Текст книги "Не дареный подарок. Морра"

На месте замерзшего фонтана стоял головокружительных размеров шалашик, украшенный разноцветным конфетти, с воткнутыми сверху штуковинами разных форм на тонких, не внушающих доверия палочках. Шалашики поменьше были расставлены по периметру.

Палатки с выпечкой и горячими напитками манили к себе. То там, то здесь взгляд на-тыкался на лотки со сладостями, чуть в стороне от самого монументального шалашика звенели музыкальные инструменты, а я крутила головой, пытаясь найти взглядом – Илиса. Что бы там ни говорила Ная, и как бы сильно ни обижалась на него, находясь среди всей этой людской толпы, я бы предпочла быть рядом с хозяином.

Илиса я, конечно, не нашла, зато нашла того, кого совсем не ожидала здесь увидеть.

– Какого?!

Гад стоял у одной из витрин, не освещенных в это праздничное время, и улыбался, глядя прямо на меня. Чистенький, аккуратненький, весь в черном. Дорогой плащ с меховым подбоем на плечах и самодовольная улыбочка на наглом лице.

– Морра, ты чего? – удивилась Ная, когда я встала как вкопанная, отказываясь идти дальше.

Выдернув свою руку из ее пальцев, я молча, ничего не говоря и даже не думая объясняться, бросилась вперед. Чуть не сбив с ног какого-то человека, но даже не извинившись, я неслась прямо на змея. Ная не отставала.

Улыбка на лице Кадая медленно гасла.

Кажется, я сдала все нормативы по физической подготовке за те пятнадцать минут, что гонялась за аспидом по темным, подозрительным улочками. Устраивать разборки на виду у всех Кадай посчитал плохой идеей, но почему-то не спешил останавливаться, даже когда мы убежали далеко от оживленных улиц.

Я не возражала. По пути, повороте на четвертом, приметила устрашающего вида кусок арматуры. На одном его конце даже остались каменные наросты, потемневшие от засохшей крови. Попользованное кем-то оружие тут же оказалось в моих руках, и дальше мы бежали особенно – бодро.

Кадай, видимо, впечатленный зверским выражением моего лица, серьезно опасался за целостность своего. Небезосновательно, хочу заметить. Остановился он только спустя еще десять минут непрерывного забега. Не по своей воле, разумеется. Точку в погоне поставила высокая стена. Холодная и неприступная.

– Морра, – убедившись, что пути к спасению нет, Кадай повернулся лицом ко мне, – что за недружелюбный прием? Я думал, ты будешь рада меня видеть.

– Я, знаешь ли, тоже думала, что никогда не попробую суп из змеи. – Поигрывая арматурой и тяжело дыша, я медленно приближалась к гаду. И какой же устрашающей я себя в этот момент ощущала! – Ошибалась страшно. Попробую.

– Морра, – с укором протянул он.

Мне было все равно. Перед глазами стоял подмерзший и едва живой Керст, в ушах звенел натужный хрип его дыхания. Да этот гад даже не представляет, сколько ужаса я тогда натерпелась. Моя нежная рагровская психика до сих пор не восстановилась после того кошмара.

– Я понимаю, ты злишься…

– Морра, ты что творишь?

Чуть отставшая, запыхавшаяся Ная налетела на меня сзади, отобрала прут и выбросила его в лежащий у стены мусор, прямо под забитое досками окно.

– Простите ее, она не хотела…

– Хотела!

Подзатыльник был мне молчаливым осуждением.

Аспид заулыбался. Больше не боясь обезоруженной меня, смело шагнул к нам и с подозрительным огоньком в наглых глазах попросил:

– Морра, познакомь меня со своей прекрасной подругой.

Я не хотела, но волчица, с интересом рассматривавшая аспида, потребовала то же самое. И если Кадаю я еще могла отказать, то отказывать соседке по комнате было чревато. Мне взгрустнулось. Всего мгновение назад я планировала познакомить его с арматурой, а пришлось знакомить с Наей.

Когда та поняла, что я погналась не за простым прохожим, а очень даже хорошо мне знакомым, первое, что она спросила, было удив-ленное:

– А Илис знает?

Кадай заулыбался шире, поцеловал ее ручку и предложил продолжить беседу в более уютном месте.

– Могу я пригласить вас в гости?

У меня дернулся глаз, а Ная на аспида смотрела благосклонно и на предложение согласилась с подозрительным энтузиазмом, не оставив мне особого выбора.

* * *

Аспиды предпочитали жить под корнями или в расщелинах каменистых пород, но ни один уважающий себя змей не стал бы селиться в доме.

Кадай стал. То ли не уважал себя, то ли забил на змеиные традиции, но жил в настоящем доме. Большом, очень похожем на дом директора, который, к слову, находился на соседней улице, с усыпанным снегом садом и высоким каменным забором.

Я злилась на гада и автоматически пыталась найти какой-нибудь изъян во всем, что его окружало, но не находила. Не считая того, что жил в нем Кадай, дом оказался на удивление красивым.

Хмурая, неразговорчивая женщина почти сорвала с меня шубку и попыталась отнять шаль, за что чуть не поплатилась откушенной рукой. Если бы не Кадай, вовремя перехвативший меня, так бы и было.

Ему же и пришлось тащить меня в гостиную, где, усадив на диванчик, с меня все же содрали шаль.

– О!

Вид Кадай заценил. Ная гордо вскинув голову. Я просто тихо бесилась. Стыдно мне не было, не успела еще настолько очеловечиться, а вот – неуютно было. Очень.

Просторная гостиная, оформленная в темных тонах, могла бы показаться вполне симпатичной, не находись рядом аспид.

– Вы купили этот дом? – поинтересовалась Ная, изучая обстановку.

Кадай улыбнулся:

– Наследство. Дядя умер неделю назад. Родных, кроме меня, у него не было…

Аспид врал складно, улыбался располагающе и вызывал исключительную симпатию. Я бы ему даже поверила, не будь он нечистью. А откуда у нечисти могут появиться родственники среди людей? Притом совсем не бедных, судя по дому.

– Лорд Тэлавир умер? – удивилась Ная, принимая чашку из рук суровой женщины.

Очередное чаепитие. Хорошо хоть к чаю подали не конфетки, а пирожные. Очень завлекательные произведения искусства.

– Вы были знакомы? – напрягся Кадай.

– Нет, просто слышала пару… сплетен, – смутилась волчица.

Зато аспид сразу повеселел.

– Да, дядя был… непростым человеком, – хохотнул он.

Как мне показалось, облегченно.

Я грызла пирожное, не участвуя в беседе, и прожигала Кадая взглядом. Он не прожигался, не думал дымиться и выглядел вполне расслабленным.

Ная улыбалась. Я начинала медленно закипать.

Немного успокоившись и придя в себя я осознала, что при свидетелях устраивать разборки не стоит, чем Кадай бессовестно пользовался.

Невдалеке бабахнуло, когда я доедала третье пирожное, а Ная была окончательно потеряна для общества.

Зато директор, судя по всему, теперь мог спать спокойно.

– Это что? – От неожиданности я чуть не подавилась кремом.

– Фейерверки!

Волчица подскочила с диванчика, вырвав свою ладонь из бледных пальцев незаметно подсевшего слишком близко к ней аспида.

– Хотите посмотреть? – загрустил Кадай.

Ему совсем не хотелось опять идти на улицу и мерзнуть.

Глаза Наи загорелись.

– Это удивительное зрелище. Только ради фейерерков стоит сходить на костры!

В глазах аспида светилось что угодно, но только не желание идти и смотреть на фейерверки, какими бы удивительными они ни были. Я тоже не особо хотела оставлять пироженки в грустном одиночестве, но меня все равно потащили с собой.

В прямом смысле вырвав из рук недоеденный десерт, Ная потянула меня в прихожую, где Кадай лично застегнул на мне шубку, пока я облизывала липкие пальцы, и вытолкал на мороз. Уже там я вспомнила о шали, так и оставшейся лежать на диванчике.

Ная бежала чуть впереди. Хлопки пока раздавались с длинными паузами, но, как утверждала волчица, совсем скоро должно было начаться самое интересное.

Пока любительница оглушающих взрывов и огня в небе летела вперед, мы ковыляли чуть позади. Получив возможность наконец-то поговорить с Кадаем без свидетелей, я вцепилась в его руку, чтобы не сбежал, и зашипела не хуже рассерженного аспида:

– Как это понимать?

– Что «это»? – переспросил он.

И лицо такое честное-честное сделал, что у меня и мысли не возникло ему верить.

– Дядя, дом… еще и титул, наверное.

– Не наверное. – С трудом отцепив мою ручку от своего рукава, он быстро поцеловал мои пальцы. – Я теперь барон.

– Но как?

Отнять свою руку я не пыталась. На улице холодно, я без перчаток, а у него ручки теплые, что странно, но очень кстати.

– У меня много талантов, – скромно улыбнулся Кадай.

И один из этих талантов – внушение. – Помним-помним. Вот только одно меня смущало…

– Ты же сам говорил, что нечисть в человеческом виде теряет свои способности.

– Я такое говорил? – неискренне удивился он. – Ну ладно, предположим, что говорил, но я точно не говорил тебе, как можно обрести их, даже будучи человеком.

– А можно? Как?

– Тебе никак. – Мои пальчики еще раз поцеловали.

Его не смущало даже то, что мы подошли к парку и вокруг уже были люди.

– Мог бы и поделиться секретом с нечистой сестрой, – обиделась я. – Зачем ты вообще вернулся?

– Мне интересно, что из тебя сумеет сделать директор. Хочу увидеть все своими глазами, – признался он, снова подтянув мою руку к губам.

– Может, хватит уже? Ты чего творишь?

Шалашики горели, а из самого большого, верхушку которого мы видели даже отсюда, в воздух поднялась белая звездочка. Бабахнуло. Звездочка разбухла, расширилась и разлетелась по небу разноцветными искрами.

– Вишневый сироп, – вздохнул он, еще раз целуя мою руку, – мой любимый.

Я стояла и не могла понять что хуже: то, что я выпачкалась и не заметила, или то, что Кадай так спокойно мне сейчас руки обцеловывает. Почти облизывает.

– Морра!

Второе оказалось хуже. Значительно хуже.

Мне поплохело, Ная, которая успела ушагать далеко вперед и теперь быстро возвращалась, возмущенно глядя на нас, застыла, перевела взгляд с меня на Кадая, а потом на то, что творилось за моей спиной, и медленно отступила, стремясь затеряться в толпе.

Предательница.

Незаслуженное возмездие в лице злого хозяина настигло меня быстро. Хотела найти Илиса – нашла Илиса.

Меня оттащили от Кадая и зло, сквозь зубы, поинтересовались, не забывая тяжело смотреть на аспида:

– Ная где?

– Вперед ушла.

– Это кто? – продолжили допрашивать меня, полностью игнорируя Кадая.

– Э-э-э…

– Странно, мне казалось, что ты выше, – задумчиво протянул змей и получил ощутимый удар по голени.

Не так далеко оттащил меня хозяин, чтобы аспид расслаблялся и позволял себе говорить что-то в этом роде. Я и так слишком на него зла, и провоцировать меня не стоило.

– Морра, ты чего дерешься?

Я попыталась пнуть его еще раз, но он увернулся, а Илис отпускать меня не спешил. Наоборот, вцепился крепко и потащил прочь.

– Мы уходим. С Наей я потом разберусь, – непреклонно заявил он, бросив тяжелый взгляд на аспида. – А ты забудь, как ее зовут. Чтобы я тебя рядом с ней не видел.

Говорить ничего Кадай не стал, но его гаденькая, предвкушающая улыбочка мне не понравилась.

Фейерверком я любовалась, утаскиваемая в темноту злым хозяином. Два раза чуть не растянулась на булыжной мостовой, но оно того стоило. Такой красоты я еще не видела в своей короткой пушистой жизни. Красоту, правда, чуть смазало навязчивое ощущение грядущих неприятностей – я прямо чувствовала, как мне сейчас будут откручивать голову.

Тащил меня Илис не в академию, а к директорскому дому, чтобы там, быстро затолкав в прихожую, громко хлопнуть дверью.

Свет зажегся мгновенно, освещая приятную обстановку. Стены, отделанные панелями светлого дерева, красивая люстра, широкая лестница, ведущая на второй этаж, и открытые двустворчатые двери гостиной. Все здесь было очень миленьким, кроме потемневшего от злости лица драгоценного хозяина.

– Никогда больше не пущу тебя никуда с Наей, – прошипел он, резко дергая пуговки на моей шубке. А под шубкой у меня платье с замечательным декольте.

– Э-э-э, Илис… – попыталась я отцепить его пальцы от пуговок.

– Руки! – рявкнул он.

Не успев даже понять, что делаю, резко подняла руки вверх. И глаза на всякий случай за-крыла, чтобы не видеть выражение его лица, – когда он узнает, что я где-то шаль потеряла. – Хочет шокироваться – пускай шокируется, а я пас.

Расстегнув все пуговицы, меня повернули спиной и сдернули шубку одним движением.

Еще раз крутанувшись, я застыла в руках – Илиса, не решаясь открыть глаза.

– Где шаль? – спросил он почти спокойно.

Я молчала и продолжала жмуриться.

– У Керста оставила? – попытался угадать он.

Я медленно помотала головой, жалея, что не у него. Лучше бы у Керста забыла, честное слово.

– А где? – Я молчу, хозяин злится. – Морра, где ты была?

– В гостях.

В прихожей воцарилась недобрая тишина, а я стояла с закрытыми глазами и боялась пошевелиться.

– Завтра ты назовешь мне адрес, – очень тихо сказал Илис, – и я ее заберу. А сейчас умываться и спать.

Мне оставалось только кивнуть, с опаской приоткрывая левый глаз.

Сейчас хозяин был особенно сильно похож на своего отца. Вот именно с таким выражением великой скорби в глазах и плохо контролируемой злости на лице Аррануш на меня и – смотрел, когда я отказывалась делать то, что он велел.

– А ты только шаль заберешь?

Не то чтобы меня беспокоило здоровье аспида, просто интересно.

Не посчитав нужным отвечать, он потащил меня наверх, всем своим видом давая понять, что только этим не ограничится. И вот тут было непонятно, должен ли льстить мне тот факт, что хозяин блюдет мою девичью честь, или, наоборот, возмущать…

Идти Илису никуда за моей шалью не пришлось. Утром, когда я еще спала в комнате, уже год по умолчанию считавшейся моей, внизу раздался вежливый стук в дверь.

Принесли шаль, букет цветов и записку. Про букет и записку я узнала уже за завтраком, правда, насладиться красотой цветов и прочитать послание уже не могла. То месиво, что они собой представляли после встречи с Илисом, выглядело довольно поучительно. При взгляде на них мне почему-то подумалось, что со мной могло бы случиться то же самое, но, к счастью, пронесло.

* * *

Словно чувствуя неприятности, Ная в общежитие вернулась только вечером. И то лишь потому, что через час должны были запирать ворота, а завтра – первый день занятий. Осторожно заглянув в комнату и убедившись, что никакой страшно злой, готовый к членовредительству боевой маг ее здесь не поджидает, воровато проскользнула внутрь.

– Илис ушел двадцать минут назад, – сообщила я, не поднимая головы от подушки.

После утреннего выступления Кадая с цветами и шалью хозяин весь день был чуточку не в себе. И ладно бы бесился где-нибудь подальше, так нет же! Прессовать меня своей взрывоопасной мрачностью он предпочитал в этой комнате.

Два раза меня водили в столовую. Обедать и ужинать. Четыре раза в туалет. Четвертый раз был последним не потому, что у меня не появлялось больше естественных человеческих желаний, но исключительно из-за неудачной попытки чуточку отдохнуть от хозяина.

Да, я заперлась в уборной, желая хоть немного побыть в одиночестве. Да, я отказывалась открывать, не реагировала на просьбы и игнорировала угрозы. Да, я виновата. Но Илис виноват больше. Дверь-то вынес он.

В итоге дверь в женский туалет пришлось чинить, Илис еще до начала занятий лишился десяти баллов, а меня из комнаты больше не выпускали.

Вздохнуть спокойно я смогла ровно двадцать три минуты назад, когда за хозяином закрылась дверь. Конечно, будь его воля, он бы и ночевать остался, но мне виртуозно удалось уговорить его не портить мою и без того не очень хорошую репутацию.

– Сильно ругался?

Меня передернуло.

– Лучше бы ругался.

Ная страдальчески простонала и упала рядом со мной, отвоевав себе часть подушки.

– Синее платье он забрал. – Повернувшись боком, я забросила на нее руку, а после недолгих размышлений еще и ногу. Волчица не сопротивлялась, казалось, она ничего даже не заметила. – Еще забрал все три летних платья, так как они слишком открытые, две туники из-за глубокого выреза и одну рубашку.

Ная тяжело вздохнула.

– И обещал с тобой серьезно поговорить.

Подавившись воздухом, она резко села, беспомощно глядя на меня.

– Что? – вяло спросила я.

– А давай, ты сейчас к нему пойдешь и сделаешь что-нибудь, чтобы он больше не злился?

– Я только от него избавилась…

– Морра, ты должна меня спасти.

– Ты сама согласилась пойти в гости к Кадаю. Сама и огребай.

– Он твой друг! – не сдавалась волчица, но мне тоже было что сказать.

– Но на его предложение согласилась ты.

– Как Илис вообще узнал, что мы к лорду Тэлавиру ходили? – всплеснула руками она. – Ты ему рассказала?

– Шаль.

Ная приуныла и легла, снова закинув мою руку на себя. Она была в печали, и я могла ее понять.

– В последний раз он на меня злился на втором курсе, – печально сообщила волчица.

Мы немного помолчали. Ная вспоминала те ужасные времена, а я просто наслаждалась покоем.

– Морра, ты мне только скажи: а новый лорд Тэлавир хотя бы свободен?

– А что?

– Хочу понять, есть ли за что страдать…

Я представила несчастного, сидящего в осаде аспида и невольно улыбнулась. Есть все же справедливость в этом мире. Не знал он, на что себя обрекает, когда очаровывал волчицу. Ой, не знал.

– Совершенно свободен.

Наю новость обрадовала. Воспряв духом, она задумчиво спросила:

– Леди Наяра Тэлавир… звучит?

– Звучит, – злорадно согласилась я, предчувствуя страдания змея. Кому там у людей принято молиться? Многоликому? Надо бы как-нибудь в храм сходить, поблагодарить. – Как я понимаю, директор может спать спокойно?

– Грэнар слишком сложный тип, новый лорд лучше. Только имя у него плохое, – вздохнула Ная. – Кадай… Прямо как сбежавшего аспида Керста зовут.

– Ты только ему об этом не говори.

– Что ж я, совсем с ума сошла? – проворчала она, поворачиваясь ко мне лицом и отвоевав себе еще немножечко пространства.

– Э-э-э… Ная, если ты спать хочешь, то, может, на свою кров…

– Мне лень.

Градус благодарности Многоликому значительно понизился. Отстрадав весь день, я продолжу страдать еще и ночь.

Не утешало даже то, что неизбежная встреча Наи с Илисом должна была оставить такой же неизгладимый след в ее памяти, какой хозяин успел за день вытоптать в моей.

Глава седьмая. Лечительная

Трагедия не заставила себя ждать. Илис поймал волчицу в столовой. Схватил, улыбнулся зловеще и оттащил подальше, чтобы на глазах у удивленного Тайса добрых пятнадцать минут что-то втолковывать поникшей Нае. Она молчала, опустив взгляд, он говорил.

– Что происходит? – полюбопытствовал рыжий на десятой минуте этого трагического действия.

– Бесчеловечная расправа над нелюдем.

Нехорошо, наверное, но мне волчицу было совершенно не жаль. Меня вчера весь день прессовали, а ее и часу не промучили.

За стол Ная вернулась подавленной, с глазами полными мировой скорби.

– Он запрещает мне ходить с тобой в город! – сдала дорогого хозяина возмущенная волчица.

– Нет тебе больше веры, – подтвердил Илис.

– Но это несправедливо! К тому же это не – кто-то там, это молодой лорд Тэлавир. А нам не помешают полезные знако… – Под тяжелым взглядом Илиса Ная стушевалась и закончила свою мысль сдавленным полушепотом: – мства.

Можно было бы считать, что день не так уж и плохо начался, не стой первой парой неестествознание.

Профессор, в отличие от студентов, была бодра и очень рада началу нового семестра. Осмотрев нас искрящимися подозрительным энтузиазмом глазами, она нашла взглядом меня и просто, без фантазий, испортила жизнь на весь следующий семестр.

– Драгхар, пересядьте за первую парту.

Атави, по традиции занявшая место рядом со мной, вжала голову в плечи и растеклась по парте, опасаясь, что ее сейчас тоже попросят о каком-нибудь героическом поступке.

Не попросили.

Так близко к знаниям я, пожалуй, еще никогда не была.

– Итак, – постукивая указательным пальчиком правой руки по кафедре, профессор обвела нас взглядом матерого хищника, я прямо рагрой себя почувствовала, – в этом семестре мы будем изучать нечисть второго класса. Драгхар, назови мне трех представителей.

– Э-э-э…

Глядя на одухотворенное лицо этой практикующей садистки, я пыталась сообразить, что со мной сделают, если я сейчас сообщу, что ни о какой классификации нечисти знать ничего не знаю.

– Смелее.

– Ихры? – наугад предположила я.

– Еще.

– Анем?

Эльсар выжидающе смотрела на меня, пока я вспоминала, какую еще нечисть, похожую на обычных хищников, знаю. Если верить нежной профессорской улыбке, я на верном пути.

– А-а-аспиды?

– Спорно, но засчитываю.

– А почему спорно?

– Есть сомнения, стоит ли относить их ко второму классу. Все же они ближе к третьему.

Если судить по Кадаю, то этих гадов вообще стоит в первый класс занести. Прямо к линорму, который в нем обитает.

Под конец занятия я стала обладательницей ценнейшей информации о нашем нечистом семействе.

Едва ли кто-то из моих предков, например, знал, что наглые человеки поделили нас на пять классов по уровню опасности и разрушительности силы. И едва ли кого-то особенно впечатлил бы тот факт, что рагры относились к совершенно безобидному пятому классу. А меня это очень возмущало.

Я страшная, смертельно опасная, бешеная рагра! Да меня нужно бояться, я настоящего аспида гоняла! Да, в человеческом виде, да, с орудием возмездия наперевес, но ведь гоняла! Я на линорме каталась, я илистого кота – третий класс, раздел полеровые, в смысле, без ярких магических способностей – за усы дергала!

Весь день страдая от своей недооцененности, я устроила Илису веселый вечер. Идти и требовать что-то у Аррануша побоялась, прекрасно понимая, что директор и сам недооценивает мою смертоносность.

– Я опасная нечисть! Я хочу хотя бы в третий класс!

Зато Илис был достаточно миролюбивым и точно не стал бы топтаться по моей самооценке. А потому, периодически закатывая глаза, стоически терпел меня и мое негодование.

Это можно было считать возмездием. Вчера нервы мне трепал он – сегодня я ему. Гармония вновь вернулась в этот мир. Справедливость восторжествовала.

– Страшнее тебя рагры нет, – покорно согласился он, наверняка проклиная то мгновение, когда, поддавшись на уговоры, присел рядом со мной на кровать.

– А составители классификации об этом не знают!

– Это очень непрофессионально, – кивнул Илис, с тоской глядя на стол.

Когда я пришла, он как раз усиленно вы-считывал формулу какой-то защиты. Судя по взгляду, сейчас драгоценный хозяин с удовольствием вернулся бы к расчетам, лишь бы меня не слушать.

– Илис, ну скажи, что я очень опасная, а?

– Ты очень опасная.

Наверное, я могла бы на этом остановиться, наверное, мучить его и дальше было бы негуманно, наверное, мне и правда не хватает здравого смысла, но, крепко обняв хозяина за шею, я жарко потребовала признания:

– И ты меня боиш-ш-шься?

Дальше случилось непоправимое. За одну секунду я превратилась из угрожающей рагры в безобидную куколку и злобно пыхтела, стараясь распутаться. Покрывало он скрутил мастерски.

– Так нечестно! Я…

– Страшная рагра, – перебил меня хозяин. – И я, как боевой маг, вынужден был тебя обезвредить.

– Что-то мне не очень нравится быть страшной, – проворчала я, дергаясь в своем коконе. – Размотай меня, пожалуйста.

Илис улыбнулся.

– Ну пожалуйста, – без особой надежды попросила я.

Просто когда он так вот улыбается, ничего хорошего от него ждать не приходится.

– Нет. Мне так больше нравится, – признался он, издевательски чмокнув меня в лоб.

– Гр-р-р…

Следующие тридцать минут я пыталась размотаться, яростно пыхтя, а Илис досчитывал свою формулу, изредка посматривая на меня. Снисходительно так. Насмешливо.

Через полчаса стало ясно, что своими силами я не выберусь. Хозяин уже закончил царапать свои каракули в тетради и просто любовался представлением.

Я выдохлась. Я почти смирилась. Я готова была признать поражение.

– И-и-илис?

– Слушаю.

– Размотай меня, а?

Со странной улыбкой он подошел к кровати и опустился перед ней на колени.

– Морра-Морра, – заправив за ухо выбившуюся из моей косы прядь, погладил плечо, скрытое покрывалом, – скажи мне, а почему ты так ни разу и не попыталась превратиться в рагру, чтобы выбраться?

Хороший вопрос. Замечательный. Очень актуальный. Только ответа на него у меня не было, и Илис это прекрасно понял по моим ошалевшим глазам. Как я могла забыть о том, что могла легко выбраться из этого кокона? За считаные секунды. Р-р-раз! И я на свободе.

Хозяин провел рукой по моему боку, и я почувствовала, что покрывало спадает. Он не просто спеленал меня, он воспользовался магией. В любое другое время меня это возмутило бы, но не сейчас. Сейчас я даже не обратила на это внимания.

Не успел Илис стянуть с меня покрывало, как я превратилась в рагру и провалилась сквозь кровать. А потом и сквозь пол.

Под Илисом жил какой-то очень впечатлительный защитник-второкурсник, чуть не хлопнувшийся в обморок, когда на него с потолка упало что-то мохнатое. Что это было, он рассмотреть не успел, так как, свалившись на пол, я тут же в него провалилась.

Попытка сбежать удалась на все сто процентов. Мне понадобилось всего пять минут, чтобы выбраться из академии и затеряться в заснеженном и безлюдном академическом парке.

Сначала я просто металась среди деревьев, вспахивая снег, потом скакала по веткам, осыпая его, и, в конце концов выскочила к старому, давно не работающему фонтану. Там же, превратившись в человека, нарезала круги по периметру бортика, кусая ногти и не переставая шептать:

– Мамочка моя пушистая… мамочка моя пушистая… мамочка моя пушистая…

Мамочка у меня, может, и была пушистой, но я чувствовала себя основательно облезлой. Носки, штаны и свитер – не самая лучшая одежда для зимней прогулки, но я почти не ощущала холода, погруженная в свои мысли. Носки быстро промокли, но это было не важно, ничего уже было не важно. Я чувствовала себя предательницей. Вот так вот просто взяла и забыла о своих нечистых корнях.

Да как я могла забыть, что я рагра?

С тихим стоном упав на каменный, основательно усыпанный снегом бортик, я обхватила голову руками.

Легкий скрип снега под сапогами услышала еще издалека, но не придала этому особого значения. Не до этого мне было. Самокопание не оставило места для других вещей.

– Ты, конечно, нечисть, но даже нечисть не застрахована от простуды. – Илис был не то что бы не в духе, он был очень раздражен. – И это в лучшем случае.

Мне на плечи уронили теплую кадетскую куртку. Обувать в теплые кадетские сапоги не стали, но, опустившись передо мной на одно колено, устроили мои промокшие и конкретно отмороженные ноги на теплом хозяйском бедре. Он был очень тепленький, это даже через форменные штаны ощущалось.

– Почему я должен искать тебя по всей академии? – негодовал Илис, растирая мои окоченевшие руки. – Почему на улице без куртки и босиком?!

Я шмыгнула носом. Откуда на таком морозе у меня появились сопли, которым при такой-то температуре неплохо было бы замерзнуть, я не знала, но именно из-за них заработала тяжелый взгляд.

– Скажи мне, Морра, тебя когда-нибудь пороли? – вкрадчиво поинтересовался Илис.

– Я бедная и несчастная…

– Нет, бедный и несчастный здесь я, а ты жестокое наказание, посланное мне небесами.

Я еще раз шмыгнула носом. Кадай, помнится, меня тоже наказанием называл.

Подышав на мои пальчики, Илис тихо спросил, больше не поднимая глаз, уделив все свое внимание согревательному процессу:

– Почему ты сбежала?

– Я бракованная рагра.

Чистосердечное признание далось легче, чем я думала.

– А я давно это говорил, – усмехнулся он.

Мне было не до смеха, и его улыбка под моим тревожным взглядом быстро потухла.

– Илис… почему я не вспомнила, что могу превращаться?

– Тебе какую версию, – вздохнул он, мягко коснувшись губами моей холодной ладошки, – успокаивающую или правдоподобную?

– А выбирать обязательно? Нельзя, чтобы и то и то одновременно?

Хозяин грустно улыбнулся.

– Ладно. – В конце концов, рагра я или фенек пугливый? – Давай правдоподобную.

– Вы на неестествознании этого пока еще не проходили, но существует вполне жизнеспособные теория, объясняющая отсутствие высшей нечисти среди условно хищных ее представителей.

– Таких как рагры?

– Да. – Осмотрев снежный пейзаж, Илис потер рукой слегка покрасневший нос и предложил: – Давай-ка в академию вернемся. Холодно здесь.

– А ты без верхней одежды, – с осуждением подтвердила я, поведя плечами, которые грела его куртка.

– Согласись, лучше мерзнуть мне, чем тебе, – резонно заметил Илис, чтобы в следующее мгновение гневно рявкнуть: – Куда?!

Вжав голову в плечи, я медленно вернула ноги на место.

– Ты же сам сказал, что мы в академию возвращаемся. Я встать хотела.

– Босиком по снегу?

– Ну…

Я тут и так неплохо успела по снегу находить, основательно промочить носки и отморозить ноги. И не видела особой беды в том, чтобы поморозить их еще немного.

Илис считал иначе. В академию меня несли на ручках. Как Кася я к этому привыкла, как Морру меня все больше таскали на плече, и вот так вот прокатиться у хозяина на руках было очень волнительно.

Снег успокаивающе скрипел под его сапогами.

– На чем мы остановились? – задумчиво спросил он и сам себе ответил: – Слабая нечисть не получает должного развития. Ее ведут простейшие инстинкты, и, в отличие от полноценных хищников, такая нечисть слишком быстро обзаводится потомством.

– Еще бы! Когда ты постоянно рискуешь оказаться съеденным, поневоле будешь спешить с продолжением рода, – проворчала я.

Илис хмыкнул.

– Ты спрашивала у Рика, были ли у него котята? Или у Рована о потомстве интересовалась?

– Ну… нет.

– И ты щенков не вынашивала. – Не вопрос, констатация факта, я даже кивать не стала.

– Существует теория, что нечисть после появления первого потомства теряет возможность стать высшей. В организме такой особи что-то меняется.

– Но это не объясняет, почему я забыла о том, что могу превращаться.

– Морра, а что, если слабая нечисть не может стать высшей не только поэтому? Что, если это заложено природой?

– Чего? – Он держал на руках высшую рагру и смел говорить ей это прямо в лицо. Впереди показалась граница парка, и мне бы хотелось прояснить все до того, как мы выйдем к академии. – Что ты имеешь в виду?

– Что, если все дело в том, что личность рагры слишком слаба, чтобы сопротивляться человеческой? – посмотрел мне в глаза Илис.

– Это я-то слабая личность?

– Морра, подумай сама…

– Да я всегда буду рагрой! Всег… – Не договорив, я невольно осеклась.

Кадай и в человеческом виде оставался змеем, это было сложно не заметить. Дело даже не в стелящейся походке или напрягающей плавности движений. В самом его лице было что-то от хищника: в резких чертах, в цепких, холодных глазах. Уж он точно никогда не забывал, кем является.

Когда я смотрела на себя в зеркало, то в лице Морры от рагры видела разве что глаза, в которых с каждым днем все слабее тлел затравленный огонек вечной жертвы. Маленькой и пушистой.

– Посмотри на это с другой стороны, – заглядывая мне в лицо, тихо предложил Илис. – Просто одна ипостась, доминировавшая первую часть твоей жизни, отойдет на второй план, это не страшно. Оборотни всю жизнь так живут. Скажи, Ная похожа на несчастную?