Текст книги "Зверь. Мое наваждение"

Глава 6

Зверев Марк

Я точно знал, по какой причине ехал в клуб – отвлечься. Последняя неделя вышла напряжённой. Выходных по факту не было, субботу и воскресенье я провёл в сервисах, где собирали и устанавливали новое оборудование. И если самому не проследить, то точно бы сделали всё через задницу. Да и Лиза в очередной раз вынесла мозг. С чувством. Так умеет делать только она. Знает, что ей можно почти всё. В рамках разумного, конечно. И что ей опять не так?.. Какая на хрен свобода? Воздуха ей не хватает… самореализации. Устала сидеть в четырёх стенах. Душно, скучно… Ну, от скуки всегда спасало урезание ежемесячного бюджета. И этот раз не стал исключением. Достаточно было заикнуться, что, возможно, я её избаловал и стоит ограничить доступ к наличке, как волшебным образом слёзы просохли и я услышал привычный ласковый тон. Забыла девчонка, в каком дерьме жила ещё пять лет назад. Забыла.

Я оставил автомобиль на парковке и почти достал из пачки сигарету, когда увидел актрису – Есению, а рядом с ней Колосова. Они разговаривали. Ну как разговаривали: девушка смотрела куда-то вниз, вжав в плечи голову, явно хотела уйти. А гондон Серёжа наседал.

– Чёрт с ней, – произнёс я сам себе. Видимо, Колосов запал на девчонку с необычным именем, а та решила и с ним набить цену.

Я повернулся к паре спиной и всё же достал сигарету, прокрутил её в пальцах, размял фильтр. Бросил взгляд за спину.

– Блядь, – процедил сквозь зубы, заметив лицо Есении. Неестественно бледное.

Не отводя взгляда от пары, вернул сигарету на место.

Колосов явно перегибал палку. Если он добивался встречи от девчонки, то это уже реально перебор.

Приближаюсь. Слов Есении не разберу, но отчётливо слышу:

– Поговори ещё, пигалица!

Фраза злит.

Мельком осматриваю девушку. Та не просто напугана – она в панике. И это не игра.

– А то что? – спрашиваю не раздумывая.

– Не лезь, – отвечает мне Колосов.

Вот теперь точно влезу.

– В машину сядь. Нужно договорить, – произношу Есении, указывая на стоянку.

– Вот и нам нужно было с ней побеседовать, а ты влез, Зверев.

– Поговори со мной, Колосов. Я приятный собеседник. Не раз слышал о себе такое.

– Тебе наврали.

Я игнорирую издёвку, спрашиваю прямо:

– Что тебе от неё нужно?

Колосов делает шаг ко мне:

– Не лезь не в своё дело, – повторяет вкрадчиво. – Мы разберёмся без посредников.

И это «мы» бьёт по голове не хуже настоящего удара. Кисти рук непроизвольно сжимаются в кулаки. «Тише, Зверь», – успокаиваю себя. Не хватало ещё испортить отношения с этим гондоном. Тебе работать с ним. Долго, счастливо и продуктивно. Ты же не двадцатилетний пацан, чтобы вот так похерить связи с хорошим поставщиком. Буквально на пустом месте. И из-за кого? Из-за давалки.

– Хорошего отдыха, – произношу без охоты и разворачиваюсь в сторону стоянки. Разумеется, актриса меня не дождалась. Продолжает свою игру в недоступность. Я краем взгляда замечаю отъезжающее такси. Ну, беги, Есе-ния… беги, пока есть возможность.

Захожу в клуб вслед за Колосовым, сворачиваю к ресторану, коротко киваю на приветствие хостес, занимаю стол в дальнем углу.

– Через минуту к вам подойдёт официант и с удовольствием примет заказ, – заверяет девушка в форменном платье заведения.

– Спасибо, – отвечаю на автомате, думая о сцене, что увидел перед входом. Колосов и Есения. Они говорили так, словно давно были знакомы. И довольно близко. Эти мысли злят по новой. – Ирина, – вскидываю руку.

Хостес расторопно возвращается, интересуется с ласковой улыбкой:

– Вам чем-то помочь?

– Да. Я хочу видеть управляющую.

Девушка на мгновение меняется в лице, но быстро берёт себя в руки.

– Минуту, я с ней свяжусь.

Не соврала. Через минуту я вижу Ольгу.

– Я могу присесть? – интересуется она.

– Не успел сам предложить.

Мы начинаем разговор, опуская приветствие.

– Вы, Марк Борисович, не часто балуете меня своим вниманием, поэтому я делаю вывод, что случилось что-то серьёзное? – спрашивает женщина.

– Да. Ваши гости неподобающим образом ведут себя с сотрудниками.

Зверев, ты точно рехнулся, если, как в детском саду, решил сейчас настучать на Колосова. «Он ведь не дал поиграть с игрушкой, а я так хотел», – усмехаюсь собственным мыслям.

– Жалоб от девочек не было.

– От девочек не было, а от меня будет.

– Я вас слушаю.

– Колосов явно принуждал одну из ваших сотрудниц.

Ольга мгновение меняется в лице.

– Есть доказательства? – спрашивает она сухо.

– Я видел собственными глазами.

– И кто же, по вашим словам, пострадал?

– Есения, – отвечаю я.

Управляющая продолжительно смотрит на меня, уголок её губ дёргается, и женщина начинает хохотать, прикрываясь ладонью.

– Рассмешил? – спрашиваю я зло.

– Да, – отвечает она. – Марк Борисович, – обращается по имени-отчеству, а у меня складывается впечатление, что только что назвали пацаном, – Кузьминой только вашего внимания не хватает для полного счастья.

– Не понял…

– Я настойчиво прошу не трогать Кузьмину, – говорит совершенно серьёзно.

– И чем она так вам дорога, что вы, Ольга Сергеевна, готовы расстроить постоянного клиента?

– А вы сильно расстроитесь, Марк Борисович? – интересуется она уже с хитрой улыбкой. – Мы что-нибудь придумаем, чтобы поднять вам настроение, – смотрит слишком доброжелательно.

– Есения – это её настоящее имя? – спрашиваю и осекаюсь. На хрена мне эта информация?!

Но надо отдать должное управляющей, в этот раз она никак не выдала, что я её явно развеселил.

– Настоящее. Необычное. Сразу привлекает внимание, не правда ли?

Всё же захотела постебаться, сучка.

– Правда, – соглашаюсь я. – Я хочу увидеть её личное дело.

Тут женщина не скрывает своих эмоций. Вскидывает брови, удивлённо хлопает глазами – пытается изобразить непонимание, но по её напряжённой позе я понимаю, что ей не нравится моя просьба. И документы она мне не даст.

– Не имею права разглашать личные данные своих сотрудников. Уголовно наказуемо, Марк Борисович. Если у вас больше нет ко мне других вопросов, я вернусь к своим обязанностям. А вашу информацию я приняла к сведению Спасибо.

Отдохнуть не получается. Отказ управляющей предоставить документы подстрекает узнать о Есении всё. Что Ольга нашла в девчонке? Что же в ней такого, что управляющая клубом не побоялась недовольства клиента?..

Сразу как делаю заказ, я беру в руки телефон и набираю номер Сизова. У него есть именно те связи, что нужны сейчас. В последний раз я знал всю подноготную внезапно нарисовавшегося конкурента уже через три часа.

– Есения? – переспрашивает друг сдавленно. Знаю, сейчас Славыч сдерживается, чтобы не заржать и не напомнить наш недавний разговор, где я клятвенно заверял, что моё настроение не бабских рук дело. – И всё? Больше никакой информации?

– Кузьмина, – добавляю, нервно постукивая вилкой по краю тарелки. – Работает в «Элите».

– Ясно, – хмыкает в трубку. – Тебе что, нормальных баб не хватает?

– Она из персонала, – отвечаю я раздражённо.

– Я сейчас тебя не понимаю…

– Меня и не нужно сейчас понимать, – огрызаюсь я. – Просто помоги.

Сизов шумно выдыхает в трубку.

– Отзвонюсь как будет информация.

– Спасибо.

– Спасибо не булькает. И с тебя иммунитет от Лялиной стряпни на неделю.

– Да хоть на месяц. Кулинария в прошлом.

– Да ты что?! И чем в этот раз собралась заниматься твоя Ляля?

– Хиромантией. Ну, знаешь, когда там на ладони смотрят заломы и несут всякий бред.

– Хотя бы безопасно для здоровья, – хохочет Сизов.

– Да, – соглашаюсь я. – И в новом увлечении есть плюс. Лиза, наверное, впервые в жизни посетила книжный.

– А ты, значит, их завсегдатай.

– Не сравнивай. Я в её возрасте пахал за троих…

– Ну всё, успокойся. Я тебя понял. Позвоню.

Спустя четыре часа Сизов не просто позвонил, а сам доставил папку. Он застал меня дома. Подозреваю, хотел посмотреть на мою реакцию, пока я буду знакомиться с информацией.

– Марк, Славик приехал, – объявила Лиза, заглядывая в гостиную.

– Лиз, прекрати Сизова называть Славиком, он почти вдвое старше тебя, и вы не друзья. Поняла? – спросил я, поднимаясь с дивана и разбирая журнальный стол от бумаг и кружек из-под кофе.

– Поняла.

Сизов зашёл в комнату практически сразу, как Лиза оскорблённо фыркнула на меня и сбежала.

– Привет. Опять обидел Лялю? – спросил он со смешком, протягивая мне папку.

– Заслужила, – ответил я и достал бумаги. Скрывать, что информация мне интересна, бесполезно, раз сам просил её найти.

– Там ничего сверх… Непростая судьба у девчонки, но кто не жрал говна в этой жизни?

– Ты, – ответил я, пробегаясь по строчкам.

– Да пошёл ты, – Сизов взял пульт от телевизора и принялся искать канал по вкусу.

Сизов прав. Биография не отличалась какими-то яркими моментами, скорее печальными. Школа, университет, академ, перевелась на заочное. Год назад осиротела, на попечении младший брат. На этом месте я задержался. Странно, что брата оставили с двадцатилетней безработной студенткой, а не выбрали в попечители, к примеру, их родного дядю. Но потом вспомнил свою семью и ухмыльнулся. Родителям не всегда нужны даже собственные дети, а тут ребёнок брата.

– Я схожу на кухню, – предупредил меня друг.

Я мычу в ответ и читаю дальше. Почти с момента гибели родителей Есения работает в «Элите». Странно, что я её раньше не замечал, а это значит, что не врала – она новенькая во втором зале.

Я пытаюсь сопоставить факты в голове, но ясной картинки не выходит. Кто-то явно лжёт. И если бы не сегодняшняя сцена с Колосовым, то подумал бы на Алису – официантку, что с радостью поделилась фактами о своей коллеге.

– Ляля бутерброды сделала и кофе сварила, будешь? Не должна отравить. Колбаса магазинная, кофе варила машина.

Я поднимаю голову на голос друга.

– Иду, – отзываюсь я, складывая листы в папку и оставляя её на журнальном столе. Есть не хотелось – хотелось обдумать.

Иду в кухню и слышу щебет Лизы:

– Слав, а тебе сыра нарезать? А есть ещё конфеты, будешь?

Когда же она уймётся и поймёт, что Сизов ей не друг?!

– Лиз, оставь нас, – говорю я с порога. – Ну что ты застыла? Возьми всё, что хочешь, и пойди прогуляйся в саду. Позагорай, – добавляю мягче.

Девчонка смотрит на меня волком. Поджимает дрожащие губы. Пережестил. Как пить дать, несколько дней разговаривать не будет.

– Конечно, – отвечает она. – Кофе себе сварю и уйду.

Ошибся. Норов пытается показать.

Я вскидываю брови и взглядом указываю на кофту. Грудь открыта чуть ли не до самых сосков.

Девчонка отвечает не менее упрямым взглядом, чем мой, и складывает на груди руки.

Сама напросилась. Пусть потом не ноет, что я вновь выставил её перед Сизовым дурочкой.

– Застегни, – произношу твёрдо.

– Марк! – вскрикивает и пулей вылетает из кухни.

– Лиз, кофе сварился, – кричит ей вдогонку Сизов.

– Мне перехотелось!

– Воспитание не твоё, – сообщает мне друг, усаживаясь за стол.

– И не твоё, точно, – отвечаю я без обиняков, занимая место напротив.

– Что будешь делать с полученной информацией? – переводит тему Слава.

– Ещё не знаю, – отвечаю я честно. – Я пока не понимаю, кто врёт.

– А я не понимаю, зачем тебе нужна эта девчонка. В «Элите» отличный выбор. Неужели не можешь забыть про отказ? – Сейчас он уже откровенно насмехается.

Я игнорирую последнюю фразу.

– Считай это моим капризом, – отвечаю я. – И, Слав, найди мне ещё информацию. Личного характера, – добавляю, глядя в глаза друга.

Сизов опускает голову, двумя пальцами потирает переносицу, явно думая обо мне матом.

– Я найду, – говорит он без прежнего веселья в голосе. – Но потом не заводи свою пластинку, что все бабы меркантильные… – «суки» он не произносит, поглядывая на дверь. Лиза дома, может услышать. – Если надоела «Элита», заведи себе постоянку. Обговори сразу условия. Это проще.

Я отпиваю кофе.

– Спасибо за заботу, но мне нужна информация.

Глава 7

Есения

Я слушаю, что говорит Пётр Васильевич, и отрицательно качаю головой – не верю в его слова.

– Глупость какая-то, – шепчу я. – Он же просто упал.

– Он очень неудачно упал. – Мужчина поправляет белый воротник халата. – Я бы сказал, что неудачнее просто невозможно было упасть. Произошло не только вновь смещение кости, но и вывих тазобедренного сустава.

– Но как же так… – Я верчу в руках телефон, растерянно глядя в лицо врача.

– Я не могу сказать, что подобное считается нормальным. Но в его возрасте вполне возможно головокружение и потеря сознания. С прошлой нашей встречи Егор прилично прибавил в росте. Организм просто не успевает подстраиваться под новые габариты – это если простым языком.

– Я поняла, – произношу я тихо. – Из-за этого он потерял сознание?

– Скорее всего. Сейчас не могу сказать со стопроцентной уверенностью. Нужно провести ещё множество анализов. Всё сделаем тут, вам никуда не придётся идти, пригласим специалистов в отделение.

– Спасибо, Пётр Васильевич, – благодарю я.

– Есения, – произносит мужчина с интонацией, от которой по спине бежит холодок. Мы вновь возвращаемся к теме операции. – Я бы настоятельно советовал не откладывать операцию вашего брата. С большой вероятностью последствия падения не в лучшую сторону отразятся на здоровье парня. Травма на травму только осложняет положение.

– Но… – произношу я и бросаю взгляд на брошюру и листок, исписанный цифрами. У меня нет этих денег. И никогда не было. Огромная сумма!

– Я понимаю вас по-человечески, сумма немаленькая, для кого-то даже неподъёмная. Но если сейчас не помочь, в будущем Егор будет не только хромать, но и испытывать боли. – Мужчина замолкает и ждёт моего ответа. – Ну, – поднимается он на ноги, принимая моё затянувшееся молчание за отказ, – я сделаю всё возможное в наших условиях, но ничего не обещаю.

– Я найду деньги! – произношу я, поднимаясь вслед за Петром Васильевичем. – Только сделайте, пожалуйста, так, чтобы мой брат смог наконец-то жить полноценно.

Мужчина одобрительно улыбается, занимает прежнее место за столом и начинает рассказывать об этапах лечения. Я киваю в ответ, пытаюсь вычленить из потока слов самое важное.

– Я сейчас всё вам запишу.

Я слышу и улыбаюсь в ответ.

– Да, спасибо.

Мой взгляд возвращается к сумме. У меня лишь десятая часть. «Это не проблема!» – уговариваю себя. Если будет нужно, возьму ещё один кредит, попрошу часть денег у Жени, схожу к дяде Вове. Продам что-то из ценных вещей родителей и переберу свои.

Врач замолкает – ждёт моей реакции.

– Спасибо, – благодарю я ещё раз. – Можно навестить Егора? – спрашиваю, когда мы выходим в коридор.

– Да. Недолго. Ему вкололи обезболивающее, у вас есть минут десять. Нельзя терять ни минуты.

– О-о-о, – выдыхаю я, смахивая слёзы, – но у меня нет сразу всей суммы.

– Это не страшно, сегодня можете оплатить часть.

– Спасибо!

– Остаток суммы вы можете внести в течение рабочей недели.

– Как быстро, – произношу тихо. У меня лишь три дня на поиск денег.

Пётр Васильевич притормаживает у двери одной из палат и кивком указывает на неё.

– Десять минут.

– Хорошо.

Я сжимаю документы на оплату и не решаюсь войти. Меня подгоняет осознание того, что Егорке сейчас больно и страшно. Мне бы точно было страшно одной.

«Только не плачь!» – приказываю себе.

Я толкаю дверь, вдыхаю настойчивый запах медикаментов, произношу слишком громко:

– Привет.

Егор лежит на кровати. Под его спиной несколько подушек, он по грудь прикрыт простынёй.

От этого зрелища мои ладони мгновенно становятся влажными и холодными, я возвращаюсь в воспоминания годичной давности. Такая же холодная палата и чувство ужаса и непонимания происходящего.

– Как же ты так? – спрашиваю и всхлипываю. – А? – Оставляю сумочку и листы бумаги на тумбе, осторожно присаживаюсь на край кровати.

Братишка молчит. Не хорохорится и не пытается казаться взрослее, чем есть на самом деле. Он напуган и расстроен.

– Я не хотел, – произносит после длительного молчания. – Прости, – наконец смотрит мне в глаза. – Я правда не хотел.

Я смеюсь сквозь слёзы и произношу:

– Верю. Кто будет падать по собственной воле?

Мне не хочется ругать брата за то, что он ослушался. Злости совсем не осталось. Она вся превратилась в страх.

Егор криво улыбается, тыльной стороной ладони вытирает слёзы.

– Всё плохо, да? – спрашивает тихо. – Останусь калекой?

Воздух встаёт в лёгких, распирает меня изнутри.

– Ещё чего! – отвечаю я сдавленно.

– Ясно, – обречённо выдыхает Егорка.

– Никаких ясно. Я же сказала, что всё будет хорошо! Ты что, мне не веришь? – склоняюсь и краем простыни стираю с лица брата влагу. Он убирает мои руки. – Пётр Васильевич дал тебе год на полное восстановление. Понятно? Год! Мы же и на море собирались. А раз собирались – обязательно поедем. Только тебе нужно быть сильным! А ты умеешь быть сильным, я знаю. Хочешь на море? – спрашиваю.

Егорка коротко кивает и отворачивается. Скрывает слёзы.

– Я буду сильным, – говорит подрагивающим голосом.

– Я не сомневалась. Егор, – зову брата. Он смотрит на меня исподлобья. – Сейчас я уйду. Но скоро вернусь. Нужно собрать тебе вещи, позвонить на работу. Понимаешь?

– Да, – произносит он уже увереннее.

– Тогда я пойду?

– Да.

– До встречи, – целую Егора в щёку. – Вернусь сразу, как закончу дела.

Я уверенно выхожу из палаты брата, закрываю за собой дверь и прижимаюсь к ней спиной. Стою несколько секунд. Дышу медленно и глубоко.

– И с этим справлюсь, – произношу тихо.

Выхожу из отделения, совершенно забыв о подруге.

– Как Егор? – налетает на меня Ната.

– Ему вкололи обезболивающее. Сейчас он в палате. Я еду собрать ему вещи.

– Есь, – пытается остановить меня подруга. – Я тебе помогу, – заверяет меня. – Это всё же моя вина.

До встречи с отцом Наты в «Элите» я бы приняла её помощь и, возможно, осмелилась попросить в долг денег, хотя бы часть, но не сейчас. Сергей Дмитриевич просто не позволит дочери занять мне такую крупную сумму, а мне совесть не позволит взять.

Останавливаюсь. Не избежать неудобного разговора.

– Это не твоя вина. Он мог потерять сознание и дома, – произношу отрешённо и немного зло. Я отвожу взгляд, не в силах смотреть подруге в глаза.

– Поняла, – говорит она тихо и отпускает мои предплечья. – Ты разрешишь навестить Егора?

– Нет! – категорически отказываю. – Не в ближайшее время, – добавляю быстро. – Даже меня не пустили дольше чем на десять минут.

Я считаю разговор законченным, спускаюсь на административный этаж. Задерживаюсь у окошка и веду в уме подсчёты. Я не могу снять все деньги в ноль. Продукты, коммуналка, кредит после покупки стиральной машины. Придётся воспользоваться картой, что навязали мне в банке при открытии счёта. На ней достаточно крупная сумма. Я достаю её из внутреннего кармана сумки и протягиваю вместе с документами в окошко.

– Добрый день, – здороваюсь я. – Частичная оплата.

Девушка понимающе кивает и через минуту протягивает документы с прикреплённым к ним чеком.

Я всё бережно убираю в сумку и спешу покинуть стены больницы.

На автомате возвращаюсь домой, прокручивая в голове план действий. И в настоящий момент он мне кажется не таким плохим. Не всё так безнадёжно.

Ольге Сергеевне я отзваниваюсь, поднимаясь по лестнице, и говорю, что в ближайшие три дня точно не смогу выйти на работу.

– Кузьмина, – в голосе управляющей доброжелательные нотки, – если тебе нужна неделя или две, ты бери.

– Больше всего мне нужны деньги, – отвечаю я честно. – Нужна работа. Я могу полностью перейти во второй зал?

– Я тебя поняла, Кузьмина. Позвони за день, когда будешь готова выйти. Насчёт перевода я подумаю, как тебе помочь.

Мама всегда говорила: есть руки, ноги и голова – значит, справишься. И я уверена, что справлюсь, мне нельзя подвести брата. Его судьба в моих руках.

Я захожу в квартиру, вешаю ключи на крючок у двери, снимаю туфли, на ходу набирая номер Жени. Мне удаётся дозвониться не с первого раза.

– Алло, я сейчас занят, что-то срочное?

Дыхание парня сбито, он кому-то отвечает, что сейчас вернётся.

– Да. Ты на работе?

– А где же мне ещё быть?..

– Это не телефонный разговор, но у меня просто нет времени. Жень, Егор упал…

– Чёрт, – выдыхает он. – С пацаном всё нормально?

– Нет. – Ответ даётся мне с трудом. Слёзы вновь наполняют глаза, и я не могу справиться с ними. – Ему нужна операция. Я уже внесла часть денег, но сумма огромная.

– Слушай, я сейчас на мели, – перебивает меня Женя.

– Но это очень важно! Очень! Без операции Егор останется… калекой, – последнее слово стоит мне особых усилий. – А я не могу позволить случиться этому. Жень, помоги, пожалуйста.

– Есь, блин. Ну как я тебе помогу? Говорю же – на мели. Ну раз ты внесла часть денег, операцию же уже делают?

– Да, – отвечаю я на вопрос, не понимая, к чему ведёт Женя.

– Ну вот.

– В смысле?

– Ты серьёзно не понимаешь?

– Нет, – отвечаю тихо. И тут до меня доходит: – Ты предлагаешь не оплачивать остальное?! – спрашиваю удивлённо. – С ума сошёл?!

– Я же не говорю, что не нужно платить совсем. Ну что вот врачи сделают, когда операция уже будет проведена?

– Подадут на меня в суд? – высказываю я предположение. – И органы опеки точно заинтересуются мной и Егором.

Женя недовольно произносит:

– Ты и так много делаешь для пацана.

После этих слов я перестаю бесцельно метаться по комнатам, сажусь в скрипучее кресло брата, проглатываю обиду и произношу:

– Помнишь, ты говорил, что в хороших отношениях со своим начальником? Что он прислушивается к тебе?

Женя довольно часто с завистью рассказывал про своего босса. Что начинал тот сам и раскрутился до сети мастерских. Оборудование у него новое и крутое, машины меняет каждые несколько месяцев на новые.

– А это сейчас при чём?

– Он не мог бы занять тебе денег? А я всё отдам! Ты не сомневайся. Я уже попросила у Ольги Сергеевны дополнительные смены.

– Ну-у-у…

– Пожалуйста! За спрос ведь не бьют, – добавляю я. – Ты только спроси. Нет – значит нет. Спросишь? У меня только три дня найти деньги, – уточняю я с надеждой.

– Ладно, – соглашается Женя без особой охоты. – Я зайду к тебе после работы, и всё расскажешь.

– Буду ждать.

Я сбрасываю вызов, жадно выпиваю два стакана воды и продолжаю носиться по комнатам. Достаю из шкафа сумку и закидываю в неё вещи Егорки. Сверху одежды кладу телефон, что он забыл на кровати, зарядное устройство, банные принадлежности. У меня полтора часа до того, как в отделение перестанут пускать посетителей.

Мне позволяют войти в палату. Смотреть на пустую кровать страшно даже после слов медсестры, что операция подходит к концу и через несколько часов Егорку переведут из реанимации.

Я раскладываю вещи. На тумбе оставляю телефон, подключённый к зарядке, и записку: «Я жду звонка. Обнимаю. Еся».