Текст книги "Волшебник не в своем уме"

Кристофер Сташеф
Волшебник не в своем уме

ПРОЛОГ

Шпион не может бросить работу и остаться невредим – это всякий знает. На самом деле шпион не может бросить работу и остаться жив, а вот Магнус д’Арманд все еще был жив, здоров и невредим, хотя ушел в отставку из Ассоциации БОрцов с Ростками Тоталитаризма шесть с лишним месяцев назад – да, он был жив и здоров и не очень переживал по этому поводу.

Ну, по правде говоря, АБОРТ не была тайной спецслужбой карательного характера – она была (официально) частной организацией, предназначенной для предотвращения диктаторских режимов и постановки планет на путь демократического развития до окончания средневекового строя. Поэтому, строго говоря, назвать Магнуса шпионом было нельзя, хотя он и был тайным агентом. Еще он был тайным чародеем. Порой это ему помогало. Порой – очень помогало.

В данный момент он сидел в отсеке управления своего звездолета и разговаривал по душам с его кибермозгом.

– Ну, Геркаймер, за какую планету мы возьмемся на этот раз?

– Выбор весьма обширен, – отозвался Геркаймер и, театрально вздохнув, изобразил звук перебирания карточек в картотеке. – Насколько я понимаю, мне нет смысла убеждать тебя выбрать планету, для которой демократия является идеальной формой правления?

– Ты мог бы убедить меня в выборе планеты, но не демократии – по крайней мере этого бы тебе не удалось сделать без неопровержимых доказательств. В конце концов именно из-за этого я и ушел из АБОРТа – потому, что не желал навязывать демократию тем обществам, которым она совершенно не годилась.

– И еще потому, что ты не одобрял некоторых методов АБОРТа – да, я помню.

Геркаймер не стал упоминать о другой причине, по которой Магнус осуждал «навязывание» демократии. Дело в том, что отец молодого человека, Род Гэллоуглас, был одним из самых знаменитых агентов АБОРТа (вот только сам Род об этом не догадывался) и большую часть своей жизни употребил на закладывание основ демократии на родной планете Магнуса, Грамарие. Потребность молодого человека в том, чтобы отделить свое имя от имени отца и завоевать собственную репутацию, несомненно, во многом повлияла и на его решение покинуть АБОРТ, и объясняла его нежелание заниматься установлением демократических режимов.

– Я не могу согласиться с тем, что нужно жертвовать невинными людьми только для того, чтобы пробить дорогу для вашей обожаемой формы правления, – проворчал Магнус. – Общество принимает множество самых разнообразных форм, Геркаймер, и потому здравый смысл подсказывает, что и форм правления должно быть множество. Если мне попадется планета, которой требуется диктатура, то я стану трудиться на благо установления диктатуры!

– Безусловно, Магнус, если ты найдешь такую планету и такое общество, – отозвался Геркаймер. Он уже закончил сканирование базы данных АБОРТа параллельно с семейным архивом д’Армандов, который достался ему в наследство от Векса, кибермозга звездолета отца Магнуса. Располагая таким объемом информации, Геркаймер мог легко определить, что, хотя диктатура могла быть хороша для общества в целом, она уж никак не могла быть хороша для отдельных людей – если бы, конечно, не нашлось бы какого-то способа гарантировать их гражданские права. Но в таком случае речь бы уже не шла о полной диктатуре. Это означало бы, что общество движется к какой-то иной форме правления.

– Пожалуй, планета Канарк близка к тому, о чем ты думаешь, – сообщил Геркаймер и вывел на экран изображение.

Магнус нахмурился, разглядывая крестьян в поношенных шляпах и полинялых синих рубахах. Они брели по желтому полю и пели, в такт размахивая серпами.

– Диаметр планеты на восемь процентов больше диаметра Терры, – оповестил хозяина Геркаймер, – но гравитация составляет девяносто восемь процентов от терранской. Вероятно, это связано с меньшим процентным содержанием тяжелых металлов в ее ядре. Период обращения вокруг оси составляет двадцать два часа и сорок минут по терранскому стандарту. Наклон оси – девять градусов, расстояние от солнца – одна целая, пять сотых астрономических единиц.

– Значит, там немного холоднее, чем на Терре?

– Да, и полярные шапки больше, как и площадь материков. Тем не менее недостатка в воде не ощущается, и такие растения, как кукуруза, овес, ячмень и пшеница, произрастают весьма успешно.

– Видимо, их завезли туда древние колонисты.

– Отчеты о колонизации подтверждают это предположение, – согласился Геркаймер. – Экономика пока сельскохозяйственная, но промышленная база растет.

– Стало быть, большая часть населения – крестьяне?

– Да. Йомены. Восемьдесят процентов владеют гектаром-двумя земли. Остальные двадцать составляют примерно в равной пропорции купцы и сельскохозяйственные рабочие, трудящиеся на крупных землевладельцев.

– Которые, естественно, представляют собой правительство.

– Верно. Правительство имеет пирамидальную структуру. Более мелкими землевладельцами управляют более крупные. Десяток самых богатых людей в каждом из суверенных государств являют собой верховную власть. По части юриспруденции у них полное взаимопонимание, но между тем каждый из них в своих землях представляет и законодательную, и исполнительную власть. Землевладение и титулы передаются по наследству.

– Аристократия, и притом довольно авторитарная, – нахмурился Магнус. – Давай теперь посмотрим, как живут эти благородные господа.

Картина на экране изменилась. Вместо работающих на поле крестьян появился интерьер большой округлой комнаты с деревянными панелями, большими окнами, сквозь которые проникал солнечный свет. В камине горел огонь. По комнате передвигалось с полдесятка человек. Магнус еще сильнее сдвинул брови.

– Одеты все неплохо, но небогато. А где же правители?

– Герцог стоит возле камина. Остальные – члены его семейства.

Магнус вытаращил глаза.

– Не сказал бы, что они шикарно выглядят. Да и комната не слишком-то роскошно обставлена? Я бы даже сказал – по-спартански. А теперь покажи мне жилище йомена.

На экране возникло весьма схожее с предыдущим жилище, вот только потолок тут был существенно ниже – обитатели дома в количестве восьми человек чуть ли не упирались в него головами. Трое, судя по всему, были подростками, двое – среднего возраста, и еще трое – совсем дети. Окна здесь поменьше, чем в доме герцога, а стены вместо обоев украшены гирляндами из веток каких-то вечнозеленых растений.

Магнус вздернул брови.

– Похоже, в плане состоятельности здесь все почти равны. Есть ли свидетельства угнетения?

– Только в области уголовных наказаний, которые включают наказание за политическую деятельность. Это не слишком богатая планета.

– Но при этом большинство ее жителей жизнью довольны. – Магнус покачал головой. – Я мало на что способен, чтобы сделать их богаче, да и в любом случае они производят впечатление счастливых людей. Так что, если я мог бы что сделать, так только ухудшить их жизнь. Ты мне лучше покажи людей, которые изнывают под властью более сурового режима.

Экран опустел, и Геркаймер снова сопроводил поиск информации звуком перебираемых карточек. Магнус ждал, чувствуя странное волнение. Аристократы, несомненно, прежде всего действовали в собственных интересах, но между тем они, похоже, понимали, что их процветание зависит от благосостояния других людей и что их власть покоится на удовлетворенности иоменов своим житьем. Магнус на самом деле не видел причин вмешиваться. Он не сомневался в том, что людская власть должна предназначаться для людей – вот только он не был так уж уверен в том, кто должен стоять у руля этой самой власти. В данном случае аристократы справлялись с этим так, что все, похоже, довольны – что-то в этом было неправильное.

– Андория, – сообщил Геркаймер, и на экране возникла группа людей, одетых более чем скромно – в одни только набедренные повязки. Склонившись в три погибели, они жали серпами пшеницу.

– От геофизических подробностей можешь воздержаться.

Магнус наклонился ближе к экрану, чувствуя, как учащенно забилось сердце. Картинка в смысле угнетения одного класса другим выглядела более многообещающе, но когда он присмотрелся повнимательнее, то обнаружил, что все крестьяне, как на подбор, неплохо упитаны. Эти тоже пели за работой, и песня была веселая.

– Начни с правительства! – нетерпеливо поторопил робота Магнус.

– Правительство представляет собой абсолютную монархию, – ответствовал Геркаймер, – с оттенком теократии, поскольку монарх является богокоролем.

– Богокоролем? – нахмурился Магнус. – Это разве неолит?

– Бронзовый век, однако некоторые понятия здесь носят усложненный характер, чему, видимо, способствовали первые колонисты, чья терраноподобная культура развалилась из-за отсутствия высокоразвитой техники, с помощью которой можно было бы сохранить инфраструктуру. Вся земля здесь является собственностью короля и управляется его вельможами, под началом у каждого из которых находится около сотни бейлифов.

– Как они избираются?

– Отбор кандидатов осуществляется посредством испытаний, но окончательный выбор делает король.

– Гражданская служба!

– Да, но большей частью наследуемая. Король склонен назначать на ответственные посты потомков одних и тех же семейств, из поколения в поколение, век за веком. Новая кровь вливается в жилы системы государственной службы только в тех случаях, когда в одном из таких семейств не рождается наследника мужского пола, либо тогда, когда продолжатель рода почему-либо избирает другую профессию – становится священником или поступает в армию.

– Значит, здесь имеется регулярная армия?

– Да, но она королевская, и только королевская. Офицерский состав – это в основном выходцы из аристократических родов, однако офицерами могут стать и выдвиженцы из простонародья. Как на гражданской службе, так и в армии «пришлые» составляют примерно двенадцать процентов.

– Значит, некая вертикальная подвижность все-таки существует, – заключил Магнус и поджал губы. – Судя по тому, что король склонен держать под ружьем регулярную армию, я готов предположить, что основная задача гражданских чиновников состоит в сборе средств и ресурсов, необходимых для обеспечения самого короля и его семейства.

– Нет, хотя эта функция выполняется, судя по всему, неплохо. – Геркаймер вывел на экран изображение каменного дворца с роскошным декором и мраморным, отполированным до зеркального блеска полом. Выстроившиеся в две шеренги до пояса обнаженные воины с копьями стояли по обе стороны от золоченого трона на высоком помосте, на котором восседал высокий мужчина в мантии, расшитой золотом и драгоценными камнями. – Богокороль требует от своих вельмож заботы о благосостоянии народа. Да, они собирают каждую лишнюю унцию зерна в королевские житницы, но из этих житниц людей кормят, а одевают в одежду из хлопка и льна, сотканных королевскими ткачами.

– Стало быть, все продумано до мелочей, и у народа все отбирается, но только для того, чтобы затем снабдить его всем необходимым, – задумчиво проговорил Магнус.

– Верно. В итоге только пятнадцать процентов дохода тратится на поддержание роскоши короля и его чиновников.

– Да и роскошью-то это не назовешь, – проворчал Магнус. – Не сказал бы, что и тут пахнет угнетением. Ничего повеселее не найдется?

– Сейчас поищем, – отозвался Геркаймер, и под звук перебираемых карточек на экране возникли танцующие цветные точки. Магнус нервно и устало откинулся на спинку кресла, но довольно скоро мысленно одернул себя: с какой стати он так расстроился, обнаружив две планеты, которые ни капельки не нуждались в его помощи?

Но ведь у него не было другой цели в жизни. Его родные вполне могли сами позаботиться о себе, и родная планета Магнуса, Грамарий, без него преспокойно обошлась бы. От мысли о том, чтобы влюбиться, жениться и произвести на свет потомство он уже давно отказался. Ему был всего двадцать один год, однако он уже располагал кое-каким печальным опытом по части дам и влюбленностей. Некая часть этого опыта была очень даже печальна, а хорошего Магнус вообще не мог вспомнить. А куда еще было богатому молодому человеку девать время? Ну, не то чтобы такому уж богатому, но все-таки у него был собственный звездолет (преподнесенный в подарок родственниками, которые таковым презентом как бы извинились за свое богатство), и он мог сделать денег сколько нужно, когда в этом возникала необходимость. Именно сделать, поскольку Магнус был волшебником. Ну, то есть не в буквальном смысле волшебником, поскольку никаких чудес он творить не умел, но зато он был необычайно одарен по части телепатии, телекинеза и прочих проявлений экстрасенсорной перцепции. Безусловно, он бы мог посвятить свою жизнь сколачиванию столь же огромного состояния, как у его родни, но это казалось ему бессмысленным при том, что ему было положительно не на кого тратить деньги, как только на самого себя, и к тому же представлялось не слишком честным способом употребления талантов, которыми он был наделен от природы. Краткий опыт службы в АБОРТе и уход из этой организации придали Магнусу ощущение глубокого удовлетворения тем, что он помогал угнетенным классам обретать свободу – и притом только тем, кто воистину нуждался в свободе. Он жаждал вновь испытать это чувство, пусть даже через посредство борьбы и страданий, которые вели к нему. В глубине души он гадал, уж не верит ли в то, что заслуживает страданий.

– Моя задача в значительной степени облегчилась бы, – сказал Геркаймер, – если бы ты позволил мне учитывать и те планеты, на которых уже осуществляются проекты АБОРТа.

Магнус покачал головой.

– Зачем тратить время и силы, когда кто-то уже трудится на благо их освобождения? – Помимо всего прочего, он не желал вступать в конфликт с организацией отца. На последней планете, где он понял для себя, что агенты АБОРТа поступают неправильно – вернее говоря, что они пытаются достичь верной цели неверными средствами, – там все было иначе. Там он ощутил необходимость выступить и защитить ни в чем не повинных людей, которыми агенты АБОРТа были готовы пожертвовать. Но чтобы намеренно отправиться на планету, где уже трудились сотрудники этой организации, с твердым намерением пустить насмарку их работу – нет, это было совсем другое дело. – Нет. – Магнус покачал головой. – Нет смысла делать двойную работу.

– Как пожелаешь, – произнес Геркаймер обреченным тоном, из-за чего Магнус пожалел о тех старых добрых временах, когда роботы еще не умели имитировать эмоции. – Твой следующий шанс – планета под названием Петрарка.

На экране возникла пасторальная картина – широкая, залитая солнцем равнина и стены средневекового города. По дороге к городским воротам катились повозки.

Магнус нахмурился, не заметив положительно ни одного тяжко угнетаемого.

– Судя по всему, заброшенная колония, – сказал он.

Собственно говоря, а чем еще могла быть эта планета?

«Не обязательно», – мысленно поправил себя Магнус. Несколько терранских колоний в свое время были настолько хорошо спланированы, и им так повезло, что они успели заложить основы промышленного производства до того, как Терра отказала им в снабжении во времена существования Пролетарской Изолированной Социалистической Коммуны. Однако без торговли с Террой – большинство колоний, регрессировали, а некоторые скатились к полному варварству на уровне каменного века. Правда, чаще всего регресс останавливался на грани средневековья, а общественный строй, по причине утраты электронных средств связи между материками, устанавливался в виде той или иной формы феодализма. Похоже, Петрарка пребывала в более или менее сносном состоянии.

– Петрарка обращается вокруг звезды типа G на расстоянии одной и одной третьей астрономической единицы от нее, – сообщил Геркаймер, но Магнус поспешно вмешался, предотвратив продолжение лекции:

– Избавь меня от геофизики, пожалуйста. Лучше сразу скажи, есть ли здесь какая-нибудь политическая проблема, требующая нашего вмешательства?

– Я так полагаю, ты хотел сказать – диверсии?

У Магнуса мелькнула было мысль: не перекодировать ли голос робота так, чтобы он звучал подобно голоску доброй тетушки?

– А что, есть резон?

– Еще какой, – заверил его Геркаймер. – Когда Терра отказала Петрарке в поддержке, цивилизация здесь, можно сказать, рухнула. Инфраструктуру невозможно было сохранить без электронной техники, и в результате на всех материках воцарилась полная анархия. Люди в деревнях дрались друг с другом за скудную еду и остатки топлива. Деревни воевали между собой, появились военные вожди и стали драться друг с другом за власть.

Магнус побледнел. Он хорошо знал, что значит такой поворот событий для отдельных простых людей.

– Но это было пятьсот лет назад! Наверняка они успели уйти вперед!

– Но не на двух из пяти континентов, – с сожалением проговорил Геркаймер. – Здесь же существует с десяток раздробленных игрушечных королевств, которые непрерывно воюют друг с другом.

А когда воюют друг с другом игрушечные королевства, сражаются и умирают крестьяне. Либо, если не умеют быстро бегать и хорошо прятаться, могут погибнуть только из-за того, что случайно окажутся на поле боя.

– Ну а на остальных трех материках какая картина?

– Там процветает варварство. Там обитают племена, занимающиеся охотой и собирательством, племена скотоводов, ведущие примитивное земледелие, и кочевники, пасущие большие стада. Кое-где возникли небольшие царства, управляемые тиранами, но империй нет.

– Будем надеяться, что их никто не изобретет, – буркнул Магнус, в голове у которого вихрем пронеслись видения пыточных камер, вооруженных сборщиков налогов и голодающих крестьян. – Да, пожалуй, тут мы могли бы поработать. А теперь расскажи мне об истории этой планеты.

– Петрарка была впервые заселена в двадцать третьем веке, – сообщил Геркаймер, сопроводив начало рассказа выводом на экран изображения высоких пластикритовых башен терранской колонии. Перед ними прошли женщины в длинных вышитых бархатных платьях, мужчины в камзолах и лосинах. У некоторых имелись рапиры, но выглядели они довольно солидно, словно клинок и рукоятку выковали из одного куска металла.

– Да... – задумчиво проговорил Магнус. – Ведь в последнем десятилетии этого века произошло возрождение Ренессанса, верно? Помнится, Векс нам, детишкам, внушал, что это был классический пример массового сумасшествия.

– Все правильно – и насчет века, и насчет десятилетия, но вот сумасшествие довольно быстро прошло на остальных планетах терранской сферы. А вот на Петрарке закрепилось.

Картинка сменилась, но фасоны одежды остались прежними. На заднем плане виднелись невысокие сборные домики из пластикрита, типичные для всех первых терранских колоний, но кое-где уже стояли дома, выстроенные из дерева и отштукатуренные, что говорило о первом этапе строительства из местных материалов. Время от времени Магнусу на глаза попадались костюмы с широченными подложными плечами, шляпы с тульями высотой два фута, длинные разноцветные вуали.

– Похоже, они довольно забавно прогрессировали.

– Да, но исключительно в контексте Ренессанса. На Талипоне – острове посреди внутреннего моря, стиль одежды законсервировался, так же как архитектура, живопись и все прочие аспекты культуры.

– Странный случай, – нахмурился Магнус. – Для этого была причина, или просто имела место массовая аберрация?

– Причиной стал государственный переворот, в результате которого возникла Пролетарская Изолированная Социалистическая Коммуна. Когда это произошло, ПИСК прервала все связи с дальними планетами. В итоге Петрарка просто заморозилась на уровне культуры, имевшем место в то время.

– Хорошо еще, что в колонии уже имелись экономика и техника, которые смогли поддержать этот уровень, – негромко произнес Магнус и сдвинул брови. – Удивительно, как еще непрекращающиеся войны не отбросили людей в каменный век. Ведь именно так и произошло на большинстве планет.

– Такое впечатление, что здесь существуют союзы государств, богатых природными ресурсами, с государствами-производителями, – пояснил Геркаймер.

– Союзы? А не завоевания?

– Есть и то, и другое. Более отдаленные территории регрессировали, а некоторые скатились до довольно-таки примитивного состояния.

– Итак, здесь три варварских континента, два феодальных и остров с современной цивилизацией?

– Вряд ли такой уж современной. Скорее всего там царит позднее средневековье, а может быть, даже Ренессанс.

– И как велик этот остров?

– Его площадь составляет четыреста девяносто на сто тридцать пять километров. На острове – несколько независимых городов-государств, непрерывно воюющих друг с другом, однако войны носят локальный характер, поскольку во всех этих городах разговаривают на одном и том же языке, и люди постоянно переезжают из одного города в другой.

Магнус кисло усмехнулся.

– Похоже на страну с большим числом спортивных команд-соперниц.

– Неплохая аналогия, – одобрительно прокомментировал высказывание Магнуса Геркаймер. – Правда, некоторые виды спорта почти смертельно опасны, и в ряде городов действуют только собственные правила, но на самом деле можно смело назвать жителей острова единой нацией.

– При отсутствии национального правительства?

– Полном отсутствии. В действительности каждый из городов-государств имеет ту форму правления, какую считает нужной. Тут есть монархии, аристократии, олигархии, даже некое подобие республики с более или менее демократическими тенденциями.

– В таком случае этот город мог бы стать центром просветительства по части прав человека, – глубокомысленно изрек Магнус. – Насколько я понимаю, города-государства – сельскохозяйственного типа?

– Несколько из них находятся на ранней стадии развития промышленности, а с десяток портовых городов – торговые. Два города-государства достигли особо высокого уровня и превратились в настоящие торговые империи – Венога и Пироджия.

– Идеальные места для распространения передовых взглядов! Да, я склоняюсь к мысли о том, что Талипон прекрасно подойдет в качестве базы для начала операции. Существуют ли какие-либо препятствия для моей работы?

Магнус хорошо помнил об анархистах и тоталитаристах из будущего, которые постоянно вставляли палки в колеса его отцу, старавшемуся подтолкнуть Грамарий к демократическому пути.

– Никаких, кроме АППИСа, – радостно отозвался Геркаймер.

Магнус проворчал:

– Тоже мне – «никаких»! Никаких, кроме межпланетного общества доброхотов, пытающегося всюду сунуть нос! Никаких, кроме неофициального крыла межзвездного терранского правительства! А стоит ли мне тогда вообще напрягаться?

– Стоит-стоит, – поспешил заверить его Геркаймер. – АППИС – отнюдь не пример организации с хорошо поставленной работой.

На взгляд Магнуса, Геркаймер еще сделал АППИСу комплимент. АППИС, Ассоциация Поддержки Правительственных Институтов и Систем, была частной, неправительственной организацией, которая тем не менее получала щедрые субсидии от Децентрализованного Демократического Трибунала – правительства Терранской Сферы, поскольку деятельность АППИСа помогала налаживанию связи между отсталыми колониями и цивилизованными планетами и подготовке их к вступлению в ДДТ. АППИС неустанно трудилась ради повышения уровня цивилизованности тех планет, на которых работала. Дабы достичь этой высокой цели, она старалась свести к минимуму войны, модернизировать экономику и внедрить в сознание народов идеи гражданских прав и прав личности. Права человека члены этой организации ставили превыше образования и развития искусства. Они относились к своей работе с поистине миссионерской страстью, но частенько не задумывались о том, чего могут добиться в итоге. Как правило, между тем их усилия приводили к созданию преддемократических форм правления. Но это – как правило. На счету АППИСа имелась и парочка монархий. Но это членов организации особо не огорчало, поскольку так или иначе способствовало развитию души человеческой.

– Дилетанты, – сварливо пробурчал Магнус. – Они не способны предвидеть результатов собственной деятельности. Косноязычные, неуклюжие...

– Но с благими намерениями, – напомнил ему Геркаймер.

– Ладно тебе, уж мы-то с тобой знаем, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями. И что, АППИС развернула деятельность на всей планете или только на Талипоне?

– Прежде всего на Талипоне, с надеждой на то, что затем идеи распространятся по всей планете через посредство распропагандированных купцов и моряков торгового флота.

– Что ж, по крайней мере одна мысль у них верна – самая очевидная. Пожалуй, можно было бы поразмыслить над тем, как я мог бы немного подпортить их работу в неофициальном духе. По крайней мере, если уж там заправляет АППИС, большего вреда, чем они, я уж точно планете не причиню.

– Согласен, – отозвался Геркаймер. – Ну и какие у тебя мысли насчет внедрения?

Магнус приобрел задумчивый вид.

– Учитывая, что феодальные титулы передаются по наследству, я так думаю, самое лучшее будет, если я выберу прежнюю легенду и явлюсь под видом вольнонаемного воина.

– Тогда ты уж точно сумеешь проникнуть в любой город, в какой только пожелаешь.

– Ну, насчет «проникнуть»... Я бы не стал это так называть.

Геркаймер никак на это не отреагировал.

– И псевдоним тоже прежний оставишь?

– «Гар Пайк»? Да, можно, пожалуй, на нем остановиться. – Магнус поджал губы. – Но появляться прямо на Талипоне мне вряд ли стоит. Мне бы лучше приземлиться на материке, в одном из менее развитых царств, чтобы затем отправиться на остров более или менее естественным путем.

– Да, так бы ты мог избежать подозрений АППИСа, – согласился Геркаймер. – В конце концов среди талипонцев ты бы очень выделялся.

– Правда? – нахмурился Магнус. – Почему? Ты ведь обучишь меня их языку, верно?

– Обучу, само собой, но беда в том, что средний рост талипонцев пять с половиной футов.

А Магнус был ростом в семь.