Электронная библиотека » Крыстин Земский » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Золотые щупальца"


  • Текст добавлен: 28 октября 2013, 15:10


Автор книги: Крыстин Земский


Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Крыстин Земский
Золотые щупальца

Глава I

Миниатюрные створки на резной крышке часов, висящих в углу комнаты, со звоном распахнулись, из оконца выглянула кукушка и прокуковала двенадцать раз. Майор Ежи Бежан поднялся из-за письменного стола, заваленного пухлыми папками с делами, подошел к окну, растворил форточку и глубоко вдохнул бодрящий воздух августовской ночи. Отсюда, из окна однокомнатной холостяцкой квартиры на двенадцатом этаже дома по Маршалковской, открывался такой знакомый и милый сердцу вид. Четкие, как на параде, прямоугольники домов, узкие ленты затихших улиц. А чуть свет их зальют шумные потоки людей, автомобилей, трамваев.

 
«Скажешь ты при первой мысли,
Где отчизны нашей слава:
Здесь она, над брегом Вислы,
Потому что здесь Варшава», —
 

всплыли в памяти стихи военных лет. Родной город – родной дом. Здесь Ежи Бежан родился, здесь рос, здесь учился. Потом сражался на баррикадах восстания. Пережил горечь капитуляции и радость возвращения. Вставала из пепла Варшава. Пришла пора и ему выбирать свое дело, свое место в жизни. Горькая память о пережитом и юношеские мечты: стоять на страже, оберегая мирный сон людей, – определили выбор. Неожиданно для друзей и даже, пожалуй, для себя самого после преддипломной практики в суде он пошел на работу в органы госбезопасности. Стоять на страже – для него это, как и для большинства его сверстников, означало действовать, а не судить действия других. Работа оказалась нервной и нелегкой, требовала постоянного напряжения, а зачастую и риска. И он охотно, пожалуй, далее слишком, а порой и без нужды, как утверждал его начальник и друг полковник Владислав Зентара, шел на такой риск. Особенно по душе ему были дела трудные, казалось, безнадежные и неразрешимые.

Именно такого рода дело и поручил сейчас Бежану полковник Зентара.

– По нашим каналам, – говорил он, – поступила информация, что в системе финансирования шпионской сети внутри страны фигурирует некто по имени Анна Кок. И ничего более. Одно имя.

Бежан оживился:

– Необходимо найти?

– Не только. Известно пока лишь имя, а может быть, даже и псевдоним. Но о какой сети, о какой агентуре конкретно идет речь, неизвестно. Ничего не знаем мы и вообще о действующем механизме финансирования агентуры. Передаются средства по каналам связи или какими-то иными путями? Централизовано это финансирование или осуществляется индивидуально?… Одним словом, мы пока не знаем ничего или почти ничего. А знать должны все. Тебе предоставляется полная свобода действий.

«Попробую для начала разыскать эту особу», – решил Бежан.

Попробовал – и фиаско. Во всей Польше нашлось лишь две Анны Кок: одна – семидесятилетняя, с тяжелой формой склероза пенсионерка, жившая в доме престарелых в Люблине, другая – десятилетняя девочка-сирота, взятая на воспитание дальними родственниками.

Среди женщин со сходно звучащей фамилией Кох не нашлось ни одной Анны.

– Но ведь Анна Кок, – докладывал он результаты своих поисков Зентаре, – может участвовать в системе финансирования, проживая за границей. Не исключено вообще, что это псевдоним мужчины. Представляется, что сам путь поиска неперспективен. Исходный материал для расшифровки Анны Кок нужно, полагаю, искать в конкретных делах раскрытой агентуры, в делах текущих или проходивших у нас раньше.

– Пожалуй, ты прав. – Зентара задумался. – Хорошо, я поручу руководителям оперативных групп изучить под этим углом дела раскрытых агентов и дать тебе нужные сведения.

– А мне останется их только подшивать? – поморщился Бежан.

– Не только, – усмехнулся Зентара, заметив его реакцию, – За неделю или, скажем, дней за десять ты на основе анализа дел раскрытых нами за последние полтора года иностранных агентов подготовишь справку о способах финансирования агентуры мюнхенского центра. Причем используй также дела, еще не раскрытые.

– Ты хочешь попробовать ассоциативный метод?

– С чего-то нужно начинать… – кивнул Зентара.

Из кабинета начальника Бежан вышел явно не в духе.

– Что, попало? – сочувственно спросила Бася, секретарша полковника, привыкшая видеть этого всеми уважаемого офицера всегда подчеркнуто спокойным и уравновешенным.

– Нет, просто меня передвинули в архивариусы, – буркнул тот, выходя из приемной.

С этого дня стол Бежана и был завален кипами дел. Сам он почти не выходил из кабинета.

– Ну ты совсем закопался в бумагах, – трунили сослуживцы, заходя к нему обменяться новостями. – Однако не вешай носа, старик.

– Тут не только нос повесишь… – отшучивался он. – Вообще засохнешь.

Он и впрямь чувствовал себя неважно: листаешь папку за папкой, а результатов ноль. Протоколы допросов арестованных агентов показывали, что деньги в оплату их услуг и для финансирования различных шпионских акций выплачивались в злотых и всякий раз новыми лицами, а сроки в каждом конкретном случае предусматривались специальными инструкциями. Причем иногда агенты оповещались по телефону когда и куда надо явиться за деньгами. В этих случаях звонивший называл пароль. Во всех изучаемых делах пароль ни разу не совпал и тоже обусловливался заранее. Ни один из агентов, задержанных органами безопасности, не мог назвать лица, вручавшего ем› деньги. Не оказалось «кассиров» и среди арестованных.

– То ли группы мы раскрыли не полностью, то ли те, кто занимается финансированием агентуры и передает деньги, непосредственно не связаны с разведкой, – высказал гипотезу Бежан.

Зентара посмотрел на него с удивлением:

– …не связаны с разведкой? Ерунда! Кто же доверится случайным людям? Для разведцентров финансирование агентов – важнейшее дело, и тут на маломальский риск никто не пойдет. Поскольку дату передачи денег, пароль и опознавательный знак вместе с инструкциями сообщают связные, значит, надо думать, теми же путями идет и финансирование.

– А мне кажется, «кассиров» потому и не могут опознать, что каналы эти совсем разные, – покачал головой Бежан. – Агенты проваливаются, а те, кто им платит, нет. Эту механику надо раскрывать на каком-нибудь живом деле.

– Короче говоря, понимать тебя надо так: в бумагах мне копаться надоело, давай живое дело. Так?

– Понимай как хочешь. – Бежан отвел глаза. – Я и так уж потерял всякое воображение.

– Ладно, получишь ты живое дело. Но справку сначала подготовь. Поройся еще в нераскрытых делах. Кстати, посмотри дело о катастрофе самолета.

Бежан помнил это дело. История была необычной. Случилось это два года назад. Самолет одной из иностранных авиакомпаний, приземляясь в Окенце, не выпустил шасси и сел на фюзеляж. Были убитые и раненые.

Среди убитых оказались швейцарские граждане Иоганн и Герта Шпад из Женевы. Их делом заинтересовались органы безопасности, поскольку в багаже трагически погибших были обнаружены замаскированные тайники, в которых, помимо полутора килограммов золотых двадцатидолларовых монет, были еще два паспорта с фотографиями покойных, но выписанные на имя французских граждан Фердинанда и Жанетты Дюк, проживающих якобы в Париже. Дело тогда вел заместитель Бежана, капитан Станислав Погора. Он попытался идентифицировать погибших и установить обстоятельства, связанные с их приездом в Польшу.

Однако идентификация не удалась. Обе пары паспортов оказались фальшивыми. Лица под указанными именами не значились ни в Женеве, ни в Париже, а их фотографии не фигурировали в картотеках ни французской, ни швейцарской полиции. Не знали там и их фамилий.

Ничего не дала публикация в швейцарской и французской прессе объявлений о розыске наследников трагически погибших Шпадов и Дюков. Правда, поверенный семьи Дюк прислал письмо с запросом, какие формальности должны выполнить его клиенты, чтобы получить наследство. Когда же адвоката уведомили, что наследник должен приехать для опознания фотографий умерших и их багажа, никто больше не отозвался. Монеты отправили как депозит в Национальный польский банк.

Оставалось установить цель приезда этой четы в Польшу. Выяснилось, что Шпады, они же Дюки, прибыли сюда по приглашению некоего Яна Птачека, который через несколько дней после их гибели отбыл по служебным делам в Вену и там остался, попросив политического убежища.

В анкете Птачека значилось, что с 1942 по 1944 год он находился в концлагере, откуда был освобожден союзниками, а затем до 1947 года лечился в Швейцарии. По словам сослуживцев, Птачек рассказывал им о милой супружеской чете швейцарцев, которые приняли в нем горячее участие после освобождения из лагеря. «Я им многим обязан, потому и пригласил их в Польшу», – уверял он коллег и начальство, испрашивая два дня отпуска в связи с их приездом. Возможно, все это было правдой, а может быть, и просто поводом для связи.

Листая документы, Бежан нашел в них версию Погоры, согласно которой золотые монеты, привезенные Шпадами, предназначались для финансирования какой-то шпионской акции. Исходил Погора при этом прежде всего из особенностей личности Птачека и его деятельности в мюнхенском центре. Как оказалось, через месяц-другой после бегства из Польши Птачек стал штатным сотрудником разведцентра в Мюнхене. «Он вряд ли бежал бы из Польши после смерти Шпадов, – писал Погора, – если бы выявление связи с ними ничем ему не грозило. Факт доставки Шпадами даже столь значительного числа золотых монет сам по себе не мог представлять для него опасности. Шпады погибли до заполнения таможенной декларации, и при таких обстоятельствах ничто не могло быть поставлено в вину ни им, ни тому, кто их пригласил».

«Чего же тогда боялся Птачек? О наличии у них фальшивых паспортов он мог и не знать. А тем не менее он скрылся, и скрылся потому, – считал Погора, – что вся эта история могла навести на след шпионской группы, в которую он входил». Гипотезу Погоры Бежан счел малообоснованной: «Два эти факта – смерть Шпадов, или Дюков, или как там их еще… и бегство Птачека – могли и не иметь прямой связи между собой. Хотя, конечно, полностью исключить такую связь тоже нельзя». В багаже покойных не обнаружили ничего, изобличающего Птачека. Ничего, кроме двух телефонных номеров. Один из них был номером Птачека. Другой оказался коммутатором городского финансового управления.

Этому второму телефонному номеру Погора вообще не придал никакого значения. Бежан его выписал на всякий случай. «Может, пригодится в каком-нибудь новом деле…» Пока же и этот след никуда не вел.

Бежан раздраженно отодвинул от себя дела.

Глава II

Жаркий августовский день. Стоя на перекрестке Аллей Ерозолимских и Маршалковской, сержант Голомбек вконец измучился. Духота. Час «пик». Некогда и пот со лба стереть. «А тут еще светофор подвел. Пока чинить приедут… Это только в газетах светофоры в два счета чинят. Ну пора менять направление». Голомбек поднял руку.

Поток машин сразу замер. Одна только черная «Волга» не затормозила и выехала на перекресток. «Что он там, заснул? Или пьяный?»

Рука автоматически схватилась за свисток. Трель свистка слилась со скрежетом удара. На другой стороне Маршалковской «Волга» выскочила на тротуар и врезалась в афишную тумбу.

Голомбек бросился к месту происшествия. Вокруг машины мгновенно собралась толпа. Он едва сумел протолкаться. «Волга» вмялась радиатором в тумбу; водитель неподвижно лежал на сиденье. «В обмороке, что ли?» Стекло наполовину опущено. Можно достать ручку левой дверцы. Но дверь не поддается. Голомбек осматривает машину спереди. «Все ясно: капот приоткрылся и задрался вверх, брызговик сдвинулся назад и заклинил дверцу. Одному тут не справиться». По радиотелефону он вызывает «скорую помощь» и дорожный патруль.

Из толпы кричат:

– Постовой! Сюда! Скорей! Он женщину сбил!

По другую сторону машины – отброшенное силой удара тело. У головы быстро расплывается лужа крови.

Голомбек вызывает вторую карету «скорой». Сдерживает желающих помочь женщине:

– Не трогайте! Возможно, у нее перелом позвоночника или черепа. Нужен врач.

Ждать пришлось недолго. Сирена «скорой», а следом за ней резко тормозит и патрульная машина. Из нее выскакивают милиционеры. Голомбек коротко докладывает обстоятельства дела и спешит обратно на перекресток – там уже пробка.

Милиционеры фотографируют раненую, после чего санитары осторожно кладут ее на носилки. Кто-то передает поднятую с тротуара сумку. Пока одни заняты женщиной, другие пытаются отворить дверцы машины, чтобы извлечь водителя.

– Черт, намертво заклинило!..

– Попробуй заднюю.

– Помоги-ка, одному не справиться.

Общими усилиями удается наконец открыть правую заднюю дверцу. Теперь через спинку сиденья надо вытащить водителя. Это оказывается непросто: мужчина грузный и совершенно недвижим. Виснет в руках как куль…

В конце концов с помощью санитаров его все-таки осторожно вытаскивают и укладывают на носилки.

– Алкоголем вроде не пахнет, – наклоняется над лежащим Венцек. – Впрочем, это дело медиков. Лишь бы не забыли, а то поди потом докажи…

Взвывают сирены, кареты «скорой помощи» уезжают. Теперь можно заняться и формальностями. Из толпы приглашаются свидетели.



– Редакционными. Надо написать отчет о конференции техников-рационализаторов. Группа наших специалистов приехала на встречу с коллегами со здешнего машиностроительного завода. Думаю, будет интересно. Комнату мне отвели в Доме техника. Но это все семечки, а вот тут я, брат, напал на след большой аферы. Чую, будет гвоздь! Уж я это дело размотаю! Ниточка уже у меня в руках. Будь здоров! – поднял он рюмку.

– Аферы – это не по моему ведомству. Но мой тебе совет – передай-ка ты лучше эту ниточку в милицию. Следствие закончат, тебе готовый материал. Надо, чтобы каждый занимался своим делом. Знаешь, эра доморощенных детективов миновала, – проворчал Бежан, разрезая яичницу с салом.

– Нет, мне хочется распутать самому. Сногсшибательная история. Ты только послушай. Сегодня днем у меня выдалась пара свободных часов. Завернул я в кино «Феникс». Смотрю, у входа валяется значок. Довольно необычный. Маленький такой, продолговатый, с надписью «Еврон». На булавке. Ну я, не долго думая, приколол его к пиджаку. Пусть себе висит. Вхожу в кинотеатр, билетов уже нет. Сунул билетерше пару злотых, она усадила меня на откидное место. Кончился журнал, дали свет. Вижу, соседнее кресло не занято. Я пересел. Перед самым концом сеанса мой сосед слева что-то мне шепчет. Сперва я не понял. Он опять повторил. Оказывается, просит вернуть ему значок. Думаю: наверно, это он потерял. Я и отдал. А он тут же кладет мне на колени небольшой конверт. Не успел я сообразить, что к чему, а тут сеанс кончился. Все к выходу, а мой сосед первым. Я и видел-то его одну секунду. Что, думаю, за тип? Заглянул в конверт. Мать моя! Там пачки денег! Недоразумение, думаю себе, и скорей вперед. За этим типом: простите, мол, ошибка вышла. А народу тьма. Ну где его найдешь? Но тут мне вдруг показалось, что в толпе мелькнула его фигура и свернул он вроде бы в ближайшие ворота. Я туда. Никого. А дом большой, квартир на четыреста. Стою как дурак и не знаю, что делать. Искать иголку в стоге сена? Проторчал в воротах часа три. Раза два обознался. Собрался уже было уходить и вдруг вижу, выходит мой киношный сосед, только одет иначе – был в светлом костюме, а теперь в синем. И появилась тут у меня мысль: что-то в этом деле нечисто. И я, вместо того чтоб подойти и вернуть ему деньги, пошел за ним следом, стараясь остаться незамеченным.

– Ну, ну, и что же дальше? – Теперь Бежан слушал с интересом.

– Да, собственно, больше ничего. Узнал у дворника его имя и адрес. Завтра с утра хочу подежурить у ворот. Согласись, дело наклевывается любопытное. Надо думать, учрежденческие кассиры таким оригинальным способом свои обязанности не исполняют. Тут, видимо, расчеты или за продажу краденого, или за аферы.

– Конверт с тобой?

– Со мной. Специально привез. Хочу просить твоего мудрого совета. Кстати, есть и еще одно дело. – Из внутреннего кармана пиджака Адам достал серый конверт.

Бежан осторожно его взял, вытряс на стол содержимое. Банкноты по тысяче злотых и по пяти долларов. Пересчитали их: пятьдесят тысяч злотых и пятьсот долларов.

– Ого! – присвистнул Бежан. – Неплохо ты подзаработал! Но, знаешь, надо немедленно передать все это на экспертизу.

– О том я и хотел тебя просить. Но как о личной услуге.

– Слушай, Адам, – Бежан посерьезнел, – по-моему, ты должен срочно сообщить об этом деле милиции или прокуратуре. Самодеятельность тут неуместна и может дорого тебе обойтись. Представь, что он тебя заметил. Если все обстоит так, как ты предполагаешь, то в игре наверняка участвует целая группа. Одному тебе тут не управиться. Будь благоразумен.

Зелинский помолчал, потом хитро прищурился:

– Насколько я тебя знаю, ты и сам-то редко бываешь благоразумным.

– Что правда, то правда. Потому мне и от начальства порой достается за партизанщину. Да что делать: у колумбов риск в крови… Наверно, нас уже не перевоспитаешь… Но…

– Да брось ты, какое там «но»! Каждому интересно самому размотать серьезное дело.

– Да где здесь серьезное дело? О судьбе страны, что ли, речь идет? Аферистами займется милиция. Одному тебе все равно до сути не докопаться. Самое большее – спугнешь этих типов, вот и все.

– Может быть, ты и прав. Но до завтрашнего вечера я все-таки поработаю над этим делом сам. Не справлюсь, приду к тебе. Попрошу помощи. А пока вот тебе залог – «мое состояние». У меня есть к тебе еще одна просьба. Ты помнишь Янку Ковальчик?

Глотнув черного как деготь кофе, Бежан покачал головой.

– Как не помнишь? Ну та красотка блондинка, которую мы с тобой от хулиганов спасали. В Елиткове два года назад. Ты же с ней потом весь отпуск любовь крутил.

Теперь Бежан вспомнил. В тот вечер они с Адамом выбрались прогуляться в Елитков. Сидели у моря, слушали шум прибоя И вдруг вечернюю тишину разорвал пронзительный женский крик. Они бросились на него, и в самую пору – девушка отбивалась от трех хулиганов. Хулиганов они скрутили и сдали в ближайший участок, а девушку проводили в город. Так состоялось знакомство. С тех пор девушка явно благоволила к Бежану, и до конца отпуска они довольно часто встречались Вместе возвращались в Варшаву, где жила и она. В Варшаве тоже пару раз виделись. Потом встречи прекратились. По его вине. Он дважды подвел – не пришел на свидание. Извиняться, оправдываться ему не хотелось. Он молчал и ждал ее звонка. Она не позвонила. На том все и кончилось.

– Так что с этой Ковальчик?

– Она недавно приезжала в Гданьск. Заходила ко мне в редакцию посоветоваться. Ее дядя погиб в море. Какая-то темная, непонятная история. А потом она получила письмо из Амстердама с просьбой приехать за каким-то не то наследством, не то дядиным вкладом. Я, по правде говоря, не очень во всем этом разобрался и посоветовал ей обратиться к тебе. Просто как к старому знакомому. Возможно, ты сумеешь ей чем-нибудь помочь. Позвони ей, прошу тебя.

– Ладно, постараюсь.

Глава IV

На столе, словно в банковском сейфе, высятся ровные столбики золотых монет, а рядом аккуратно уложенные золотые слитки.

– Ну, подсчитал наш «барыш»? – обращается к своему коллеге капитан Антковяк, занося в протокол число монет и слитков.

– По какому курсу считать?

– Давай по курсу «черного рынка». Так будет понятней.

Капитан Мадей углубляется в расчеты. Множит, делит, складывает. Наконец объявляет:

– По курсу «черного рынка» все это золотишко стоит около полутора миллионов злотых.

– Ого, видать, птица крупного полета! Интересно, как он будет выкручиваться…

– А что ему выкручиваться, – возражает Мадей. – По закону хранение валюты и ценностей не карается. На монетах год чеканки: тысяча девятьсот четвертый Вот он и скажет тебе, что все это досталось ему от прабабушки. Что ты ему сделаешь? В спекуляции его не уличили.

– Вариант не пройдет, – раздражается Антковяк. – А зачем он держит такую сумму в тайнике автомобиля? Ясно, что он вез это золотишко, как ты его называешь, для осуществления какой-то сделки. А тут авария – не повезло.

«Нет, трудно поверить, чтобы кто-нибудь стал хранить свое наследство, да еще в такой сумме, в тайнике автомобиля! Даже самый лучший водитель на идеально исправном автомобиле не гарантирован от аварии. Он никого не сшибет, так его стукнут. Машину могут и угнать. Да мало ли что может случиться с машиной?! Яснее ясного, что в любой квартире без особых тайников проще и надежней припрятать свои богатства. Нет, тайник явно предназначался для каких то сделок в городе», – в этом Антковяк был уверен Мысль его подтверждалась и самим устройством тайника. Открывался он с помощью кнопки, скрытой под клыком переднего бампера, рядом с номерным знаком. Возня здесь водителя никогда не привлечет к себе внимания – обычное дело… Одно легкое, незаметное движение – и нажатием кнопки высвобождается защелка, удерживающая крышку рулевой колонки. Теперь достаточно еще одного неприметного движения – и содержимое тайника у вас в руках. Защелкивается тайник тоже одним движением, причем настолько обычным и естественным, что оно, как и прочие действия водителя, не обратит на себя внимания даже проницательного наблюдателя.

Изобретательность и надежность устройства тайника, обеспечивающие возможность незаметно пользоваться им в условиях обычного уличного движения, лишний раз доказывали, что используется он для перевозки валюты, а не для постоянного ее хранения.

Личность водителя «Волги», казалось, тоже подкрепляла такой вывод.

Водителем оказался некий Ян Вейль, собственник не только черной «Волги», но еще и кафе и ресторана «Под пихтами». Оба эти заведения располагались неподалеку от Варшавы на самом берегу Вислы и снискали себе широкую популярность, особенно среди столичных собственников автомобилей. Живописная местность, отличная кухня, вымуштрованный персонал и довольно божеские цены – все это привлекало клиентуру. Летом, кроме того, влекли сюда пляж и возможность пообедать на свежем воздухе за укрытыми в беседках столиками. В зимнее время неплохой приманкой служил танцзал и дважды в неделю проходившие выступления варьете.

Ресторан приглянулся. Вошел в моду. Сюда охотно наезжали актеры, художники, журналисты, писатели. Маленькими, уютными кабинетами с удовольствием пользовались столичные нотабли, предпочитавшие развлекаться в обстановке интимной, без лишнего шума, который мог бы повредить их репутации Возили сюда и зарубежных гостей: блюда изысканные, помещение роскошное, персонал образцовый. Не проезжали мимо «Пихт» и представители частной инициативы.

Одним словом, дело процветало, а его хозяин и метр – для завсегдатаев просто Янек – своей заботой о посетителях снискал себе популярность в самых различных кругах.

Отсюда не поступало ни единой жалобы на качество блюд или завышение цен, а потому ревизии госторгинспекции, поначалу частые, стали редкостью. Ревизоры, как правило, не обнаруживали здесь никаких нарушений. А поскольку и добираться «Под пихты» общественным транспортом было делом хлопотным, то ревизоры и вообще стали избегать поездок сюда. Разве что только в качестве гостей.

Не причинял хлопот ресторан и милиции. Происшествий здесь не бывало. А если случалось какому-нибудь незадачливому посетителю переоценить свои возможности, в права вступал весьма представительного вида вышибала, неизменно дежуривший у входа, который тут же отводил такого гостя в одну из задних комнат. В этих комнатах, со вкусом убранных, можно было проспаться, а утром официант непременно подавал прямо в постель что-нибудь освежающее: кофе, чай, горячую закуску и прочее, не преминув, конечно, включить все это в счет. Посетители против таких порядков не возражали. Напротив, многие были благодарны хозяину и персоналу за возможность проспаться, отрезвиться и не подвергаться риску попасть в пьяном виде в автокатастрофу или в милицию.

Благодаря всем этим мерам ресторан и его владелец снискали хорошую репутацию не только у клиентуры, но и у торгинспекции, у милиции и финорганов.

Вейль сверхстарательно вел расчетные книги, пунктуально платил налоги и являлся всегда по первому вызову, выяснял все претензии, низко кланялся, бывал порой у самого начальника отдела и всегда встречал благожелательный прием. Даже секретарша, нередко бесцеремонно выпроваживавшая посетителей, по отношению к нему была образцом благожелательности. «А как же… Если сам начальник…» Финансовые органы нередко ставили Вейля в пример исполнительности и пунктуальности.

В картотеке валютного отдела он тоже не числился и впервые попал в орбиту их внимания только после автокатастрофы. И вот теперь Антковяк и Мадей ломали голову, за что же им зацепиться в этом деле. И ничего не находили.

– Такого рода ресторан, как у Вейля, – идеальное место для валютных сделок. Зачем же ему понадобился тайник в машине? С лихвой хватило бы сейфа в квартире, – рассуждал Мадей.

– Ресторан берем под наблюдение, – решил Антковяк после доклада начальнику отдела. – Самого Вейля тоже. Спешить не будем. При любых обстоятельствах ему все равно придется отвечать за нарушение правил дорожного движения, наезд, нанесение тяжких телесных повреждений, а возможно, и за смертельный исход…

Пострадавшая, правда, была пока жива, но состояние ее оставалось тяжелым. «Мало надежды, что она выкарабкается, – говорили врачи, – трещина в основании черепа». В то же время состояние Вейля заметно улучшалось, и врач разрешил с ним свидание.

– Еду в больницу к Вейлю, – позвонил Антковяку поручник Дерда из дорожного отдела. – Не хотите присоединиться?

– Непременно. Заезжайте за мной.

Антковяк протянул Мадею неоконченный протокол:

– Докончи, пожалуйста. Я вернусь часа через два. Хочу посмотреть, что собой представляет наш «клиент». Может, и какая зацепка найдется.

– Он перенес сердечный приступ и легкое сотрясение мозга, – сказал им ординатор в больнице. – Допрос не должен продолжаться больше получаса. Он еще очень слаб. Чрезмерное волнение ему противопоказано, – внушал врач, проводя их по коридору, уставленному койками, к одиночной палате.

«Каким чудом нашлась для Вейля отдельная палата?» – пришло на мысль Антковяку, хотя, впрочем, ему ведом был механизм подобных чудес.

Сестра принесла стулья и поставила у кровати больного.

– Пан Вейль, как же получилось, что вы въехали на тротуар? – задал вопрос Дерда.

Сорокалетний, крепко сложенный мужчина перевел на него взгляд.

– Сам не пойму, пан поручник. Я вдруг почувствовал себя плохо. В глазах потемнело. Помню только: руль я держал до конца. Пока не потерял сознание. Надеюсь, никто не пострадал? – спросил он с явным беспокойством.

– Увы, въехав на тротуар, вы сбили женщину. И пока неизвестно, останется ли она жива. За это вам придется отвечать…

Вейль откинулся на подушку, закрыл глаза рукой.

– Какой ужас, – прошептал он. – Но ведь я неумышленно. Внезапный сердечный приступ…

– Как же так? У вас больное сердце, а вы водите автомобиль? Тем самым вы создаете угрозу другим участникам движения!

– Со мной это первый раз… – Вейль беспомощно развел руками. – Сам не пойму… До этого я был здоров как бык. Врач вам подтвердит. Меня тщательно здесь обследовали, чтобы установить причину несчастного случая. – В голосе едва уловимая нотка уверенности.

– Похоже, он успел оградить себя от ответственности за катастрофу, – проговорил Антковяк по дороге из больницы.

– И мне так показалось, – согласился Дерда. – Если врач не исключит сердечный приступ как причину происшествия, то дело придется прекратить как неумышленный несчастный случай. Судя по всему, так оно и будет.

Антковяк сердито молчал.


Страницы книги >> 1 2 3 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации