Текст книги "Чужой мир"

Так и не дождавшись от меня вопроса, Ито разочарованно покачал головой и уже серьезно продолжил:

– Я честный. Вам же нравятся честные люди, верно?

– Да, пожалуй, – согласилась я. Меня не оставляло ощущение, что Ито чего-то недоговаривает, но я решила не зацикливаться на этом. – Я передам ваши слова Алексу. Что-то еще?

– Не сегодня, – со странной интонацией протянул он и кивнул в сторону лифта. – Пойдемте. Мы не можем надолго оставить малышку Айю, да и сказано для первого вечера достаточно.

Наше отсутствие не прошло незамеченным, но какой-либо негативной реакции не последовало. Как сказала одна дородная матрона другой: молодежь просто заскучала в присутствии старших.

Чуть позже, в другом конце зала, я услышала немного насмешливый, но в целом одобрительный комментарий о том, что Ито Кейтаро был сражен красотой землянки и сразу же ринулся в атаку. Тут же последовала ремарка, что приличия не нарушены: общение происходило под присмотром третьего лица – Айю Вонг.

У меня сложилось двоякое впечатление о нравах цинфийцев. С одной стороны, строгая мораль буквально пропитала общество, с другой – местные считали симпатию и влечение вещами естественными и относились к этому снисходительно. Над подобным противоречием определенно стоило подумать.

Промучившись еще немного, я наконец сдалась:

– Айю, нам уже можно покинуть прием? Я так устала…

– Конечно! – удивленно кивнула она. – Это же торжество в вашу честь, никто не посмеет уйти раньше вас. Хотя некоторые уже мечтают об этом, – шепотом добавила Айю и качнула головой в сторону пожилого, сонно клюющего носом политика.

Я мысленно выругалась – только зря мучила себя и других – и поинтересовалась:

– Мне надо как-то официально попрощаться со всеми?

– Не волнуйтесь. Это не займет много времени.

Она взяла меня под руку, и мы вместе вышли в центр зала. Склонившись в низком поклоне, Айю вежливо поблагодарила всех гостей за полученное от новых знакомств удовольствие. Говорила она от моего лица; мне оставалось только улыбаться, что я и делала.

В машине первым делом скинула туфли. Вопреки собственным заверениям, под конец вечера я уже едва держалась на ногах – ступни отдавали острой болью свежих мозолей. Избавившись от неудобной обуви, блаженно откинула голову на сиденье и только тогда спросила:

– Какую должность занимает Ито Кейтаро?

– Он посланник дипломатических миссий. Из последней вернулся только сегодня.

– Да, ты что-то такое говорила… – пробормотала я и приложила ко рту ладонь, чтобы скрыть зевок.

Спать хотелось зверски. Приходилось прилагать усилия, чтобы не отключиться прямо по дороге в отель. А вот Айю выглядела бодрой, и, наверное, ей хотелось поболтать. Не дождавшись от меня новых вопросов, она, поерзав, вернулась к последнему предмету разговора.

– Ито Кейтаро – старший сын в семье дипломата. Его отец уже отошел от дел и, как говорят, гордится тем, что сын продолжил его дело. Но таким, как Ито Кейтаро, сложно не гордиться!

Я приоткрыла уже сомкнутые глаза и искоса посмотрела на Айю. Она мечтательно улыбалась. Возможно, девочке просто не терпелось поговорить о своем кумире. Я покачала головой, прислонилась лбом к стеклу, за которым, таинственно посверкивая, проносилась темнота, и поощрила ее:

– Почему же?

– Он такой… такой… – Айю сжала кулачки и прижала их к горящим румянцем щекам. – Он умный, влиятельный, состоятельный и очень-очень красивый. А еще смелый и целеустремленный! Не побоялся делать операцию на ноги три раза подряд!

– Прости, – осторожно вставила я, – а у него были покалечены ноги?

Та вынырнула из тумана фантазий и неодобрительно поджала губы.

– Конечно нет. У него все было в порядке, он вовсе не калека! Просто его рост оставлял желать лучшего. Ему пришлось выдержать три операции, прежде чем он достиг идеала.

Я растерянно заморгала. Мне по-прежнему было непонятно, как можно переделывать себя в угоду моде, но еще больше ставило в тупик то, что это вызывало восхищение.

– Сложная, наверное, операция? – спросила я, просто чтобы не молчать.

– Непростая. Я и сама такую делала, только с обратной целью – уменьшала рост. Но вытягивание гораздо более болезненная процедура, к тому же проведенная три раза подряд…

К счастью, мы приземлились на крышу отеля, что избавило меня от необходимости как-то комментировать шокирующее меня признание. Боюсь, что в этот раз не сумела бы скрыть своего замешательства.

– Я буду в соседнем номере, – предупредила Айю, открывая дверь карточкой и делая приглашающий жест рукой. – Если что-то понадобится, сообщите мне по интеркому.

– Спасибо, думаю, я тебя не потревожу. Спокойной ночи.

– И вам!

Я прислонилась спиной к закрытой двери и некоторое время так и простояла в коридоре, слепо всматриваясь в полумрак. Затем сделала шажок вперед, зажмурилась от неожиданно вспыхнувшего света и побрела в ванную, на ходу избавляясь от платья.

Уже стоя под душем, смывая струями теплой воды не только макияж, но и усталость, я прокрутила в голове разговор с Ито. Пришлось мысленно проговорить его несколько раз, чтобы воспроизвести дословно, ведь ни в коем случае нельзя было упустить что-то важное. Я решила в отчете Алексу отразить ситуацию максимально детально, а там пускай сам решает, нужен ли ему такой союзник. Если, конечно, это действительно было предложение о сотрудничестве, а не провокация. Ну да ладно, Алекс – взрослый мальчик и опытный игрок, он не позволит себя обмануть.

Я выключила воду, потянулась за мягким, пушистым полотенцем и шагнула из душевой кабинки. Накинула халат, подсушила мокрые волосы полотенцем и оставила их лежать на плечах. Мельком взглянула в зеркало и вздрогнула: после целого дня с макияжем видеть свое лицо без него было уже непривычно.

Спокойно, Майя. Главное – не заиграйся. Помни: ты просто носишь маску, не более.

Я думала, что усну сразу же, коснувшись головой подушки, но вместо этого долго вертелась, пока не зажгла свет и не выудила из прикроватной тумбочки нетбук – тот самый, что предоставил мне братец.

Окошко диалогов мигало сообщением.

«Публичные объятия? Неплохо придумано. Алекс».

Я хмыкнула и быстро набрала ответ:

«Знала, что ты оценишь эту провокацию».

Я не успела прикрыть крышку нетбука, как негромкое треньканье заставило снова посмотреть на экран.

«Не зазнавайся. Мне понравился ход с экранизацией твоей книги. Завтра пришлю список потенциальных режиссеров».

У меня перехватило дыхание, а рука дрогнула, после чего суматошно замелькала по клавиатуре.

«Ты это серьезно? Не смей! Я против!»

«Поговорим об этом позже. Не забудь выслать отчет. Спокойной ночи».

– Вот самоуверенный индюк! – выругалась я, упала на подушки и накрылась одеялом с головой.

Меньше всего мне бы хотелось, чтобы мою историю вывернул наизнанку и искромсал своим оригинальным видением какой-нибудь режиссер. Всегда искренне считала, что любая экранизация – это тихое измывательство над творчеством писателя, прикрытое благими целями.

Садиться за отчет совершенно не хотелось, и я щелкнула по ярлыку, выходя в Мировую сеть. Посмотрим, о чем сегодня пишут в новостях.

Я перешла на цинфийские инфоресурсы, и первое, что выдал поисковик, – мою же собственную фотографию в аэропорту. Сжимая в руке воздушные шары, я стояла вполоборота к камере и сияла улыбкой. Надо же, будь здесь изображена другая девушка, подумала бы, что она действительно счастлива…

Я опустила взгляд ниже и наткнулась на кричащий заголовок:

«Прекрасная землянка покорила всех!»

Я лишь фыркнула и забегала глазами по статье, выдергивая отдельные фразы. Письменный цинфийский все еще давался мне с трудом.

«Деликатные манеры и красивое лицо в сочетании с редкостной открытостью…»

«Не проявила ни малейшего признака агрессии или подозрительности…»

«Очаровательный конфуз подтвердил расположение землянки к цинфийцам и продемонстрировал…»

Я перескочила на другую статью.

«Что стало причиной срыва первого контакта?»

Вздрогнув, быстро защелкала клавишами, открыла вкладку на весь экран и напряженно просмотрела ее.

«Прежде мы были уверены, что дипломатическая миссия, направленная к землянам, потерпела фиаско из-за иррациональной неприязни к нам этой расы. Однако сегодняшнее поведение госпожи Майи Данишевской заставило усомниться в правдивости этой теории. Неловкая и весьма забавная ситуация, случившаяся на автограф-сессии Дайсаке Акано, продемонстрировала, что у новоприбывшей гостьи нет абсолютно никаких предрассудков по отношению к нашему народу. Подтверждением могут служить эти фото».

Ниже была вложена ссылка на серию фотографий, сделанных одна за другой. Вот я с широкой улыбкой обнимаю Дайса, вот на моем лице застыло непонимание, затем мелькнул ужас, а в качестве финального аккорда краска заливает щеки. Репортаж заканчивался фотографией взаимных поклонов.

– Ну что ж, неплохо, – буркнула я и продолжила поиск.

На одном из ресурсов я увидела интервью моих случайных знакомых, жаждавших стать обладателями памятного сувенира от землянки.

«Она была очень милой! Несколько раз поприветствовала и согласилась сделать совместное фото. К сожалению, охрана не подпустила нас близко, но было видно, что это очень огорчило госпожу Майю Данишевскую. Мы тронуты ее чуткостью!»

Ладно. Так, а что у нас здесь?

«Режиссеры, срочно отзовитесь!

Госпожа Майя Данишевская поделилась сокровенным: она мечтает, чтобы по ее книге сняли фильм. Цинфийский кинематограф мог бы реализовать желание прекрасной землянки. Наши режиссеры славятся своим смелым подходом и…»

Дочитывать я не стала. Зажмурилась, сделала вид, что этого не было, и открыла эрийские новости.

Как я и думала, правительство решило действовать методом кнута: хлынула волна сокращений и одновременно с ней появились многочисленные вакансии на северных месторождениях.

Хмурясь, я пролистала ленту до конца и лишь на одном небольшом ресурсе наткнулась на крошечную заметку:

«Алекс Данишевский был допрошен в связи с исчезновением сестры».

Что за бред? Разве они не в курсе, что я улетела на Цинф?

«Алекс Данишевский подозревается в похищении своей сестры, по предварительным сведениям, покинувшей квартиру принудительно. В настоящий момент ведется следствие».

Я несколько раз перечитала этот короткий абзац, думая, что зрение сыграло со мной шутку. Нет, все верно.

Грудь сдавило, а пальцы свело так, что короткий вопрос я набирала непозволительно долго.

«Ты в порядке?!»

Обхватила нетбук руками, прижала к себе и, казалось, целую вечность ожидала ответа.

«Абсолютно».

Выдохнула, сморгнула выступившие слезы и не смогла остановиться.

«Точно?»

«Майя, ты меня отвлекаешь. Если не спишь, займись отчетом. Я все еще жду его».

Воображение с радостью садиста подбросило картину, где Алекс набирает мне сообщение с наладонника в паузах между допросами. Почему-то представилась маленькая душная комнатушка, железный стул, орущий мужчина и Алекс с кровоподтеками на лице.

Я вздрогнула и отогнала мрачные мысли. Братец, конечно, на многое способен, но протащить в тюрьму наладонник и отвечать мне в перерывах между пытками – это уже слишком даже для него.

И все же после такой эмоциональной встряски уснуть я так и не смогла. Послушно села за отчет и провозилась с ним еще часа два. Затем сбросила короткое сообщение Лиди: «Со мной все в порядке. Завтра позвоню и расскажу подробности» – и потушила свет.

На этот раз отключилась я моментально.

Глава 5

Алекс сдержал слово: утром меня ждал коротенький список из пяти незнакомых фамилий. Рядом стояла пометка о том, что мой помощник уже в курсе дела. Мне оставалось лишь молча закатить глаза.

Спала я тревожно, часто просыпалась и по несколько минут таращилась в темноту; утренний душ немного сгладил беспокойство ночи, но к завтраку я все равно вышла в халате, с мокрой головой, красными глазами и плохо скрываемым раздражением.

– Доброе утро! – улыбка Айю так ярко озарила кухню-столовую, что мне захотелось зажмуриться.

Вместо этого я пасмурно кивнула и присела за стол, ломящийся угощением. Правда, краткий обзор лакомств и не менее быстрая дегустация ввели меня в еще большее уныние – вкус цинфийской еды по-прежнему казался довольно специфичным, а судя по урчанию желудка, еще и подозрительным. Отложив приборы в сторону, я жалобно попросила кофе.

Делая один горячий глоток за другим, я жмурилась, возвращалась к жизни и совмещала сразу две полезные вещи: мечтала о пирожках из кафе Лиди и слушала Айю.

– В ваше расписание пришлось внести некоторые изменения, – оповестила она. Одетая в брючный костюм жемчужного цвета, Айю выглядела серьезной и собранной. – На сегодня запланированы пять встреч с кандидатами на место режиссера. Интервью состоятся в чайном доме. Ориентировочное время мероприятия – два с половиной часа, то есть по тридцать минут на каждого претендента. Затем…

Я мельком подумала, что Айю пошли бы очки в лаконичной оправе, из-за которых она бы строго поглядывала на меня, сверяясь с записями в наладоннике, – идеальное завершение образа, но, наверное, подобный аксессуар в мире культа красоты и здоровья был бы неуместен. Я хмыкнула и перебила:

– В чайном доме? Это что-то вроде кафе?

Та ненадолго задумалась.

– Да, можно сказать и так. Чайный дом – место деловых встреч; туда отправляются, когда необходимо выказать доверие новому знакомому. Совместная трапеза – семейный ритуал, но чаепитие вполне допускается в рамках делового этикета как жест уважения к собеседнику.

– Понятно, – растерянно кивнула я. – Ты чего не завтракаешь со мной?

– Я уже поела, – покраснела Айю и тут же, словно противореча себе, цапнула со стола ложку и быстро отправила в рот что-то с одной из небольших тарелочек. – Почему вы не кушаете марри? Очень вкусно!

Я с недоверием покосилась на упомянутую субстанцию коричневато-желтого цвета и радушно придвинула тарелку поближе к Айю.

– Что-то не хочется, но ты угощайся.

Айю снова покраснела, будто я предложила что-то интимное, но покачала головой и даже руки спрятала за спину. Кашлянув, она продолжила:

– Затем у вас встреча с Ито Кейтаро. Он проведет для вас экскурсию по заводу летательных аппаратов. Ориентировочное время проведения мероприятия…

Я прищурилась.

– А кто составляет расписание?

Айю сбилась с мысли и удивленно воззрилась на меня.

– За ваш график отвечает мой отец. В большинстве случаев он учитывает пожелания вашего брата. Разве вы не знали?

– Нет, как-то не задавалась этим вопросом ранее, – пробормотала я.

Означал ли подобный ответ, что Алекс и Айкан Вонг – союзники? Я не знала. Но новая информация заставила иначе взглянуть на Айю. Она, как и я, выполняла поручение близкого человека – отца, и, видимо, стремилась не обмануть его ожиданий. В одном мы оказались похожи: обе, выбиваясь из сил, пытались соответствовать своей семье.

– Думаю, пора собираться. – Я залпом допила остатки кофе и двинулась в сторону гардеробной. Мне еще предстояло решить, каким же нарядом поразить Цинф сегодня.

С образом определилась быстро: пудровое платье с запа́хом и асимметричным кроем юбки покорило меня сразу. К нему шли изящные босоножки на тонкой шпильке темно-синего цвета и такого же цвета лаконичное летнее пальто нарочито мужского фасона. Широкие карманы, видимо, должны были компенсировать отсутствие клатча. Подобное решение меня полностью устроило.

Айю быстро привела мои лицо и волосы в порядок. Оценивая свое отражение в зеркале, я вынуждена была признать, что ее навыки стилиста ничем не уступали умениям Элеоноры. Пожалуй, в чем-то Айю даже превосходила мою недавнюю знакомую.

В чайный дом мы прибыли точно к обозначенному времени, не опоздав ни на минуту. Я бы приписала эту заслугу себе, но совесть не позволила. Если бы не организаторские способности Айю, я бы еще долго копалась то в себе, то в новом гардеробе.

Нас встретили полупустой зал и приветливый персонал. Один из официантов услужливо предложил вип-беседку: отгороженный от посторонних глаз, увитый живыми цветами закуток имел собственный выход на балкон. В его окнах, как в серебристой оправе, виднелась панорама мегаполиса. Шум проносящихся мимо машин гасила звуконепроницаемая поверхность, из-за чего огромный воздушный поток казался не пугающим, а умиротворяющим, как молчаливое мельтешение рыбок в аквариуме.

Собеседование с претендентами на место режиссера вызывало ассоциации со свиданием вслепую. Раз за разом, с одинаковой периодичностью, ко мне за стол подсаживались мужчины, учтиво называли имя и с воодушевлением расписывали свои успехи в интересующей меня сфере деятельности, затем, делая торопливые глотки чая, заверяли, что наша встреча предопределена судьбой. Финал тоже всегда был одинаков: меня просили подумать и обязательно перезвонить в случае положительного ответа. Если бы не сменяющиеся для каждого претендента чайные приборы и снующая по залу охрана, то я бы рассмеялась – до того все это походило на пародию какой-нибудь романтической комедии. Я уже всерьез подумывала ткнуть наугад в любое имя из списка (все равно не запомнила ни одного, настолько однотипно проходили наши разговоры), когда последний претендент заставил меня заинтересованно оторваться от чашки с чаем, которую я до этого изучала вот уже несколько минут подряд.

– Позвольте представиться: Игибо Майс, режиссер. Польщен интересом госпожи Майи Данишевской, но вынужден сразу отказаться от ее заманчивого предложения.

Айю впала в ступор и, видимо, раздумывала, как деликатнее перевести услышанную фразу, прозвучавшую резко и бескомпромиссно. Я же с любопытством рассматривала сидящего напротив мужчину. Немолод, никак не меньше сорока лет, но седина еще не успела коснуться черных, стянутых в длинный хвост волос. Невысокий рост, грузное тело, упакованное в яркий и модный наряд, который все равно не мог прибавить его обладателю стройности, пухлые ручки с толстыми пальцами – все это должно было бы отталкивать, если бы не хитрый взгляд умных, как у крысы, глаз-бусинок. Почему-то собеседник напоминал мне Мышиного генерала из «Щелкунчика».

– Господин режиссер говорит, что с экранизацией вашей книги могут возникнуть проблемы, – наконец определилась с формулировкой Айю.

Я растянула губы в улыбке и, сложив руки на груди, откинулась на мягкие подушки. Становилось все интереснее.

– Было бы любопытно узнать мнение режиссера более подробно.

Айю испуганно посмотрела на меня, затем обреченно вздохнула и принялась переводить, пытаясь смягчить слишком прямолинейные слова претендента, но старалась она зря: я ее почти не слушала, полностью сосредоточившись на откровенном собеседнике.

– Я занимаюсь режиссурой уже достаточно давно. Я знаю публику, ее вкусы и предпочтения, могу с легкостью предсказать, провалится тот или иной фильм в прокате или нет. Признаюсь, меня заботит только коммерческий успех, всякий арт-хаус я не снимаю, – он буквально выплюнул последнее слово, поморщился и продолжил: – Я прекрасно понимаю, что произвожу фастфуд, но, поверьте, мой фастфуд не прилипнет к зубам, не осядет камнем на желудке и не выработает у вас язву. Я делаю хороший массовый продукт, и, как человек, разбирающийся в своем деле, сразу скажу, что экранизировать вашу книгу – идея никчемная.

Надо же! Наконец-то я встретила человека, который разделяет мою точку зрения.

Я придвинулась поближе и испытующе спросила:

– Почему же? Разве книга плоха?

– Не имеет значения, хороша она или плоха. Важно то, что она чужда нам.

Я приподняла бровь, не то одобряя такой вывод, не то выказывая молчаливое осуждение. Я и сама не знала.

– Незнакомый, сбивающий с толку антураж, непривычный коктейль жанров, слишком смелая и самодостаточная главная героиня, почти полное отсутствие любовной линии и пространные диалоги, иллюстрирующие чужую культуру – это хорошо лишь на бумаге, да и то благодаря вовремя запущенной пиар-кампании. Надо сказать, что позиционировать вашу книгу как сувенир для эстетов – неплохой ход, но в кинематографе он не прокатит. На экране мы предпочитаем наблюдать более понятные и близкие нам вещи.

Краска бросилась в лицо. Не то чтобы я думала, будто успеху обязана своему таланту, нет. Я прекрасно понимала, что ажиотаж связан с политической ситуацией и не имеет отношения к отсутствию или наличию у меня дара слова, но все же слышать это из уст чужого человека было неприятно.

Стоило огромного труда подавить эмоции и спокойно поинтересоваться:

– По вашему мнению, экранизация провалится в прокате?

– С мощной рекламной кампанией она отобьет минимальные затраты, но успеха не достигнет. Так что простите, но я пас.

– Что бы вы посоветовали в моей ситуации?

Игибо Майс недоверчиво посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей. Он явно был озадачен. Видимо, он надеялся смутить и разозлить меня и теперь не знал, спрашиваю ли я искренне или тонко издеваюсь над ним.

– Я бы написал нечто новое. Нечто соответствующее менталитету Цинфа.

Я куснула губу. В его совете было рациональное зерно. Если руководствоваться целью Алекса – быть не только на виду, но и создать у цинфийцев благоприятное впечатление о землянах, то предложение Игибо Майса вписывалось в эту схему как нельзя лучше. Создав сценарий к фильму, отвечающему запросам публики, я бы продемонстрировала, что наши культуры не так уж и разнятся между собой. Кажется, именно этого добивается Алекс. Что ж…

– Например?

Айю смотрела на меня непонимающе. В ее гневно поблескивающих глазах я видела осуждение: будь ее воля, она бы давно выставила вон зарвавшегося режиссера. Я ее негодования не разделяла. Вопреки логике, мне нравился Игибо Майс. Видимо, Ито был прав: откровенность в людях действительно подкупает.

– Например, любовный роман с детективной составляющей и толикой экшена. Я бы рекомендовал мистику, она сейчас популярна, но из-за разницы в воспитании велика вероятность попасть впросак. Вы не знакомы с нашими легендами, мы – с вашими.

– Я подумаю над вашим предложением.

Игибо Майс поперхнулся и закашлялся. Айю с удовольствием наблюдала за покрасневшим режиссером, бьющим себя в грудь, и не предложила помочь даже из вежливости. К счастью, тот быстро пришел в себя и вытер выступившие слезы.

– Если госпожа Майя Данишевская действительно готова подумать, – в его голосе появились не замеченные ранее нотки уважения, – то я бы посоветовал не бояться штампов.

Я так удивилась, что не сразу среагировала.

– Штампов? – осторожно переспросила я.

– Да, их. Я знаю, вы, как все уважающие себя писатели, избегаете банальных и предсказуемых приемов, но, поверьте мне, без них не обойтись. Штампы – это указатели, подсказывающие зрителю направление и успокаивающие его возбуждение после лавины новых впечатлений. Эти уловки необходимы.

– Уловки, – задумчиво повторила я. – Вы считаете себя умнее зрителя?

– Разве родитель считает себя умнее ребенка? – с некоторой обидой отозвался Игибо Майс и тут же продолжил: – Но он никогда не даст в руки дошкольнику учебник высшей математики.

Я методично помешивала в чашке сахар. Увлекшись разговором, я сыпанула то ли третью, то ли четвертую ложку и теперь боялась сделать глоток.

– Благодарю вас за любопытную беседу. В случае положительного ответа мой помощник вам перезвонит.

Игибо Майс кивнул, тяжело встал из-за стола и уже после упрямо напомнил:

– Но работать я согласен только при одном условии: вы напишете сценарий заново.

Я молча кивнула.

Уже в машине я отрешенно постукивала ногтями по подлокотнику сиденья, игнорируя недовольное сопение Айю. Кажется, ей хотелось всласть обругать Игибо Майса за хамство, но моя реакция тормозила ее гнев – Айю не была уверена, что я разделяю его.

Я действительно не злилась. Игибо Майс цинично озвучил то, о чем я догадывалась. Возможно, он где-то задел мои чувства, но за годы отказов в эрийском издательском доме я нарастила толстую шкурку, и теперь обидеть меня – задача не из легких. Кроме того, было кое-что, заставляющее меня принять предложение бесцеремонного режиссера. Я хотела убить двух зайцев: выполнить поручение Алекса и не замарать экранизацией собственное любимое детище. При таком раскладе оптимально было бы написать нечто новое, что-то такое, к чему я изначально не буду прикипать душой, ведь есть же понятие «халтура ради куска хлеба». Кажется, в моем положении это звучит иначе: «халтура ради благой цели спасения мира».

– Вы уже определились с режиссером?

– Да, пожалуй. Перезвони Игибо Майсу, скажи, что я готова к сотрудничеству.

Я отвернулась от окна как раз вовремя, чтобы увидеть распахнувшийся от потрясения рот Айю. Наладонник выпал из ее рук и закатился под сиденье, но она не обратила на это никакого внимания.

– Вы уверены? – несчастным голосом переспросила она.

– Абсолютно, – откликнулась я. Лишь позже поняла, что полностью скопировала самоуверенные нотки братца.

Я нахмурилась и снова уставилась в окно, но ненадолго – мы уже подлетали к месту следующей встречи.

Завод летательных аппаратов разместился в огромном, массивном здании. В отличие от других виденных мною строений цинфийцев, он был напрочь лишен и намека на воздушность. Монументальность его архитектуры подавляла и внушала трепет. Я даже не удивилась, услышав о том, что передо мной закрытый объект, где вход осуществляется только по пропускам.

К счастью, мой пропуск не заставил себя ждать – припаркованная машина Ито бросилась в глаза сразу же, как я сделала пару шагов по стоянке.

Мысли витали где-то далеко, поэтому встреча прошла менее продуктивно, чем могла бы. Мне стоило большого труда сконцентрироваться на пространных рассуждениях и наглядных примерах касательно потенциала подобного производства, а Ито, заметив мою отстраненность, повторял некоторые аспекты познавательной лекции по два раза. Лишь в самом конце нашей экскурсии я сумела выкинуть из головы обрывки образов, наброски сюжетов, которые невольно возникли после разговора с Игибо Майсом, и сконцентрироваться на деле.

Моя рассеянность не осталась без внимания.

– Вы сегодня выглядите отрешенной, – заметил Ито, и в его тоне мне почудились нотки тщательно скрываемого недовольства. – Я бы сказал, что хотел бы стать героем ваших мыслей, но сдается мне, что вас одолевают мрачные думы, а не сладостные грезы.

Я уже успела привыкнуть к тому, как высокопарно временами выражается Ито, но все равно не удержалась от полуулыбки.

– Ничего такого, что оказалось бы мне не по плечу, поверьте.

– Помните, вы всегда можете обратиться ко мне за помощью. Сделаю все, что в моих силах.

Я приподняла бровь. Предупредительность моего покровителя граничила с самоуверенностью – взрывоопасный и раздражающий коктейль.

– Думаете, мне самой не справиться даже с незначительными затруднениями?

– Ну что вы, уверен, сестра Алекса Данишевского способна на многое.

Я промолчала. Меня всегда считали чем-то вроде приложения к брату, его бледной копией (в лучшем случае), и я давно приноровилась к такому положению дел, но все равно это царапало душу, как наждачка – оголенную кожу. Никогда меня не судили по собственным заслугам или поражениям – лишь по успехам или неудачам Алекса.

Ито не заметил моей реакции; двери лифта распахнулись, и мы сразу же оказались в кольце охраны – четверо его людей и трое моих: почти целая армия для нас двоих. Внутрь цепных псов не пустили, так что им пришлось топтаться на стоянке все то время, что мы потратили на экскурсию.

Меня галантно проводили до машины, где терпеливо дожидалась Айю. В ее услугах не было нужды: Ито вполне неплохо говорил на всеобщем.

Я уже распахнула дверцу, когда Ито щелкнул пальцами, подзывая кого-то из своей свиты.

– Майя, я осчастливлен нашей встречей. Позвольте в качестве благодарности вручить небольшой презент.

Не успела я и глазом моргнуть, как в моих руках оказался роскошный, кричаще-дорогой букет цветов. Удивленно покосилась на неожиданный подарок, вспомнила, что у цинфийцев свои ритуалы на этот счет, и вежливо кивнула:

– Спасибо. Чудесный сюрприз.

Ито расплылся в улыбке, подозрительно широкой для моего банального ответа, и, поклонившись, зашагал к своей машине. Я нырнула внутрь своей.

– Вы приняли файоны от Ито Кейтаро?!

Я не знала, чего в голосе Айю было больше: возмущения, удивления или женской зависти.

– Файоны?

– Ну да. – Айю нежно коснулась кончиками пальцев крупных красных лепестков. – Так называются цветы.

– Понятно. А что, есть какое-то табу, связанное с… файонами?

Айю сразу как-то смешалась.

– Нет, конечно нет. Просто… Шары – это знак уважения, цветы – внимания. А красные файоны выражают симпатию и заинтересованность.

– Вот как… – протянула я.

– Вы приняли их, значит, согласились на ухаживания, – закончила Айю и с надеждой спросила: – Но вы же не знали об этом, верно?

– Понятия не имела, – сквозь зубы процедила я.

Ай да Ито, ай да хитрый лис! Честный он, как же… Играет в собственную игру по своим же правилам. Надеюсь, он не спрятал где-то в кустах парочку папарацци для запечатления этого чудесного момента.

Захотелось плюнуть, но плеваться в Айю было бы неприлично, а машина Ито уже исчезла с горизонта, поэтому я открыла окно и отправила свежеприобретенный букет в долгий полет. Падали цветы и правда красиво: рассыпаясь в воздухе багровыми лепестками, они стремительно исчезали в воздухе, как в глубоком колодце, где за темнотой не видно дна.

Айю проводила взглядом подарок Ито и вздохнула:

– Жалко. Они были такие красивые…

– Угу, – буркнула я и развела руками. – У меня, как выяснилось, на них страшная аллергия. Что поделать.

– И когда это выяснилось?

– Только что, – не без злорадства ответила я.

Больше всего меня раздражали попытки манипулирования. Их я прощала только Алексу.

Что именно задумал Ито и для чего ему надо было публично признаваться в своей симпатии (на последнем слове мне так и хотелось изобразить пальцами кавычки), я не знала и собиралась подумать об этом позже. И без того голова пухла от новых идей, а пальцы чесались от желания забегать по клавиатуре – кажется, я поняла, что можно взять за основу сценария к фильму.

С трудом выдержав автограф-сессию – еще одну (их в качестве мероприятий по продвижению моей книги было множество), я вернулась в отель.

– Айю, на ближайшую неделю меня ни для кого нет.

– Но…

– Вообще ни для кого! Скажи, что я временно умерла и торжественно воскресну ровно через семь дней.

– А если…

– При попытке досрочного реанимирования срок клинической смерти лишь возрастет!

– Как скажете.

Нетерпеливо выпроводив растерянную Айю, я потянулась к нетбуку. Быстро накатала отчет Алексу, где детально пересказала подробности нашей с Ито встречи и лаконично предупредила, что выпаду из жизни на несколько дней – буду работать над сценарием. Думала, брат начнет настаивать на посещении всех указанных в расписании мероприятий, и удивилась, получив одобрение: