Текст книги "Принцесса Торн"

Тара и НеНе не издали ни звука. Не могла припомнить ни одного случая, когда они сталкивались с кем-то настолько грубым и не впечатленным самим фактом их существования.

Вместо того чтобы стоять и уговаривать меня по-ехать с ним, Рэнсом направился к моему «Ниссан ЛИФ». И тогда я вспомнила, что у него есть ключи от моей машины – он настоял на том, чтобы вести самому, потому что, цитирую: «Я не доверю тебе и ватную палочку, что уж говорить об автомобиле».

Рэнсом оставил меня здесь на произвол судьбы. После того как заморозил кредитки и отправил Денниса в оплачиваемый отпуск.

Оглядевшись, я увидела, что Тара и Нектарина смотрят на меня со смесью шока и ужаса.

– Я… мне пора. – Я последовала за Рэнсомом, который уже завернул за угол улицы и направился на парковку. Коснулась его плеча, чтобы попытаться замедлить, но он не сбавлял темп.

– В чем твоя проблема? – прорычала я.

Он ответил с каменным выражением лица и напряженной линией челюсти:

– Некоторые проблемы с комплексом брошенного ребенка, щепотка с управлением гневом и врожденная нетерпеливость. Все диагностировал самостоятельно. Твоя очередь.

– Моя проблема – это ты! – Я задыхалась, пытаясь поспевать за ним.

– Какая жалость. – Его тон окрасился легким весельем. – Ведь твое мнение так много для меня значит.

– Ты правда отменил все мои договоренности на неделю? – требовательно спросила я.

– Да. – Рэнсом открыл мой черный «Ниссан» и сел на водительское сиденье. – Ты задержалась в кафе, нарушив договорные обязательства, хотя не прошло и двух часов с момента их подписания. Если не умеешь играть по правилам, тогда и вовсе не будешь вступать в игру.

Он завел двигатель, прежде чем я успела сесть. Мне пришлось быстро прыгнуть внутрь, опасаясь, что Рэнсом оставит меня там.

Черт. Если бы я только прочитала проклятый контракт, то знала бы, о чем он говорит. На что еще я подписалась?

– Ты садист, – заметила я.

Рэнсом выехал с парковки и рванул с места, как профессиональный гонщик.

– Благодарю.

– Это не комплимент.

– Комплимент. Особенно от человека со способностью изъясняться на уровне детского сада. Отличная у тебя работа. И подруги классные.

НеНе и Тара мне не подруги, но я не хотела отстраняться от них лишь потому, что этот человек оказался самым снисходительным существом на планете.

– Мои подруги не идиотки. Они просто… – Я попыталась придумать лестный способ описать Тару и Нектарину.

– Безмозглые? – бесполезно предположил Рэнсом.

– Отстраненные.

– От чего? От библиотеки? – выплюнул он. – Твои подруги – отражение тебя. И сейчас оно выглядит чертовски поверхностным, Соплячка. У тебя слишком заниженная планка.

– Мы ведем совместный бизнес, что не делает нас родственными душами, – коротко пояснила я.

– Эти девчонки не смогут выговорить слово «бизнес», даже если объединят мозги. – Рэнсом пробирался сквозь плотное движение Лос-Анджелеса. На улице стояла такая жара, что пальмы выглядели так, словно пытались сгорбиться, дабы избежать солнца.

– Никогда не встречала более осуждающего человека, чем ты! – Я вскинула руки.

– Попробуй выехать за пределы Лос-Анджелеса. В мире полно людей, которые действительно ценят суть.

Нет смысла спорить с этим парнем. Остаток пути мы провели в напряженном молчании. Мне было страшно представить, что сейчас говорят Тара и НеНе за моей спиной. Сцена с Рэнсомом была просто унизительной. Я не могла позволить себе пререкаться с ним на людях. Он способен разрушить то небольшое уважение, которое я завоевала в Голливуде.

Но и уступать его тираническим замашкам нельзя. Мне нужно избавиться от него, причем быстро.

Когда мы вернулись домой, Рэнсом сообщил, что отправляется по делам. Он сделал это в своей фирменной, несносной манере. Распахнул дверь моей спальни без стука и бросил на меня взгляд «не-потрачу-на-тебя-последнюю-спичку».

Несмотря на его грубость, я испытала восторг. Наконец-то у меня будет время побыть одной, чтобы запустить план «избавиться-от-Рэнсома».

– Постараюсь не скучать по тебе слишком сильно. – Я вскочила с кровати, собираясь захлопнуть дверь у него перед носом. Я разговаривала по телефону, обзванивая людей, с которыми он отменил встречи: промоутеров, пиар-менеджеров и даже Келлера, – извиняясь за то, что отказала им в последнюю минуту.

– Макс составит тебе компанию, так что не думай ничего выкинуть. – Рэнсом нахмурился.

Да. Конечно. Макс. Если бы я только имела хоть малейшее представление о том, кто это.

– Напомнишь про Макса? – Я накрутила на палец прядь своих бордовых волос.

– Второй сотрудник твоей личной охраны.

– Ах, верно. – Я беззаботно рассмеялась. – Он такой же белый и пушистый, как и ты?

Рэнсом ушел, тем самым завершив разговор. Спустя десять минут я услышала, как открывается входная дверь. Рэнсом разговаривал с мужчиной по имени Макс, который прибыл ровно в четыре часа дня. Я затаилась в своей комнате, внимательно прислушиваясь к их беседе в надежде получить хоть какую-то информацию о происходящем. Мне казалось, что теперь, когда все эти незнакомцы приходят и уходят, мой дом больше мне не принадлежит.

После ухода Рэнсома я отчаянно пыталась дозвониться до родителей. Они не отвечали. Затем позвонила их ассистентам, но в ответ получила то же самое: мать с отцом слишком заняты и не могут сейчас уделить мне время.

Я удрученно потащилась вниз, чтобы представиться Максу. Нет смысла наживать двух врагов под одной крышей.

Добравшись до гостиной, я увидела, что на диване сидел худощавый, на удивление молодой на вид юноша, листавший толстую книгу в жанре фэнтези. На вид мальчишеский и скромный, Макс напоминал старшего брата вашей лучшей подруги прямо из мелодрам 90-х. Он не выглядел угрожающе, подобно своему боссу. И что самое лучшее – не вызывал во мне того дискомфорта, который вызывают большинство мужчин.

– Ой. Привет. – Он неловко встал, как только я появилась в поле зрения.

Макс отложил книгу на диван, вытирая ладони о штаны, а потом протянул мне руку. Я решила, вопреки своему обыкновению, принять рукопожатие.

Мои плечи немного расслабились. Он совсем не походил на телохранителя. Не то что Рэнсом. Тот выглядел как потрясающий богатый наследник, которому было невыносимо делить планету с обычными людьми.

– Я не хотел мешать тебе наверху, – объяснил Макс.

Вот такой телохранитель меня вполне устраивал.

– Спасибо, я просто работала. – Ложь плавно слетела с языка. – Я Хэлли.

– Макс.

Мы оба улыбнулись. Он выглядел так молодо, что на мгновение я задумалась, не ровесники ли мы.

– Мне двадцать пять, – произнес он, словно прочитав мои мысли. Макс опустил голову, его щеки покраснели. – Просто все спрашивают, потому что выгляжу довольно молодо. Я бывший агент морского спецназа. Ты в надежных руках.

– О, хм, я не сомневалась в твоих способностях. – Я перенесла вес с одной ноги на другую. – Ты тоже будешь здесь жить? – поинтересовалась у него, направляясь на кухню, чтобы приготовить нам обоим смузи.

Может, если мы с Максом поладим, Рэнсом отступит на второй план и будет давать напарнику больше смен, а я смогу вернуть себе часть свободы.

Он покачал головой.

– Бо́льшую часть времени рядом с тобой будет Рэн. Я на подхвате. Но в любом случае буду на связи.

Мое сердце сжалось.

Макс сел на табурет напротив меня и стал наблюдать, как я запихиваю в автомат для приготовления смузи банан, киви, клубнику, колотый лед и кокосовое молоко. Я разлила готовый напиток в высокие стаканы и отправила один из них скользить через кухонный островок в руки Макса.

Парень поднял свой бокал в тосте.

– Давненько я такого не пробовал.

– Смузи? – уточнила я.

Он кивнул.

– Раньше я жил в Оушенсайде. В старших классах «Джамба джус»[17]17
  Jamba Juice – американская сеть ресторанов быстрого обслуживания и соковых баров, где подают смешанные фруктовые и овощные соки и смузи.


[Закрыть] стал для меня вторым домом. Но я бросил эту полезную привычку, когда меня отправили в армию.

Я понимающе улыбнулась.

– Я такая же. Меняю свои привычки в зависимости от того, где живу. Когда останавливалась в Нью-Йорке, меня покорила сицилийская пицца и матчи футбольной команды «Нью-Йорк Космос».

– Сицилийская пицца – настоящее искушение. Тесто для пиццы должно быть похоже на презерватив – тонкое, воздушное, без лишних добавок, – протянул Макс.

– Ну, искушение восхитительно на вкус, – смеясь, пожала я плечами.

– Как и твой смузи. Спасибо. – Макс усмехнулся, глядя на многоразовую соломинку, которую я воткнула в его стакан.

Наступила тишина, пока мы оба переводили дыхание.

– Знаешь, ты действительно другая, – произнес он наконец. Его улыбка тут же померкла.

Я поняла, что он имел в виду. Рэнсом обрисовал ему совершенно иную картину. Выставил меня трудной, неуправляемой и грубой. Я не понимала, как можно верить Рэнсому на слово. У него такой циничный, мрачный взгляд на жизнь.

– И какая же? – мягко спросила я. Мне не хотелось спугнуть Макса. Я видела в нем потенциального союзника.

Он сделал глоток смузи, чтобы выиграть время. Я терпеливо ждала.

– Не знаю. Просто представлял себе…

– Кого-то невыносимого? – Я приподняла бровь, опираясь локтями на островок между нами.

– Вроде того. – Его уши стали цвета спелых то-матов.

– А Рэнсом, случайно, не имеет отношения к этому представлению? – Я склонила голову набок. Понимала, что ступаю в опасные воды. Рэнсом – его босс. Охранное агентство, на которое они работали, носило его фамилию. Но мне нужно было подтверждение.

Макс нахмурился, выглядя искренне озадаченным.

– Что ты имеешь в виду?

– Рэнсом сказал тебе, что я – сущий кошмар?

– Нет. Он обсуждает только технические вопросы. Вот почему его прозвали Роботом. – Все тело Макса застыло, напряглось. Он знал, что ему не следовало этого говорить. Я навострила уши.

– Его прозвали Роботом? – уточнила я.

– Ну… да.

– Кто?

– Практически все в нашей сфере.

– Почему?

– Потому что он никогда не принимал нелогичных, поспешных решений. Он самый прагматичный человек в мире. Словно устроен каким-то определенным образом. Будто он… ну, ты понимаешь.

– Робот, – закончила я, довольная тем фактом, что, по крайней мере, отсутствие интереса ко мне со стороны Рэнсома не обусловлено личными мотивами.

Макс кивнул.

– Впрочем, дело не в этом. Я думал, что ты будешь невыносимой, потому что, хм, погуглил, и мне показалось, что у тебя высокие запросы. Рэнсом не говорит о клиентах. Вообще. Он безумно профессионален, так что не волнуйся.

Я хотела сказать ему, что этот безумно профессиональный тип заморозил мои кредитки, украл телефон и устроил сцену на глазах у моих друзей, но, судя по блеску в глазах Макса, когда он упоминал о своем боссе, мне не удастся убедить его в том, что Рэнсом переступает границы.

Мы продолжили потягивать смузи, и Макс рассказал мне о том, как ему пришлось вывозить поп-звезду из гостиничного номера в служебной тележке.

Макс оказался милым, веселым и интересным. К тому времени, когда часы пробили десять, он уже расположил меня к себе, и я мысленно пожелала, чтобы он чаще дежурил.

Однако мне еще предстояло обдумать борьбу с Рэнсомом, и время было не на моей стороне. Где-то после десяти я потянулась и притворно зевнула.

– Пожалуй, приму душ и лягу в постель.

– Хорошо, я буду внизу, если понадоблюсь.

– Когда вернется Рэнсом? – спросила я, вставая. Хотела знать, сколько времени у меня есть для осуществления плана.

Но в глубине души задавалась вопросом, где он, черт возьми, и почему так долго не возвращается.

Макс поджал губы, размышляя над ответом.

– Вероятно, не раньше середины ночи. Может, утром. Я останусь здесь до девяти утра. Но не волнуйся, спать на дежурстве не собираюсь.

Значит, Рэнсом сегодня развлекается. Лицемер. Интересно, на каких женщин он западает? Высоких и стройных? Умных и с чувством юмора? Гениальных? Наверное, все вышеперечисленное. Моя сестра Гера могла бы превзойти их всех. На мгновение я представила, что Гера с Рэнсомом встречаются, и по спине пробежала дрожь.

Странно, но мысль о том, что мой телохранитель оказывает внимание – причем благосклонное внимание – другой женщине, вызывала у меня раздражение и беспокойство. Хотя я сомневалась, что такой подонок, как он, станет тратить время на то, чтобы всерьез ухаживать за девушкой.

– Ладно. Только возьму ужин, чтобы поесть в спальне. – Я мило улыбнулась, распахнула дверцу холодильника и достала один из огромных сырых стейков, которыми Рэнсом набил мой холодильник.

Меня привело в бешенство, что он не учел того факта, что я стала вегетарианкой по моральным соображениям. Положить в холодильник то, что я считала трупом животного, все равно что показать огромный средний палец всем моим убеждениям.

Накрыв стейк другой тарелкой, я направилась наверх, где заглянула в одну из ванных комнат, чтобы взять ножницы, а затем вошла в комнату Рэнсома.

Я зашла сюда впервые с момента его переезда, если не учитывать сегодняшней стычки, во время которой у меня не было возможности как следует ее осмотреть. Я оглядывалась по сторонам, с жадностью замечая каждую деталь и сохраняя ее в памяти. Одна из важнейших стратегий войны – досконально изучить своего врага.

Неудивительно, что комната оказалась очень опрятной, с тщательно продуманным порядком. По сути, в ней почти ничего не изменилось, за исключением того, что все декоративные подушки, которые раньше лежали на кровати, теперь исчезли, видимо, будучи засунутыми в один из шкафов.

Было странно обыскивать комнату, которая являлась частью моего дома. Запах Рэнсома – насыщенный аромат леса и кожи – прилип к простыням. Открыв один из ящиков, я обнаружила коллекцию часов и ремней. Все ремни аккуратно скручены. Часы стоили не меньше пятидесяти тысяч за штуку. Рэнсом точно был при деньгах.

В другом ящике хранились его носки, запонки и нижнее белье. Все было черным, дизайнерским и совершенно новым.

Рядом лежала изящная плиссированная веревочка. Простите… что?

Зачем этому мужчине понадобилась веревка?

Пытаясь убедить себя в том, что это нормально, что, возможно, она нужна ему для работы (но каким образом?), я задвинула ящик. Должно быть объяснение. Рэнсом был придурком, но он не вызывал у меня устрашающих чувств. А я умела улавливать эти намеки довольно хорошо. Опыт и все такое.

Подойдя к шкафу, я нашла его костюмы и рубашки. Щелкнув ножницами в воздухе, принялась за работу. Разрезала стейк на мелкие кусочки, а затем спрятала их в темных и незаметных местах в шкафу, где Рэнсом никогда не сможет их найти. Если он так любил мясо, то будет справедливо, чтобы он и пах им.

Никогда в жизни я не делала ничего настолько коварного и уже начала испытывать сожаление, когда последний кусок стейка был спрятан в углу гардеробной с ковровым покрытием.

Это глупо. Рэнсом искусно разрушал мою жизнь, а я всего лишь совершила безобидную шалость, чтобы его одежда плохо пахла. Настоящий инфантилизм.

Я подошла к ноутбуку на тумбочке и открыла его. Для доступа требовались отпечаток пальца и пароль. Проклятье. Я оставила в покое ноутбук, размышляя, не занимается ли Рэнсом прямо в этот момент сексом с другой женщиной, и открыла его портфель. Там – вуаля – я наконец-то обнаружила что-то интересное. Бумаги. Обо мне.

Я пролистала страницы, поглощая столько информации, сколько могла – в пределах разумного. В них значилась еженедельная зарплата Рэнсома – ничего себе – и описание работы, включая конкретные пожелания моего отца. Сердце громко стучало в груди. Я едва могла разобрать слова, у меня начинала болеть и кружиться голова. Уже собиралась засунуть бумаги обратно в портфель, как раздался стальной хриплый голос, который, словно пуля, отрикошетил от стен, пробив зияющую болезненную дыру в моей спине.

– Большая ошибка.

Развернувшись на месте, я сжала ножницы в кулаке и попыталась проскочить под рукой Рэнсома, чтобы сбежать в свою комнату. Он поймал меня за талию, поднял, как маленького ребенка, и поставил перед собой. Я подняла голову и взглянула ему в лицо. Его зеленые глаза сузились до опасных щелочек. Губы от гнева сжались в тонкую линию. Его безупречный облик не изменился, но волосы были взъерошены, а шея покраснела.

Где ты был?

Чем занимался?

Почему весь светишься?

И самый главный вопрос – почему меня это волнует?

Я продела пальцы в отверстия на ножницах, нацелив лезвия на его бедро. Рэнсом быстро перехватил ножницы пальцами, не сводя с меня взгляда.

Покачав головой, он вздохнул.

– Мы это уже проходили.

Он вырвал ножницы из моей хватки и бросил их на тумбочку позади. Я мельком взглянула на его ладонь. Она была в крови. Я пустила ему кровь. Почему-то я не чувствовала себя ужасно из-за этого. Приятно осознавать, что он все-таки из плоти и крови.

– Что ты делаешь в моей комнате, Соплячка?

Я сглотнула, чувствуя, как у меня перехватывает дыхание. Его лицо находилось так близко. Слишком близко. Настолько, что я ощущала вкус виски на его языке и нотки вишни. Мои губы скривились в отвращении, и я задрожала всем телом. Мне хотелось плюнуть ему в лицо. Рэнсом так осуждал мое поведение, а сам переспал с кем-то, кто пользовался ароматизированным блеском для губ?

И еще говорил Таре, что у него есть стандарты!

– Шпионю, Рэндом. Что же еще? – Я непринужденно улыбнулась, разглаживая ткань его и без того выглаженной рубашки. – Хотела узнать кое-что о своем новом соседе.

– Узнала? – С холодным и отстраненным взглядом он отодвинул мою ладонь. Мы стояли вплотную. Мои бедра касались его коленей. Его жар постепенно окутывал меня. И это ощущение пронзало до дрожи. Никогда еще я не чувствовала чужого тепла так близко.

Впервые в жизни мне не хотелось сбежать от мужчины. Что не имело никакого смысла. Я ненавидела мужчин. Они в целом представляли для меня угрозу. А этот уже доказал, что способен причинить боль. Но что-то в Рэнсоме казалось незнакомым. Может быть, даже немного удивительным. Странно, но я даже наслаждалась нашей обоюдной ненавистью.

Среди лавины хаоса, которую он привнес в мою жизнь, ощущалась определенная безопасность. Я знала, что он никогда не поднимет на меня руку. Напротив, Рэнсом защитит меня от любой опасности, с которой я могу столкнуться.

– Да. – Я облизнула губы, не отступая ни на дюйм, не труся и не показывая ему, что он меня пугает. – Например, узнала, что ты встречаешься с двенадцатилетними.

– Какого черта? – прорычал он. Рэнсом состроил гримасу отвращения… но в то же время выглядел немного встревоженным? Будто я его раскусила.

Господи, пожалуйста, пусть мой телохранитель не окажется педофилом. Мне придется его убить, а я не хочу брать подобное на свою совесть.

Я встряхнула волосами.

– Кто еще может пользоваться блеском для губ с ароматом вишни? Ну же, Рэндом. Не заставляй меня сообщать властям.

С этими словами я подмигнула ему и попыталась выбраться из комнаты. Рэнсом поймал меня за запястье, крутанул на месте и ожесточенно оскалил зубы. Я впервые видела его в гневе. До сих пор он лишь изображал скуку и незаинтересованность, даже когда перекинул меня через плечо и швырнул в мою комнату… Мне не нравился злой Рэнсом.

– Слушай сюда, Соплячка. Сюда для тебя вход закрыт, пока не закончится время нашего сотрудничества. Я доступно объясняю?

– Это будет взаимно? – требовательно спросила я.

– Что будет взаимно? – коротко уточнил он.

– В мою комнату ты тоже не станешь заходить?

– Я твой гребаный охранник!

О боже. Он еще не опускался до таких ругательств. Сегодня я действительно задела его за живое.

– Ты можешь обеспечить мне надежную охрану за пределами моей комнаты, – разумно подметила я. – Мне нужно немного личного пространства.

– А мне нужен сносный клиент. Какая незадача. Я смогу входить в твою комнату, когда сочту нужным, принцесса. Но да будет тебе известно – если ты проникнешь сюда без приглашения, то выйдешь через чертово окно.

Угрожает мне насилием. Довольно неэффективно, учитывая его роль в моей жизни. Но я чувствовала, что Рэнсом уже понял это. Он блефует. Он никогда не причинит мне вреда. Я не понимала, откуда во мне такая уверенность. Просто знала это.

– Ох, как жаль. Мне казалось, в тебе больше самоконтроля.

Рэнсом наклонился, его губы почти касались моих, когда он произнес:

– Убирайся отсюда, пока я не рассказал твоему отцу, что ты пыталась соблазнить сотрудника своей личной охраны.

На этот раз его угроза привлекла мое внимание.

У меня округлились глаза.

– Это ложь!

Рэнсом пожал плечами.

– Твое постоянное присутствие у меня в комнате вызывает тревогу. Если это не входит в твои намерения, перестань бродить здесь. В любом случае моя совесть чиста. Я никогда не воспользуюсь твоим предложением. А теперь уходи.

Я так и сделала. В порыве слез и лихорадочной паники резко захлопнула за собой дверь спальни. Как только осталась одна в темноте, схватила телефон и позвонила Гере. Надеялась избежать этого, но родители явно не собирались мне перезванивать, и у меня не оставалось вариантов. Я не могла продолжать жить под одной крышей с этим мужчиной. Черт, да мне придется освятить весь район, чтобы избавиться от его демонической ауры.

Гера подняла трубку на четвертом звонке. Ее голос звучал сонно, особенно на контрасте с моими истерическими всхлипываниями и вздохами.

– Хэлли? – Она зевнула. Один только ее голос показался мне пощечиной. – Ты в порядке? Ты в безопасности?

Да? Нет? Как мне вообще ответить на этот вопрос?

– Гера. Мне нужна… нужна… нужна твоя помощь! – взвыла я, зарываясь лицом в подушку. Этот подонок манипулировал мной, контролировал каждую часть моей жизни… Он не был защитником. Он настоящий тиран.

– Ты в порядке? – Теперь голос сестры звучал настороженно.

– Физически, наверное. – Я фыркнула. – Но психологически…

– Если дело в телохранителе, то я ничем не могу тебе помочь. – Беспокойство в ее голосе переросло в раздражение. Я слышала, как она села прямо, и пружины кровати заскрипели под ее легким телом.

– Ты не понимаешь! – воскликнула я в отчаянии. – Он кошмарен, он…

– Ты продемонстрировала грудь всему миру, Хэлли. Неужели думаешь, что тебе сейчас нужно больше независимости? Его наняли, чтобы помочь все уладить. Вот пусть помогает.

– Он угрожает мне. Манипулирует. Не говоря уже о том, что конфискует мои вещи.

– Ну, что ж, давай признаем, что если ты все еще ведешь себя как подросток, то, возможно, давно пора конфисковать твои вещи. – Сестра снова зевнула.

Я закрыла глаза, с трудом выговаривая каждое слово, будто они сделаны из стекла:

– Гера, мама с папой мне не отвечают. Я знаю, что они тебя послушают. Ты же у них любимица.

Ей нравилось это слышать.

– Родители не играют в любимчиков, – чопорно возразила она. – В любом случае не думаю, что у тебя есть шанс достучаться до них. Они очень расстроены. Они так старались для тебя. Даже не могу сосчитать, сколько раз ты разбивала их сердца. Но родители попросили того парня, которого послали присматривать за тобой, докладывать о положении дел, так что, может, если ты, наконец, придешь в себя и начнешь вести себя по-взрослому, он попросит их тебе перезвонить.

– Гера! Я…

– Нет, Хэлли. Мне очень жаль. Ты должна разобраться с этим сама. Мне нужно выспаться. У меня смена через два часа.

С этими словами она повесила трубку, оставив меня в темном море атласных простыней и страданий.