Текст книги "Игра в искушение"

«Да как же оно снимается?!» – раздражённо подумал он, запустив руку под длинные чёрные волосы девушки и ища застёжку посередине спины, одно её там не оказалось. Незнакомка, казалось, разгадала его намерение, потому что до него донеслось:

– Свет.

– Свет? – переспросил Курт, так увлекшись процессом поиска молнии, что не сразу понял, о чём она. Больше девушка ничего не сказала. – Свет… – повторил Курт. В кабинете и так горел свет. Неужели она хочет… чтобы он его выключил? Остаться с ним в темноте ночи, довольствуясь светом луны, исходящим от окна? Эта созданная для удовольствий бестия с телом грешницы – и стесняется? Курт не мог поверить в то, что она оказалась такой скромницей. Вероятнее всего, она снова что-то задумала.

«Что ж… Если это твоё условие, чтобы открыть мне секрет того, как снимается это чёртово платье, то будь по-твоему!» – решил Курт, понимая, что он уже в который раз идёт ей на уступки. Ему нравилось заниматься любовью при свете, видеть партнёршу, наблюдать за её реакциями, сменяющимися эмоциями… Впрочем, когда он выполнил просьбу незнакомки у стены и отпустил её, она вопреки его ожиданиям не сбежала. И даже не возобновила атаку – так может, сейчас всё тоже обернётся в пользу Штайнера?

– Свет! – громко повторил он, и кабинет погрузился во тьму.

– Сегодня полнолуние, – отозвалась она. Несмотря на отсутствие искусственного света, кабинет был залит лунным сиянием, создающим удивительную, таинственную атмосферу. Похоже, его ночная гостья обладала склонностью к романтике. А если и ему удивить её чем-нибудь столь же романтичным?

Курт поднял руку и переместил густую копну волос девушки со спины на правое плечо, открывая доступ к её шее. Его язык прошелся по ушку незнакомки, задевая серёжку, и проник в аккуратную ушную раковину, вновь обдавая ее жарким дыханием.

– …Джульетта, ты как день!

Стань у окна, убей луну соседством;

Она и так от зависти больна,

Что ты ее затмила белизною…* – на память прочитал он, благодаря судьбу за то, что когда-то его поставили на роль Ромео в школьном спектакле. Отвертеться никак не получилось (хотя Курт, конечно же, пытался): он был самым привлекательным старшеклассником из потока, а поскольку следующий год был выпускным, для сопроводительного письма к выпускному аттестату участие в школьном драмкружке было дополнительным преимуществам. Университетам нужны разносторонние личности, поэтому юному Курту пришлось совмещать репетиции в постановке с интенсивными тренировками в футбольной команде, где он был капитаном, и заучивать поэтичные диалоги влюблённого Ромео. По счастливой случайности Джульетту играла самая популярная девушка в школе, о которой мечтали чуть ли не все его одноклассники, но её интересовали исключительно парни из колледжа. Роль помогла ему не только с поступлением в выбранный университет, но и завладеть вниманием местной красотки. После каждой репетиции они бегали ласкаться за скамейками болельщиков школьного футбольного поля, а уж когда прошла премьера – Джульетта отдалась ему со всей страстью, став первой девушкой в его жизни. Был ли это секс с первой красавицей школы, что заставлял неопытного в любовных делах Курта по ночам учить диалоги, или они просто въелись ему в память с тех времён, но сейчас они пришлись как нельзя кстати. Он даже не думал, что эти четырёхсотлетние строки когда-нибудь ему пригодятся, но судьба преподнесла ему сюрприз. Вот уж действительно, никогда не знаешь, что может пригодиться в жизни!

…Девушка внимательно слушала, замерев и почти не дыша. Неизвестно, что подействовало на неё сильнее: то, что он вытворял с её ушком, или бессмертные стихи, но она хрипло проговорила:

– Молния на левом боку.

Ему не нужно было повторять дважды: нащупав заветную застёжку, он потянул вниз, и молния бесшумно раскрылась – платье немного приспустилось, обнажая грудь и живот незнакомки; спущенные бретельки скользнули по её рукам, не встретив сопротивления. Курт поднял левую руку и провёл кончиками пальцев по неприкрытому тканью животу незнакомки, отчего девушка шумно втянула в себя воздух. В полутьме все органы чувств мужчины обострились – слух, обоняние и, конечно же, осязание. Не для этого ли ночная гостья попросила избавиться от искусственного освещения?

Стройное тело выгнулось дугой, давая мужчине оценить все ее прелести в полном объёме: широкая ладонь поднялась вверх и обхватила грудь красотки – даже через плотную ткань чувствовались ее напряженные соски. Снимать с неё белье он пока не спешил: Курт решил немного помучить девушку – довести её до такого состояния, что одежда будет невозможно мешать, а жажда прикосновения кожа к коже станет непреодолимой.

Не в силах больше медлить, он резко опустил другую руку к вырезу на бедре. Его пальцы, наконец, добрались до заветного лона, с ходу наткнувшись на промокшую насквозь ткань тонких трусиков, и принялись неторопливо массировать разгоряченный клитор через кружево. Курт получил ответ на свой вопрос и остался им очень доволен: девушка была более, чем возбуждена. Это воодушевило его продолжать ласкать её обеими руками.

С приглушённым стоном темноволосая головка незнакомки запрокинулась, уютно устроившись на плече Курта, открывая для его ласк новые участки кожи. Сухие горячие губы скользнули по бархатистой шейке вниз. Чуть подув на разгорячённую кожу, Курт провёл языком влажную дорожку по мелко пульсирующей венке, задержавшись на мгновение на ямочке у основания ключицы, запечатлев на ней поцелуй, а после двинулся вдоль выпирающей тонкой косточки, легко прикусывая зубами, оставляя еле заметные красные следы на пойманной воровке.

Теперь он уже сам потирался членом об её ягодицы, водя им по ложбинке между ними, в то время как грубые пальцы бесцеремонно сдвинули вбок тонкое кружево трусиков, касаясь напрямую нежных лепестков, размазывая по ним выступивший сок. Едва подушечка среднего пальца погрузилась внутрь разгоряченного влагалища, преодолевая легкое сопротивление тугих створок, чувственные пухлые губы у самого лица мужчины приоткрылись, в полумраке блеснули белые ровные зубки, но едва родившийся стон был прерван самым настойчивым образом.

Курт жадно и требовательно смял ротик красотки поцелуем, запуская внутрь язык, высасывая воздух из легких девушки, не давая перевести дух, а тем временем руки голодными хищниками терзали желанное тело: сразу два пальца одной руки погрузились в исходящее соком влагалище, в то время как другая проникла под плотную ткань её необычного лифчика, высвобождая налитую грудь, по-хозяйски накрывая её широкой ладонью. Он медленно вводил и выводил из неё пальцы, одновременно сжимая и покручивая твердый сосок, прислушиваясь к реакции незнакомки.

Таинственность, полумрак, горячая и чувственная незнакомка, пришедшая в его дом с недобрыми намерениями, введенная в заблуждение охрана… Курт Штайнер только сейчас понял, чего ему не хватало все это время. Это было его приключением, призванным разнообразить интересную, но все-таки не имевшую эдакой изюминки жизнь.

Он не знал ни кто она, ни как ее зовут, ни зачем она явилась сюда. Даже гадать не хотел. Все, что ему было нужно – овладеть ею и обладать ею так долго, как они оба выдержат. По крайней мере, так ему казалось.

Он крепко держал красотку, не давая ей повернуться, вынуждая тянуться за ним губами, выворачивая шею, в то время как его руки ласкали и дразнили девушку, доводя её до исступления: всё больше и больше ароматного сока собиралось в его ладони, бесцеремонно хозяйничающей между стройных ножек, чередуя жесткие и глубокие проникновения пальцами и нежное, чувственное стимулирование половых губок и клитора.

– Кстати, тебе очень идет это платье, – Курт несильно прикусил ее нижнюю губу, оттягивая ее на себя, глядя в лучистые глаза брюнетки, – даже немного жаль его с тебя снимать.

___________________

* «Ромео и Джульетта», трагедия Уильяма Шекспира (1595 г.) Перевод Бориса Пастернака, 1942 г.

Глава 13.

Его низкий голос, хриплый от возбуждения, деликатно ласкал слух Фрэнки; от непосредственной близости произносимых слов к ее ушам – у неё создавалось впечатление, что звуки не обретали словесную оболочку, а как яд проникали в ее кровь, гонимые стремительно бьющимся сердцем по всему телу девушки, а все тревожные маячки в её голове перешли в положение off.

Его охранники ей не понравились, поэтому прежде, чем продолжить, нужно было от них избавиться. Раз уж она решила задержаться и провести немного времени в обществе брюнета, следовало удостовериться, что, во-первых, им больше никто не помешает, а, во-вторых, если Фрэнки решит завершить знакомство пораньше, стоило расчистить себе путь к отступлению. Не исключено, что хозяин дома планировал устроить ей допрос с пристрастием или даже передать властям, когда они закончат. Жизнь научила её не доверять мужчинам, особенно тем, к которым её больше всего тянуло.

Однако мужчина вновь пошёл у неё на поводу, избавившись от охраны: причём сделал он это так стремительно, что недвусмысленно говорило ей об его желании, достигшем своего апогея. Попроси Фрэнки ещё что-нибудь, он бы наверняка с радостью выполнил любой её каприз. Эта мысль ей понравилась, как и любой другой девушке: приятно ощущать свою власть над мужчиной, тем более таким сильным и влиятельным. Интересно, а хватит ли у него миллионов, чтобы купить ей небольшой остров где-нибудь в океане? Размечтавшись, Фрэнки не сдержала смешок, который мужчина интерпретировал по-своему. Щекотки она не боялась, но и сказать правду не пожелала – незачем ему пока знать о том, что ей для счастья всего-то не хватает маленького тропического острова.

Не теряя времени даром, мужчина решил избавить её от платья. Его желания были просты и понятны, это Фрэнки мысленно успела унестись на сотни километров от особняка: туда, где всегда тепло, солнечно и невероятно красиво. Она больше года не была в отпуске, полностью погрузившись в шпионаж.

Что же касается платья, то она готова была дать ему подсказку (видимо, не так уж и много женщин ему доводилось раздевать, раз хозяин особняка не знал о боковых молниях, что было несколько удивительно – сложно представить женщину, которую не очаровал бы этот красавчик; может быть, красавицы сами сбрасывали одежду при виде него, не утруждая мужчину застёжками, пуговицами и крючками?), но свет в кабинете был явно лишним. Они были тайной друг для друга, так пусть сохранится атмосфера таинственности – и темнота, которая лишь усилит ощущения от поцелуев и прикосновений.

Фрэнки нравилась ночь: время откровений, время, когда все чувства обостряются, время хищников, её время. И Луна, её вечная спутница, единственная свидетельница её многочисленных преступлений – такая же одинокая, как она сама. Не успела Фрэнки отпраздновать ещё одну свою маленькую победу, как в темноте раздался голос мужчины – низкий, сексуальный, страстный…

О… Стихи он читал потрясающе! Да ещё какие… Бессмертное творение Шекспира! Такое не каждый день услышишь… По телу Фрэнки прошла лёгкая дрожь. Его голос обволакивал её, стихотворные строки буквально проникали под кожу, а он ещё и стал играть языком с её сережкой из розового золота, украшенной россыпью алых рубинов – в тон платью, и прошелся кончиком языка по ушной раковине, отчего кулаки Фрэнки плотно сжались, впиваясь наманикюренными ноготками в мягкую плоть ладоней, ведь ему удалось обнаружить одно из самых уязвимых местечек на её теле. Хотел ли он закрепить произведённый эффект, воздействуя на её слух, или просто не сдержался, чтобы пропустить этот участок на теле девушки – она не знала, но…

Ей было уже все равно, что они остались совершенно одни на этаже – в другой ситуации шпионка бы не упустила случая обернуть этот момент себе на пользу, но думать об этом, когда его пальцы находились в непосредственной близости от полыхающей огнем промежности, было невозможно. Она с силой втянула воздух, пытаясь сдержать стон наслаждения, когда его палец, немного помассировав клитор, наконец, проскользнул в ее. Однако и этого ему оказалось мало – вслед за его пальцами в нее проник и его язык, имитируя во рту скользящие движения уже пары пальцев в узком влагалище девушки.

Одновременно с этим другая рука проникла под тесное кружевное бюстье, достав из него набухшую грудь, томно поднимающуюся при каждом глубоком вдохе. Соски жаждали, чтобы им уделили внимание – и были щедро вознаграждены мужчиной, который растирал их между пальцами, оттягивал, сжимал…

Он полностью подчинил её себе, управляя её ощущениями при помощи рук, голоса, дыхания, языка. У Фрэнки потемнело в глазах, бедра инстинктивно двигались навстречу пальцам незнакомца, ведь тело так отчаянно желало долгожданной разрядки. Впрочем это не было столь необходимым, ведь мужчина и без того очень умело ласкал ее: его умные руки без труда находили самые чувствительные места девушки, от прикосновений к которым она увлажнялась еще сильнее.

Умышленно или нет, но он уверенно вел её к оргазму, который не заставил себя ждать: Фрэнки была крайне чувствительной девушкой, поэтому едва его губы расстались с ее, чтобы произнести новые слова этим сводящим с ума, соблазняющим с трех нот хриплым от страсти голосом, пальцы левой руки сжали твердый сосок, чтобы после вдавить его в мягкую плоть, а правой принялись вновь растирать клитор, как через пару мгновений девушку накрыло жаркой волной оргазма.

Она резко откинула голову назад, найдя опору на твёрдом плече мужчины, обеими руками схватилась за запястье его правой руки, которая доводила её до исступления, и из ее груди полились томительные стоны: губы раскрылись, мышцы живота напряглись… Всё её тело дернулось, извиваясь, вырываясь из его рук, но он держал ее крепко, не давая упасть и не прекращая свои ласки, продлевая её удовольствие.

Девушка издала несколько коротких вскриков, сопровождаемых движениями резко сокращающимися вокруг пальцев мужчины, все еще находящимися в ней, мышц влагалища. Под конец с ее губ слетел глубокий эротичный стон: вместе с разливающейся по телу последней волной наслаждения – слабой, но самой сладкой.

Она открыла глаза, ощущая себя как никогда живой. Ее мысли не сразу вернулись в нужное русло – слишком давно она не испытывала того, что испытала сейчас.

Он что-то шептал ей во время оргазма, но она не слышала: кровь прилила к ушам, блокируя сознание. Так и не вспомнив, она вернулась к его предыдущему вопросу.

«Платье… Он говорил о платье…»

Платье было спущено до талии, но по-прежнему на ней. Видимо, он всё-таки не до конца расстегнул молнию. Выпустив запястье брюнета, она закончила начатое им, и через мгновение алая ткань пала к ее ногам. Фрэнки вернула чашки бюстье на место и только после этого повернулась. Узким носком изящной красной туфельки на высоком каблуке девушка небрежно отбросила платье в сторону, а сама взяла мужчину за запястье и деликатными прикосновениями размотала завернутый до локтей рукав. То же самое она проделала с другой рукой, пальцы которой еще блестели от ее смазки. Медленно наклонив голову, Фрэнки раскрыла губы и, высунув язычок, облизала те два, что только что подарили ей столько наслаждения. Делала она это опустив глаза, будто скромница, а после томно посмотрела в глаза мужчине, который, казалось, даже перестал дышать. Ощутив на языке собственный сладковатый вкус, девушка обхватила губами его средний палец, посасывая его, лаская языком во рту – в её глазах что-то праздновали маленькие дьяволята, и даже темнота ночи не могла скрыть этого блеска.

Сделав шаг назад, девушка запрыгнула на деревянный стол и подняла на мужчину лукавый взгляд, ещё больше распаляя его желание, дразня и искушая. Он хотел подойти и уже сделал шаг навстречу ей, но Фрэнки выставила вперед левую ножку, уперевшись носком туфельки в его грудь, словно останавливая, но это была лишь временная задержка. Ее ножка, дразня мужчину, сползла ниже, на пресс, однако не остановилась там, а опустилась еще ниже и слегка надавила в области паха.

– Сними с меня туфли, – повелительно произнесла она, по-королевски вскинув голову. Выстоять столь сильный оргазм на высоких каблуках было нелегким делом, поэтому ей захотелось разуться прежде, чем продолжить.

Несмотря на то, что она была всего лишь в нижнем белье и чулках, а он всё ещё полностью одет – девушка чувствовала себя хозяйкой положения. Это выдавала и её игривая полуулыбка, и всё поведение в целом. Она приглашала его в новую любовную игру.

Глава 14.

Его ночная гостья очень быстро втянулась в их «игру», обильно смочив его ладонь своим нектаром удовольствия. Сладкие чувственные губы, бархатистая кожа, упругая высокая грудь, соблазнительная попка, стройные ножки и глаза…

Один этот взгляд переворачивал само мировоззрение Штайнера, иначе зачем он вошел в кабинет один, решив не отдавать попавшуюся воровку на растерзание своей охране, а потом и вовсе отослал их прочь?

Она делала с ним невообразимые вещи. Зрелый, опытный тридцатипятилетний мужчина, хладнокровный, не терявший самообладания и остроту мысли даже в самой безвыходной ситуации, забывался, буквально растворяясь в роковой брюнетке, отдавшись на волю чувств и эмоций, как её, так и своих. Молодое соблазнительное женское тело и он: рослый, широкоплечий, бугрящийся мускулами под дорогим костюмом, скрывавшим парочку застарелых шрамов. Сошлись невинность, хотя бы внешняя, и зрелая похоть, но победителя не было – они оба одинаково достигали успеха и теперь горели во всепоглощающем пламени страсти.

Каждое его движение, поцелуй, ласка, даже простое прикосновение тут же вызывало мощнейший отклик у незнакомки. Курту удавалось угадывать мысли и желания девушки, словно они были вместе уже несколько лет, а не каких-то полчаса.

Он был на взводе с того самого момента, как их глаза встретились на вечеринке, стоило ему увидеть брюнетку в этом роскошном вечернем платье, выгодно очерчивающем стройную фигурку. А азарт схватки и многочисленные, порой грубые прикосновения распалили его до состояния, когда мужчина просто сжал красотку в стальных объятиях, не давая даже глубоко вдохнуть. Сам факт, что она была рядом и не была в его руках, теперь казался просто неприемлемым и требующим немедленного исправления.

Стремительно наливающийся кровью член моментально окреп, упираясь в крепкую попку. Воровке не нужно было просить его, теперь он брал то, что хотел, и то, что ему было нужно, не особенно заботясь о предпочтениях красотки. Нет, на самом деле, это было враньем: он прекрасно знал ее пожелания, а то, что они абсолютно совпадали с тем, что хотел делать с ней он – было просто приятным дополнением.

Руки Курта с жадностью шарили по девичьему телу; он истязал красотку, лаская ее грудь, буквально трахая пальцами, в то же время крепко удерживая, не давая хоть как-то вмешаться или даже поменять положение. Нельзя было не признать, что незнакомка довольно быстро смирилась с этим, отдавшись на волю мужчины и его ласк.

С каждым движением стройное тело выгибалось ему навстречу, глубже насаживаясь на пальцы. Трущийся о ягодицы брюнетки член рвался наружу, требуя внимания, но мужчина не спешил пускать его в ход: у него ещё будет время взять своё и удовлетворить все свои желания. Он будет брать её так, как нравится ему, во всех тех позах, в которых он уже успел мысленно поиметь её, а после… Насколько хватит его фантазии и выдержки, а Курт ни в том, ни в другом недостатка не испытывал. Он убедит её задержаться или утомит насколько, что ей от него будет уже не уйти.

…Оргазм накрыл его жертву довольно быстро, и это лишь раззадорило Штайнера. Крепко сжимая в объятиях бьющуюся в сладострастных судорогах красотку, он вдоволь насладился ее реакцией: живой, пылкой, неудержимой, словно пытался подчинить пламя, дикую первозданную стихию. Вокруг его пальцев крепко сжимались мышцы её влагалища, но он и не думал останавливаться, продлевая её удовольствие несмотря на то, что внутри неё стало невозможно тесно из-за судорожных сокращений. Она и без того была очень узкая, что немало удивило Штайнера поначалу – девушка производила впечатление настоящей femme fatale, от которой мужчины мгновенно теряют голову, созданной для всяческих удовольствий как в спальне, так и за её пределами, но похоже она была разборчива в своих связях, что несомненно льстило его мужскому самолюбию. Ведь что-то же тогда заставило её вступить в такую близкую связь с ним, пусть и после продолжительной внутренней борьбы (и не только внутренней). Курт, конечно, знал, какое впечатление оказывает на женщин, но был не настолько самовлюблён, чтобы полагать, что такая красавица будет сражена наповал с первого взгляда… Почему же тогда сейчас она пылает, как пламя в его руках? Её окружали сплошные тайны, и это одновременно и раздражало, и интриговало мужчину.

…Темноволосая бестия затихла, лишь глубоко, немного хрипло дыша, прижимаясь к нему всем телом. Он завороженно наблюдал за светлой, отливающей в полумраке алебастром кожей в обрамлении ажурного нижнего белья, за плавными, грациозными движениями незнакомки, полными сладкой неги, когда платье медленно пало на пол, а она, наконец, повернулась к нему лицом и предстала в одном нижнем белье. Пусть Курт имел удовольствие ласкать её, но увидеть девушку полуобнаженной сумел только сейчас. Все мысли о том, чтобы не спешить и растянуть удовольствие, вылетели в один миг, и он решительно принялся раздеваться.

Он не успел расстегнуть рубашку даже до половины, когда красотка перешла в наступление: на этот раз испытанию подверглась его выдержка и дорогая брючная ткань, пока чувственный ротик показывал свои возможности, маня и обещая море удовольствий. Её перехват инициативы подстегнул Курта, и он уже хотел наброситься на обольстительницу, срывая с нее остатки одежды, но тут его остановила стройная ножка…

Мужчина медленно, наслаждаясь каждым мигом, снял с красотки ее туфельки один за другим. После этого пришла очередь чулок. Пусть изначально он хотел оставить её в них, но искушение прикоснуться к обнажённой коже было сильнее. Курт наклонился и, не разрывая с ней зрительный контакт, стал неторопливо скатывать мягкую ткань по гладкой коже. Стянув один, мужчина принялся за другой.

Отбросив их в сторону, Курт нежно очертил замысловатую линию на рельефной голени, затем взял обе миниатюрные ступни в свои широкие ладони и поднес их к губам, глядя прямо в глаза незнакомке, посмевшей прокрасться в его дом. Запечатлев на каждой неторопливый, но от этого не менее страстный поцелуй, он двинулся дальше, продолжая мягко удерживать ноги девушки, скользя по ним губами, языком, едва проступившей после бритья щетиной, постепенно приближаясь к скрытому тканью треугольнику, влажному от его недавних прикосновений. Её аромат проник в ноздри мужчины, кружа голову и заставляя мысли путаться.

Подцепив зубами ниточку трусиков, он осторожно стянул их до середины бедра, намеренно скользя по бархатистой коже подбородком, затем окончательно избавился от них, небрежно откинув на стол. Широкие ладони легли на ее бедра, а сам рослый мужчина каменной скалой склонился над ее лоном, медленно, самым кончиком языка проводя по лепесткам чудесного бутона, слизывая с них сок.

Широкий язык мужчины прошелся по истекающему соком цветку, тщательно собирая каждую каплю, с жадностью, достойной умирающего от жажды в песках африканских пустынь. Это должно было смотреться очень знаково: жесткое, словно вытесанное из камня, лицо Курта у прекраснейшей из роз, только-только распустившейся после ночной прохлады, подставляя ласковому утреннему солнцу усыпанные кристальной росой нежные лепестки.

Он придвинулся ближе, вновь провел самым кончиком языка по лону девушки, очерчивая нежную мякоть, дразнящими движениями коснувшись клитора, а потом опустил голову между приглашающе раздвинутых стройных ножек, прижимаясь лицом к лобку и промежности незнакомки.

Она ждала продолжения, но он вновь медлил: приникнув сухими горячими губами к лобку, он покрыл горячими влажными поцелуями каждый сантиметр, задержавшись у развилки между половых губ и дразня это чувствительное местечко, скрывающее клитор, кончиком языка, медленно пробираясь внутрь.

Смяв губами соблазнительный бутон и проникнув в его манящие глубины языком, он начал вылизывать исходящее ароматным соком влагалище, время от времени приподнимаясь, чтобы уделить должное внимание клитору и нежной коже вокруг него. Как внутри неё было жарко! Она горела, как пламя, отдавая его без остатка, когда он черпал её жар своим языком. С её губ срывались эротичные стоны, а глаза были прикрыты от удовольствия…

Курту нравилось ласкать её так, её реакции были настоящими, искренними, неподдельными; в ней не было ничего искусственного, лишь живая энергия, чистые эмоции. Опустив голову чуть ниже, чтобы обвести кончиком языка тугое колечко ануса, которое мгновенно сжалось от его горячего прикосновения, мужчина чуть надавил в его центр, едва проникая внутрь. Он не знал, знакома ли она с ласками подобного рода, но не коснуться не мог: его до умопомрачения манило всё, что было с ней связано – и слишком большим искушением было оставить эту дырочку без внимания.

Успешный и решительный бизнесмен, уверенный в себе мужчина, привыкший брать и получать все, что пожелает, стоял, опустившись на колени перед распростершейся на великолепном столе из лучших сортов древесины воровке, страстно припадая к ее прелестным дырочкам, отдаваясь ей без остатка. Запах, вкус, жар и теснота ее лона сводили его с ума: казалось, он с головой погрузился в пряную и тягучую реку, реку наслаждения и удовольствия, манившую опуститься еще глубже, в поисках дна, сулящего еще большие радости и ощущения.

Штайнер был одурманен и опьянен, наверное впервые в жизни, и впервые в жизни по-настоящему хотел, чтобы это ощущение не исчезало, а наоборот – усиливалось настолько, насколько это возможно. Ни одна капля драгоценного сока не была упущена его жадным ртом, впившемся в нежные створки, будто это экзотический фрукт. Он ласкал ее не только губами и языком, но двигал в такт всей головой, потираясь о промежность разомлевшей красавицы и носом, и каменным подбородком. Он специально распалял ее сильнее: вылизывая, дразня и посасывая клитор с половыми губками, в то время как руки обхватили девушку за бёдра, не давая свести ноги вместе.

Мужчина чередовал размеренные и обстоятельные ласки, при которых исследовал языком влажное лоно красавицы, подмечая ее реакцию, запоминая наиболее чувствительные места, раз за разом возвращаясь к ним, заставляя девушку в очередной раз мучительно выгибаться, пронзаемую сладострастной судорогой, и агрессивные движения напряженным языком, когда он буквально врывался им внутрь, трахая незнакомку, насаживая ее на горячий и широкий язык, готовя ее к чему-то гораздо более массивному.

Глава 15.

Фрэнки с коварной полуулыбкой следила за реакцией хозяина дома. Всё-таки приятно осознавать свою власть над мужчиной, который намного сильнее и крупнее тебя. Он раздевал её медленно, смакуя каждое мгновение; её-то желание он удовлетворил, но почему не приступает к своим? Он уже давно был более, чем готов, так что стоило отдать должное его выдержке.

Она не стала возражать, когда он стянул с её чулки – рано или поздно им обоим станет очень жарко, а ощущение прилипшей ткани, пусть и тонкой, и высшего качества, было не самым приятным.

Когда он коснулся губами шаловливых пальчиков на ногах, в ее глазах зажглось нечто в несколько раз сильнее предыдущего вожделения.

Уняв в ней первую похоть, мужчина словно плеснул в огонь бесцветной жидкостью, которая на первый взгляд могла показаться водой и остудить был Фрэнки, но на деле оказалась чистым неразбавленным спиртом: тело девушки, получив нужную ей разрядку, обусловленную долгим отсутствием сексуального партнера в ее жизни, теперь немного успокоилось, готовясь получить (и подарить) новую дозу удовольствия, уже не думая лишь о том, чтобы поскорее прийти к финалу.

Девушка молча наблюдала за мужчиной, чуть раскрыв чувственные губы. Ее плоть, ставшая еще более чувствительной после того, что только что произошло, живо откликнулась на ласки брюнета.

Фрэнки откинулась назад, полуложась на поверхность стола, опираясь на локти, и, когда ее ножки сами собой раскрылись пошире, позволила брюнету беззастенчиво ласкать её самое сокровенное местечко.

Дыхание девушки вновь участилось, сердцебиение усилилось, а полная грудь молила о свободе. Перехватив взгляд незнакомца, девушка чуть приподнялась и, запустив руки за спину, один за одним расстегнула заветные крючки на бюстье, закрывавшего ее грудь по талию тонкой кружевной сеткой, пришитой к эластичным чашкам. Стянув с себя этот лоскут ткани, она небрежно отбросила его в сторону, даже не потрудившись посмотреть, в каком направлении он отправился.

Фрэнки открыто и без тени смущения демонстрировала мужчине своё обнаженное тело: она провела руками по животу, накрыла полные груди ладонями и свела их вместе. Затвердевшие соски ныли от возбуждения, которое только усиливалось от того, что в этот момент проделывал незнакомец у неё между ног. Фрэнки обхватила каждый указательным и большим пальцами рук, демонстративно повторяя дразнящие движения незнакомца, которые он несколько минут назад проделывал вслепую.

Девушка возбуждалась все сильнее: под умелыми ласками незнакомца новая влага и жар не заставили себя ждать. Один вид головы этого роскошного мужчины у нее между ног заставлял Фрэнки пылать от страсти. Девушка откинула голову назад, выгибая спину, и эротично застонала.

Она покорно извивалась под его сладким натиском, не обращая внимания на невольно задеваемые ею предметы, так и падающие со стола на пол, не выдержав пыла любовников. Впрочем, кое-что еще осталось: однако и они еще не перешли к самому интересному. Хотя мужчина, возможно, захочет перенести место действия с собственного стола в более подходящую для любовных приключений обстановку…

Когда его язык, самый кончик, проник в анальное отверстие, Фрэнки застонала ещё громче – с полноценным сексом такого рода она ни разу не экспериментировала, но внимание любовника к попке девушке понравилось.

Её накрыла волна новых ощущений: лаская её вокруг задней дырочки, мужчина водил большим пальцем вокруг пульсирующего от возбуждения клитора, делая восприятие Фрэнки в несколько раз острее.

– Чёрт возьми… – задыхаясь, простонала она. – Остановись или я скоро… Опять… Я всегда очень быстро… Дьявол… – понимая, что сболтнула лишнее, девушка досадливо прикусила нижнюю губу. Незачем ему знать, что при верном настрое, оргазм накрывал её меньше, чем за пять минут, а второй, когда внутри всё было такое чувствительное после предыдущего, ещё быстрее. Фрэнки никогда не сдерживалась: девушкой она была страстной, тело – чувственным, поэтому терпеть она попросту не умела. Долгое отсутствие партнёра ли сыграло здесь свою роль, или дело было в этом потрясающем мужчине, у которого в арсенале словно были все ключи к замкам её удовольствия, но долго так продолжаться не могло… Это было ничто в сравнении с тем, как девушка ласкала себя сама, давая телу необходимую разрядку – получалось как-то механически, что бы она себе ни представляла и какой бы порно ролик ни включала.