Текст книги "Истина"

Джек

Не буду лукавить, если скажу, что сегодня у меня даже появилось желание пойти в колледж. Я проснулся за два часа до начала занятий, потому что хотел успеть забрать свой мотоцикл из ремонта, а это означало поездку на другой конец города. Мне хотелось, как можно скорее оказаться в колледже, чтобы снова увидеть её. Я знаю, что ее зовут Джессика, но мне так больше нравится говорить, потому что это звучит загадочно и немного романтично.

Когда я зашел на кухню, мои родители завтракали. За окном едва успело рассвести.

– Ты сегодня рано, я думала, что тебе сегодня к десяти, – отметила мама, потягивая свой любимый черный чай.

Отец сидел молча, но я знал, что он тоже хочет услышать ответ. То, что говорила вслух мама, это было тем, о чем он бы никогда не решился спросить. Он убежден, что некоторые темы мужчинам вообще не стоит обсуждать, как бы им не было интересно.

– Я поеду за мотоциклом, а оттуда сразу в колледж, – я открыл холодильник и достал сыр.

– Что? Боже, нет! Твой отец отвезет тебя в колледж, а мотоцикл вы сможете забрать после занятий, – мама поставила свою кружку на стол, забыв, зачем она вообще здесь сидит. Ее глаза расширились, а на лбу выступили мелкие вены. Она всегда становилась такой, когда начинала волноваться.

– Мам, я не собираюсь забрать мотоцикл и уехать из города. Я поеду в колледж, честно, – я нарезал сыр и уложил его на один из кусков багета, которые лежали в тарелке на обеденном столе.

– Да неужели! В школе ты постоянно такое выкидывал. Я не хочу на второй день твоей учебы в колледже оказаться в кабинете директора, объясняя, почему ты не явился на занятия, – мама вся покраснела от злости и едва не срывалась на крик. Она была одной из тех женщин, которые любят, когда у них все под контролем, а когда что-то начинает выбиваться из их плана, они сходят с ума. Я безумно люблю ее, потому что порой ее распорядок действительно помогает мне, но в такие моменты, как этот, я просто ненавижу ее дотошность и недоверчивость. Хотя это неудивительно. После всего того, что я творил в школе, я удивлен, что она еще не наняла для меня охрану и не надела на меня наручники.

– Мам, я обещаю, что теперь все будет по-другому. Просто поверь мне, доверься мне, я не знаю, что еще сказать. Просто я обещаю тебе, нет, я клянусь, что никуда не уеду и не выкину очередную глупость. Мне нравится этот колледж, – в этот момент я едва не засмеялся, потому что еще вчера я был готов поджечь это белое, до невозможности идеальное во всех мелочах, здание, – Я встретил там хороших людей, я хочу увидеться с ними сегодня. И поверь мне, мам, я ни за что не упущу этой возможности.

Мама улыбнулась и опустила голову, я знал, что на ее глазах выступили слезы. Если у меня когда-нибудь будет сын похожий на меня, я уже знаю к чему готовиться. К бесконечным бессонным ночам и бесчисленным посещениям школы и полицейского участка.

– Знаешь, в этот раз я поведусь на твою красивую речь, хотя, поверь мне, я не верю тебе даже самую малую капельку, потому что ты слишком много врал мне в последнее время, хотя нет, ты не просто много врал, ты врал мне постоянно.

И тут отец поднял голову. Он внимательно посмотрел на меня и встал из-за стола. Он тоже натерпелся от меня, поэтому я всегда ждал от него удара. Не знаю какого именно. Удара в нос, в глаз, в челюсть, или морального удара. Я всегда боялся, что отец выскажет мне все, что у него накопилось за все те годы, что я их доставал. Но он всегда молчал. Я видел, как он постоянно сжимает губы, чтобы не сорваться. Порой он краснел от злости, потому что она буквально переполняла его.

– Езжай за своим мотоциклом, а оттуда сразу в колледж. А вечером я хочу поужинать всей семьей, так что не задерживайся, после занятий сразу домой, – отец вытер губы белым вафельным полотенцем и вышел из комнаты, так и не дождавшись моего ответа. Просто это и не было вопросом, это скорее, было приказом.

– Мы что-то будем праздновать? – спросил я, наливая себе кофе.

– Поговорим вечером, просто приди к ужину, отцу будет приятно, что ты хоть раз выполнишь его просьбу, – мама положила руку на мое плечо и улыбнулась. Я заглянул в ее карие глаза, они были такими добрыми, но такими уставшими. Неужели это я ее так потрепал своими выходками?

– Мам, это не была просьба, он просто приказал мне, что делать.

– Ты же знаешь отца. Ему нелегко говорить с тобой, он не хочет давать слабину, боится разбаловать тебя, но поверь мне, он хочет все наладить.

– Ладно. Тогда до вечера? – я выпил залпом кофе и уже хотел уходить, как вдруг остановился и вернулся к маме. Я поцеловал ее в щеку, как делал в детстве. Я видел, как ее глаза загорелись от счастья. Она узнала во мне того прежнего Джека, который никогда не позволял себе ее обидеть и причинить боль. Я улыбнулся ей, а потом сказал, что люблю её. Не знаю, почему я это сделал, может быть, потому что действительно любил ее до безумия, но никак не осмеливался этого сказать, а может, потому что у меня было хорошее настроение, и мне так хотелось дарить его всем остальным вокруг меня. Я знал, что маме это будет приятно. Когда я уходил с кухни, она стояла, опершись руками о стол, а на ее лице сияла улыбка, а глаза, которые всегда были потухшими, вдруг заиграли новыми красками, и по-настоящему светились от счастья. Я давно не видел ее такой спокойной и счастливой.

Как я и планировал, я съездил к механику, которому отдал свой мотоцикл три недели назад после аварии. Тогда я чудом выжил, удивительно, насколько мне повезло, раз я отделался легкими ушибами, зато мой мотоцикл пострадал намного больше меня. Я удивился, как после такого родители вообще разрешили мне на нем ездить, да еще и оплатили ремонт. Порой они устают бороться со мной и просто уступают мне. В такие моменты я, как обычно, стою наготове к бою, уже предполагаю, что мне сейчас скажут, как вдруг мне протягивают пять сотен долларов на полное восстановление мотоцикла. Это бывает неожиданно и даже как-то обидно. И тогда в моей голове появляются мысли: А может им на меня наплевать? Ну, подумаешь, разобьюсь на мотоцикле! Проблем зато будет меньше.

Но теперь я понимаю, почему они это делают. Они не хотят испортить наши отношения еще больше. Они и так испорчены до самой крайности. Я уверен, что в тот момент внутри мамы разгорался целый пожар от страха и переживаний. Она бы никогда и ни за что не согласилась купить мне мотоцикл, если бы не мой идиотский характер. Мои упрямость и порой тупые ультиматумы. Я сделал все, что у меня было все, что я хочу.

Когда я ехал на мотоцикле в колледж, я чувствовал свободу. Я приоткрыл визор, чтобы позволить холодному ветру ударить мне в глаза. Я испытал удовольствие от этого слияния, словно я был поглощен ветром и стал с ним одним целым.

Когда я подъехал к колледжу, в моей голове пронеслась лишь одна мысль: Хоть бы я увидел ее сегодня.

Аманда Блер стояла у ворот и беседовала с пожилой женщиной, которая, судя по всему, здесь раньше преподавала, но ушла на пенсию. Когда миссис Блер заметила меня, ищущего место для парковки своего мотоцикла, она побледнела. Я видел, как она любезно извинилась перед той женщиной и попрощалась с ней.

Когда она подошла ко мне и заговорила, я уже ждал её. Похоже, ей в этом колледже удается следить за всеми и без камер слежения.

– Джек, добрый день. Я вижу за те сутки, пока мы не виделись, ты успел приобрести себе транспорт. – Аманда улыбнулась. Сегодня она была одета и накрашена, так же, как и вчера.

– Здравствуйте, миссис Блер. Рад вас видеть, потому что вновь надеюсь на вашу помощь. Не подскажите, где я могу припрятать своего приятеля? Он со мной уже не первый день, не хочу бросать его далеко отсюда.

Аманда задумалась.

– Здесь сбоку за деревьями есть небольшая парковка. Не уверена, что там разрешена стоянка, но сейчас, погоди минутку, – миссис Блер достала из сумки блокнот с ручкой и что-то написала на листке, после чего вырвала его и протянула мне. – Я написала здесь свое имя и телефон. Если у кого-то возникнут вопросы, они свяжутся со мной, и я все улажу, договорились? – она снова улыбнулась. И я не смог не улыбнуться ей в ответ, потому что это была по-настоящему чудесная женщина, которая так и лезла к людям со своей помощью.

– Спасибо вам огромное. – Я приклеил записку на заднее сидение и поехал на стоянку.

Убедившись, что мой мотоцикл в безопасности, я пошел в колледж. Когда я зашел туда, до занятий оставалось целых полчаса. Я снова сел на одно из тех удобных кресел и просто начал ждать. Я думал, что жду начала пар, но на самом деле я ждал её. Я понял это, когда она появилась в дверях. Сегодня она была в светлых джинсах, белой кофте с принтом и снова в своей черной кожаной куртке, а ее волосы были аккуратно собраны в высокий хвост. Сегодня она быстро нашла свой пропуск и, видимо, по привычке направилась к креслам, и только потом заметила там меня. Но было поздно. Она оказалась слишком близко, чтобы отступать. Когда я вчера купил для нее спрайт, мне показалось, что она нерешительная и боится трудностей, но не поверите с какой решимостью она шла мне навстречу, не желая отступать. Она немного опускала глаза, чтобы не встречаться с моими, но все равно продолжала уверенно идти к креслу рядом со мной. Когда она поставила сумку на кресло и начала стягивать с себя куртку, я повернулся и улыбнулся ей.

– Привет, Джессика.

Она сразу же повернула голову и посмотрела на меня. И сразу же сдалась. Она опустила голову, снова поджала губы и невинно улыбнулась.

– Привет. Извини, не знаю твоего имени.

– Джек, меня зовут Джек. Я из первой группы, а ты?

– Я из шестой, – она снова улыбнулась, а потом потянулась за своим халатом в сумку.

– Так значит, ты уже на втором курсе? – я пытался найти хоть какую-нибудь тему для разговора, хотя я знал, что скоро они закончатся, и она уйдет.

– Да, а вот ты не выглядишь на первый, – она снова улыбнулась, только на этот раз это была улыбка человека, который понял, что только что допустил бестактность и сморозил глупость.

– Думаю, мы ровесники. Мне восемнадцать, а тебе?

– Какая-то глупая беседа, тебе не кажется? И почему ты постоянно сидишь в этом кресле? – она уже стояла в халате и была готова вот-вот уйти, а я хватался за секунды, чтобы не упустить ни одного, проведенного с ней, мгновения.

– Нет, то есть, да, но мы ведь совсем незнакомы, нужно же с чего начинать, – сказал я, глупо улыбаясь.

– Я не уверена, что хочу что-то начинать. Извини, мне пора, и да, мне семнадцать, – она снова поджала губы, и я увидел ее ямочки на щеках. Она мягко послала меня, а я был очарован ей. Она не была груба со мной, так вежливо отшила. Я посмотрел на часы и понял, что до занятий остается одна минута, а я снова забыл какой у меня предмет. Мое настроение резко ухудшилось, и я отправился на занятия с кислым выражением лица. Не знаю, может ли быть что-то хуже этого. Хуже того, что ты только начал радоваться жизни после столь длительной депрессии, и вновь вынужден впасть в нее. Не знаю, наступит ли когда-нибудь еще тот день, когда я снова почувствую себя таким счастливым.

Джессика

Мой первый разговор с Джеком прошел совсем не так, как я того хотела. Когда я отошла от него, то едва не ударила кулаком по стене на лестнице. Я быстро поднялась в кабинет и села на свое место, где меня уже ждала Джулия.

– Привет, почему вчера не написала мне? Я отправила тебе свое сочинение, а ты не зашла даже.

Я молчала и щипала пальцами свои губы. Я всегда так делала, когда волновалась. Лиз, сидевшая сзади, дернула меня за хвост, и мне пришлось повернуться к ней.

– Что? – спросила я.

Лиза прищурилась, словно пыталась сообразить, что со мной не так.

– Что случилось? – спросила она, рассматривая меня.

Я откинула голову назад. Прозвенел звонок, и я тяжело вздохнула. Учителя еще не было и я начала говорить.

– Если вам и правда это интересно, то вчера я снова повздорила с Кортни, она хочет помириться, вернуть былое, а я не могу. Я оттолкнула ее снова, я делаю это постоянно… Со всеми. Я и вас оттолкну, – я почувствовала, как на мои глаза накатываются слезы, а голос дрожит.

– Дело ведь не только в Кортни, да? – спросила Джулия и взяла меня за руку, чтобы успокоить. – Ты говорила с тем парнем?

Я кивнула и снова откинула голову, чтобы не дать воли слезам. Я просидела так пару минут, а потом снова заговорила.

– Он сидел внизу, когда я пришла. Я переодевалась на кресле рядом с ним. Он первый заговорил со мной и спрашивал о том, в какой я группе и сколько мне лет. Его зовут Джек. Он постоянно улыбался мне, а меня это дико смущало. Я просто сорвалась на него и сказала, что не хочу даже начинать наше знакомство. Боже! Я видела, как он помрачнел, когда я вылила на него это.

– Ты какой-то странный предмет, вроде бы добрая, а вроде и нет, – сказала Джулия, цитируя многочисленные комиксы в интернете. Я рассмеялась.

– Я так растерялась. Не знала, о чем с ним говорить. Стоит ли что-то рассказывать о себе. Я вдруг на мгновенье представила, что он может подумать, будто я хочу серьезных отношений. Или… Или, что я помешана на парнях и просто бросаюсь на них, стоит им со мной заговорить.

– У тебя никогда не было парня, ты просто не знаешь, как себя нужно вести с ними, да?

– Раньше я могла объяснять свои отказы юным возрастом, а теперь я просто агрессивно отшиваю всех. И делаю я это без причин. Может, я лесбиянка?

Девчонки засмеялись и я вместе с ними. Однажды мы вместе ходили в кино, где показывали сцену с двумя девушками, которые целовались, могу поклясться, минут пять. Я тогда внимательно смотрела на это, а потом меня вырвало в пустой стакан из-под попкорна. Это было отвратительно для меня. Я неплохо отношусь к таким людям, в смысле, я считаю это их дело и их выбор, но смотреть на такое я не могу.

В класс зашел преподаватель, и мы все стихли. Занятия по истории трудно назвать легкими для восприятия, а учитывая все те мысли, которые крутились в моей голове, я вообще ничего не могла воспринимать. Я просидела всю пару, смотря, то в книгу, то на пустую стену. Когда прозвенел звонок, до меня даже не сразу дошло, что можно уходить. Джулия толкнула меня в плечо.

– Собирайся, мы идем в столовую.

– Может, вы справитесь без меня?

Джулия закатила глаза.

– Не строй из себя страдалицу и не объявляй голодовку, да и куда ты пойдешь? Рыдать в туалет?

– Я не собираюсь плакать, просто хотела посидеть в кабинете.

– Ну, уж нет! Ты идешь с нами.

Я не успела ничего ответить, как Кейт и Лиз взяли меня под руки, ведя в столовую. В такие моменты начинаешь понимать, что такое дружба. Я никогда не получала столько поддержки от друзей, наверное, потому что у меня их и не было. Сейчас я даже не уверена, что Кортни все эти годы была моим другом. Была ли эта настоящая дружба? Не уверена, но одно я знаю точно. Когда мы с ней ругаемся, я чувствую себя несчастной и побитой. Она так часто причиняет мне боль, что порой я не понимаю, эта боль возникает от ее присутствия в моей жизни, или наоборот, из-за ее отсутствия в ней?

Когда мы зашли в столовую, там, как обычно, было полно людей. Мы встали в очередь, и только потом, когда парень перед нами повернулся, чтобы уйти, я поняла, что это Джек. У него были светло-русые волосы и голубые глаза. Он был по-настоящему красив, и теперь вблизи я поняла, насколько он был привлекателен. Уверена, что, когда он повернулся, внутри у него все оборвалось не меньше, чем у меня. Мне это напоминало игру под названием «Кому лучше удастся избегать другого человека». У меня не очень-то получалось, потому что куда бы и во сколько бы я не пришла, он всегда оказывался там. Случайность? Я не знаю, но это было больше похоже на закономерность.

Когда все девочки задержались в кабинете после последней пары, я спустилась на первый этаж, чтобы переодеться и подождать их там. Как только я оказалась на первом этаже, я сразу же заметила в турникетах парня. Я узнала его русые волосы, и не знаю зачем, но я крикнула ему вслед.

– Джек!

Он обернулся и посмотрел на меня. Я долго пыталась не опускать голову и смотреть на него, прямо в глаза, но в итоге я снова сдалась. Я улыбнулась и подошла к нему. Между нами был турникет, и было в этом что-то романтическое, как некая преграда, которая мешала нам быть вместе. Мы смотрели друг на друга, периодически улыбаясь и опуская головы.

– Я могу подвезти тебя? – спросил он, неловко улыбаясь.

Я не сразу ответила, потому что была в каком-то ступоре.

– У тебя есть машина? – тихо сказала я, понимая, что за нами наблюдают охранники.

– Мотоцикл, – ответил он с таким выражением лица, которое означало, что он прекрасно знает, как люди относятся к мотоциклистам.

– Я езжу домой на автобусе… – я заметила, как он начинает кивать, как бы говоря, что прекрасно понимает, почему я отказываюсь, – но, знаешь, я думаю, ты мог бы подвезти меня до остановки. Это в квартале отсюда.

Я видела, как его глаза оживились. Я достала свой пропуск и открыла турникет.

Мы подошли к его мотоциклу, припаркованному неподалеку.

– Ты когда-нибудь каталась на таком раньше? – спросил он, надевая на меня шлем.

– Нет, – сказала я, и тут меня охватил страх. Я всегда боялась мотоциклов, потому что большинство тех, кто ездит на них, разбиваются и редко выживают.

– Если ты не хочешь, я могу просто проводить тебя до остановки, – сказал он с невероятной нежностью и трепетом.

Хорошо, что на мне уже был шлем, и он не видел, как я улыбалась. Потому что моя улыбка, бьюсь об заклад, была по-настоящему до ушей.

– Все в порядке, я хочу прокатиться, – ответила я.

Он сел на свое место и завел мотоцикл. Когда он загудел, я едва не спрыгнула с него, чтобы убежать. Пожалуй, только в тот момент я осознала, что по-настоящему боялась мотоциклов.

Мы ехали до моей остановки минуты три, и все это время я держалась руками за его талию, периодически убирая одну из них, чтобы показать дорогу.

Как только мы подъехали, мой автобус отъехал от остановки.

– Черт его дери! Уехал.

Я выругалась вслух, и сразу почувствовала неловкость. Боже! Я ведь была не одна, я была с парнем, которому, кажется, нравилась. Следовало бы выбирать выражения.

Когда я собралась слезать с мотоцикла, он вдруг двинулся с места и поехал за автобусом.

– Что ты делаешь? – крикнула я.

– Уверен, они ходят не так часто, а ты уже хочешь домой.

Я снова улыбнулась. Не знаю, улыбалась ли я так часто когда-нибудь еще в своей жизни. Он делал меня по-настоящему счастливой. Я никогда не забуду этого чувства, когда ты кому-то нужен и тобой дорожат. Чувства, когда ради тебя кто-то может забыть обо всем на свете, даря тебе драгоценные минуты своей жизни.

Всю дорогу я просидела молча, просто уткнувшись в спину Джека. В один миг он стал таким родным, я начала ему доверять, будто бы знала его всю жизнь. Вот так и бывает: тебе достаточно сделать один шаг вперед, чтобы кто-то сделал еще десять за тебя.

Когда мы подъехали к моему дому, я слезла с мотоцикла и попыталась снять шлем, но у меня ничего не вышло. Тогда Джек подошел ко мне, чтобы помочь. Могу поклясться, я чувствовала тепло его рук, даже через шлем. Когда он снял его, наши глаза встретились. Я вся покраснела и снова глупо улыбалась. Но, как мне показалось, ему это нравилось. Он смотрел на меня так, будто бы любовался каждой чертой моего лица.

– До завтра, – сказала я, а потом поцеловала его в щеку. Выглядело это очень глупо и немного по-детски, но, когда я уходила, он улыбался и был, по-моему, счастлив.

Невероятно, как порой людям для счастья нужен лишь один единственный человек.

Джек

Когда я ехал домой, то уже понимал, что опаздываю на ужин с родителями. Раньше я бы даже не задумался на эту тему. Меня никогда не беспокоили их чувства и то, какую боль я могу причинить им. Сегодня был один из тех дней, когда мне хотелось стать идеальным сыном для своих родителей, чтобы они беспрестанно гордились мной, и чтобы почувствовали, как я люблю их.

Я так боялся их огорчить, что заехал по дороге домой в магазин за цветами для мамы и туалетной водой для отца. К счастью, у меня остались деньги после оплаты за ремонт, надо отдать должное механику, который сделал для меня скидку.

Когда я зашел домой, мама сразу же выбежала на шум, и я протянул ей цветы.

– Это тебе, мам.

Она широко улыбнулась и подошла ко мне, чтобы обнять.

– Не знаю, зачем ты это купил, но спасибо. Мы с отцом уже заждались тебя.

Я достал из пакетика коробку с подарком для папы и пошел на кухню. Отец сидел за столом, и был мрачнее тучи. Его брови почти соединялись у переносицы, потому что он сидел, сильно нахмурившись.

– Пап, привет, это тебе, – я поставил на стол туалетную воду, а потом приблизился к нему, чтобы обнять его за плечи. Отец был напряжен, и я почувствовал это, когда дотронулся до него. Он взял коробочку с подарком и открыл ее.

– У меня сегодня не день рождения, хотя ты мне и на него никогда ничего не дарил.

И в это мгновенье я понял, почему отец почти все время молчал. Он не мог говорить со мной, не напоминая мне о том, какую боль я им причинил.

– Пап, все изменилось. Я изменился, правда. Поверь мне, теперь все будет по-другому.

Отец кивнул и указал рукой мне на стул, приказывая сесть. В этот момент в комнату зашла мама.

– Я поставила цветы в вазу. Спасибо, сынок.

– Надеюсь, – сказал отец, – это не его новый метод задабривания нас перед надвигающейся бурей.

Мама посмотрела на меня и слегка улыбнулась. Я промолчал, потому что уже устал говорить о том, что я изменился. Пожалуй, пусть они это лучше сами заметят, чем я буду бесконечно твердить им об этом. Мама села рядом с отцом, и они зачем-то взялись за руки.

– Спасибо, что пришел на этот ужин, хоть и с опозданием. Нам очень важно, что ты в такой момент рядом с нами, – начала мама.

Не могу сказать, что я понимал, о чем они говорят, но в голове прокручивал только самые плохие мысли. Неужели они оба тяжело больны, и я потеряю их сейчас, когда захотел все наладить?

И тут заговорил отец. Он говорил громко и твердо, словно сообщал не какую-то важную новость, а отдавал приказ.

– Мы с Кэролайн ждем ребенка. И мы надеемся на то, что ты не осудишь нас за такой, возможно, безрассудный шаг. А так же я бы хотел, чтобы, когда ребенок родится, ты всячески помогал своей матери в уходе за ним.

У меня едва не отвисла челюсть.

– Что? Вам ведь уже почти пятый десяток, нельзя так делать. Вы знаете, что у вас может родиться даун или ребенок с какой-нибудь другой болезнью?

Мама улыбнулась.

– Уже три месяца, Джек. Это будет мальчик, и у него нет никаких патологий, по крайней мере, тех, которые может показать узи на данном сроке.

Я резко встал из-за стола.

– Три месяца? А когда вы решили его завести, интересно! В тот момент, когда я сидел на наркоте? Или когда я сидел трое суток за решеткой? В какой из этих моментов вы решили, что хотите другого ребенка, нового и не такого проблемного, как я? Черт! Как вы могли!

Я вылетел из кухни и заперся в своей комнате. Я не плакал, только думал, как расценивать эту новость. Я посчитал это предательством и в мгновенье снова возненавидел их каждой частичкой своего тела. Я лежал на своей кровати и смотрел в потолок, обдумывая услышанное. Мама пару раз стучалась в мою дверь, но я сказал, что хочу побыть один. Хотя, возможно, я сказал это не так вежливо…

– Проваливай отсюда, я не хочу вас видеть, ненавижу вас, я хочу просто побыть один. Убирайся от моей двери! – крикнул я, а потом кинул в дверь книгу по биологии.

Чувство обиды и злости пожирало меня изнутри. А потом я, не знаю зачем, вспомнил Джессику. Я закрыл глаза и представил ее лицо, ее улыбку, ее глаза, ее волосы. Я пролежал так, думая о ней, минут двадцать, а потом заснул.

Мне снился странный сон про маленького мальчика, который ходил в каждый дом и спрашивал, нет ли у них его брата. Когда он дошел до последнего дома, и понял, что его брата нигде нет, он упал на колени и громко зарыдал. Он плакал так сильно, что я проснулся и едва не закричал от ужаса. Этот крик, словно все еще звенел в моих ушах. Я взял одеяло и укутался в него с головой, но заснуть я больше так и не смог. Когда я встал с кровати, за окном уже было темно, а в доме было тихо. Возможно, родители уже спали, а может быть, они поджидали меня, чтобы высказать все, что они думают. Ведь я ушел с кухни, так и не дав им ничего объяснить. Может быть, у них есть какое-то объяснение для меня, а может быть, это была случайность? Честно признаться, намного приятнее узнавать, что у тебя будет брат, когда ты без понятия откуда появляются дети.

Когда я вышел из комнаты, то понял, что в спальне родителей работает телевизор. Я подошел к двери и заглянул в комнату. Отец лежал на боку и слегка посапывал, а мама лежала рядом и смотрела телевизор, разглаживая живот своей правой рукой. Рядом с ней на тумбе стояли цветы, которые я подарил. Мое сердце вдруг дрогнуло. Мне стало невыносимо больно, оттого, что я накричал на нее. Я открыл дверь, и она сразу же увидела меня. Мы смотрели друг другу в глаза несколько минут, а потом она сдалась, опустила голову и тихонько заплакала. Я подошел к ней и крепко обнял её. Не знаю, что я хотел показать этим жестом. Что мне жаль? Или, что я ее люблю, несмотря ни на что. А может быть, все сразу? Возможно, в эти объятия я вложил всю ту боль, которую испытываю, когда вижу ее страдания, а заодно и всю мою любовь к ней.

Не знаю, бывают ли у других такие же сложные отношения с родителями, но у нас все было очень скверно. Нам не удавалось прожить ни дня без скандала, даже если мы сильно старались.

Мы просидели с мамой в обнимку целый час. Я держал ее за руку, а она держала свой живот, а по ее щекам катились слезы. Внутри у меня все сжималось, каждый раз, когда она что-то говорила. Я ловил каждое ее слово и молча, кивал в ответ.

– Мы решили, что хотим еще одного ребенка… – мама хмыкнула носом – когда ты был в полицейском участке. Мы не собирались заменять тебя им. Просто мы устали от такой жизни. Понимаешь, когда ты пытаешься жить, ты цепляешься за что-то хорошее в своей жизни, а у нас с отцом ничего такого не было. Когда мы думали о тебе, это лишь причиняло нам боль… Много боли и страданий… Мы просто захотели, чтобы рядом с нами появился кто-то, кто мог заставить нас улыбаться каждый день, кто-то, кто бы мог поднимать нам свое настроение одной лишь своей улыбкой. Мы сходили к врачам, чтобы проверить свое здоровье и убедиться, что мы все еще можем иметь детей. Нас предупреждали, что это опасно, и что это очень серьезный шаг. Но мы пошли на это, чтобы еще хоть раз почувствовать себя счастливыми. Ты даже не представляешь, что это такое, когда ты держишь в руках этот маленький сверток, от которого пахнет детской присыпкой и молоком. Каково это, наблюдать, как твой ребенок делает свои первые шаги, как он учится говорить. Видеть, как он смеется и радуется жизни. Мы не хотели оскорбить твои чувства, Джек. Но я не хочу, чтобы ты винил нас с отцом. Нам по-настоящему тяжело было признаться тебе в этом, потому что, несмотря на то, что мы знаем свои истинные намерения, мы знаем, как это выглядит, и мы знали заранее, как ты отреагируешь. Я мысленно готовила себя к тому моменту, когда ты закричишь на нас и уйдешь в свою комнату. Но ты даже не представляешь, как это, когда не знаешь, что будет после. В моей голове крутилась куча мыслей по поводу того, каким ты выйдешь из своей комнаты. Станешь ли говорить с нами. Мне так страшно, что ты можешь однажды выйти из дома, и больше никогда не вернуться. Мне так страшно от той мысли, что ты можешь снова взяться за наркотики и выпивку, мне становится дурно от той мысли, что ты можешь навредить себе. Ты даже понятия не имеешь, через что прохожу я, когда просто говорю с тобой, я продумываю каждое слово, которое хочу тебе сказать, потому что я не знаю, как ты отреагируешь. Я живу в постоянном страхе за тебя и наши отношения. Эта неизвестность держит меня в страхе. Я никогда не знала, что мне будет так тяжело. Меня к этому жизнь не готовила.

Мама начала рыдать, и я снова обнял ее, крепко прижимая к себе. В этот момент проснулся отец. Он посмотрел на нас, не понимая, что происходит. А потом он просто пододвинулся к нам и обнял нас с мамой.

Никогда еще мы не были так близки. Я чувствовал их дыхание и, только в этот момент осознавал, насколько оно было родным для меня. Я вслушивался в каждый их вдох и выдох. Ловил каждое мгновенье и не желал их отпускать.