beggars Banquet («Пир нищих»), если только они действительно не решили бы, что в его услугах больше не нуждаются. Участники группы еще не были готовы к такому повороту, и Мик надеялся, что Брайан благополучно выпутается, как это получалось у него не раз. Конечно, если при этом он не вляпается в новую историю – и в газетные статьи о скандальных происшествиях.

Было решено, что Брайан должен провести остаток лета в Редландсе со своей новой подружкой, сногсшибательной моделью, блондинкой по имени Сьюки Пуатье. (Она выжила в автомобильной аварии, в которой погиб наследник состояния «Гиннесс», Тара Браун, но год спустя разбилась насмерть в другой аварии.)

Через неделю в поместье вернулся Мик, поддавшись на уговоры Марианны Фейтфул, которой казалось, что жизни Джонса угрожает опасность. Ведь Джонс, по ее словам, был Рыбами, водным знаком. Да и книга «И-Цзин» предупреждала: смерть от утопления. Но едва лишь Джаггер появился на пороге, как оба они снова вступили в перебранку. На этот раз Брайан попытался всадить нож в грудь Мика, а когда Джаггер отскочил, закричал, что хочет умереть, и снова прыгнул в ров. Джаггер опять кинулся спасать его – и так три раза. После третьего раза Мик с трудом дотащил мокрого, всхлипывающего и явно очень пьяного Брайана обратно в его комнату.

Если не считать параноидальных срывов Брайана, то не Мику было критиковать кого бы то ни было за пристрастие к наркотикам. Он подозревал, что власти только и ждут удобного случая, чтобы предъявить им новое обвинение, и потому они с Китом решили основать свой клуб, в котором могли бы до определенной степени поддерживать свои правила и контролировать ситуацию.

Торжественное открытие клуба «Везувио» состоялось в июле 1968 года, во время пышного празднования двадцатипятилетнего юбилея Мика, на котором присутствовали Джон с Йоко, Пол Маккартни и сливки британского общества. Поскольку совладельцем клуба был давний товарищ Кита и поставщик наркотиков Испанец Тони Санчес, повсюду на столах вместе со столовыми приборами стояли бокалы с приправленным метедрином пуншем и лежали косяки. Мик с Марианной удалились в отдельную комнату, чтобы насладиться самым главным подарком на день рождения: трубкой, набитой чистейшим тайским опиумом.

Самым главным сюрпризом того лета стало известие, что Марианна ожидает ребенка. Марианна к тому времени уже стабильно сидела на своеобразной диете – алкоголь и наркотики, – принимая таблетки горстями, но, по всей видимости, забывая принять противозачаточные.

Как бы то ни было, от этой новости Мик пришел в восторг. Тогда еще не существовало ультразвуковой диагностики пола будущего ребенка, но почему-то будущие родители были уверены, что у них родится именно девочка. Они даже выбрали ей имя – Карена.

В то время Фейтфул все еще была замужем за Данбаром. И хотя Данбар соглашался дать ей развод, она не спешила становиться «миссис Джаггер». Она не хотела выходить замуж за Джаггера только затем, чтобы их ребенок родился в официальном браке. «Брак? Ну, это неплохо для тех, кто занят стиркой», – шутил сам Мик. Но в серьезном разговоре он утверждал, что не имеет ничего против того, чтобы жениться на любимой женщине, «если ей действительно это нужно… Но сейчас я живу не с такой женщиной».

Мика поражали обманчиво непорочная красота и царственные манеры Марианны, но в не меньшей степени он восхищался ее артистическим талантом. К тому времени она уже сыграла несколько ролей в театрах Вест-Энда и две небольшие роли в кино, а теперь настаивала, чтобы и Мик попробовал свои силы в этой области.

Недостатка в предложениях у него не было. Мик уже отклонил десятка два сценариев, поскольку, как заметил Данбар, он «боялся рисковать… Сама идея его пугала. Тут-то и вышла на сцену Марианна. Она играла на его самолюбии и придавала уверенности, убеждая хотя бы попробовать».

К сожалению, природная подозрительность Мика мешала ему принять сценарий, если его не написал кто-нибудь из тех, кого он знал лично, и неважно, насколько был известен этот человек. Когда же его американский знакомый Дональд Кэммелл, наследник судостроительной компании и художник-любитель, живущий в Париже, предложил ему одну из ролей в фильме «Представление», Мик с радостью согласился.

Принять решение ему помогло и то обстоятельство, что сценарий фильма о бандите с садистскими наклонностями, который начинает сомневаться в своей сексуальной ориентации после встречи с бывшим рок-идолом, был будто специально написан для Мика. Заручившись поддержкой Джаггера и известного кинематографиста Николаса Роуга, который согласился стать сорежиссером, Кэммелл без труда договорился с компанией «Уорнер Бразерс».

Сыграть роль героя-бандита сначала подумывал Марлон Брандо, но когда он отклонил предложение, на эту роль взяли английского актера Джеймса Фокса, получившего образование в школе Харроу. Фокс и Джаггер были хорошо знакомы. Между ними завязался «своего рода роман», по выражению их общего приятеля Кэммелла, «и оба они были скрытыми геями».

Фокс охотно погрузился в роль громилы, а Мика попросили сыграть роль живущего затворником бисексуала Тёрнера. Это означало, что ему нужно облачиться в трико, блузку с оборками и в цветастый кафтан. Перед каждой сценой ему красили губы красной помадой а-ля Джоан Кроуфорд и наносили тени на веки, но в остальном режиссеры советовали ему быть «самим собой».

Но Марианна считала иначе. Она советовала Мику представить, что он «бедный, обдолбанный, разочарованный, двуполый торчок Брайан» с «прекрасной склонностью к преступлениям» Кита. Когда Мик впервые появляется перед камерой в черном трикотажном костюме и в поясе с огромной серебряной пряжкой, Фокс произносит многозначительную фразу. «А ты будешь смешно выглядеть в пятьдесят», – говорит гангстер рок-звезде.

Фейтфул и сама собиралась сыграть в фильме, но врачи сказали ей, что это может осложнить беременность. Поэтому роль секретарши-нимфоманки Мика досталась подружке Кита Аните Палленберг, которая в то время тоже ожидала ребенка. Но Анита, не задумываясь, сделала аборт и на следующее утро уже стояла перед камерами.

Кит не возражал против съемок Аниты в фильме, даже после того как прочитал в сценарии, что Мик, Анита и подстриженная под мальчика восемнадцатилетняя актриса Мишель Бретон по прозвищу Муш должны сыграть сексуальную сцену втроем. Но все изменилось, когда выяснилось, что Анита и Мик довольно серьезно отнеслись к сексу перед камерами и Палленберг даже не пыталась это скрывать. Хотя она скрыла, что спит также и со своим бывшим любовником Кэммеллом. Ричардс ненавидел Кэммелла, этого «гипнотизера, абсолютного предателя, манипулирующего женщинами», как писал он позже. «Самый опасный подонок, с каким мне доводилось иметь дело».

Поглощенный ревностью, Кит каждый день сидел в своем синем «Бентли» перед съемочным павильоном и кипел от ярости. И не без оснований. Его подозрение в том, что Кэммелл на самом деле задумал снять «третьеразрядное порно», имели реальные основания. Полная версия «Представления» в конечном итоге была показана на порнографическом фестивале в Амстердаме и завоевала первый приз.

Палленберг пользовалась щекотливой обстановкой, чтобы дразнить Кита, утверждая, что все это время ее основной целью было затащить в постель Мика и что она спала с Китом и Брайаном, только чтобы добраться до Джаггера. Если она планировала вбить клин между двумя друзьями, то это ей удалось. В первый раз – но далеко не в последний – партнерство Джаггера и Ричардса дало трещину.

«Высокая драма» – так описывал настроение во время съемок фильма продюсер Сэнди Либерсон. Все на съемочной площадке были «ужасно капризными. Каждый раз начинались крики, споры, вспышки гнева. Мик был особенно взвинченным и несдержанным. У меня складывалось впечатление, что он ко всему относится слишком серьезно или далек от реальности».

В «Представлении» было с лихвой непристойностей, наркотиков и жестокостей, чтобы заслужить рейтинг X и шокировать зрителей. Фильм и в самом деле шокировал владельцев студии, которые почему-то считали, что подписались на съемку музыкального фильма, наподобие кассового «Вечера трудного дня» или «На помощь!», снятых с участием Beatles. На одном из первых просмотров некую даму, увидевшую слишком откровенную сексуальную сцену, вырвало прямо на ботинки руководителя студии, прежде чем она успела выбежать.

После двух лет судебных споров фильм наконец-то вышел в 1970 году, но был прохладно принят критиками. Правда, большинство отмечало поразительное мастерство Мика и особенно, как выразился Роджер Гринспан из New York Times, его «садизм, мазохизм, изысканное декадентство и небрежную всесексуальность».

И все же этот фильм так вымотал Роуга, что «почти разрушил» его. Фокса же кипевшие на съемочной площадки страсти – особенно то, что он называл «психологическими играми» Мика, – утомили настолько, что он совсем забросил актерскую деятельность и следующие двадцать лет провел в христианской секте «Штурманы», распространяя Благую весть. Кэммелл снял еще три незначительных фильма, после чего покончил с собой, выстрелив из пистолета в голову и с чувством долга засняв это на пленку, пока его жена находилась в соседней комнате.

Что касается «Роллингов», то интрига Мика с Палленберг, как вспоминал Кит, «пожалуй, больше всего другого расширила пропасть между мной и Миком. Возможно, даже навсегда». Впрочем, впоследствии выяснилось, что и сам Кит изменял Мику с Марианной еще до ее беременности. Однажды, когда Мик вернулся на Чейни-Уок ранее условленного времени, Кит поспешно выскочил из окна, забыв надеть носки. «Я до сих пор ищу твои носки», – такова была шутка Марианны, понятная только Киту на протяжении последующих сорока лет.

22 ноября 1968 года, на восьмом месяце беременности, у Марианны случился выкидыш. По странному стечению обстоятельств выкидыш в тот же день произошел и у Йоко Оно, которая также находилась на восьмом месяце беременности и ожидала ребенка от Джона Леннона. Сама Марианна не питала никаких иллюзий на свой счет и винила во всем наркотики, которыми увлекалась уже несколько лет.

Марианна еще долго мучилась угрызениями совести, но Мик быстро оправился от этого удара – пожалуй, даже слишком быстро. Вскоре его поглотила работа над новым альбомом, который должен был выйти на той же неделе, что и новый двойной альбом Beatles с названием группы, но более известный как White album («Белый альбом»). В первый раз за несколько лет обе группы выпускали свои долгоиграющие пластинки практически одновременно, и после неудачи с альбомом Their Satanic Majesties Request Мик очень нервничал.

Но его волнения были напрасными, ведь на этот раз «Роллинги» постарались не просто обойти своих музыкальных соперников, а выпустили альбом, который многие считают их лучшим альбомом за всю историю группы. Beggars Banquet содержал такие смелые композиции, как Sympathy for the Devil («Симпатия к дьяволу»), Stray Cat Blues («Блюз бродячей кошки») и Street Fighting Man («Уличный боец»). Как писал Джон Ландау из журнала Rolling Stone: «В „Уличном бойце“ они первыми из групп сказали: „К стене, подонок, мать твою!“» В New York Times Мика просто назвали «демоническим… и дико возбуждающим».

Мик решил воспользоваться благоприятным моментом. За год до того Beatles сняли часовой фильм «Волшебное таинственное путешествие», выхода которого публика ожидала с большим нетерпением, но который был показан по Би-би-си без особого успеха. Джаггеру захотелось отличиться там, где потерпела поражение легендарная четверка.

Фильм «Рок-н-ролльный цирк Роллинг Стоунз» был снят за три дня, и помимо Мика с кнутом дрессировщика в нем фигурировали клоуны, пожиратели огня, дрессированные животные и гимнасты, не говоря уже о таких приглашенных знаменитостях, как Джон Леннон, Эрик Клэптон и The Who в полном составе.

Леннон назвал съемку в этом фильме «вдохновляющим» занятием, и после многократных дублей даже Джаггер казался довольным. Но когда он посмотрел результат на экране, то его поразило, насколько он выглядел усталым и старым, особенно по сравнению с похожим на мальчишку вокалистом The Who Роджером Долтри. В итоге «Рок-н-ролльный цирк Роллинг Стоунз» положили на полку и показали лишь через двадцать восемь лет.

По крайней мере, на какое-то время Мику и Киту удалось забыть о разногласиях. В декабре они отправились путешествовать из Лиссабона в Рио-де-Жанейро вместе с Марианной и Анитой; эта поездка дала два хита: HonkyTonk Women («Кабацкие бабы») и You Can’t Always Get What You Want («Нельзя всегда получать то, что хочешь»).

Заодно в этом путешествии дуэт обрел и новое прозвище. Когда Кит с Миком поглощали виски в баре на судне, одна пожилая дама никак не могла узнать их и постоянно спрашивала, кто они такие. «Ну ладно вам, скажите, кто вы? – повторяла она. – Может, хотя бы намекнете?»[5]5
  «Won’t you give us a glimmer?» Glimmer – проблеск, намек (англ.). – Примеч. пер.


[Закрыть] С тех пор Мик и Кит называли себя «мерцающими близнецами» (Glimmer Twins).

Джаггер не оставлял надежды стать звездой кинематографа и согласился сыграть главную роль в фильме «Нед Келли» Тони Ричардсона, посвященном известному австралийскому бандиту девятнадцатого века. Мик, конечно, не слишком походил на мужественного разбойника, но он имел все шансы попасть за решетку. В тот день, когда было официально объявлено о его участии в фильме, полицейские выбили парадную дверь и обыскали весь дом Джаггера. В результате его обвинили в хранении четверти унции марихуаны и приговорили к штрафу в 500 фунтов.

Приближалась весна 1969 года, и с каждым днем становилось все яснее, что Брайан не сможет отправиться на гастроли вместе с остальными членами группы. Мик сказал Алену Клейну, что, по его мнению, настало время окончательно порвать с Брайаном. Ему предложили навсегда покинуть группу в обмен на 100 тысяч фунтов стерлингов (примерно 200 тысяч долларов по курсу того времени) и право на авторские отчисления за каждый хит «Роллингов», записанный до того времени. «Мик упорно настаивал на этом, – сказал Иэн Стюарт. – Он сказал, что нам обязательно нужно избавиться от Брайана и заменить кем-нибудь, кто может выступать».

Незадолго до полуночи 1 июня Мик пригласил гитариста Мика Тэйлора, которому тогда исполнился двадцать один год, заменить Джонса при исполнении песни Honky Tonk Women. Довольный тем, что Мик Тэйлор, который играл в группе Джона Мейолла Bluesbreakers, обладал всеми необходимыми для выступления качествами, Джаггер на следующей неделе отправился в Суссекс, взяв для поддержки Кита и Чарли Уоттса. Ему предстояла нелегкая задача сообщить человеку, который основал Rolling Stones, о том, что он должен покинуть группу.

К тому моменту Брайан наслаждался неким подобием размеренной жизни в живописном поместье Котчфорд-Фарм, некогда принадлежавшем создателю Винни-Пуха Алану Милну. Когда Мик пришел к нему и сказал, что «все кончено», Брайан вопреки всеобщим опасениям вовсе не вышел из себя, а просто кивнул в знак согласия. «Мы останемся друзьями, – заявил он на пресс-конференции, посвященной разрыву. – Мне нравятся эти парни». Когда Мик с другими поспешно покинули конференцию, чтобы заняться своими делами, Брайан вовсе не выглядел расстроенным. Но ночью он заперся у себя в спальне и прорыдал несколько часов.

После того как с неприятной задачей было покончено, Мик решил уделить внимание финансовым вопросам. «Ему явно нравилось заниматься деньгами, – говорила Стефани Блустоун. – Он заходил в зал заседаний, и все эти деловые люди в костюмах вскакивали со своих мест».

По расчетам Джаггера, «Роллинги» к тому времени получили валовую прибыль в 17 миллионов долларов. Но, судя по финансовым отчетам, группа находилась в долгах. Мик подозревал, что Клейн запускает руку в кассу, и пригласил в качестве финансового советника банкира с солидной внешностью, принца Руперта Левенштейна, которого в элитном кругу Кристофера Гиббса прозвали «немецкой клецкой». Левенштейн, потомок немецкого короля тринадцатого века Рудольфа I Габсбурга и партнер престижной лондонской фирмы Леопольда Джозефа, с самого начала произвел неизгладимое впечатление на Мика, заявив, что не имеет ни малейшего представления о том, кто такой Джаггер, и что никогда не слышал Rolling Stones.

Левенштейн открыл Джаггеру глаза на то, что американское отделение «Нанкер Фелдж» вовсе никакое не дочернее предприятие, а совершенно независимая компания, контроль над которой полностью принадлежит Клейну. Более того, Клейну принадлежали права на все оригиналы записей и на все произведения «Роллингов» – так продолжалось до тех пор, пока группа не разорвала отношения с «Декка Рекордз» в 1970 году.

Под руководством Мика и принца Руперта Rolling Stones в конечном счете избавились от железной хватки Клейна, но это им стоило семи судебных разбирательств, растянутых на семнадцать лет. А тем временем Мик поручил Левенштейну упорядочить его личные финансы. Удивительно, но Мик так же погряз в долгах, как и все остальные «Роллинги».

Единственным из всей компании, кого не волновали эти разбирательства, был Брайан. После своего «увольнения» он пребывал в настоящей эйфории. Всего лишь через несколько дней он, помимо всего прочего, получил предложения о сотрудничестве от Джефа Бека, Джона Леннона и Джимми Хендрикса. «Похоже, темное облако, сгустившееся над головой Брайана, рассеялось, – говорил Стюарт. – Он уже не боялся, что Мик что-то замышляет против него. Он вдруг весь преисполнился энергией, новыми идеями и оптимизмом».

Джаггер тоже хотел попробовать что-нибудь новенькое. Эрик Клэптон и Стив Уинвуд, только что покинувшие группы Cream и Traffi c, основали новую «супергруппу» под названием Blind Faith, барабанщиком которой стал ударник Cream Джинджер Бейкер. На их концерт в лондонском Гайд-парке собралось 150 тысяч человек, что было невероятным достижением. Мик с Марианной, которые, как и многие другие зрители, на протяжении всего выступления балдели от ЛСД, дешевого разливного вина и травки, тут же пришли к мнению, что бесплатный концерт «Роллингов» соберет вдвое больше. Через три дня Аллен Клейн объявил дату предстоящего концерта: 5 июля.

Брайан узнал о бесплатном концерте из газет и в разговоре со своей новой подружкой из Швеции Анной Волин, пошутил, что единственным человеком, с которого Мик возьмет деньги, будет он. «Но это его совершенно не волновало, – говорила Волин. – Он планировал основать свою собственную группу. Для него это было временем новых начинаний».

Лето выдалось особенно сухим и пыльным, и 2 июля Брайан гораздо чаще обычного прибегал к помощи «пыхача», как он называл ингалятор с углекислым газом, которым пользовался во время приступов астмы. Тем днем в Котчфорд-Фарм работали строители, которых наняли обновить полуторавековое главное здание. Брайан предложил им после работы поплавать со своими подружками в бассейне.

Примерно в десять часов вечера, после просмотра их любимой телепередачи «Роуэн и Мартин высмеивают», Джонс с Волин решили присоединиться к рабочим в бассейне. Пребывая в приподнятом настроении от полбутылки виски и нескольких таблеток амфетамина, Брайан натянул разноцветные плавки, прыгнул в бассейн и принялся брызгаться с подружками рабочих.

Волин быстро надоели проказы Брайана, и она пошла в дом переодеться. Рабочих Брайан тоже порядком вывел из себя, и они принялись погружать его под воду и вытаскивать в последний момент, чтобы он успел вдохнуть, и так снова и снова.

Свидетелями этой сцены стали два приятеля Брайана, Ричард Кэдбери и Николас Фицджеральд, приехавшие в одиннадцать часов. Когда один из рабочих крикнул им: «Вы следующие!» – они поспешили скрыться.

Когда Волин вернулась, то обнаружила, что рабочие с подружками сбежали, а Брайан лежит на дне бассейна с распростертыми руками. Волин поразило, что временно проживающий в доме бригадир рабочих Фрэнк Торогуд и его подружка, которая, как оказалось, была медсестрой, «просто стоят» и смотрят на Брайана. Волин вытащила Брайана и стала делать искусственное дыхание, и только тогда медсестра ей помогла. Неожиданно Брайан схватил Волин за руку, «а потом перестал двигаться».

В заключении о вскрытии утверждалось, что смерть двадцатисемилетнего Брайана наступила в результате утопления и «серьезного поражения печени». Но в заключении коронера, описывавшем происшествие на Котчфорд-Фарм запутанным языком девятнадцатого века, говорилось, что смерть «наступила в результате несчастного случая». (Двадцать семь лет спустя, на смертном одре, Фрэнк Торогуд признался, что утопил Джонса. Кит ничуть не удивился этому. По его словам, Брайан «просто бесил строителей, занудный подонок».)

В два часа ночи третьего июля «Роллинги» находились в студии, работая над кавер-версией I Don’t Know Why («Я не знаю почему») Стиви Уандера (которая появится на их альбоме Metamorphosis («Метаморфоза») год спустя), когда зазвонил телефон. Сидевший за контрольным пультом Мик поднял трубку и тут же побледнел, по его щекам потекли слезы. Тут в студию вошел Кит Олтхэм.

Когда Мик сообщил ему о гибели Брайана, Олтхэм подумал, что группа тут же закончит работу. «Нет! Мы продолжаем», – крикнул Мик, приказывая возвращаться по местам.

Шумиха, вызванная неожиданной смертью Брайана, не помешала «Роллингам» выпустить новый двойной сингл с песнями Honky Tonk Women («Кабацкие бабы») и You Can’t Always Get What You Want («Нельзя всегда получать то, что хочешь»). По какому-то жутковатому совпадению выпуск пластинки был запланирован на этот же самый день.

Не видел Мик и причин отменять концерт в Гайд-парке, который планировалось транслировать по английскому телевидению. А чтобы уйти от обвинений в безразличии к смерти друга, Мик заявил, что это выступление посвящается Брайану. На самом деле Мику было необходимо провести концерт 5 июля, потому что через четыре дня он собирался отбыть в Австралию на съемки фильма «Нед Келли».

В половине третьего в Гайд-парке собралось более трехсот тысяч человек: протянувшаяся почти до горизонта пестрая толпа с цветами, перьями, бусами и в цветастых футболках. Охранять сцену поручили «Ангелам ада» в кожаных жилетках со свастиками – слабому подобию скандально знаменитых калифорнийских байкеров.

Когда на сцену вышел Мик в белом «вечернем платье» эксцентричного модельера Майкла Фиша и в плотно облегающих штанах и принялся посылать воздушные поцелуи, по толпе пронесся вздох изумления. Его лицо украшали густо наложенные румяна, губная помада и тушь для ресниц; с шеи свисало деревянное распятие.

Мик призвал к тишине и стал читать строки из элегии Перси Биши Шелли «Адонаис»: «Не умер он; он только превозмог сон жизни». Так он продолжал читать несколько минут, а потом из коробок в толпу было выпущено четверть миллиона белых бабочек. Вскоре после этого под звон колокольчика началась песня Honky Tonk Women. Тогда для толпы это еще был новый звук, но вскоре его стали узнавать повсюду.