Текст книги "Демон в белом"

Глава 7
Пока солнце не закатилось

Яркий и сине-зеленый, как легендарная Земля, Гододин сиял в фальшокне, занимавшем переднюю часть капитанского мостика «Тамерлана». Я стоял один на смотровой площадке, разглядывая планету, на орбиту которой мы только что легли. Над поверхностью тянулись спутанные ленты облаков, белых как снег, а под ними, если не считать отдельных ржавых пятен пустынь, раскинулись цветущие пейзажи, подобные клочкам Эдема, залитого золотым солнцем.

Солнцем, которое я потом уничтожу.

Фальшокно потускнело, чтобы люди могли беспрепятственно насладиться величественностью планеты. Древние верили, что Утренняя звезда – это драгоценный камень, отвоеванный у повелителя подземного царства великим героем, которого боги в благодарность за это вознесли на небеса, где он остался навеки, держа сокровище высоко над головой. Земная Утренняя звезда была всего-навсего другой планетой, Венерой, но ошибку древних легко было понять. Тогда считалось, что ядра старейших звезд состоят из алмаза, и, возможно, так оно и есть. Не стоит винить предков за заблуждения. А вот я вполне заслуживаю того, чтобы быть повергнутым в подземное царство.

– Капитан, мы получили сигнал с поверхности, – раздался приятный голос лейтенанта Феррин.

– Диспетчерская служба? – спросила капитан Корво.

Я не прервал изучения планеты, лишь прищурился, пытаясь по мере приближения отыскать на орбите спутники и другие корабли.

– Нет, мэм. Форт Дин.

– Выведите на центральную камеру, лейтенант. Адриан!

Я неохотно оторвался от фальшокна. На мне была лучшая дипломатическая одежда: надраенные до блеска черные сапоги с отворотами чуть ниже колен, черные брюки с двойными алыми полосками по швам, стеганый китель с узкими рукавами и высоким воротником, на котором чуть выше сердца красовался мой герб – красный пентакль и трезубец. Поверх я надел ослепительно-белый плащ-лацерну, расшитый алым узором-лабиринтом в тон гербу. Справа на поясе на магнитной защелке висел мой меч, а рядом – плазмомет.

Взглянув на свое отражение в глянцевой черной стене у голографической камеры, я решил, что так и должен выглядеть настоящий Викторианский рыцарь. Камера представляла собой тумбу диаметром в два ярда, примерно по пояс высотой. Располагалась она в центре мостика рядом с капитанским креслом. Я перешел узкие мостки от смотровой площадки к капитанскому посту, возвышавшемуся над постами и пультами других офицеров.

Когда я подошел, над тумбой вместо схемы каркаса «Тамерлана» материализовался мужской силуэт. Он был спиной ко мне, но по прямой офицерской осанке и серебряным галунам на плече я понял, что человек этот важный.

– Капитан Корво, надо полагать? – спросил он резко, но не грубо. – Сэр Амальрик Осман, рыцарь-кастелян Форта Дин. Позвольте мне первым поприветствовать Красный отряд в системе Гододин.

Норманка Отавия Корво до сих пор не привыкла к имперской помпезности и расшаркиваниям. По лицу было заметно, что ее это забавляет.

– Благодарю вас, сэр Амальрик, – ответила она. – Я Отавия Корво, капитан «Тамерлана», прибыла сюда по приказу императора.

– Лорд Марло с вами? – спросил Осман, рассеянно оглядываясь вокруг.

Датчики захвата проекции давали ограниченный обзор, и в его поле зрения был лишь небольшой участок мостика рядом с Корво. Меня он не видел. Я жестом просигнализировал Отавии потянуть время. Мне хотелось оценить этого человека. Я рассмотрел его квадратное простое лицо и лысую голову. Осман, как мне показалось, был из тех простых легионеров, которых производили в офицеры и патриции за долгую верную службу. Некогда такие люди были в легионах редкостью, но за семьсот лет войны потомственных аристократов на службе поубавилось, и повышение за заслуги стало нормой.

Я сложил руки и слушал дальше.

– Он скоро подойдет, рыцарь-кастелян, – сказала Корво, косясь на меня.

Осман оправил мундир, словно рекрут на первом смотре. Мне было непривычно столь серьезное отношение. По правде говоря, я до сих пор отчасти ощущал себя тем же мальчиком, каким был на Эмеше. На Делосе. Точно не тем, с кем боялись встречаться кастеляны.

– Хорошо. Я сильно удивился, когда узнал, что император послал его. Мы вообще викторианцев не ждали, а тут сам Полусмертный… Скажите, капитан, это правда, что о нем рассказывают? Его нельзя убить?

– У него и спросите, – с усмешкой в янтарных глазах ответила капитан, глядя на меня сквозь голограмму.

– Замечательно! – немного глупо, а может, просто оторопело воскликнул Осман. – Жду не дождусь встречи с ним.

– Больше ждать не придется, сэр, – сказал я, по-прежнему оставаясь невидимым.

– Лорд Марло, сэр! – Осман отдал честь и встал по стойке смирно, когда я появился в поле его зрения.

Отавия уступила мне место.

Я ответил кастеляну коротким, но вежливым поклоном, таким образом давая понять, что был лордом и рыцарем Империи, а не простым солдатом. Я часто поступал так, приветствуя офицеров с аристократической учтивостью, как подобает лорду, а простых солдат – по-солдатски. Таким образом я производил впечатление на командиров, а солдаты считали меня своим в доску.

– Рад встрече с вами, – сказал я.

– Рад встрече! – повторил Осман и вновь представился, затем оглядел меня с головы до ног. – А вы моложе, чем я ожидал.

Я понимал, какое впечатление производят на возвышенного плебея мои длинные черные волосы и гладкая кожа. Я выглядел не намного старше принца Александра, которому было всего тридцать. Обычно это шло во вред моей репутации, поэтому я всегда старался сначала говорить, а уже потом показываться собеседнику. Голос у меня был хорошо поставлен – спасибо моим учителям.

– Внешность обманчива, кастелян, – заметил я. – Надо полагать, у вас есть новости о нашей цели?

Мы добирались до Гододина двенадцать лет. Достаточно времени, чтобы аварийный передатчик достиг ретранслятора в глубоком космосе.

– О конвое? Пока никаких, ваша светлость. Мы отправили «Легендию» и небольшой эскорт по их последнему известному курсу, но телеграф пока молчит.

– Ясно, – ответил я, стараясь скрыть раздражение.

– Я распорядился предоставить вам посадочную площадку в Форте Дин. С вашего позволения, милорд, я направлю вам координаты и процедуру посадки.

– Весьма любезно с вашей стороны, но совершенно не обязательно, – ответил я. – Если не возражаете, я предпочел бы сесть на городском космодроме. Я люблю смотреть достопримечательности тех мест, куда прилетаю. Если не трудно, пришлите за нами водителя.

Осман удивленно моргнул, и я понадеялся, что он не обиделся.

– Конечно, милорд. Сию минуту.

Катрает был основан уже после первой волны колонизации, и в нем не было уродливых сборных домов, созданных консорциумом для быстрого заселения. Все здания строители возвели из белого камня, добытого в горах, под крайним пиком которых и примостился город. Он возвышался над кажущейся бесконечной равниной, прозванной местными Зеленым морем.

Вдали из плоской земли торчали огромные скалы, напоминая острова и разрывая ровный горизонт под небом цвета яичной скорлупы.

Когда мы приземлились, было раннее утро и звезды только начинали прятаться за розовым рассветом. Выйдя из здания вокзала, мы увидели, что на стоянке нас уже поджидают три грунтомобиля без опознавательных знаков. Стюарды забрали багаж и погрузили с помощью нескольких наших телохранителей-гоплитов.

– Какой чистый воздух! – воскликнула Валка, поправляя растрепанные порывом ветра волосы.

– Пахнет совсем иначе, – осматриваясь вокруг, заметил Александр.

До меня вдруг дошло, что обитавший среди облаков принц в своей жизни почти не видел земли и даже скромный по размерам космодром казался ему большим.

– Мальчик, это настоящая земля! – воскликнул Бандит.

Два года бодрствования за время двенадцатилетнего перелета даже не поцарапали краску на имперской гордости Александра, и мой сквайр заметно напрягся, когда норманец назвал его мальчиком.

– Ах, совсем недавно был дождь! Чувствуете? – Бандит набрал полную грудь воздуха. – Все, что нужно, чтобы после полета вновь ощутить себя человеком. – Он хлопнул по плечу Паллино и воскликнул уже на своем родном джаддианском: – Rayissima! – «Красота!»

Он был прав.

Бастьен Дюран с Тором Варро молчали. Первый постоянно проверял свой терминал, не прекращая переписываться с «Тамерланом», второй просто стоял, закрыв глаза. Мне показалось, он что-то напевает себе под нос, и беспокоить его я не стал.

Вскоре мы отправились в путь. Снаружи светлело, мимо проносились белые улицы. Машин на дороге было мало – встававшие рано крестьяне перемещались пешком или на трамваях. Рельсы тянулись почти вдоль каждой улицы. Пару раз над нами промелькнули флаеры. Старик в белом фартуке подметал крыльцо старомодной пекарни. Чуть поодаль женщина расставляла снаружи небольшой книжной лавки дешевые книги в мягких обложках. Пока мы карабкались на холм к возвышавшемуся над городом белокаменному Форту Дин, я оглянулся на космодром. Стартовые площадки напоминали поры на лице великана. Я заметил и огромные зернохранилища, и перерабатывающие заводы, которые наглядно иллюстрировали Гододин.

Расположение планеты между рукавами Стрельца и Центавра делало ее важным перевалочным пунктом для путешественников и торговцев, но ведущей отраслью экономики Гододина было сельское хозяйство. Древние баснописцы зачастую верили, представляя межзвездную торговлю будущего, что корабли можно будет доверху загружать провизией и, скажем, овощи из Маринуса доставлять замороженными в Джадд и наоборот. Несомненно, некоторые особо редкие товары так и отправляют, но баснописцы ошиблись в главном: ни одна планета не смогла стать кормилицей нескольких других. Слишком много времени занимают подобные путешествия. Заплатив круглую сумму, можно перевезти вино, алкоголь и даже чай. В фугах транспортируют домашний скот ценных пород. Но каждая планета так или иначе должна сама заботиться о том, чтобы прокормить себя.

С одним, но весомым исключением.

Зеленое море представляло собой не луга, а сотни квадратных миль полей, где легионы выращивали бромос, генетически модифицированный злак, который не давал миллиардам солдат загнуться с голоду еще со времен Бонифация Самозванца. Бромос был основным источником белка. Указав на зернохранилища и поля, в которых медленно двигалась уборочная техника, я просветил на эту тему Александра.

– Надо бы где-нибудь поесть, – хмуро заметил Паллино. – В форте, кроме сухпайка, ничего не дадут.

– Разве мы не собирались остановиться в консульстве? – спросил принц. – Я слышал, что генерал-губернатор – дальний родственник императора. Николай или как-то так.

– Сначала посмотрим на форт, – ответил я.

Возведенный на отроге горы, Форт Дин возвышался над городом. Он был из того же материала, что и все здания, но отличался простой, характерной для военных построек архитектурой: никаких колонн и арок, только голый камень и бетонные блоки. Крепостная стена служила скорее для красоты, нежели для защиты от захватчиков. Осады, столь обычные в Золотой век Земли, не практиковались со времен изобретения высоковзрывчатых веществ. Цитадель выглядела строго и чисто. Центральный шпиль был из стали и стекла и сиял, словно перламутр с кровавым отливом в лучах утренней зари. Он напоминал копье, дерзко нацеленное прямо на солнце.

Ворота охраняли легионеры в красно-белых доспехах и безликих шлемах. Они пропустили нас внутрь. Наш маленький караван остановился у ступеней цитадели. По обе стороны лестницы выстроились пятьдесят солдат при полном параде. Наверху ждал сэр Амальрик в сопровождении оруженосца и нескольких помощников.

– Приехали, – сказал я Валке, и она убрала руку с моего колена.

Носильщик открыл нам. Дверь откинулась наверх, словно створка раковины моллюска, и я шагнул на бетонированную дорожку. Полы моего плаща тут же подхватил свежий ветер.

Между нашей машиной и сэром Амальриком было, наверное, шагов сто, и я направился к нему. Мне было бы спокойнее, если бы Валка шла рядом со мной, но она предпочитала держаться в стороне во время официальных церемоний. Она не была гражданкой Империи и не хотела, чтобы ее таковой считали. Где-то высоко на стене затрубил корницен, и я подумал, что, возможно, стоило привезти своего, чтобы ответить. Но так было лучше. Я не хотел преувеличивать собственную важность с помощью показной помпезности. Напротив, скромное прибытие давало всем понять, что мне не нужно ничего преувеличивать.

Я оказался прав. Не прошел я и двадцати шагов, как небо вспыхнуло и прояснилось, как днем, и я изумленно замер, устремив взгляд ввысь. Я не сразу вспомнил, что на орбите Гододина была установлена линза, усиливающая мощь солнечного света. Я заметил над горизонтом этот сияющий шестиугольник с тремя едва различимыми в ореоле крыльями. Мне пришлось поспешно замаскировать удивление – слабость – жестом. Сложив большой и указательный пальцы, я дотронулся до лба, губ и груди, изобразив символ солнца. Выставив три других пальца, я поднял солнечный диск к небу, вознося ему хвалу.

Корницен протрубил снова.

По какому вселенскому плану это искусственное солнце засияло в тот миг, когда я ступил на Гододин? Какая ирония была в том, что этот свет отметил прибытие Пожирателя Солнца на планету, которую он впоследствии погубил? Тогда я улыбнулся, а сейчас пла́чу, записывая это. Я дышал воздухом, который делили со мной два миллиарда мужчин и женщин. Воздухом, который я иссушил. Мужчин и женщин смыло огненной волной. А тогда они приветствовали меня одобрительными возгласами и звуком серебряных труб.

– Лорд Марло, добро пожаловать на Гододин, – произнес сэр Амальрик, преклоняя колено, хотя этикет требовал от кастеляна лишь поклониться.

– Мы рады быть здесь, – ответил я, не протягивая руку с кольцом для поцелуя, как ожидал кастелян.

Кольцо Аранаты не было печаткой лорда, а перстень, изготовленный на замену тому, что я выбросил на Эмеше, я не носил. Несмотря на то что император вновь сделал меня легитимным палатином и пэром, а также главой нового, обособленного дома Марло, я не чувствовал себя истинным лордом.

– Прошу, встаньте, – сказал я.

Осман послушался.

– Позвольте представить вам мою спутницу. Доктор Валка Ондерра Вхад Эдда, научный советник Красного отряда. – Я повернулся, позволяя Осману поцеловать Валке руку. – А это Тор Варро. И, – я отошел в сторону, пропуская принца, – мой сквайр Александр.

Я намеренно не назвал его полным именем. Держать происхождение Александра в секрете не было необходимости, но для блага юноши лучше было не бросаться им перед каждым встречным.

– Очень приятно встретить вас всех, – сказал сэр Амальрик, отдавая честь моему сквайру и бегло осматривая телохранителей. Проведя рукой по лысине, он спросил: – Хотите, чтобы вас сначала проводили в комнаты и накормили?

Я помотал головой.

– Мы достаточно отдохнули на корабле. Если ваши люди отнесут багаж, мы сможем прямо сейчас перейти к делу.

Глава 8
Призрачное зло

Я уже плохо помню ту комнату, но мне это и не нужно, чтобы сказать, что она была унылой: серые стены, темный ковер, дешевая утилитарная мебель, стулья на колесиках. Мне не нужно помнить запотевшие графины с водой, чтобы быть твердо уверенным, что они там были, или лицо младшего офицера, чтобы знать, что он стоял в углу, готовый заново наполнить стаканы своих начальников. Я видел тысячи таких комнат на тысячах планет – все они одинаковы.

Зато я помню белые улицы Катраета, фонтаны и ярко раскрашенные двери магазинов и домов. Улицы тянулись к границе нагорья и сбегали вниз по склонам, туда, где Зеленое море шелестело у подножия гор. С высоты я мог видеть на много миль вперед, пока изгиб планеты не скрывал от глаз то, что было за горизонтом.

– Лорд Марло?

Я моргнул, возвращаясь мыслями к комнате и людям в ней.

– Да-да, продолжайте.

– Конвой, отправленный на Немаванд, состоял из пяти кораблей: «Отважный», «Старый железный король», «Длань императора», «Красный защитник» и «Беспощадный». С «Защитника» и «Длани» никаких сообщений не поступало, а вот три остальных успели послать сигналы бедствия, прежде чем связь прервалась. Никаких подробностей, что позволяет полагать, что враг первым делом уничтожил их передатчики, – рассказывала худая плебейка в черной форме с серебряным жетоном аналитика данных на рукаве. – Все три сигнала были приняты ретранслятором инфосферы вот здесь. – Она указала точку на звездной карте, спроецированной над столом.

– И где это? В пятидесяти световых годах от станции «Дион»? – спросил Дюран, снимая декоративные очки, чтобы лучше рассмотреть голограмму. – Вы сказали, что получили сигнал три года назад. Это… – задумался он, в уме высчитывая, какую территорию космического пространства нам придется обыскать.

Он мог не напрягаться.

– Это значит, что нам нужно обследовать от трех тысяч пятидесяти трех до двадцати четырех тысяч четырехсот двадцати девяти кубических световых лет космического пространства, – быстро заключил Тор Варро, напомнив мне, что арифметика была лишь побочным увлечением схоластов.

Варро взял время, за которое сигнал дошел до спутника-ретранслятора, перевел его в световые годы и умножил надвое, потому что пропавшая эскадра исчезла приблизительно в девяти световых годах от передатчика. Он также принял в расчет потенциальное смещение с курса, предполагая, что на корабли напали в варпе. На деле истинная цифра должна была оказаться ближе к меньшей из названных им. Вероятнее всего, конвой пропал в пределах небольшой сферы на расстоянии в девять световых лет от передатчика.

Но и это заставило меня пасть духом.

Территория все равно была огромной, и мы могли прочесывать ее десятки лет, не находя ничего, кроме остаточных газов и залетных астероидов. Все равно что с завязанными глазами и в рукавицах искать уголек в ведре чернил, вычерпывая их решетом размером с наперсток.

– Говорите, вы посылали разведчиков? – взял слово Варро, кладя руку на стол.

– Я посылал, – ответил серьезный темноглазый патриций с шапкой кудрявых волос, которого Осман представил как коммодора Махендру Веруса, капитана «Минтаки». – Отправил на разведку курьерский корабль. Он должен вернуться в течение года.

Курьерские были маленькими, но с увеличенным варп-двигателем. Как «Скьявона», корабль, на котором Бассандер Лин прибыл за нами на Воргоссос, они перемещались существенно быстрее обычных военных судов.

– Значит, пока никаких новостей, – задумчиво произнес халцентерит.

Варро был эталонным представителем своего ордена и профессии. Острыми чертами лица и бегающими глазками он мог напомнить кому-то лукавого сатира, но на самом деле был спокойным и непоколебимым, как камень. Мне доводилось видеть, как он читал боевые сводки и помогал врачам в операционной с отрешенной четкостью робота. Распространено заблуждение – которое не обошло и меня при написании этих заметок, – что схоласты бесчувственны. Это не так. Они лишь стремятся упорядочить свои чувства, разложить их по полочкам и раскрыть все возможности удивительно гибкого, многозадачного человеческого разума, который при должной тренировке может работать не хуже запрещенных святым законом Капеллы деймонов.

Варро был идеальным примером этого. Слово «беспристрастный» не до конца его характеризовало. К тому же сейчас он находился в своей стихии.

– Что-нибудь еще?

Худощавый аналитик откашлялась и сказала:

– Почти ничего. Телеметрия указывает, что на них напали, когда они двигались на предельной варповой скорости, а временные засечки свидетельствуют, что между первым сигналом бедствия с «Беспощадного» и последним со «Старого железного короля» прошло не более сорока минут.

– На предельной варповой? – переспросил Дюран, все еще держа очки в руке – признак того, что педантичный офицер был весь внимание.

– Должно быть, они, кем бы они ни были, воспользовались гравитационной сетью, – предположил сэр Амальрик.

– Или магнитным гарпуном, если знали, куда целиться, – выдвинул свою версию Верус.

– И что же это было? – адресовал я вопрос аналитику, побелевшими пальцами вцепившейся в пульт.

Нервничала? Она была еще юна, а юность и нервозность – почти синонимы.

– Нет, милорд, – ответила она, покосившись на Османа. – Сигналы были обрывочными. Это означает, что передатчики на каждом судне были выведены из строя прежде, чем смогли послать что-либо, помимо первичного импульса.

– Если не ошибаюсь, – заметила стоявшая рядом со мной Валка, – то гарпун способен оборвать связь корабля?

– Да, мэм, – ответил Осман.

– Если это действительно был гарпун, – произнес Тор Варро, – то нападавшими с большой вероятностью были экстрасоларианцы.

– Почему вы так решили, советник? – встряла одна из младших офицеров Форта Дин.

Варро с прищуром посмотрел на женщину и ответил с привычным настораживающим спокойствием:

– Рассчитать силу, требуемую для точного и своевременного пуска магнитного импульса в цель, движущуюся на сверхсветовой скорости, способен только искусственный интеллект. Имеющиеся у нас данные о сьельсинах не позволяют полагать, что у них есть такие технологические возможности.

Экстрасоларианцы. Внутри меня все перевернулось.

К тому времени я сражался со сьельсинами добрый десяток раз. На Эмеше, на «Демиурге», на Целле, Тагуре, Аптукке… видел, на что они способны. Города сжигали, людей кромсали и ели сырыми, головы насаживали на копья, над телами глумились. Я помнил, как одну женщину препарировали и прибили к шесту, после чего командир ичакты со смехом поднял его, как боевое знамя, посылая свои отряды в атаку. Помнил, как скахари князя Аранаты разорвали на куски Райне Смайт и старого сэра Вильгельма Кроссфлейна. Сьельсины были воплощением зла, но они пылали огнем.

Лед был куда коварнее и опаснее.

Я вспомнил Сад Всего Сущего и дельцов со станции «Март», торговавших плотью на вес, разливавших по бутылкам сны и заменявших живые конечности механическими. Перед моими глазами встали дети-клоны Кхарна Сагары, спящие в амниотических мешках в подземельях Воргоссоса. Я как наяву услышал жуткие стишки отца Калверта. Вспомнил я и холодную комнату под горой на Эринии, где мертвецы были подключены к машине, которая извлекала разум, и армию управляемых компьютером людей, бросившихся на нас в атаку с вершины. Сьельсины были ужасны, но просыпаться среди ночи в холодном поту меня заставляли кошмарные сны об экстрасоларианцах.

– Такая манера нападения действительно свойственна экстрасоларианцам, – согласился Верус и откинулся в кресле. – Известно, что они промышляют на крупных торговых путях.

– Лорд Марло, – постучал по столу кулаком сэр Амальрик для привлечения внимания, – я читал ваш доклад…

В этом я сомневался. Скорее всего, Осману предоставили официальную версию, вычищенную и выскобленную имперской разведкой.

– По-вашему, это может быть Воргоссос? – Осман заметно робел, и я его понимал.

Я и сам считал Воргоссос лишь сказкой, чем-то вроде мифической Атлантиды, Лемурии или затерянного Сарнатха.

– Нет, – ответил я и добавил, придерживаясь официальной легенды: – Воргоссос был уничтожен.

Я держался бесстрастно, как и Тор Варро, пользуясь плодами схоластических тренировок.

– Об этом я тоже читал, – сказал Амальрик, но по его глазам я понял, что он не хуже меня знал о неполноте официальных данных.

Неужели я его недооценил? Его сомнения были вполне обоснованны. В отчете сообщалось, что после капитуляции войск князя Аранаты Первый стратиг Тит Хауптманн направил весь флот на Воргоссос и уничтожил его. Сбил планету с орбиты, и она раскололась о кольцо астероидов и космической пыли вокруг своего мертвого солнца. Но я знал, что это было не так. Хауптманн действительно направился к Воргоссосу, но, прибыв к его зловещим берегам, не обнаружил планеты на месте.

Она бесследно исчезла.

«Воргоссос выживет», – поклялся мне Кхарн Сагара при нашей последней встрече. Точнее, поклялись, ведь теперь их было двое. У меня не было причин сомневаться. Что за сила способна переместить целую планету? Бассандер Лин рассказывал, что солдаты были напрочь сбиты с толку и перепуганы. Коричневый карлик остался один в межзвездной Тьме. Планеты рядом с ним больше не было.

Кхарн Сагара не солгал.

Они выжили.

Осман дожидался ответа.

– Даже если кто-то с Воргоссоса и спасся, они в тысячах световых лет отсюда. Экстрасоларианцы разделены на множество группировок, у Возвышенных сотни кораблей, колоний, городов-станций, – ответил я, качая головой. – Это мог быть кто угодно из них.

– А могли быть и сьельсины, – резонно заметила Валка.

– Могли, – согласился Варро.

Его бегающие глазки встретились с моими. Я знал, о чем он думал и о чем не мог рассказать местным. Сьельсины и экстрасоларианцы способны действовать сообща. На Эринии мы обнаружили признаки альянса между экстрасоларианцами и Бледными. Порочный союз сьельсинов и машин. Я убил одно такое существо, незавершенный гибрид, брошенный в резервуаре. Его мозг был не до конца подключен к машине, которую для него построили.

– Но выяснить это нам не под силу, – сказал Варро.

– В последнем докладе центральной разведки сообщается, что этот их новый князь – тот, что напал на Гермонассу, – предпочитает атаковать военные объекты, – заметил Осман.

– Сириани Дораяика, – тяжело выдохнул, почти вздохнул я.

Как давно я не произносил этого имени! Наверное, с тех пор, как мы покинули Форум. Имя зловеще повисло в воздухе, как фимиам, как дым. Его привкус был знакомым, словно имя старого приятеля. Слышал ли я его до Гермонассы? Может, Танаран или Уванари упоминали этого вождя?

Я решил не слишком об этом задумываться и продолжил:

– Сьельсины сообразили, что не могут воевать с нами теми же методами, что между собой. Думаю, они сжигают наши колонии потому, что привыкли полностью уничтожать флотилии своих соперников. Для них это не просто корабли, а еще и дома. Города. Они все ставят на кон и не могут позволить себе оставить хоть кого-нибудь в живых. Этот Дораяика, видимо, понял, что уничтожение планет целиком – пустая трата времени и ресурсов. – Я сложил ладони домиком, оглядывая собравшихся за длинным столом мужчин и женщин. – Скажу вам по секрету, леди и джентльмены. Император и разведка считают, что война меняется, что этот Дораяика – первый из нового поколения враждующих с Империей сьельсинских князей и что впереди нас ждут тяжелые времена. – Я взял паузу и покосился на примостившегося в углу и не подающего голос, как было указано, Александра. – Я с ними согласен.

Осман и Верус разом побледнели, другие ошеломленно вытаращились на меня.

– Но, – продолжил я, – нет причин подозревать, что за этим нападением стоит Дораяика, хотя и исключать этого тоже нельзя. В данный момент мы не можем признать виновным ни князя, ни экстрасоларианцев, ни какую-либо другую организацию. Но мы потеряли людей. Людей, найти которых меня попросил его величество. Необходимо проработать эффективный план поиска. Пока его не будет, любые версии – гадание на кофейной гуще.

– Все верно. Демагогия, – ворчливо согласился Бастьен Дюран и, водрузив очки на широкий нос, обратился к Верусу: – Сэр, вы можете сказать, когда разведчики доберутся до места?

Капитан нахмурился и сверился с терминалом, вызвав на черную столешницу голографическую стопку бумаг.

– Не раньше чем через два месяца, – ответил он, пролистав их.

– А потом понадобится еще несколько лет, чтобы прозондировать этот участок, – указал на проекцию Варро.

Он имел в виду крошечные зонды, которые были настолько малы, что с помощью импульса корабельного лазера ими можно было выстреливать со скоростью, близкой к световой.

Валка забарабанила ногтями по столу, привлекая к себе внимание и не давая схоласту пуститься в пространные размышления.

– Чтобы просто долететь туда, понадобится почти столько же времени. Можем запускать зонды по пути.

Я представил, как зонды разлетаются, словно пыльца растений поутру, и медленно, в течение десятилетий дрейфуют к границам сферы.

– Да… – произнес я, хрустя пальцами.

С помощью зондов можно было сэкономить время.

– Вы уже отправляетесь? – спросил Осман, вытягиваясь вперед. – Вы же только прилетели! Мы еще не оставили попытки восстановить поврежденные данные с переда…

Я жестом призвал к тишине, и его доводы мгновенно оборвались. Злоупотребление статусом и полномочиями было мне не по нутру, но возможность одним жестом затыкать людей вроде Османа меня радовала.

– Еще нет, кастелян. Не волнуйтесь. У нас есть два месяца, пока ваши разведчики прибудут и начнут процесс. Учитывая масштабы задачи, лишние два месяца погоды не сделают. К тому же у наших с вами людей появится возможность поработать вместе. Думаю, от нас будет польза.