Текст книги "ВАМП. Практикум по целительству"

– Эй, ты обиделась? – Голос Гардена отвлекает от унылых мыслей. – Хорошо, я тебе верю, только не грусти.

И вправду, что-то я захандрила, вспомнив о своей беде. А парни, как просветил однажды братик, любят общаться с беззаботными девушками.

– Не обиделась, просто расстроилась, что скоро занятия и я вынуждена сказать тебе «прощай».

Ох, кажется, я флиртую, да еще так неумело!

– Нет, эрдесса, «прощай» тут неуместно, больше подходит «до скорой встречи». – Боевик подмигивает. – Я спас прекрасную деву? Спас. Могу рассчитывать на маленькую помощь в ответ?

Накатывает обида. Эх, почему мне попадаются только корыстные люди?.. Хотя в некотором роде он прав: за помощь нужно платить.

Я не успеваю ему напомнить, что без контроля наставника лечить смогу лишь после сданной второй сессии. Ну или если человек при смерти.

– Если прекрасная дева пойдет со мной на зимний бал, то мы будем в расчете. – Гарден, приглашая, церемонно кланяется и протягивает руку.

Краснею от стыда. Зря я плохо подумала о нем. Красивый парень с боевого, пускай и не знатного происхождения, уж точно не бегает в поисках спутниц, скорее от них.

– До бала далеко. Если не передумаете, эрд, почту за честь принять ваше приглашение.

Глядя друг другу в глаза, улыбаемся. Гарден – как кувшин с родниковой водой в жаркий полдень. На душе светло, я давно не испытывала легкости в общении, уже и подзабыла, каково это – не ждать настороженно подвоха.

– Не передумаю, – твердо обещает он.

И я ему верю.

Мы увлекаемся беседой и не замечаем, что в коридоре больше не одни.

Темно-русый и весьма высокий мужчина в мантии преподавателя боевого факультета приближается к нам, неестественно прижимая левую руку к телу. И лишь когда он достигает более освещенного участка коридора, узнаю декана – Виттора Ораша.

– Доброе утро, искусник, – в один голос приветствуем его с Гарденом.

– Здравствуйте, адепты. – Мельком взглянув на моего собеседника, преподаватель теряет к нему интерес и смотрит только на меня.

Сердце тревожно екает. Что-то случилось. Что-то нехорошее, иначе с чего бы декану боевиков появляться на факультете исцеления? И интуиция не ошибается.

– Адептка, вы целительница?

Плащ, который я не отдала Гардену вместе с сумкой, закрывает значок кафедры. Я могу быть знахаркой или травницей, поэтому Ораш и уточняет.

– Да. Кто-то ранен?

Ораш раздраженно кривится:

– Если только в голову…

– Простите, подобные раны мы еще не проходили! – паникую я.

– Нет-нет, – машет правой рукой старший искусник боевиков. – Лечить никого не нужно… Похмелье умеете снимать?

Наверное, сейчас я глупо хлопаю ресницами? Присматриваюсь к декану Орашу – нет, не шутит, он серьезен и, пожалуй, сам немного смущен.

– Да, умею. Заклинанием и с помощью настоя.

– Настой варить долго, – качает головой боевик. – Придется обойтись одним заклинанием.

И он хмыкает, прекрасно зная, какой побочный эффект оно дает.

– У меня с собой есть немного…

– Немного настоя от похмелья? – Губы молчавшего до этого момента Гардена кривятся в усмешке, а преподаватель удивленно вскидывает бровь.

И до меня наконец доходит, что они думают! Принимаю зелье сама (что, к превеликому стыду, правда) или, того хуже, собираюсь продавать студентам. На подобную торговлю в среде учащихся искусники смотрят сквозь пальцы, главное, чтобы никто не отравился. Но и попадаться все-таки не стоит, за проступок наказывают отработками.

– Сварить антипохмельное зелье было моим домашним заданием. Рука не поднялась вылить, вот и ношу его с собой…

Я смущаюсь. Врать не ради сохранения своей тайны претит.

Вообще-то мы действительно проходили этот специфический настой, но так давно, что без чар стазиса он успел бы испортиться раз десять.

– Отлично, пойдемте со мной. – И, предвидя мои возражения, Ораш уверяет: – На лекцию не опоздаете, вашего декана позже поставлю в известность.

Делать нечего. Забираю сумку у Гардена и спешу за Орашом.

– Удачи, Соннэя, и до встречи, – вдогонку бросает парень.

– Спасибо. До встречи, Эйнар.

Декан экономит время – на первый этаж спускаемся в маголифте. Из академии выходим быстро и без пустых вежливых разговоров о погоде.

Косясь на искусника, замечаю глубокую складку у его рта. Ораш чем-то озабочен, да и голова у него болит – он поочередно трет виски правой рукой. Левая, чуть согнутая в локте, продолжает висеть вдоль тела, теряясь в складках мантии.

Виттор Ораш – живая легенда.

К двадцати шести годам он уже стал лучшим разведчиком гарнизона. И однажды Ораш и его товарищи уберегли спящий Вышеград от кровавой резни, которую чуть было не устроили пробравшиеся в катакомбы степняки. Позабытый вход в пещеры под городом начинался в горах. Разведчики натолкнулись на него случайно, следя за подозрительно ведущей себя дюжиной кочевников. Бой им пришлось принять в тесноте и темноте каменного лабиринта. Троица молодых боевиков против одиннадцати воинов и шамана, к счастью, неопытного.

Маги справились, но высокой ценой: характер ранений товарищей Ораша был таков, что выйти из катакомб самостоятельно они не могли. И Ораш, едва держась на ногах, двинулся назад за помощью. Он нашел выход из тоннелей, но в горах столкнулся с щетинником. Нечисть перед смертью успела ранить разведчика – ядовитый шип, похожий на спицу вязальщиц, вонзился ему в левую руку. Превозмогая боль и частичный паралич, он дополз до гарнизона. И, не позволяя себя осмотреть, повел целителей к друзьям, что было своевременным для них, но не для него самого. Яд щетинника что-то повредил в нервной системе, и Ораш перестал чувствовать левую руку. Сколько ни бились над ним лучшие целители Вышеграда, но полную подвижность верхней конечности вернуть не смогли.

Для боевика, тем более для разведчика, подобное ранение – увольнение. Однако маг остался при гарнизоне и в кратчайшие сроки выучил орохорский. Он стал незаменимым переводчиком на целых пятнадцать лет, ведь язык степняков студенты начали изучать, лишь когда эрд Ораш вошел в преподавательский состав ВАМП. Чуть позже спецкурс орохорского ввели и в ПУЧе, который ревниво перенимал лучшее у Вышеградской академии…

– Адептка, – окликает легендарный боевик, – я прошу прощения за возможную несдержанность моего коллеги. Пропускайте ругань и угрозы мимо ушей и делайте свое дело. Ваш будущий пациент – неплохой человек, когда трезв.

Что-то мне страшно… Может, развернуться и сбежать?!

Поздно. Мы уже сворачиваем за учебный корпус академии, где разбит огромный парк с экспериментальными садами, оранжереями и грядками специй и лечебных трав. Здесь же расположены общежития для незнатных студентов и адептов-аристократов. Чуть глубже в парке стоят двухэтажные домики для преподавателей, не обремененных семьей. Состоящие в браке искусники по сложившейся традиции живут в городе.

К одному такому аккуратному каменному зданию мы спешно приближаемся. Я уже сожалею, что решила заглянуть в библиотеку столь рано. Как бы не получила новых проблем от коллеги Ораша. Ведь какому состоявшемуся магу понравится помощь желторотой первокурсницы? А если мое присутствие уязвит его чувство собственного достоинства?

– Простите, эрд Ораш, а будет ли уместным мое лечение? – спрашиваю робко.

– Искусник Ораш, – напоминает боевик о негласном законе академии: все титулы остаются за ее стенами.

– Простите, искусник, но, может, лучше пригласить кого-то из преподавателей нашей кафедры?

– О нет, адептка, это слишком просто. Я хочу, чтобы коллега проникся ситуацией и устыдился – юная девочка убирает похмелье у бывалого вояки, – с непонятным мне предвкушением признается декан.

Я в недоумении. Что позорного в ситуации? Почему искусник должен стесняться какой-то там студентки? Вот рассердиться – это да…

– Один момент, декан Ораш… – Я нерешительно замолкаю, и искусник, остановившись, ждет с мрачным выражением лица. – Я еще не умею избавлять от тяги к алкоголю навсегда.

Он перестает хмуриться и с пониманием кивает:

– Этого я от вас и не требую. Один из лучших преподавателей моего факультета – не запойный пьяница, нет. Но может выпасть из жизни на несколько дней, когда в академию заявляется его боевой товарищ. Кстати, это сведения, о которых вам не следует распространяться, да и вообще попрошу не сообщать друзьям о том, кому вы оказывали помощь.

Мне обидно. Этика целителей не позволяет кричать о диагнозах больных на каждом углу. Если и приходится обсуждать чужие хвори, то только когда без помощи коллег не обойтись.

Но я не отстаиваю честь целителей, а смиренно обещаю:

– Да, искусник Ораш, я буду молчать.

– Отлично. Что ж, проходите. – Мой спутник без ключа отворяет дверь.

Значит, это не выдумка, что на территории кампуса для ректора и деканов не существует замков? Впрочем, так и должно быть, ведь с магами-недоучками нужно держать ухо востро и оперативно реагировать на все их выкрутасы.

Вхожу в дом, принюхиваясь. Почему-то ожидаю последствий разнузданного веселья: витающего в воздухе винного духа, пустых бутылок, поломанной мебели и гор объедков. Именно так описывал мне утро после студенческой гулянки братец, студент ПУЧа. И невольно разочаровываюсь – никаких следов чрезмерных возлияний.

Наказ декана возвращает к реальности:

– Адептка, вам на второй этаж. Спальня хозяина – первая справа.

– Как? Я должна идти туда одна?!

Ораш устало вздыхает:

– А что здесь такого? Я займусь вторым гулякой. – Он указывает рукой на низкую кушетку неподалеку от камина.

Ох, святые покровители! Я и не заметила тихо сопящего человека в гостиной!

Рассмотреть лицо дремлющего не удается – оно, как и большая часть тела, прикрыто меховым покрывалом. Зато вижу, что спящий высок: ложе коротковато, и голые ноги мужчины неудобно с него свисают. Святая Виржия, неужели у всех мужчин настолько волосатые нижние конечности?

– Не стойте столбом, адептка, идите наверх.

– Но, может, я все-таки подожду вас?

Декан боевого факультета неодобрительно качает головой:

– Вы целительница. Неужели один нетрезвый искусник страшнее той нечисти, из зубов и когтей которой вы будете вытаскивать своих пациентов?

Про вытаскивание сказано слишком громко – это обязанность боевиков. И только когда их нет поблизости, целитель может попытаться отстоять жизнь человека не лекарскими, а боевыми заклинаниями.

Сделав несколько расслабляющих, возвращающих хладнокровие вдохов, снимаю плащ и шаль, затем выполняю требование преподавателя – иду наверх. Ступени старой лестницы недовольно скрипят при каждом шаге. И неприятные звуки только усиливают тревогу.

Создатель милостивый, почему у меня такое чувство, что я еще пожалею, что оказалась здесь?..

– Если у искусника возникнут какие-то возражения, ссылайтесь на меня, – летит в спину совет Виттора Ораша.

Ох, надеюсь, что недовольство хмельного пациента выразится лишь словесно, а не парочкой шаровых молний!

Глава 4
Искусник с боевого

Единственный источник света в спальне моего пациента – почти затухший камин. И я создаю слабый «светляк», чтобы не споткнуться в незнакомой комнате. Приближаясь к огромной кровати под темно-зеленым балдахином, принимаю решение убрать похмелье, не будя спящего искусника. Трусливый поступок? Ну и что. Хватит с меня конфликтов. Достаточно неприязни Каррая, заводить еще одного недоброжелателя среди боевиков будет верхом глупости.

Отдергиваю бархатную ткань и замираю. Никого. Безупречно застеленная кровать приятно пахнет полевыми цветами, саше с которыми опытные домоправительницы перекладывают стопки чистого постельного белья. Где же искусник?

Всполошенно озираюсь. Если он сейчас выйдет из ванной в халате, я сгорю со стыда…

Треск полена – и, повинуясь моему взгляду, метнувшийся в ту сторону «светляк» освещает человеческую фигуру у камина. Мужчина лежит на белой шкуре, утопая в длинном меху, – любят в этом доме демонстрировать охотничьи трофеи, – и тонкое одеяло укрывает его тело, начиная с поясницы. Мускулистая спина обнажена, лопатки мерно поднимаются-опускаются – искусник, слава всем святым, спит.

Подхожу ближе, чтобы лучше видеть больного.

Произнесу заклинание трезвости и сразу же сбегу, чтобы не объясняться с проснувшимся боевиком.

Шепчу слово-ключ. Чужая рука хватает за щиколотку. Рывок! И я на спине. Я потрясена – как он так быстро перевернулся?!

– Близард, какая приятная неожиданность, – хрипло произносит Каррай и убирает предплечье с моего горла.

О, Создатель! Надави он спросонья сильнее, и я бы здесь не лежала. Лежала?.. Осознав, что распростерта на шкуре, а не совсем одетый мужчина нависает сверху, краснею.

– Я, конечно, рад вас видеть, но что все-таки вы здесь делаете?

Рад?.. Это такая ирония из его уст?

– Простите, искусник, я здесь не по своей воле…

– Не оправдывайтесь, Близард. Меня интересует причина.

Легкая небритость, спутанные волосы и обнаженный торс с впечатляющей, с точки зрения анатомии, мускулатурой – и ко всему этому убийственно-уничижительный взгляд. Каррай даже после загула не выглядит беспомощным или нестрашным, как можно было бы предположить. Взгляд болотных глаз прожигает не хуже заклинания «огненных сфер».

Сейчас просьба избавить искусника от похмелья выглядит шуткой.

– Меня привел декан Ораш, наказав убрать последствия вашего отдыха.

По-моему, дипломатичней выразиться о пьянке сложно.

– Он все еще здесь? – Каррай поднимается на ноги, перестав нависать надо мной карой Создателя за грехи.

– Да, он остался на первом этаже, будит вашего друга.

Каррай подает руку, помогая подняться с мехового ковра. Стараюсь не смотреть на своего полуголого преподавателя, но это так сложно, когда разговариваешь.

– Будьте добры, перескажите как можно подробнее ваш разговор с деканом.

И пока Каррай шелестит одеждой, удовлетворяю его просьбу. Мне неловко, все же не каждый день приходится находиться рядом с мужчиной, который одевается, ведь этот процесс слишком интимен, чтобы разделять его с посторонними. Хотя я для искусника, похоже, как мебель, только разговаривающая.

– Близард, откуда вы?

Неожиданный вопрос. Перед глазами проносятся строчки фальшивой биографии, зазубренной как молитва святой Виржие.

– Из Яблоневки, это в герцогстве Мирт.

– Не похожи вы на поселянку. Где загар? – Каррай неожиданно берет за руку: – Где мозоли?

Справившись со смущением, даю отрепетированный ответ:

– Я целитель, искусник Каррай, а моя первая наставница в области магии – лучший зельевар и травница в герцогстве, если не во всей империи. Ее косметические снадобья из любой замухрышки сделают красавицу.

Преподаватель недоверчиво щурится:

– Ладно, ответ принимается. Раз вы из деревни, то наверняка и корову умеете доить? А также косить для нее сено?

– В нашей лесистой местности выращивают коз, – пытаюсь я уйти от прямого ответа. – Траву косить умею серпом, а вообще, если отец – староста деревни, он может позволить себе нанять работников.

Каррай продевает в манжеты белоснежной рубашки серебряные запонки, но цепкий взгляд говорит о том, что он меня внимательно слушает.

На самом деле бодливых коз я боюсь, а вот орудовать серпом умею, как и всякая порядочная будущая целительница, потому что случаются моменты, когда заготавливать лечебные растения приходится самостоятельно, а не покупать у травников.

– Близард – фамилия иномирского происхождения, не так ли, адептка? А ваш отец – всего лишь староста деревни.

Допрос утомляет. Но лучше отвечу я, чем преподаватель сам начнет копаться в моем прошлом.

– Искусник, вы подозреваете меня в шпионаже? Думаете, я работаю на Ирдию?

– Что за глупости? – фыркает Каррай. – Мне интересно, откуда у деревенской девочки столь сильный дар. Что это? Случайная милость Создателя? Пробуждение крови предков через столько поколений? Или недалеко от Яблоневки находится замок аристократа?

Я не сразу понимаю, на что он намекает последним вопросом. А когда осознаю, то чудом сдерживаюсь, чтобы не отвесить оскорбителю пощечину. Как он посмел так подумать о моей маме?! Ой… кажется, я слишком вжилась в образ Соннэи Близард, раз готова защищать честь несуществующей женщины…

А еще, избавив Каррая от похмелья, похоже, заодно потеряла и страх перед ним.

– Итак, поведаете мне историю своего рода? Откуда у него нехарактерная для Кронийской империи фамилия?

Искусник по своему обыкновению одет не в мантию, а в привычную для боевиков одежду и выглядит сурово-серьезным. С таким видом нужно вбивать знания в головы студентов, а не допрашивать одну конкретную несчастную адептку.

А еще он магией кипятит воду в серебряном чайнике, словно… собирается пить чай. Тогда почему он меня не отпускает, раз намерен завтракать? К тому же его внизу ожидает декан… Или я чего-то не понимаю?..

– Один из моих предков, вы правильно подумали, иномирянин. Но, выполнив поручение Создателя, он не захотел добиваться лучшей участи, как другие призванные маги, а тихо обосновался в глуши. И почему-то его дети, внуки и правнуки не унаследовали дар. Лишь во мне спустя столетия он пробудился.

Составляя мне биографию, наставница заявила, что лучше, когда вымысел переплетается с правдой. И я не спорила, хотя сейчас мне это кажется глупостью – слово в слово повторять историю моего отца.

С удивлением наблюдаю, как Каррай наливает чай в две чашки. Он, наверное, приготовил напиток и для своего друга? Или для декана?

– Присаживайтесь.

Круглыми глазами смотрю, как преподаватель выставляет на маленький столик у кровати блюда с печеньем и пирожными. Каррай не скупится на магию – десерты еще хранят следы стазиса, значит, об их свежести переживать не стоит. Ох, я думаю так, словно собираюсь их есть…

– Вас нужно просить дважды, Близард?

– Спасибо, я не голодна.

Каррай смотрит на меня осуждающе и почему-то в область ниже моей шеи.

– Я не понимаю повального стремления студенток морить себя голодом. Но если для вас это так важно, ешьте со спокойной душой – в ВАМП у вас нет конкуренток по худобе.

Покраснев до корней волос, быстро присаживаюсь на стул, любезно пододвинутый преподавателем:

– Я не морю себя голодом, это свойство моего организма – не полнеть.

– Тогда вас не затруднит съесть вот это, это и это пирожное. И я настаиваю. Я не выпущу вас из комнаты, пока не позавтракаете.

Кажется, пора перестать экономить на еде, раз даже недолюбливающий меня искусник пытается накормить из жалости…

Самое странное чаепитие в моей жизни проходит спокойно. А я-то думала, что буду давиться каждым глотком и кусочком. Но предложенные пирожные таят во рту, особенно то, что с взбитыми сливками. А у того, что с кисловатыми ягодами, удивительно освежающий вкус. Но самое-самое – с шоколадом, который привозят из Ирдии. Вот интересно, для кого Каррай их покупал? Для себя? Не думаю. Скорее всего, для трепетно любимой дамы сердца, которая не подозревает, кого иногда посещает ее поклонник по выходным…

У искусника отменный аппетит, но и про вопросы он не забывает:

– Почему вы поступили в нашу академию? Из герцогства Мирт ближе добираться до Пандурского университета.

– Что тут странного? В Яблоневке живет Мелисса Вогар, кузина декана целителей. Заметив мой дар, она взяла меня в ученицы. А закончив мое обучение, посоветовала поступить в академию, – как можно равнодушнее пожимаю я плечами. – Не доверять словам наставницы я не привыкла. К тому же Мелисса знает, о чем говорит, ведь она закончила оба магических заведения.

Каррай кивает и ненавязчиво подливает чай.

– Да, Мелисса неординарная личность. С небольшим магическим резервом столько лет стремиться к успеху, чтобы, добившись его, уехать к Искусителю на рога… Она все такая же авантюристка или успокоилась?

Обсуждать женщину, спасшую мне жизнь, я не собираюсь, поэтому делаю вид, что не слышу вопроса.

– Кроме того, в столице жизнь дороже, и простой девушке сложно пробиться на факультет целителей.

На самом деле на выбор повлияло несколько факторов: ВАМП далеко от имения тети Люсетты, а еще это заведение предоставляет своим студентам браслеты, которые защищают от поисковых чар, и только Неспящее Око может точно сказать, где находится адепт в тот или иной момент.

– О чем я спрашиваю? Только авантюристка отправит свою ученицу поступать посреди учебного года, – усмехается Каррай и, посерьезнев, вдруг выдает: – Что, Близард, отец расхотел, чтобы его дочь становилась магичкой, и решил выдать ее замуж за какого-нибудь пастуха?

Вздрагиваю. Он почти угадал.

– Не отец – тетя. Она взяла меня к себе после того, как на возвращавшихся с ярмарки родителей напали разбойники…

Все-таки наставница была права, утверждая, что вымысел должен переплетаться с правдой: не придется притворяться, чтобы выдавить из себя несуществующие эмоции.

Искусник мрачнеет:

– Соболезную утрате. Ваша родственница нарушила закон, пытаясь насильно выдать замуж магичку, тем более несовершеннолетнюю.

– В Яблоневке о таком законе и не слышали…

А мои настоящие родственники о нем, конечно, знают, как и о том, что священнослужитель проигнорирует несогласие невесты, если ему предложить хорошее вознаграждение.

– Что ж, вы молодец, что поступили в академию. Вот только с факультетом промахнулись, вам была прямая дорога на боевой.

Каррай неисправим!

Поблагодарив за вкусный завтрак, интересуюсь, могу ли идти. С облегчением слышу положительный ответ.

– Близард! – окликает меня у самой двери Каррай. – Спасибо.

Я киваю, прекрасно понимая, за что он благодарит. Изведав на себе, что такое похмелье, теперь представляю, какое искусник испытывает облегчение, избавившись от разламывающей череп головной боли.

Помня, что внизу находится декан, чинно спускаюсь по лестнице, хотя с большим удовольствием выбежала бы из этого дома стремглав.

Вопреки моим ожиданиям преподавателя в гостиной нет, как нет и друга Каррая. Чудесно! Ораш поставил меня в неловкую ситуацию, да еще и бросил напоследок в доме холостяка, не подумав о моей репутации… Боевик, что с него взять.

– Искусник, я выполнила ваше задание, – произношу в пустоту для успокоения совести. – Я могу идти на занятия?

Ответа предсказуемо не получаю. Подлечить просили только Каррая, поэтому смело могу уходить.

Хватаю плащ с шалью, разворачиваюсь – и врезаюсь в каменную стену. Дышащую, живую стену. Чуть не шлепнувшись, отскакиваю от гостя Каррая назад:

– Ой, простите… Здравствуйте.

– Доброе утро. Уже уходите? – мурлычет блондин, тот самый, которого я повстречала в «Саду Фло».

Как бы невзначай он перекрывает доступ к двери. Его белоснежные волосы дерзко топорщатся, глаза оценивающе глядят, кажется, в саму душу.

– Д-да. – Это я говорю? Блею, как недавно упомянутая коза… Это опасно, если вспомнить о том, что напротив оборотень. Ох, какие глупости лезут в голову!

Среди знакомых отца есть несколько жителей княжества Глай, страны оборотней. И мне известно, что байки о них, ходящие в народе, не имеют серьезных оснований. Оборотни не подчиняются фазам луны, не боятся серебра, не сходят с ума от запаха крови девственницы и не бросаются на людей без причины. Последнее, конечно, верно, если оборотень не заражен черным бешенством и не болеет им в острой форме.

– Печально. А может, все-таки задержитесь, и мы с вами познакомимся?

Я не успеваю ответить – за меня это делает Каррай:

– Лайнет, дай пройти моей студентке, у нее через десять минут начинается лекция.

Оборотень, острозубо улыбаясь, отступает в сторону. На один шаг.

И когда я бочком протискиваюсь мимо, ловит мою руку и подносит к горячим сухим губам.

– Нет, я так не могу, – извиняющимся тоном говорит он, целуя мои пальцы. – Позвольте представиться – Рорк Тайдор Лайнет.

Он произносит имена раскатисто, будто рыча: Р-рор-рк Тайдор-р. И в очередной раз демонстрирует зубы – острые, белые, нечеловеческие. Теперь понимаю, почему трепетные девушки падают в обморок во время общения с его сородичами: оборотни ведут себя неприлично, нечто звериное проявляется в каждом движении. Ну как не испугаться?

– Соннэя Близард, эрд, – в свою очередь представляюсь я.

И снова смущающий поцелуй в руку. И окрик Каррая:

– Лайнет! Отпусти девушку, ты ее пугаешь.

– Разве? – Оборотень улыбается так, будто знает все мои секреты. – Что ж, всего хорошего, Соннэя. И, надеюсь, до скорой встречи.

Когда он выпускает мою ладонь из своей твердокаменной лапищи, выскакиваю за дверь. И бегу, будто за мной гонится вся нечисть Туманной долины. Сумка бьет по спине, висящий на согнутой руке плащ метет присыпанную снежком дорожку. Останавливаюсь, только когда под ноги падает выскользнувшая из пальцев шаль.

Черно-белый парк радует тишиной. Где-то каркает ворона, предвещая кому-то беду, если верить народным приметам. Хочется верить, что этим кем-то буду не я.

В дубовой аллее, ведущей от преподавательских домов к зданию академии, мне никто не встречается. Это точно. Не настолько я испугана и смущена, чтобы не заметить людей. И если быть честной с самой собой, то завтрак в компании Каррая производит на меня большее впечатление, нежели заигрывания его друга. Не ощущалось от оборотня угрозы или, Виржия упаси, интереса. Наверное, он просто-напросто вжился в образ покорителя женских сердец… А там один Создатель знает, что на самом деле у него на уме.

Чтобы успокоиться, на ощупь переплетаю косу, затем надеваю плащ и, дрожа, бегу на лекцию.

К счастью, прихожу вовремя и усаживаюсь на первом ряду за минуту до появления преподавателя рунологии.

– Доброе утро, адепты!

– Здравствуйте, искусник Тиданк!

Рунолог, русоволосый стройный мужчина с ярко-голубыми глазами, влетев в аудиторию, сразу начинает читать лекцию, тогда, как обычно, любит побеседовать со студентами, интересуясь, кто испытывал на себе знания, полученные на его занятиях.

– Принято считать, что целью магов, призванных в Тарру из других миров, было свершение подвигов. Не отрицаю. Однако, – искусник поднимает вверх указательный палец, жестом подчеркивая значимость слов, – не стоит забывать о принесенных на Тарру знаниях. И руны – одно из самых ценных. Двадцать четыре основных и сто дополнительных знаков несут в себе великие знания и силу. Тот, кто их освоит, добьется высот, и не имеет значения, в какой области вы их будете применять: в предсказании, целительстве, бытовой или боевой магии. Однако…

Вступление, как и всегда, повторяет мысль, которую Тиданк настойчиво пытается нам донести: его предмет безумно полезен и жизненно нам необходим.

Пишу тезисами, стараясь, чтобы в конспект не пробралось любимое словцо преподавателя, которое он вставляет в каждое третье предложение. К нему даже прозвище прилипло – Тиданк Однако.

– Тобой интересовалась Нейсс, – низко склонив над тетрадью голову, шепчет Диволика Лисова, моя соседка по парте. – Обычно ты приходишь в числе первых, а тут пропала, вот она и подошла ко мне с расспросами. Не знаешь, с чего бы?

Кошусь назад и ловлю любопытный и почему-то торжествующий взгляд Элизары Анилии Нейсс. Рыжеволосая и удивительно красивая дочь барона оценивающе рассматривает меня, будто что-то ищет. О, не что-то, а конкретный результат моей встречи с парнями с боевого факультета. Она выискивает следы слез, зная, что наследник герцога Монтэма и его товарищи намеревались перед началом пар продемонстрировать мне свое презрение.

Я уверена, Нейсс не злая, а скорее плохо представляет, во что выльются ее старания очернить конкурентку. Когда за тобой не стоит семья и знатное имя, даже незначительная тень, брошенная на репутацию, может испортить светлое будущее.

– Близард, вы плохо понимаете рунологию, однако продолжаете витать в облаках, – раздается строгий голос преподавателя.

Плохо понимаю? Это он определяет после двух практических и четырех лекций? Быстро, однако. Ой, кажется, это слово весьма прилипчиво!

Раз попалась, делать нечего – тихо извиняюсь за невнимательность и, стиснув ручку, утыкаюсь взглядом в тетрадь. Как назло, с металлического пера капает зеленая капля и растекается забавной кляксой. Люблю чернила цвета травы, от них меньше устают глаза, да и помарки выглядят веселее.

Искусник не торопится продолжать начитывать материал. Нахмурив лоб, он трагично заявляет:

– Уверен, многим не по нраву мой предмет. Целители, вы ждете от рун благотворного воздействия на здоровье пациента, забывая о том, что этим их свойства не ограничиваются. Древние знаки могут подсказывать, какое выбрать зелье, по какому пути лучше направить лечение. Кроме того, они дадут вам ответы на любые другие вопросы. К примеру, на вопросы личного характера, адептки.

Сокурсницы возбужденно шепчутся. Можно подумать, Тиданк открыл им великую тайну. Все, что он рассказывает, написано в первом параграфе учебника рунологии…

Преподаватель с ведического факультета входит в раж. Узкое лицо с высоким лбом озаряет вдохновение, голубые глаза возбужденно сверкают.

Мне не нравятся руны.

После второй лекции, потратив медс на мешочек с гладкими овальными камешками, на бока которых стойкой краской нанесены вещие знаки, и вооружившись выданным в библиотеке толкователем, задала им вопрос: выкуплю я родителей и брата у степняков или нет? Жестокие руны ответили «нет».

А я им не верю. Потому что будущее не статично, его создаем мы сами. И я сделаю все, чтобы бездушная галька ошиблась. Все!

Лекция завершается очередным внушением Тиданка. На этот раз всему потоку.

– Однако, дорогие адепты, если считаете, что зачет по рунологии – это пустяки, вы глубоко ошибаетесь. Спрашивать с вас я буду как со студентов своего факультета.

Занятие по истории магии проходит живее, чем лекция по рунологии, и гораздо интереснее: мы начинаем рассматривать период чародейских войн.

Лекция по зельеварению выдается продуктивной: записываем составы мазей, применяемых при укусах разных видов нежити. Мне не терпится составить их на практическом у Вогара…

На большой перемене студенты разбредаются по общежитиям обедать, а я отправляюсь в парк, чтобы перекусить прихваченным из дома куском пирога. Того самого, который вручила добрая невестка пекарши.

Легкий морозец щиплет за щеки. Где-то стучит дятел, выискивая сонных древоточцев. Изморозь серебрится в лучах по-зимнему скупого солнца. Красиво и безмятежно.

А спокойствие в моей ситуации недопустимо. Я не имею права расслабляться, пока не отыскала и не спасла семью. Значит, с сегодняшнего вечера пора возвращаться к поискам проводника по степи. Ну и заодно по возможности подзаработаю денег.

Вибрирующий на руке браслет напоминает о скором завершении перемены. И я спешно крошу на нетронутое полотно снега остатки своей трапезы – вороны тоже хотят есть.

До полигона минут десять быстрым шагом. Мне нужна крытая его часть, площадка номер пять. Там проходят практические занятия по спецкурсу «Паразиты. Условно высшие формы».

Когда раздаются звуки медного рога, возвещающего о начале пары, я подхожу к сокурсникам, возбужденно обсуждающим, что на этот раз приготовил нам Каррай.