Текст книги "Вселенная-26"

– Что? – взвилась женщина, не ожидавшая, что ее кто-то побеспокоит в обеденное время.

– А где Ариана? Не подскажете?

– На больничном.

Женщина отвернулась, давая понять, что разговор окончен, а Кэрри, удивленно выпучив глаза, тихонько вышла из кабинета и пошла к лифту, чтобы спуститься в столовую, одновременно набирая текстовое сообщение подруге.

«Эй, привет. Говорят, ты заболела?». Сообщение улетело к адресату, но девушка не спешила убирать телефон в маленькую сумочку, периодически поглядывая на экран, словно боялась, что пропустит сигнал, оповещающий о пришедшем ответе.

Телефон молчал и весь обеденный перерыв, и до самых шести часов вечера, пока из офиса не потянулись измученные работники, мечтая поскорее очутиться кто дома, кто в спортзале, а кто в ресторане на свидании. Были, конечно, и те, кто с сожалением оставлял офисное кресло, либо потому, что любил свою профессию, либо предвкушал встречу с соскучившимися по родителям за день детьми.

Щелкнул замок на двери старенькой тойоты, и Кэрри опустилась на сиденье, еле впихнув длинные ноги. Давно пора было поменять машину, но накопить никак не получалось, а брать кредит она считала крайне неразумным, учитывая, что вся ее зарплата куда-то улетучивалась, едва попадая к ней на карточку. Посмотрев на экран смартфона, девушка взбодрилась – пришло сообщение от Арианы.

«Привет, потом расскажу)))))))». Судя по количеству скобок, завершающих сообщение, подруга явно была в отличном расположении духа.

«Рада за тебя;)» – отправила ей в ответ Кэрри и, ухмыльнувшись и уже строя в голове предположения о том, что могло произойти с такой тихой в последний месяц девушкой, тронулась с парковки.

Вечер понедельника по традиции она проводила дома, пытаясь прийти в себя после выходных.

* * *

Огонь полыхал в маленькой черной печурке, отбрасывая блики на светло-бежевый деревянный пол. Ариана лежала на кровати, смотря на пламя, и вспоминала свое детство. Почему-то именно сейчас, в этой глуши, оставшись один на один с, в общем-то, незнакомым мужчиной, она чувствовала себя маленькой девочкой.

Она выросла в городе. Ее семья, ничем не выдающаяся, состояла из работяг, всю жизнь проведших в офисных коридорах, и двух детей – у нее была старшая сестра. Все детство она чувствовала себя не такой, как другие. Ей постоянно казалось, что родители каким-то чудом оставили дочку, так не вовремя решившую появиться на свет, когда карьера матери только-только набирала обороты. Повезло, что пожертвовать решили не ребенком.

Несмотря на это, у Арианы было счастливое детство. Даже эта некоторая холодность, с которой к ней относились все члены семьи, играла ей на руку – никто никогда не требовал отчета, где она пропадает и что делает, не обращали внимание на оценки или неподходящих для девочки ее возраста друзей. А таких было полно.

Маленькая Анна росла пацанкой, проводя время за чисто мальчишескими играми, лазая по заброшенным гаражам и домам, забираясь на чужие участки, расположенные за городом, где семья Уэйн снимала маленький домик на две недели каждое лето, чтобы дать возможность детям, весь год дышащим выхлопными газами во дворах у магистрали и не видящим солнца из-за загораживающих его высоток, впитать немного природы.

Когда девушка выросла и пошла в институт, ничего не поменялось. Она так же общалась только с парнями, которые считали ее «своим парнем» и никогда не делали попыток сблизиться. Да и она была не против таких отношений, считая, что семейная жизнь только портит, а в материнстве вообще нет ничего привлекательного. Конечно, у нее были поклонники, но кроме пары ночей, проведенных обычно на их территории, – к себе она приглашала гостей неохотно – им ничего не светило.

Сейчас, смотря на пламя в печурке, освещающей комнату в простом деревянном коттедже, стоившим несколько миллионов в неделю, она вспоминала те самые волшебные две недели, которые проводила за городом. Дом, который могла позволить себе их семья, и в подметки не годился этому, но в нем был небольшой камин, где отец каждый вечер разжигал огонь, и они всей семьей садились на полу, ели нажаренные матерью специально к вечеру сладкие пирожки с яблоком и клюквой и запивали теплым молоком, купленным у бабушки-соседки после вечерней дойки. Это были те самые два часа, пока они не разбегались по своим комнатам, когда они все вчетвером были настоящей семьей.

– Эй, не спишь? – взлохмаченная голова Мэта заглянула к ней в комнату. Глаза были зажмурены, видимо, чтобы не увидеть чего-нибудь лишнего.

– Заходи, – рассмеялась девушка и села на кровати.

Было только семь часов вечера, но солнце уже садилось, а здесь, среди высоких елей, было совсем темно.

Они провели все выходные, не выходя из дома. Еду им привозили сразу на весь день, и оставалось только разогреть ее в микроволновке. Пару раз молодой человек предлагал разжечь во дворе гриль и самим пожарить мясо, но Ариана отказывалась – было так тепло и хорошо внутри, что не хотелось вылезать на улицу.

К вечеру воскресенья, когда она внезапно поняла, что скоро придется возвращаться в город, девушка загрустила. Она только-только начала оживать и даже согласилась прогуляться до местного озера, находившегося где-то за лесом, а уже пора была ехать обратно, чтобы снова попасть в свой теплый кокон комфорта, из которого так трудно, оказывается, выбраться.

Они вышли из дома почти в шесть часов вечера и пошли по тропинке, подсвеченной рядом тусклых фонарей, создающих романтическое настроение, и Ариана пожалела, что не питает никаких чувств к молодому человеку, идущему рядом. Да и он, она была уверена, отвечал ей взаимностью, никогда не претендуя на что-то большее, чем просто дружба. Так они дошли до озера. Здесь, над огромной водной гладью, еще светило солнце, отбрасывая красно-оранжевые лучи на покрытую мелкими волнами поверхность, и гулял слабый ветер, словно только ради приличия развевающий их спутанные после обеденного сна волосы.

Здесь, стоя на берегу, ей показалось, что она оживает. Как будто это огромное природное творение, дышащее и волнующееся, разбудило в ней дремавшую до этого дня энергию.

– Я не хочу уезжать, – прошептала девушка и заплакала. Она не помнила, когда последний раз что-то доводило ее до слез, а сейчас не могла остановиться.

Мэт все устроил. Один звонок – и он договорился о липовой справке из больницы, в которой врач напишет, что Ариана Уэйн больна. Второй звонок – и аренду домика продлили еще на неделю, приняв, заодно, заказ на доставку еды. Самое главное – два больших сырых куска мраморной говядины, вылежавшей достаточно времени, чтобы буквально таять во рту.

Когда молодые люди вернулись, пакеты уже стояли у двери: угли, мясо, жидкость для розжига, свежие овощи, зелень и огромный яблочный пирог, посыпанный сахарной пудрой и корицей. Следующие два часа они хохотали до боли в животе, пытаясь сначала развести огонь, потом проверить, готово ли мясо. В итоге куски оказались сильно пережарены с одной стороны и не дожарены с другой, но это не помешало им насладиться своим творением. И это было вкуснее, чем блюдо пятизвездочного ресторана.

– Дубль два? – Мэт присел на пол у окна, скрестив перед собой ноги. Они собирались повторить попытку сотворить шедевр из сырого мяса и их слабых познаний в кулинарии.

– Ты какой-то неправильный владелец ресторанов, – засмеялась Ариана и кинула в него подушкой.

– Бывший, прошу заметить. Бывший! – Он ловко увернулся и вытянул затекшие ноги.

Матиас Ньюман рассказал ей про себя вчера, когда они шли от озера домой. Девушка не знала, что побудило его это сделать, – она никогда этим не интересовалась – но выслушала с любопытством и даже смогла сдержать рвущееся наружу удивление. По его возможностям тратить деньги она понимала, что новый знакомый богат, но, скорее, он представлялся папенькиным сынком, живущим за счет родителей.

Вечер был холоднее, чем вчера. Кутаясь в плед, Ариана сидела в качающемся круглом кресле, подвешенном на веранде, и смеялась, смотря, как Мэт борется с двумя огромными кусками мяса, доставленными еще в обед и ожидающими своего часа.

Получилось гораздо лучше, если не сказать идеально.

– Ты начинаешь мне нравится, Матиас Ньюман, бывший владелец сети ресторанов, – улыбнулась девушка, справившись со своей порцией, и потянулась всем телом.

– Не зови меня так, – он поморщился и шутливо ударил ее грязной вилкой по лбу.

– Знаешь, у меня есть подруга. Ты ей определенно понравишься. И она тебе, кстати, тоже. – Ариана задумчиво оглядывала сидящего напротив молодого человека, представляя, как обрадуется Кэрри такому знакомству.

– А тебе я не нравлюсь?

– Почему? Нравишься. Ты необычный. И интересный. – Она пожала плечами и потянулась к миске с овощами, чтобы достать кусок нарезанного брусочками огурца.

– Так в чем же дело? – Мэт ухмыльнулся и окинул ее взглядом, заставившим девушку покраснеть.

– Я не строю иллюзий, Мэт. У меня же есть глаза. И Кэрри – так зовут мою подругу – тебе больше подойдет. У нас остался пирог?

Ариана поспешила перевести тему, чтобы не вдаваться в подробности. Это было правдой – она часто не рассматривала мужчин как потенциальных партнеров просто потому, что недостаточно хороша для них. И сейчас, понимая его немного лучше, она тут же переключилась в оборонительную позицию, стараясь убедить себя, что совершенно ничего к нему не чувствует. Зачем расстраиваться зря?

Прошел вечер. Прошла неделя. Наступило воскресенье, когда уже нельзя было прятать голову в песок и бежать от суровой действительности, – ей пора было возвращаться на свою работу, в свою жизнь. И как бы ни хотелось ей остаться здесь, пришло время уезжать.

Белый Ford Bronco развернулся и выехал со двора. Девушка, сидящая на переднем сидении, обернулась, в последний раз окидывая взглядом это место в надежде, что еще хоть раз сможет вернуться сюда. Хотя бы на денек.

Дорога бежала мимо маленьких елей, поворачивала на магистраль, освещенную яркими экранами, где полуголые девицы на автомобильных шинах сменились полуголыми девицами в красно-белых костюмах, намекающих на скорое приближение Рождества. Внимание жителей города смещалось на магазины подарков.

Они сидели на парковке уже пятнадцать минут, не решаясь расстаться, и молчали.

– Ты собираешься меня поцеловать? – наконец, не выдержала Ариана, повернулась на сидящего рядом молодого человека и пытливо посмотрела ему в глаза. Ничего такого. Просто надо было расставить точки над i.

Поцелуй длился недолго. Оторвавшись от обветренных и обкусанных губ, Мэт отвернулся, глядя на пятно белого света на асфальте.

– Мне надо уехать, – наконец, сказал он.

– Надолго? – Мысли путались.

– Не знаю. Месяц или два. Может, больше. По условиям договора я должен присутствовать в тех местах, где нужно закрыть старые рестораны, не приносящие прибыли. Новый владелец хотел все сделать сам. Но я посчитал, что мой долг лично разобраться с этим. Хоть что-то в этой жизни я должен сделать сам.

– В смысле? Ты сам построил многомиллиардный бизнес…

– Не сам. Мои усилия, по сути, закончились, когда я перестал варить кофе и отдал все управляющему. Это была счастливая случайность, что я встретил Джо. И кинуть все на него сейчас будет неправильно. Это же не просто ресторан – это место, где работает куча людей, которые останутся без работы.

– Позвони мне, как вернешься.

Мягко хлопнула дверь машины, зашуршали шины по асфальту, и белый Ford Bronco выехал с парковки, а Ариана поднялась к себе, желая только одного – принять душ и завалиться сразу в кровать, чтобы проспать до шести утра, пока будильник не разбудит ее, чтобы позвать на пробежку.

* * *

Салон цветов закрывался в семь вечера, и Шелли Мастерс оставалась одна. Она любила бывать в маленьком помещении, уставленном цветами, хотя бизнес не требовал ее постоянного присутствия. Но так бывает – когда по-настоящему любишь свое дело, ты готов проводить там все время.

Защелкнув замок на главном входе и закрыв жалюзи, она опустилась на стоящее в углу кресло, где посетители могли отдохнуть, пока им собирают букет или оформляют подарочную коробку. Рядом стоял книжный стеллаж, где любой мог выбрать себе чтиво по душе. Она сама всегда доставала книгу наугад, случайный образом выбирая место, с которого начнет читать, и погружалась в выдуманные кем-то миры. Так похожие на те, что она сама хотела бы описать.

Ее отец считал себя писателем. Не тем, кто становится известным, публикуя шедевр за шедевром, и за истории которого борются кинокомпании, желая купить права на экранизацию. Он писал научные труды, часто в соавторстве с другими сотрудниками малоизвестного исследовательского института, и гордился, когда выходила очередная, пусть и весьма тонкая книжонка, описывающая их последние достижения и никем так никогда и не прочитанная. Возможно, из-за него она ни разу и не пыталась сесть за собственную книгу, предпочитая оставаться читателем, – так у нее не было возможности стать очередным провалом их семьи.

Она открыла случайным образом выбранную книгу и начала читать.

«В конце концов, мы живём в век, когда люди уже не представляют ценности. Человек в наше время – как бумажная салфетка: в неё сморкаются, комкают, выбрасывают, берут новую, сморкаются, комкают, бросают…».

Рэй Брэдбери. «451 градус по Фаренгейту». Ей даже не нужно было переворачивать и смотреть на обложку, чтобы узнать свое любимое произведение, зародившее однажды любовь к книгам.

Шелли откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Она сама чувствовала себя такой вот салфеткой, только ровненькой, красиво разложенной на шикарно сервированном столе. А так хотелось быть скомканной… Не то, чтобы ей не нравилась ее жизнь – совсем наоборот. Ее жизнь была настолько прекрасна, что в такие моменты, переполняющие расслабляющей негой, дико хотелось чего-то из ряда вон выходящего, что вытолкнет из привычного кокона успешности и заставит по-настоящему ценить жизнь. Точно так же, как хочется запить горьким густым кофе слишком большую порцию приторного шоколадного торта.

Домой Шелли Мастерс вернулась после восьми и сразу обратила внимание на то, что табличка с надписью «Не беспокоить», пропала с ручки соседней двери, где жила Ариана Уэйн, недавно въехавшая в их дом, – жильцы часто вешали такое предупреждение, чтобы у них не проводили уборку, если уезжали на несколько дней. Раз ярко-красный кусок картона пропал, было очевидно, что хозяйка квартиры вернулась.

Бросив взгляд на часы, она постучала в дверь.

Ее новая знакомая явно совсем недавно вернулась, судя по спортивному костюму, испачканному снизу на штанинах капельками грязи, и еще не успела принять душ и переодеться. Шелли на секунду пожалела, что опять так беспардонно решила вторгнуться без предупреждения, и уже собиралась извиниться и уйти к себе, когда ее схватили за руку и насильно втянули в просторную прихожую.

– Как хорошо, что ты зашла. – Ариана была явно перевозбуждена, и ее гостья даже позавидовала таким эмоциям. Сама она давно ничему так не радовалась. – Закажем поесть? Я жутко голодная!

– Я не ужинала, – честно ответила Шелли, скидывая удобные мягкие туфли и проходя на уже знакомое место в гостиной. Пятно от острого соуса, все еще размазанное по обивке дивана, отчетливо выделялось на почти белом фоне даже в полутьме. Свет в комнате был выключен, и приходилось довольствоваться тем, что падал из прихожей.

Они выбрали себе блюда, и хозяйка квартиры, включив телевизор на канале, крутящем нон-стоп фильмы ужасов, забралась с ногами на диван и громко выдохнула, словно наконец-то разрешила себе расслабиться.

– Что случилось? Ты кажешься слишком возбужденной, – осторожно спросила Шелли.

– Так и есть, – Ариана засмеялась, спрятав лицо в ладони. – Ты не представляешь… Ничего, что я на ты? Это… это вообще, наверное, неправильно, что я тебя вот так затащила к себе. Просто мне до жути хочется с кем-то поделиться, и… Я еще не готова закончить этот день!

Девушки проболтали до полуночи, два раза заказывали еду, умяли коробку шоколадных конфет и распили бутылку вина. Уходя к себе, Шелли чувствовала себя гораздо бодрее, чем каждое утро, просыпаясь без будильника от того, что кошка приходила к ней на постель, чтобы потребовать утреннюю порцию еды. Одно время ее хозяйка даже решила установить специальную кормушку, открывающуюся по времени, но вскоре отказалась от этой идеи – просыпаться в одиночестве от того, что выспалась, было комфортно, но вот дрожь в руках все усиливалась, и девушка боялась, что с ней случится нервный срыв. Она видела их не однажды – когда скучающие женщины старались найти выход из своей скуки в объятиях бесконечной череды мужчин, алкоголе, наркотиках, или просто, не выдерживая и не решаясь как-то справиться с этим гнетущим чувством, отправлялись в закрытые санатории, где содержался огромный штат психотерапевтов.

Ни один из вариантов Шелли Мастерс не устраивал, поэтому она выкинула в помойное ведро чудо-кормушку и с радостным раздражением просыпалась, чувствуя мокрый любопытный нос и щекотливые усы на своем лице.

Кошка, белая с черными и коричневыми пятнами, выбежала ей навстречу, как только щелкнул замок входной двери. Быстро приняв душ и переодевшись в тонкую ночную рубашку, Шелли подхватила ластящееся к ее ногам животное и завалилась на кровать. Ей было о чем подумать.

Глава 3

С наступлением зимы бегать в парке стало настоящим испытанием, но Ариана не сдавалась. Вот и сегодня, надев специальные нескользящие и чуть более теплые кроссовки, она вышла на улицу в плотных облегающих брюках и кофте, сохраняющей тепло тела, но не перегревающей его.

Бежалось легко. Она иногда вспоминала себя, как, изведясь до горевшего красным, обливающимся потом лица, переходила на шаг уже спустя двадцать минут и быстро возвращалась домой, прихватив жутко сладкий кофе на ореховом молоке. Сейчас все изменилось. Натренировав свою выносливость, девушка спокойно накручивала на фитнес-браслете пять километров и сразу шла домой. Приняв холодный душ и переодевшись в офисный костюм, она спешила на парковку, не забыв в холле жилого комплекса перехватить большой пол-литровый стакан свежевыжатого смузи из зеленых овощей и яблок.

В обед они встречались с Кэрри. Несмотря на то, что Ариана не разделяла страсть подруги к ночным увеселительным приключениям, они хорошо общались, особенно если не затрагивали скользкую тему сообщества, членом которого одна из них являлась вот уже четвертый месяц.

– Я буду овощной салат и рыбу на пару. Можете еще положить яблоко. Спасибо. – Кэрри посмотрела на свой поднос, поморщилась, поставила на него стакан воды и отошла к столику, где уже сидела ее подруга, уплетая большой кусок мяса на гриле. Рядом стоял высокий стакан с уже привычным смузи, которым она любила заменять порцию овощей, – ей не нравилось, как их готовили в столовой.

– Тебе не надоела эта рыба? Она же невкусная и сухая, – поморщилась Ариана, глядя в тарелку соседки по столу.

– А что делать? Я же не как ты… Мне фигуру надо поддерживать.

– Ты пей поменьше, Кэр, и все будет супер. А еще – можно бегать по утрам.

– Бегать, – девушка скривилась, словно за раз съела четверть лимона. – Ну уж нет. Моя система пока работает, и нет смысла ее менять.

– Всегда можно что-то улучшить, – не согласилась с ней Ариана и, закинув в рот очередной кусок слабопрожареного мяса, замычала от удовольствия. – Ты просто не понимаешь, что ты упускаешь. Салат с дурацкой рыбой можно поесть и вечером вместо того, чтобы глушить опять виски.

– Пиво, – перебила ее Кэрри и засмеялась, прикрывая рот рукой, чтобы куски прожеванной еды не разлетались по столу.

– Тем более.

– Да ладно. Ты какая-то ханжа. Хоть и получше сейчас, чем была.

– Лучше или хуже, уж какая есть, – улыбнулась ей в ответ подруга.

– Да уж ясно. Я же тебе рассказывала про эксперимент над мышами? – девушка аж поперхнулась, когда вспомнила об этом. – Не рассказывала! Слушай! Называется что-то вроде «Вселенная-29» или что-то похожее. Там мышей поместили в идеальные условия, и что ты думаешь? Они все померли! Потому что живому существу не нужен комфорт, Анна.

– Какая глупость, – отреагировала Ариана. – Кажется, я помню, что читала про этот эксперимент, и к нему приводили разоблачение – не такие уж идеальные были условия. И назывался он «Вселенная-25».

– Все равно. – Кэрри наколола кусок пересушенной рыбы на вилку, поморщилась и, отодвинув от себя тарелку, залпом выпила полстакана воды. – Ты же не можешь отрицать, что невозможен рост без определенного рода травмы. Говорят, дикое количество энергии затрачивается, когда появляется новая жизнь.

– И что ты предлагаешь? – Девушка с сожалением посмотрела на свою пустую тарелку и, откинувшись на спинку стула, вытянула ноги под столом, запачкав новые туфли сидящей напротив подруги. – Ой, извини.

– Я предлагаю… Ничего не предлагаю. Просто говорю – неплохо брать себе испытания, пусть и маленькие, чтобы держать себя в моральной форме.

– Человек ко всему привыкает. И испытания должны быть, наверное, сильными – сильнее, чем съесть кусок сухой рыбы на обед, – чтобы произошло что-то действительно потрясающее.

– Хорошо тебе говорить. Ты живешь рядом с парком…

Ариана почувствовала, что они заходят на запрещенную территорию. Как только начинались обсуждения места, где она жила, и сообщества, к которому себя причисляла, у подруги как будто заволакивало глаза красной пеленой, и она яростно начинала доказывать, насколько это все неправильно и как это сильно разрушает общество. В чем конкретно были ее претензии, понять было сложно. Кроме бурных эмоций девушка не могла привести никаких веских доказательств своим словам. Видимо, слышала подобные разговоры в тех бесчисленных барах, где продолжала проводить каждые выходные, но суть уловить было сложно, учитывая, сколько она обычно пила.

Схватив поднос, Ариана поспешила выйти из-за стола, помахала подруге рукой и быстрым шагом вылетела из столовой. Свой зеленый смузи она лучше допьет на рабочем месте.

Матиас не писал уже вторую неделю. Сначала они переписывались в режиме нон-стоп, начиная с «Доброе утро» и заканчивая «Спокойной ночи». Потом он начал объявляться раз в день, ссылаясь на загруженность, а вскоре и вовсе переписка грозила сойти на нет.

Всматриваясь в смартфон, на котором был открыт их диалог, Ариана ждала, что две серые галочки окрасятся в голубой – сообщение прочитано, – но чуда не происходило. Она и сама не знала, почему до сих пор ждет чего-то, ведь давно поняла, что совсем не хочет именно сейчас вступать в любые отношения, способные нарушить столь прекрасно выстроенную жизнь. И тот романтический порыв, который дернул ее за язык спросить про поцелуй, сейчас вспоминался как дикая случайность, сумасшествие. И ничего она на самом деле к нему не испытывала.

Заблокировав экран, девушка вздохнула и, включив в наушниках медленный блюз, откинулась в офисном кресле. У нее была прекрасная возможность насладиться одиночеством и своим смузи, пока не вернулись коллеги по работе.

Темнело все раньше. Пробираясь по пробкам домой, белый Ford Bronco держался левой полосы, специально выделенной для членов сообществ по защите личных границ. Водители, стоявшие в заторе в трех крайних правых полосах, кидали злые взгляды на тех, кто пользовался особыми привилегиями, нарушая тем самым их права. Как им казалось.

Ариана старалась не смотреть по сторонам. Однажды, случайно встретившись взглядом с противным потным мужиком, у которого не работал кондиционер, а на улице, как назло, было настоящее пекло, не свойственное октябрю, она увидела такую ненависть, что ее затрясло. Вцепившись в руль руками, она начала жаться ближе к машине, идущей впереди, но автоматические датчики препятствий не оставляли ей никакого шанса. Через открытое окно на нее несся поток отборных матов, и она мечтала только об одном – убраться отсюда поскорее. В тот вечер она ввалилась в квартиру Шелли Мастерс, и они выпили целую бутылку мартини с маленькими оливками, пока ей не полегчало.

С соседкой они сдружились. История, начавшаяся так нелепо, с вторжения, переросла в частые посиделки и даже совместные пробежки в парке по выходным. Не слишком сближаясь, девушки делились своими проблемами, мыслями, планами, поддерживая друг друга без лишних вмешательств в личное пространство, – благо, они обе хорошо были осведомлены, что дозволено в рамках общения между членами сообщества. Да и не хотелось ничего другого, чтобы не усложнять и не бегать вот так вот друг от друга, как Ариана только что убежала от Кэрри, в надежде сгладить нарастающий конфликт и не допустить скандала.

Дорога домой заняла чуть больше, чем планировалось, – рядом с выездом на улицу, ведущую в ее жилой комплекс, устроили очередную забастовку несколько человек, расположившись прямо на пропитанном машинным маслом и бензином асфальте.

Это началось не так давно и внезапно для всех, кто пользовался выделенной полосой и поэтому не торопился выходить пораньше из дома. Просто однажды точно такая же группа людей заблокировали дорогу, и всем пришлось перестраиваться в правые ряды, куда их, конечно, никто не собирался пускать. Ситуация осложнялась тем, что в правах по защите личных границ были явные огрехи, которые не позволяли арестовывать таких бунтарей, ограничиваясь только предупреждением. Пока это были единичные случаи, но именно так в свое время и начиналось движение, результатом которого стало жесткое разделение города и общества на зоны, словно на загоны для скота. На которые так любил смотреть маленький Матиас Ньюман, сидя на высокой водонапорной башне.

Парковка пустовала. Создавалось ощущение, что все жильцы, вынужденные ходить на работу, столкнулись с той же проблемой, что и Ариана, застряв в пробках даже на выделенных для них полосах. Девушка поднялась к себе, хотела было постучать в соседнюю дверь, но передумала. Поделиться было особо нечем, а выслушивать чужие стенания она была не готова.

Разогрев себе остатки вчерашнего ужина, она устроилась на диване перед телевизором, включив старую молодежную комедию, и почти заснула, когда смартфон, лежащий у нее на коленях, завибрировал.

«Я в городе».

* * *

На балконе было по-настоящему холодно, а, учитывая, что он недавно вернулся из страны вечного лета, где был занят, закрывая свой последний по списку убыточных ресторан, Мэту казалось, что нынешняя зима была особенно суровой, хоть и не снежной. Он обернулся на казавшийся заброшенным бассейн, где еле колыхалась от порывов ветра вода и плавали непонятно откуда взявшиеся на такой высоте почти черные старые листья. Подумалось, что надо было попросить спустить воду, но он уезжал в спешке, и, конечно, не было никакого дела до того, что будет с квартирой.

Если быть до конца откровенным, он даже не знал, вернется ли сюда. Именно поэтому он, начавший с таким энтузиазмом общение по переписке с Арианой Уэйн, скоро свел это к ничего не обязывающим редким сообщениям.

Сейчас же, вернувшись в город спустя целых три месяца, он вдруг почувствовал, что скучает по ней. По их разговорам, спорам, дурацкой прическе, вечно выглядевшей как воронье гнездо, и даже по ее шелушащимся обкусанным губам. Мэт не испытывал к девушке тех чувств, из-за которых стоило бы заводить отношения или, тем более, жениться, но было в ней что-то теплое и родное. Словно маленький плюшевый мишка, которого можно было взять ночью себе в кровать, чтобы было к кому прижаться, когда так опротивлевало одиночество.

Смартфон в его руке завибрировал, и на экране появилось входящее сообщение.

«Я рада».

Поморщившись, молодой человек ухмыльнулся. Девушка явно обиделась на него, но так не хотелось пускаться в такие надоевшие обрядовые пляски, призванные служить одной только цели – извиниться и загладить свою вину. Он не раз и не два творил и более неприятные вещи, и всегда выручало одно и то же: хороший ресторан, букет цветов, дорогой подарок. К сожалению, – или к счастью – его бывшие не отличались оригинальностью.

Телефон снова заволновался.

«Приедешь?».

От удивления Мэт чуть не выронил кусок пластика с балкона прямо на промерзлый асфальт. Либо Ариана не видела их вместе, относясь только как к другу, либо у нее был какой-то более коварный план, и нужно было хорошо подумать, стоит ли тогда соглашаться на предложение. Или это не было предложением?

Выругавшись, он переоделся в чистые джинсы, не пропахшие аэропортом и самолетной едой, которую он уронил на колени, и теплый свитер, накинул сверху куртку, чуть менее плотную, чем того требовали погодные условия, и спустился в подземный гараж. Верный Ford Bronco ждал хозяина, поблескивая отполированным кузовом, – машина только что вернулась из салона. Хорошо, что за деньги можно было устроить все что угодно.

Весь город стоял в пробках, несмотря на то, что большинство офисных работников, составляющих процентов восемьдесят автомобильного трафика, уже давно были дома. Причину понять было несложно – участвующие во все нарастающих и ширящихся забастовках люди также освобождались к вечеру, и вот уже значительные участки выделенной полосы были блокированы, а в правые прорваться было практически нереально – водители, видя специальный пропуск на лобовом стекле, не давали перестроиться, чем тоже замедляли движение.

Добравшись до дома Арианы только через два часа, Мэт заглушил мотор и задумался. Было уже очень поздно для того, чтобы просто сидеть и болтать о ни к чему не обязывающих вещах, а на что-то более серьезное он был не настроен. Оставалась еще надежда на то, что у девушки действительно не было никаких подтекстов, и она правда готова оставить их отношения на прежнем уровне, но выяснять это сегодня просто не было сил. Уже повернув ключ в замке зажигания, молодой человек вдруг подумал, что обратный путь, становившийся в ночное время не только неудобным, но еще и опасным, будет гораздо более мучительным, чем, возможно, неприятное общение, и, выбравшись из машины, побрел к входным дверям, всматриваясь себе под ноги, – он еще не успел достать зимние ботинки, более подходящие для наледи, появляющейся каждую зиму даже на чистых улицах.

В коридорах висел полумрак. Ночную тьму разбавляли только приглушенные в позднее время лампы и свет, падающий из огромных, во всю стену, окон, расположенных в конце коридора по обе стороны и пропускающих огни города. Девушка открыла ему, одетая в теплый спортивный костюм. Волосы были мокрые и спутанные, а глаза заспанные – возможно, она приняла душ и, пока ждала его, уснула прямо на диване, судя по отпечатавшейся на щеке круглой пуговице, какие были пришиты на подушках.