Текст книги "Проклятие теней и шипов"

Л. Дж. Эндрюс
Проклятие теней и шипов

Посвящается всем, кто продолжает сохранять в себе доброту несмотря ни на что.

Я с вами.

L.J. Andrews

CURSE OF SHADOWS AND THORNS

Copyright © 2021 by LJ Andrews

All rights reserved.

© Микешина О., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Глава 1

Я слишком задержалась.

По правде говоря, мне просто не хватило духу уйти. Не сейчас. Не тогда, когда у меня был шанс притвориться кем-то другим, кем-то свободным, притвориться, будто моя жизнь принадлежит только мне, а не подчиняется чьим-то требованиям.

По игорному залу прокатился грохот рухнувшего тела. Болезненное шипение сменилось громогласным потоком проклятий в адрес богов, будто это они были виновниками его пьянства. Мой рот скривился в ухмылке, и я поспешила спрятать ее за веером карт. Не стоит привлекать к себе внимание, когда ты единственный игрок в зале, который нарушает закон.

Корман, ночной сторож, выбил себе передний зуб, впечатавшись в засаленные половицы. Он в недоумении вытер рот и снова несколько раз выругался при виде крови на грязных пальцах, а затем разразился хохотом. Карты Корман прижал к груди, как почетные ордена. Кислый эль выплеснулся из кувшина на стеганый поддодлатик.

Мне пришлось подвинуться, когда Халвар, конюх из поместья, наклонился подать Корману руку.

– Поднимайся, – Халвар похлопал трясущегося ночного сторожа по спине.

Корман плюхнулся на свое место. Сосед – рыбак – поставил перед ним новый рог эля и разразился лающим смехом, когда Корман выхлебал пойло так быстро, что по темно-русой бороде на стол потекли капли.

– Порядок? – спросил Халвар.

– Продолжаем, – невнятно буркнул Корман. Губы его порозовели от крови.

Игра продолжилась как ни в чем не бывало.

Халвар перевел взгляд на мою сторону стола. Глубокий карий цвет его глаз напоминал мне жареные каштаны, а странный свет в его глазах иногда заставлял меня задуматься, не было ли в нем крови Ночного народа. Его уши были вполне человеческой формы, но поговаривали, будто фейри умели путать разум иллюзиями и скрывать свою истинную сущность. Магическая сила хаоса бегала по их венам и пряталась в недрах Земли.

Если бы конюх владел магией, ему хватило бы ума держать себя в руках и не глотать эль в игорных залах. Король Зибен имел обыкновение скручивать Ночной народ магическими путами и отправлять на казнь.

Мне хотелось верить, что Халвар не фейри. Он мне слишком нравился, а Ночной народ славился своей свирепостью.

Я пониже натянула потертую фуражку и провела рукой по шее, чтобы убедиться, что коса не выбилась. Мне было не по себе от долгого взгляда конюха. «Он не узнал меня, – в сотый раз повторила я про себя. – С чего бы он мог? Я не такая уж и важная персона в поместье».

В игорном зале стоял запах немытых тел и несвежей рыбы, с примесью соли раскинувшегося рядом океана Судьбы. На загорелой коже Халвара была видна грязь после долгого трудового дня. Чтобы не отличаться от других, перед каждой вылазкой сюда я мазала землей свои бледные, будто залитые лунным светом, щеки.

– Ну, парень, – сказал Халвар, отхлебнув из своего кубка. – Играй или сдавайся.

Я неловко вцепилась в карты. На двух пальцах левой руки у меня не хватало фаланг, но я раскладывала комбинации как ни в чем не бывало. Игроком я была крайне неопытным, но в городе я достаточно наблюдала за шулерскими трюками и партиями, чтобы понимать, что мне выпали сильные карты. Ссутулившись и отстранившись от мужчин за столом, я разыграла три мятых и пожелтевших золотых топора.

Рыбак хрипло рыкнул, проклял плута-бога и сбросил карты.

Кормана интересовал только эль.

Портовый ростовщик в ответ выложил два золотых топора и три черных волкомахи.

– Не повезло, парень, – усмехнулся Халвар.

Сердце бешено заколотилось. Не смей этого делать. Не привлекай внимания.

– Подожди, – ответила я самым низким голосом, что смогла изобразить. Получилось просто смехотворно. Я впервые в жизни мысленно возблагодарила льющийся рекой эль, потому что никто в пьяном угаре, казалось, не заметил моего позора. Может, я немного зазналась, но я не смогла удержаться и с громким хлопком опустила на стол карту, которую берегла весь вечер. Враждующие короны: кроваво-красная и непроглядно-черная, как беззвездное небо.

– Короны бьют волкомаху.

Мои пальцы еще не оторвались от карты, когда Корман снова опрокинулся навзничь, а стол разразился криками о шулерстве и картежных уловках.

Глаза Халвара сверкнули, он вскочил со своего места, и его кулак встретился с лицом аляповато разодетого торговца, хотя он не имел никакого отношения к нашей игре. Конюх рассмеялся так, будто ждал этого момента всю ночь, а затем вклинился в схватку между рыбаком, ростовщиком и неотесанным громилой из доков.

Я бросила оставшиеся карты и поползла к выходу, прячась под столами. Раздался звон стекла. Заскрипели опрокинутые стулья и столы. Хрустнули костяшки, столкнувшись с чьей-то челюстью. И смех – он звучал каждый раз, когда воинская кровь бурлила, толкая народ в очередную драку.

Первую за этот вечер, но уж точно не последнюю.

Когда я пробиралась мимо бочонков с элем, в потасовку ввязался и подавальщик. Его плечи опустились, и мне показалось, что он пробормотал себе под нос что-то вроде «ну, началось», прежде чем схватить посох и вклиниться в драку.

Как скучна была бы жизнь без праздных вечеров в трущобах у причала – единственная ночь в неделю, когда крепостным и рабочим позволялось несколько часов веселья.

Оставив потасовку за спиной, я попыталась толкнуть дверь плечом, а вместо этого налетела на человека за ней.

Я пискнула от неожиданности, но быстро вспомнила, что я сегодня крепкий мальчишка без крупицы страха и ума, отданный в подмастерья местному кузнецу. Мой взгляд выхватил начищенные сапоги и купеческую перевязь. Игрок побогаче.

– Извините, герр, – пробормотала я, понизив голос.

– Не стоит извинений, – ответил он и добавил после короткого вдоха: – Де хон.

Я оцепенела. Он обратился ко мне как к девушке. Моя рука снова метнулась к шее, но коса оставалась заправлена под фуражку. Мужчина наклонился к моему уху, и я ощутила пряный древесный запах его кожи.

– Не волнуйтесь, – прошептал он. – Я умею хранить секреты.

Я нащупала кошель с монетами, запрятанный глубоко в кармане штанов, которые стащила из домашней каморки для прислуги. Мужчина положил ладонь на мое предплечье. По спине пробежала дрожь. Я не поднимала глаз: боялась, что он узнает меня даже со слоем грязи и масляными пятнами на лице.

– Хочешь заплатить за мое молчание?

Я сглотнула комок, царапающий горло.

– А разве не так принято в Мелланстраде?

Его смешок пробрал меня до костей.

– Справедливо. И все же придержите свою плату на потом, де хон.

Не дожидаясь ответа, он широкими шагами направился в зал – сердце порока. Я украдкой оглянулась через плечо и на мгновение забыла как дышать. Трижды ты провались, идиотка! Легион Грей.

Весь вечер я надеялась его увидеть и в итоге напоролась на него в дверях. Мог ли он узнать меня? А если узнал, скажет ли отцу? Пресвятые боги, что, если он расскажет королю?

В Нижнем Мелланстраде Легиона знал каждый по темному золоту его волос, широким плечам и слишком грубым для торговца рукам. В высшем обществе гадали о его происхождении: одни подозревали, что он наследник знатной семьи из какого-нибудь королевства за горизонтом, другие считали его полукровкой – полутиморцем, полуэттанцем.

Эта теория мне нравилась больше. У него были светлые волосы, как у тиморцев, моего народа. Но кожа и глаза отливали темным оттенком, присущим эттанцам, чей род мои предки поработили во время набегов.

Его имя обрело солидную репутацию около года назад, и с тех пор Легион Грей прославился среди опытных купцов своим умением торговаться с богачами, а еще больше – среди отчаявшихся матерей, пытавшихся выдать за обаятельного незнакомца одну, а то и двух дочерей.

Он был загадкой. Не более. У меня не было никакого желания с ним разговаривать. Я не сомневалась, что я бы осталась для него такой же невидимкой, как и для остальных.

Прежде чем шагнуть в игорный зал, Легион оглянулся на меня. Уголок его рта дернулся, а через мгновение дверь уже захлопнулась.

Когда сердце перестало колотиться, я поправила фуражку и свернула в узкий переулок. Улицы в трущобах Мелланстрада всегда были покрыты толстым слоем соли и водорослей. Здесь пахло устрицами, угрями и экзотической рыбой, привезенной с далеких опасных рифов. Здесь клонились к земле старые, побитые штормами лачуги и высились обшарпанные, проржавевшие фонарные столбы, а булыжник под ногами растрескался и зарос в грязи. Здесь простой люд оставлял свои скудные доходы в игорных залах, пивных и публичных домах.

Здесь я была свободна.

Я подняла воротник плаща и скользнула в арочную галерею, когда на улицу завернули трое стражников из Воронова Пика. Замок частенько отправлял дополнительные патрули после полуночного звона: они, верно, выискивали эттанцев. Нарушителей ссылали на каторжный труд в каменоломни.

Затерявшись в тени, я вознесла короткую молитву богам войны, чтобы Халвар благополучно добрался до дома. Хотя со мной он почти не разговаривал, я знала, что за полгода, которые конюх проработал в поместье, его полюбили все крепостные.

Дождавшись, пока вороны скроются, я бросилась бежать по проселочной дороге к расшатанной доске в деревянных воротах, отрезавших трущобы от Верхнего Мелланстрада. Побеги хвоща и диких роз цеплялись за мой изодранный плащ, пока я карабкалась по склону к богатым имениям.

Исколов и расцарапав ноги в кровь, я добралась до железных ворот поместья Лисандер. Подстриженные лужайки и причудливые домики за ажурными плетеными изгородями усеивали холмы, окружающие белокаменную усадьбу. Все здесь пело о престиже и королевской роскоши.

Я пригнулась за живой изгородью и начала осторожно пробираться к подвальному люку за домом.

Внутренности скрутило узлом.

Перед главным входом, вдоль изгиба мощеной дороги выстроились двухместные кареты с бархатными занавесками и открытые легкие коляски. Из окон доносились приглушенные трели лиры и лютни.

Из груди вырвался тревожный вздох. До люка, моего единственного хода внутрь, оставалось двадцать шагов по открытой лужайке. Я скрылась в тени деревьев, надеясь подобраться к ней поближе.

Отряд воронов стоял по меньшей мере в тридцати шагах, но даже так это был огромный риск. Их вымуштровали сначала рубить, а затем спрашивать. Они красили лица в королевские цвета, чтобы походить на божье воинство, и синяя, черная и белая краски поблескивали в свете фонарей. В густые бороды они вплетали рунические талисманы, а за поясами носили боевые топоры. Вороны будто собрались на войну, а не на дежурство во время праздника богачей.

Я вспомнила, как дышать, только когда в голове запульсировала кровь. Как только стражники отвернулись, я со всех ног понеслась по лужайке к заветному люку.

Сердце отчаянно стучало, пока я сражалась с замком. Отмычка выпала из изувеченных пальцев, и я выругалась, нагибаясь за ней, а затем кубарем скатилась в подвальное овощехранилище, где обычно коротали свои дни кухонные слуги.

Колени проехались по каменному полу. Я сморщилась и поспешила захлопнуть люк.

Чужой бас доносился через толстое дерево. Я не двигалась. Не дышала.

– Ты слышал?

Судя по голосу, патрульный стоял шагах в десяти.

– Никого. Послать к Квинну Лисандеру? – ответил второй.

– Ну конечно, давай, всполоши хозяина. Чертовы боги, человек на смертном одре, а ты решил его дернуть? Мы даже никого не задержали!

– Он мог внутрь пролезть, хозяину бы об этом знать не помешало.

Ручка люка заходила ходуном.

– Заперто намертво, видишь, дубина?

Казалось, стражники целую вечность осматривали вход, пока наконец не ушли, позвякивая цепями на сапогах и проклиная друг друга на чем свет стоит.

Я хрипло выдохнула и сглотнула подступившую к горлу желчь. В ноздри забивался резкий запах влажной земли и крахмала. В подвале стояла тьма, и только бледный лунный свет, пробивающийся в высокие окна, бросал голубые тени на ящики, выстроившиеся вдоль каменных стен с арочными углублениями.

Удалось, я на месте. Ну, на полпути. Мне все еще нужно было добраться незамеченной до хозяйских покоев.

Это была глупая мечта.

Не успела я встать, как в предплечье впились чьи-то ногти и меня выдернули из укрытия.

Я споткнулась и чуть не завалилась вперед. Путь мне преградили две фигуры. Острый взгляд суженных глаз встретился с моим, но куда больше меня волновал нож, прижатый к горлу.

– Квинна Элиза, – процедила девушка. – Мы тебя искали.

Глава 2

– Провались ты трижды, Сивери! Убери этот чертов нож! – Вторая девушка отвела лезвие от моего горла. Она была выше и крупнее нас обеих, а между ее бровей залегла вечная озабоченная складка.

– Сив, – окликнула я, распахнув глаза. – Мэви права, мне ножики у горла не по душе.

Улыбка на лице Сив появлялась реже, чем цветы зимой. Она ходила, оглядываясь через плечо, и прятала ножи в переднике или сапогах. Крепостная с темным прошлым. Я не знала, почему она каждый раз заводилась с пол-оборота, но мало эттанцев могли похвастать мирным бытом. Я никогда не спрашивала, почему она готова была покромсать все, что движется. Возможно, просто слишком боялась узнать, какими ужасами полнилась ее жизнь.

Сив поджала губы и спрятала нож в карман передника.

– Где ты была?

Я нервно хихикнула и протянула руки.

– Девочки, вы только не злитесь.

– Злиться? – переспросила Сив. – На что же? На то, что Квинна пропала, или что ты слиняла без нас?

– Давайте без Квинны, – отрезала я. Я терпеть не могла этот титул, который следовал за мной повсюду. Он оставлял такое чувство, будто меня вываляли в грязи.

– Ты племянница короля. Сегодня это особенно важно. – Мэви разгладила подол своего грубого платья. – Нам придется называть тебя Квинна.

Она протянула мне серебряный браслет с двумя вороньими головами, обращенными друг к другу. Сив подала тиару, украшенную россыпью рябиновых ягод, которую мне полагалось носить весь вечер.

Я закатила глаза. Мать будто приклеила этот младший монарший титул к моей коже. Не то чтобы я в нем нуждалась. Даже при моем крайне незначительном положении в семье, браслет на запястье выдавал меня с головой. Все знали Лисандеров. Разве можно не знать родственников короля?

Иногда мне хотелось вести жизнь эттанской крепостной или горожанки из трущоб. Должно быть, это желание говорило о многом, потому что в том, как жили эттанцы, было что-то очень неправильное. Новый Тимор отстроили на обломках бывшей страны Этты. Богатая, плодородная земля, утопающая в зелени. Полная лесов и рек. Можно было догадаться, куда тиморцы совершали набеги за ресурсами, потому что Старый Тимор, лежавший за Северным Клином, превратился в тундру. Холодную, суровую. Безжалостную.

Я стянула шапку, и коса упала на плечо. Мои волосы такие светлые, что кажется, будто они покрыты голубоватым инеем. Внешне я вобрала в себя все черты своего народа, но в душе больше походила на эттанку.

– Продолжишь свою беготню, и кто знает, что сделает король Зибен. – Мэви выхватила шапку у меня из рук и вернула ее на колышек у двери. – Наслаждайся танцами и вином. Поверь мне, наша жизнь вовсе не такая романтичная, как мы рассказываем.

– Зибен слишком любит мою мать, чтобы что-то со мной сделать, – солгала я. Мой дядя оставил свое сердце где-то далеко в прошлом. Он не питал ко мне никакой привязанности, поскольку при дворе от меня не было пользы. Значение имела только моя сестра, Руна. Но каждый неосторожный шаг мог стоить его королевской милости, которую он оказывал моему отцу и в которой мы так нуждались.

Когда жизнь становилась тоскливой и утомительной, я эгоистично забывала, что такие незначительные родственники короля, как мы, могут очень быстро лишиться помощи целителей Воронова Пика. По правде говоря, с тех пор, как они чудом остановили заражение крови у отца, мне казалось, что они из Ночного народа.

Отец оставался в мире живых только по милости короля, а значит, его жизнь зависела от нашей покорности.

Для короля это был всего-навсего еще один способ удовлетворить его ненасытную жажду власти.

Сив фыркнула под аккомпанемент лязга железной двери и жестом велела нам выходить из сырого подвала.

– Ух, как ты сегодня шумишь, Сив, – хихикнула я, пытаясь разрядить напряженную атмосферу.

Ее карие с темно-золотым отливом глаза полыхнули то ли весельем, то ли гневом – с Сив угадать никогда не получалось.

– Ты ушла без меня! Без нас.

Сив собирала свои блестящие черные волосы в низкий хвост, и на открытой шее виднелись неглубокие шрамы от былых сражений. Ее красота казалась дикой, необузданной и приковывала взгляды даже тиморцев.

– Простите, – ответила я, надевая браслет. – Мне нужно было выбраться, хоть на минутку. У меня не получилось вас найти.

– В следующий раз позаботься о том, чтобы получилось, – отрезала Сив. Мэви кивнула.

Я оказалась между ними, и волей-неволей пришлось двигаться. Сив, шедшая впереди по коридору, открыла толстую дверь и махнула нам рукой.

– Тут сейчас воронов шатается немерено. Пойдем ходами для прислуги.

Если бы кто-то кроме меня и Мэви услышал, как Сив называет стражников замка этим прозвищем, ее бы высекли плетью у позорного столба.

– Почему так много?

– Потому что Кровавый Рэйф и его гильдия Теней перерезали караван рабов в южных предгорьях, – проворчала Мэви.

В груди поднялась волна жара, и я прокашлялась, чтобы вспомнить, как дышать.

– Ч-что? – я прислонилась к поросшим мхом стенам из речного камня. – Кровавый Рэйф?

Произнеся его имя, я по привычке потерла обрубки своих пальцев. Мэви поморщилась от отвращения.

– Грязные убийцы. Не могут такое делать люди, как по мне. Не могут так убивать.

Кровавый Рэйф охотился на землях Нового Тимора дольше, чем я себя помнила. Поговаривали, будто он принадлежал одному из особенно кровожадных Ночных народов, чью кровь питал неслыханно темный хаос.

Все жители Тимора объединялись в гильдии, и Рэйф собрал свою. Те, кто следовал за ним, умели убивать с не меньшей беспощадностью.

Однажды мне не посчастливилось с ним столкнуться, но об этом не знали даже Сив с Мэви. Я тайком выбралась на прогулку под парусом до северного побережья, а попала под топор. Он казался призраком, бесплотным духом, мелькавшим то в одной тени, то в другой. Мэви была права. Глаза Рэйфа горели красным пламенем, и члены его гильдии со спрятанными под масками лицами еле удержали его, когда он рвался перерезать мне горло. Он отбивался от них, как зверь. Не как человек.

Но я не слышала о нем почти полгода.

– Ты в порядке? – спросила Сив. Выражение ее лица смягчилось.

– В порядке.

– Не стоит волноваться о гильдии Теней, – сказала Мэви. – Народ винит их в каждой пролитой капле крови. Это мог быть кто угодно. Ты бы лучше подумала о Подпольщиках, Квинна. Они смелеют и смелеют.

– Боги, неужели это никогда не закончится?

Подпольщики были головной болью не только для меня, но и для всей королевской семьи. Эти фанатики нападали на тиморцев, в которых текла хотя бы капля благородной крови, провозглашая их самозванцами. Полагаю, в какой-то мере мы ими и были, ведь Тимор покорил бывшую Этту, сместил их правителей и забрал корону себе. Подпольщики хотели вернуть трон и ждали, пока Зибен отречется от престола в пользу моего кузена, своего законного наследника, чтобы воспользоваться временной слабостью короны и уничтожить неопытного правителя.

– Просто подкидываю тебе пищу для размышлений, вот и все, – пожала плечами Мэви. – Ты сегодня рискнула своей шеей, и кто, как не мы, тебе об этом напомнит.

– Не рисковала я никакой шеей, – заспорила я. – Я всего-то ходила в игорный зал. И я умею пользоваться мечом.

– Да, но не лучше меня, – ответила Сив.

– Твоя правда.

Сив склонила голову набок.

– А еще я всегда за славную бунтарскую вылазку.

– Игорный зал, – напомнила я. – Как по-бунтарски.

– Ну, – протянула Мэви и начала возиться с моей косой, разглаживая волосы, пока я ее не оттолкнула. – Раз уж женщинам за игорными столами не очень рады, это все-таки немного по-бунтарски.

– Для тебя все по-бунтарски, кроме мечты о замужестве, – ухмыльнулась Сив. Клянусь богами, ухмыльнулась! Вроде бы.

Я прыснула от смеха, потому что, как ни печально, это была правда. Мое единственное предназначение как королевской племянницы – младшей племянницы – заключалось в том, чтобы множить свой род и помалкивать. Последний год все вокруг только и говорили о моем грядущем браке, и я бы сошла с ума от этих разговоров, если бы не Мэви и Сив. Они были моими единственными настоящими подругами и вместе со мной сетовали на несправедливость нашей жизни.

– Мне остался всего-то год до того, как король начнет мной торговаться, как свиноматкой. Дай мне немного пожить без нравоучений.

– Немного пожить, ты так это называешь? – приподняла бровь Сив. – Как забавно, учитывая, что все мы знаем, почему тебя тянет играть в один и тот же зал.

Мои щеки запылали.

– Что, прости?

– Ой, Квинна, втяни свои колючки, – подразнила меня Мэви. – Мы же знаем, что герр Легион там завсегдатай. Ты с ним наконец поговорила?

Я ускорила шаг.

– Я нарушаю закон, уже ступая на их порог. Я что, идиотка, привлекать внимание видного человека?

– Значит, ты его видела.

Я закатила глаза. Будь я проклята за то, что однажды признала Легиона Грея красивым. С тех пор Сив и Мэви были полны решимости извернуться и найти для нас способ поговорить.

– Если вы так хотите знать, да, мы сегодня поговорили. Мимоходом.

Я никогда бы не подумала, что лицо Сив способно принять такое выражение, но ее глаза расширились, как темные омуты. Мэви совершенно забылась и завизжала так, что и в основной части дома, наверное, услышали.

– Вы говорили?! Давай рассказывай, как это было?

Смысла отмалчиваться не было, все равно девочки скоро выудили бы из меня правду. Я на одном дыхании пересказала наш короткий обмен репликами, опустив неловкие подробности того, как я в него врезалась.

– Не понимаю, чему вы радуетесь, – сказала я с ноткой горечи. – Меня выдадут за того, кого выберет король, а у Легиона дыра вместо родословной. Его даже участвовать в торгах не допустят.

– По крайней мере, его лицо приятно представлять в фантазиях, – усмехнулась Мэви. – Я знаю, что ты против брачных обетов, и ваша традиция продавать руку вторых и третьих дочерей с молотка мне до сих пор кажется дикой. Но позволь себе помечтать о губах Легиона на своих вместо…

– Вместо глупого старика с прокуренным дыханием? – сухо перебила я. – Руна хотя бы знает, кому будет клясться в верности.

Долг моей сестры, как старшей в роду, заключался в сохранении чистоты нашей благородной королевской крови. Она уже была обручена с кузеном Колдером, беспечным юношей, который смотрел на всех, кроме Руны. Возможно, из нас двоих мне повезло больше.

– Что ж, вини своего дядю, – вспылила Сив. – Он, кстати, уже целый час здесь. Шагай быстрее.

У меня свело живот. Все члены семьи должны были поприветствовать короля, и, если я и дальше не появлюсь, это заметят. По пути я стянула плащ и тяжелый кожаный пояс. Нужно было успеть вымыться и переодеться, пока не прошел и второй час, так что ждать, пока я дойду до своих покоев, смысла не было.

Сив остановилась возле углубления в стене, отмеченного синей лентой, и сильным толчком плеча открыла проход в большую гостиную, где стояли атласные кресла, высились бесконечные книжные полки, громоздились оловянные чайные подносы и раскидывались у открытого очага ковры из медвежьего меха.

– Рад видеть вас дома, Квинна Элиза.

Я вздрогнула от неожиданности, и мой взгляд метнулся к двери в мою спальню. В тени сгорбился управляющий Беван. Я предполагала, что он на несколько лет старше моего отца – волосы его поредели на макушке, но кожа только немного начала обвисать. На его лице играла улыбка.

– Привет, Беван, – поздоровалась я, косясь на подруг за моей спиной.

– Сивери, Мэви, – обратился к ним управляющий. – Вам я бы советовал надеть вуали и поспешить обратно на кухню, пока Стряпуха не велела вас высечь.

Сив нахмурилась, но скорее из-за приказа закрыть лицо – в королевских домах все слуги обязаны были носить сетчатую вуаль. Мэви побледнела – уже из-за угрозы встретиться со Стряпухой. Старуха пустых слов не любила и свое раздражение высказывала ивовым прутом.

– Потом поговорим, – пробормотала Сив, и мои подруги оставили меня наедине с тягучей тишиной.

– Квинна Элиза, – прервал молчание Беван. – Не мое дело, где вы проводите время, но я заклинаю вас, чем бы вы ни были заняты, не гуляйте больше по ночам. Что, если на вас нападут или примут за эттанку? Поднимется такой переполох, что и за месяц не утрясешь.

– Беван, а чем я так похожа на эттанку?

Это было справедливое замечание. Моя кожа, усыпанная веснушками, была белой как снег и сухой как лист. Ничего общего с характерными для эттанцев гладкими смуглыми лицами и каштановыми или черными как вороново крыло волосами.

– Хоть похожа, хоть не похожа – все одно. Надеюсь, вы поторопитесь. Ванна уже набрана. Я буду ждать вас внизу. – Беван жестом указал на ванную комнату, кивнул и вышел.

На пуховой перине разложили приготовленное для меня платье цвета индиго. Я пробежалась пальцами по холодным бусинам, обрамляющим слишком глубокий вырез.

Вода немного остыла, но все еще благоухала лавандой, розой и мятой. Я скребла щеткой грязь, терла ногти, волосы и кожу, пока та не порозовела.

Приведя себя в порядок, я заправила в волосы тиару с ягодами рябины. На краю комода лежали черные кружевные перчатки. Я нахмурилась еще сильнее. Разумеется, мама приготовила перчатки. Хоть бы раз она о них забыла! Разве пострадать во время схватки – это позор? Ведь я пережила нападение Кровавого Рэйфа. Хотя об этой встрече знала только моя семья. Неужели это так стыдно? Наверное, раз уж я выбралась из дома тайком. Честно говоря, я просто терпеть не могла перчатки.

Я потренировалась ходить в новых туфлях на каблуке и сделала реверанс перед зеркалом. Убедившись, что не упаду, я вяло помахала своему отражению и вышла, испытывая отвращение ко всем праздникам, вместе взятым.

Беван ждал меня у массивных дверей бального зала.

– Прекрасно выглядите, Квинна.

– Спасибо, Беван.

– Мне сказали, что вы будете принимать поздравления после встречи с королем.

Я замерла. Бровь дернулась.

– Поздравления?

– Не важно. – Бронзовая кожа Бевана побледнела.

– Нет-нет-нет, Беван! Ты о чем?

Он уставился на меня серыми глазами.

– Простите, но слуги поговаривают, что Квинн Лисандер… Он…

– Беван, да что такое?

Сердце билось у самого горла. Желудок скрутило от тошноты.

Беван облизал потрескавшиеся губы.

– Похоже, король изъявил свою волю, и ваш отец согласился, чтобы его величество открыл торги за вашу руку, Квинна. Вас выдадут замуж.