Текст книги "Сломленный рыцарь"

Глава 6

Луна

– Давай скорее, иначе мы опоздаем! – Эйприл потянула меня за рукав пальто и вытолкнула за дверь – как раз в тот момент, когда я отправила Найту очередное голосовое сообщение, которое останется без ответа.

Мы бежали по многолюдному коридору, расталкивая студентов по пути на шоу «Драм Китхэд».

Обычно я не посещаю вечеринки, но когда еще появится шанс послушать такую группу в колледже в Северной Каролине? Плюс прошли три жалкие недели с тех пор, как я вернулась в Аппалачский, и я провела бо´льшую часть дней, отправляя сообщения, названивая или написывая Найту. Он не отвечал, даже на телефонные звонки, упуская шанс услышать мой голос.

Почему я могу разговаривать с Найтом? Я задавала себе этот вопрос миллион раз, снова и снова, и всегда приходила к одному выводу: это была моя борьба за жизнь. Просьба бросить спасательный круг. Но он ушел, как Вал. Я до смерти желала воссоединения с Найтом… а еще хотела знать, смогу ли я еще когда-нибудь с ним поговорить. Или это была случайность?

Не разговаривать – это как жить внутри снежного кома, с тонким слоем защиты от внешнего мира. Я знаю, что могу, но на данный момент мне кажется это ненужным. Никто не ждет от меня разговоров. Это мое сражение с самой собой.

Но из-за Найта все правила нарушены. Я хотела его внимания, его прощения, его всего.

После того как поезд сошел с рельсов на вечеринке в честь Дня благодарения, Эди повела меня на улицу, когда мы вернулись домой, и предложила бокал вина. Я отказалась.

– Можно я вставлю свои пять копеек? – спросила она.

Я кивнула. Не то чтобы у меня был выбор, ну в любом случае это лучше, чем идти в дом и столкнуться с папой, который в ужасе и смущен из-за того, что я спала с парнем, которого он даже не знает.

– Дело в том… – Эди сделала глоток вина, растянувшись в гамаке и глядя на звезды. – Вы с Найтом знаете друг друга с рождения. Вы больше ничего не знаете. Вы не в курсе, где начинается любовь и семья. Линии слишком сильно размыты, вы капризничаете и игнорируете друг друга. Может, оно и к лучшему, что ваши пути разошлись, наслаждайся колледжем и встреться с Найтом снова на летних каникулах. У вас есть право на счастье, Луна. А мне кажется, что на данный момент Найт делает тебя несчастной.

– Это неправда, – я подпрыгнула, защищая его на языке жестов. – Найт делал меня очень счастливой.

Она вытянула ногу из гамака и зарылась пальцами в траву, а затем села и посмотрела прямо на меня.

– Я слышала, как ты говорила с ним. Словами.

Мои глаза расширились. Она покачала головой.

– Не переживай. Больше никто не слышал. Мы дали тебе немного личного пространства. Дело в том, что ты не звучала счастливо. Ты звучала… как раненый зверь. А это не то, что я хочу от тебя услышать, когда ты начнешь разговаривать с кем-то.

Но месяц спустя, даже осознав, что Эди была права, я не могла игнорировать необходимость всегда быть с Найтом на связи. Я проверяла социальные страницы всех его друзей. Каждый день.

Даже сейчас, когда мы сели в машину к соседу Джоша, я поняла, что лучше бы осталась в общежитии, пялясь в телефон и ожидая, что Найт вернется ко мне, хотя ничто это не предсказывает.

Я заняла заднее сиденье в машине Райана, а потом заметила, что Эйприл села спереди. Когда я повернула голову, то поняла почему. Рядом со мной сидел Джош. Он улыбнулся и показал:

– Эйприл сказала, что будет сидеть спереди, когда звонила Райану.

Последние три недели я делала то, что моя подруга детства Дарья назвала бы неустойчивым равновесием. Я отдалилась от Джоша, сказал ему, что у меня еще есть чувства к Найту и что не могу быть с кем-то еще. Тем временем Эйприл и Райан стали ближе. Их развивающийся роман сталкивал нас с Джошем вместе, хотя мы нуждались в том, чтобы быть на расстоянии. Но я не могу винить свою соседку в желании проводить время с парнем.

Эйприл и Райан шумно целовались впереди.

Джош закатил глаза и улыбнулся.

– Как дела?

Это было худшей частью – видеть, что он остался добрым и привлекательным, даже после того как я возвела стены и заставила его чувствовать себя ошибкой.

– Нормально. – Я использовала это дурацкое слово. – А ты?

– Хорошо.

К счастью, поездка была короткой.

Когда мы приехали, в зале уже была концертная атмосфера, люди набились в темное помещение как сардины в банку. Сам зал был меньше гостиной родителей. Запах теплого пива и пота висел в воздухе. Это было место, куда даже Найт с Воном не смогли бы меня затащить. Но после катастрофического Дня благодарения я поняла, что, может, Найт был не единственным человеком с горящей красной кнопкой «саморазрушениие». Мне захотелось забыться. Я хочу погрузиться в алкоголь, потные тела и громкие звуки не меньше него.

Больше всего на свете мне не хотелось останавливаться. Мэлори говорила, что я добилась большого прогресса. Впервые за несколько месяцев меня не пугало то, что она может написать родителям обо мне. Мне хочется продолжать строить дружеские отношения и выходить из зоны комфорта.

В центре зала толкались ребята, атмосфера была что надо и – я соглашусь с Эйприл – вокалист у них действительно горяч, по нему все сохнут. Я танцевала с Джошем и растворялась в музыке. После двух часов, в течение которых я качала головой и покупала всем напитки по поддельным документам, я подумала, что рецепт отказа от Найта – это отвлечение.

Мне не пришлось долго удивляться. Как только телефон завибрировал в заднем кармане, я достала его и задержала дыхание. Имя Найта высветилось вместе с фотографией, где он, в задранной футболке, подмигивает в камеру, оголяя шесть потрясающих кубиков.

Он перезвонил мне.

Наконец. После дюжины пропущенных.

Он ждет моих слов.

Перед друзьями, которые сойдут с ума, если услышат, что я разговариваю.

Отвечать ему опасно, но я не могу удержаться, зная, что он может не ответить, если я перезвоню ему позже. Я извинилась и выбежала в переулок между клубом и кафе. Нажала ответить и прижала пальцем другое ухо, чтобы лучше слышать его.

Сперва я услышала его тяжелое дыхание, дрожь удовольствия и боли прокатилась по телу. Одно его существование окрыляло меня. Вон был не прав. Отдаление не решает проблемы. Оно увеличивает их.

– Привет, – услышала я его низкий баритон.

– Привет, – прошептала я, боясь, что кто-то меня услышит. Я ни с кем не разговаривала, кроме него, но по какой-то причине, когда он был поблизости, мне нужно было поговорить – привлечь его внимание. Хотя я все еще не до конца понимала почему, особенно сейчас. Я рисковала новыми, значимыми друзьями из-за кого-то, кто дал понять, что хочет отомстить мне. Кто жаждет моей боли.

– Как ты? – произнесла я одновременно с тем, как он произнес: – Тебе надо прекратить мне названивать, Луна.

Наступил момент молчания, за который я пыталась переварить то, что он сказал. В этот раз в его голосе не было злости или угрозы.

– Что? – воскликнула я.

– Я действительно пытаюсь не сделать тебе больно, я борюсь с собой. Тебе надо отступить до того, как я сделаю что-то, о чем пожелею, – объяснил он.

– Кто сказал, что я могу оставить тебя? – на одном дыхании спросила я, даже не задумываясь над словами. – Думаешь, я не пыталась?

– Пытайся сильнее, Луна. Я знаю, что ты можешь, потому что в течение восьми лет ты делала это. Три безответных поцелуя. Ты спала с кем-то. У тебя чертовски хорошо получалось, так что сделай это, хорошо?

Я вспомнила, как он сказал о моих чувствах как о металлической цепи. Тяжелый груз, от которого он хотел избавиться. Для меня всегда легко было выбрать Найта, просто потому что у меня не было других вариантов. Потому что Найт всегда выбирал меня. Но его выбор всегда сопровождался большими жертвами. Именно он вытаскивал меня из передряг, отгонял от меня хулиганов, убеждался, что мне всегда есть с кем посидеть на переменах. Он был единственным, кто отказывался от возможности встречаться с самыми горячими девчонками.

– Лунный свет, – он прервал мои размышления, возвращая к реальности. – Оставь это. Ты разбудишь медведя.

– Ты не сказал ничего о том, что я разговариваю, – рассердилась я, чувствуя, как ярость разрывает горло.

Не знаю, почему мне так важно сказать об этом прямо сейчас. Я слышу улыбку в его голосе.

– Я всегда знал, что ты разговариваешь, и не только со мной. Со всеми. Я наблюдал, как ты выбираешься из скорлупы, медленно, но, господи боже, как это было красиво. Ты разговаривала с кем-то еще?

В его голосе звучала теплота, открытость к диалогу – Найт, к которому я привыкла, который смотрел на меня с восхищением и обожанием.

Я подумала над ответом, прежде чем дать ему его.

– Я работаю над этим. Это странно, быть без поддержки, но думаю, что мне нравится. Мне нравится быть самой по себе. А ты как? Как школа? Футбол?

Вот к чему мы пришли. Два незнакомца обмениваются незначительными фразами. Захотелось расплакаться, пришлось закусить нижнюю губу, чтобы этого не случилось.

– Мы выиграли, это хорошо. Школа нормально. Мама…

– Что? – запаниковала я. – Как дела у Розы?

– Нормально, – он ушел от первоначального, обеспокоенного тона. И это надоедливое слово. – Она получает максимальное лечение, но справляется.

– Передай, что я люблю ее.

– Всегда.

Ты встречаешься с кем-то?

Кто она?

Она милая?

Эти мысли напугали меня. Меня никогда еще так не волновали мальчики. Только это неправда. Это случилось в тот момент, когда единственный парень, за которого я переживала, отдалился от меня, а я поняла только сейчас, насколько он важен.

– Луна! Где тебя черти носят? Джош паникует, потому что он единственный, кто видел тебя последний раз, – рассмеялась подвыпившая Эйприл и повернулась как раз в тот момент, когда я открыла рот.

Я поймана с поличным, с телефоном, прижатым к уху. Как только она это увидела, то споткнулась.

– Вау. – Икнула она, прислоняясь к стене из красного кирпича.

С другой стороны телефонной трубки послышался мрачный смех.

– Хорошего вечера, Лунный свет. – В голосе Найта снова появились металлические нотки, а затем он повесил трубку.

Черт. Теперь Найт знает, что я провожу время с Джошем, и, скорее всего, он пришел к неправильным выводам. Но он ясно попросил меня не связываться с ним, так что я даже не смогу объясниться. Если только не проигнорирую его просьбу.

Я засунула руки в карманы и неуклюже улыбнулась, когда Эйприл подошла ко мне, но на ее лице не было эмоций. Теперь у меня появилась новая причина для беспокойства. Слышала ли она, как я разговаривала? Это может все разрушить.

– Надоедливый Найт? – она поджала губы.

Я кивнула. Она закатила глаза и подошла ко мне, закидывая руку мне на плечо, и повела к дверям. У меня вырвался вздох облегчения. Она не слышала.

– Почему этот придурок звонит тебе? Не может понять простых намеков? Господи. Что за душный тип!

Конечно, я не стала исправлять ее слова, потому что, чтобы объяснить ей мое молчание, мне придется рассказать всю историю. Про Вал. А это не та история, которой я хочу делиться. Мы вернулись в клуб, и как только Эйприл заметила Райана с Джошем, она толкнула меня в объятия последнего, прыгнув на Райана и обняв его за шею и целуя. Я попала в руки Джоша. Как обычно, он поймал меня.

В машине Джош смотрел на меня. Его глаза говорили, что Эйприл все объяснила ему. Мне нравится Эйприл, но я ненавижу то, что она вмешивается в мои дела.

– Я знаю, ты сказала, что Найт – тот единственный, и я уважаю это, – показал он. – Но дашь ли ты мне когда-нибудь шанс попытаться стать другим единственным? Второй большой любовью? Той, что закончится свадьбой? Потому что я этого хочу.

Я задалась вопросом, насколько он желает меня и каковы шансы найти кого-то такого же, как он. Ровесник. Любит те же группы, что и я. Учится в том же университете. Того же социального статуса – более или менее, – говорит на языке жестов.

У нас есть все для нас, кроме одного: наших сердец.

Я сжала его руку, кусая нижнюю губу.

Он знает.

* * *

Три ночи прошло с того звонка от Найта, я лежу в кровати, как обычно просматривая ленту в «Инстаграме» в поисках его фотографий. Нет ни одной. Может, он больше не ходит на вечеринки? Эта мысль довела меня до тошноты. Несмотря на мою ревность, я хочу, чтобы он веселился. Я хочу, чтобы он был счастлив, встречался с девушками и избавился от чувств ко мне. Потому что, несмотря на мои чувства к нему, я отчаянно переживаю за него.

Я ничего не нашла и решила зайти на страничку Поппи. Я не ожидала ничего увидеть. Мне просто хотелось посчитать лайки под фото с поцелуем и порадоваться тому количеству денег, что они собрали в фонд Розы по борьбе с фиброзом.

Поппи выложила четыре новые фотографии после той, что разбила мне сердце. Одна из них с аккордеоном, и она не важна для меня. Но последняя фотография заставила меня задержаться. Я нажала на нее. В отметках был ресторан «Ла Джолла». На фото был огромный коктейль с шоколадным печеньем, огромным пончиком и тремя разными шариками мороженого в стакане. Рядом с коктейлем лежало то, что заставило сердце биться быстрее. Ключи от машины.

Ключи от «Астон-Мартин».

От особого «Астон-Мартин», с брелоком, на котором была надпись «Особые люди называют меня папочкой» , его Найт нашел в бардачке Дина и подумал, что будет весело носить его.

Найт позвал Поппи на свидание? Мне было легко признавать, что он встречается со многими девчонками, но почему он позвал ее куда-то? Он попросил оставить его одного. Он хотел пространства. Это было идеально. Она идеальна.

Я знаю, что если начну думать об этом, то сойду с ума, поэтому решила не делать этого. Скинув кроссовки, я пошла к столу. Нет, хвала богам, не к печатной машинке, которая была нетронута, а к ноутбуку. На мгновение я задумалась, сможет ли кто-то или что-то заставить меня взяться за письмо. Я писала сочинения и короткие истории для учебы, но никогда не писала ничего, что действительно было важным.

Я открыла поисковик и вбила единственное имя, которое могло затянуть меня в черную пучину и заставить забыть. Идеальный побег от Найта.

Валенсиана Васкезе.

Я нажала «энтер», откинулась на стуле и посмотрела на результаты, погружаясь все глубже.

Глава 7

Найт

В коридоре раздались звуки шагов, и я потянулся в огромной кровати, толкая женщину, спящую на моей груди.

– Твой муж вернулся. Уверен, что он не будет рад, увидев жеребца типа меня в его кровати.

Мама посмотрела вверх, отбрасывая пелену сна. Она стукнула меня в грудь, а затем кашлянула.

– Прячься. Я не хочу связываться с ним.

– А я не связывался бы с собой.

Я показал на бицепсы, ее кашель усилился и стал похож на лай, от чего мне захотелось убить кого-нибудь. Папа открыл дверь, по пути развязывая галстук. Он подошел к кровати, нежно поцеловал маму в нос и взъерошил мои волосы.

– Ты уже слишком взрослый, чтобы обниматься с мамой.

– Не говори так! – крикнула Роза.

– Кажется, она не согласна с тобой, – воскликнул я.

Папа пошел в ванну, закрывая за собой дверь. Я прижал маму крепче к груди и поцеловал в макушку.

– Он почти плачет как сучка, когда слушает Холзи[13]13
  Эшли Николетт Франджипани, более известная под псевдонимом Холзи – американская певица и автор песен.


[Закрыть] на повторе, – снова выкрикнул я.

– Следи за языком, парень.

– Да ладно, мы же не одна из тех фальшивых семей.

– А какая мы семья? – Спросила она.

– Настоящая, охрененная семья.

Мама засмеялась так громко, что мне показалось, что она сейчас выплюнет легкие. Когда смех прекратился, она посмотрела на меня, и на ее лице было то самое выражение, которое я так ненавидел.

– Ты разговаривал с Луной в последнее время?

– Да.

Она действительно разговаривала. Этим я ни с кем не поделился. Это было действительно ужасно, что я выдал ее за то, что она спала с ДЕБИЛЬНЫМ ДЖОШЕМ (да, большими буквами), перед всеми на семейном ужине. Все-таки не было необходимости полностью класть на ее доверие.

Трент Рексрот потратил весь следующий день после ужина, бегая за мной по парку с бейсбольной битой в руках. Я выносливее, но все-таки позволил ему поймать меня около нашего домика на дереве, потому что стоит признать, что я заслужил взбучку.

Когда он прижал меня к стволу старого дерева, то грозно посмотрел на меня и пообещал, что, если я еще хоть раз проявлю неуважение к его дочери, публично или лично, он повесит мою голову на свой забор, а остальные части тела скормит койотам.

Плюс, мне нравилось, что у нас с Луной есть маленький общий секрет, даже несмотря на то что я работал над тем, чтобы вычеркнуть ее из своей жизни. Я вру. Я не хочу этого делать. Я не хочу причинять ей боль. Но мне надоело, что она причиняет боль мне, это важно для меня.

– И?… – Мама подняла брови.

Конечно, она #командаЛунСвет. Она даже сделала футболку на Рождество четыре года назад с этим хештегом. Мои родители были влюблены друг в друга тайно в течение многих лет. Они все еще верят в судьбу и в то, что сказки становятся реальностью. Только у них была реальная помеха, мешающая им быть вместе. И этой помехой не был член другого парня.

– Они с Джошем, кажется, счастливы. Все, что я могу сказать.

Ее лицо погрустнело.

– Эй! – Я толкнул ее. – Не то чтобы меня это волнует.

– Конечно, нет. – Она скептически подняла брови.

– Девушки похожи на ящериц. У них нет души.

– Это бред. Кто сказал, что у ящериц нет души? – Она вздохнула. – Что ты имеешь в виду?

– Хладнокровные. Вот почему вы всегда моетесь в слишком горячей воде. Факт. Почитай в интернете. – Я щелкнул ее по носу, когда папа как раз вышел из душа, на нем были джинсы и рубашка поло.

– Ты все еще здесь, – сказал он, поглядывая на дверь. – Мне стоит подкупить тебя чем-то, чтобы провести немного времени со своей женой? Еще одну тачку? Роскошный отпуск? А может, надрать тебе задницу?

– Эй, ты. – Мама расставила руки, и папа упал в ее объятия. Как мотылек на пламя. Две уникальные детали пазла. Наша семья профессионально умеет обниматься. Уверен, что у мамы есть научная степень в этой сфере.

– Лев! Лев, сынок, – закричал папа. – Иди сюда сейчас же. Здесь семейные обнимашки.

– Не могу, – ответил Лев из своей комнаты.

Папа закатил глаза и достал из кармана телефон, выключая мобильник Льва через приложение.

– Эй! – закричал Лев. – Я разговаривал с Бейли.

– Удивительно! – воскликнули родители одновременно.

Мама снова рассмеялась.

– Я хочу сейчас же всех Коулов в свою кровать! – Она стукнула по матрасу.

Лев побежал по коридору и пушечным выстрелом влетел на гигантскую кровать. Сейчас мы были вместе, смеялись и разговаривали. Мама заказала пиццу, и мы сыграли в двадцать вопросов, где проигравший забирает пиццу у двери.

Я не думал о Луне. Или о ДЕБИЛЬНОМ ДЖОШЕ. И мне даже не хотелось блевать в первую секунду утра, потому что Луна разрушила все, что у нас было.

Все было хорошо.

Все шло к лучшему.

Все, что мне надо – моя семья, а не очередной предатель, который бросит меня.

* * *

Очередное утро на изнурительной тренировке, я выпил целую бутылку протеина и выбросил ее в мусорный бак по пути к раздевалке.

– Разойдитесь. Бип, бип. Дайте дорогу королю его высочеству Найту Коулу.

Остальные члены моей команды расталкивали в шутку людей в коридоре.

Какой-то младшеклассник что-то сказал про мою слюну и пошел рыться в мусоре, чтобы забрать пустую бутылку. Мне глубоко насрать, даже если он попытается воссоздать мою ДНК и сделать потом черепашку ниндзя. Переживать о всяких глупостях становится все труднее, когда твоя мать каждое утро на день ближе к смерти.

Футбольная команда разошлась, каждый к своему шкафчику. Я подошел к своему, оглядываясь назад. Убедившись, что на горизонте чисто, я достал письмо, которое пришло этим летом, и вскрыл его. Оно было потрепанным от того, что я перечитывал его пять тысяч раз, и я прочел его снова. Это было не первое письмо, но это мне нравится больше всего, потому что оно предлагает действие.

Встреть меня.

Осмелишься?

Не знаю почему, но я особенно люблю перечитывать его в дни, когда мама чувствует себя дерьмово, как сегодня.

Конечно, бутылка виски, которую я выпил перед тренировкой, тоже сыграла свою роль.

– Да что мне делать с тобой, блин? – пробурчал я письму, снова перечитывая смелые слова. Я засунул его назад в шкафчик, спрятав в тетради.

Закрыв шкафчик, я увидел лицо Поппи. Она стояла прямо за дверцей. Ее сестра Ленни была рядом с ней.

– Привет, – сказала она со своим акцентом Мэрри Поппинс.

– Йо. – Я засунул книги к лабораторной под мышку.

Существовало немного вещей, которые я ненавидел больше химии, но наблюдать, как на самодовольном лице Вона через коридор проступает что-то похожее на предчувствие интриги, было одной из них. Он захлопнул дверцу своего шкафчика и встал рядом с нами.

Что этот придурок хочет?

Вон это Вон, он просто стоял с нами в течение нескольких секунд, как пугало, и смотрел на нас. Ни привет. Ни доброе утро. Ничего. Этот парень обладал особым талантом. И это доказывает, что старшеклассники – особая порода идиотов, потому что чувак на самом деле популярен.

– Эй, Вон. – Поппи улыбнулась ему и скромно ущипнула за руку.

Ее сестра закатила глаза на этот жест. Они полная противоположность друг другу, Поппи и Ленни. Поппи словно приглушенная версия моей подруги Дарьи. Она любит милые платьица, красит в светлый прядки волос и знает, чем отличается Кардашьян от всех остальных. Ленора абсолютно другой породы. Ее гардероб состоит только из черных футболок. Она ярко подводит глаза и носит септум, пирсинг в носу. Если мне скажут, что она потеряла девственность на готическом ритуале с кем-то в гробу, то я не стану это отрицать. Кажется, это законно. Что играло в пользу Ленни – она маленькая и симпатичная, выглядит скорее мило, чем пугающе – как будто она нечто, что Тим Бертон держит в качестве питомца.

Ленни заглянула в шкафчик через мое плечо, не обращая внимания на Вона.

– Разве тот милкшейк не был волшебным? Спасибо, что отвел нас в «Ла Джолла». Мы никогда не были там до этого, – прочирикала Поппи.

– Это «Ла Джолла», а не открытый космос. Масштабы, Вайлет, – пробурчал Вон.

– Она Поппи.

– Какая разница.

– Действительно. Мог бы приложить немного усилий и запомнить, – заныла Поппи.

Я согласен с ней, но пытаюсь не спорить с Воном, это все равно, что пытаться добиться милости от серийного убийцы, бегая по полю после того, как вручил ему мачете.

– Ты права, – воскликнул Вон. – Следующий раз запомню.

– Правда?

– Ага. Героин сделан из мака[14]14
  Имя Поппи (англ. Poppy) переводится как «мак».


[Закрыть]. Ты уже утомила меня до смерти.

Не смейся, идиот. Даже не думай.

– Кое-кто такой обидчивый. Хреновая неделька выдалась? – спросила Ленни Вона спокойным тоном, изучая сломанные, окрашенные черным ногти.

– Огонь, – я кашлянул в кулак, пытаясь скрыть смех.

– Нет, но если тебе нужна свежая кровь, то я весь твой. – Вон все еще не смотрел на Ленни.

Она на него тоже не смотрела. Я что, сейчас стал свидетелем брачных игр между двумя этими засранцами?

Дорогой Бог!

Если ты существуешь – во что я не верю, потому что тогда почему ты забираешь маму? – пожалуйста, не позволяй этим двум размножаться.

Планете не нужна третья мировая война.

Твой,

Н.  Дж. К

– Ты угрожаешь мне? – Ленора выглядела возмущенной, как использованная салфетка.

– Ты что-нибудь слышишь, Найт? – Вон повернулся ко мне со вздохом. – Я слышу какое-то жужжание. Будто муха или таракан.

– Тараканы не жужжат, – отметила Ленни. – Ты должен знать своих насекомых, Спенсер. Ты почти шестнадцать лет варишься в этом котле. Продолжай, Поппи. Покончи уже с этим, чтобы я могла вернуться к своему блаженному состоянию без этого придурка.

Я сложил две части воедино, смотря на этих двоих.

Вон одержим всем британским. Он слушал исключительно британскую музыку: The Smiths, Kinky Machine, the Stone Roses. Конечно, у него английское происхождение, но Вон волновался о происхождении так же, как я о благополучии гавайских рыб. Плюс у Ленни есть «Инстаграм». Вероятно, именно ее страницу он регулярно проверяет. Она невероятно талантливый художник, специализируется на всяких безумных вещах. А он… он специализируется на тех, у кого в голове царит безумие. Ах да, и он тоже художник.

Ленора знаменита в коридорах Школы Всех Святых тем, что забралась на статую Христа, чтобы заснять вид Рио-де-Жанейро. Очевидно, она также сняла себе тридцатилетнюю модель как любовника на летние каникулы.

Вон и Ленора пара, созданная самим адом, а это важно.

– Просто сделай это, черт побери. – Ленни ткнула Поппи в ребра.

– Ты играешь в эту пятницу? – Поппи ковыряла большой палец, даже не глядя на меня.

– О господи. – Ленни вздохнула, перекинула рюкзак через плечо и пригвоздила меня взглядом.

– Она хочет сходить с тобой на свидание. Один на один. На настоящее свидание. С цветами, фильмами с Кейт Хадсон[15]15
  Кейт Гэрри Хадсон – американская актриса, кинорежиссер, сценарист и продюсер.


[Закрыть] и, может быть, петтингом в конце. Ты «за» или «против»?

Удачи Вону, потому что если бы кто-то съел его живьем, это был бы этот маленький шарик.

В прошлый раз, когда Поппи спрашивала меня, я взял с собой Хантера, поэтому она поняла намек и привела Ленни. Та чуть не зарезала Хантера вилкой, а потом Вон чуть не выбил мне глаз, когда узнал обо всем. И спросил, почему я не позвал его.

– Когда ты последний раз ходил на свидания? – Я посмотрел на него так, словно у него было две головы и пара крыльев за спиной.

– Никогда.

– Поэтому…

– Я сделаю это ради тебя, – он оставался невозмутимым.

Теперь я понял его благотворительное предложение.

– Да, – Вон ответил за меня. – Он поведет ее на свидание. А сейчас не могли бы вы удалиться с нашей территории? Я хочу поесть.

Он достал злаковый батончик из кармана, который точно не собирался есть. Вон не ест на людях, я имею в виду.

– С радостью, – ответила Ленора.

– Ты делаешь что-то с радостью? Ты выглядишь как несчастный отпрыск Мэрлина Мэнсона и резиновой куклы.

– Думаешь, что резиновые куклы не могут забеременеть, Вон? Мне стоит прочесть тебе лекцию о пестиках и тычинках? – Ленни прищурилась, прежде чем зазвонил телефон. Она засмеялась. Она действительно засмеялась и покачала головой. – Оревуар. И прежде чем ты удивишься – это не означает сдобное тесто.

– Моя мама француженка! – прокричал он, наконец-то отбросив свой привычный холодный образ.

А потом Вон и Ленора удалились в разных направлениях, оставив Поппи и меня наедине.

– Да, конечно. – Я улыбнулся.

Ее ресницы затрепетали.

– Немного рано для этого, но какого черта, если кольцо красивое, то я в игре.

Я засмеялся.

Да я бы отрезал свои яйца и скормил бы их морским конькам Луны, прежде чем женился бы на ком-то из твоей семьи.

– И да, я играю в пятницу, – пояснил я. – Чемпионат, если точнее. Но мы можем сходить куда-нибудь после. Только мы вдвоем. – Я медленно поднял на нее взгляд, ухмыляясь на манер «я съем твои трусики». – Особенно, если петтинг включен.

– Не обещаю.

– Хорошо, тогда подготовлюсь к просмотру какого-нибудь убогого фильма.

Она хихикнула. Ее горло дернулось, и все, о чем я мог думать, что это просто горло. Я не хочу его целовать. Я не хочу сжимать его своими пальцами. Слегка душить. Провести по каждому сантиметру своим языком, губами и зубами, все то, что я представлял, глядя на Луну.

Я снова открыл шкафчик и перечитал письмо, а затем сунул его в задний карман. Мне надо, чтобы там что-то было.

Свежая частичка ада.

Ты хочешь успокоиться? Тогда подшутим.