Текст книги "Вспоминая В.В. Жириновского"

Великая криминальная революция

На втором заседании Государственной Думы, в канун православного «старого» Нового года Станислав Говорухин подарил мне свою новую книгу «Великая криминальная революция». Некоторые её фрагменты просто замечательные: «Вот – Северо-Восточная Турция. На границе с Аджарией. Вчера ещё забытый Богом уголок. Несколько нищих деревень вплоть до Трабзона, нищие оборванные жители. Два года назад открылась граница с бывшим СССР, и пошла… Как бы точнее выразиться: пошла интеграция в мировую экономику. Туда – товары, оттуда – воздух. Бартер – по-нынешнему. Вы бы видели сегодня эту часть Турции. Всё кипит, строится, возводятся небоскрёбы, растут, как грибы, отели, виллы, выстилаются новые дороги…

Ещё более красочная картина на границе с Китаем.

Грязный нищий посёлок Пограничное в Приморском крае. Напротив – китайский город Суй-Фынь-хе. Тоже вчера ещё – деревня. И тоже нищая. Но то – вчера. Сегодня – большой, растущий, как на дрожжах, город…».

Как созвучны эти художественные образы с тем, что написано в моей экономической программе для Владимира Жириновского!

Не отсюда ли берёт начало китайское экономическое чудо? Надо было бы Говорухину вспомнить ещё и о западных границах. Там с началом советской перестройки тоже начался бурный экономический рост. Всё верно: сколько в одном месте убывает, столько же прибавляется в другом.

Не согласна я только с одним: автор считает, что главной причиной этого является извечная склонность русских к воровству. И ссылается при этом на классика: известный дореволюционный российский историк Карамзин на вопрос о том, что делают в России, отвечал: «Воруют-с!».

На самом деле русские расположены к воровству не больше, чем, например, эстонцы, которые охотно скупают краденое и перепродают его на Запад. В результате маленькая страна, в которой сроду никогда не добывалось никаких металлов, вышла на первое место в мире по экспорту цветных металлов и полиметаллического сырья. По нефти она, пожалуй, скоро обгонит Саудовскую Аравию.

Дело вовсе не в какой-то особой генетической предрасположенности русских к воровству. Скорее наоборот, именно недостаток предприимчивости и знаменитая обломовская лень ещё как-то спасают Россию от полного краха. Страшно подумать, что было бы, если бы все граждане России активно включились в предпринимательскую деятельность, – от страны уже ничего бы не осталось. Дело не в генетике, а в экономических условиях, которые толкают население на это противоестественное самоограбление страны. Поэтому, если в других странах предприимчивость граждан обогащает страну, то в России, наоборот, невидимая рука рынка, о которой писал Адам Смит, её разоряет.

Но отчего же Россия сейчас сама себя грабит?

Ответ на этот вопрос мне дала маленькая записка В.И. Ленина товарищу И.В. Сталину по вопросу о государственной монополии внешней торговли.

Введение её в молодой советской республике не было злой прихотью коммунистических вождей, это было экономической необходимостью. Невозможно было построить социализм в одной, отдельно взятой стране – с открытой экономикой в ней и открытыми границами с остальными странами, где действует совершенно не совместимая с социалистической системой капиталистическая рыночная экономика. Этот экономический закон, связанный с неизбежным перетоком средств из одной экономики в другую при осуществлении дотирования одной из них, действует и в отношении стран с вполне рыночными экономическими системами. Вряд ли этот закон был известен только товарищу Ленину. Просто экономические секреты охраняются гораздо тщательнее, чем военные или даже ядерные, и о самых важных из них не пишут в общедоступных учебниках по экономике.

Лишь однажды во время избирательной кампании президента во Франции мне случайно попалась на глаза статья из одного французского оппозиционного журнала. В ней политические противники президента Миттерана обвиняли его в том, что во время правления во Франции партии социалистов во главе с Миттераном огромные бюджетные средства, вложенные в качестве государственных субсидий в развитие металлургической промышленности страны, фактически перекочевали в Германию, автомобильная промышленность которой, приобретая субсидированную французскую сталь, смогла получить за счёт французских налогоплательщиков дополнительный прибавочный продукт.

Сколько же получила западная экономика, когда открылись границы с СССР?

Часто приходится слышать о том, как богата Россия своими полезными ископаемыми. Но отчего же тогда она сейчас так бедна?

С давних пор ведутся разговоры о могучем природном потенциале России, который почему-то никак не трансформируется в зажиточность её населения.

Экономический потенциал любого государства характеризуется прежде всего масштабами территории и природными ресурсами, уровнем научно-производственного развития, культурным и образовательным уровнем населения. Россия как будто не обделена ни первым, ни вторым, ни третьим. Так почему же страна бедствует? Большинство отвечает на этот вопрос просто: нас грабят. Но в этом состоит лишь половина ответа. Как грабят? Вот в чём должен заключаться ответ.

С давних пор лучшие умы человечества пытались понять, что является источником богатства народов.

Создатель французской школы физиократов Франсуа Кенэ два века назад считал, что основой богатства является земля. «Земля доставляет в сыром виде все продукты, необходимые для человека, и дальнейшая обработка этих продуктов не создаёт никакого нового богатства, а лишь изменяет форму продуктов, извлечённых из земли», – утверждал он.

Другой позиции придерживались приверженцы противоположной экономической школы французских меркантилистов, которые были идеологами политики трёх Людовиков – французских королей из династии Бурбонов. «Богатство нации состоит в деньгах», – провозглашали они. Соответственно этому строилась и политика французского государства, которое любыми путями поощряло вывоз товаров из страны для пополнения государственных финансов. Чем закончилась эта политика, известно – пустой государственной казной, крахом династии Бурбонов и Великой французской революцией.

И тех, и других посрамил Адам Смит – известный учёный-экономист XVIII века, родившийся в Шотландии. В своей знаменитой книге «О причинах богатства народов» он дал свой рецепт. Адам Смит считал, что лишь труд есть главное и единственное условие богатства и благополучия всех народов.

Адам Смит был и остаётся до сих пор родоначальником теории экономического либерализма, которая претерпела мало изменений со времён Адама Смита. И всё же классическая теория экономического либерализма отвечает сегодня далеко не на все вопросы современности.

Мы видим немало стран, которые, обладая богатейшими природными ресурсами, квалифицированными кадрами, мощным производственным потенциалом, тем не менее, прозябают в нищете. И в то же время есть страны, которые, трудясь ничуть не больше, и практически не имея собственных ресурсов или постоянно сокращая их добычу, обеспечивают себе вполне благополучное существование.

Адам Смит был прав, утверждая, что только труд есть причина и источник богатства, но он забыл добавить, что не всякий труд обеспечивает благосостояние страны. Те страны, которые специализировались на добыче и первичной переработке сырья, как правило, вскоре оказывались в тяжёлом экономическом положении, так как условия добычи ископаемого сырья имеют свойство неуклонно ухудшаться, вызывая рост затрат на его извлечение.

Поэтому те страны, которые сумели перенести самые невыгодные и капиталоёмкие производства на чужие территории, оставив у себя лишь конечные переделы и получение готовой продукции, сумели выиграть в конкурентной борьбе, направить сэкономленные ресурсы на развитие высоких технологий и новых поколений техники, вырвались далеко вперёд и обогнали остальные страны в своём развитии.

Труд и только труд создаёт богатство, но плоды его не всегда достаются создателю. Финансовый механизм перераспределения доходов в пользу промышленно развитых стран, реализуемый в настоящее время Международным валютным фондом, породил главное противоречие нашего времени – противоречие между богатыми и бедными странами.

В нынешних условиях если не совсем утратилось, то во многом потеряло своё значение известное противоречие между трудом и капиталом. Там, где обеспечивается получение более высокого национального прибавочного продукта, рабочий или даже безработный может получать больше благ, чем представитель привилегированной прослойки в какой-нибудь слаборазвитой стране. Социальные конфликты всё больше перемещаются в сферу отношений между богатыми и бедными странами.

Правда, сейчас в России появилось немало людей, жизненный уровень которых значительно повысился. Эти люди всеми силами защищают существующий порядок, не замечая того, что их жизнь улучшилась на фоне общего уменьшения национального пирога, который продолжает таять на глазах.

Главная научная проблема, которой мне пришлось заниматься, работая в науке много лет, – это проблема ренты.

Что такое рента? Это избыточный прибавочный продукт, получаемый при использовании лучших природных ресурсов. Конечно, различия есть и на предприятиях перерабатывающей промышленности, но они обусловлены применяемой техникой и организацией труда, а поэтому преходящи. Стоит на остальных предприятиях применить такую же технику, и различия неизбежно исчезнут. Другое дело – природные ресурсы. Их невозможно улучшить, поэтому владелец более дешёвых и качественных ресурсов всегда получает дополнительную прибыль по сравнению с теми, кто не обладает такими ресурсами.

Рента была и осталась одной из самых малоисследованных экономических категорий в экономической науке, особенно в советской. Правда, ренте был посвящён третий том «Капитала» Маркса. Мало кому известно, что этот том был написан не самим Марксом, а его соратником Энгельсом уже после смерти своего друга, по его разрозненным и незавершённым запискам.

Но одна фраза из этого тома «Капитала» о том, что «земля не есть продукт труда и, следовательно, не имеет стоимости» фактически погубила социализм, построенный по рецептам Маркса. Отношение к природным ресурсам как к бесплатным даровым благам природы породило чудовищно расточительную модель экономики. Даже самая богатая ресурсами страна не смогла этого выдержать. Ведь уже добытое природное сырьё уже не может быть воспроизведено вновь. Сырьевая база страны становилась всё дороже. Крах должен был наступить неминуемо. Но преждевременная отмена госмонополии внешней торговли ускорила его тысячекратно. Михаил Горбачёв мог остаться в истории как великий реформатор, если бы не совершил эту роковую ошибку.

Все свои экономические идеи, которые были результатом моей прежней научной работы, я надеялась реализовать в законотворческой деятельности новой Государственной Думы. Но Государственная Дума – это не только законотворчество, но и помощь избирателям. Поэтому, став неожиданно для себя депутатом парламента, я первым делом решила обойти территорию своего района. Зашла и в только что переданный Православной церкви храм Спаса Преображения на Песках, расположенный в Спасопесковском переулке на Арбате, рядом с резиденцией американского посла «Спасо-хаус».

Этот древний храм был построен в 1711 году и запечатлён на известной картине художника Василия Поленова «Московский дворик». Настоятелем его не так давно был назначен энергичный священник, который до этого служил в храме Иерусалимского подворья в Филипповском переулке. Передача храма затягивалась: организация «Союзмультфильм», занимавшая его на протяжении многих лет, не могла выехать, так как ей не предоставлялось другое равноценное помещение. Я предложила настоятелю отправить от моего имени депутатский запрос московским властям с просьбой ускорить решение этого вопроса. Он заинтересовался, но пожелал, чтобы подписал такое письмо сам Жириновский. Я подготовила письмо на имя префекта Центрального округа Александра Музыкантского, которое Жириновский подписал.

Как потом мне рассказывали, префект Музыкантский, получив это послание из Государственной Думы, очень удивился и начал выяснять, почему Жириновский хлопочет именно об этом храме? Уж не является ли он его прихожанином? Дело оказалось в том, что, как выяснилось позднее, сам Музыкантский живёт неподалёку, на Композиторской улице.

Так получилось, что это было первое официальное обращение Жириновского после победы на парламентских выборах 1993 года. Вопрос получил положительное решение: «Союзмультфильму» выделили помещение в кинотеатре «Ударник» на Полянке, и эта организация вскоре туда переехала. Храм в то время находился в крайне запущенном состоянии. Недавно, зайдя туда, я восхитилась, как он преобразился: восстановлены все росписи, вплоть до самого потолка, стены украшают прекрасные иконы. По-прежнему там служит замечательный священник отец Александр Туриков. А Владимир Жириновский на протяжении всей своей парламентской деятельности старался помогать Русской Православной церкви, за что неоднократно получал церковные награды. Последнюю такую награду он получил 25 мая 2021 года в связи с 75-летием со дня рождения – орден Святого благоверного князя Даниила Московского первой степени – высшую награду РПЦ, состоящую в государственном геральдическом реестре.

Владимир Жириновский, безусловно, верил в Бога, хотя и не афишировал особенно свою веру. Её заронила в его душу глубоко верующая бабушка Фиона Никифоровна Макарова (в девичестве Сергучёва). Владимир Жириновский даже внешне был очень похож на неё. Признавался, что похож на неё и характером.

На долю этой женщины выпала трудная судьба. В юности её хотели насильно выдать замуж за нелюбимого человека намного старше её. Она убежала прямо из-под венца, уехала в город, скиталась, где придётся. Её приютила семья, в которой она стала прислугой. Вышла она замуж по любви, но муж рано умер, оставив её одну с маленькими детьми. Она вышла замуж второй раз за многодетного вдовца, во время НЭПа открыла успешное частное предприятие – семейную столовую. Но после сворачивания НЭПа столовую закрыли, а её с мужем сослали на Соловки. Там её супруг, не выдержав бесчеловечных условий существования, вскоре скончался, а эта мужественная женщина перенесла все невзгоды и выжила, несмотря ни на что. Выйдя на свободу, она воссоединилась со своими родственниками в Алма-Ате, занималась воспитанием внуков. Она оказала огромное влияние на формирование личности Владимира Жириновского. Никогда, даже в самых тяжёлых жизненных обстоятельствах она не теряла присутствия духа. Этот высокий дух она передала и своему любимому внуку Владимиру, которому всегда предрекала большое будущее.

Политическая амнистия

В парламенте фракция Жириновского сразу же приступила к конкретной работе. Одной из первых парламентских инициатив стало предложение о всеобщей политической амнистии в связи с принятием новой Конституции.

Работа над проектом постановления о политической амнистии началась уже в предвыборный период. Это был один из главных пунктов предвыборной программы Владимира Жириновского. В конце ноября 1993 года он в присущей ему категорической манере, конкретно и чётко дал соответствующее задание нескольким кандидатам из партийного списка, сопроводив следующими словами: «Прошу подготовить проект постановления Государственной Думы о политической амнистии. Амнистировать надо всех лиц, причастных к событиям 1991-го и 1993 годов. Это входит в нашу предвыборную программу. Не будет такой амнистии – все лица, которые сейчас находятся в Лефортовском следственном изоляторе, будут расстреляны. В этом не надо сомневаться. Такой исход очень выгоден окружению президента. После расстрела никто не будет разбираться, кто прав, кто виноват. Мы должны помешать этому».

В группу разработчиков проекта документа вошли Николай Павлович Астафьев – опытный юрист, в прошлом – начальник отдела прокуратуры Московской области, Виктор Григорьевич Вишняков – доктор юридических наук, ведущий научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, Вячеслав Викторович Киселёв – заведующий Щёлковской юридической консультацией Московской областной коллегии адвокатов, Олег Александрович Финько – доцент, главный редактор «Юридической газеты».

«К работе над проектом постановления Государственной Думы о политической амнистии мы приступили немедленно, – писали впоследствии участники процесса. – Легко сказать, приступили. Но сразу встал вопрос: а какая она должна быть, эта политическая амнистия? На кого должна распространяться? На тех, кто выступал в августе 1991 года в защиту Конституции СССР, закреплённого в ней общественно-политического строя СССР, а в октябре 1993 года – Конституции Российской Федерации, провозглашённого в ней общественно-политического строя Российской Федерации? И нужно ли было амнистировать тех, кто действовал на законных основаниях, но проиграл борьбу за власть по одной только причине – по причине бездарного руководства? Или же амнистировать надо было тех, кто совершал антиконституционные перевороты, расстрелял из танков и сжёг парламент Российской Федерации, убил сотни людей, защищавших его? И может ли идти речь об амнистии тех, кто был объявлен пришедшими к власти „демократами“ „героями“ и „защитниками свободной России“?

Для образца взять было нечего: за всю историю России политических амнистий не было. Кроме того, мы отлично понимали, какие силы будут противодействовать принятию такой амнистии, причём не только в президентских и правительственных структурах, но и в самой Государственной Думе. К этому времени уже были опубликованы списки кандидатов в этот орган, и среди кандидатов было немало рьяных защитников „демократических преобразований“. Вместе с тем мы были убеждены, что будет среди депутатов немало и наших сторонников.

В этих условиях нужен был особый подход к определению цели и смысла самой политической амнистии. И надо было проработать не только её теоретические аспекты, но и хорошо предусмотреть действия правоохранительных органов, которые будут непосредственно исполнять её…

При этом амнистия должна была коснуться не только лиц, которые содержались в следственных изоляторах или которые уже были осуждены, но и тех, кто не был привлечён к уголовной ответственности, хотя и совершил преступления. Ведь точных сведений о виновных лицах не было и нет. Да и кого надо было относить к виновным людям? Разве можно утверждать, что лица, давшие приказ стрелять в центре Москвы из тяжёлых танковых орудий по зданию парламента, в котором находились сотни людей, не должны были нести уголовной ответственности? А разве нет вины на тех депутатах Верховного Совета России, которые проголосовали в июне 1990 года за государственный суверенитет России и тем самым внесли свою лепту в развал великого государства? Разве не эти же депутаты ратифицировали Беловежские соглашения, Федеративный договор? Эти и другие решения депутатов, принимавшиеся стоя, в состоянии эйфории, причинили народам бывшего СССР неисчислимые бедствия.

Всё это так. Но стране нужен был мир, стране нужно было согласие. На это ориентировали выступления В.В. Жириновского, программные установки ЛДПР…

Трагические события 19–21 августа 1991 года, 1 мая и 3–4 октября 1993 года свидетельствуют о том, что новоявленные перестройщики и „демократы“ были не в состоянии направлять развитие страны, в результате она была поставлена на грань гражданской войны.

Тогда ещё не время было выяснять, кто конкретно виноват в причинах событий, происходивших в стране в 1991-м и 1993 годах, и привлекать их к ответственности. До тех пор, пока многие участники событий тех дней находятся у власти, создание разного рода комиссий для выполнения этой работы ничего не даст».

Такие противоречивые мысли и сомнения возникали при разработке проекта первой в истории России политической амнистии.

И всё же, несмотря ни на что, проект документа был разработан и уже в первые дни работы нового парламента, 4 января 1994 года за подписью председателя фракции ЛДПР В.В. Жириновского был внесён во временный секретариат только что избранной Государственной Думы Российской Федерации, а уже 23 февраля 1994 года, несмотря на оказываемое со всех сторон яростное сопротивление, постановление об амнистии было принято большинством голосов депутатов Государственной Думы.

Буквально в считанные дни арестованные в 1991-м и 1993-м годах по политическим статьям, вопреки противодействию президента Ельцина, вышли на свободу.

Политическая амнистия, проведенная Государственной Думой, стала настоящим триумфом Жириновского. Он обещал избирателям провести амнистию политических заключённых во время своей избирательной кампании, но в реальности выполнить это обещание оказалось гораздо сложнее, чем виделось до выборов.

Объявление амнистии было изначально заложено в тексте новой Конституции как относящееся исключительно к ведению Государственной Думы. Причём такое решение она могла принять не законом, а простым постановлением, и это единственный вопрос, по которому постановление Государственной Думы имеет юридические последствия. Все другие принимаемые Государственной Думой постановления таких последствий не имеют, а относятся лишь к её внутренней деятельности.

Многим это стало понятно лишь потом, когда Государственная Дума начала принимать постановления по поводу денонсации Беловежских соглашений и тому подобным политическим вопросам, так и оставшимся на бумаге.

Но рассмотрение вопроса об амнистии, по которому Государственная Дума имела законное право принятия решения по Конституции, никто не мог у неё отнять, и это вызвало определённые потрясения в тех государственных структурах и ветвях власти, которые не желали проведения такой амнистии, прежде всего в отношении ожидавших своей участи в Лефортовской тюрьме противников президента Ельцина, который по своим авторитарным привычкам пытался всеми силами этому воспрепятствовать. Но теперь сделать это было гораздо труднее, чем прежде.

Даже когда постановление об объявлении амнистии было принято, Борис Ельцин отдал распоряжение генеральному прокурору Казаннику не выполнять это постановление, и тот вынужден был подать прошение об отставке, поскольку не хотел брать на себя ответственность за нарушение только что принятой Конституции.

Не всем известно, что первое постановление об объявлении Государственной Думой политической амнистии, предусматривающее прекращение уголовных дел и освобождение участников событий августа 1991 и октября 1993 годов, было внесено в повестку дня заседания Государственной Думы именно фракцией ЛДПР. И сразу вызвало шквал нападок, насмешек, колкостей и язвительных реплик со всех сторон.

И коммунисты, и демократы потешались над тем, что в постановлении предлагалось провести амнистию «по событиям». Дело в том, что амнистию обычно проводят в отношении тех, кто уже осуждён и находится в местах лишения свободы. Никто из участников событий 1991 и 1993 годов ещё не был осуждён, но все они находились в заключении, и следствие в отношении них затянулось надолго. Верховный Совет СССР, возглавляемый Анатолием Лукьяновым, в своё время принял закон, позволяющий значительно продлевать содержание под стражей для подследственных в изоляторах временного содержания.

Наверное, председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов тогда и не предполагал, что когда-нибудь это может коснуться его самого. Но поскольку он ещё не был осуждён, то находясь в Лефортово, он смог принять участие в выборах в Государственную Думу и победил в одномандатном округе в Смоленске. Только благодаря этому он получил депутатскую неприкосновенность и был выпущен из Лефортово. Но лишь на время работы Государственной Думы. В его деле так и не была поставлена точка, как и в отношении других подследственных по политическим делам, продолжавших томиться в тюрьме.

Фракция ЛДПР несколько раз ставила на голосование постановление об амнистии, и каждый раз оно отвергалось большинством депутатов, в том числе, и коммунистами. Они считали проект постановления «юридически и политически неграмотным». Даже очень опытные юристы считали, что принятие Государственной Думой постановления об амнистии невозможно.

Конечно, дело было вовсе не в том, что предлагалась амнистия «по событиям». Просто другие фракции не могли допустить, чтобы лавры амнистии достались одному Жириновскому. Многие просто боялись непредсказуемой реакции президента Ельцина. В связи с этим одновременно с подготовкой постановления об амнистии с подачи Сергея Шахрая начал готовиться проект Меморандума об общественном согласии – своего рода «пакта о ненападении» президента и оппозиции.

КПРФ и другие представители левой оппозиции в то время выступали против принятия политической амнистии, настаивали на создании парламентской комиссии по расследованию событий 1991-го и 1993 годов и привлечении к ответственности руководства страны, что было чревато новыми потрясениями. Им во что бы то ни стало хотелось проведения политического и громкого судебного процесса, на котором они легкомысленно надеялись одержать победу. Но власть была не у них, а у их противников, которые после кровавой победы над оппозицией, несомненно, имели твёрдое намерение расправиться с узниками, оказавшимися в заключении, и ничто не могло этому тогда помешать: никакие призывы к соблюдению прав и свобод человека или демагогические рассуждения о самостоятельности судебной власти.

Всполошились и в администрации президента. Для того, чтобы перехватить инициативу, в Государственную Думу на имя её председателя И.П. Рыбкина было направлено письмо президента Ельцина от 4 февраля 1994 года с президентским проектом постановления об амнистии в связи с принятием новой Конституции. В письме президент писал, что проявление гуманного акта в отношении лиц, осуждённых к лишению свободы, станет важным шагом к ослаблению скопившегося в обществе напряжения, к формированию нормальных партнёрских отношений между различными ветвями власти в России. Однако при этом в письме содержалось совершенно недвусмысленно понимаемое указание, что «даже из самых гуманных побуждений не должны быть амнистированы те преступники, чьи действия вызывают справедливый гнев граждан России, чьи злодеяния привели к гибели людей или насилию над людьми, чей выход на свободу может быть расценен нашими гражданами как надругательство над болью родственников погибших».

Всем было ясно, что под преступниками, чьи действия вызывают якобы справедливый гнев граждан России, имелись в виду лица, арестованные по событиям августа 1991-го и октября 1993 годов, которые, фактически по прямому указанию президента, не должны быть амнистированы. Такова была реакция президента на проект постановления о политической амнистии, внесённого фракцией Жириновского. Одержав кровавую победу над оппозицией в октябре 1993 года, президент и его окружение готовы были проигнорировать даже те куцые полномочия, касающиеся объявления амнистии, которыми по новой Конституции наделялась Государственная Дума.

Рассчитывая провести обычную амнистию вместо политической, правящий режим попытался подключить к этому самих депутатов, чтобы заболтать и задвинуть проект политической амнистии, создать вместо этого комиссию для разработки соответствующего законопроекта, долгого обсуждения его в комитетах, чтобы в конце концов навсегда похоронить саму идею. Свои проекты предлагали и другие фракции Государственной Думы.

В конце концов, после многочисленных обсуждений и парламентских дебатов постановление об амнистии приняли практически в той же редакции, которая была предложена ЛДПР, с несущественными поправками, но под ним уже стояли подписи руководителей фракций коммунистов и аграриев.

Однако и при таком раскладе постановление о политической амнистии по-прежнему не набирало нужного числа голосов. Только после того, как по предложению известного предпринимателя и члена фракции «Новая региональная политика» Артёма Тарасова, также находившегося под следствием по обвинению в экономических преступлениях, к постановлению добавилась экономическая амнистия, за него отдали свои голоса члены проправительственных фракций, и постановление Государственной Думы «Об объявлении политической и экономической амнистии» было, наконец, принято.

Это произошло 23 февраля 1994 года. В этот знаменательный день Жириновский прибыл в Государственную Думу в военной форме капитана запаса и предложил считать этот день – день объявления амнистии – всенародным праздником примирения. Он говорил о том, что нужно всем забыть о прошлом и начать всё с чистого листа.

Но никто ничему не научился. Те, кто вышли на свободу фактически благодаря Жириновскому, продолжали его ненавидеть.

Мне бы не хотелось повторять на страницах этой книги те оскорбления, которые позволяли себе публично произносить и бывший вице-президент генерал Руцкой, и лидер «Трудовой России» Виктор Анпилов, и некоторые другие бывшие «сидельцы» Лефортово в отношении Владимира Жириновского. Бог им судья. Тем более, что многие из них уже давно предстали пред Господом и наверняка ответили за каждое сказанное ими кощунственное слово в отношении своего освободителя.

Через пять лет, в 1999 году под общей редакцией В.В. Жириновского вышла небольшая брошюра трёх депутатов Государственной Думы, членов фракции ЛДПР, опытных юристов, внёсших наибольший вклад в разработку постановления об амнистии: Н.П. Астафьева, В.Г. Вишнякова и О.А. Финько. Во введении авторы отметили:

«23 февраля 1994 года Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации приняла постановление „Об объявлении политической и экономической амнистии“. Прошло пять лет. Ход исторических событий полностью опроверг прогнозы целого ряда высокопоставленных представителей законодательной и исполнительной власти о том, что принятое Думой решение повлечёт за собой гражданскую войну. Они выступили с безответственными комментариями постановления Думы, призывая Президента России к неконституционным действиям против Государственной Думы.

Практика показала, что постановление Думы об объявлении политической амнистии стало основой для конструктивного диалога различных политических сил России, преодоления политического и экономического кризиса в стране. В этом – огромное историческое значение этого акта.

Однако мало кто помнит, кто был автором и активным проводником в жизнь этого постановления. Средства массовой информации приложили немало усилий, чтобы полностью замолчать или извратить смысл этого исторического события.