Текст книги "Страсть в наследство"

Глава 16. Руслан

Домой мы возвращаемся снова молча. Машину веду тихо, едем медленно, потому что Ромка до сих пор не звонил. Твою ж мать! Что там можно так долго обсуждать?

Я сосредоточен на дороге, но при этом погружен в свои мысли, причем они такие полярные. С одной стороны, есть правда в словах Даны – любящая жена не будет испытывать чувств к другому… А с другой стороны – какое ей дело, что у нас с Верой было и, возможно, есть до сих пор?

Однако появилось странное чувство. Чувство вины, твою мать! Только в чем я виноват? Я брачными узами не обременен, не женат. Пусть чувство вины испытывает тот, кто замужем. Никто ж не заставляет. Я-то уж точно.

На секунду, вот зачем-то, я представляю на месте Веры Дану, не со мной, с кем-то другим… да неважно! В подобной ситуации. Интересно, она продолжала бы думать так же? Или сразу же побежала бы в ЗАГС за разводом?

Ведь никто ни от чего не застрахован! Можно любить одного человека, а потом встретить другого и влюбиться вновь, потому что он чем-то лучше, потому что к нему тянет… А можно думать, что ты любишь, а потом понять, что ошибался, когда нашел настоящую любовь… А ещё можно не любить, а довольствоваться тем, что есть… Я не люблю Веру, мне просто иногда бывает с ней хорошо. Да, именно иногда. Наверное, и она это понимает, поэтому и продолжает жить с мужем, который действительно ее любит. Вера не настаивает ни на чём, не ревнует, не просит. Мы скорее друзья, которые время от времени спят вместе.

А в случае с Даной все запутано и так все сложно. И многое возможно. Кто знает, что и когда она вспомнит? Любила же она кого-то? И сможет ли у нее появиться любовь к Роме? Будет ли она сильней любви к кому-то другому? К старому или… новому?

Здесь я вспоминаю первое красное платье, примеренное Даной, которое я помог ей застегнуть. Коллекция платьев с потайными молниями, да, самой застегнуть такое не просто, бегунок расположен с внутренней стороны… И я не мог не прикоснуться к телу девушки, ведя бегунком вверх. Кожа у нее нежная, гладкая, словно тонкий шелк. Сначала показалась холодной, а потом горячей… И со мной в этот момент происходило нечто странное. Никогда ничего подобного со мной не было. Я не понимаю, и от этого становится не по себе…

Пищит телефон, оповещая, что пришло сообщение. Достаю и смотрю на экран. СМС от Ромы: «Я все». Убрав телефон, прибавляю газу. Да так, что Дана ойкает и вжимается в сидение.

Два дня до празднования дня рождения Даны проходят нервозно и суматошно. Рома занят приготовлениями, но старается сделать всё так, чтобы Дана не догадалась. Поэтому и мне приходится в этом участвовать. Слежкой за женой брата, чтобы она случайно не вошла в комнату в самый неподходящий момент: например, во время разговора Ромы по телефону с организатором или когда брат выбирает в интернете цветы, начинку для торта. Тут мне не привыкать, все это время я, по сути, тем и занимался – наблюдал исподтишка. Но сегодня Роме пришлось самому ехать в ресторан, где будет происходить празднество – зачем-то потребовалось его личное присутствие. А мне досталась роль отвлекающего маневра – завлечь чем-то Дану на время отсутствия брата. Мы играем в саду в шахматы. И, вынужден признать, играет она отлично.

Странно, но, когда мы втроём, я не могу спокойно находиться рядом с фиктивными супругами, не могу расслабиться. А по отдельности с каждым вполне нормально. Вполне нормально могу разговаривать с Даной. Даже смотреть на нее. Реагировать то на огонь, то на лёд в ее глазах. Они вроде бы обычные, голубые, но меняют свой оттенок в зависимости от эмоций этой необычной девушки…

И вот сейчас, играя уже третью партию в шахматы, все смотрю на Дану и понять пытаюсь, кто же ты такая, откуда на нас свалилась? Я ведь мог пропустить тот репортаж. Или не принимать такого решения – забрать до боли знакомую незнакомку из психбольницы… Судьба? Черта с два, и три, и пять! Все равно что-то здесь не так.

Поэтому я принял решение во что бы то ни стало выяснить, кто эта девушка. Саша обещал помочь, на этот раз подключив все возможные и невозможные связи. Цена вопроса – деньги. У меня они есть.

День рождения Даны, так удачно выпавший на субботу, начинается рано. Часов в восемь утра ко мне стучит Рома, чтобы забрать спрятанный им у меня подарок для именинницы.

Это картина – понятно по форме. Но что изображено, не видно, холст спрятан под блестящей праздничной упаковкой с нелепым розовым бантом. Ромка заходит, улыбается, бодрый и довольный. Он жаворонок по натуре, я сова. Естественно, я недоволен, что меня так рано будят. Но я этого не показываю.

– Ты что подаришь? – интересуется брат. Недовольство усиливается, хочу спросить: а я что-то должен? Ведь ничего не покупал, даже не планировал.

Сажусь в постели и отвечаю:

– Цветы в ресторане подарю. Достаточно?

Рома кивает. Уходит, неплотно прикрыв за собой дверь. А я встаю, понимаю, что уже не усну. Подхожу к двери, прислушиваюсь. Рома без стука заходит в комнату жены. И выходит буквально через несколько секунд уже без подарка в своих руках. Дана, видимо, спит.

Я иду в ванную, принимаю душ. Медленно, тяну время. Мне хочется, чтобы этот день поскорее закончился. Нечего хорошего от него почему-то я не жду.

Из комнаты выхожу одновременно с Даной. Она открывает дверь своей комнаты, вся какая-то взволнованная. На ней надета шелковая пижама: с полупрозрачным кружевом топ и короткие шорты.

– Доброе утро, – говорит она мне, прикрывая дверь. А я стою истуканом, разглядывая ее напряжённые соски. Крупные, упругие – их так отчётливо видно под тонкой тканью топа. Старательно перевожу взгляд на ее лицо. Румянец на щеках, глаза горят, а губы блестят влажностью.

– Доброе, – киваю я и, пытаясь улыбнуться, добавляю: – С днём рождения.

– Спасибо, – кивает девушка в ответ, и тут открывается дверь Ромкиной комнаты. Увидев нас, брат подходит, обнимает Дану и, целуя ее в висок, ласково произносит:

– С твоим днём, любимая. Подарок распаковала?

– Да, спасибо, – отвечает она, прижимаясь к Роме. Потом косится на меня, понимаю, она хочет что-то спросить, но при мне не решается.

– Давай покажем Руслану, – произносит брат. Дана смотрит на него и кладет руку Роме на грудь, словно говоря этим жестом: не надо. Но Рома делает шаг в сторону, широко распахивает дверь в комнату жены и заходит. Я захожу следом.

Картина стоит на полу у комода. На ней задним фоном изображён дом, голубой. С четырьмя белыми колонами. На переднем плане стоит девушка в белоснежном платье, очень похожем на подвенечное. Девушка, разумеется, Дана. Трудно не узнать черты. И дом мне знаком, я уже видел его на другой картине. От него мне не по себе, но ещё больше не по себе становится от другого – на картине есть две тени. Причем ни одна из них не принадлежит девушке, тени не за ней, а словно рядом и явно принадлежат мужчинам. Чувствую холод по коже, кошусь на Дану – ее взволнованность уже переходит в лёгкий испуг.

– Что это за дом, Рома? – спрашивает она. Мы одновременно смотрим на Рому. В серых глазах брата будто пелена, он стоит как-то неестественно прямо, так же неестественно улыбается и растянуто отвечает:

– Это наш дом. Там мы были счастливы. И будем.

– А где этот дом? – спрашиваю я. Рома продолжает улыбаться и вместо ответа тыкает себя рукой в грудь. Я хватаю брата за локоть, трясу. Ромка прикрывает веки, потом проводит ладонью по волосам и спрашивает как ни в чем ни бывало:

– Вам нравится картина?

Мы с Даной переглядываемся и молча киваем. Такое с братом бывало и раньше. Но как в доме появилась Дана – прекратилось. И вот опять. Меня это пугает, как бы ни случился приступ, обычно так он и начинается.

Но ничего не происходит. Кроме того, что Рома лезет в карман и достает из него небольшую бархатную коробочку. Открывает, в ней два кольца. Тонких с небольшими камушками посередине.

– Я тут обратил внимание, что у нас нет обручальных колец, – говорит Рома и достает то кольцо, что поменьше. Делает короткий шаг к Дане и берет ее за правую руку. Не отводя взгляда от лица «жены», Ромка надевает ей кольцо на безымянный палец. А потом предлагает Дане сделать то же самое, протягивая ей свою руку. И вот – оба кольца надеты! А я смотрю на правые руки липовых супругов с долей сарказма. О кольцах я вообще не подумал, хотя покупал Дане гору ювелирных безделушек. Предположим, Дана свое кольцо могла потерять, а как Рома объяснит, куда делось его?

Но Дана не требует никаких объяснений. Целует Рому в губы и разглядывает свое новое обручальное украшение.

Глава 17. Дана

Это так безумно приятно: просыпаться в день своего рождения и видеть подарок. Я не знаю, всегда ли Рома делал так, просто не помню. Память ко мне так и не возвращается, точнее, иногда я словно что-то вижу, как видения, обрывками, да такими странными, что мало что понять можно. Но и это все реже в последнее время.

Я распаковывала цветную бумагу с предвкушением, понимая, что это картина, написанная, разумеется, мужем. Но распаковав, первым, что испытала, был испуг. На картине я, в длинном белоснежном платье. Позади меня дом, тот самый, с голубыми стенами и с большим крыльцом с четырьмя колоннами. Тот дом, который уже есть на картинах мужа, тот дом, который я видела в странных воспоминаниях, и тот дом, про который, увы, никто ничего не знает. А на земле рядом со мной две тени. Их лица как будто повернуты в мою сторону… И я, та я, что на картине, чувствует, что на нее смотрят. Это пугает.

А сейчас мне страшно. После слов Ромы «там мы были счастливы». Он говорил это не своим голосом, с пустым взглядом. Как будто не он… Даже новые обручальные кольца, подаренные мужем, не смогли отогнать от меня страх. И ведь понимаю, что болезнь Ромы, она может провоцировать разное: и такое поведение, и отстранение, уход в себя… Понимаю, но все равно не по себе. И Руслану, кстати, тоже.

Мне хочется, чтобы деверь ушел. Мне не хотелось, чтобы он вообще заходил в комнату. Бросаю в сторону брата мужа короткие взгляды, прося ими, чтобы ушел. Но он как нарочно, ведь понимает: я чувствую, но продолжает стоять, смотреть то на картину, то на наши руки, кольца… А ещё его томный взгляд то и дело скользит по моему телу. Надо было халат накинуть, а то сама виновата – стою перед ним в довольно откровенной пижаме. Тонкой, почти прозрачной… И мне холодно, мурашки бегают по телу. Мне неуютно, даже стыдно. С чего? Он видел меня в купальнике, он более открыт…

Наконец, Руслан молча уходит, закрыв за собой дверь. Я выдыхаю, расслабленно и свободно. Вновь смотрю на безымянный палец правой руки. Красивое кольцо, изящное. И чем дольше на него смотрю, тем яснее понимаю: я уже носила кольцо на этом пальце. Конечно, другое, ведь это новое… А ещё я чувствую, что носила кольцо совсем недолго.

– А где наши старые кольца? – спрашиваю я у мужа.

– Мы купались в озере и потеряли их.

– Давно это было?

– Очень давно, – кивает Рома с улыбкой. – Ты просила не покупать новых, сказала, что терять обручальные кольца – плохой знак. Но так как мы потеряли их вместе, одновременно, то это не так страшно. Ведь они лежат там, на дне, вместе, – он берет меня за руку и целует в ладонь.

– А почему тогда ты сейчас их купил?

– Я посчитал, что уже можно. Ведь сейчас у нас с тобой новая жизнь.

Я улыбаюсь, тянусь к мужу и целую его в губы. Прижимаюсь телом, глажу его шелковистые волосы, потом плечи… Мне кажется, это подходящий момент, хоть страсти я пока не ощущаю, но надо же, должна же я захотеть. Должен же хотеть Рома. И он сначала отвечает на мой порыв, но потом резко отстраняется и с полуулыбкой ласково говорит:

– Тебя сегодня ждёт ещё один сюрприз.

– Хорошо, – киваю я с негодованием. Странно, что он опять отказывается, странно, что я не чувствую не только своего желания, но и его. Рома едва ощутимо прикасается губами к моему виску, разворачивается и уже собирается уходить, но я его останавливаю словами: – Подожди, – он оборачивается. – Я… Я хочу у тебя кое-что спросить.

– Спрашивай.

Трудно начать, подобрать слова. Но я пытаюсь:

– Почему ты… Почему мы… Не ночуем вместе?

Рома хмурится, как будто я задала глупый вопрос. Может, и так, но я хочу знать!

– Я не должен так к тебе прикасаться, – отвечает он, и здесь хмурюсь я. Что за глупости?

– Почему?

– Я обещал.

– Кому?

– Тебе, – с улыбкой отвечает муж. А у меня шок, потому что…

– Я этого не помню.

– Зато помню я, – продолжая улыбаться, говорит Рома и уходит, оставив меня в полной растерянности.

Я сажусь на кровать, провожу рукой по нежной на ощупь ткани постельного белья.

Что это за отношения, за брак? Платонический? Конечно, эмоциональная связь важна, но и физиологическая должна иметь место быть. Тянуться друг к другу не только душой, но и телами нужно. Быть одним целом, во всем…

А может я… Невинна?

Нет, точно нет. Я точно знаю, что моего тела касались мужские руки, и я даже получала от этого удовольствие.

Но если это было не с Ромой, тогда с кем?

Через полчаса, приняв душ и надев сарафан, я спускаюсь в столовую. На столе стоят свежесрезанные цветы из нашего сада – оранжевые лилии, а за самим столом уже сидят братья. Нина, ловко маневрируя по помещению, раскладывает по тарелкам завтрак, сегодня это овсяная каша с фруктами. Увидев меня, женщина улыбается и радостно произносит:

– С днём рождения, Дана Александровна.

– Спасибо, Нина, – тоже с улыбкой отвечаю я. Сажусь за стол.

Завтракаем мы молча. Впрочем, все наши совместные приемы пищи проходят в тишине.

И лишь отодвинув от себя тарелку и отложив ложку, Руслан произносит:

– В полтретьего нам надо выехать.

– Куда? – интересуюсь я.

– Это и есть ещё один сюрприз, – отвечает Рома и кладет ладонь мне на руку. Холодный обыденный жест, я его и не замечаю. – Надень новое платье, то, что купила с Русланом.

Смотрю на брата мужа, в подсознании всплывает воспоминание, как мы стоим вдвоем в примерочной, как Руслан, застегивая молнию, касается моей кожи. Вот от того прикосновения были эмоции. Провокационные даже, как для меня, так и для деверя. По его глазам вижу: права, он тоже вспомнил.

– Я в подвал спущусь, – бросает Руслан и резко уходит.

Знаю, чем он занимается в подвале. Бьёт грушу. Рома говорит, что так его брат снимает рабочий стресс, выпускает пар. Только вот с чего этот пар, если Руслан все время дома?

После ухода Руслана мы с Ромой продолжаем завтрак, выпиваем ещё по чашке кофе с печеньем савоярди. До озвученного Русланом часа времени ещё много, поэтому, выйдя из-за стола, мы с мужем решаем немного поплавать в бассейне. Расходимся по комнатам, чтобы переодеться.

Я выхожу в купальнике, держа в руках полотенце, спускаюсь по лестнице и чуть не врезаюсь в голую и потную мужскую грудь. До этого мне не приходилось видеть Руслана обнаженным. Даже находясь с нами в бассейне, он сидел на лежаке одетым. А сейчас… Я невольно рассматриваю его голый торс: налитые мышцы рук, груди, пресса. Чувствую, как щек касается смущение, а сердцебиение учащается… Руслан делает резкий шаг в сторону и идёт к лестнице, сжимая перебинтованные кисти рук. Выдыхаю, медленно и громко, и, накидывая на плечи полотенце, иду в бассейн.

На удивление, Руслан к нам не присоединяется. Мы с Ромой наслаждаемся обществом друг друга и прохладой воды. Плаваем наперегонки, брызгаемся, смеемся… Однако у меня периодически встаёт перед глазами обнаженный торс Руслана. Рома не такой, у него довольно худое тело, в отличие от брата. Вот зачем я их сравниваю? Наваждение какое-то.

Собираться на обещанный Ромой сюрприз я отправляюсь в час дня. Мне безумно хочется выглядеть хорошо. А для этого нового платья недостаточно. Прическа, макияж – все это требует времени. И если с прической я справляюсь быстро, то с макияжем вожусь значительно дольше. Видимо, я редко красилась в прошлом, навыков практически нет. Я несколько раз стираю кривые стрелки на глазах, но продолжаю их рисовать снова и снова. Вот хочется мне стрелок, они идеально подойдут к наряду.

Все-таки сумев нарисовать капризные стрелки, заканчиваю макияж: наношу немного румян и прозрачную минеральную пудру. Завершающая деталь – помада, ее я выбираю в тон к платью. Красные губы, яркие, даже дерзкие. Из зеркала на меня словно смотрит другой человек. Как, однако, косметика может менять женщину.

Платье надеваю аккуратно, чтобы не испортить прическу. А чтобы застегнуть его, зову Нину, которая мне говорит, что мужчины уже собрались и ждут меня внизу.

– Вы очень красивая, – добавляет Нина в конце. Улыбаюсь ей в ответ, рассматривая свое отражение.

Из комнаты выхожу вслед за Ниной, она первая спускается по лестнице, внизу в ожидании стоят Рома и Руслан. Оба красиво одеты: в тонких рубашках – Рома в белоснежной, а Руслан в голубой – и в выглаженных темных брюках. Спускаюсь по лестнице медленно, боясь своих высоких каблуков. Но на лице держу улыбку. Рома тоже улыбается, а вот Руслан стоит привычно хмурым, сложив руки на груди. Однако я чувствую: ему нравится мой внешний вид, деверь не отводит от меня взгляда.

Рома делает шаг и помогает мне спуститься.

– Ты самая красивая женщина на свете, – произносит муж.

Глава 18. Руслан

Смотрю на нее и не могу отвести взгляд. Лицо девушки светится, глаза нереальные, губы сочные – косметика Дану преобразила. Она вроде прежняя, но немного другая: яркая, шикарная, ослепительная. Ромка прав, я тоже считаю ее сейчас самой красивой на свете. Даже лёгкая неуклюжесть ее походки на высоких каблуках добавляет Дане странного очарования.

Опускаю взгляд, рассматриваю ее наряд. Платье подчеркивает достоинства фигуры: тонкую талию, налитую грудь, округлые бедра… Жаль, что Дана не выбрала то первое красное платье, в нем она была бы ещё соблазнительней. Сексуальней… Хотя хорошо, что не выбрала, ведь, твою мать, мой организм и так бурно на нее реагирует, шутка ли, у меня уже месяц не было секса, а я ещё надел довольно облегающие брюки… как бы очевидный казус не случился. Так, абстрагироваться! Она же жена моего брата! Пусть ненастоящая, но они-то думают так. А после сегодняшнего праздника и все остальные, приглашенные, тоже будут считать Дану женой Ромы.

Кстати, вот только что до меня доходит – а почему, собственно, у меня так долго не было женщины? Я просто напрочь забыл о своей личной жизни, занимаясь все это время чужой. Может, позвонить Вере, назначить ей встречу на вечер? Снять тот номер в гостинице? Тогда, когда мы с Даной были в бутике, Вера явно давала понять, что соскучилась. Почему бы не сделать вид, что я соскучился тоже?

Мы покидаем дом, садимся в машину. Я спереди, рядом с Антоном, который сегодня не Данин персональный водитель, а наш общий. Ромка и Дана садятся сзади.

Едем недолго, ресторан располагается недалеко от дома. Не самый лучший в городе, но довольно неплохой: двухэтажный, многозальный, в меню только европейская кухня. Я бывал здесь не раз.

Мы проходим внутрь, там встречаем управляющего, который проводит нас в нужный зал. Медленно распахивает дверь в темное помещение, свет тут же включается, хлопают хлопушки, и толпа гостей в один голос скандирует:

– С днём рождения!

К нам подходит официант с подносом, вручая бокалы шампанского. Дана улыбается, обнимает мужа. На удивление, и мне достается ее лёгкое объятие, которое обволакивает меня свежестью духов.

Зал празднично украшен: шары на потолке, цветы на столах. Столы стоят вдоль двух стен, у входа пульт для диджея, который включает в этот момент лирическую музыку, тихо, как фоном. Посередине зала пусто, место для танцующих, как я понимаю… Как-то всё это даже слишком, словно не день рождения, а свадьба. А что, учитывая, что Рома с Даной кольца надели только сегодня…

Рома знакомит жену с гостями, обходя всех по кругу. Я наблюдаю за всем со стороны. С усмешкой. «Моя жена Дана», – эту фразу Ромка произносит раз двадцать, если не больше. Ну что, двойной праздник, можно считать, состоялся: у Даны день рождения, а у Ромы сатисфакция того, что все его фантазийные бредни о жене правда.

После знакомства все рассаживаются по местам. Мне достается одно из «лучших» – рядом с виновницей торжества, по левую руку. По правую сидит, разумеется, Ромка. Я оглядываюсь, вглядываясь в лица гостей. Все знакомые, у всех улыбки на лицах, многие косятся на Дану, перешептываются. Но без особого удивления. Прямо напротив меня сидит чета Скрябиных: Иван Евграфович и его молодая супруга Анжела. Не знаю, какого черта Ромка их пригласил, мы с братом оба недолюбливаем «дядю Ваню». Но я им улыбаюсь, приподняв бокал, Иван Евграфович кивает в ответ, а Анжела кокетливо проводит рукой по своему плечу, якобы поправляя лямку платья, и подмигивает.

Вот никогда не понимал и не пойму – зачем уже немолодые мужики заводят себе молоденьких жён? У Скрябиных разница лет в двадцать. У дяди Вани диабет, язва двенадцатиперстной и гипертония. Сексом часто не позанимаешься. А Анжела в буквальном смысле нимфоманка. В постели у нее побывали практически все наши акционеры моложе сорока лет. Каюсь, и я там был. Но не потому, что позарился на прелести Анжелы, а скорее, чтобы подгадить Евграфовичу.

Анжела продолжает наглаживать свое плечо, но теперь смотрит не на меня, ее взгляд блуждает по другим мужчинам. Выискивает новую кровь? Ненасытная девка, кончив, тут же пристает снова. Полагаю и тройничком она не побрезгует. Не, без меня точно. Одного раза хватило, темперамент ее не для меня.

В зале появляется организатор вечеринки. Музыка стихает, беседы за столами тоже. Ромка поднимается, ему передают микрофон, и брат произносит торжественную речь: как он счастлив этому дню, как он рад, что все здесь собрались, и как он любит свою жену. Дана довольная, светится вся, гладит Рому по руке. А у меня внутри борются двое: ангел и демон. Первый советует порадоваться со всеми этому светлому дню, второй рекомендует уйти отсюда, чтобы не видеть всего этого липового фарса. Да вот только фарс я один и вижу, так как только я здесь знаю всю правду.

После речи брата микрофон кочует по гостям. Я не слушаю, что они говорят, чего желают, я тупо пью и ем. Поднимаюсь лишь раз, когда курьер привозит цветы, отказываюсь от микрофона, молча вручаю Дане букет из сто одной красной розы. Все, на этом мое участие в чужом празднике закончено.

Вскоре всеми желающими речи произнесены. Микрофон возвращают диджею, и он начинает свой сет – ставит музыку, погромче и поритмичней. Те из гостей, кто уже достаточно выпил, выплывают парами на танцпол.

За отчасти нелепыми и чаще неумелыми телодвижениями наблюдаю не без злорадной усмешки.

– Давай потанцуем? – предлагает вдруг Дана Роме и делает глоток шампанского. Выпила она немного, но глаза у девушки уже заметно блестят.

– Я не умею, – с грустной улыбкой отвечает брат. – Все ноги тебе отдавлю, даже под медленную музыку, – и без перехода с той же интонацией предлагает: – Потанцуй с Русланом.

И я и Дана удивлённо смотрим на Рому. Потом друг на друга.

– А Руслан умеет? – с тем же самой удивлением спрашивает Дана.

– Да, он же танцами занимался…

– Всего лишь год, – перебиваю я брата.

– Я видел, как ты танцуешь, – заявляет Ромка. – Ты умеешь, чувство ритма у тебя точно есть. Помню то ваше танго с официанткой…

– Я выпил тогда лишнего.

– Выпей сейчас и потанцуй с моей женой.

– Тоже танго?

И в этот момент, как назло, начинает играть мелодия, подходящая для упомянутого братом танго. Смотрю на Дану – она вроде бы хочет танцевать, но предложенный партнёр ее явно смущает. А вот почему, собственно?

– Пойдем, – киваю я и поднимаюсь в порыве. Иду на танцплощадку, краем глаза подмечая, как Дана тоже поднимается. Оборачиваюсь и жду партнершу.

В голове всплывает – в основе танго лежат чувства: страсть, ревность, любовь, ненависть… Что ж, на одном из этого списка сыграть я точно сумею.

Подходит Дана, плавно перебирая ногами, словно уже готовясь к танцу. Секунда – моя правая рука на ее спине, ее левая на моем плече, моя левая и правая ладонь Даны переплетаются пальцами. Какое-то время мы так и стоим на месте, уставившись в глаза друг другу. Неполное объятие, но такое, твою мать, провокационное. Вспоминаю слова учителя по танцам: в танго мужчина – ведение, импровизация, элегантность и уважение к партнёрше, а ещё стремление показать, что в этом танце королева она. А женщина, в свою очередь, это умение слышать, улавливать, следовать, отчасти подчиняться.

Однако первый шаг делает Дана, с левой ноги, потом она шагает вправо, описывает свободной ногой круг на полу, этакий элемент украшения. Но это лишь начало, затравка, дальше танец веду я, будто управляя движениями Даны своей правой рукой, которая то напрягается, то расслабляется на спине девушки. Цепочка шагов боком, по линии танца: вперед – в сторону – назад – в сторону… делаю паузу, позволяя Дане украсить наш танец несколькими элементами ногами, поворотами головы. Она умеет танцевать, с ней комфортно и приятно.

Объятия становятся всё тесней. На некоторых элементах мы не просто слегка соприкасаемся телами… Я чувствую упругие соски женской груди на своей… Твою ж мать! Как заводит. И ее грудь, плавность движений, взгляд, которым Дана смотрит на меня неотрывно. А ещё удивительно, но мы буквально одно целое сейчас, так тонко чувствуем друг друга. Две пары ног, рисующие причудливые узоры на паркете, две пары рук, сохраняющие объятие, две головы, думающие и чувствующие… разное? Или одно и то же? О чем ты сейчас думаешь, Дана?

В какой-то момент Дана делает плавный оборот, я теряю с ней зрительный контакт и ловлю на себе взгляд. Анжела, она танцует рядом с мужем. Но при этом так смотрит на меня, мысленно… хм, раздевая и раздеваясь.

Вновь встречаюсь взглядом с Даной. Она неожиданно хмурится, даже оступается, сбиваясь с ритма. И дальше двигается уже без чувства и желания, то и дело косясь на кружащуюся рядом Анжелу.

– Тебе всегда нравились чужие женщины… – как-то странно произносит она мне на ухо. Вроде вопрос, а вроде и нет, утверждение.

– Чужие женщины? – переспрашиваю я.

– Да. Занятые, не свободные, – отвечает она и кивает в сторону Скрябиных.

– С чего ты взяла?

Дана продолжает хмуриться, пожимает плечами. Здесь музыка затихает и меняется на что-то более быстрое и современное.

– Спасибо за танец, – говорит Дана и, резко развернувшись, возвращается к мужу.

А я смотрю ей вслед, смотрю и думаю: что это, твою мать, было?