Текст книги "Маг-целитель"

Я глянул на бревна: и точно, концы их были обкусаны.

– Вот не додумался посмотреть. – Я развел руками. – Но честно говоря, и посмотри я заранее, я бы все равно не понял, отчего это у бревен такой вид.

– Не понял бы?! – изумленно воскликнули в один голос принц и юноша.

– Да, не понял бы, – смущенно признался я. – Скорее всего я решил бы, что те, кто прокладывал мост, воспользовались бревнами, обглоданными бобрами.

Принц и Жильбер обменялись тревожными взглядами. Принц спросил:

– Кто такие бобры?

Тут я вспомнил, что эти плоскохвостые грызуны с огромадными зубищами свойственны только для американской фауны.

– А... Ну, ну, это такие маленькие животные. Там, откуда я родом, они все на свете грызут.

– Сколь дивно... – пробормотал Жильбер. Эльфийский принц решительно объявил:

– Не обижайся на меня, сквайр, но тебя одного недостаточно для защиты этого невежественного иноземца.

– Эй! – протестующе воскликнул я.

– Ни слова! – властно промолвил принц, поднял руку, после чего щелкнул пальцами, давая знак своим подданым. – Отступите, дайте ему встать.

Эльфы в изумлении уставились на своего повелителя.

– Но, ваше высочество...

– Делайте, как я приказал!

Эльфы неохотно отступили.

– Встань, тролль, – повелел принц голосом, в котором тот, кто обладал воображением, услышал бы предвестье грядущих жестоких пыток.

Тролль медленно встал на восемь дрожащих ног, издавая гортанью стоны.

– Как твое имя?

Тролль попятился, однако получил такую порцию тычков и пинков, что тут же с воем выпрямился и встал ровно.

– Твое имя, – еще более решительно повелел принц, и тролль ответил ему невообразимым сочетанием гортанных и шипящих. Тем не менее это был язык – вот только я не понял ни слова.

Я не отрывал глаз от тролля, потрясенный тем, что такое чудище умело говорить. Но тут эльф поднял вверх руки и запел что-то очень красивое. Я слышал рифмы, ощущал размер, но догадаться, что означают слова, не мог. Я видел одно: эти стихи заставили тролля присесть, закрыться руками. Несколько раз в стихах прозвучало его раскатистое имя. А потом я испытал самый настоящий шок, потому что стихотворение завершилось моим именем – «Савл»!

Принц эльфов хлопнул в ладоши, тролль застонал и выпрямился, его длинные ручищи повисли по бокам.

Принц довольно кивнул и обернулся ко мне, уперев руки в боки.

– Отныне он приручен. Я наложил на него заклятие, и он будет следовать за тобой. Куда бы ты ни шел, станет защищать тебя ото всех, кто хотел бы причинить тебе вред – от зверей и злых духов.

Рот мой открылся сам по себе. Я в страхе смотрел на тролля. Потом я развернулся к принцу, чтобы возразить и сказать, что на самом деле мне вовсе не нужен такой страхолюдный спутник, но принц только выставил вперед руку.

– О нет, не благодари меня. Знаю, ты хочешь сказать, что я слишком добр, но мы любим спасать добрых людей от таких вот противных чудовищ.

Я собирался употребить слово «слишком», правда, вовсе не применительно к доброте принца.

– Ваше высочество редкостно щедры, – торжественно возгласил Жильбер, поклонившись принцу.

Я хотел спросить, уж не выжил ли он из ума, но понял: что бы я сейчас ни сказал, я только навлеку на себя еще худшую беду. Что бы там ни было, а превратить этих малюток в своих врагов я вовсе не хотел. Я послал куда подальше все припасенные возражения и тоже отвесил принцу поклон. Я решил, что, когда эльфы скроются из виду, чудовище можно будет потерять где-нибудь по дороге. Вначале мне казалось, что с коэффициентом интеллекта у тролля неважно. Теперь же я решил, что у него вообще никакого интеллекта и в помине нет.

Принц указал на восток.

– Примерно через одну лигу ущелье сузится. Там был обвал, и вы легко сможете перебраться на другую сторону.

В этот же миг как раз в той стороне, куда он указал, что-то прогрохотало. «Сколько же времени длится обвал?» – подумал я. Нет, мне определенно не хотелось ссорится с этим маленьким народцем.

– Отныне, – продолжал принц, – если ты почувствуешь, что нуждаешься в нашей помощи, сразу же призывай нас. – Взгляд его, как ни странно, был суров. – Вокруг тебя – свечение, и я чувствую, что ты поможешь прогнать из этих краев Зло. Итак, когда почувствуешь, что мы нужны тебе, призывай нас и не сомневайся – мы придем.

– Зря вы обо мне такого высокого мнения, – смущенно проговорил я. И с чего это все уверены, что я способен решить их проблемы? Не отрицаю: именно такого мнения обо мне почему-то бывали знакомые женщины. Но женщины – это одно дело, а существа из потустороннего мира – совсем другое.

– Нет, не зря, – заявил эльф и посмотрел на меня таким взглядом, что я понял: спорить бесполезно. – А пока – прощай! Подданные мои! Исчезаем!

В глаза мне ударили солнечные лучи – эльфы исчезли. На мосту не было никого, кроме Жильбера, его коня, меня и... тролля.

Я весь подобрался и приготовился бежать – драться тут было бесполезно.

Но тут... смирный-пресмирный тролль робко шагнул ко мне, повесив голову – можно сказать, даже не голову, а всю верхнюю половину туловища, – и упал на колени.

Я в страхе попятился.

– Ладно, ладно! Я согласен тебя потерпеть, только никаких этих штучек с падением на колени. Я это ненавижу!

Тролль послушно встал на ноги и выжидательно уставился на меня.

– Послушай, я им что-нибудь пообещал насчет того, что возьму эту образину с собой? – спросил я у Жильбера.

– Но... мастер Савл, у вас нет выбора, – изумленно проговорил сквайр. – Ни у вас, ни у тролля.

– Вот как? – возмущенно воскликнул я и зашагал по мосту.

Снизу тут же послышалось глухое рычание. Я замер. Вот не думал, что у Унылика нашего тут целая компания! Я поспешил назад. Кто бы ни сидел под мостом, он мог решить, что самый легкий способ избавить Унылика от заклятия – это избавиться от меня.

Однако же, с другой стороны, Унылик мог бы сразиться с тем, кто прятался под мостом. А сидящий там, вероятно, туп как пробка и этого не понимает. Подумав, я решил не выяснять это. Быстро дошагав до Жильбера, я сошел с моста и повернул на восток.

– Кто знает? – небрежно проговорил я. – Может, и стоит вернуться на милю назад? Пошли, юноша, да поскорее!

– Как скажешь, чародей. – Жильбер вскочил в седло и, сдерживая улыбку, потрусил на коне рядом со мной.

Это от меня не укрылось, но я сделал вид, что не заметил. Гораздо труднее было не замечать шарканье за спиной восьми огромных лапищ. Можно было, конечно, и к этому привыкнуть, но пока не получалось.

Жильбер, похоже, не имел ничего против и все-таки время от времени оглядывался через плечо. В общем, миля получилась какая-то нервная, хотя мы с Жильбером изо всех сил старались не показывать волнения и спрятать его за легкой болтовней.

– Значит, ты родился крестьянином, но, вступив в орден, можешь стать рыцарем.

– Верно. Однако это не обязательно, пойми. Я могу стяжать достаточно славы, чтобы обрести почет.

Забавная метафора. Меня так и подмывало выяснить, не намешано ли тут чего, однако я устоял и решил вместо этого попытаться разузнать побольше.

– А если ты вдруг к тому времени передумаешь, решишь покинуть орден и жениться?

– О нет! – Жильбер устремил на меня потрясенный взор. – Я никогда не пожелаю покинуть орден!

– Тебе восемнадцать. Ты еще очень молод, – изрек я с заоблачных высот своих двадцати пяти. – Минет лет двенадцать – и ты можешь ощутить искушение передумать.

– О Небо! Да упасут меня ангелы от такого!

– Надеюсь, упасут, – не стал спорить я. – Я о другом. Ты смог бы выйти из ордена, если бы захотел?

Он принялся было снова возражать, потом крепко сжал губы, нахмурился и призадумался.

– Ну чисто гипотетически, – успокоил я юношу.

– Нет, не смог бы, – ответил Жильбер. – В Ордене Святого Монкера мы не приносим вечных обетов до тех пор, пока не становимся достойными посвящения в рыцари.

– Ясно, – кивнул я. – А когда уж стал рыцарем, то тем более не уйдешь.

– Верно, – согласился сквайр. – До этого времени, пока я еще сквайр, я могу уйти из ордена, если захочу, но я не хочу.

Я искренне надеялся, что ему не суждено скоропостижно уйти из ордена.

Правда, подобный уход и им самим, и его соратниками был бы сочтен наиболее славным и почетным. Поистине эти средневековые христиане были просто помешаны на мученичестве.

Ну... Тут стоит изложить мои воззрения на социальную динамику. В той феодальной Европе, которую я знал, у молодого человека для того, чтобы занять более или менее высокое положение в обществе, было два пути: армия и церковь. Поступив в армию, юноша долго служил. И если он был крестьянином, ему много лет приходилось ждать исполнения своей мечты – стать рыцарем. Рыцарем парень из крестьянской семьи мог стать в награду за боевые заслуги. Придя в лоно Церкви, молодой человек мог дослужиться до сана епископа, благодаря одним лишь врожденным способностям. Он мог даже стать папой, если родился итальянцем. Однако при таком обороте дел он оставался бездетным и никому не мог передать с таким трудом добытый сан. Словом, выходило, что Орден Святого Монкера давал Жильберу возможность подняться – но только лишь ему самому. Да он, собственно говоря, больше ничего и не желал.

Пока – не желал.

Шарканье большущих лап зазвучало громче. Я оглянулся через плечо. Тролль нагонял нас и во всю пасть улыбался. Нет-нет, именно улыбался – улыбался, как могла улыбаться плюшевая игрушка, но все равно мне от этой улыбки как-то не стало радостнее и веселее.

– А-а-а, сквайр Жильбер, как ты думаешь... не стоит ли нам позаботиться о том, чтобы как-то насытить нашего голодного друга?

– Ты хотел сказать – накормить его? – уточнил Жильбер, обернулся и задумался. – Их кормят мясом животных.

– Будем считать, что мы не животные. – И я свирепо глянул на тролля. – Не уверен, что он это понимает. А он, между прочим, нас нагоняет.

– А что же ему еще делать? Как же он сможет защищать нас, если не будет рядом с нами?

– Как? Держась от нас подальше, – буркнул я. Я развернулся и зашагал быстрее. – Давай прибавим шагу и поскорее разыщем то место, где был обвал.

Глава 6

Идти пришлось недолго. Вскоре перед нами предстал развороченный, обезображенный обвалом склон. Ущелье было завалено землей, из которой торчали вывороченные с корнем деревья. Помимо деревьев, земля была щедро припудрена валунами. Я с замиранием сердца взирал на это зрелище.

– И вот через это мы должны перейти?

– Согласен, выглядит не очень прочно, – проговорил Жильбер. – Но взгляни, кое-где свежая поросль, значит, земля лежит тут давно – ведь для того, чтобы появились всходы, должны были пройти дожди.

– Ну-ну, – хмыкнул я. – А ты посмотри на середину – она фута на два ниже краев.

Сказал я так и подумал, что, наверное, стоя рядом с эльфийским принцем на мосту, слышал другой обвал.

– Я пойду первым и проверю, – заявил Жильбер и соскользнул со спины коня. – Пусть Тори идет сам, тогда у него копыта не так увязнут.

Тут я оглянулся через плечо и сказал:

– Ну уж нет. Я возглавляю эту экспедицию – по крайней мере все вы тут из-за меня. Я и пойду первым.

И я ступил на грязевой мост, пока сквайр не успел задержать меня.

– Нет, чародей Савл! Негоже тебе! Я должен испробовать дорогу! – вопил Жильбер, но я только отмахнулся от него.

Земля оказалась мягкой. У меня мерзко засосало под ложечкой. Воображение нарисовало картину небольшого обвала, уносящего с собой меня, несчастного. Картина вышла такая отчетливая, что я уже был готов поверить в чудеса, про которые здесь все болтали взахлеб. Я лихорадочно пытался припомнить какие-нибудь стишки, чтобы они были про укрепление или стабилизацию...

– Мы идем! – прозвучал у меня за спиной голос Жильбера.

Я поверил ему на слово (оборачиваться побоялся) – шел вперед, не спуская глаз с дороги, если это можно было назвать дорогой. Я старался наступать на самые крупные камни. Так получалось лучше: камни, правда, быстрее тонули в рыхлой земле, но зато не тонули мои ноги. Как же я радовался тому, что на мне высокие ботинки.

Наконец я добрался до противоположного склона. Там я обнял ствол ближайшего дерева, отдышался и опустился на землю. Потом обернулся и увидел, что Жильбер тоже завершает переход.

У него это получалось более ловко – возможно, потому, что он шел по моим следам. За собой он тащил на поводьях коня. Тот упирался, вертел головой, ворочал глазами и фыркал. Однако время от времени конь поворачивал голову так, чтобы видеть идущего сзади тролля, и убыстрял шаг – понимая, что предательски податливая земля – наименьшее из двух зол.

Жильбер вывел коня на твердую почву и оглянулся.

– Может, нам стоит помочь ему? – проговорил он, хмуро глядя на ковыляющего по грязи тролля.

– Ты что, сбрендил? – вырвалось у меня. – Кому помочь? Чудовищу, которое и глазом не моргнув сожрет нас на завтрак, и притом без кетчупа? Кроме всего прочего, мы же решили удрать от него, помнишь?

– Это верно, – согласился Жильбер, однако по лицу было видно, что ему это не по нраву. – Даже врага нечестно вот так бросать.

– Ничего, ты свыкнешься с этой мыслью, – утешил я его. – Послушай, твой конь в состоянии какое-то время выдержать двоих? Я бы ни за что не стал бы его утруждать, но уж больно хочется оторваться на пару-тройку миль от Унылика.

– Как пожелаешь, – вздохнул Жильбер. – Хотя толку от этого не будет. Любое существо, на которое наложено заклятие, будет исполнять свое послушание до конца. – Жильбер крепко ухватил коня за поводья.

Я, к счастью, знал, как взбираться на лошадь – этому я выучился однажды в летнем походе. Но уселся я позади седла.

– Нет, господин Савл! Так не пойдет! Садитесь в седло! – запротестовал Жильбер.

– Слушай, я не законченный идиот, понимаю – чего-чего, а управлять твоей конягой я не сумею. Нет-нет, прошу на переднее сиденье!

Жильбер посмотрел на меня, как на чокнутого, но послушно взлетел в седло, причем так согнул колено, что чуть не угодил мне шпорой по физиономии. Затем он развернул коня от ущелья и тронул поводья. Конь пустился рысью, и мне стало худо от чудовищной тряски.

– А-а-а... у... тебя тут... нет... амортизаторов... на этом... автобусе?

– Не понимаю, о чем ты говоришь, мастер Савл, но я пришпорю коня.

И он вогнал колени в бока Торна. Только я собрался возмутиться, как тряска чудодейственным образом уменьшилась. Я вспомнил, что, когда лошадь идет галопом, трясет меньше. То есть все познается в сравнении, а на самом деле и галопом трясет – будь здоров! И еще я вдруг совершил открытие: я понял, почему кавалерия пересела в седла МакКлеллана. Я покрепче обхватил Жильбера за пояс и обернулся. Ну, конечно – Унылик все еще ковырялся в грязи. Мы уезжали все дальше и дальше от него. Я немного успокоился, зубы перестали стучать. Я стал смотреть вперед, искренне надеясь, что буду жив к тому времени, когда мы докуда-нибудь доскачем.

Выдержки у меня хватило минут на пятнадцать.

– Все, – сказал я. – Пару миль-то мы проскакали?

– Проскакали, – с готовностью отозвался Жильбер. – Думаете, достаточно, господин Савл?

– Вполне, – ответил я сквозь стиснутые зубы. Пережив переход коня с галопа на рысь и шаг, я радостно слез с крупа. – Теперь он, наверное, нас потеряет.

– Боюсь, что нет. – Жильбер тоже стал слезать с коня.

– Эй, ты что это придумываешь? Вовсе ни к чему тебе идти пешком.

– Но ты мой... руководитель!

– Во всяком случае, я ничем не лучше тебя – я всего лишь старше. Оставайся в седле. В конце концов, вооружен-то ты.

– Да какое уж там вооружение, – смутился Жильбер. – И все же, чародей Савл, мой долг предупредить тебя, что расстояние не остановит тролля – заклятого и незаклятого в равной мере.

Ничего веселого. И главное – я что-то не особенно верил в то, что Унылик заклят. Да, я знаю, что такое принуждение, но еще лучше я знаю, что такое желание плотно покушать, Мы продвигались вперед, обмениваясь биографическими сведениями, и я затронул тему планов на будущее.

Жильбер просто сиял, когда начинал разглагольствовать о рыцарской славе и возможности обрести венец мученика. Славный парень – такой самоотверженный. Он начинал мне нравиться, вот только меня все время не покидала мысль – кто-то водит его за нос. Хотя... наверное, Иона испытывал такие же чувства.

Солнце стояло почти в зените, и только я рот открыл, чтобы предложить остановиться и перекусить, как Жильбер оглянулся и сообщил:

– А вот и он.

Я резко обернулся. Так и было: он топал за нами – косматая репка с лапами, похожими на бахилы, и улыбался от уха до уха. Улыбка его была полна пафоса. Мне стоило немалого труда вспомнить, что пафос – это по моей части, а ему это совсем ни к чему.

– Да, видно, от Унылика не избавишься, – заключил я. – Так и так пора завтракать. Давай сделаем привал, передохнем немного. Нападет – ну, значит, нападет, тогда и разберемся. – На самом деле хотелось бы мне разжиться хоть капелькой того равнодушия, которое я выказывал на словах. Присутствие самого настоящего, способного пожрать меня тролля заставляло задуматься о стихосложении, хотя я и не особо верил в то, что тут помогут хоть какие-то стихи.

Но с другой стороны... Если уж в мою галлюцинацию угодили тролли, эльфы, то почему бы тут не оказаться и чудесам? Вот только трудно было представить, что такой противник, как тролль, ответит тебе достойно – то бишь примется слагать стихи.

– Он не нападет, – уверенно заявил Жильбер, покидая седло. – Он заклят.

Да все я прекрасно понимаю – что тут такого непонятного? Маниакально-депрессивное расстройство. Тревожил-то меня как раз маниакальный момент. Ну да ладно.

Я встал такой уверенный с виду – руки в боки (внутри бы мне такой уверенности, как снаружи) – и стоял, пока Жильбер возился с костром. Правда, стоило Унылику подойти поближе, как я ощутил такую знакомую дрожь в поджилках... Но страха я не почувствовал, я вообще ничего не почувствовал. Я перестану дрожать, когда... когда превращусь в желе... а потом...

– Выбился из графика, как я погляжу, – выдавил я, когда тролль поравнялся с нами. Тролль вытаращил глаза.

– Грра-флика?

Ах да, я совсем забыл – у него же со словарным запасом проблемы.

– Тебе понадобилось время, чтобы догнать нас, – выразил я свою мысль проще. – Хотя лучше бы ты этого не делал.

Тролль тупо смотрел на меня.

– Не догоняй нас, – отчетливо выговорил я. – Я не желаю, чтобы ты шел с нами. Уходи. Прочь! Брысь!

Тролль стоял, вылупив глаза, а его широченная улыбка становилась все уже, уже... вот уже и нижняя губища отвисла.

– Ухо-дить? – промолвил он обреченно, и – нет, я вам правду говорю – в уголке одного глаза у него появилась огромная круглая слеза.

На миг внутренняя дрожь чуть было не уступила место жалости, но тут на глаза мне попались острые, как у акулы, зубы тролля, и я сказал:

– Ты пытался сожрать меня. Я не могу тебе верить. И ты мне не нужен.

– Моя ходить! – возмутился тролль, и голос его напоминал звук циркулярной пилы в ее басовом варианте, если бы такой существовал. – Эльфы видеть! Эльфы сказать! Хотеть только хранить ты!

– Он правду говорит, господин Савл, – вмешался Жильбер. Голос его был спокоен и негромок. – Теперь, когда на нем заклятие принца эльфов, он не в силах тебя покинуть или сделать тебе что-то дурное.

Говорил Жильбер уверенно, а я задумался о том, что за жизнь ожидала бы этого бедолагу-тролля, прогони я его. И если в данном случае наблюдалось нечто подобное комплексу любви-ненависти, то тогда за мной увязалось бы сущее Божие наказание.

– Теперь он твой охранник и слуга – до тех пор, пока Лесной Народец не снимет с него заклятие.

А вот это мне тоже покоя не давало. Мало ли какой враждебный волшебник попадется нам на пути – снимет чары, и вот я уже в желудке у тролля, разорванный на маленькие кусочки. Но пожалуй, особо выбирать было не из чего.

– Ладно, – сказал я, – Унылик, можешь оставаться с нами.

Рожа тролля озарилась неподдельной радостью, но потом он нахмурился, всем своим видом выражая непонимание.

– Уны-вик?

– Унылик! – сказал я громче и отчетливее. – Так я тебя нарекаю. – Но тут я ощутил что-то вроде угрызений совести. Видите ли, один из моих моральных принципов состоит в том, чтобы не посягать на личность, о ком бы ни шла речь. – Но если ты назовешь мне свое настоящее имя, я стану звать тебя по-другому.

– Имя?

О Господи! Ну и туп же он.

– Как тебя зовут другие тролли?

– Тугие тролли?

– Они живут поодиночке, господин Савл, – объяснил Жильбер. – Никто не видел, чтобы они жили вместе.

Я сдвинул брови.

– Между тем хотя бы на время они должны встречаться, а не то на свет не появлялись бы маленькие троллики.

Жильбер зарделся как маков цвет. Нет, ну честно – малый натуральным образом покраснел. Пришлось напомнить себе, что он еще, можно сказать, несовершеннолетний и к тому же кое в каких аспектах жизни не искушен.

– Ну, ладно, – вздохнул я. – Раз у них нет общества, значит, нет и нужды в именах.

– Да, но существует тайное имя, – медленно проговорил Жильбер. – Появившись на свет, всякое существо воспринимает тот первый звук или звукосочетание, которое услышит, как свое наименование. Имеется в виду, конечно, тот звук, который произведет его сородич. Вот такое имя и использовал принц эльфов, когда накладывал на тролля заклятие.

– Но имя же тайное?

Жильбер кивнул.

Я слыхал про такое. Представители почти всех примитивных цивилизаций верили в то, что личность неразрывно связана с именем и что враг, знающий твое имя, может легко тебя заколдовать. Поэтому настоящие имена оставались тайными. Для общения с другими имелись вымышленные имена. Я снова обратился к троллю:

– Каким звуком ты обозначаешь себя?

– Не сказать! – в ужасе выкрикнул Унылик, а ведь я был не эльфийский принц со свитой маленьких подданных, готовых поколотить бедного тролля палками.

Тогда я решил попробовать побеседовать с ним так, как говорят с дикарями.

– Ты, – сказал я и ткнул пальцем в гранитную грудь тролля, – Унылик. – Потом, показав на себя, сказал: – Я – Савл. – Потом указал на сквайра. – Он – Жильбер. Понял? – спросил я, хмуро глядя в глазищи размером с суповые тарелки.

– Пони?..

Он не знал, что такое «понимать».

– Унылик, ступай к Жильберу.

Рожа тролля просияла, и он, развернувшись, затопал к сквайру. Жильбер распрямил плечи, но опасаться было нечего – он ведь стоял на коленях у костра, а тролль, испугавшись пламени, попятился.

– Унылик! – крикнул я. – Иди к Савлу.

– Унылики идти, – радостно повторил тролль и зашаркал ко мне.

Я довольно кивнул:

– Хорошо. Теперь ешь.

Тролль вытаращил глаза, не веря своим ушам. Тут до меня дошло, что он мог подумать и кого мог съесть.

– Жильбер, еды! Да побыстрее!

– Сейчас, чародей!

И ко мне полетел круглый каравай хлеба.

Я поймал его и подал троллю.

– Ешь, Унылик.

Унылик с отвращением посмотрел на каравай, но все-таки взял его у меня, сжав большим и указательным пальцем. Его громадный носище сморщился.

– Да пожалуйста, если не хочешь – не ешь. Но больше у нас ничего нет, – сказал я, пожав плечами.

– Есть еще немного сушеной говядины.

Жильбер принес что-то, смутно напоминавшее коллекцию кожаных ремешков. Взяв у него пригоршню сушеного мяса, я подал его Унылику, тот отвернулся и покачал головой – вернее, верхней половиной тела.

– Ну, не обессудь. – Мы с Жильбером пошли к костру. – А нам надо перекусить.

Я взял другой каравай, переломил его, отдал половину Жильберу, другую оставил себе и принялся жевать хлеб. Юноша передал мне бурдюк с вином. Я отхлебнул немного и передал ему.

Откусив хлеб раза три, я случайно бросил взгляд на Унылика. Теперь он сидел, положив руки на колени, и голодным взглядом буквально пожирал нас. Я говорил себе: на еду, он смотрит на еду, – но как-то не очень в это верил.

– Не нравится мне его взгляд, – пробормотал Жильбер.

– Мне тоже, – подтвердил я. – И во всю эту затею с заклятием как-то не очень верится. Вот если бы я все это сам провернул...

– Восхитительная мысль!

– Ты это о чем? – тупо уставился я на сквайра.

– Скажи заклинание сам. Тогда на нем будет двойное заклятие!

Жильбер смотрел на меня полными доверия глазами.

– Ну, как скажешь... – вздохнул я и развернулся к Унылику. Ну, где бы разжиться нужным стихотворением. Нашлось! Оно оказалось памятным с детских лет стихотворением Киплинга. Стуча себя в грудь, я прочел:

 
Вот твой хозяин, запомни, он разведчиков водит отряд.
По правую руку его ты встань и будь ему щит и брат.
Покуда я или смерть твоя не снимет этих уз,
В дому и в бою, как жизнь свою, храни ты с ним союз.* [15]15
  Р. Киплинг. «Баллада о Востоке и Западе».


[Закрыть]
 

Тролль сидел столбиком, словно завороженный. Глаза у него затуманились, потом прояснились, он обернулся ко мне и проговорил:

– Савл хозяин Унылик. Унылик защищай Савл вся жизнь.

Сказано это было настолько убежденно, что у меня не было сил не поверить ему. И вообще я решил, что тролли не так уж безнадежны.

За спиной у меня послышался выдох – это пришел в себя Жильбер. Я обернулся. Парень смотрел почти что с благоговением.

– Ты воистину свершил это! О, как же я счастлив, что при мне свершено такое могучее заклинание!

– Мне оно далось нелегко, – проворчал я. – Я пооголодался. Давай доедим этот хлеб.

Но Жильбер смотрел не на меня, а на тролля.

– Теперь он принадлежит тебе, и горе тому, кто осмелится обидеть тебя. Но все же он по-прежнему голоден.

Тут я понял: вряд ли юноша так уж спокоен.

– И Жильбера тоже охраняй, – приказал я Унылику.

– Жильбер, не бойся никто, – заверил меня тролль, но вид у него не стал менее голодным.

– Нужно его чем-нибудь накормить, – негромко проговорил юноша.

– Хотелось бы узнать поточнее, что такое «что-нибудь», – так же тихо сказал я, а погромче: – Унылик! Ступай, излови себе какого-нибудь козла!

С минуту тролль изумленно созерцал меня, потом радостно осклабился и утопал прочь.

Не веря в свою удачу, я провожал его взглядом, а потом отвернулся и принялся поспешно укладывать остатки припасов в дорожный мешок Жильбера.

– Быстрее! Вот он – наш шанс.

– Какой шанс? – непонимающе спросил юноша.

– Избавиться от этого чудища! Пошли, скорее!

– Ничего не получится! – упирался Жильбер, но все-таки собрал пожитки и уселся верхом.

Не успели мы одолеть и ста ярдов пути, как я вдруг остановился и в ужасе проговорил:

– Что же я наделал!

– Ничего такого я по крайней мере не вижу, – удивленно оглядел меня и землю рядом юноша.

– Это очень любезно с твоей стороны – представляю, что могли бы ответить на такое восклицание некоторые мои знакомые. – Я развернулся и с удвоенной скоростью зашагал в обратном направлении. Ты понял, что я приказал этому тупоголовому троллю?

– Что? Пообедать козлом.

– Точно! А где в таких местах можно найти козла?

– Ну, как где? – Жильбер задумался. – Ой, на ферме!

– Вот именно! А ведь я велел ему, кроме себя, охранять только тебя – про других людей ни слова не сказал. Быстрее, пошли!

– Поехали, – уточнил сквайр.

Сказано это было почти приказным тоном, но у меня не было времени вступать в споры и доказывать, кто тут главный. Я взобрался на коня, сел позади Жильбера и приготовился доказать, что я все-таки чего-то стою в плане выносливости. Юноша с места пустил коня галопом. Торн поскакал вверх по склону холма.

– Вон он! – крикнул я.

Жильбер пришпорил Торна, и тот перемахнул через плетень.

Этого я не ожидал – меня подбросило вверх. Но я все-таки удержался, вот только Жильберу досталось – так я в него вцепился. А потом мы помчались по заросшему высокой травой лугу и нагнали крадущегося к козам тролля как раз в тот миг, когда мальчишка-пастух завопил от ужаса.

– Нет, Унылик! – Я взметнул вверх руку. – Ты не должен кушать людей!

– Не кушать? – переспросил тролль, по-моему, смертельно изумленный.

– Людей не кушать! – строго запретил я. – Только козлов. И еще волков, медведей и оленей, – расширил я его меню, после чего повернулся к пастушку. – Не бойся. Он охотился за козами, а не за тобой.

– Но... Но... Меня же выпорют!

Мальчишка весь дрожал. Он повернулся к нам, и мордашка у него была такая, словно он сейчас расплачется.

У меня чуть было с языка не сорвалось: «Пошли с нами» – такой он все-таки был храбрый мальчуган. Наверное, знай я, куда мы направляемся, я тоже стал бы похрабрее. Но я промолчал, сунул руку в карман и достал четвертак.

– Я готов купить у тебя одну козу.

Пастушок поймал монету, рассмотрел ее.

– Так это же серебро!

– Этого хватит... – Я оборвал себя, вспомнив правила купли-продажи, и построил вопрос иначе: – Какого козла можно купить за эту монету?

– Самого большущего в моем стаде. Но уж больно монетка-то странная, господин.

– Я – чужеземец, – объяснил я. – Ладно, пусть будет козел. – Тут я глянул на облизывавшегося тролля и добавил: – Жирный козел.

– Щас, – кивнул мальчишка. Через тридцать секунд он уже тащил самого здоровенного козлину, которого я когда-либо видел, а тот возмущенно мекал и все пытался мальчишку боднуть. Надо сказать, я козла нисколько не винил. Вели бы меня на съедение троллю, я бы небось тоже вырывался и пытался удрать.

Однако Унылик с этим делом управился быстро: сломал козлу хребет, тот жалобно мемекнул и тут же отправился к троллю в пасть. У пастушка побелела мордашка. Он отвернулся.

– Унылик! Иди к Савлу! – строго приказал я. А Жильберу сказал:

– Вперед.

Мы повернулись и пошли. Я оглянулся. Унылик следовал за нами, сосредоточенно жуя. Я поморщился и отвернулся.

– Кризис миновал. Неужели всякий раз, когда он проголодается, нам придется такое переживать?

– Ты что-нибудь придумаешь, – без тени сомнения заявил Жильбер. Хотелось бы мне так же крепко в это верить.

Разбивая на ночь лагерь, я не переставал следить за троллем. Несколько раз я ловил на себе его голодный взгляд. Вот вам и двойное заклятие!

– Сильно проголодался? Готов сожрать медведя?

Унылик кивнул, высунул кончик языка размером с полотенце, облизнулся.

– Ну, так пойди и поймай себе медведя, – сказал я. – Поймаешь – скушай.

Тролль послушно кивнул, вскочил на ноги и утопал за деревья.

Жильбер, раззявив рот, проводил его взглядом и обернулся ко мне.

– А он его найдет?

Я пожал плечами.

– Найдет или нет – у нас есть часик для того, чтобы спокойно соснуть...

Жильбер медленно, понимающе улыбнулся.

– Гениально, господин Савл! Ну, так давайте же быстрее поужинаем и уляжемся спать. Я первым подежурю.

Тут я понял, что устал как собака, и возражать не стал. Как только мы покончили с ужином, я завернулся в плащ, который Жильбер прихватил для меня – подарок от командира.

– Ты разве не помолишься перед сном? – оскорбленно поинтересовался Жильбер.

– Да нет, не буду, – ответил я, но тут же одумался. – Я медитирую перед тем, как отойти ко сну.

Лицо его просветлело. В тех краях, откуда он был родом, слово «медитировать» означало то же самое, что и «молиться». Юноша кивнул и стал смотреть по сторонам.

Ближе к полуночи он разбудил меня и сказал: