Текст книги "Дом на глухой окраине"

– Нет.

– Уверена? Многое могло измениться.

– Там еще оставались фундаменты, пара изб…

– Ну а потом прошло двадцать лет. В такой сырости они бы не сохранились.

– Водонапорная башня тоже? Она из красного кирпича, ты видишь здесь что-то похожее?

– Разобрали за ненадобностью.

– Да это просто какая-то полянка, – убежденно возразила Вика. – Я ее не помню; наверное, мы немного отклонились от маршрута…

– Мы – что? – медленно произнес Лев. Она уже радовалась, что он начал забывать о ссоре, но теперь все надежды пошли прахом. – И далеко, позволь спросить?

– Не знаю, – виновато сказала Вика. – Но вернуться-то всегда можем, с этим уж точно никаких проблем.

На третий час блужданий по темному лесу стало ясно, что до утра вряд ли что-то изменится. Вика сильно натерла ногу, чувствовала, как горят исцарапанные ветвями руки и лицо, и совершенно не представляла, в какую сторону идти. Некоторое время она еще смутно ориентировалась, но затем Лев принял решение сменить направление, а Вика побоялась бросать его одного в незнакомом лесу и потерялась вместе с ним. Вскоре после этого потерялся и ее смартфон, а на своем Лев старательно экономил заряд, поэтому им не пользовался, тем более что сеть все равно была недоступна.

– Давай хоть в качестве фонаря его использовать, – в который раз предложила Вика.

Лев не ответил, но чувствовалось, что он просто в бешенстве.

– Слушай, ну я же не специально. И ты тоже к этому руку приложил. Ничего страшного, нам очень повезло: поисковые отряды уже организованы и хорошо сработались…

Лев резко остановился и развернулся к ней лицом, Вика даже попятилась от неожиданности.

– Для тебя это все шутки? – прошипел он таким тоном, что ей захотелось убежать.

– Нет, но…

– Моя работа, на которой я перестал появляться, – это шутки? Моя изувеченная машина – шутки? Может, моя психанутая невеста – шутки? Что из перечисленного тебя веселит?

– Просто представь, как мы будем рассказывать о наших приключениях внукам…

– Каким внукам? Я теперь начинаю понимать, почему ты не рвешься рожать. Боишься, что появится еще один монстр?

– В смысле – еще один? – начала злиться Вика. – Дед не…

– А я сейчас даже не про деда! И не ходи за мной! – Лев размашистым шагом направился прочь, смачно врезался в какое-то дерево и вдруг в отчаянии заорал.

Это было настолько неожиданно, что Вика испуганно шарахнулась в сторону, обо что-то запнулась и, потеряв равновесие, полетела вниз, в кромешную темноту.

* * *

Она не знала, теряла ли сознание, не знала, сколько сейчас времени и скоро ли закончится ночь. Кругом была сплошная темнота, только верхушки деревьев смутно виднелись на фоне звездного неба и где-то высоко мелькнул силуэт летучей мыши.

Вика, постанывая, села, ощупала себя, пришла к выводу, что серьезных повреждений нет, и тихо позвала:

– Лев! Лева!..

Ответа не последовало, а кричать громче она не решалась – словно рядом были неведомые враги. Вика и сама понимала, что это глупо, но испытывала легкую дезориентацию и мыслила не вполне ясно. Поздравив себя с тем, что в этот раз не было никаких странных воспоминаний и голосов из прошлого, она ухватилась за тонкую ветку, нависавшую над головой, и с некоторым трудом встала.

– Лев…

Она сделала шаг, во что-то уперлась, сообразила, что находится на дне оврага, и, на ощупь хватаясь за торчавшие из земли корни, принялась выбираться. Пару раз скатившись вниз, Вика все же справилась с задачей и теперь стояла среди деревьев, пристально вглядываясь в темноту. Видимость оставалась совсем плохой, однако, даже несмотря на это, было ясно, что Льва поблизости нет.

Вика позвала его снова, гадая, куда он делся, и двинулась в том направлении, которое ей казалось верным. Конечно, она знала, что в таких случаях рекомендуют быть на одном месте и дожидаться помощи, но сидеть без движения просто не могла. Правда, как выбраться из чащи, она все же не представляла и очень старалась относиться к происходящему как к легкой прогулке на свежем воздухе. Тем более что утром продолжатся поиски Васи, а значит, рано или поздно она кого-нибудь встретит. Да и Лев уже мог выйти к людям…

Успокаивая себя подобными размышлениями, Вика продвигалась вперед, стараясь не думать ни о чем плохом, и слишком поздно заметила, что вокруг стало очень сыро. Земля под ногами хлюпала, намокшая одежда прилипала к телу, лес наполнился новыми, непривычными звуками, среди которых можно было различить глухое уханье и резкие всплески.

«Болота», – с опозданием догадалась Вика и тяжело задышала открытым ртом, стараясь не разрыдаться. Дед постоянно пугал ее этим местом, рассказывая о многочисленных утопленниках, змеях и даже о каких-то упырях. Понятно, что делал он это в воспитательных целях, однако в семьях ее друзей было ровно то же самое: взрослые дико боялись, что дети сунутся на болота в поисках приключений, и изо всех сил препятствовали отпрыскам отправиться туда. Может, упырей здесь и нет, но змеи действительно могут водиться, а рассказы о человеческих смертях тоже вряд ли являются ложью. Одна радость – чертов телефон сейчас далеко.

Нервно рассмеявшись, Вика вытерла выступившие слезы, обняла ближайшее дерево и повисела на нем пару минут, чувствуя, как ноги разъезжаются по слякоти. Темное небо еще даже не начинало светлеть, стрекот насекомых разносился на многие метры вокруг, силуэты редкой растительности торчали среди болот, являясь напоминанием о том, что жизни здесь не место. Интуитивно Вика понимала, что вода где-то совсем рядом, но не могла как следует сориентироваться, а идти назад боялась: то, что ей повезло не угодить в трясину один раз, не значит, что повезет и второй. Оставалось лишь до рассвета держаться за дерево, однако это тоже было непросто – тело уже отказывалось слушаться от усталости и нервного напряжения.

В какой-то момент Вика ощутила сильный зуд под ухом, где с детства красовался заметный шрам. Она сменила позу, пытаясь плечом дотянуться до нужного места, и вдруг отчетливо почувствовала на левой ноге что-то продолговатое и живое. Ползло оно очень медленно и абсолютно бесшумно – Вика окаменела.

Стараясь хоть как-то держать себя в руках, она перестала дышать и попыталась сосредоточиться на каком-нибудь приятном воспоминании. Увы, ничего путного в голову не приходило, перед внутренним взором маячила лишь дурацкая картинка ее купания в реке вместе с Ильей. Затем явился образ деда, который почему-то улыбался, а после этого Вика не выдержала.

С громким истеричным воплем она откинула змею (кто еще это мог быть?) ногой, на чем-то поскользнулась, проехалась щекой по шершавой коре дерева и бросилась бежать. Неслась она, не разбирая дороги, ничего не видя и плохо соображая. Единственное, до чего Вика додумалась, – это выставить перед собой руки, чтобы основной удар приходился на них. Закончилось паническое бегство так же стремительно, как началось: она просто свалилась в воду и мгновенно запуталась в густой растительности, которая стала забивать рот и нос. Уже не понимая, в какой стороне воздух, Вика захлебнулась, закашлялась и из последних сил вырвала правую руку из гниющих объятий болота. Руку тут же кто-то схватил.

* * *

Она сидела возле теплой, уютно потрескивавшей печки, на которой сушилась ее обувь, и с интересом рассматривала интерьер. Небольшая комната вмещала в себя только круглый, накрытый клеенкой стол, пару колченогих стульев, небольшую тахту и несколько резных полок – явно самодельных. Кроме того, на стенах были развешаны пучки сухих растений, в углу лежали дрова и стояли огромные болотные сапоги, а на тахте лежала газетка, поверх которой уютно устроились два змеиных трупа. Вика даже не сразу поняла, что это такое, и от отвращения старалась туда не смотреть, но все равно время от времени бросала на тахту задумчивый взгляд.

– Ну вот и чаек поспел. – В помещение вошел мужчина лет семидесяти, которого, как Вика уже знала, звали Геннадием Федоровичем. Именно он вытащил ее из болота и привел, едва живую от ужаса, к себе домой. А после затопил печь, чтобы гостья могла просохнуть, хотя было видно, что ему самому очень жарко: с момента ее появления он старался чаще выходить на улицу.

Вика приняла из его рук старенькую, обжигающую ладони чашку и вдохнула дивный аромат.

– Что это такое?

– Мелисса, малина, смородинка… Я тут огородничаю понемногу. А потом сушу, запасы делаю.

Вика с удовольствием отхлебнула чай из чашки и снова скользнула взглядом по змеям.

– А это – с охоты, – похвастался Геннадий Федорович. – Тот еще деликатес.

– И что, вкусно?

– Дело привычки. – Он подвинул второй стул к ней и тоже уселся у печки. Одет хозяин был в брюки неопределенного цвета, тонкий жилет и майку вроде той, что когда-то носил дед.

– Вы что, один тут живете?

– Как овдовел, так и один. Раньше в город, бывало, выбирался – друзей навестить. Но сейчас уже редко, да и перемерли они почти все. Вот недавно последнего старого товарища схоронил, теперь уж из наших никого не осталось, скоро и мне…

У Вики мелькнула некая смутная догадка, но она не знала, как возможный приятель деда отнесется к его внучке – еще неизвестно, что дед о ней рассказывал.

– А вы всегда тут жили? Странное какое-то место.

– В юности в деревне жил, а как она развалилась, мы с супругой сюда перебрались. Тут раньше сторожка лесничего была, ну, мы ее привели в порядок да и обосновались. Поначалу думали, что ненадолго, пока свое жилье не получим, а там уж как-то привыкли, вросли в болота-то. Они – волшебные, если их понимать.

– А работали, значит, в городе?

– Да тут же недалеко, несколько километров всего.

– Правда? – обрадовалась Вика. – А я думала, что совсем потерялась. Еще и жениха потеряла!

– Ну, про жениха не знаю, а ваши, барышня, крики на весь лес были слышны. Упыря, что ль, болотного встретили? – прищурившись, сказал он будто в шутку, но Вике показалось, что вопрос его действительно занимает.

– Почти. – Ей вдруг стало неуютно, хотя от печки исходил жар, а от чая клонило в сон.

– Эвоно как! Напугали вы его до чертиков, иначе не отпустил бы.

Вика вспомнила неприятное ощущение чего-то живого на своей ноге и едва заметно вздрогнула.

– А что, он у вас трусливый?

– Да обычно-то нет, но с другом моим, которого только похоронил, был один случай…

Она чуть не выронила чашку и подалась вперед, но Геннадий Федорович, казалось, ничего не заметил.

– Собрались мы как-то за клюквой, осень была такая хорошая, ясная, красота вокруг… Приятель, значит, отошел, нет его и нет. Я уж подумал: сердце прихватило, гадал, как буду вытаскивать на себе…

– Сердце у него в порядке было, – не сдержалась Вика.

– Так оно и оказалось. – Пенсионер не обратил внимания на ее познания. – Ищу, ищу, его все нет. Потом гляжу – сидит на кочке весь зеленый, как то болото. Спрашиваю, чего, мол, случилось, а он и ответить не может. Онемел, значит…

– Как?

– А вот так. Часа два я его отпаивал… Ну чем только не отпаивал… Он еще и с кочки той уходить не хотел. Как начал говорить, бормотал, что нигде ему не скрыться, нигде не спрятаться. Что уж лучше сразу – в трясину, чем всю жизнь без покою.

Вика устало опустила веки, стараясь ничем не выдать своего волнения. Если этим другом был дед и если то, о чем она сейчас думает, правда… Неужели дело не в чертовом телефоне или старом доме? Неужели есть еще что-то? Наследственное, как и боялся Лев…

– Я уж думал, помешался, не дай бог, – продолжал Геннадий Федорович. – У нас на болотах такое случается, но товарищ-то – человек бывалый, не первый раз… В общем, как стал он соображать, рассказал про того упыря, что, мол, в болото его хотел утянуть.

Вика открыла глаза и вздохнула. Как от семьи ни бегай, она все равно тебя настигнет. В самый неподходящий момент, когда психика и так трещит по швам.

– Ну и что упырь? – спросила она без особого интереса.

– Дык ничего, отбился товарищ. Тот обратно и уполз. Я ж ему поначалу не поверил, думал, может, потравился чем, выпил не того…

– Обычное дело…

– А только на ноге у него шрам остался от лапы когтистой. Вот такие когти. – Пенсионер развел ладони в стороны, показывая размер, и Вика едва не фыркнула, хотя повода для веселья не было. – Я таких и не видал никогда. Никакая зверюга таких не имеет.

– И как тот упырь выглядел? – на всякий случай уточнила Вика, все же подозревая, что при встрече с упырем как-нибудь догадается, что это он.

– Да кто ж его знает? Товарищ и сказать толком не мог, а как оклемался, уже молчал в тряпочку.

– Почему?

– А бог его разберет. Видно, страху натерпелся, даже вспоминать не хотел… Вы чаек-то пейте, остынет.

Вика залпом осушила чашку и снова почему-то уставилась на змей. О следах чьих-то когтей на дедовой ноге ей ничего известно не было; впрочем, это и неудивительно. Что действительно поражает – его молчание. Пусть не ей во время редких телефонных разговоров, но уж тому же Геннадию Федоровичу вполне мог рассказать об упыре подробнее. Почему бы и нет, раз уже начал? Или он раскололся как раз от шока, а потом взял себя в руки и замолчал? Тогда о чем еще дед никому не говорил? Что еще может водиться на этих болотах? И водится ли вообще, или у деда были банальные галлюцинации, а ногу, допустим, веткой поцарапал?

Она ощутила холод, хотя уже начала согреваться, и перевела взгляд на окно, за которым начинало светлеть. Единственное, в чем можно было не сомневаться: ей не стоило возвращаться в эти места. Она знала, всегда знала, что нечто темное, древнее, живое по-прежнему поджидает ее здесь, раскаиваясь в том, что однажды не сумело удержать. Но разве можно было предположить, что дело дойдет до болотного упыря?..

– Спасибо вам за чай. – Вика поднялась и стянула с печки чуть подсохшую обувь. – И за спасение.

– Что вы, барышня, вы так меня развлекли. Я ж пару недель голоса человеческого не слышал. Хорошо, волонтеры иногда приходят, не забывают старика. Ну, да сейчас у них другие дела.

– По болотам приходят? – удивилась она.

– Да тут рядом старая дорога, не совсем еще заросла. Ребята сейчас молодцы – в юности-то нас с супругой почти и не искали.

– В-в к-каком смысле? – пробормотала Вика и снова рухнула на стул. Будет забавно, если сейчас выяснится, что Геннадий Федорович давным-давно сгинул на болотах.

– Мы ж тут заблудились, нас и мертвыми уже признали…

Вика сглотнула.

– А потом?.. – почти простонала она.

– А потом мы на эту избушку набрели. Ну и на работу вернулись, а там – как нас увидели, кто креститься начал, кто за сердце схватился. Обрадовались, в общем. – Геннадий Федорович говорил со смехом, явно предаваясь приятным воспоминаниям, а до Вики вдруг дошло.

– Подождите, так это вы – та пара, которая в деревне оставалась последней и на болотах погибла?

– Вы, барышня, разговариваете с призраком, – торжественно объявил пенсионер, и Вика содрогнулась.

– В-вы довольно бодрый для аномального явления, – попыталась отшутиться она.

– А, кабы так, – махнул рукой Геннадий Федорович. – Сердечко у меня, знаешь, шалит. То вроде ничего, а то – как схватит…

– Вам, может, лекарств принести?

– Да все у меня, старого, есть. Теперь вот еще и спасенная жизнь. Авось в аду зачтется.

– Ну что вы… – Вика начала его утешать, но было видно, что пенсионер давно смирился со своей участью и в пустых словах поддержки не нуждается. Он проводил ее до пригорка, показал нужное направление и, чуть прихрамывая, побрел домой, а Вика еще долго смотрела ему вслед.

* * *

Туман поднялся как-то внезапно. Поднялся – потому что он явственно исходил из земли, клубился в ногах и тонкими струйками тянулся вверх. Вика не считала себя знатоком природы, но даже она догадывалась, что настолько зримыми перемещения тумана быть не должны: обычное атмосферное явление вело себя как живое, будто хотело ее обнять и утащить в самую гущу, где можно было бы просто забыться.

Старая дорога с трудом пробивалась через белесую дымку, обрывалась за ветвистыми деревьями и внезапно появлялась снова, словно подхватывая Вику на лету. Она мало что различала вокруг, но радовалась, что хотя бы ступает по твердой земле, оставив болота где-то позади. Мокрая одежда липла к телу, сковывая движения, однако холодно не было: то ли Вика уже не могла что-либо чувствовать, то ли туман обладал сверхъестественной силой и по-настоящему о ней заботился.

Как перед ней оказался Сычев, она даже не поняла, однако сразу почувствовала грусть от того, что прогулка подошла к концу: Вика так слилась с природой, что ощущала себя ее частью и испытывала почти физическую боль при мысли о расставании с ней.

– Победа!

– Доброе утро.

– Ну ты даешь, гулена! Столько народу на ноги подняла!

– Чего? – Вика наконец избавилась от странного чувства единения с туманом и поняла, что находится рядом с городом, недалеко от того места, где нашли труп волонтера.

– Никакого от тебя спокойствия! Ну взрослый же человек!

– Вы что, меня подкарауливаете, чтобы отругать за вчерашнее? Могли бы и в письменном виде…

– Победа!!!

Вика на всякий случай замолчала и отступила на пару шагов, но участковый, казалось, успокоился.

– Твой муж…

– Пока не муж.

– …поднял на ноги всю округу два часа назад.

– А, так, значит, он выбрался? – обрадовалась Вика. – Хорошо, а то на болотах эти упыри…

– Ну все. – Сычев посмотрел на нее как-то обреченно и, взяв за плечо, развернул. – Виктория… Как там тебя теперь? По отчеству величать?

– Не скажу.

– Да и ладно. Короче, вы задержаны по подозрению в воспрепятствовании осуществлению правосудия и производству предварительного расследования…

– Какие еще препятствия, что вы несете?! – До Вики наконец дошло, что все для нее может закончиться печально, а интуиция подсказывала, что адвоката Лев вряд ли захочет оплачивать. Она попыталась вырваться, но Сычев только крепче сжал ее плечо.

– Вчера на месте преступления, например. – Он подтолкнул ее вперед, и Вика была вынуждена подчиниться.

– Во-первых, я вам там ничем не мешала, а во-вторых, с каких это пор несчастный случай стал преступлением? – Она едва не показала свою радость, но вовремя сдержалась, решив не провоцировать участкового еще сильнее. Сычев скрипнул зубами, поняв собственную оплошность, однако отнекиваться не стал.

– Эксперты нашли возможные следы борьбы, – нехотя буркнул он. – И ключевое здесь слово – «возможные»! Черт знает что творится! Парнишка пропал, человека, может, убили, а чем я занят?! Правильно, организовываю поиски… кого?! Тебя даже заплутавшим грибником не назовешь!

– Я искала Васю, – неожиданно тихо сказала Вика. Адреналин, бушевавший в организме всю ночь, наконец начал сходить на нет, и стало ясно, что некоторая доля правды в словах участкового присутствует.

– И как, нашла?!

– Не особо…

– Вот именно! Слушай, Победа… – Сычев ее отпустил и пристально посмотрел ей в глаза. – Вот что мне с тобой делать? Задержу – твой дед с того света меня проклянет, отпущу – ты опять что-нибудь отмочишь.

– Да не так уж часто я…

– Вали давай.

– Спасибо, – серьезно сказала Вика. – Честное слово, вы меня сегодня больше не увидите.

– Ты не поняла. Я сказал: из города вали.

– Так это с радостью, как только снова будем на колесах… А где, кстати, Лев?

– С остальными поисковиками. Вон там, за рощей. – Сычев махнул рукой куда-то вдаль. – Но на твоем месте я бы и ему сегодня на глаза не попадался.

– Справедливо, – безрадостно признала Вика. – Но он расстроится, когда узнает, что искал впустую, пока я дома отдыхала.

– Ох, Победа, Победа… Ну что за характер…

– Дедов, – неожиданно для себя самой ответила она и ощутила непонятную гордость.

– Вот точно. Один в один.

Сычев уже повернулся, чтобы уйти, но Вика схватила его за рукав.

– Подождите! – Она смущенно отпустила его рукав и отвела глаза, подбирая слова. – А вы ведь с дедом дружили?

– Ну как дружили… Общались.

– А вы никогда не видели у него… шрамы? На ноге.

– Не припомню, – развел руками участковый. – То есть – что вообще видел его без штанов.

– Ну да…

– Что это ты вдруг?

– Так, ничего. Поняла, что плохо его знала.

– Ты это… – Сычев ободряюще сжал ее плечо. – Не забивай голову. Он был сложным человеком, и ты знаешь, как к нему относились, – это тоже не добавляло ему дружелюбия.

– Естественно.

– А у тебя – своя жизнь, и это правильно. Так и должно быть.

– Он обо мне говорил? – спросила Вика торопливо и с надрывом, которому сама удивилась.

– Раньше говорил. В последнее время – не знаю, мне как-то было не до него. – Участковый будто просил прощения, и Вика решила, что в большей степени он обращается к деду.

– И что говорил?

– Что ты вернешься и наведешь тут порядок, – улыбнулся Сычев. – Не могу сказать, что ты не пытаешься.

У Вики защипало в носу. Она резко отвернулась, не понимая, что ее вдруг проняло, а Сычев достал из кармана джинсов платок и протянул ей. Она благодарно кивнула, промокнула глаза и, только когда он убирал платок обратно в карман, заметила, что пуговица на его джинсах самая обычная – не из тех, что используют настоящие производители.

Кожа покрылась мурашками, сердце будто застыло, голова отказывалась соображать.

– Победа, ну что ты… Он прожил хорошую жизнь.

– Долгую.

– Конечно, долгую.

– А у некоторых такой роскоши нет.

– Видишь, я же говорю, твоему деду повезло.

Вика с опозданием поняла, что чересчур долго смотрит на его джинсы, и сделала вид, будто сейчас расплачется, чтобы лихорадочные перемещения ее взгляда не казались чем-то особенным.

– Ну что, полегчало?

– Да, спасибо. – Она поспешно вытерла глаза ладонью, не зная, куда теперь смотреть, и слишком быстро сказала: – Я пойду найду Льва.

– Вот и правильно, с родным человеком – всегда спокойнее.

Ей показалось или в его голосе прозвучала угроза?

– Ну, до свидания тогда. Может, больше и не увидимся, если наша машина уже на ходу.

– Дай-то бог, – усмехнулся Сычев и серьезнее добавил: – Не место тебе здесь, Победа. Вырвалась – ну и радуйся. Забудь это все.

Она кивнула, неловко махнула на прощание рукой и наконец решилась повернуться к нему спиной. Сделать это было непросто, каждым миллиметром своего тела она ощущала явную опасность, однако за предчувствиями ничего не последовало. Обернувшись через некоторое время, Вика увидела, как Сычев бодрым шагом идет к городу, и по его походке, по его осанке вовсе не казалось, что он чем-то озадачен.

Значит, не заметил. Или, скорее, не понял. Он же не знает, что она нашла пуговицу в лесу. Может, она – вообще не его. Или его, но в этом нет ничего необычного: он же там работал, да и Васю в тех местах сколько времени искали… Что угодно от одежды отвалится, пока будешь лазить по окрестным буреломам.

Вика шла вперед, старательно уговаривая себя не обращать внимания на такую ерунду, как пуговица, но было поздно: она уже что-то почувствовала или, по крайней мере, думала, что почувствовала.

За рощей виднелась небольшая группа людей, среди которых легко определялся Лев, а также – Илья и Кристина. Удивившись, что двое последних поднялись ради нее в такую рань, да еще в принципе откуда-то узнали о ее пропаже, Вика на время забыла об участковом и постаралась нацепить на лицо виноватую улыбку. Ни на кого эта улыбка должного впечатления не произвела, а Лев, заметив пропажу, с облегчением выдохнул, но тут же помрачнел.

– Слава богу, хоть одна нашлась, – сказал кто-то в толпе.

– Да в этом можно было не сумневаться, она ж, как дочь антихриста, бессмертна.

Вика громко фыркнула, но притворилась, что закашлялась, чтобы не вызывать к себе еще большую ненависть.

– Уважаемые сограждане, – начала она, – благодарю, что не бросили перед лицом смертельной опасности; ваше присутствие…

– Завязывай! – Требование Ильи относилось к его дочери, которая снимала речь выжившей на смартфон, но Вика сбилась и с осуждением покосилась на друга детства. – Ты же почти цела и невредима?

– Папа, а сейчас ты к кому…

– Все нормально, – сказала Вика, только сейчас вспомнив о многочисленных ссадинах и синяках. – Если коротко, я хотела найти Васю, но что-то пошло не так.

– Молодец, – донесся робкий голос из толпы, и она с изумлением отметила, что, кажется, становится своей.

– Где ж молодец, когда не нашла, еще и народ потревожила…

– Но ведь старалась.

– Ты посмотри на нее – краше в гроб кладут.

Последнее замечание Вике очень не понравилось, надо было как-то ретироваться.

– Милый, может, пойдем домой?

– А ты к кому обращаешься?.. – уточнила Кристина, но Илья вовремя пихнул ее локтем.

– Ты правда не пострадала? – нехотя спросил Лев. – Вдруг куда-то исчезла, я даже не понял…

– Ты все сделал правильно, а я – вполне жива и здорова. – Вика потянулась, чтобы его поцеловать, но Лев вдруг отпрянул, чем вызвал новые перешептывания среди собравшихся. Мгновение он размышлял, потом крепко взял ее за руку и потянул за собой.

– Идем.

Вика послушно двинулась за ним, однако была весьма озадачена, гадая, что это на него нашло, и даже повернулась к Илье, будто он мог что-то подсказать. Друг детства скорчил ей гримасу, значение которой было сложно определить, а Кристина с милой улыбкой помахала ей рукой, словно они только что завершили задушевные посиделки.

* * *

– Тачка сегодня будет готова, – сказал Лев, когда они подходили к дому.

– Отлично.

– Я слышу столько энтузиазма, – скривился он.

– Мне тут нужно кое-что закончить.

– Даже страшно предположить…

– Можешь ехать, раз надо на работу. У меня отпуск еще не закончился, задержусь на пару дней. – Вика говорила так уверенно и твердо, что сама себе удивлялась.

– И что потом? Мне опять искать тебя по лесам или будешь тихо сходить с ума в своем подвале?

– Лев…

– Меня это все достало! – рявкнул он. – Ты же была нормальной, даже слишком, как я теперь понимаю! Что с нами стало за считаные дни! Как это могло случиться?!

– Вот поэтому я не люблю поездки на природу, – тихо буркнула Вика и громче добавила: – Обещаю, скоро все вернется на круги своя.

Лев ничего не ответил, вошел в дом и захлопнул дверь у нее перед носом. Правда, запирать на замок не стал, и вскоре Вика смогла переодеться, вычесать из волос болотную грязь и даже протереться влажными салфетками, случайно обнаруженными на дне сумки. Результат был не очень, однако экспериментировать с душем больше не хотелось, а ванная находилась в ужасном состоянии и тоже к купанию не располагала.

Лев отключился прямо на диване (еще бы, после такой ночи), и оставалось лишь удивляться, почему ее саму не клонит в сон. Наскоро чем-то перекусив, Вика спустилась в подвал, подняла трубку проклятого телефона и не услышала ровным счетом ничего.

– Максим, ты там? – чувствуя себя полной дурой, спросила она. – Макс, это я, Вика. Только теперь взрослая.

Ответом ей была тишина, еще больше наводившая на мысли о помешательстве.

– Макс, ответь… Или перезвони, как сможешь… В общем, я буду ждать.

Вика положила трубку, порадовалась, что Лев ее сейчас не видел, и вышла на улицу. От утреннего тумана ничего не осталось, теперь спину грели теплые солнечные лучи, жизнерадостная зелень вяло перешептывалась под легким ветерком, прохожие лениво шли по своим делам, явно никуда не торопясь. Мир казался немного сонным и очень спокойным, будто даже не подозревал, на что способны люди. Вернее – один конкретный человек, к тому же обремененный властью.

Зачем Сычеву убивать волонтера? Какие у них были отношения? Может, конфликтовали? Это неизвестно, но, учитывая, где все произошло… Скорее всего, волонтер что-то понял; может, догадался, что случилось с Васей, и поспешил об этом рассказать. По пути к городу встретил участкового, еще наверняка обрадовался встрече с представителем власти, все ему выложил. А тот понял, что сказанное волонтером для него слишком опасно. Или другой вариант: волонтер, бродя по лесам, случайно заметил, что Сычев делает что-то не то, подошел с вопросами…

Впрочем, убийство могло быть и запланированным – в том случае, если мужчина что-то знал, но сам пока этого не понимал. Тогда участковый его просто выследил, выбрал безлюдное место… Но ведь все произошло белым днем, не слишком ли он рисковал? Значит, либо импровизация, либо у Сычева уже не было выхода. Ладно, сейчас это не так важно. Мотив, хоть и шаткий, но вроде бы есть, возможность убить тоже. Осталось выяснить, действительно ли это убийство связано с пропажей Васи, или между участковым и волонтером было еще что-то.

Пока нет новой информации, стоит начать с сына Женьки. Мог ли Сычев вытащить – или, скорее, выманить – мальчишку из его спальни? Наверняка. Уж для участкового, которого все знают и уважают, это не должно быть проблемой. Как и заметание следов. Вопрос только один – зачем?

Каких-то извращенных наклонностей за ним не наблюдалось, вряд ли он в таком возрасте и на пустом месте превратился в маньяка. Может, у него случилось горе, такое, из-за чего человек просто сошел с ума? Интересно, он был женат? В молодости точно нет – ему тогда многих девчонок сватали, а он говорил, что не торопится. Но с того времени Сычев уже сто раз мог создать семью, завести детей. Если так и остался холостым, это довольно подозрительно, хотя еще ничего не доказывает. Учитывая, как его окучивали, шансов отвертеться от похода к алтарю у участкового было немного, значит, есть серьезная причина не жениться.

Жаль, у него самого не спросишь – было бы хорошо посмотреть на его реакцию. Впрочем, есть и более независимые источники, которым к тому же нечем заняться в силу начавшихся каникул.

Кристину она нашла не сразу, но, опросив нескольких слонявшихся по улице подростов, обнаружила ее выходившей из местного социального центра, да еще и с сумкой-тележкой. Одета девочка была в юбку ниже колен и скромную блузку, волосы заплетены в косу. Образ настолько отличался от того, что Вика привыкла видеть, что ей потребовалось какое-то время, чтобы собраться с мыслями.

– Подрабатываю, – буркнула Кристина, не дожидаясь вопроса. – Между прочим, после бессонной ночи.

– Тебя никто не заставлял участвовать в спасательной операции, – чуть виновато напомнила Вика.

– Ага, надо было отпустить папу одного, чтобы и он пропал?

– Его тоже никто…

– Да перестань. – Сказано это было с такой серьезностью, что у Вики не нашлось возражений. – Поможешь сумку допереть? У меня сегодня сразу три старушки, которым доставка нужна.

– Давай. – Вика тоже ухватилась за ручку, и вдвоем они довольно быстро покатили тяжелую сумку.

– То есть все-таки чувствуешь себя виноватой…

– Еще чего. Я поговорить с тобой хотела.

– О папе? Он в тебя втрескался, это точно. Тот еще прикол, если ты станешь моей маман.

– Нет, я…

– Я его реально таким никогда не видела, аж вздыхает весь по ночам.

– Прекрасно, но я хотела спросить об участковом.

Кристина резко остановилась, из-за чего Вика по инерции чуть не пролетела вперед, и вытаращила глаза.